Класс.

Середина шестого урока.

Перед доской седой учитель проводил занятие по нравственному воспитанию.

Помимо убийств девушек, зараженных болезнью Лабиринта, учащиеся нашего курса время от времени занимаются изучением школьных предметов.

Хотя мне очень интересно, какой такой морали и этике они собираются обучить людей, которые убивают молодых девушек, чтобы спасти мир. И поскольку эти знания не пригодятся мне во время рейда в лабиринт, я смотрел в окно, не уделяя этому никакого внимания.

Сегодня второе декабря.

Зима.

Шел небольшой снег. Раньше вы вряд ли могли бы увидеть такое в Токио в декабре. Но с тех пор как молодые девушки начали заражаться болезнью Лабиринта, а развивающиеся и некоторые развитые страны были уничтожены, снегопады стали обычным делом.

Возможно, сокращение численности населения остановило глобальное потепление. Наверное, все это было по другой причине, я не знаю.

— Эй, Синноске-кун, — голос рядом со мной окликнул меня.

Это Кирю Кири.

Длинные огненно-рыжие волосы и красивое лицо. Стройное тело с огромной выпирающей грудью.

Она училась в другом классе до октября, но перевелась в мой и теперь сидела рядом со мной. Кири воспользовалась тем, что половина учеников нашей параллели погибла или ушла из школы после инцидента с Асахи Момокой.

Она позвала меня раздражающим голосом:

— Э-э-эй

— …

— Э-э-эй, ау.

Я не ответил.

— Синноске-кун, мне надо кое о чем тебя спросить.

Сиро, Кири… Почему в этом классе так много раздражающих людей?

— Эм… двадцать четвертое декабря… Знаешь… двадцать четвертого декабря... ты будешь свободен?..

Скорее всего, она имела в виду Рождество. Я раздраженно взглянул на нее и произнес:

— Не рано ли говорить о Рождестве? Декабрь только начался.

Тогда Кири немного застенчиво продолжила:

— Рождество, это ведь великолепно? Когда приходит декабрь, ты можешь почувствовать всеобщее рождественское настроение на улицах… Я очень люблю такую атмосферу.

— А я ее ненавижу. Это глупо.

— Так ты будешь свободен?

— Нет, не буду.

— Э-эх, потому что ты будешь проводить его, эм… с возлюбленной?

— Да. Верно. В отличие от тебя, кому не с кем провести Рождество, я, вообще-то, занят, так как очень популярен. Все верно. Пора заканчивать наш бессмысленный разговор. До встречи.

Как только я повернулся к окну, Кири сказала:

— Значит, ты все же будешь свободен на Рождество?

— Разве я не говорил, что у меня есть возлюбленная?

— Ложь. На хорошего парня ты не похож, Синноске-кун, поэтому у тебя вряд ли есть девушка.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

— А, о чем говоришь?

Не обращая внимания на урок по нравственному воспитанию, я бросил взгляд в сторону спящего Сиро и сидящих рядом с ним Юске и Хими. Они, как и ожидалось, также не слушали, занимаясь настройкой своих наушников фузз.

Эти ребята тоже раньше говорили нечто подобное. Вроде того, что они станут моими друзьями, так как у меня их нет из-за моего ужасного характера.

Конечно, не отрицаю, что у меня нет друзей. Но я никогда и не говорил, что хотел с кем-нибудь сблизиться, поэтому, пожалуйста, держитесь от меня подальше.

Но все-таки Кири счастливо улыбнулась:

— Поэтому… о Рождестве…

— Не интересно.

— Ну, эм, есть одно место, куда я хочу пойти…

— …

— Так как ты не способен завести девушку и наверняка будешь свободен, я подумала, может, нам стоит пойти вместе.

— Я надеру тебе задницу.

— Ах-ха-хааа.

Она продолжила радостно улыбаться.

Я посмотрел на ее красивое лицо. Наверное, она популярна. И хорошо располагает к себе людей. Не верится, что ей страшно остаться без пары на Рождество.

До него осталось еще двадцать два дня. Если мы не погибнем, конечно же.

Эта школа такая.

Место, где ты запросто можешь умереть.

Я вновь глянул в окно. Начали появляться сугробы.

— Эй, не игнорируй меняяя, — сказала Кири, но я не обращал на нее внимания, настраивая свой наушник фузз. Начала играть песня. Приучаю себя к воздействию проклятия, заполняющего мой мозг. Поскольку если я не буду потихоньку привыкать к действию прóклятой песни, она моментально его разрушит.

И, слушая проклятие, я слегка задумался.

Быть может, Кири здесь по какой-то особой причине.

С ее-то способностями нет никакой необходимости поступать в подобные учреждения, чтобы получить деньги и силу. Однако она здесь. В этом опасном месте. Почему?

Она сильная.

И умная.

Люди со способностями как у Кири, Сиро, Гундзё и меня очень редко собираются в одном месте. Различные организации всегда готовы заплатить большую цену за магов нашего уровня. Гундзё, например, поддерживают по меньшей мере два десятка корпоративных спонсоров.

А меня хочет завербовать Тайко Фармасьютикалз, если Яёй сказала правду.

Такие люди представляют большую военную ценность. Корпорации могут использовать магов нашего уровня для рейдов в «вечные лабиринты», чтобы добыть там мощные магические технологии, способные изменить поверхность целого мира.

И все-таки четверо таких магов прямо сейчас находятся в этой школе. Вместо того, чтобы считать их людьми, которым нужны лишь деньги или слава, этих учеников так глупо прозвали, командой героев, которая сражается, чтобы спасти мир.

Что за дела?

Была ли на то причина?

Или, может быть, это просто случайность?

Глядя на сугробы снега на школьном дворе, я продолжил думать о Гундзё, Кири и Сиро. Но, поразмыслив, понял, что это бессмысленно. Не стоит беспокоиться о ком-то еще. В любой момент меня запросто могут убить или предать, и, самое главное, это не имеет ничего общего со спасением моей сестренки, Саки.

Прозвенел звонок. Прошел шестой урок. Занятия в школе на сегодня закончились. Я встал.

В это время Кири сказала:

— Эй, Синноске-кун, ты меня слушал?

Конечно же нет! Я взглянул на Кири, пожимая плечами. Затем, взяв в руку свою сумку, начал выходить из класса.

Кири пробормотала:

— Ах, ах, давай пойдем домой вместе.

— Не хочу.

— Эх.

После этого разговора Гундзё, сидящая на первой парте, посмотрела на меня. Ее взгляд почему-то был сердитым. В ответ я глупо ухмыльнулся и отвернулся. Она единственная не лезет из кожи вон, чтобы сделать мне этот жест доброй воли.

Боже, частые проповеди о товарищах и друзьях в нашей школе меня очень раздражают.

Какой смысл в этой дурацкой дружбе, если ты можешь умереть уже завтра? Во всяком случае, в итоге мы просто предадим и обидим друг друга, поэтому, черт возьми, чего хотят эти ребята?

Юске произнес:

— Эй, Синноске, давай на обратном пути заглянем в отличную закусочную с окономияки*?

Хими продолжила:

— Недавно мы нашли действительно хорошее заведение. Пойдем вместе?

Не вставая, Сиро смотрит на меня.

— Идем, Синноске.

Позади меня Кири подняла руку:

— О, я тоже хочу пойти!

Гундзё снова несколько раз бросила беглый взгляд в мою сторону, а затем сделала решительное лицо и встала:

— Г-гляжу, вы неплохо ладите между собой, но если попытаетесь пройти лабиринт с таким легкомысленным настроем, то…

Но я оборвал:

— Просто заткнитесь.

И, игнорируя их, вышел из класса.

— Уф, Синноске-кун! — Кири позвала меня, но я закрыл за собой дверь в класс и ушел оттуда, прогуливаясь вдоль коридора.

На другом его конце стояла женщина.

Темно-синий костюм. Высокие каблуки. Наушник фузз, напоминающий серьгу, в ее левом ухе.

Это наш классный руководитель, Хондзё Цукаса.

Она спросила:

— О, идешь домой? Синноске-кун.

— Да.

— Не забудь держать свой мобильный телефон наготове. Мы позвоним тебе, как только появится больная девушка.

Я склонил голову набок и произнес:

— Но считается, что первые симптомы проявляются у них, как правило, до двух часов дня.

Это верно.

По какой-то причине эта болезнь активизируется только с восьми утра до двух дня.

Девушки никогда не заболевают поздней ночью, рано утром или вечером.

И так как это всегда происходит только утром и днем, человечество способно среагировать, а ученики с курса по убийству девушки могут спокойно возвращаться домой… Это должно соответствовать действительности, но… Хондзё Цукаса сказала:

— Всегда было так, но… недавно у ребенка в Кансае болезнь развилась в вечернее время.

Я взглянул на своего классного руководителя. Это должно было наделать много шума, поскольку произошло событие, не имеющее аналогов в истории. Большая катастрофа, которая может уничтожить весь мир.

— Не видел никаких новостей об этом.

— Все еще держится в тайне.

— И вы рассказываете мне?

Она пристально посмотрела на меня и произнесла:

— Ну, ты наш важный рейдер. Я верю своим ученикам.

— Вас ведь предадут, знаете?

Хондзё Цукаса улыбнулась:

— Возможно. Но даже Японское правительство доверяет вам. За ваши выдающиеся заслуги в спасении трех миллионов человек в Канагаве.

Судя по этим словам, не исключено, что Хондзё Цукаса и столичная старшая школа Киндзёдзи не знают о том, что это дело рук Тайко Фармасьютикалз.

Что «инцидент с Асахи Момокой» был искусственным лабиринтом, но…

Сотрудники старшей школы Киндзёдзи этого не знают?

Или об этом неизвестно только самой Хондзё Цукасе?

Или она на самом деле знает и лишь делает вид?

Как бы там ни было, это не имеет для меня никакого значения. Не раз бывало, что страны или военные корпорации были ослеплены прибылью, которую можно получить от лабиринтов, и теряли из-за этого рассудок.

У меня нет времени на игры с ними. Пока я могу спасти свою сестренку Саки, ничто не имеет значения.

— Знаете, именно Гундзё сделала все, — ответил ей.

— Даже если так, это не было бы возможным без твоей поддержки. Поэтому не стесняйся сказать мне, что ты хочешь. Я подготовлю это для тебя.

— Страна увеличила ваш бюджет?

Подобное действительно случается.

А что, если в Тайко Фармасьютикалз искусственно создали тот лабиринт, чтобы сделать старшую школу Киндзёдзи знаменитой благодаря его прохождению. В результате правительство увеличит их бюджет. Существует вероятность того, что именно этого они и добивались.

За всем этим стоит Тайко Фармасьютикалз?

Или старшая школа Киндзёдзи?

Или правительство Японии?

Как я и думал, мне не нужно об этом беспокоиться. Не стоит ввязываться. Меня совершенно не волнует судьба мира.

Услышав мой вопрос, Хондзё Цукаса радостно улыбнулась:

— Даже мою зарплату повысили из бюджета страныыы. Спасибо вам. Чувствую себя превосходно. Поэтому, ребята, можете просто, не стесняясь, сказать мне, что вам нужно.

— Ха, вроде установки сауны в душевой или чего-то в этом роде?

Она просто кивнула:

— Если ты действительно этого хочешь, мы так и сделаем, Арису Синноске-кун.

Похоже, им на самом деле значительно увеличили финансирование. Настолько, что мы можем просто тратить деньги на бессмысленные вещи.

— Ах да, ты ведь еще не оставил реквизиты своего банковского счета школе? Мы собираемся внести на него деньги, поэтому, пожалуйста, зарегистрируй его. И прошу, стань гораздо сильнее. Используй полученные деньги для этого. Ах, и еще, не страшно, даже если это будет незаконный счет за границей. У нас много таких ребят в школе, поэтому мы закрываем глаза на подобное.

Сказав это, Хондзё Цукаса прошла мимо.

Заставив меня задуматься о сказанных ею словах.

Что она имела в виду?

— У нас много таких ребят в школе, поэтому мы закрываем глаза на подобное.

Это означает, что они уже привыкли к предателям.

Сильные быстро обернутся против вас. Или их переманят шпионы из других корпораций и стран. Или они и так были ими изначально.

Это касается любой страны. Вот почему я никому не доверяю. Не верю в слово «товарищ». Друзья? Ха. Что за хрень?

— …

Но сейчас Хондзё Цукаса всем своим видом показала, что не боится предательства. Это означает, что школа готова принять даже учеников, способных на такое.

Что их позиция — нанимать любого, кто в состоянии убивать зараженных болезнью Лабиринта девушек.

Они даже не потрудились получить сведения о поступивших. Меня тоже зачислили в эту школу без какой-либо проверки моего прошлого.

Но…

— А не будет ли у вас проблем из-за такой самоуверенной позиции?

Услышав мои слова, Хондзё Цукаса сразу же ответила:

— Нет. В любом случае нам известны мотивы тех, кто приходит в эту школу. Существует лишь четыре категории людей, которые поступают сюда…

Я прищурился.

Четыре категории…

Мне уже известно, о каких людях идет речь.

1. Те, у кого нет ни силы, ни денег, и кто поступил сюда, не желая этого.

2. Те, кто стремится заработать себе имя в этой школе.

3. Те, кто действительно хочет спасти мир.

Однако по-настоящему сильные ученики, очевидно, находятся здесь не по этим причинам.

Если это из-за денег, они могут заработать их где угодно.

Из-за силы? Ее можно получить в любых других организациях.

А имя, если уж на то пошло, легко сделать, даже не приходя сюда.

В таком случае остальные будут относиться к четвертой категории людей.

Что на самом деле ищет эта группа?

Хондзё Цукаса запнулась.

Наш классный руководитель хлопнула ладонью по стене коридора. Я посмотрел на нее. По другую сторону стены… Территорию, прилегающую к школе, занимает лабиринт, существующий на протяжении десяти лет.

Самый трудный «вечный лабиринт» в мире, в который мечтают совершить рейд, чтобы добыть из него технологии, все военные организации мира.

Имя этого лабиринта…

— «Апокалипсис 666». Так как фамилия больной девушки была Арису, его чаще называют другим, более известным именем — «Апокалипсис Алиса». Самый трудный лабиринт в мире. Во всяком случае, ты ведь тоже поступил сюда, стремясь добраться до него? Арису Синноске-кун.

Мой классный руководитель повернулась.

И взглянула на меня, ухмыляясь.

Но я не улыбался.

— Вот это да, так уж совпало, что твоя фамилия тоже Арису? Вы родственники, или как?

И внезапно сделала такое лицо, словно она только что поняла это.

— Нет.

— И ты пришел сюда спасти ее или что-то в этом роде?

— Конечно же нет.

Услышав это, Хондзё Цукаса улыбнулась:

— Что и следовало ожидать, ведь даже ты не зайдешь так далеко. В конце концов, нет таких идиотов, которые пошли бы на это, чтобы спасти девушку, превратившуюся в «вечный лабиринт». Так как ты не сможешь получить денег за ее спасение.

— …

— Не говоря уже о том, что это считается невозможным.

— …

— Тогда кто ты? Хотя мне вообще-то неинтересно. Будь ты членом какой-нибудь военной организации или хоть самим Джеймсом Бондом из Англии, не стесняйся исследовать «Апокалипсис Алиса» сколько твоей душе угодно. Так как в любом случае тебе не под силу совершить в него рейд. Ты лишь поймешь, что там внутри сущий ад. Место, где тебе не достанется ничего.

— …

— Ты либо все осознаешь… либо погибнешь в лабиринте… А в это время обладающие истинной силой ученики, которыми движет лишь алчность, почему-то будут собираться в моем классе, чтобы спасти Японию. Тем временем мой банковский счет также будет спасен. Ах, какие великолепные дети. Теперь! Синноске-кун. Давай убьем девушек и спасем мир вместе!

Хондзё Цукаса хлопнула в ладоши.

И вновь ухмыльнулась.

Несмотря на это, я не могу улыбнуться. После того как она сказала, что ей не нужно знать мое истинное лицо, у меня больше нет никакой необходимости вести себя как хороший мальчик. Ну, отбросив тот факт, действовал ли я так до сих пор или нет.

Хондзё Цукаса пристально посмотрела мне в глаза, улыбнулась и сказала:

— Не смотри на меня так свирепо. Поскольку я дам тебе деньги. Пожалуйста, не забудь зарегистрировать номер своего банковского счета. Японское правительство многого от вас ожидает.

Она повернулась ко мне спиной.

И направилась дальше к классу, удаляясь от меня.

Я пристально посмотрел ей в спину:

— Ха, свирепый взгляд?.. Он всегда был таким.

И улыбнулся.

Усмехнувшись.

Быть может, мои глаза выглядели при этом пугающе, но прямо сейчас я счастлив.

Все из-за того, что это место — хорошо известный мне мир, с которым я столкнулся вновь.

Люди уродливы. Они способны заботиться только о себе.

И, очевидно, не станут думать о спасении других.

В тот момент, когда человек начинает придавать особое значение словам «друг» или «товарищ», он умирает. Я видел это очень много раз.

Из класса с другой стороны коридора вышла Гундзё.

Хондзё Цукаса внимательно посмотрела на нее:

— Привет, Гундзё! Сегодня ты была великолепна. Только благодаря твоему существованию мир может быть спасен.

Иди к черту, подумал я.

Миниатюрная девушка подняла глаза на нашу классную. Лицо Гундзё сияло, излучая уверенность в себе:

— Конечно! Кто я, по-вашему! Не кто иной, как Мизуиро Гундзё.

Ее обычное поведение.

Но она уже доказала, что является единственной, кто проникает в лабиринты не только ради эгоистических побуждений.

Так как во время этого инцидента с Асахи Момокой Гундзё осталась до конца. Залитая кровью, рискуя жизнью, защищая своих одноклассников, она пыталась спасти мир. А также беспокоилась о моих ранах.

Если и есть какая-нибудь ничтожная причина, по которой ей приходится учиться в этой школе, невзирая на обстоятельства...

Ведь она, скорее всего, принадлежит к…

— Третьей категории людей... — пробормотал я.

Те, кто действительно хочет спасти мир.

Я ненавижу таких людей больше всего.

Они чаще всего умирают, к ним привязываются окружающие. Кроме того, после своей смерти эти люди оставляют рану на сердце тем, кто выживает.

Если Гундзё умрет, я, наверное, буду переживать. И стоит мне проявить слабость, меня тут же втянут. Нет, скорее всего, я также буду страдать, если умрет Сиро, Хими, Юске или Кири.

Но в чем же прок от этих переживаний?

Такое уж это место. Место, где уже завтра все мы можем погибнуть. Тогда зачем заморачиваться с этой бессмысленной фигней?..

Как я и думал, мне не следовало идти в караоке с ними. Я не должен был сближаться с кем-нибудь из них.

Гундзё подошла ко мне.

Я притворился, что не заметил ее, и повернулся к ней спиной. Прошел по коридору и направился вниз по лестнице. Наш класс находится на третьем этаже. Я спустился на первый и вышел во двор.

Справа появилась Гундзё. Она не прошла мимо, хоть и догнала меня.

— Знаешь, я не собираюсь идти домой вместе с тобой...

Услышав это, Гундзё ответила, не глядя на меня:

— А мне и не хочется этого делать.

— А? Тогда почему не проходишь мимо?

— Я шла в таком темпе с самого начала. Мне надо побыть одной, говорю тебе, не иди рядом со мной.

Сказав это, она продолжила плестись за мной. Собралась мне что-то сказать? Действительно удручает.

В этот момент группа учеников неподалеку уставилась на нас:

— О, это Мизуиро Гундзё-сан.

— А рядом с ней ведь Арису Синноске-кун?

— Ты что, шутишь? Два члена команды героев, что спасли Канагаву?

— Они выходят?

Я повернулся в сторону сплетничающих девушек и сказал, прищурившись:

— Да. Вы абсолютны правы. И сейчас мы на пути к любовному отелю.

— Что?! Эй?! — Гундзё взглянула на меня с прелестно покрасневшим лицом. И крепко схватила за руку. Похоже, она разозлилась.

Девушки неистово завопили «Кьяя» в ответ на это.

Гундзё отчаянно оправдывалась:

— Это не…

Прервав ее, я произнес:

— Тогда прекрати подлизываться ко мне, это угнетает. Знаешь, так ты будешь выглядеть легкодоступной.

— Не связывайся со мной!

Гундзё, пытаясь ударить меня, замахнулась правой рукой. Я попытался схватить ее, но направление движения изменилось. Я сделал шаг назад. А Гундзё, соответственно, — шаг вперед.

Как и ожидалось от лучшего ученика этого года.

Ее движения быстрые, но… Мы обменялись ударами несколько раз, и мне наконец-то удалось схватить Гундзё за руку. В конце концов, я быстрее.

Позади меня:

— Ух ты, невероятно, что это? У меня ничего не получилось разглядеть. Они правда люди?

После этого парень завопил:

— Ссора влюбленных, ссора влюбленных…

Девушка сморозила еще какую-то глупость, но мне на это глубоко наплевать.

Гундзё взглянула на меня поднятыми вверх глазами. Снизу донесся голос:

— Отпусти меня. Иначе я тебя убью.

— Может быть, мне просто надо отнести тебя в отель, в котором я остановился.

— Ты.

Гундзё щелкнула пальцами. Ее наушник фузз начал активироваться. Она приготовилась использовать свою магию.

Я отпустил ее руку и сделал шаг назад:

— Просто шучу. Если лучшая ученица школы, леди Гундзё, обратит на меня внимание, я умруууу.

Покраснев, она продолжила сверлить меня взглядом:

— Почему…

И, посмотрев на меня со злобой и огорчением, спросила:

— Почему ты опять говоришь мне отвратительные вещи…

На что я, ухмыляясь, ответил:

— Очевидно же, потому что ненавижу тебя.

— Ув…

— Ты ведь тоже меня терпеть не можешь?

— Я, я ненавижу тебя.

— Тогда мы на одной волне, верно? Поэтому не приближайся ко мне больше.

— Я и не делала этого!

— Это так? Тогда великолепно. Ну, до свидания. Счастливого пути!

Махнув рукой, я повернулся к Гундзё спиной. И снова направился в отель, где остановился.

Но тут же…

Гундзё вновь пошла рядом со мной.

С огорчением на лице я взглянул вниз на миниатюрную девушку и произнес:

— Смотрю, ты так и будешь следовать за мной?

Однако она, кажется, решила проигнорировать мои слова:

— Е-есть кое-что, о чем я хочу тебя спросить.

— Не желаю об этом слышать.

— Меня все время беспокоит… как твоя травма…

Под этим она подразумевает рану, которую я получил, спасая ее, во время инцидента с Асахи Момокой. Одно время думали, что мне всю жизнь придется хромать. Но это произошло не по вине Гундзё, а из-за того, что моя кузина Яёй «поработала» над моей правой ногой.

Вот почему Гундзё не следует переживать об этом. Если она действительно беспокоится, хотя бы скажу ей дать мне немного денег…

Выглядя заинтересованной, Гундзё несколько раз бросила на меня взгляд и сказала:

— Сегодня… во время тренировки… ты не совсем хорошо выглядел, поэтому… я подумала, может быть, все из-за твоей травмы…

— Это же не твое дело?

— Но эта травма из-за меня…

— Тогда почему бы нам не пойти в отель удостовериться в этом? Имею в виду, все будет понятно, как только я сниму одежду?

Услышав это, Гундзё вновь покраснела. На ее лице вспыхнул гнев. Она подняла свой кулак и ударила меня в плечо.

— Послушай! Я ведь беспокоилась! — прокричала девушка.

Я посмотрел на нее сверху вниз.

Это раздражает.

Пусть Гундзё всегда такая высокомерная и властная, на самом деле она хорошая. Поэтому сама мысль о том, что я беспокоюсь за ее жизнь, раздражает меня.

Несмотря на то, что здесь умирают люди.

Что они легко могут погибнуть.

Опасно испытывать чувства к другим. Это бессмысленно. Бесполезно. Но независимо от того, как часто я выражаю свое недовольство, она почему-то не держится от меня в стороне. То же самое касается Сиро, Кири, Юске и Хими.

Было бы понятней, если бы они показали, что у них есть скрытые мотивы или желание получить от меня выгоду, но…

— Эй, Гундзё. Мне тоже хочется с тобой поговорить, — сказал я. А затем взял ее за руку, которой она меня ударила.

И тут Гундзё обеспокоенно взглянула на меня:

— А, ах, твоя нога болит, правда?

Я покачал головой и ответил, всматриваясь в ее большие миндалевидные глаза:

— У меня нет к тебе ненависти.

— Э?!

Удивившись, что ее глаза распахнулись еще больше, я равнодушно продолжил:

— Потому что ты милая.

— Э?! Э-эм…

— Так наивно рассуждаешь, что я начинаю сомневаться, не идиотка ли ты.

— А?!

— Потому что ты хорошая девушка с добрым сердцем.

— А?.. Я, э-эммм…

На ее лице появилось замешательство, так как она не понимала, плохо ли я говорил о ней или хвалил.

— Так что ты пытаешься сказать мне? — рассердилась она.

Я с презрением посмотрел на Гундзё, выглядящую одновременно глупо и очаровательно, и сказал:

— Все девушки, которых я раньше любил, погибли. Как и мои друзья. Они либо умерли в лабиринте, либо были пойманы и погибли от рук тех, кто пытался использовать мою силу в своих интересах. Либо их убили во время нападений противостоящих нам организаций. Как бы там ни было, они просто напросто умерли, умерли, умерли!

Гундзё пристально посмотрела на меня.

Я продолжил:

— Ты запросто можешь погибнуть завтра. Я мог умереть уже сегодня. Тогда есть ли смысл в нашем разговоре?.. Твоя рана в порядке? Ха-ха, на кой черт это?

Этот вопрос, должно быть, постоянно мучает Гундзё. Даже если все не так, она потеряла многих своих одноклассников во время инцидента с Асахи Момокой. У нее настолько сильное чувство ответственности, что ее рвало от беспокойства, потому она втайне ото всех ходила в туалет. Все из-за желания всех защитить и пройти лабиринт, не потеряв ни одного своего товарища, и потому…

— Что ты чувствуешь ко мне? Только не говори, что это любовь?

— Ну…

— Наверное, нет. Ты просто немного устала. Тебе надоело видеть, как погибают твои одноклассники. Вот почему ты просто хочешь найти товарища, который будет хоть немного сильнее и кто не умрет так легко. Правда?

Гундзё взглянула на меня, ничего не сказав.

Потому что я оказался прав. Поскольку она тоже смутно поняла, что ее мягкосердечность не имеет никакого смысла.

Собственно говоря, создание теплых отношений с рейдерами просто бесполезно. Отвлекаясь на эмоции, не получится принимать быстрые решения, это только увеличит риск. Придется отказаться и от своей любви, когда это потребуется.

Гундзё известно об этом. Иначе ей бы не удалось стать такой сильной. Она тоже живет в этом темном мире.

Я кивнул в ответ:

— Вижу, сейчас все прояснилось. У меня есть цель, которой я хочу достичь. У тебя ведь также есть повод находиться здесь? Романтика, любовь, дружба… Все это лишь преграды. Поэтому хватит говорить ерунду. Держись от меня подальше. А если тебе нужен парень, присмотрись к Сиро.

Гундзё продолжила молча сверлить меня взглядом.

Однако наш разговор закончен.

Я повернулся к ней спиной и пошел.

Она окликнула меня:

— Т-тогда… тогда почему ты спас меня?

— …

— На то не было никакой необходимости. Тебе следовало сбежать. Тем не менее ты….

Я сразу же ответил:

— Сожалею об этом. Из-за тебя я получил идиотскую травму.

— Эх, ах… извини…

Я вышел через школьные ворота. Голос Гундзё растаял в тишине. Незачем ее слушать. Так как у нее никого нет: ни друзей, ни возлюбленных.

В этот момент раздался звук сирены.

Это был сигнал, извещавший о появлении больной девушки.

— Внимание всем ученикам курса по убийству девушки. Пожалуйста, скорее вернитесь в классы. В городе Тода префектуры Сайтама появилась зараженная болезнью Лабиринта. Мы начинаем урок по убийству девушки.

Я повернулся к школе.

Ученики с обычного курса бежали оттуда. На этот раз больная девушка появилась не в Токио.

Это произошло в Сайтаме.

И вновь начинается урок по убийству девушки.

Я уже собирался вернуться в школу, когда заметил, что мобильный телефон в моем кармане вибрирует. Я было подумал, что это наш классный руководитель, Хондзё Цукаса, но звонил кто-то другой.

Я взял трубку:

— Синноске?

И услышал немного высокий для мужчины голос. Со странным акцентом, плохой японский.

Этого человека зовут Лизель Баймайстер.

Немец.

Шестнадцать лет.

Инженер, который изготовил на заказ мой наушник фузз. Его производительность была повышена до такого запредельного уровня, когда можно нанести вред человеческому организму.

— Разве тебя не подслушивают?..

— Кто я по-твоему?

— Чокнутый ученый.

— Ты хвалишь меня?

— Ага, ну да. Но мой телефон может прослушиваться правительством Японии или людьми из Тайко Фармасьютикалз.

— Быть такого не может. Да неужели. В данный момент за тобой следят три корпорации и государственные службы одной страны.

— О, и кто же они?

— «Тайко Фармасьютикалз», «Филлип», «Кирюки Груп», правительство Китая.

— Хмм, а как насчет Японии?

— Полагаю, ты их не тревожишь.

— Ха-ха, хорошо, если это правда. Так что случилось?

— Прошло уже столько времени. Я хочу с тобой встретиться.

— Германия слишком далеко.

— А я сейчас в Японии.

— А? Почему?

В этот момент Лизель замолчал:

— Хм… подожди минуту. Меня взломали. А этот чувак хорош.

— Мне перезвонить тебе?

— Нет, я разберусь с этим… хм? Что это, получено сообщение. Я убью любого, кто тронет моего брата?.. Что за хрень, звучит жутко.

Это Яёй.

Санаэ Яёй.

Моя кузина, уже в пятнадцать лет возглавившая исследовательскую лабораторию Тайко Фармасьютикалз.

Единственный человек, который так обращается ко мне. Моя настоящая младшая сестра называла меня «братиком», а кузина зовет «братом». И я не знаю почему, не понимаю, что это вообще значит.

Спросил:

— Это, должно быть, Тайко Фармасьютикалз.

— Она довольно хороша. Могу я положить трубку на секунду? Хочу послать ей вирус, чтобы убить ее.

— Между прочим, это, вообще-то, моя кузина.

— Понятно. Ну и что? Она же не подчиняется тебе.

Такой уж Лизель человек. Просто у нас общие интересы. Деньги в том числе.

И вот в чем это заключается. Ни Лизеля, ни меня совершенно не интересуют ни правительственные организации, ни корпорации, ни простые люди. Мы просто ищем технологию, из которой нельзя извлечь прибыль.

Обратился к нему:

— Я могу повесить трубку, но скажи мне. Зачем звонил? Тебе снова не хватает средств для исследований?

Тогда он ответил:

— Нет, не из-за этого. Я закончил Святой меч.

Должно быть, на мгновение у меня перехватило дыхание. После этого я от удивления смог выдавить из себя лишь короткий беззвучный возглас:

— Ч-ч-ч…

Святой меч — это название магии, которая разрабатывалась с целью спасения девушек, пораженных болезнью Лабиринта.

Магия для очищения больных девушек от лабиринта.

Если ее разработка закончена, то можно будет даже спасти тех, кто уже превратился в «вечные лабиринты», что до этого считалось невозможным.

Другими словами, я только что сделал первый шаг к спасению Саки. И это уже не просто мечта. Мои слова теперь не похожи на бред сумасшедшего.

И когда я уже хотел сказать ему что-то еще, Лизель произнес:

— Кладу трубку. Я собираюсь убить твою младшую сестру.

Наш разговор закончился.

— Мою…

Прищурившись, я уставился на свой мобильник, а затем начал в нем копаться. Поискав в интернете, нашел общий контактный номер Тайко Фармасьютикалз и набрал его.

Меня тут же соединили.

Но не с общей приемной. Послышался звук переадресации, и трубку взяла моя кузина, Санаэ Яёй:

— Бра-ат! Ты наконец-то решил перейти на нашу сторону…

Я прервал ее и сказал:

— Хватит прослушивать мой телефон, это действительно жутко.

— Сейчас я ни при чем! Кто-то пытается навредить тебе и создает помехи сигналу! Но я избавлюсь от этой проблемы немедленно…

— Остановись сейчас же. Иначе тебя убьют.

Но Яёй почему-то радостно ответила:

— А! Ах! Ты беспокоился обо мне? Как я и думала, брат, ты действительно добрый…

— Заткнись. Просто остановись.

— Со мной все будет в порядке! Хотя ты не был рядом все это время как научный сотрудник.

— Прошу тебя, остановись. Если ты прекратишь, я присоединюсь к вашей организации.

В одночасье голос Яёй повысился на несколько тонов:

— Это правда?! Я замолчу прямо сейчас! Сразу же остановлюсь!

Конечно же, это ложь.

Я никогда не буду другом людям, которые проводят эксперименты над девушками, искусственно вызывая у них развитие болезни. Однако нет никакой необходимости говорить ей об этом.

— Бра-а-ат! Эх-хе-хе… теперь мы будем вместе…

Игнорируя ее, я бросил трубку.

В это время позади меня раздался голос:

— Э-эй, Синноске! Чем ты тут занимаешься! Появилась больная девушка! Не собираешься вернуться в класс? Урок начинается!

Это Гундзё.

Я обернулся и уставился на нее, прищурившись.

Она пристально посмотрела на меня сердитым, но при этом немного обеспокоенным взглядом.

Мой телефон снова завибрировал. Я взял трубку.

— После твоего звонка в Тайко Фармасьютикалз взлом внезапно остановился... Ты попросил их прекратить? — раздался голос Лизеля. Он немного раздражен.

— Да.

— Если будешь портить мне все веселье, я и тебя убью.

— Ха, только попробуй.

— Ах, я сделаю это, — произнес он.

Я три раза щелкнул пальцами, на ходу настраивая свой наушник фузз. Чтобы быть готовым ко всему, что может случиться…

В этот момент с улицы позади меня донесся визг шин. Рев мотора. Звук приближающегося ко мне автомобиля.

Но я даже не повернулся. Просто воздействуя на свой мозг прóклятой песней, разливающейся из моего наушника фузз...

«Мгновение. Миг. То времени сдвиг. ♪

Сдвиг времени сам мгновением стал. ♪

В мгновение, в миг».

Бормочу:

— Ускорение…

Некий переключатель щелкнул внутри меня.

Действие магии распространилось по всему телу, и моя плоть начала ускоряться. Я смогу ускориться только на одну секунду. Но этого будет достаточно.

Я ударил землю и прыгнул. И автомобиль, пытавшийся сбить меня, пронесся именно там, где еще недавно был я.

Внедорожник Ауди.

Он заехал на тротуар и остановился. Водителя нет. На переднем пассажирском сидении также пусто. На заднем кресле автомобиля сидел красивый парень-подросток. Светлые волосы, на лице улыбка.

Это Лизель Баймайстер.

Я приземлился на капот автомобиля и взглянул на него сквозь лобовое стекло.

Восхищенно улыбаясь, Лизель пошевелил губами, показывая на машину. И хотя мне не было его слышно, я понял, что он сказал:

— Поспеши и запрыгивай, мусор.

На немецком.

Я слез с капота и открыл заднюю дверь.

— Синноске! — закричала Гундзё.

Я обернулся:

— Что?

— Куда ты идешь?

— Я ведь не обязан тебе говорить?

— Появилась больная девушка!

— И че?

— Ух…

Гундзё взглянула на меня. Затем уставилась на парня, который сидел в машине позади меня, и сказала:

— Ты же вроде говорил, что у тебя нет товарищей?..

— А он мне и не товарищ.

На что Лизель насмешливо улыбнулся:

— Ха-ха-ха, кто она? Твоя знакомая? Что за «товарищ»?

Гундзё нахмурилась.

Игнорируя ее, я сел в машину.

Лизель постучал пальцем по наушнику фузз в своем левом ухе, а затем сказал:

— Поспеши и закрой дверь машины, Синноске. Если этого не сделать, я не смогу включить автопилот. Боже, какая идиотская функция безопасности. Перепрограммирую ее позже.

— Синноске.

— Что?

— Я, я возвращаюсь в школу!

— …

— Я пойду на урок и проникну в лабиринт. А затем спасу мир. Потому что если я не сделаю это… Если мы не сделаем это, множество людей будут поглощены лабиринтом и погибнут.

Она и правда дура.

Хорошая девушка.

Мне следует держаться от нее подальше.

— Поступай, как знаешь.

По какой-то причине Гундзё с грустью взглянула на меня. Ее лицо выглядело так, словно она искала у меня поддержки.

В этот момент Лизель посмотрел на Гундзё и спросил:

— Что с ней такое? Раздражает. Могу я убить ее?

Он начал крутить пальцем в воздухе. Этот парень силен. Ужасно силен.

Человек не из этого мягкого, теплого и спокойного мира. Он не тот, кого Гундзё может победить. Я схватил его руку:

— Хватит, Лизель. Она моя одноклассница.

— Ну и что?

— Если ты хоть пальцем ее тронешь, я убью тебя.

Лизель уставился на меня. В его зеленых глазах читался глубокий интерес и небольшое удивление.

— Ммм? Только не говори мне, что она на самом деле твой товарищ?

— Не твое дело.

— Ну, без разницы. Ты должен мне. И еще, если сделаешь что-то, что мне не понравится, я сразу же возьму ее в заложники, чтобы угрожать тебе.

Он серьезен.

Я уставился на Лизеля, затем с угрюмым лицом обратил свой взор к Гундзё.

Падал снег.

Гундзё по-прежнему пристально смотрела на меня.

Почему у нее такое грустное лицо?

— Синноске! — снова прокричала Гундзё. Она собиралась сказать что-то еще, но я закрыл дверь и не мог ее услышать.

Лизель постучал по своему наушнику фузз и сказал:

— Поехали.

Двигатель взревел. Руль крутился сам по себе. Машина столкнулась с ограждением, резко повернула, затем с силой выехала обратно на дорогу.

Зазвонил телефон.

Это Хондзё Цукаса, мой классный руководитель.

— Алло.

— Что ты делаешь, Синноске! Появилась больная девушка. Быстро вернись!

— Извините. У меня болит живот.

— Ты намерен обмануть наши ожидания?!

И хотя мне вовсе не обязательно отвечать:

— Нет. Кроме того, я не собираюсь уезжать слишком далеко. Должно быть, успею вернуться к середине урока.

— Ясно... Тогда хорошо. На этот раз уровень лабиринта составляет всего-навсего 0.5. А с Сиро, Гундзё и Кири наш класс в любом случае снова займет первое место.

На сегодняшний день человечество способно без потерь пройти «вечный лабиринт», который не имеет временнóго ограничения, с уровнем сложности 12.

На этот раз он равен 0.5.

Даже если этот лабиринт имеет временнóе ограничение, для учеников нашего класса это будет легкой победой.

Если только все не перевернется с ног на голову, как это было с инцидентом с Асахи Момокой.

Другими словами, уровень сложности на этот раз низкий. Значит, вряд ли кто-нибудь погибнет. Осознав это, я почувствовал некоторое облегчение. Затем нахмурился, не понимая, почему мне стало легче на душе. Может быть, потому что Сиро, Юске, Хими, Гундзё и Кири, скорее всего, не умрут.

— Но если ты не вернешься вовремя, до рейда, то понесешь наказание.

— Понял.

Какое наказание? Сауну, что ли, не установят?

— Вот черт! Гундзё тоже здесь нет, мне придется позвонить и ей… Подожди, ах, она вернулась. Отлично! С Гундзё и Сиро победить будет легко. Ладно, давайте начнем. Временнóе ограничение — шесть часов. Давайте быстро убьем девушку и спасем мир…

Я положил трубку.

Парень, который сидел рядом со мной, улыбнулся и сказал:

— А ты действительно популярен. Я и не ожидал, что ты будешь работать местным идолом в Японии, ха?

— К сожалению, в Энке я лучше.

— А?

— Ничего страшного. Давай перейдем к основной теме, что гораздо важнее.

Тогда Лизель щелкнул пальцами. В его руке появился объект в виде маленького полупрозрачного кинжала.

Это Святой меч.

Он выглядел абсолютно так же, как будто я применил данный тип магии. Но это была не настоящая вещь, а, скорее всего, 3D-модель магии, которая сейчас находится в разработке.

— Это?

Лизель кивнул в ответ на мой вопрос:

— Да.

— На мой взгляд, выглядит абсолютно так же.

— Если хочешь изменить его внешний вид, я могу это для тебя сделать, но придется подождать некоторое время.

— Нет, и так нормально. Ну, и насколько он завершен?

Лизель сразу же ответил:

— В теории данный тип магии способен очистить сердце зараженной девушки от болезни.

Он мог сделать это и раньше. Отделить болезнь, но в результате убить ее. Однако если девушка умрет, все это будет бессмысленно. Даже так, я думал, что смогу спасти Асахи Момоку... Использовал Святой меч, но… В конце концов, это оказалось бесполезным.

Асахи Момока умерла.

Святой меч не был завершен.

Я спросил Лизеля:

— Что происходит с девушкой после отделения болезни?

— Никто не знает. В теории девушка должна вернуться к своему нормальному состоянию, но она все еще может умереть. Однако, невзирая на обстоятельства, ведь именно для того, чтобы провести практические испытания данного типа магии, ты и поступил в старшую школу Киндзёдзи? В эту школу, где девушек убивают пачками.

Верно.

Я пришел сюда ради этого.

Даже без моих испытаний этих девушек все равно убьют, поэтому я провожу над ними свои эксперименты в надежде спасти их. Если смогу сделать это с помощью данной силы, если смогу спасти их…

Но это всего лишь предлог. Я тоже ставлю эксперименты на людях. И поэтому не имею права издеваться над Яёй.

Лизель спросил меня:

— Ты уже тестировал Святой меч?

— Да.

— Как это было?

Тогда я вспомнил Асахи Момоку. Девушку, которая благодарила меня за свое спасение, за спасение ее семьи, в то время как сама она умирала.

И ответил ему:

— Я чуть не умер.

Лизель рассмеялся:

— Ах-ха-ха. Святой меч — по-прежнему магия ближнего действия. Но кого это волнует. Что случилось с девушкой?

Изо всех сил стараясь скрыть гримасу на своем лице, я произнес:

— Она умерла.

— Но ты извлек болезнь?

— Да.

— Тогда ты спас ее. Кажется, девушки попадают в ад, если умирают, не излечившись от болезни Лабиринта.

Никогда об этом не слышал.

Попадают в ад?

— О чем ты говоришь? — спросил я.

На что Лизель лишь улыбнулся:

— Я думал, что если скажу это, хороший парень Синноске будет меньше винить себя.

Что за ненужное, поганое мнение. И в завершении Лизель посмотрел на меня, с удовольствием наблюдая за моей реакцией.

Я сказал в ответ:

— Здесь нет моей вины. Любое живое существо, в конце концов, умирает.

— Если ты такой отчаянный, просто проводи эксперименты на девушке из какого-нибудь «вечного лабиринта». Но не выбирай такой, где тебя могут убить, если тебе не удастся спасти ее.

— Заткнись. Это не твое дело.

— Ну ладно.

— Тогда поспеши и продолжай свои объяснения. Насколько он закончен?

Лизель ответил:

— Как я и сказал, он уже завершен. В теории с ним ты сможешь спасти их. Я установлю его в твой наушник фузз прямо сейчас.

— Где?

— У меня построена исследовательская лаборатория. Давай сделаем это там. Ах, но перед этим завяжи себе глаза. Я не собираюсь рассказывать тебе, где она находится.

Он бросил мне похожую на повязку вещь. Ясно, Лизель не доверяет мне. Но это правильное отношение. Как и я, он не состоит ни в одной организации. В этом и кроется причина той огромной личной силы, имеющейся у людей, которые в них не состоят.

Никому не доверять.

Никогда никому не открываться.

Товарищи? Друзья? Любовь? Человек, который верит в это, никого не сможет спасти.

Я надел повязку, погрузился на пассажирское сиденье сзади и закрыл глаза. После этого почувствовал, как меня внезапно стало засасывать в глубины тьмы.

Эта повязка, вероятно, смазана снотворными препаратами.

В любом случае, сейчас у меня нет иного выбора, кроме как поддаться сну.

Мне нужен Святой меч.

Мне нужна сила, чтобы спасти свою младшую сестру.

Погрузившись во тьму, я снова увидел тот кошмар.

Сон, в котором мне не удается спасти свою младшую сестру.

Даже когда я отчаянно пытался это сделать, у меня ничего не получалось…

Я бежал сквозь тьму.

Бежал.

Бежал.

Бежал туда, где стояла дверь, из-за которой, казалось, пробивались лучи надежды. Я открыл ее, словно ожидая спасения.

И после этого почему-то обнаружил за этой дверью караоке-зал.

Сиро был там.

А также Юске.

И Хими.

И Кири.

И Гундзё.

Вероятно, это была слабость, что кроется внутри меня.

— Снова этот сон…

Я застонал…

♦ ♦ ♦

Мои глаза открылись.

Я оказался в парке.

Лежа на скамейке.

Ночью.

Хотя на небе светила луна, не видно ни одной звезды. Было очень холодно, но прежде чем я понял это, снегопад уже прекратился.

— Ух… проклятый Лизель... А что, если бы я замерз до смерти?..

Вероятно, он просто отшутился бы.

Поднимаясь, я скорчил гримасу. Мое тело окоченело от холода. Рядом с общественным туалетом находились часы и уличный фонарь.

Время 21:42.

Я посмотрел на часы:

— Рейд в лабиринт ведь уже прошел?..

При условии, что их не уничтожили.

После появления больной девушки, после проведения разведки, к тому времени, когда звучит сигнал тревоги, на прохождение лабиринта остается всего лишь шесть часов.

Урок по изучению лабиринта и больной девушки длится пять часов, а последний оставшийся час занимает рейд.

Когда прозвучал сигнал тревоги, вероятно, было где-то 15:00.

Прошло уже больше шести часов.

Если рейд не увенчался успехом, то часть города Тоды в префектуре Сайтама поглотил лабиринт.

Я взглянул на свой телефон. У меня было несколько пропущенных вызовов от моего классного руководителя, Хондзё Цукасы.

Я перезвонил. Хондзё Цукаса сразу же подняла трубку. Слышен громкий шум. Вероятно, от винтов вертолета. Они сейчас в дороге.

Хондзё Цукаса сказала:

— Ты сильно опоздал.

— Я заперся в туалете на долгое время.

— Рейд в лабиринт уже закончился. Гундзё снова проделала много полезной работы и убила девушку.

Гундзё была той, кто убил больную девушку, снова…

Мир был спасен.

Интересно, какое лицо она сделала в тот момент. Когда Гундзё убивает девушку во время практических учений или рейдов в лабиринт, на ее лице буквально написано, что она должна стать спасителем.

Хондзё Цукаса продолжила:

— Сиро, Кири, Юске и Хими также преуспели. Может быть, ты на самом деле не нужен команде героев?

— Может быть.

— Что ты там делаешь?

— Я задремал.

— Впредь не допускай подобного. Иначе мы исключим тебя из школы.

— Это будет проблема, поэтому я приложу все усилия.

— Надо же, довольно похвальное отношение.

— Я заслуживал одобрения уже с момента своего рождения…

— Ах, да, да. У меня нет на это времени, вешаю трубку. Я тоже устала.

Звонок прервался. Я в одиночестве пожал плечами и положил телефон в карман.

Теперь нельзя допустить, чтобы меня исключили из школы. Поскольку мне нужно проверить магию, которой я овладел. Понять, получится ли у меня спасти девушек.

Так как не могу себе позволить проверить это сразу на моей младшей сестре.

Я щелкнул пальцем и активировал свой наушник фузз. После этого в нем начала играть прóклятая песня.

«В ночи растворилась, ♪

Весь мир обманувши, ♪

Тьма, что спасение девы ночи».

Я запустил процесс, который активирует данный тип магии. После этого появился серебряный меч. Блестящий, окутанный светом. Меч лицемерия, похожий на те, что носят герои.

Однако часть лезвия является поддельной. Это была шутка Лизеля. Придать мечу такой дизайн, который совершенно мне не подходит.

На самом деле длина его лезвия даже меньше, чем у ножа.

Истинная форма магии находится в этом коротком участке. Глубоко вонзившись в плоть девушки, он способен исцелить болезнь в ее сердце.

— Это готовое изделие?.. — пробормотав эти слова, я заметил сообщение, оставленное в наушнике фузз.

Со следующим содержанием:

— Пока ты крепко спал, я установил эту магию. Хотя не знаю, получится ли у тебя эффективно ее использовать. Если в тот момент, когда ты нанесешь удар девушке, твоих способностей не хватит, твоя голова разобьется вдребезги.

— Эй, эй, не шути со мной.

— Но в теории с ней ты сможешь извлечь болезнь из сердца девушки, не убивая ее. Поэтому заплати мне, сколько обещал. Я продолжу свои исследования. Поскольку с таким коротким мечом ты, вероятно, будешь не в состоянии даже коснуться больной девушки из «вечного лабиринта» с самым высоким уровнем сложности в мире — «Апокалипсис Алиса».

Если я проникну в этот лабиринт прямо сейчас, то тут же буду убит, не говоря уже о том, чтобы коснуться ее. Так как моя сестренка Саки 666 уровня.

Вот почему я должен стать сильнее.

Гораздо сильнее.

А также мне нужно огромное количество денег.

Чтобы улучшить магию, которой я сейчас владею. Для рейдов в «вечные лабиринты». А, может быть, и для того, чтобы нанять наемников из магических войск для вылазки в «Апокалипсис Алиса».

Во всяком случае, мне нужно намного больше денег и силы.

Я развеял Святой меч.

И выдохнул облачко белого тумана.

В парке было холодно.

И ужасно тихо.

Я в одиночестве пробормотал:

— Ха... у меня нет времени заводить друзей.

И встал…

В этот момент мой телефон снова зазвонил.

Я не знаю, кто это.

Поднял трубку:

— Кто это?

— Брат! Где ты сейчас?!

Это Яёй.

Нахмурившись, я ответил:

— Мне не о чем с тобой разговаривать…

— Не клади трубку! Пожалуйста! И если ты находишься в районе Киндзёдзи, пожалуйста, быстро уходи! В небе над Киндзёдзи внутри вертолета, возвращающегося из Сайтамы… болезнь Лабиринта вспыхнула у Мизуиро Гундзё!

— Ч-ч-ч...

Мои глаза невольно расширились. Лишь через пару мгновений я осознал смысл слов, что сказала Яёй.

Болезнь Лабиринта вспыхнула у Мизуиро Гундзё.

Ее лицо, которое я видел только сегодня, всплыло в моей голове.

Яростное.

Печальное.

Плачущее.

Лицо девушки, которая просила о помощи.

Она должна была просто спасти мир. Убить девушку и спасти мир.

Но все же Гундзё заразилась болезнью Лабиринта?..

Яёй закричала:

— В любом случае просто уходи оттуда! Бра… проклятье, помехи… сигнал…

Понятия не имею, врет ли она или говорит правду. А если все это лишь ложь, чтобы позвонить мне? Нет, это уж слишком сложно!

Нужно ли уходить немедленно?

В каком направлении бежать?

Не имею ни малейшего представления.

В данный момент мне даже не понятно, в Киндзёдзи я или нет.

Посмотрел на телефон. Ясно, нет сигнала. Помехи. Лабиринты могут прерывать все виды технологических волн и сигналов.

Другими словами, я вполне могу находиться в Киндзёдзи.

— Проклятье, дерьмо…

Я выбежал из парка. Попытался разобрать адрес, написанный на телефонном столбе.

Однако в этом нет необходимости.

Сзади до меня донесся голос:

— Что за чертовщина?

— Башня, синяя башня растет в высоту!

Это лабиринт.

Проявления болезни Лабиринта, что поглощали землю.

Я не обернулся. У меня нет на это времени. Я начал бежать в противоположном от того голоса направлении. Хотя, может, это и не нужно. Любой лабиринт составляет как минимум два километра в радиусе. А есть и такие, чьи размеры достигают нескольких сотен километров. Если на этот раз лабиринт будет таким, убегать вообще бессмысленно.

— Пожалуйста, Гундзё…

Я активировал наушник фузз…

«Мгновение. Миг. То времени сдвиг. ♪

Сдвиг времени сам мгновением стал. ♪

В мгновение, в миг».

Вращая своим пальцем в воздухе, используя магию, я пробормотал:

— Ускорение…

Мое тело ускорилось.

Моя магия длится лишь одну секунду.

Но этого недостаточно. Я прыгнул. Через стену, на крышу жилого дома. Нашел главную улицу и побежал к гудящей дороге. Догнал движущийся мотоцикл и запрыгнул на него.

Затем я развеял свою магию Ускорения.

— Уаа?

Мотоциклист удивился. Он чуть было не опрокинул свой байк, но я с силой толкнул его со спины:

— Если не хочешь умереть, дави на газ.

Мотоциклист пробормотал через шлем:

— Кто ты, черт возьми…

— Болезнь Лабиринта!

— А…

— Это место скоро будет поглощено!

— А, что…

— Поднажми!

— Верно!

Он переключил передачу и резко ускорился. К счастью, дорога была свободна.

И горел зеленый свет.

Сможем ли мы убежать?

Я оглянулся в первый раз.

За мной возвышалась башня, которая пронзала ночное небо, постоянно увеличиваясь в размерах, поглощая улицы, людей и землю.

С ужасной скоростью.

При таком темпе она нас нагонит.

— Нам это не под силу… — пробормотал я.

Чему быть, того не миновать.

Меня поглотит лабиринт. Я больше ничего не мог сделать, чтобы избежать этой участи.

Байк ускорялся.

Но башня расширялась быстрее.

Становясь огромной.

С ее скоростью распространения…

Как я и думал... Уже через мгновение нас поглотит лабиринт…

Но тут его расширение прекратилось.

Каковы размеры этого лабиринта? Каков его уровень? Этого мне до сих пор неизвестно.

Байк продолжал двигаться.

Башня постепенно отдалялась.

Я повернулся вперед и сказал мотоциклисту:

— Эй, остановись. Мы оторвались от него.

— Фью-фью-фью… — мотоциклист прерывисто дышал.

Я не хочу умереть из-за ДТП. Постучал по его плечу и снова сказал ему на ухо:

— Мы оторвались! Расслабься!

— Правда?!

— Правда. Поэтому остановись. Успокойся.

После этого он нажал на тормоза. Скорость стала постепенно уменьшаться, и вскоре мотоцикл остановился.

Я слез с него и обернулся снова.

Город находился в ужасном состоянии.

Сверкающий огонь, появившийся из-за автомобильных аварий, окрашивал башню в красный.

Однако, несмотря на это, она была тускло-синего цвета.

Голубой, лазурный, ультрамариновый.

Башня, которая подходит имени Гундзё.

Яёй, вероятно, не лгала. Скорее всего, этот лабиринт создала Гундзё.

Она, в самом деле, заболела болезнью Лабиринта.

Я взглянул на эту взмывшую ввысь башню, что пронзила небеса, и тихо пробормотал:

— Боже... это раздражает.

1. ↑ японское блюдо, жареная лепёшка из смеси разнообразных ингредиентов, смазанная специальным соусом и посыпанная очень тонко нарезанным сушёным тунцом