— Саки!

Я прокричал имя своей младшей сестры и открыл глаза.

Но ее не могло быть здесь.

Ведь десять лет назад она стала самым трудным лабиринтом на планете с уровнем 666 и исчезла из этого мира.

Поэтому это был просто сон.

Иллюзия.

Но я все еще находился в лабиринте.

Который создала Гундзё.

Вокруг никого.

Ни Сиро, ни Хими, ни Юске, ни Кири, ни Команды доблести из Кансая.

Лишь я остался лежать в этой просторной опустевшей комнате.

Я присел.

— Ух.

Голова раскалывалась.

Не знаю, сколько времени я находился в отключке. Со слов сестренки из моих грез прошел целый месяц.

— И какой дурак поверит тому, о чем услышал во сне?

И вообще, это не то место, где можно так долго оставаться без сознания. Здесь и секунды не протянешь без использования высокоуровневой магии.

Значит, я отрубился лишь на мгновение?

— Что, черт возьми, произошло?!

Я посмотрел вниз на грудь, куда меня ударила Кири. Моя рана почему-то уже закрылась. Не знаю, какой магией был создан меч этой девушки. И хотела ли она меня убить? Или просто обездвижить?

Как бы там ни было, Кири нас обманула. Предала.

Но затем молила о прощении, едва сдерживая слезы.

Повторяла «простите меня» снова и снова.

Не знаю, можно ли считать ее изменником. Она ведь рыдала, подставляя нас. Из нее вышел плохой предатель.

Во всяком случае, сейчас мне ничего не понятно.

— Боже, что тут происходит?!

Я осмотрелся. Вокруг действительно никого.

Видна лишь высохшая кровь, которую разлила по всему полу Команда доблести. Они использовали этот трюк против Гундзё, чтобы ослабить ее.

— …

Но когда я еще находился в сознании, пол был омыт тоннами крови.

Другими словами, с тех пор прошло какое-то время.

Я вспомнил слова младшей сестры из моего сна.

Прошел месяц, сказала она. И хотя нет оснований этому верить, мне все равно нужно держать ухо востро. Потому что в лабиринте даже секундная расслабленность может стоить вам жизни.

Использовать Побег?

А надо ли?

И тут сзади раздался громкий звук.

Нет, странный голос.

— Да ну! — сказал он.

Я повернулся.

И увидел недалеко от себя белого кролика. В костюме с вышитым на нем сердцем.

В левой руке странное существо держало карманные часы.

Я узнал его. Это тот самый кролик с иллюстраций «Алисы в стране чудес», которую я читал сестренке.

Он сказал, взглянув на свои карманные часы:

— Вот как, мистер человек, время.

— Для чего? — спросил я, на что кролик ответил:

— Время умирать.

И прыгнул на меня, выпустив острые когти из правой лапы.

Двигался он крайне быстро.

Я уже включил свой наушник фузз. Но не стал запускать песню Ускорения, а использовал Побег. Однако эту магию еще нужно активировать. К тому же я только что проснулся. Наверное, поэтому скорость моей реакции никуда не годилась.

— Ух…

Атака кролика, скорее всего, достигнет цели.

Но как только это произойдет, я активирую Побег.

Другими словами, победа за мной, если мои раны не окажутся смертельными. Однако когти этого кролика ужасно быстрые. И целятся мне прямо в голову. Я не смогу уклониться. Разрежут ли они сонную артерию или отрубят голову?

Я защитил ее левой рукой.

— Черт, придется ей пожертвовать.

Уж лучше потерять руку, чем умереть.

В голове заиграла песня Побега.

Активация началась.

Но когда когти уже были готовы вонзиться мне в руку, внезапно выскочил другой кролик, прятавшийся позади первого.

Я посмотрел на него.

И мои глаза расширились.

Он целился мне прямо в сердце. Защититься невозможно.

Это конец.

Я умру.

Моя магия Побега еще не активировалась.

Но, даже все прекрасно понимая, я пытался избежать смерти. Старался выжить.

— Уф, о-о-ох?! — вскрикнул я и позорно покатился по полу, двигая мышцами.

И пусть это бесполезно.

Попадут ли мне в шею или в сердце. Меня все равно порежут на кусочки.

Быстрые когти кролика уже приближались к моей шее.

Плохо.

Это конец.

Меня вот так просто убьют.

Я перестал кричать. Усмехнулся и прищурился. Какой же я слабый и никчемный.

А затем пробормотал имя своей младшей сестренки:

— Прости, Саки.

Когти коснулись моей шеи.

Грозясь разорвать сонную артерию.

Но прежде чем это случилось…

Рядом со мной раздался голос девушки.

Своими маленькими руками она вцепилась обоим кроликам в лицо и отбросила их подальше.

Меня кто-то спас.

Кролики отступили.

Но тут же разделились. Теперь их уже четверо.

Они демонстративно вынули свои карманные часы и одновременно произнесли:

— Мистер человек, время.

Но я не смотрел на этих кроликов. Мой взгляд был прикован к тому, кто стоял прямо перед ними.

— Время умирать.

Миниатюрная девушка ростом около 150 см.

В матроске старшей школы Киндзёдзи.

Светлые волосы. Миндалевидные глаза. Они мерцали разными цветами. Левый — красным, а правый — синим.

Девушка висела на черной гигантской руке дьявола, словно марионетка.

Так вот кто это.

— Гундзё! — я позвал девушку по имени.

Она взглянула на меня.

Это и правда…

Мизуиро Гундзё.

Она заразилась болезнью Лабиринта, однако ее лицо было все таким же отрешенным, одиноким и грустным.

Кролики подпрыгнули в воздух и произнесли:

— Время умирать. Время умирать. Время умирать. Время умирать.

Выпустив когти на правой лапе.

Гундзё вскинула обе руки. Кругом появилось множество вращающихся шаров.

Лунный отблеск.

Она использовала эту песню, чтобы сбить своих врагов.

Магию, что попадет сразу в четырех кроликов.

— Ах, страшно, страшно, — пробормотали они, взглянув на эти вращающиеся шары, и попытались уклониться.

Однако всех кроликов разрубило напополам. Они исчезли.

Гундзё стала сильнее, после того как превратилась в «вечный лабиринт».

Но почему она, его творец, сражается с ними?

Получается, Гундзё не создавала этих существ для своей защиты?

У входа в зал вновь появились кролики.

На этот раз пятеро.

Гундзё взглянула в их сторону. И, не поднимая рук, не используя наушник фузз, прикрепленный к ее уху, она одной лишь силой воображения активировала Лунный отблеск.

И отправила своих медуз в полет.

Разрезая кроликов на части.

Одного за другим.

Снова и снова.

Присмотревшись, я понял, что Гундзё избавлялась от кроликов, чтобы защитить меня.

Юбка и униформа девушки превратились в лохмотья. Она была вся в крови.

Ее бедра и руки покрыты ранами.

Увидев все это, я пробормотал:

— Только не говори, что ты защищаешь меня...

Один кролик проскользнул мимо медуз и приближался ко мне.

Но на этот раз я уже смогу с ним справиться.

В моем мозге активировались две песни.

Ускорение.

И Демонический меч.

С помощью своей магии я даже могу на мгновение превзойти бога…

Но в этом не было никакой необходимости.

Ко мне подбежала Гундзё и схватила кролика за голову.

— Гм! — фыркнула девушка и отбросила его в сторону.

В этот момент наши лица встретились. Я посмотрел ей в глаза.

Пустые, одинокие и грустные, как и всегда. Едва заметные эмоции.

— Фух, фух, фух, — сопела Гундзё, задыхаясь.

Могу с уверенностью сказать, она пролила много пота и крови. Крепко стоя на своих хрупких ногах, девушка тотчас же повернулась к кроликам.

И, подняв изящные руки, активировала Лунный отблеск.

Разрезая этих существ на части.

Понятия не имею, что тут происходит. Почему Гундзё сражается с кроликами, которых, по идее, сама же и создала?

Ясно одно: она яростно меня защищает.

Даже вся в крови.

В грязи.

Даже заразившись болезнью Лабиринта.

Она продолжает меня защищать.

Если Саки сказала правду, и уже действительно прошел месяц, тогда…

— Я многим тебе обязан, даже стыдно показываться на глаза... — тихо пробормотал я.

Атаки кроликов на время прекратились.

Однако Гундзё так и стояла ко мне спиной, не ослабляя защиту.

Я окликнул девушку:

— Эй, Гундзё.

— ...

— Гундзё!

— ...

— Ты в сознании?

— ...

— Защищаешь меня? Почему? Ты же должна меня ненавидеть.

— ...

Но она не ответила.

Из-за болезни Лабиринта. Чтобы поговорить с Гундзё, надо проникнуть в ее душу с помощью магии. По-другому никак.

Я подошел и встал перед девушкой. Она продолжала следить за входом в зал, высматривая, не появились ли кролики.

Я слегка пригнулся и заглянул ей в глаза, чтобы привлечь внимание.

Она моментально отреагировала.

Посмотрела на меня.

— А-а-а... ах, м.

Это все, что смогла произнести Гундзё. Выглядело так, будто она хотела сказать что-то еще, но остановилась.

Ее лицо снова стало отрешенным.

Гундзё не стала атаковать.

Не напала на меня.

Красивое личико девушки было все в крови. Скорее всего, в своей собственной. У нее повреждена шея.

Гундзё получила эти раны, защищая меня.

Видя все это, я со злостью произнес:

— Только не говори, что считаешь меня своим товарищем…

— ...

— И поэтому защищаешь…

— ...

— Знаешь, у тебя болезнь Лабиринта. Почему же тогда не нападешь на меня? Ты больше не человек… Ты должна потерять разум, стать монстром…

— ...

— Иначе...

Я схватил Гундзё за плечи. У нее стройное тело. Настолько, что, казалось, его можно сломать, если сдавить чуть сильнее.

И с ним она защищала меня, совсем одна? И как долго это продолжалось?

Гундзё вздрогнула, когда я к ней прикоснулся, но не напала. Она как ни в чем не бывало следила за входом в зал.

Я пристально посмотрел на нее, едва сдерживая слезы, и вымолвил:

— Иначе… но тогда… значит… все девушки с болезнью Лабиринта, от которых избавилось человечество, находились в сознании, пока их не уничтожили?

Мое лицо скривилось от этой самой ужасной правды на свете.

Я надеялся, что они по меньшей мере были монстрами. Что разум девушек уже поглотила болезнь Лабиринта, когда их истребляли.

Но я все понимал и до этого.

Сразив Асахи Момоку своим Святым мечом, мне удалось проникнуть в ее сознание. Уже тогда все стало ясно.

Она была хорошим ребенком.

Не хотела убивать свою семью, друзей… умоляла скорее остановить все это. Даже сказала мне «Спасибо», перед тем как я расправился с ней.

Все девушки сохраняют свой разум, когда превращаются в лабиринт.

Я взглянул на Гундзё.

Пристально посмотрел на свою одноклассницу, что яростно меня защищала, хоть и была заражена болезнью Лабиринта.

И, не сводя глаз со своего товарища из Команды героев, сказал:

— Эй, вы! Какого черта?! Сиро, Хими, Юске… а теперь еще и ты! Как же мне тяжко от этой вашей дружбы и сотрудничества.

— …

— Мы все для тебя чужие. Верно? Тогда… ты бы могла без зазрения совести бросить меня?! — кричал я, зная, что Гундзё все равно не ответит.

Никак не отреагировав, она продолжила с отрешенным взглядом следить за входом в зал.

Я уставился на Гундзё. На девушку, которая все это время защищала меня.

И, трижды щелкнув пальцами, активировал свой наушник фузз.

В моей голове заиграла прóклятая песня. С ее помощью я смогу очистить сердце Гундзё от болезни.

Активация магии завершилась.

Мой мозг буквально пульсировал.

«Во мгле растворилась, ♪

Весь мир обманувши, ♪

Тьма, что спасение девы ночи».

— Святой меч, — произнес я.

В моей руке появился серебряный клинок. Сияющее, обрамленное светом оружие, будто принадлежащее какому-то герою. Меч лицемерия.

Но рука, что держала его, тряслась. Само собой. Ведь еще совсем недавно этой недоработанной магией можно было лишь убить девушку.

И тогда… я сказал дрожащим голосом:

— Ты считаешь меня своим товарищем… отважно рискуешь жизнью, чтобы спасти мою шкуру. Поэтому… я боюсь использовать это, Гундзё. Понимаешь?

По словам разработчика, Лизеля Баймайстера, создание Святого меча, по идее, уже завершено. Но не знаю, чему верить, а чему нет.

Я еще не опробовал эту магию.

Сделать такое сейчас — все равно что провести над человеком эксперимент.

И если он окажется неудачным, Гундзё умрет.

Так же, как и Асахи Момока.

Рука, что держала Святой меч, дрожала. Мне было страшно.

Должен ли я вонзить это оружие в тело Гундзё? Или лучше плюнуть на все?.. Не могу ответить.

Но если ничего не предпринять, то она, скорее всего, навсегда останется во власти «вечного лабиринта».

Когда это происходит, сложность лабиринта больной девушки увеличивается в десять раз.

Уровень 420.

Если упустить такой шанс, то другого, вероятно, уже не представится.

Никто на земле никогда не искал способ, как спасти девушек, зараженных болезнью Лабиринта. Человечество решило, что не стоит этого делать. Лучше убивать их или использовать.

Поэтому если не помочь Гундзё сейчас, то для нее все будет кончено.

Наверное, чудо, что я вообще оказался рядом.

Это единственный шанс.

Единственный шанс, чтобы спасти ее.

Но…

— А, может, я говорю это, чтобы потешить свое самолюбие?..

Гундзё не ответила.

— Ты готова рискнуть жизнью и вновь стать обычной девушкой?

Она снова промолчала.

— Если нет, так скажи мне, пожалуйста! Прошу, ударь меня. Я не хочу тебя убивать… нести это тяжкое бремя.

Гундзё никак не отреагировала. Даже сейчас, увидев Святой меч, она не напала.

Однако на ее глазах выступили слезы.

И все равно я ничего не понимал…

— Почему ты заплакала?..

Что это?

Гундзё боится умереть?

Или хочет спастись?

Не знаю. Я совсем запутался.

Но решать мне.

Мое лицо скривилось.

— Проклятье. Почему все так обернулось? Испытай я эту магию на девушке с болезнью Лабиринта, которую ни разу не видел, мне было бы наплевать… Убить незнакомку — не столь мучительно. Я бы все выдержал, если бы это оказалась не ты, Гундзё!

— …

— Какие же вы жестокие! Говорил же вам, мне не нужны друзья!

— …

— Зачем вы так сильно сблизились со мной?!

— …

По каменному лицу Гундзё текли слезы.

Однако, как и прежде, я не понимал, почему.

Она просит не убивать ее?

Или…

Спасти?

Я крепко сжимал рукоять Святого меча снова и снова.

Получится ли у меня помочь Гундзё... или я просто убью ее.

— Мне страшно… страшно в одиночку вершить твою судьбу. Но придется так поступить. Это все мое высокомерие. Друг, товарищ, одноклассник или кто-то другой… Я буду рад вновь увидеть ваши надменные сердитые лица. Пускай это глупо и эгоистично, мне хочется снова сделать тебя нормальной… — произнес я.

И поднял Святой меч, взглянув на Гундзё сверху вниз.

Увидев это, она посмотрела вверх. Но не на оружие, а на меня.

— Спасти тебя — мой долг, — сказав это, я вонзил Святой меч в шею девушки…

♦ ♦ ♦

И в следующее мгновение…

Проник в глубины души Гундзё.

Я чувствовал почти то же самое, когда влез в разум Асахи Момоки. Однако мне до сих пор не ясно, доработан ли мой Святой меч или нет.

Внутри такая же тьма.

Мгла и мрак.

Гундзё в одиночестве сидела в углу этой темной комнаты.

Прижав ноги к груди.

Так же, как и Асахи Момока.

Мне было тревожно. У меня и правда получится спасти Гундзё? Или все закончится тем, что я убью ее этим мечом?

Подойдя поближе, я встал перед девушкой и окликнул ее:

— Гундзё...

Но она даже не взглянула в мою сторону.

— Гундзё, посмотри на меня.

— Не могу, — произнесла девушка.

— Почему?

— Потому что мне стыдно… я только что разрыдалась…

— Из-за чего плачешь?

— Твои... слова... — ответила Гундзё.

— Ты все слышала?

— Да…

— Заколебала.

— Что?! Это ты меня задолбал!

Гундзё сердито посмотрела в мою сторону, слегка покраснев. Она действительно плакала. Ее миндалевидные глаза были полны слез.

Сильная, но в то же время ужасно уязвимая.

Мизуиро Гундзё.

— Зачем ты заболела? И правда хлопотно, — сказал я.

— Эй, будто мне этого хотелось! И что-то не припомню, чтобы я просила тебя о спасении.

— А я и не за этим пришел.

— Э-э-э, но ты ведь только что…

— Это ложь. Шутка. Так легко ведешься на слова мужчины? Тут уж ничего не поделаешь, ты шлюха.

— Что?! Шлю… Господи, отлично! Если ты здесь не для того, чтобы спасти меня, тогда зачем пришел?! Поторопись и проваливай!

Я посмотрел на Гундзё. Она была в ярости. Вот что мне больше всего хочется увидеть, если я спасу ее.

Это глупое выражение лица. Как она злится, когда ее дразнят.

Слегка смутившись от моего взгляда, Гундзё надула губы и спросила:

— Чт-что… куда уставился?

— Да вот подумал «боже, ты и правда мелкая».

— Убью!

Я вздохнул и произнес, ухмыльнувшись:

— Шучу. Стыдно признаться, но я пришел, чтобы спасти тебя.

— Ах…

— Однако, прежде всего, я не знаю, получится ли это у меня. Вдруг окажется, что моя магия еще не доработана. Ты можешь погибнуть, как это случилось с Асахи Момокой.

Гундзё глянула на короткий нож, напоминающий меч, который я держал в руках.

Она находилась неподалеку, когда я лишил Асахи Момоку жизни, поэтому должна была видеть, что произошло.

— Синноске, ты говорил, что боишься… — произнесла Гундзё.

Да, так и есть.

— Боишься убить меня.

Я искренне кивнул.

— Да, боюсь. Если честно, мне не хочется отвечать за твою жизнь. Вот почему я и сказал это. Не пытайся со мной сблизиться. Сейчас нет времени с тобой возиться.

— Но ты пришел спасти меня.

— Потому что Сиро настаивал на этом.

Ложь.

Он был против.

Как и Хими.

И Юске.

А Кири, вообще, не раз предупреждала, чтобы я не проникал в этот лабиринт.

А-а-а, действительно… помню.

Так я и думал. Она не хотела нас предавать. Просто знала, что так и случится.

Однако сейчас это не важно.

Все началось из-за меня. Я зачем-то завел друзей и стал уязвимым, вместо того чтобы спасти свою младшую сестру. И в конечном итоге пришел сюда за Гундзё. Вот что на самом деле произошло.

Хреновый из меня старший брат.

Я пристально посмотрел на Гундзё и сказал:

— У меня не получается надолго активировать Святой меч. Поэтому у нас мало времени…

— Ты собираешься убить меня?

— Нет, хочу спасти. Но могу и не справиться.

— Хм.

— И вероятность неудачи выше. Я ведь еще так никого и не спас.

— Хм.

— Но все равно…

Однако Гундзё произнесла, прервав меня:

— Все нормально. Я поддержу любое твое решение, Синноске-кун.

— …

Я уставился на нее.

Она смущенно улыбнулась. И вновь заговорила сквозь слезы:

— Я поступлю так, как ты считаешь нужным. Спасение или смерть… И то и другое — неплохой исход. Но прежде расскажи мне…

— О чем?

— За что ты сражаешься? Для чего предназначен этот магический меч? Зачем учиться в этой школе, рисковать жизнью?

Услышав это, я ответил:

— Мне незачем тебе говорить…

— Скажи. Я же могу умереть.

— …

— Кстати, тебе-то уже все обо мне известно, да? — стыдливо произнесла Гундзё.

Верно. Я ведь присутствовал на том уроке. Девушка с болезнью Лабиринта теряет право на неприкосновенность частной жизни. Ее рост и вес, хобби и интересы. Причина жить. Даже то, что она сама о себе не знает. Гундзё, к примеру, взяла из приюта компания Мицутомо групп, чтобы использовать в своих собственных интересах. Все это предается огласке.

— Ага, даже то, что у тебя плоская грудь, — ответил я.

Девушка подняла глаза. Но ничего не возразила. Лишь пристально посмотрела в мою сторону.

— Раз уж ты… собрался убить меня, расскажи о себе, — произнесла Гундзё.

Не вижу в этом смысла. Со смертью все кончается.

А если Гундзё выживет? Тогда эта девушка будет еще сильнее меня доставать. Вероятно, захочет помочь мне. Такой вот она человек. Хорошая девушка. Вот почему я пришел спасти ее. Она заслуживает жить больше, чем я.

— Сделаю это, и ты оставишь меня в покое?

— Вряд ли такое возможно.

— Тогда я не стану говорить.

— Синноске.

— М?

Девушка взглянула на меня.

— Если мне удастся уцелеть… выжить… то в следующий раз уже я могу выручить тебя. Поэтому, пожалуйста, расскажи мне! — крикнула Гундзё, выпятив грудь.

Она не такая маленькая, как я говорил. Конечно, не третьего размера, но и не совсем плоская.

Я посмотрел на девушку и произнес:

— Человеку, которого спасают, не стоит вести себя так высокомерно.

На что Гундзё ответила:

— Могу сказать тебе то же самое. Еще неизвестно, кто кого выручает, поэтому не льсти себе.

— Хм…

— Между прочим, я долгое время тебя защищала, пока ты был в отключке. Я первой спасла…

— И ты хочешь, чтобы я вернул должок?

— Точно.

— Совсем не мило.

— А меня и не волнует, считаешь ли ты меня милой или нет!

— А-а-а, боже, не визжи! Реально бесит, — пробормотал я, заткнув уши.

Однако Гундзё сделала еще один шаг вперед и уставилась на меня своей маленькой симпатичной мордашкой.

— Тогда скорее поведай мне о себе! И тебе станет лучше. Зачем сопротивляться?

Услышав это, я начал было говорить, но остановился. А затем вспомнил, что не так давно сказал мне Сиро.

Хочешь самостоятельно проникнуть в лабиринт и умереть там. Или же выпендриться, что можешь реализовать свои грандиозные планы и без посторонней помощи. В любом случае, ты ведь и сам на все способен, да?

Победить свою младшую сестру — «Апокалипсис Алиса»… Не думаю, что у меня получится сделать это в одиночку.

Но поскольку за прохождение данного лабиринта дают просто огромную награду, я никогда не сомневался в том, что смогу найти настоящих союзников.

Мне казалось, что есть только один способ проникнуть в лабиринт «Апокалипсис Алиса»: нанять наемников, не подозревающих, что моя истинная цель — спасти сестренку.

Однако…

Полагаю, Гундзё станет моим товарищем.

Если у меня получится спасти ее, она, скорее всего, согласится войти со мной в этот лабиринт. Рискнуть жизнью. Нет, мы уже так поступали. Я знаю, какой бы нелепой не была ситуация, какой серьезной не оказалась бы опасность, мы не предадим друг друга. Такой уж Гундзё человек.

В таком случае, неплохо бы ей все рассказать.

Нет, это нужно сделать.

Я должен набраться мужества и поговорить с Гундзё об этом, если действительно хочу спасти свою младшую сестру.

— Эх, — вздохнул я.

Гундзё глянула вверх, уставившись на меня своими глазами, и кивнула:

— Да?

Она на самом деле искренна. И пусть ей грозила смерть, Гундзё по-прежнему от меня не отходила. Ее решительный взгляд завораживал. Мы будто из совершенно разных миров.

Думаю, меня тянуло к этой прелестной девушке. Вот почему я проникнул сюда, допустил эту ошибку. Наверное, то же самое случилось и с Кири. Если бы ее не втянули в это, она бы не плакала и не извинялась.

Ни я, ни Кири ничем не могли помочь. Но нас влекло к Сиро. К Гундзё.

Я отвел взгляд от этой обворожительной девушки и произнес:

— Не хочу говорить. Я еще никогда никому не рассказывал о своей собственной слабости.

— Угу.

— К тому же… а вдруг у меня не получится тебя спасти, хоть я и обещал…

Тогда это ранит мне сердце.

Однако человек не станет переживать или страдать, если произойдет то, чего он ожидал. Даже если случится нечто ужасное. Это самое отвратительное, что есть в людях. Но и жизнь состоит не из одних белых полос.

Куда хуже, если у человека светлая душа, есть вера в будущее. Когда эти надежды предают, становится больно.

Однако тут, словно видя меня насквозь, Гундзё произнесла:

— Синноске.

— А?

— Не убегай.

Все-таки я не смог обо всем рассказать.

Лишь выдавил из себя:

— Если ты не погибнешь, я использую это в своих интересах.

Гундзё пристально на меня посмотрела:

— Итак, значит, ты объяснишь мне все, если я выживу?

— …

— Это обещание, ладно?

— Ничего подобного.

— Отлично! Ну тогда я уж точно не умру!

— Говорю же, я на такое не подписывался.

Но, пропустив это мимо ушей, Гундзё прижала мою руку к груди и сказала:

— Тогда я заставлю тебя поведать о своих проблемах. Да, так и сделаю! Сделаю, сделаю, сделаю! Я не погибну! Приложу для этого все усилия! Мир еще узнает обо мне!

— Кстати, кто ты?

— Я Мизуиро…

— Плоскогрудая рвотная девочка?

— При-и-и-ибью-ю-ю-ю! — рявкнув это, Гундзё улыбнулась.

А затем произнесла с радостным искренним взглядом и немного робкой улыбкой на лице:

— Я боюсь смерти, но доверюсь тебе.

— Какая же ты трусиха! Сваливаешь все на другого.

— Эх-хе-хе. Если я умру, не забывай меня, понял?

— Ты трусливая рвотная девочка.

Я получил удар.

— По крайней мере оставайся хорошим до самого конца!

Она права.

Однако Гундзё не разозлилась на меня.

Лишь развела руки, улыбнулась и закрыла глаза.

Ее тело дрожало. Она выглядела как девушка, нервничающая перед первым поцелуем.

А затем Гундзё искренне сказала:

— Синноске. Оставляю все на тебя. Спаси меня.

Спасение непорочных дев — мой священный долг. Поэтому, если Гундзё погибнет, это причинит мне боль. Я буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

И вот что действительно глупо. Пока я размышлял о том, о чем лучше не вспоминать, мне снился сон. Кошмар, в котором я убил ученицу из моей школы, свою одноклассницу, товарища по команде.

Такую ужасную вещь мне уж точно никогда не забыть.

Эта девушка и правда трусиха. Будь она проклята за то, что скрывала свои страдания.

Но я не произнес это вслух.

Гундзё говорила, чтобы я оставался хорошим до самого конца. Поэтому у меня нет другого выбора, кроме как сделать это:

— Я буду рад, если ты выживешь… и станешь моим товарищем.

Гундзё счастливо улыбнулась:

— Естественно.

С этими словами все кончилось.

Быть может, я спасу ее, но могу и убить.

Гундзё открыла глаза, посмотрела на меня… а затем исчезла.

Тьма вокруг рассеялась.

Меня выбросило из глубин души девушки…

♦ ♦ ♦

Я вновь оказался в лабиринте…

Который создала Гундзё.

— ?!

В случае с Асахи Момокой все было совершенно по-другому. Тогда лабиринт исчез сразу же, после того как я убил ее.

Однако на сей раз он никуда не делся.

Это произошло, потому что мне удалось очистить девушку от болезни? Или из-за того, что Гундзё стала «вечным лабиринтом» и этим отличалась от Асахи Момоки — лабиринта с ограничением во времени.

Не знаю.

— Гундзё?

Я окликнул девушку и огляделся вокруг.

Она находилась там, на небольшом отдалении.

Стройные ноги, торчащие из-под юбки. Школьная форма, запятнанная кровью. Светлые волосы.

Девушка лежала неподвижно.

— Гундзё.

Я снова позвал ее по имени. Мне было очень страшно подходить ближе. Ведь она могла погибнуть из-за меня. Поэтому…

— Гундзё! — закричал я, немного повысив голос.

Но девушка опять не ответила.

Я чувствовал, как мое сердце бешено колотилось. Меня тошнило. В голове витало отчаяние.

Вот почему я все время твердил это. Говорил, что не хочу знакомиться и сближаться с другими людьми.

Я подошел к Гундзё. Если она мертва, я тут же сбегу. У меня не останется другого выбора, кроме как двигаться дальше.

Я навис над девушкой.

Она по-прежнему не шевелилась. Закрытые глаза, безжизненное лицо. Моя рука потянулась к ее бледной шее. И когда я попробовал проверить пульс…

Гундзё вскинула руки и закричала:

— Ва-а-а!

Я дернулся в сторону и замер от удивления.

Девушка держалась за живот и смеялась:

— Это лицо! Удивился? Думал, я погибла? Ни за что! Мизуиро Гундзё так легко не убить!

Похоже, она не умерла.

И к тому же была на редкость жива и здорова.

Я взглянул на эту веселую девушку, прищурившись, и сказал:

— Ты действительно раздражаешь. Думаю, все-таки стоило тебя убить.

Но на самом деле я испытал облегчение. Будто камень с души свалился. Сердцебиение пришло в норму.

Я почувствовал спокойствие и завершенность.

Святой меч был закончен.

Теперь я могу спасти девушек с болезнью Лабиринта.

Даже мою маленькую сестренку.

— Так ты сдержишь свое слово?

— Ни за что.

— Знаешь, у тебя не так много шансов, чтобы я стала твоим союзником?

— Боже, ясно... Однако ты мне не нужна.

Услышав это, Гундзё взмахнула кулаком. Но я схватил его и сжал. Если сравнивать наши силы, она слабее. И легче вдобавок. Всего лишь 35 килограммов.

— Я больше не позволю себя бить.

— Если не хочешь получить еще, то поспеши и все расскажи.

— Ты не сможешь меня ударить.

— Просто будь честным!

— Давай ты для начала успокоишься?

— Че-е-е-е-ерт, Синноске!

— Что?

— Ты спас меня! Я признательна тебе за это! Спасибо! — прокричала Гундзё, покраснев от смущения. Но продолжая замахиваться на меня кулаком.

Она все-таки выразила мне благодарность.

Я с раздражением посмотрел на девушку сверху вниз и сказал:

— Ах, это мило.

— Эй.

Гундзё вырвала руку:

— Ты меня смущаешь! Не говори такое больше, ладно!

И, взглянув на меня, произнесла с красным от стыда лицом:

— Только один раз.

— М-м?

— И не думай, что я позволю себя использовать. Помогу разок, чтобы не оставаться перед тобой в долгу. Поэтому, давай уже, расскажи мне о своей цели.

— Отлично, — ответил я.

Гундзё удивленно на меня посмотрела:

— Удивительно быстро…

— Я уже окончательно убедился, что вам с Сиро можно доверять. Теперь мне ясно: было бы глупо не воспользоваться вашей помощью, — прервав ее, произнес я.

— Хм-м… И?

Гундзё уставилась на меня.

Мне все же нелегко давались эти слова.

Сомневаюсь, что кто-нибудь захочет следовать за мной, чтобы исполнить эту глупую несбыточную мечту.

Пройти Апокалипсис Алиса просто невозможно.

Уровень 666, как-никак.

Если я испытал трудности с лабиринтом Гундзё 42, тогда как мы собираемся пройти Апокалипсис 666?

Кроме того, в этом нет никакой выгоды. Не думаю, что мы сможем добыть там мощную боевую магию, спасти множество жизней или сделать что-то подобное.

Ведь даже если у нас получится, то все, что мы там найдем, — это девушка с милой улыбкой.

Потому вряд ли на свете есть человек, который рискнул бы жизнью и помог мне, выложившись по полной.

Парень, который хочет спасти свою сестру… На месте какой-нибудь военной корпорации я бы просто использовал этого дурака до тех пор, пока он не прошел бы лабиринт «Апокалипсис Алиса», а затем прикончил бы его.

Люди, чьи интересы не совпадают, никогда не станут друг с другом сотрудничать.

А коль это так, тогда зачем я собрался рассказать Гундзё о своей ахиллесовой пяте? Ей-богу, не знаю. Дайте поразмыслить. Думаю, мне нужно лучше понять то, что я сейчас чувствую, чтобы получить представление о том, в какой ситуации нахожусь.

И тем не менее… я все-таки произнес это:

— Моя младшая сестра…

Наверное, я и правда беспомощный одинокий парень. Мне всегда хотелось кому-нибудь поведать о своей собственной слабости. До меня, наконец, дошло, что я не смогу продвинуться дальше в одиночку.

— Моя младшая сестра стала лабиринтом… худшим из всех… Его уровень — 666.

Гундзё тут же раскрыла глаза от удивления.

Думаю, это естественно.

Ведь я только что назвал лабиринт, который нельзя пройти.

На полном серьезе говорить, что можно совершить туда успешный рейд и спасти свою сестренку? Похоже на детский лепет.

— Э-э, подожди, это правда? Твоя младшая сестра — «Апокалипсис Алиса»?

— Да. Что, уже передумала? Так и останешься у меня в долгу? — спросил я, улыбаясь.

Однако…

Ответ Гундзё оказался совершенно не таким, как я ожидал.

— А, эм, погоди. Ты, должно быть, шутишь?.. — растерянно пробормотала она, застыв от изумления.

Я повернул голову:

— Какие-то проблемы?

— Хм, Синноске, не волнуйся и выслушай меня. Ладно?

— В смысле, что-то не так? Это тебе надо успокоиться.

И тут Гундзё с тревогой продолжила:

— Прямо сейчас… эм… сейчас…

— Так что случилось?!

— Лабиринт, который я создала…. по какой-то причине соединен с «Апокалипсис Алиса» в Киндзёдзи. Кроликов с карманными часами… этих монстров, что без конца атаковали нас, послала твоя младшая сестра.

Услышав эти слова…

Я почувствовал, как мое сердце снова стало бешено колотиться.