Смерть волкам, и свиньям тоже смерть.

1

Я проснулся от громкого стука. Голова ещё сонно кружилась, когда я встал и открыл дверь, только лишь для того, чтобы дать Хикари‑сан ворваться в комнату и схватить меня за воротник.

— Сволочь! — неожиданно крикнула она.

Не, это не Хикари‑сан, понял я. В тот день, когда Хикари‑сан скажет что-то вроде «сволочи», я сменю имя на «Саманта». Сказать такое и схватить меня за воротник Хикари‑сан просто не может, в буквальном смысле. Просто не сумеет. Скорее всего, это и не Тэруко‑сан, значит… Акари-сан?

— Из-за тебя всё… проклятие! Подонок!

Даже для Акари‑сан — это довольно нехарактерное поведение. Она была в абсолютном бешенстве, так, словно начнёт меня избивать в любую секунду. Или точнее, она к этому моменту уже ударила меня несколько раз в грудную клетку. Я просто был слишком ошарашен её поведением, чтобы замечать боль.

— Я так устала от всего происходящего, — она тяжело дышала и тряслась. — Хватит этого… это просто слишком ужасно… слишком ужасно. Почему? Почему?!

— Полегче, Акари‑сан, — я схватил её за плечи и легонько потряс. — Что-то… случилось?

Она уставилась на меня. Это был возмущённый взгляд. Негодование шло из самой её сути.

Она уставилась на меня во все глаза.

Разве вчера Хикари‑сан не сказала между прочим, что их «учили сохранять самообладание»? Не поверю, что Хикари‑сан училась чему-то, чему не училась бы Акари‑сан. И всё же она тут, она вне себя. Что чёрт возьми случилось?

Наконец, она покачала головой.

— Я виновата. Прошу меня простить, моё поведение было неуместно, — от стыда она опустила голову. — Это даже не ваша вина. Этот ужас — не ваша вина…

— Эй, не думай об этом… Но что именно произошло? — повторил я свой вопрос. — Что бы ни случилось, скажи мне.

Вместо того, чтобы прямо ответить, она развернулась ко мне спиной.

— Прошу, пройдёмте со мной в кладовую на первом этаже.

Я остолбенел.

— Ч… что? Но это же…

Акари‑сан и Тэруко‑сан должны были провести всю ночь на большой земле, когда же они вернулись? На часах, которые Кунагиса мне починила, было уже десять утра (хотя определить это было довольно трудно, поскольку числа были задом наперёд). Не в моих привычках так просыпать. Как стыдно.

Но сейчас не время думать об этом. Когда вернулась Акари‑сан и на сколько я переспал — слишком мелкие для этой ситуации мысли.

Что важнее…

Что важнее…

— Акари‑сан, что ты сказала?

Кладовая на первом этаже?

У меня появилось плохое предчувствие насчёт этого. Кто там находится?

Очень плохое предчувствие.

Что происходит на этом острове?

Ужасно плохое предчувствие.

И это предчувствие наверняка верное. Тут вырабатывается закономерность.

— Эй, проснись, Томо.

— Хммм, добрутречка… Завяжешь мне волосы?

Кунагиса сонно оторвала голову от подушки. У неё было удивительно довольное выражение лица, словно ей снился хороший сон.

— Похоже, сейчас не самое подходящее для этого время.

Она потёрла глаза. — А значит и умываться я не буду.

2

Открывающаяся внутрь дверь.

С другой её стороны на животе лежала Аканэ‑сан, её тело было развёрнуто в нашу сторону. В результате был прекрасно виден поперечный срез, равно как и плоть, кости и вены, которые этот срез раскрывал. Это было нелепое напоминание о том, что в конце концов, человек — это всего лишь огромные комья органической материи.

Да.

Ещё одно обезглавленное тело.

Как и в случае с Канами‑сан, голова была отделена от тела у самого основания шеи.

На теле было платье. Дорого выглядящее, серое. Испорченное пятнами крови. Но даже если представить, что их не было бы, как и в случае с платьем Канами‑сан вчера, носить его всё равно больше некому.

Комната была абсолютно пуста. Я прожил здесь три дня. Аканэ‑сан не протянула и ночи.

Комната была пуста. Тут были только деревянный стул возле стены, домовой телефон на стене, футон, пара книг, которые Аканэ‑сан, должно быть, принесла с собой, да торшер.

— Дверь была заперта, так? — спросила Ириа‑сан. — Так, Хикари?

— Да, — её голос дрожал. Я посмотрел на неё и увидел, что она сама тоже дрожит. — Она точно была закрыта. Без сомнений.

— Ну а что насчёт окна?

Со словами Ирии‑сан я поднял взгляд. В самом верху стены напротив двери, где мы все стояли, прорублено прямоугольное окно. Но оно предназначено только чтобы пропускать солнечный свет и свежий воздух. Но чтобы кто-то пробрался внутрь или наружу, оно слишком уж…

Оно было открыто.

У окна была задвижка, которую можно открывать и закрывать изнутри комнаты. И если подумать, то при некотором усилии человек может пролезть через окно.

Но всё же.

— Слишком высоко, — сказал я, ни к кому в особенности не обращаясь.

Пролезть внутрь через это окно — всё равно что прыгнуть на со второго этажа, а пролезть наружу и того сложней. Невозможность войти и выйти из этой комнаты и стала решающим моментом при выборе комнаты.

Иными словами, окно неприступно.

Однако.

Другой возможный путь проникновения был закрыт.

Это тупик. Ещё одна закрытая комната. Второе обезглавливание. Два обезглавливания, две запечатанные комнаты.

Стоявшая рядом Кунагиса издала жалобный стон. Я хотел что-то сказать, но не произнёс ни слова.

Перед нами на полу лежало обезглавленное тело женщины, которую мы все подозревали в убийстве. Какие можно подобрать слова к сложившейся ситуации?

Головы нигде не было.

Это значит, что это точно не случайная смерить и не самоубийство.

— Ладно, похоже, нам есть что пересмотреть, — наконец сказала Ириа‑сан. — Прошу всех собраться в столовой. Хикари, запри комнату.

И снова первой ушла Ириа‑сан. Рэй‑сан бесшумно последовала за ней.

— Есть что пересмотреть? — тяжело повторил я. Да, так и есть. Все наши мысли и предположения, высказанные до этого, должны быть забыты. И ещё, похоже, нам нужно рассмотреть множество новых деталей.

— Значит, серийное убийство, да?

Было ужасно тяжело это сказать.

Серийное убийство.

Я запер Аканэ‑сан как раз чтобы этого избежать. А в итоге она стала следующей жертвой.

Да уж, создали мы тут безопасную ситуацию. Что, чёрт возьми, я думал, должно будет случиться? Чего я ждал от человека, который убивает людей и отрезает им головы? Наверное, здравого смысла и стратегического мышления, ну, человеческого мышления.

Я так расслабленно себя чувствовал. Абсолютно спокойно. Очень гордился собой. Я помешал убийце сделать что-либо. Я был так уверен. Увлечён. Хвастлив.

Слова, которые Аканэ‑сан сказала прошлой ночью, вернулись в мою голову. Слова, которые она мне оставила.

Можно ли это простить?

— Это всё абсурд, ну правда.

Я развернулся на пятках и ушёл с места преступления.

И тогда я увидел Яёй‑сан краешком глаза. Она была чрезвычайно бледна. Даже больше, чем вчера. Полагаю, ничего удивительного от человека, увидевшего два безголовых трупа за два дня. Это не на свинину с курицей смотреть.

И всё же, было в ней что-то… и тут Яёй‑сан заметила, что я на неё смотрю, и поспешила в столовую, словно пытаясь от меня скрыться.

Я удивился, с чего бы это, но тут Кунагиса потянула меня за руку.

— И‑тян, пойдём уже. Ириа‑сан устала всё время ждать. Все уже ушли, нет смысла тут торчать.

Я кивнул.

Пересмотреть некоторые вещи, а некоторые — рассмотреть. И вот, утро пятого дня обернулось полнейшим дерьмом.

3

Открывающаяся внутрь дверь.

С другой её стороны на животе лежала Аканэ‑сан, её тело было развёрнуто в нашу сторону. В результате был прекрасно виден поперечный срез, равно как и плоть, кости и вены, которые этот срез раскрывал. Это было нелепое напоминание о том, что в конце концов, человек — это всего лишь огромные комья органической материи.

Да.

Ещё одно обезглавленное тело.

Как и в случае с Канами‑сан, голова была отделена от тела у самого основания шеи.

На теле было платье. Дорого выглядящее, серое. Испорченное пятнами крови. Но даже если представить, что их не было бы, как и в случае с платьем Канами‑сан вчера, носить его всё равно больше некому.

Комната была абсолютно пуста. Я прожил здесь три дня. Аканэ‑сан не протянула и ночи.

Комната была пуста. Тут были только деревянный стул возле стены, домовой телефон на стене, футон, пара книг, которые Аканэ‑сан, должно быть, принесла с собой, да торшер.

— Дверь была заперта, так? — спросила Ириа‑сан. — Так, Хикари?

— Да, — её голос дрожал. Я посмотрел на неё и увидел, что она сама тоже дрожит. — Она точно была закрыта. Без сомнений.

— Ну а что насчёт окна?

Со словами Ирии‑сан я поднял взгляд. В самом верху стены напротив двери, где мы все стояли, прорублено прямоугольное окно. Но оно предназначено только чтобы пропускать солнечный свет и свежий воздух. Но чтобы кто-то пробрался внутрь или наружу, оно слишком уж…

Оно было открыто.

У окна была задвижка, которую можно открывать и закрывать изнутри комнаты. И если подумать, то при некотором усилии человек может пролезть через окно.

Но всё же.

— Слишком высоко, — сказал я, ни к кому в особенности не обращаясь.

Пролезть внутрь через это окно — всё равно что прыгнуть на со второго этажа, а пролезть наружу и того сложней. Невозможность войти и выйти из этой комнаты и стала решающим моментом при выборе комнаты.

Иными словами, окно неприступно.

Однако.

Другой возможный путь проникновения был закрыт.

Это тупик. Ещё одна закрытая комната. Второе обезглавливание. Два обезглавливания, две запечатанные комнаты.

Стоявшая рядом Кунагиса издала жалобный стон. Я хотел что-то сказать, но не произнёс ни слова.

Перед нами на полу лежало обезглавленное тело женщины, которую мы все подозревали в убийстве. Какие можно подобрать слова к сложившейся ситуации?

Головы нигде не было.

Это значит, что это точно не случайная смерить и не самоубийство.

— Ладно, похоже, нам есть что пересмотреть, — наконец сказала Ириа‑сан. — Прошу всех собраться в столовой. Хикари, запри комнату.

И снова первой ушла Ириа‑сан. Рэй‑сан бесшумно последовала за ней.

— Есть что пересмотреть? — тяжело повторил я. Да, так и есть. Все наши мысли и предположения, высказанные до этого, должны быть забыты. И ещё, похоже, нам нужно рассмотреть множество новых деталей.

— Значит, серийное убийство, да?

Было ужасно тяжело это сказать.

Серийное убийство.

Я запер Аканэ‑сан как раз чтобы этого избежать. А в итоге она стала следующей жертвой.

Да уж, создали мы тут безопасную ситуацию. Что, чёрт возьми, я думал, должно будет случиться? Чего я ждал от человека, который убивает людей и отрезает им головы? Наверное, здравого смысла и стратегического мышления, ну, человеческого мышления.

Я так расслабленно себя чувствовал. Абсолютно спокойно. Очень гордился собой. Я помешал убийце сделать что-либо. Я был так уверен. Увлечён. Хвастлив.

Слова, которые Аканэ‑сан сказала прошлой ночью, вернулись в мою голову. Слова, которые она мне оставила.

Можно ли это простить?

— Это всё абсурд, ну правда.

Я развернулся на пятках и ушёл с места преступления.

И тогда я увидел Яёй‑сан краешком глаза. Она была чрезвычайно бледна. Даже больше, чем вчера. Полагаю, ничего удивительного от человека, увидевшего два безголовых трупа за два дня. Это не на свинину с курицей смотреть.

И всё же, было в ней что-то… и тут Яёй‑сан заметила, что я на неё смотрю, и поспешила в столовую, словно пытаясь от меня скрыться.

Я удивился, с чего бы это, но тут Кунагиса потянула меня за руку.

— И‑тян, пойдём уже. Ириа‑сан устала всё время ждать. Все уже ушли, нет смысла тут торчать.

Я кивнул.

Пересмотреть некоторые вещи, а некоторые — рассмотреть.

И вот, утро пятого дня обернулось полнейшим дерьмом.

3

— Это было в два часа утра, — сказала Хикари‑сан.

Столовая.

Круглый стол.

Но нас на два человека меньше, чем было два для назад.

Экстраординарная Художница Ибуки Канами и одна из Семи Дураков Сонояма Аканэ.

Нет больше переругивающейся парочки. Их больше нет в живых.

— В мою комнату позвонили по телефону… Это была Сонояма‑сан. Она сказала, что забыла в своей комнате книгу и хотела, чтобы я её принесла.

— А дальше? — спросила Ириа‑сан. — Полагаю, ты так и сделала?

— Да, — кивнула Хикари‑сан. — Это была довольно старое издание Бакаити* Мусянокодзи.

— Это не особенно важно. Значит, в это время Аканэ‑сан ещё была жива, так? И голова была на месте?

— Да, тогда она ещё была жива, — отчётливо произнесла Хикари‑сан.

А это значит, что Аканэ‑сан была убита после двух ночи. Я полагал, что это последним видел Аканэ‑сан в живых, так-то слегка удивился. По правде, не думаю, что я по сути «видел» её, поскольку мы всего лишь говорили через закрытую дверь.

Видимо, её тело нашли часов в девять утра. В это время она обычно просыпается и выходит к завтраку, так что Хикари‑сан забеспокоилась, когда Аканэ‑сан не позвонила, и вот вышла, что это она обнаружила тело.

Сначала она подумала, что Аканэ‑сан попросту проспала, поскольку находилась в новом месте. Но реальность приготовила кое-что иное. В любом случае, если верить показаниям Хикари‑сан, то убийство произошло в семичасовом промежутке. На момент обнаружения было видно, что убита Аканэ‑сан была не только что, так что похоже, что убийство состоялось посреди ночи.

— Ну ладно, — сказала Ириа‑сан, оглядывая сидящих за столом. — Давайте проверим алиби, как мы делали это вчера.

Звучало это так, словно она играет в какую-то игру. Не буду утверждать, что могу судить, что творится в душе Ирии‑сан, но во всяком случае, в её голосе не было чувства сожаления или печали.

Не важно, что произошло и кто что сделал, это произошло не с ней. Вот и всё, что там было.

— В этот раз у меня нет алиби, — решил я взять быка за рога, раз все молчат. — Хикари‑сан приходила в нашу комнату около десяти или одиннадцати, вроде. Но затем мы с Кунагисой отправились в постели и уснули.

— Вы спали в постели вместе? — поддразнила Ириа‑сан.

— Да, конечно. «В постели» — это речевой оборот. Я спал на диване.

— Но если вы оба спали, нельзя подтвердить, что кто-то из вас не выскользнул из комнаты посреди ночи.

— Оу-оу, но меня можно вычеркнуть, — Кунагиса провела рукой поперёк шеи. — Кладовая находится на первом этаже, так ведь? А я не могу одна спуститься по лестнице.

— Э-э?.. — Не только Ириа‑сан, все удивлённо вытаращились на Кунагису. Ну, пожалуй, кроме Маки‑сан, сидевшую с абсолютно непроницаемым видом, словно говоря «я это уже знала». Но всегда можно рассчитывать, что она станет исключением.

— Поэтому я всегда беру с собой И‑тяна.

Ага. Я приехал на этот остров не потому, что мне было скучно или интересно. Мне нужна была настоящая причина, чтобы быть здесь, а Кунагисе нужен был я.

У Кунагисы был целый вагон уникальных черт и особенностей, которые делали повседневность опасной для жизни, но среди них было три самых главных, а среди этих трёх особенно выделялась одна: она не может справляться со значительными перемещениями по вертикали сама.

Это правило.

Думаю, это скорее можно назвать непоколебимым, обязательным, подсознательным правилом, засевшем глубоко у неё в голове, нежели чем «чертой». Если неудачно надавить, оно откроется, и она будет кричать и визжать, и не позволит до себя и пальцем дотронуться. Точно так же было много лет назад. Мне было интересно, исцелилась ли она от этого, но, похоже, не так-то просто от этого избавиться.

— Правда? — удивление не сходило с лица Ирии‑сан. — Но я впервые об этом слышу.

— Ну, это не то, о чём будешь болтать на каждом шагу. Но если вы за мной наблюдали, могли заметить, что за всё время на этом острове я ни разу не спускалась и не поднималась по лестнице одна.

Я всегда сопровождал её на трапезах, в остальное время она запиралась в своей комнате.

Кунагиса Томо.

— Теперь, когда вы сказали об этом, да, этот парень всегда заходил за вами в комнату. Но мы всё равно никак не можем это доказать

— У нас есть медицинская справка. Это, так сказать, психическое расстройство. Так что, думаю, алиби Кунагисы мы можем подтвердить.

Но не моё.

Ириа‑сан обдумывала это некоторое время, но затем свернула ход своих мыслей.

— Ну, а что у Химэны‑сан?

— Я пила всю ночь в своей комнате, — она посмотрела на Синъя‑сана. — Вместе вон с тем замечательным джентльменом.

— Это так, Сакаки‑сан?

— Ну, не скажу насчёт джентльмена, но в остальном так, — он подмигнул Маки‑сан. — Сначала не хотел особо её беспокоить, а в итоге остался пить на всю ночь.

А значит, это уже вторая ночь подряд, когда они пьют. У них должна быть невероятная стойкость. А может, это не тот случай для Синъя‑сана. Может, он просто не мог оставаться трезвым после потери Канами‑сан.

Могу представить, как она была для него важна. Он учил её рисовать, поднял даже выше своего уровня. Она была особенной. Её существование было для него важно.

— Мы особо не напивались, так что можем подтвердить алиби друг друга, — сказал Синъя‑сан. — Да, это было около часа ночи. Я никак не мог заснуть… ну, понимаете, из-за всего, что случилось, так что я пошёл в гостиную, а там была она. Затем мы пошли в её комнату и были там до утра.

Ага. Так вот, что он имел в виду. Но да ладно, в любом случае, они были в её комнате, это факт. У них обоих есть твёрдое алиби.

— Я всё это время спала, — сказала Яёй‑сан, даже до того, как её спросили, будто мы шли в каком-то порядке. — У меня совсем нет алиби. Но, пожалуй, по крайней мере Хикари‑сан может подтвердить, что я встала в шесть, а она помогала мне готовить завтрак.

Почему-то она говорила, глотая звуки, и подняла взгляд, чтобы посмотреть на реакцию Ирии‑сан. Было в ней что-то не так, и что-то в её странном поведении волновало меня. Сложно объяснить, но что-то привлекло моё внимание. Я просто не знал, что именно.

— Хмм. А что насчёт тебя, Хикари? — спросила Ириа‑сан.

— Ну, я отнесла книгу Сонояме-сан в два часа ночи, затем легла спать. Так что у меня нет алиби до того момента, когда я встала.

— Понятно… О, наверное, мне и про себя надо рассказать. Всю ночь мы с Рэй разговаривали у меня в комнате. Мы обсуждали, что делать дальше, и что рассказывать, когда приедет Айкава‑сан. Так, Рэй?

Рэй молча кивнула.

— После обеда я спала, так что ночью никак не могла заснуть. К моменту, когда мы закончили разговор, уже наступило утро, так что я решила, что слишком поздно пытаться заснуть, и затем… ну, всякие дела, а затем, наконец, завтрак. Думаю, алиби твёрдое, а?

Почему-то Ириа‑сан смотрела на меня, пока говорила. Это был вызывающий взгляд. Я пожал плечами.

— Да, разумеется. Так когда вернулись Тэруко‑сан и Акари‑сан?

— Около девяти, — сказала Акари‑сан, совсем недавно влетевшая в меня в Кунагисиной комнате. К этому моменту она совсем пришла в себя, но смотреть мне в глаза она не хотела.

— Девяти?

Кстати говоря, чуть ранее она сказала что-то странное. «Я так устала от всего происходящего», или то-то вроде того. Но от чего именно она «устала»? Как ни смотри, а в тот момент в её поведении было нечто странное.

Что-то говорило, что это относится не только к смерти Канами‑сан.

— Что же, полагаю, это означает, что у Акари и Тэруко есть алиби, так? А значит… — сказала Ириа‑сан. — Алиби есть у Сакаки‑сана и Химэны‑сан, далее у меня и Рэй, а также у Тэруко и Акари. И, пожалуй, у Кунагисы тоже. Всего семеро.

А с другой стороны нахожусь я сам, Сасироно Яёй и Тига Хикари. У наст троих нет алиби. Но как ни важен вопрос, у кого есть алиби, сейчас есть ещё кое-что важней.

— Эм, Хикари‑сан?

— Да? — она посмотрела в мою сторону.

— Может, я говорю о незначительных вещах, но можешь вспомнить, когда ты в два часа относила в кладовую книгу, было ли открыто окно?

Она несколько мгновений смотрела в пустоту, пока обдумывала вопрос.

— Кажется, оно было закрыто, — ответила она.

— Понятно. А его легко открыть?

— Да. Оно предназначено для вентиляции, так что если просто сдвинуть задвижку — нужно согнуть её вот так — можно легко открыть и закрыть окно. Но это только изнутри. Снаружи этого никак не сделать.

— Понятно.

Это трудное развитие. Очень трудное. Окно на высоте более трёх метров. Без лестницы до него буквально никак не вскарабкаться, и ещё сложнее пробраться внутрь.

Иначе говоря, у нас ещё одна загадка «запечатанной комнаты».

— Ладно, тогда скажи мне, что у вас с ключами? Есть ли копии?

— У меня только один ключ. Копий его нет.

Она выглядела обеспокоенно. Что вполне естественно. Из нашего разговора следует, что единственной, кто вообще теоретически мог бы совершить преступление, была она. Если просто объективно посмотреть, то это самый напрашивающийся ответ.

Но я не был намерен указывать на это. Я не хотел создавать ещё один несчастный случай, как с Аканэ‑сан.

— Что это за замок?

— Самый обычный. Поворачиваешь ключ, выдвигается задвижка. Я не знаю, как он правильно называется…

— И ты точно заперла дверь ночью?

— Да, заперла. Совершенно точно. Я даже несколько раз проверила, — ответила она с несколько обиженным выражением. — Совершенно точно.

— Понятно.

Она честная девочка.

До такой степени, что жить ей становится сложно.

Увидев её в таком состоянии, для меня стало ясно, что она точно не убийца. Если бы она была убийцей, она бы не стала добавлять себе неудобств, раскрыв, что она ходила к Аканэ‑сан посреди ночи. Каждый может до этого додуматься.

Конечно, нельзя совсем отбрасывать мысль, что она придумала всё это, чтобы всех одурачить. Такой довод можно привести в любой миг.

Я продолжил расспросы.

— И больше никого не было в комнате, когда ты вошла? Может такое быть, что кто-то прятался в темноте или что-то ещё?

— Ну, я больше никого не почувствовала в комнате, но… — она наклонила голову, как будто не вполне поняла цель моего вопроса. — Не могу сказать точно. В общем-то, я не входила в комнату. Я отдала ей книгу у двери.

— Тебе не было страшно? — внезапно спросила Яёй‑сан, её голос был слаб. С расстроенным выражением лица она продолжила, — То есть, разве мы все не решили, что убийцей может быть Сонояма‑сан? А ты пошла к ней одна, посреди ночи. Тебе не было страшно?

— Нет, совсем нет, — поколебавшись секунду, ответила Хикари‑сан. — Я не считала, что Сонояма‑сан — убийца.

— Почему нет? — отчего-то Яёй‑сан странно приставала к Хикари‑сан. — Откуда такая уверенность?

— Эм, ну… — Хикари‑сан обеспокоенно посмотрела на меня. А, это из-за её вчерашнего разговора с Кунагисой. В самом деле, после такого разговора нет особенной нужды подозревать именно Аканэ‑сан.

Я думал о разном, пока между девушками происходил разговор. Но я не мог ничего выцепить. Мне казалось, что если что-то и случилось, то это было около двух часов ночи, когда Хикари‑сан относила книгу, но выслушав её, я решил, что совсем не обязательно.

Что же теперь делать?

Как продолжать?

— Мне не кажется, что комната совсем уж запечатана. В конце концов, окно всё же открыто, — сказала мне Ириа‑сан. — В этом смысле её нельзя назвать «запечатанной».

— Но в комнату через окно ни войти, ни выйти.

— В комнате есть стул, так? Можно же дотянуться до окна, если на него взобраться.

— Не думаю. Даже если вытянуться и подпрыгнуть, не думаю, что можно дотянуться. Синъя‑сан тут выше нас всех, и мне кажется, что даже он не дотянется.

— Вот как? Значит, комната Ибуки‑сан была запечатана рекой краски, а в этот раз перед нами встаёт проблема высоты… — раздражённо вздохнула Ириа‑сан, вытягивая руки. — И обе женщины обезглавлены.

Да, есть такое дело.

Убийца отрубил головы Канами‑сан и Аканэ‑сан.

И это тоже загадка. Нет причин подозревать подмену тел, но тогда какой смысл отрезать людям головы? Или это можно списать на странный случай?

И ещё, в том, что убийца забрал с собой голову, нет никакого смысла. Разумеется, всегда есть вероятность, что убийца отрезал голову специально для того, чтобы забраться её с собой, но что вообще можно делать с отрезанной человеческой головой?

А этот вопрос приводил ещё к одному: почему вообще этих женщин убили? У меня нет предположений. В этом деле полно вещей, которых я просто не понимаю. Это всё безнадёжно и бессмысленно.

Чёрт возьми.

Когда я стал таким тупым?

— Хм… Если смотреть объективно, больше всех под подозрением тут Хикари, — внезапно сказала Ириа‑сан.

Хикари‑сан вздрогнула.

— Э? Ой, эм, я…

— У Хикари был ключ, и она среди трёх людей без алиби. Если через окно нельзя пролезть ни внутрь, ни наружу, остаётся только дверь, так? У троих людей нет алиби, но лишь у одного из них был ключ.

— Подождите секундочку, — прервал я монолог Ирии‑сан. — Так не пойдёт. Это не честное предположение.

— Предположение? Я думала, подходящим словом будет «аргументация».

Хикари‑сан смотрела на наши взаимодействия с обеспокоенным выражением. Она не знала, что и сказать.

— Это как с Аканэ‑сан вчера. Глупо приходить к заключению, основываясь на исключении и избирательном мышлении. Я не стану называть это глупостью, но мне кажется, что мы что-то упускаем.

— Любопытно. Так ли это? Лично я так не думаю.

— Это мышление привело к тому, что я запер Аканэ‑сан как главную подозреваемую. И вот он, результат. Вот какой результат, Ириа‑сан. Ничего не могу сказать относительно того, что уже сделано и прошло, но я отказываюсь совершать ту же ошибку ещё раз. Вы понимаете, да? Теперь слишком опасно оставаться одному.

— А теперь ты скажи мне, — улыбаясь, произнесла она. В других обстоятельствах улыбку можно было бы назвать красивой. — разве это не ты предложил заключить — о, прости, изолировать — Аканэ‑сан?

— Верно. С этим фактом я спорить не намерен. Это я предложил её запереть, и теперь это мой долг — противится таким предложениям. Если я должен понести ответственность за то, что произошло, убедившись, что такое больше не повторится, я принимаю эту ответственность. На данный момент ещё рано говорить, кто убийца. Мы всё ещё не думаем над тем, над чем должны подумать.

Маки‑сан широко зевнула. Возможно, потому что не спала уже два дня, а может, потому, что ей наскучил разговор. Скорее всего сразу из-за обоих вещей.

Она всего лишь наблюдатель.

— Ну и всё же я думаю, что больше всех под подозрением Хикари.

В словах касательно служанки, с которой они сосуществовали под одной крышей многие годы, не было ни капли сочувствия.

Она была абсолютно лишена сентиментальности. Она говорила ледяным голосом человека, просто озвучивающего факты как они есть, не добавляя эмоций, ничего.

Кажется, я знал.

Ответ на вопрос, который Кунагиса вчера задала. Причину, по которой эту женщину изгнали из семейства Акагами.

Акагами Ириа. В общем и целом, в этом мире всё было для неё едино. Всё было лишено ценности. И вот она ищет что-нибудь ценное, и, не в состоянии это найти, может безо всяких сожалений избавиться от чего угодно.

Мне было интересно, что же она сделала.

Я предполагал, что она что-то сделала.

Но на самом деле, возможно, это было неверное предположение. Может, дело не в том, что она сделала что-то неправильное, а то, что она просто не могла быть частью семейства Акагами. И даже больше, может, это не семья избегает её, а вовсе даже наоборот. Этого нельзя отрицать.

И тогда я подумал, что вообще-то это она должна поддерживать Хикари‑сан.

— Что же, тогда сделаем так, — предложил я, не глядя на Ирию‑сан. — Можно утверждать, что теперь небезопасно находиться в одиночестве. Поэтому давайте разделимся на команды. С этим не будете спорить, Ириа‑сан? Не думаю, что мне нужно объяснять смысл создания команд, так? Так просто безопасней, чем ходить одному. И так мы всегда сможем приглядывать друг за другом. И раз уж я защищаю Хикари‑сан, я буду с ней в команде. Она, Кунагиса и я — вот будет Команда А. Что скажете.

— Хмм, любопытно, — похоже, Ириа‑сан действительно была впечатлена. — А ты умнее, чем кажешься, а? Команды, да? Ну что же, вполне естественно будет объединиться с Рэй, Акари и Тэруко. А в команде Цэ будет Маки‑сан, Синъя‑сан и Яёй‑сан. Алиби Маки‑сан и Синъя‑сана подтверждены уже два раза подряд, так что Яёй‑сан может чувствовать себя спокойно. А даже если Яёй‑сан убийца, то будет двое против одного. Как вам это?

— Что если мы все просто будем находиться гостиной, пока не прибудет Айкава‑сан? — спросила Хикари‑сан, глядя на меня с тем же обеспокоенным выражением. — Тогда никто не останется наедине, и убийца ничего не сможет предпринять.

— Мы не можем так сделать. Хочешь сказать, просто оставаться тут? Не говори глупостей.

Я говорил не только для Хикари‑сан, но для всех вообще.

— Нам с Кунагисой есть, куда пойти.

4

Пока что мы решили закопать тело Аканэ‑сан. Как и в случае с телом Канами‑сан вчера, даже не стоял вопрос о том, чтобы оставить его лежать на полу. Всё равно Ириа‑сан не собирается вызвать полицию, так что мы решили сделать то, что считали нужным.

Мы решили зафиксировать место преступления на цифровую камеру, как и вчера, а затем закопать тело в лесу в горах позади поместья, так что мы втроём вернулись в комнату к Кунагисе. Но наши планы в итоге были слегка изменены.

— Ах!

В тот миг, когда Кунагиса вошла в комнату, она испустила крик, эхом отразившийся от стен.

Я заглянул внутрь и обнаружил причину.

— Это… Ух…

— Э, что за чёрт? — Кунагиса была нехарактерно голосиста. — Кошмар!

Разрушено.

Всё было разрушено.

В её комнате царило разрушение. Все три её компьютера, два персональных и одна рабочая станция. Все они были разбиты на мелкие кусочки.

— Уааааа! Да как это случилось?! — в неистовстве она подползла к совсем открытому, почти неузнаваемому месиву механических деталей. — Ужасужасужасужасужасужасужасужасужас! Это издевательство! Дьявольщина! На острове завелись тёмные силы! Это дьявол, И‑тян! Трагедия! Уаааа! Если говорить о человеке, то это сложный перелом и разрыв всех внутренних органов! Даже мониторы разбиты! Почему? Ах, эту клавиатуру сделать было нереально! Голографическая память! Бог мой, материнка! А что стало с… о мой бог, расплющены! Что это такое, чёрт возьми?

Она вышла из себя. Словно выключателем щёлкнули. Для такой беззаботной девушки очень редкое состояние. Ну по крайней мере такой я её вижу впервые, с тех пор, как вернулся в Японию.

— Зачем вообще такое делать понадобилось? Ох, слишком ужасно… И‑тян, И‑тян, И‑тян… Ну, что ты скажешь?

— Просто кошмар, — даже если предположить, что кому-то эти компьютеры мешали, не нужно было заходить так далеко. Они были так сильно поломаны, что уже перебор. — Наверно, использовали что-то вроде арматуры. Не очень-то чистый метод разрушения. А может, это был топор или что-то ещё.

— Зачем это сделали? Кто? Думаете, это убийца? — прошептала Хикари‑сан.

Убийца? Быть может человек, убивший Канами‑сан и Аканэ‑сан, пытается создать ещё больше хаоса. Но в чём смысл? Что убийца получит, уничтожив оборудование Кунагисы?

— Ох-ох, бедная я, бедная. Плакать хочется, — Кунагиса будто и вправду уже плакала. — Хех… Ну да ладно. Я отправила резервную копию себе домой. Но всё же, мне стольких трудов стоило всё это сделать. Не думала, что такое вообще возможно, пожалуй, в следующий раз надо делать материнку из небьющихся деталей.

— Ого, резерв спешит на помощь, да? По крайней мере не потеряешь свои программы.

Но на самом деле, это не такая уж и «помощь». Компьютеры Кунагисы — это не обычное оборудование, которым пользуются все профессионалы. Они все самодельные, и то, что снаружи, стоит даже больше того, что скрывается внутри.

— Теперь мы даже не сможем посмотреть, что наснимали на камеру. Похоже, камеру и карту памяти тоже разбили. Ох, это слишком ужасно. Этот человек что думает, что деньги на деревьях растут?

Я поразмыслил.

— Эй, тебе ли говорить.

Я прищёлкнул пальцами. Как и ожидалось, камеру разбивали очень тщательно. А значит, мотив преступника был кристально ясен.

— Ясно, ясно. В этом есть смысл, — пробурчал я себе под нос. — Да, это удивительно легко понять. Он боится, что мы и дальше будем повсюду совать носы.

— То есть? — спросила Хикари‑сан. — Вы знаете, зачем это сделали?

— Угу, думаю, да. Ты же видела их вчера, так? Фотографии, снятые Кунагисой в студии, перенесены на жёсткий диск через ЮСБ. Знал ли об этом преступник или нет, он понял, что эти фотографии его обличают.

Рабочую станцию и карту памяти он уничтожал, наверное, с особой тщательностью.

Комната Канами‑сан.

Эти фотографии.

— Думаю, вот из-за чего это произошло.

Мы никому не говорили про письмо от Ти‑куна, так что убийца про него не знал, зато все знали про фотографии. Плечи Кунагисы опали, когда она поняла это.

— Эх. Я даже не озаботилась дополнительной защитой. Никогда не думала, что кто-нибудь прибегнет к такому.

— В этой комнате нет замка, верно? — спросила Хикари‑сан. — Думаю, вам не повезло.

Я потрепал Кунагису по голове.

— Крепись духом. Думаю, это значит, что мы просто не можем сидеть и радостно ждать, пока появится этот детектив, — я положил ей руки на плечи и приобнял её. — Больше никаких игр, да?

Мы не знали, кто преступник, и мотивов мы тоже не знали. Но в одном мы были уверены на все сто: этот засранец по своим личным причинам уничтожил что-то, что было дорого Кунагисе Томо.

Этого простить нельзя.

— А? Эй. Стойте, подождите минутку, — сказала Хикари‑сан, как будто что-то вдруг пришло ей в голову. — А кто это сделал?

— Эм, убийца, так ведь? Сейчас мы не знаем, кто это.

— Но мы же все были в столовой, а затем пошли прямо сюда. У кого было время, чтобы сотворить всё это?

Ух ты.

Мы находились здесь до прихода Акари‑сан. Затем мы пошли в кладовую, где произошло убийство, но там мы были последними. Все остальные уже собрались.

Затем все вместе отправились прямо в столовую.

Если всё было так… точнее, всё так и было. По логике, никто из нас не мог бы всё разрушить.

— Очевидно, что это деяние человеческих рук, но ни у кого не было на это времени. Что за чёрт?

В этом нет смысла. Ещё одна загадка на наши головы. Как запечатанная комната Канами‑сан и безголовая Аканэ‑сан. Нет.

Это другое. Это загадка иного толка. Это стоит за пределами определения алиби и мотивов. Это не трюки и не хитрости. Это просто невозможно.

А значит…

— А значит, возможно, это ключ.

Я посмотрел на Кунагису. Я посмотрел на Хикари‑сан.

А затем я подумал.

Если это ключ… То где, чёрт возьми, дверь?

5

Определив, что оборудование восстановлению не подлежит, мы продумали план дальнейших действий. И под этим я подразумеваю похороны Аканэ‑сан.

Мы спустились в кладовую, перенесли её тело на большие носилки и направились в лес в горах позади поместья. Носилки в поместье были на всякий случай, но я сильно сомневаюсь, что они думали о таком случае.

Нет…

Быть может, думали.

В этот раз мы хороним только тело, без спального мешка. Хикари‑сан взялась за носилки спереди, а я — сзади. Несмотря на хрупкое телосложение, её долгий срок работы служанкой явно сказался на силу её мышц.

Кунагиса с лопатой шла вслед за нами.

Так как я нёс носилки сзади, тело лежало как раз в поле моего зрения, прямо и по центру. И пусть я привык к такого рода вещам, это не самый приятный жизненный опыт.

По пути я вспомнил, что ещё хотел спросить.

— Хикари‑сан, а Аканэ была одета в эту же одежду, когда ты ночью относила книгу?

— Да, одежда была та же, — ответила она. — Конечно же, и голова была на месте.

Это не та шутка, над которой станешь смеяться. Слишком правдиво, чтобы смеяться.

Цифровая камера не подлежала никакому ремонту, так что естественно, мы не смогли сделать снимки кладовой, в которой убили Аканэ‑сан. Наверное, именно на это и рассчитывал убийца.

Разумеется, убийца над нами издевался. Но он или она слишком легкомысленно отнёсся к памяти Кунагисы.

— Хммм. Хмммммммм. Если предположить, что убийца разбил всё, потому что не хотел, чтобы остались записи с места смерти Канами‑сан, то почему это? На фотографиях оказались конкретные улики? Я ничего такого не помню.

В её голове хранятся заснято не только вчерашнее место преступления, но и кладовая, которую мы только что посетили, с такой же точностью, какую даёт цифровая камера. Одарённой Кунагису назвали не просто так.

— Что-нибудь приходит на ум?

— Угу. Тысячи вещей приходят. Я пытаюсь их как-то уменьшить. Эммм, ах, да… — Она принялась бормотать себе под нос. Когда она входит в такое состояние, лучше её не беспокоить. Я повернулся к Хикари‑сан.

— Где мы её похороним, Хикари‑сан?

— Пожалуй, в стороне от Ибуки‑сан.

Не могу с этим не согласиться.

Походив немного по горе, наконец мы нашли подходящее для могилы место, и я решил начинать копать. Вчера мужчин было вдвое больше, так что сегодня работа обещает быть утомительней. Я надеялся, что Синъя-сан сможет нам помочь, но увы, он в другой команде. И вообще, обыкновенному парню закапывание второй знакомой за два дня будет давить на нервы.

Если только это не парень вроде меня.

В таком случае в этом нет ничего особенного.

— Так пойдёт.

Я откинул волосы с лица. Будь сейчас лето, я бы вспотел как лошадь. Я вылез из ямы и опустил в неё тело Аканэ‑сан. Затем короткая молитва про себя. Не знаю, есть ли смысл в этом, но я решил, что пусть лучше будет, чем нет.

«Вне зависимости от того, где и как я умру, или кто и почему меня убьёт, от меня ты и слова жалобы не услышишь».

Последние слова Аканэ‑сан, обращённые ко мне. Но правду ли она сказала? Даже когда её вот так убили, она просто перешла на ту сторону, без единой жалобы?

Для меня это невозможный подвиг.

— Я искренне хотела бы, чтобы мы могли похоронить её вместе с головой, — сказала Хикари‑сан. — И Ибуки‑сан. Как вы думаете, почему убийца отрезает головы?

— Это вопрос всей недели, пожалуй. Но приходим мы всё к тому же ответу.

А именно, «я не знаю».

Я подчерпнул лопатой немного земли и принялся закапывать тело Аканэ‑сан. Суставы завтра будут болеть, обязательно. Если у меня ещё будут умственные способности чувствовать боль, конечно. Никто не обещает, что я не стану следующей жертвой. Шансы не особо высоки, но и не невероятны.

Серийный убийца.

Может, на Канами‑сан и Аканэ‑сан всё и закончится. Согласно информации от старого приятеля Кунагисы, Ти‑куна, у этой парочки в прошлом есть какая-то связь, хотя я и не могу сказать, какого рода, так что вполне возможно, что все испытания уже позади. Но может думать так излишне оптимистично.

И наконец, тело Аканэ‑сан было окончательно закопано.

— Хикари‑сан, раз уж мы всё равно вышли наружу, можешь отвести меня куда-нибудь, откуда можно посмотреть на окно кладовой снаружи?

— Конечно.

Она пошла вперёд.

Кунагиса последовала за ней, её голубые волосы развевались. Кстати, сегодня я не причёсывал её. Я решил заняться этим, когда мы вернёмся в комнату.

Когда мы шли, Хикари‑сан повернулась ко мне, она смотрела очень серьёзно.

— Спасибо вам большое.

Не зная, о чём это она, я был ошарашен.

— Утром вы за меня заступились. Я хотела поблагодарить.

— О, ну, я заступился не потому что это была ты. Я просто терпеть не могу совершать те же ошибки вновь. И даже если забыть об ошибках, я просто ненавижу повторяющиеся вещи.

— Может, именно поэтому у меня такая плохая память.

— Ньяхаха, в этом весь ты, И‑тян, — по-детски рассмеялась Кунагиса. — Но на самом деле ты сделал так из-за Хикари‑тян, да? Потому что она расположена прямо посреди твоей страйк-зоны?

— Что за моя «страйк-зона»?

— Старше тебя, девушка, низкая, длинные волосы, худая, не носит колец и прочего, и даже одета в платье с фартуком.

— Я никогда ничего не говорил про платья в фартуком.

— Ещё девушки, одетые в джинсы снизу, и ни во что — сверху, девушки, похожие на библиотекарш, одетые в белую форму и носящие очки, готки, выше тебя ростом, одетые в олимпийки…

— Не выставляй меня каким-то маньяком!

Чёрт. Она слишком много болтает.

Это да, Хикари‑сан и в самом деле абсолютно в моём вкусе. В плане скорости мне больше нравится порывистость характера Акари‑сан, но и против атаки «замедляющим шаром» Хикари‑сан я ничего не имел. У Тэруко‑сан же, наверное, есть что-то вроде магического шара исчезновения.

Нет, это совсем какая-то бессмыслица.

— Хех, — Хикари‑сан наградила меня неоднозначной улыбкой, приправленной смущением. — И всё же, я хотела бы поблагодарить вас. Госпожа может быть очень… строгой в такого рода вещах. К тому же, в отличие от вчерашнего дело с Соноямой‑сан, сейчас, кажется, убийцей и правда должна быть я. Даже я не могу избавиться от таких мыслей. По крайней мере, в случае с Соноямой‑сан, всё было обставлено как запечатанная комната, так что никто не мог быть убийцей. А в этот раз…

— Больше не волнуйся об этом, Хикари‑сан, — я начал раздражаться, так что оборвал её на полуслове. — Ты уже отблагодарила меня, и уже показала свою искренность, так что не надо благодарить за всё подряд.

— Но…

— Если бы дела обстояли наоборот, ты же не оставила бы меня одного, верно? Я думаю, ты бы сделала то же для меня.

— Но мне кажется, что если бы так было, то вы бы стали благодарить меня.

Чёрт меня подери. А девушка упорна.

— Кажется, это значит, что вы друзья, — сказала Кунагиса. — А мы в друзьях не сомневаемся. Именно поэтому я не думаю, что убийца — И‑тян.

— Друзья? — она кивнула, переполняясь эмоциями. — У меня никогда не было друзей. Я всегда, сколько себя помню, была рядом с госпожой.

— У меня тоже нет друзей. И у И‑тяна. Так что мы будем рады, если ты будешь нашим другом.

Кунагиса взяла Хикари‑сан за руку.

Одного этого вида было достаточно, чтобы на лицо выползла улыбка. Но по правде говоря, думаю, едва ли Кунагиса и Хикари‑сан продолжат дружить. С этого момента Ириа‑сан, скорее всего, ещё острее будет нуждаться в Хикари‑сан рядом с собой, а у Кунагисы тем временем в расписании запланировано возвращение домой. И когда она вернётся, Кунагиса вновь будет всё время торчать у себя дома.

Кунагиса Томо одинокая девочка.

Часто говорят, что гении абсолютно самодостаточны. Если так, то Кунагиса целиком попадает под определение.

И, пожалуй, не могу анализировать ситуацию под другим углом, это я тут больше всех одинок.

— Ох, вон оно. Окно.

Я с минуту смущённо оглядывался. Никакого окна видно не было.

— О, это что ли? — сказал я, указывая на единственное окно, которое я вообще видел, располагалось оно где-то на уровне груди.

— Да, это оно.

— Но его высота…

— Оно находится высоко изнутри, но половина дома врыта в скалу, так-то…

Слушая её, я заглядывал в комнату сквозь окно. Видно было небольшую лужицу крови, деревянный стул и дверь. Без сомнений, это та самая кладовая, в которой я спал, и в которой убили Аканэ‑сан.

Ух ты. Так значит, часть усадьбы, в том числе и эта комната, врыта в скалу.

— В таком случае, пробраться внутрь не так уж и сложно, а?

— Но окно снаружи не открыть. И закрывается оно не только на задвижку, так что оно не откроется, если просто потрясти.

— Ну, а как насчёт вероятности, что Аканэ‑сан сама открыла окно, и тем впустила убийцу? — спросила Кунагиса. — Ну, может, он постучал в окно, прося открыть. Ну, типа «есть кто дома?»

— Сложно поверить, что Аканэ‑сан сделала бы что-то, что впустило бы убийцу. Я хочу сказать, это же Аканэ‑сан. К тому же, тут довольно высоко. Намного сильнее чувствуется, когда смотришь сверху. Я, скажем, точно бы не хотел прыгать из этого окна.

Окно при открытии наклоняется, да и то не полностью, так что не похоже, что тут можно исполнить сбалансированный прыжок. И, похоже, если приземлишься неправильно, легко можешь сломать кость или даже умереть, если стукнешься головой.

— Но даже если предположить, что Аканэ‑сан действительно случайно впустила убийцу, она могла бы легко позвать на помощь. Телефон бы прямо рядом с ней.

— Быть может, на неё напали во сне?.. Ох нет, глупость сказала. Если бы она спала, она бы не смогла открыть окно, — сказала Кунагиса.

— Да и кроме этого, как бы убийца выбрался наружу? Даже скалолаз-профи не вскарабкался по такой плоской стене.

— Техее! Как ящерка, — Кунагиса просунула голову внутрь окна и осмотрелась. — О-ох, опасный прыжок, а? А может, у убийцы была верёвка?

— Верёвка, да? Но поблизости нет деревьев, к которым можно было бы её привязать.

Я осмотрелся. Может, лес вырубили, или тут всегда так было, но вокруг кроме травы ничего не было, не к чему привязать верёвку.

— И знаешь, как по мне, спуск по верёвке тоже не самое простое дело. У меня есть некоторый опыт, но это чертовски сложно. Кожа сползает с ладоней и всё такое.

— Нет, если надеть перчатки.

— Ну, да, но я всё равно сомневаюсь, что так было. Он так же мог принести лестницу и просунуть её в окно. Скорее уж так было, — сказал я.

— Но лестница не пролезет в такой маленький проём. Она застрянет посередине, и человек уже не пролезет.

— Хм, возможно. Хикари‑сан, на острове где-нибудь есть стремянка?

— Эм, нет…

— А мог кто-нибудь её привезти с собой?

— Не думаю. Я бы заметила, если бы у кого-то с собой было что-то столь большое.

— А как насчёт верёвочной лестницы? Её можно легко спрятать в багаже, и в окне она не застрянет.

— И‑тян, ты забываешь даже то, что сам говоришь? Если бы это была верёвочная лестница, её не к чему было бы привязать. Он мог воткнуть в стену какой-нибудь крюк, но тогда в ней осталась бы дыра. Насколько я вижу, все стены целы.

Это так. Это здравый смысл, не то, что вообще стоит обсуждения. Но ради поддержания разговора мы всё равно обсуждаем. Ещё одно проявление «предустановленной гармонии».

Я повернулся к Хикари‑сан.

— Есть какие-нибудь мысли? — спросил я. — Или хотя бы наблюдения?

— Хм-м, да ничего особенного… — сказала она, подойдя к окну. — Но допуская, что убийца прошёл не через дверь, то это единственный способ проникнуть внутрь, да?

— Проникнуть внутрь… но может, ему вообще не нужно было проникать внутрь, — тут же предположил я. — Стул — вот он, а значит здесь, наверное, Аканэ‑сан сидела и читала. Может, убийца сделал из верёвки петлю, засунул её в окно, обернул вокруг шеи Аканэ‑сан, а затем приподнял её. И тем задушил её до смерти. Потом её дотянули до окна, где уже отрезали голову. Как вам такое?

Невероятно, да? Но по крайней мере, дыр в теории нету. Убийце не пришлось бы пролезать в окно, да и вообще входить в комнату, и тем не менее, он мог её убить.

Нет никаких дыр в этой…

— Ох, нет, не пойдёт.

— Почему нет? Мне это не кажется таким уж невероятным, — смущённо произнесла Хикари‑сан. — Если дело было так, то его мог бы сделать любой.

— Люди не настолько лёгкие.

Аканэ‑сан не такая уж и крошечная, для женщины. Рост её выше среднего, и на вид в ней килограмм шестьдесят. Вряд ли больше шестидесяти, но и не меньше сорока. Чтобы поднять её на такую высоту, нужна не только верёвка, но вдобавок и невероятная силища. Я бы точно так не смог сделать. Поднять на такую высоту человека при помощи всего пары рук — настоящий подвиг.

— Синъя‑сан, пожалуй, среди нас сильнее всех, но у него есть алиби. И пусть даже он сильнее всех, всё равно это лишь относительно. Я не думаю, что он смог бы поднять человеческое тело один. Не говоря уже о том, что Аканэ‑сан всё время сопротивлялась бы.

И пока она сопротивлялась бы, домовой телефон был бы как раз у неё под боком. Даже если бы она просто сбила его, кто-нибудь да понял бы, что происходит. Это не самый мудрый способ.

— К тому же, в этом случае окно должно было быть открыто. Но стала бы она открывать окно, а затем садиться к нему спиной? Глупа она не была, даже наоборот. Она была бы более осмотрительна.

В самом деле.

Проклятие. Только мне показалось, что становится теплее, но всё ещё не на верном пути. У меня было неприятное ощущение, словно бы я в каком-то перекрученном измерении. Словно бы я пытался найти угол у окружности. Что-то совершенно точно было не так. Что-то было угнетающе безобразно. Да где блин я ошибаюсь?

Чувствую себя так, словно мне дают отговорки. Огромные.

— На ладно, давайте вернёмся в комнату. Тут больше не на что смотреть.

Не то, чтобы в комнате было на что.

Кунагиса, не желая, видимо, уходить, продолжала смотреть в окно ещё какое-то время, но наконец пошла вслед за мной.

— Заметила что-нибудь?

— Не-а, ничего особенного. Что важнее, я хочу есть.

— Вот как?

— Тогда пойдёмте обедать, — сказала Хикари‑сан.

— Ага, — кивнул я.

1. ↑Бакаити — персонаж из «Учителя правды», наивный художник-самоучка.