Тебе заняться больше нечем?

1

Ириа‑сан совсем освободила Хикари‑сан от обязанностей. «Вместо этого помогай Кунагисе‑сан и этому парню» — сказали ей. Мягкий способ сказать «Да ни за что не доверю работу по дому главному подозреваемому», ну или по крайней мере отчасти имелось в виду именно это.

И вот, мы трое всё ещё были вместе, даже после того, как обед подошёл к концу.

— Идите без меня, — сказал я двум девушкам, когда мы возвращались в комнату Кунагисы. — Я хочу ненадолго забежать к Ирии‑сан. Кунагиса, вот, держи.

Я вытащил из кармана небольшой ножик и отдал его ей.

— Вы ходите с чем-то таким опасным? — удивилась Хикари.

— Юноша всегда хранит нож в сердце своём.

— А девушка хранит пистолет, — пошутила Кунагиса, забирая нож. — Что же, пойдём, Хикари‑тян.

— Но…

— Ничего, ничего. Оставим это на И‑тяна, — Кунагиса полуговорила-полутянула Хикари‑сан за собой. Пока они вдвоём, у Кунагисы не возникнет проблем с подъёмом по лестнице. Это одна из причин, по которой в нашей команде три человека.

— Что же, тогда пойдём.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я зашагал в сторону комнаты Ирии‑сан.

Время просить ещё об одной «аудиенции». Я морально подготовился, затем глубоко вздохнул.

Я постучал в толстую дверь, дождался ответа и вошёл. Внутри были Ириа‑сан и Рэй‑сан, а также Акари‑сан и Тэруко‑сан, чего, я думаю, стоило ожидать, раз уж они в одной команде. Они все сидели на диванах, элегантно потягивая чёрный чай.

Акари‑сан смущённо избегала моего взгляда, словно стараясь сбежать. Она, наверное, жалела об утренней вспышке в комнате Кунагисы. Это вполне естественно, но я тут не знаю, что делать с тем, как открыто она со мной говорила.

Рот Ирии‑сан медленно искривился в улыбку.

— Что-то случилось, эм… м… как тебя. Это ты предложил работать в командах, а теперь ты тут один? В этом проблема, так ведь? Ты знаешь, в твоей команде Хикари, и…

— Ириа‑сан, — перебил её я. — Эм, вы по-прежнему не планируете связываться с полицией, да?

— Ни за что.

Ледяной ответ.

Крайне холодная, резкая реакция.

Она просто изумительна.

Вы и в правду чудесны, Акагами Ириа‑сан.

— Честно говоря, я не думаю, что это хорошо, — сказал я.

— Вы желаете чёрного чая? — Рэй‑сан. Не дожидаясь моего ответа, она встала и подошла к чайнику. Ириа‑сан посмотрела на неё так, словно это что-то должно значить, но затем вновь обернулась ко мне.

— Если сейчас приедет полиция, ты и сам окажешься в весьма щекотливой ситуации, не думаешь? В конце концов, Аканэ‑сан была убита из-за твоих предположений.

— Больше не важно, окажусь я в «щекотливой ситуации» или нет. Я родился, чтобы давать отговорки. Что важнее, а что насчёт вас, Ириа‑сан? Вас тоже могут убить, знаете ли. Что по этому поводу думаете?

По приглашению Рэй‑сан, я уселся на свободное место на диване, рядом с Тэруко‑сан. Тэруко сан на меня даже не покосилась. Её бессмысленный взгляд был направлен в пустоту за её тёмными очками. Казалось, что у неё что-то не в то с фокусировкой. О нет, тут дело не в выравнивании. Они просто были не настроены на меня.

Чёрный чай был неплох.

Ириа‑сан долго молчала, прежде чем мне ответить, словно пытаясь запугать меня.

— Что я думаю? Обо всей ситуации? Это ужасно. Это ужасное событие. Конечно, это не всё, что я думаю, но что, если я задам тот же вопрос тебе? Что ты думаешь?

— Это опасная ситуация. У меня нет желания торчать тут с убийцей в наших рядах.

А ещё у меня нет желания помещать в такую ситуацию Кунагису. Впрочем, я не знаю, что она обо всём этом думает. Без понятия. Но что до меня…

— Хмф! Ты считаешь, что убийство — это ужасно?

— Да, — тут же ответил я. — Я так считаю. Без вопросов. Какие бы причины там ни были, убийцы — это самые презренные люди.

— Хмм. Тогда что ты будешь делать, если тебя будут убивать? То есть, если или убиваешь ты, или убивают тебя — что станешь делать? Сидеть и ждать смерти?

— Наверное, я убью. Я не святой. Но с того момента я начну считать себя одним из презреннейших людей. Неважно, что за… что за человек это будет.

— Похоже, что ты говоришь по собственному опыту, — Ириа‑сан наградила меня противной улыбочкой. Это была злая улыбка, идеально подходящая женщине с такой абсолютной властью, с таким ошеломительным превосходством.

Кажется, она напоминает мне о ком-то.

Ах да, Канами‑сан. Точно такая же «а ты не знал?» форма улыбки. Но почему улыбка негениальной Ирии‑сан так похожа на улыбку Ибуки Канами‑сан?

— Считаешь, что убийство должно быть наказуемо? Но представь, ты кладёшь перед мышью еду, и каждый раз, когда она будет пытаться её съесть, мышь ударяет током. Как думаешь, что сделает мышь?

— Мыши способны учиться, так что, они перестанут пытаться есть, наверное.

— Наверно. Мыши способны учиться, так что они будут есть те куски еды, которые не под напряжением.

— Люди не мыши.

— А мыши не люди, — она хлопнула ладонями. — Боже, раз уж мы всё равно говорим об этом, ответь-ка мне на вопрос. Почему убивать людей не хорошо?

Этот вопрос можно задать наивному ученику средних классов.

Кажется, она не шутила.

— Потому что это противозаконно, потому что проще быть в обществе, если в это веришь, потому что я не хочу, чтобы убивали меня.

— Всё перечисленное как-то неубедительно.

— Согласен. Так что вот мой ответ: причин нет. Чтобы убивать, причина нужна. Может, тебя достали, или же ты просто хочешь убить кого-то, но никто не убивает без причины. Но это не то, что будешь выбирать. Убить или не убить? Не это будешь выбирать. Об этой ерунде болтают лишь люди с комплексом Гамлета. В тот миг, когда начинаешь о таком задумываться, то перестаёшь быть человеком.

Это я терпеть не могу благородных?

Что за бред.

— Убивать не хорошо, — сказал я. — Это абсолют. Причина не нужна.

— Хм, вот как? — она совершенно неискренне кивнула. — Пожалуй, я могу понять, откуда всё это. Но если мы узнаем, кто убийца, то дело будет закрыто. Когда на остров приедет Айкава, мы узнаем, кто же это был.

— Я не знаю этого Айкаву‑сана.

— Но я знаю. Разве недостаточно? Акари, скажи ему, когда приедет Айкава‑сан.

— Через три дня, — ответила Акари‑сан, всё ещё избегая на меня смотреть. — Мы попросили приехать раньше, чем планировалось. Так что…

— Вот и ответ. Если узнаем, кто убийца, конечно, можешь уезжать. Ты на этом острове только потому, что ты под подозрением. Только по этой причине такой бесталанный и заурядный парень, как ты, здесь. Кстати говоря, у тебя самого нет алиби на момент смерти как Ибуки‑сан, так и Соноямы‑сан, так ведь?

Клац. Я поставил свою чашку, ещё более чем наполовину полную, обратно на блюдце, специально вздохнул и медленно поднялся на ноги.

— Прошу меня простить. Кажется, мы с вами говорим на совершенно разных языках.

— Тэруко, проводи его до комнаты, — сказала Рэй‑сан сидящей рядом со мной Тэруко‑сан. — Так, чтобы он не был совсем один. Тебе ведь не сложно, так?

Быстро кивнув, Тэруко‑сан встала с дивана. Я не совсем понимал, что под этим имела в виду Рэй‑сан или как на это реагировать, но несмотря на это Тэруко‑сан уже сама выдвинулась прочь из комнаты. Я поспешил за ней, оставляя комнату Ирии‑сан за спиной.

Когда я вышел в коридор, Тэруко‑сан уже была далеко впереди. Какой сопровождающий станет идти впереди и убегать от гостя? Как обычно, я не могу понять, о чём она думает. И дело не только в том, что она всё делает в своём собственном темпе. Я ускорился, чтобы догнать её.

Что важнее…

Мой разговор с Ирией‑сан совершенно ни к чему не привёл. Чего-то такого я и ждал, но всё равно удивился, как быстро он зашёл в тупик. Похоже, Ириа‑сан очень доверяет этому Айкава‑сану. Но есть ли в мире такие удивительные детективы на самом деле?

Надеюсь.

Искренне надеюсь.

Нет, я желаю.

Молю.

— Может, всё это тоже чепуха.

Я ещё раз вздохнул. Я просто ещё разок попытаюсь. Не думаю, что получится многого добиться без помощи владелицы поместья. Хвастаться тут нечем, но я могу быть на удивление решительным. И я не умею проигрывать с достоинством. Совершенно не умею. Ни за что в жизни я не сдамся так просто.

—

Э-э?

Кто-то что-то сейчас сказал? Могу поклясться, я слышал чей-то голос. Я огляделся, но в коридоре кроме нас с Тэруко‑сан никого не было. Наверное, это всё воображение. Мои уши меня обманывают. Возможно, я начал уставать.

Хм-м…

Нет.

Это был голос.

Что значит…

Есть ещё всего одна, очень, очень невероятная возможность. Знаю, что, трезво говоря, это практически невозможно, но что ещё? Могло это быть?

— Тэруко‑сан, ты что-то сказала?

Случайно?

Услышав мой вопрос, она остановилась.

— Я сказала, что было бы лучше тебе просто умереть.

Я не мог сказать ни слова.

Впервые вообще она заговорила рядом со мной, и я никак не мог ожидать, что скажет она что-то вроде «было бы лучше тебе просто умереть». Это уж слишком. Она это серьёзно?

А затем она повернулась и безмолвно уставилась на меня сквозь тёмные стёкла очков.

Это был обвиняющий взгляд, и я, не удержавшись, вздрогнул. Мы постояли так немного, играя в гляделки, но поняв, что мне не хватит стойкости переглядеть её, я решил оставить это и пойти дальше. Когда я попытался пройти мимо, она схватила меня за руку и туго её сдавила.

Сжатие.

Словно бы электрический ток побежал по локтю.

Не отпуская моей руки, она затащила меня в ближайшую комнату и захлопнула за собой дверь. Силой усадив меня на диван, она уселась так, что мы смотрели друг на дружку, и сняла очки.

— Они просто для виду?

— Они для того, чтобы нас можно было различать.

Она подняла лицо.

У неё был точно такой же голос, как у Акари‑сан и Хикари‑сан.

Чистый, изумительный голосок.

— Вот как?

— Соврала. Мне просто не хотелось смотреть на твоё лицо.

Я молчал.

— Соврала. Мне просто хотелось посмотреть, как ты сделаешь такое лицо.

— Я как-нибудь могу тебе помочь?

Я не мог понять её намерений, так что зная, что в данной ситуации плохо будет идти на поводу, я попытался перехватить инициативу, задав вопрос. Но она просто осмотрела комнату, никак не отреагировав.

— Дам тебе совет, — вдруг сказала она, всё ещё игнорируя мой вопрос. Словно бы она разговаривала с призраком за моей спиной. — Тебе лучше жить одному. Когда ты находишься среди людей, ты доставляешь им неприятности.

Хуже всего было то, что без тёмных очков её было совершенно не отличить от Акари‑сан н Хикари‑сан. Слышать такое не только от Маки‑сан, но теперь и от неё, было весьма неприятно, по правде говоря.

Словно бы меня предали.

— Человеку, который только и делает, что донимает других, должен совсем перестать быть человеком. Если ты не можешь это сделать, тебе нужно жить одному. Вот, что я думаю.

— Почему ты так говоришь?

— Но я такая же.

Ясный ответ.

Выражение её лица ничуть не изменилось.

Даже не вздрогнула.

— Но ты живёшь здесь, с другими людьми, и…

— Мы перестали быть людьми.

Мы.

А кого это вообще включает?

— Этим утром, Акари тебе нагрубила. Я извиняюсь, — она сменила тему без перехода. И её отсутствие выражения лица и тон совершенно не изменились.

— Почему ты извиняешься?

— Это была я.

— Э-э?

Она продолжила, не обращая внимания на моё смущения.

— Это была не я по сути, но тело было моё. Мы втроём занимаем все три тела. У каждой из трёх есть по три личности, и у каждой из трёх есть общие личности и память. Так что хотя утром кричала на тебя Акари, на самом деле тело было моё.

— Ты врёшь.

— Да.

Она ничуть не изменилась в лице. Да что такое с этой девушкой? Она продолжает и продолжает поражать меня. Совсем не понимаю, к чему она всё это?

— Ну ладно, кончаем милую болтовню.

Она думала, что это лишь болтовня.

— Перейдём к делу. Не думаю, что это умно, всё болтать и болтать про полицию рядом с госпожой. Она может долго терпеть, но у каждого есть свой предел.

— И всё же, почему Ириа‑сан так упрямится? Говорит, что хочет, чтобы всё было спокойно, но не могу не думать, что тут что-то большее.

И разве тут всё ещё спокойно? Кажется, её ничуть не заботит спокойствие.

— Ты правда хочешь знать?

— Хочу.

Тэруко‑сан встала.

Она подошла ко мне.

Прижалась ко мне.

Вцепилась в меня.

Всё её тело было на мне.

— Потому что… Какой преступник любит полицию? — сказала она с абсолютно отсутствующей интонацией. — Вот почему.

На несколько секунд я просто потерял дар речи, не вполне понимая, о чём это она.

— Конечно, тебе любопытно, почему госпожа на этом острове.

— Ну, с характером, как у неё…

— Она допустила ошибку.

Деталям она внимания не уделяла, так что я не понимал, куда движется наш разговор. Как у тройняшек, выросших в абсолютно одинаковых условиях, может быть такой разный характер? Это и правда похоже на расстройство множественной личности.

— Э-э? Что значит «допустила ошибку»?

— Кунагиса‑сан не переносит резкого движения по вертикали. Поэтому ты и здесь, верно?

— Да, всё верно, — думаю, слово «лесть» ей незнакомо. — А что-то не так?

— У госпожи всё наоборот, — выразительно произнесла она.

Практически словно читая по сценарию.

И довольно сухо читая.

— И поэтому она на этом необитаемом острове.

Она тут же продолжила.

— Видел ли ты левую руку госпожи? Если бы ты увидел все эти шрамы на запястье, ты бы тоже понял.

Шрамы… на запястье?

Насколько её голос был сухим и монотонным, настолько же он был серьёзным.

— Это называют синдромом повреждения. Думаю, даже ты слышал о нём?

Синдром повреждения. Наверное, она говорит о DLLR синдроме. И правда, я о нём слышал. Форма аутизма, при которой человек просто не может жить, не причиняя вреда — себе, или кому-то ещё. Если точнее, то это крайность расстройств аутистического спектра. В любом случае, это исключительно плохой, невероятно неприятный, чрезвычайно ужасный тип психического расстройства.*

Во время обучения в программе я где-то о таком читал, но лично такого никогда не наблюдал, хотя знал кое-кого, кто имел с этим дело. Как он говорил, «человек, который может убить, не испытывая при этом совершенно никакой вины — вот это страшно».

Воистину страшно.

И она говорит, что Ириа‑сан — такая?

Но DLLR синдром — такое редкое состояния, что сам факт его существования поставлен под большое сомнение. Это довольно сильное компульсивное состояние, так что, по общему мнению, невероятно редкое. В Японии не было ни единого случая, и даже в Штатах таких людей можно по пальцам пересчитать. Но, наверное, тут снова в деле закон больших чисел.

— Тэруко‑сан, это…

— Мы сёстры-тройняшки, а у госпожи есть сестра-близнец, госпожа Одетта.

Илиада и Одиссея.

Это что-то объясняет.

— Вот как? И что сейчас с её сестрой?

— Она мертва.

— Ты ведь серьёзно, да?

— Я серьёзно, — сказала она. — А убила госпожу Одетту никто иная, как госпожа Ириа. Ты понимаешь? Ты понимаешь, что это значит? Ты ухватил суть этого? Это значит, что ты оскорбляешь госпожу своим грязным ртом. «Убийство достойно только презрения, не важно, по какой причине», да?

— Я не хотел специ…

— Твои намерения в данной ситуации не важны. В любом случае, полагаю, теперь ты понял, почему она не вызывает полицию? Если понял, то возвращайся в свою комнату. И прекрати поднимать волну.

И без дальнейших колебаний она поднялась с дивана. По её позе я понял, что разговор окончен.

Но ох-ох, Тэруко‑сан…

«Не поднимай волну»?

Это моя фраза.

— Тэруко‑сан! — непроизвольно бросил ей вслед.

Вопреки моим ожиданиям, у двери она резко остановилась.

— Что?

— Вот…

Вот…

Воооооот…

— Вот… Скажем, есть ребёнок, который прожил первые десять лет своей жизни в запертом подвале, без какого-либо общения с людьми, даже с себе подобными. Можешь представить, каким вырастет этот ребёнок?

Она не ответила.

Естественно, я не ждал полноценного ответа.

Я просто решил, что попробую спросить.

Вот эта девушка. Эта тихоня, вечно мрачная, живущая в тишине. Для меня она была как…

— Мы с тобой абсолютно разные, — сказала она довольно резко.

Она словно бы читала мои мысли.

Говорила, даже не оборачиваясь назад.

— Не смей даже как-то сравнивать меня с собой. Это отвратительно, от этого тошнит, это жутко неприятно.

— Печально слышать.

— В мире нет кого, кто был бы похож на тебя. Не только здесь, во всём мире. Если хочешь, могу сказать проще: ты просто отклонение.

— А этого я не как не ожидал услышать, особенно от тебя.

— Приходится мне это говорить, потому что больше некому, — она не оборачивалась, и всё так же продолжала: — Кажется, ты до сих пор не можешь понять, почему Химэна‑сан так к тебе пристаёт, но ответ очевиден. Просто она видит, что творится у тебя в голове. Никто не любит мерзкое.

Э.

— Я говорю, что ты мерзкий.

— Не нужно повторять, я и так понимаю.

— Ах, ты понимаешь? И всё равно находишь силы жить дальше. Какое присутствие духа. Наверное, требуется много силы воли для такого. Достойно уважения. Или, быть может, ты считаешь, что найдётся кто-то, кто полюбит тебя, когда ты раскроешься? Ты и правда веришь, что кто-нибудь выберет тебя? Тогда ты и правда отклонение.

Сказать было нечего. Её слова звенели эхом. Они слишком тяжелы для меня. Я сейчас упаду в обморок. Разобьюсь на кусочки.

— Как смеешь ты вторгаться в чужие жизни, если прячешь в себе такое чудовище? Ты хуже насекомого. У тебя нет стыда. Мир не настолько великодушен. Как же ужасно ты самодоволен. И вот почему…

Она открыла дверь. Затем, на секунду, она обернулась ко мне.

Это было…

Выражение лица женщины, глядящей на объект своей искренней ненависти. Это был ледяной взгляд.

— Ты должен просто умереть.

Хлоп.

Неживой звук.

Дверь захлопнулась.

Силы покинули моё тело. Было похоже на ощущение, когда с тебя снимают кандалы, только без чувства освобождения.

— Господи.

Казалось, меня сейчас раздавит.

Разотрёт в мелкую пыль.

— Самый наиабсурднейший абсурд, ну правда.

Оставленный в одиночестве, я сел и подумал.

Итак, что это было? Я попытался припомнить всё, что она сказала. В отличие от вчерашнего разговора с Аканэ‑сан, тут не о чем теоретизировать. Тут нет не причины, ни объяснения, только голая правда, которую швырнули мне прямо в лицо.

— Боже, это мне и правда повредило, — я потряс головой.

Не думай об этом. Сейчас есть ещё над чем подумать. Я поднялся с дивана и вышел из комнаты. В коридоре даже тени от Тэруко‑сан не осталось. Она довольно быстра. Может, это ещё одна черта, которой она на меня похожа.

В любом случае, всё, что сейчас имело значение — это информация, которую подкинула мне Тэруко‑сан. Шрамы на запястье Ирии‑сан. Её «прошлое». Факт, что она убила сестру… и таким образом очутилась на этом острове. Её синдром повреждения. Аутизм.

Если так подумать, вполне понятно, почему они не вызывают полицию.

— Постойте-ка минутку. Погодите.

Откровение. Я собственными глазами видел вчера, как переодевается Ириа‑сан. Это была первая аудиенция. Но на её запястьях не было и царапинки. Не то, чтобы я всё время пялился на её конечности, но я бы точно заметил такой впечатляющий шрам, если бы он там был.

— Постойте-постойте-постойте… — я встал как вкопанный, чеша в затылке. — Что за чёрт?

По сути, Тэруко‑сан — большая-пребольшая врунья.

Прямо как я.

2

По дороге обратно в комнату к Кунагисе я наткнулся на команду Маки‑сан, Синъя‑сана и Яёй‑сан. Они, по всей видимости, направлялись есть. Мне было немного завидно: с Яёй‑сан в команде они могли есть потрясающие блюда когда только захотят. Не то чтобы я был против готовки Хикари‑сан…

— Аха-ха… парень. Аха-ха-ха-ха-ха-ха. А-а-а-а-ха-ха-ха-ха-ха-ха… ха.

Едва только увидев меня, Маки-сан просто разорвалась со смеху. Я уже даже не считал это грубым. Этого ждёшь точно так же, как смены времён года.

— Что на этот раз, Маки‑сан? Вы как всегда полны энергии.

— А-ха-ха. Юноша, похоже, Тэруко‑сан на тебя серьёзно наехала. Ох мои звёзды. Так тебе и надо.

— Откуда вы знаете?

— Ты всё ещё спрашиваешь? Благодарю за восхитительную передачу, нерешительность‑сан. Тебе, наверное, никогда не скучно. Завидую.

Да уж, Маки‑сан жить очень скучно. Она знает всё, что произошло, что происходит и что произойдёт. Это как если смотреть бесконечный поток фильмов, концовку которых ты уже знаешь. Без сомнений, что такое отнимает у бытия всяческую радость.

— Не совсем так.

Маки‑сан всё смеялась. Это алкоголь на неё так действует, она навеселе? Её голова изнутри напоминает, наверное, мэнтайко*.

Она пронзительно на меня посмотрела.

— Скажи, тебе действительно необходимо в сейчас быть здесь? — Синъя‑сан всё ещё был немного печальным, но он несколько успокоился и больше не был бледным. И пускай наступают суровые времена — в конечном счёте время добро ко всем нам. — Кунагиса‑тян и Хикари‑сан одни там наверное волнуются. Они же такие маленькие. И к тому же Хикари‑сан сейчас главная подозреваемая, так? Твоя любимая Кунагиса может быть в опасности.

Он говорил словно в шутку, он было ясно, что он на самом деле за меня волнуется. Я благодарно ему поклонился.

— Э-хе-хе. Что же, теперь прошу нас простить, недоделанный‑сан. Не переусердствуй в размышлениях, — усмехнулась Маки‑сан, после чего повернулась ко мне спиной. Синъя‑сан бросил на неё взгляд.

— Если ты винишь себя в смерти Соноямы‑сан, то не стоит, я считаю. Ты сделал всё, что было в твоих силах. Ты не мог сделать большего. Ты сделал всё, что мог, — сказал он мне.

— Благодарю вас, — благодарно поклонился я в ответ.

— Что же, пока, — он тоже развернулся.

Яёй‑сан бросила на меня пару подозрительных взглядов, которые, наверное, должны были что-то значить, но она лишь едва кивнула и направилась вслед за другими двумя в сторону столовой.

— Что это сейчас было?

Не было ничего особо подозрительного, но что-то было не так.

— Эх, наверное, не стоит об этом думать, — пробурчал я себе под нос.

Возвратившись в комнату, я застал Кунагису по уши закопанной в детали от компьютеров, Хикари‑сан же прибиралась. Говорю вам, Хикари‑сан помешана на чистоте. Если так подумать, она всё время прибирается. Наверное, это какая-то форма трудоголизма. На этом острове есть хоть один нормальный человек?

— Эй, И‑тян, ты как раз вовремя.

— Для чего это?

— Чтобы заплести мне волосы.

Понял.

Я подошёл к ней сзади. Решив заплести ей кучу маленьких косичек, я начал собирать волосы небольшими прядями.

— А-а-а-ах, — от удовольствия вздохнула она.

— Томо‑сан, мне убрать весь этот хлам?

— Не называй это хламом! Ещё можно использовать какие-то детали, я их сейчас вытаскиваю. Вещи нужно использовать многократно! Повторное использование, рециркуляция, ради матушки земли! Повторное использование — это важно. М-м-хм-м. Но что мне делать? Может, собрать секретное оружие и остановить убийцу?

Да уж, вешать нос она не умеет. Не то чтобы я хотел быть таким же, как она, но нельзя не уважать её позитивное мышление. Даже если просто потому, что она никогда не знала отрицательных эмоций.

Э-эх.

— Ах да. Хикари‑сан, у тебя найдётся что-нибудь вроде блокнота? И чем писать?

— Всё есть в кабинете. Вам нужно?

— Я хочу очертить сложившуюся ситуацию.

Вчера мы составляли список алиби для всех, но эти данные были разбиты на осколки вместе с компьютерами. Поэтому я хотел написать новый список, с учётом обновлённой информации.

— Понятно, — сказала она и отправилась в кабинет.

— Ах да. Томо, забыл тебе сказать, помнишь про картину? Я понял, что с ней не так.

— Хм-м? Ах, да, ты же говорил что-то об этом. Ну так что?

— Часы.

— Часы?

— Ага, часы. Когда я позировал Канами‑сан в ателье для картины, на мне не было часов. Они сломались и я отдал их тебе на починку. Так что на моих руках ничего не было.

— Тем не менее, на картине часы нарисованы были.

Кунагиса была озадачена пару мгновений, но затем вернулась к обычному своему выражению и задала ожидаемый вопрос:

— Тебе не кажется, что это просто ошибка? Не думаю, что это очень уж важно.

— Ну, да, пожалуй, но…

— Какой?

— Как насчёт подлежащего и сказуемого?

— Экран часов. Он был пуст или такой, какой после починки, с цифрами в обратную сторону?

— О, ну, если честно, то там я повёрнут вовнутрь, так что не могу сказать.

— М-м, — кивнула она и через пару секунд продолжила: — Ага, думаю, это просто ошибка. Что важнее, кажется, надумала зацепку. Убийство Аканэ‑тян, оно как… Её обезглавленное тело словно, эммм…

— Эммм?

— Её руки как будто бы…

Она наклонила голову и сложила руки в замок.

— Даже не руки, а пальцы. Что-то было в них неестественное, то есть очень неестественное, пожалуй… Ох чёрт, моя память работает на пределе мощности. Словно бы у меня в голове большая мозаика. Эй, Хикари‑тян, ты ничего странного не заметила у неё с пальцами?

— Хм-м-м…

Хикари‑сан, в какой-то момент вернувшаяся, села на ковёр рядом с Кунагисой, прямо напротив меня.

— Простите за ожидание. Вот бумага и ручка.

— Спасибо.

Я забрал предложенное, и, вспоминая, что мы там вчера писали, составил новый список алиби для всех на этом острове на момент убийств Ибуки Канами и Соноямы Аканэ.

Ибуки Канами: (убита)

Сонояма Аканэ:

До землетрясения: ✕

После землетрясения: ✕

(убита)

Кунагиса Томо:

До землетрясения: ○ (И-тян, Хикари, Маки, Синъя)

После землетрясения: ✕

○ (Не может ходить по лестницам одна)

Сасироно Яёй:

До землетрясения: ○ (Ириа, Рэй)

После землетрясения: ✕

✕ (спала)

Тига Акари:

До землетрясения: △ (Тэруко)

После землетрясения: ✕

○ (была не на острове)

Тика Хикари:

До землетрясения: ○ (И-тян, Томо, Маки, Синъя)

После землетрясения: ✕

✕

Тига Тэруко:

До землетрясения: △ (Акари)

После землетрясения: ✕

○ (была не на острове)

Сакаки Синъя:

До землетрясения: ○ (И-тян, Томо, Маки, Синъя)

После землетрясения: ○ (Маки)

○ (Маки)

Ханда Рэй:

До землетрясения: ○ (И-тян, Томо, Маки, Синъя)

После землетрясения: △ (Ириа)

△ (Ириа)

Химэна Маки:

До землетрясения: ○ (И-тян, Томо, Хикари, Синъя)

После землетрясения: ○ (Синъя)

○ (Синъя)

Акагами Ириа:

До землетрясения: ○ (Рэй, Яёй)

После землетрясения: △ (Рэй)

△ (Рэй)

Фух. Вроде так. Я вздохнул, глядя на список.

— Алиби, да? Но знаешь, это всё не так уж много теперь значит, нет? До этого момента мы отвергали мысль о том, что это может быть сговор, но если учесть такую вероятность, то список ничего не значит. Особенно если посмотреть на показания групп по двое и по трое.

А ещё есть вероятность, что даже не-убийца соврал, просто чтобы не оказаться под подозрением, и если учесть и это, то этому списку ещё сложнее верить.

Прекрасно осознавая бессмысленность всего этого, я всё же решил набросать краткое описание самих убийств.

СЛУЧАЙ ПЕРВЫЙ:

Жертва: Ибуки Канами;

Условия: запечатанная комната, река из краски (решено);

Время: ночь (вероятно, после землетрясения);

Примечания: обезглавленное тело; убийца неизвестен.

СЛУЧАЙ ВТОРОЙ:

Жертва: Сонояма Аканэ;

Условия: запечатанная комната, открыто окно на большой высоте (не решено);

Время: между двумя ночи и половиной десятого утра;

Примечания: обезглавленное тело…

— И… убийца… неизвестен.

Я закончил писать и отложил ручку.

— Ты забываешь о третьем случае, И‑тян! — тут же заспорила Кунагиса. — Случай с бедной Кунагисой‑тян.

— Ах да. В сравнении оно меркнет, но это тоже загадка, ага.

— Не говори так! Для меня это страшнее, чем если бы мне голову отрезали! Раз до такого дошло, то лучше, если бы и правда её отрезали!

— Ладно, ладно… — я вновь взялся за ручку.

СЛУЧАЙ ТРЕТИЙ:

Жертва: Кунагиса Томо (её компьютеры);

Условия: незапечатанная комната; замка нет, заходи кто хочешь;

Время: между десятью утра и окончанием завтрака; однако, на тот момент все были вместе. Комната, запечатанная временем?

Примечания: предположительно, целью преступника было уничтожение фотографий с места смерти Ибуки Канами.

— Комната, запечатанная временем, э?

В первом случае комната была запечатано рекой краски. Во втором — окном, до которого не дотянуться. Комната, запечатанная высотой. А третий случай был запечатан временем.

— Второе, третье и четвёртое измерение, а?

— Да уж, так это выглядит как преступление невероятных масштабов. Скажи, Хикари‑тян… Вопрос, пожалуй, обнуляет все предположения, которые мы делали до сих пор, но… может такое быть, что на острове кроме нас есть кто-то ещё?

— Нет, не может, — уверенно ответила та. — На всём острове есть только одна точка, к которой может пристать корабль, так что в этом я уверена.

— Ясно…

Но если бы это было так, то тогда то, что произошло с компьютерами Кунагисы было бы абсолютно невозможно. При достаточном уме с мудростью кому-то реально под силу пройти сквозь запечатанное пространство и покорить высоты, но время — эта вотчина неподвластная человеку.

— Так что мне интересно, это тоже был какой-то фокус? Что-то вроде удалённого управления? М-м-м, но совершенно очевидно, что это дело рук человека.

— Хикари‑сан, быть может, он или они ускользнули, пока все были в замешательстве после обнаружения тела? Я хочу сказать, ведь перед нами был обезглавленный труп. Может, кто-то воспользовался ситуацией и ушёл, пока мы все отвлеклись?

— Я… я так не думаю.

Хикари‑сан всё было не убедить. Даже я сомневался над этой идеей, хотя это я её высказал. На самом деле мы бы скорее всего заметили бы, если бы кто-то исчез из комнаты.

— Первый случай. Кто угодно мог это сделать — если учитывать вероятность сговора. Но по крайней мере мы знаем, как это сделали, мы знаем, что на самом деле это не «запечатанная комната. Далее, второй случай. На этот раз мы не знаем, как всё было сделано.

— Но я, как исключение, могла всё сделать, — сказала Хикари‑сан.

Я кивнул.

— Наконец, третий случай. Этого не мог сделать никто. Более того, этого вообще никак не могло произойти.

Сам случай стремительно усложнялся и усложнялся. Не очень хорошая тенденция для следующего случая.

— Боже, ну что это за цикл такой?

— Ну, не думаю, что всё это было спланированно заранее. Хм, но и на совпадения всё списывать тоже нельзя.

— Ладно, хватит думать о том, от чего опускаются руки, — сказал я. — Алиби, запечатанные комнаты. Трюки, уловки, постановки, обманы. Неважно. Сойдёмся на том, что кто-то просто дурит нас всех каким-то невообразимым образом.

— Быть может, это виртуальная машина.

— Ага, именно.

Наверное.

В старых детективах часто говорят, что сложнее придумать загадку, чем её решить, но мне кажется, что это не так. Придумать загадку или трюк или что нужно намного проще. При создании загадки можно смотреть на события с любой стороны, с которой только тебе захочется. С другой стороны, решать загадку ты можешь только с одной определённой стороны.

Так что сейчас надо отложить это дело в сторонку.

— Но вы не думаете, что нам нужно по крайней мере рассмотреть алиби? Только это нам сейчас и известно, — сказала Хикари‑сан. — А если в доказательства мы станем подмешивать эмоции, все сразу попадут под подозрение. Я хочу сказать, разве когда убили Ибуки‑сан, Сонояма‑сан не стала главной подозреваемой из-за того, что они были на ножах? И посмотрите, к чему это привело.

— Да-а-а-а, но… ели бы Аканэ‑сан была бы убийцей, это было бы логично.

А теперь Аканэ‑сан тоже мертва.

— Как насчёт идеи, что Сонояма‑сан убила Ибуки‑сан, а затем кто-то убил ту в отместку?

— Думаю, в этом случае её скорее всего убил бы Синъя‑сан. Он заботился за Канами‑сан и был её лучшим другом.

— Но у Синъя‑тяна алиби. Да и если не учитывать его, откуда он бы узнал, что это Аканэ‑тян её убила?

— Может, он не знал, может, просто чувствовал. Ошибочная месть не каждый день случается, но не такая уж и редкость. Если подумать, что такое с Синъя‑саном и Маки‑сан? У них алиби второй день подряд. На ночное время. Вам не кажется, что их Алиби как-то подозрительно?

— Есть немного, м? Может, они втайне согласовывают показания. Но знаете, Химэна‑сан вряд ли стала бы таким заниматься.

Химэна Маки. Неописуемая предсказательница со сверхчеловеческими способностями. Абсолютная абсолютистка, она может заглядывать в головы людей и слышать всё, что угодно. Чем-то она напоминала Кунагису. Странно.

— Что с тобой, И‑тян? Влюбился в Маки‑сан что ли?

— Боже, не говори так. Но знаешь, от такой долбанутой женщины не ждёшь особенно здравого смысла.

Ох, всё это воистину бесполезно. Кажется, что мы уже рассмотрели все возможные варианты. Будто мы на мели. О чём ещё остаётся думать?

— Такое чувство, что Аканэ‑сан знала, что её убьют.

— Э? — Хикари‑сан удивлённо подалась вперёд. — Что вы хотите сказать?

— Просто мне так кажется. Вчера вечером я разговаривал с ней под дверью, она, ну, была всё время такая спокойная. Цитировала Рёкана и всё такое. На неё это было не похоже.

— Хм, интересно, она знала, кто убийца? — сказала Кунагиса.

Действительно, она могла. В конце концов, она же была Соноямой Аканэ из Семи Дураков ER3. Даже не проводя расследование, если у неё было предчувствие, кто убийца, скорее всего, так оно и было.

— Кстати, Хикари‑сан, я только что говорил с Тэруко‑сан…

— Чего?! — кажется, она была ошарашена ещё больше, словно я сказал что-то возмутительное. Точнее, не возмущена. Больше похоже, то она думала что-то вроде «почему ты так откровенно врёшь?»

— Хочешь сказать… Тэруко говорила?

— Ага. Я тоже сильно удивился, но проблема тут в том, что именно она сказала.

Я рассказал Хикари‑сан и Кунагисе, что сказала мне Тэруко‑сан. Конечно, вторую половину я опустил. Никогда не любил болтать о своих ошибках.

— Так что это значит, Хикари‑сан? Сколько из этого — правда?

У Хикари‑сан было совершенно растерянное выражения, когда она пыталась сказать что-то в ответ.

— Эм… — тянула она. — Эм, ну, эм…

— А ещё утром Акари‑сан кричала о чём-то странном. Что-то вроде «я так от этого устала». О чём это она?

Она всё ещё не могла ничего сказать в ответ. Затем, решившись, видимо, она посмотрела на меня. И всё же её взгляд метался туда-сюда, пока она ещё немного размышляла. Наконец, она открыла рот.

— Всё верно.

Э.

Надо сказать, не такого ответа я ожидал.

Пришёл мой черёд терять дар речи. Что, всё, всё верно? Э? Что это она сказала?

— Я скажу, раз уж дошло до этого, и потому что я решила доверять вам. И потому что я обязана вам. — Хикари‑сан снова помолчала, и затем, выглядя ещё отрешённей, продолжила. — Да, технически, госпожа — преступница. Мы служим ей с полным осознанием этого.

— И поэтому вы не вызываете полицию?

— Мы просто на неё работаем. Больше мы ничего не делаем. С момента, как мы приехали на этот остров, произошло много всего. Так мы познакомились и с Айкавой‑сан, о ком вы уже слышали.

Много всего? Много чего всего?

Происшествие на острове.

Если подумать… Если подумать, прошлой ночью…

— Эй, Томо.

— Что, И‑тян?

— Я помню, ты вчера говорила что-то вроде того, что тебе интересно, что произошло на этом острове, но ведь это снова шалит моя память?

— Не-а.

— Значит, ты знала.

— Ага, — усмехнулась она. — Это общеизвестный факт. Много кто об этом знает, но никто не говорит. Мало кто хочет стать врагом фонда Акагами.

Так значит, со времён старых добрых деньков увлечения Кунагисы ничуть не изменились. Может, пяти лет мало, чтобы изменить её природу.

— На самом деле это было среди прочей информации от Ти‑куна, но я подумала, что лучше тебе этого не говорить, так что…

— Почему это?

— Потому что я знала, что ты сделаешь такое вот лицо.

Ага.

Да ладно…

Я опустошён.

Очень слабо, неуверенно, болезненно — Хикари‑сан продолжила.

— Когда мы придумывали этот «салон», госпожа несколько успокоилась, но… Я могу понять неудовлетворённость Акари. Но, знаете, это же наша работа.

Работа, э? Если она серьёзно, то это веское утверждение. Я впечатлён, правда. Я уважаю всех, кто живёт исключительно для выполнения своей роли, вне зависимости от того, что это за цель. Это что-то, что я никогда не смогу.

Так что Хикари сан тоже была погружена в самую пучину бездны.

— Э, так вот в чём дело?..

Но что это значило? Если убийца знал всё это, знал, что Ириа‑сан не вызовет полицию, тогда…

Тогда эта поразительная храбрость, смелость и бесстрашие его действий вдруг обретали смысл.

— Ладно, Хикари‑сан, значит…

И когда я собирался расспросить её о деталях этого происшествия, в дверь постучали. Это была Яёй‑сан.

3

«Мне нужно в уборную». Вот что Яёй‑сан сказала Маки‑сан и Синъя‑сану во время обеда, после чего отделилась от своей команды и пришла сюда. Довольно банальная, избитая ложь, всё равно Маки‑сан может читать мысли, и даже подвыпивший Синъя‑сан смог бы её раскусить, но глядя на болезненно‑синее лицо Яёй‑сан промолчишь, даже если она скажет, что на остров плывёт тысяча чертей верхом на черепахе.

Она села на диван и ничего не сказала.

Она до странности опасалась присутствия Хикари‑сан. Быть может, и она тоже считала, что Хикари‑сан — убийца. Честно говоря, не такое уж и неожиданное допущение.

— Можем ли мы считать, что вы пришли сюда потому что хотите что-то нам рассказать, Яёй‑сан? — не похоже было, что она сама будет что-либо делать, так что я взял инициативу.

— Да, — едва кивнула она. — Эм, вы двое занимаетесь расследованием, так?

— Ну вроде того. В конце концов, теперь это стало личным делом, — сказал я, глядя на детали компьютера в углу комнаты. — А что такое?

— Эм, если вы занимаетесь расследованием, я так полагаю, факты должны быть точны, верно?

— Ну да, естественно.

— Если исходить из неточной информации, может случится третье происшествие, верно?

— Четвёртое.

— Верно, Яёй‑сан, — мы проигнорировали возражение Кунагисы. — Всё именно так. Эм, Яёй‑сан, я не вполне понимаю, что именно вы хотите сказать. Мне показалось, вы пришли, чтобы помочь нам, но быть может, я ошибаюсь? Может, вы пришли, потому что вам не нравится быть в команде с Синъя‑саном и Маки‑сан?

— Нет, дело не в этом, — пробормотала она. — Просто… Я солгала, и этого не исправить.

— Солгали?

— Да. Той ночью… Мы и правда разговаривали с Ирией‑сан. Только лишь до землетрясения, но это всё правда. Но Ханда‑сан… Ханды‑сан с нами не было.

Лицо Хикари‑сан окаменело.

Рэй‑сан… Ханда Рэй.

Теперь абсолютно ясно, отчего так нервничала Яёй‑сан в присутствии Хикари‑сан, и почему она так неестественно всех сторонилась, всё время запираясь в комнате.

Лёд таял.

Прошлым утром во время проверки алиби Ириа‑сан лично сказала, что они с Яёй‑сан и Рэй‑сан были вместе. Каждый говорил за себя, но когда очередь дошла до Яёй‑сан, за неё сказала Ириа‑сан. Я подумал, что это просто потому, что они были вместе, но похоже, что всё же всё было иначе.

Ириа‑сан…

Акагами Ириа укрывает Ханду Рэй.

Яёй‑сан вся как-то осела, её плечи поникли. Словно бы с неё сняли ужасный груз или проклятие.

— Почему?

Почему она до сих пор молчала о столь важной детали? Я не в том положении, чтобы задавать такой вопрос. Это остров Ирии‑сан и особняк Ирии‑сан, и это Ириа‑сан пригласила сюда Яёй‑сан, и, в конце концов, она же Акагами Ириа. Если Ириа‑сан сказала «Я была с Яёй‑сан и Рэй‑сан», кто станет спорить? Кто назовёт её лгуньей?

Будто любой смог бы так сказать.

— Тогда я не придала этому особого значения, — наконец сказала Яёй‑сан. — Я просто решила, что она прикрывает своих. Но из-за этого лишь Аканэ‑сан осталась без алиби, и её заперли и… убили.

Словно плотину прорвало — так она говорила. Я молча сидел и слушал. Кунагиса и Хикари‑сан занимались тем же.

— И касательно прошлой ночи, Ириа‑сан снова сказала, что она была с Рэй‑сан. Всю ночь. Но как в это поверить? Она сказала, что они обсуждали что делать дальше, но почему это заняло всю ночь?

— Ну, это возможно.

— Я так не считаю. Если кто-то соврал раз, не значит, что соврёт и второй, но шансы довольно высоки, да? И Хикари‑сан… — Яёй‑сан повернулась к ней. — Хикари‑сан тоже входит в узкий круг, но Ириа‑сан ведь даже не попыталась прикрыть её. Почему так? Почему она защищает Рэй‑сан, но не Хикари‑сан? Может быть потому, что нет нужды прикрывать Хикари‑сан? Может быть потому, что она знает, кто убийца?

— Вы хотите сказать, что убийца — Рэй‑сан?

Я очень удивился. Не думал, что разговор уйдёт в эту сторону. Но Яёй‑сан была абсолютно серьёзна, по всей видимости.

— Уж точно её алиби довольно сомнительно — если верить тому, что вы сейчас сказали.

— Это правда. Хотите верьте, хотите нет, но это правда, — ответила она. Хикари‑сан, кажется, хотела что-то сказать, но, словно поняв что-то, промолчала. С мучительным видом она пожевала губу.

— Так, давайте притормозим.

Если у Рэй‑сан нет алиби на ту ночь, что это меняет? Быть может, не особо многое, но факт того, что Ириа‑сан солгала неоспоримо важен.

Это значит…

— М-м-м… Яёй‑тян?

— Что такое, Кунагиса‑сан?

— Почему ты думаешь, что убийца — Рэй‑тян? Она старшая служанка. Доверенное лицо. Спец. Она ближе к Ирие‑тян, чем даже Хикари‑тян с сёстрами. Быть может, Ириа‑сан укрывает её из дружбы. И уж точно мы не знаем, солгала ли она во второй раз, даже если солгала в первый. И если Рэй‑сан на самом деле убийца, значит, Ириа‑сан об этом знает, так? Зачем она будет прикрывать…

— А что если Ириа‑сан и приказала ей убить?

Глоть — кто-то громко сглотнул. Насколько я знал, это мог быть я.

Я не думаю, что дело в этом. И Канами‑сан и Акари‑сан обе были гостьями на острове. В чём смысл приглашать людей на остров, а потом убивать их?

— А что если их пригласили лишь чтобы убить? — настаивала Яёй‑сан. — Ириа‑сан приглашает людей. А потом этих людей убивают. Если посмотреть под таким углом, не так уж это и невероятно.

Ириа‑сан использовала Рэй‑сан для убийства этих двоих и, вероятно, третьего, четвёртого, пятого? Идея кажется довольно нереальной, но доказательств против неё нет.

Ага. И кстати, разве только что я не слышал от Тэруко‑сан и Хикари‑сан доказательств в пользу этой идеи?

Ханда Рэй.

Старшая служанка.

Как начальница Хикари‑сан, Акари‑сан и Тэруко‑сан, она ближе всего к Ирие‑сан. Так как же это? Это и ответ? Вот к чему всё пришло?

Акагами Ириа.

Названа именем древнегреческой эпической поэмы, Иллиады Гомера, в которой описана великая Троянская война за Елену. Все персонажи той поэмы считают, что их направляют боги. Вот оно что? Если это ответ…

Пока я думал, Яёй‑сан продолжала:

— Вы знаете, почему меня пригласили сюда?

— Потому что вы гений, не?

Она искривилась в лице.

— Ну, Ибуки‑сан художница… была. Первосортным живописцем. Сонояма‑сан была учёной — ладно. Маки‑сан предсказательница, допустим. Кунагиса‑сан инженер, так? Это замечательно. Но я — повар. Если только она не сходит с ума по всяким деликатесам, зачем приглашать такую, как я? Мне не кажется, что в готовке есть что-то такое особенное.

Я молчал. Услышав от неё такое, я не мог придумать ни единого ответа.

— И вы знаете, почему Ибуки‑сан и Сонояме‑сан отрезали головы?

— Быстрая смета темы.

— Совсем нет, — сказала Яёй‑сан с мрачным лицом и голосом под стать. — Ты то, что ты ешь. В китайской кухне есть такая идея. Если у тебя плохо с печенью, ешь печень. Если плохо с желудком, ешь желудки. То есть, если у тебя что-то не в порядке, тебе нужно это есть. Уверена, вы слышали об этом?

— Постойте, Яёй‑сан. Это…

Эта… Эта идея…

— Кто пригласил Ибуки‑сан и Сонояму‑сан на остров? Кто? — Яёй‑сан кричала. Её голос эхом отражался от стен. Звон стоял в моих ушах. Но я был столь поражён, что мне было плевать.

Погодите… Постойте минутку. Она в самом деле хочет сказать то, о чём я подумал? Подождите секундочку. Повисите на линии. Я умоляю, лишь дайте мне ещё чуть-чуть времени.

— Я скажу её раз. Нет, я скажу это столько раз, сколько будет нужно. Почему убийца отрезал им головы? Почему он забрал их с собой? Куда он их забрал? И кто сюда пригласил этих двоих? Что было такого в этих головах, о чём так беспокоился убийца?

Если с у убитого украли драгоценности, скорее всего, убийце нужны были именно они. Если пропали наличные — нужны были деньги. Это разумный подход в размышлениях.

А в этом случае, у убитых отсутствуют головы.

Яёй‑сан продолжила.

— Почему сюда пригласили меня? Меня — не художницу и не учёную, не предсказательницу и не инженера, всего лишь какого-то повара — пригласили на этот остров? Ко мне тут по‑особенному относятся и разрешают оставаться до бесконечности? — Она говорила, словно бы выдавливая из себя слова.

Это был голос ищущий спасения.

Она слишком уж в этом увязла. С того момента, как она дала ложные показания. С момента смерти Соноямы‑сан и весь день после, Яёй‑сан, видимо, только об этом и думала, без остановки.

Яёй‑сан повернулась к Хикари‑сан и продолжила свои стенания.

— Что… что они хотят заставить меня сделать?

Глоть — кто-то снова сглотнул.

На этот раз это определённо был я.

Разве такое возможно? Такая идея… Само признание такой идеи непростительно.

Если действительно всё так и было, то почему теперь? Ведь не только что начались эти дела с «салоном». Если бы этим действительно занималась Ириа‑сан, она бы сделала это уже давно.

Нет, вся пятёрка гениев, собравшихся на острове, — это первоклассные специалисты в своих областях. Быть может, Ириа‑сан выжидала подходящего момента?

— Не может быть! — вскрикнула Хикари‑сан, будто бы взорвавшись после долгого сдерживания. — Мысль о том, что госпожа сделает что-то столь бесчеловечное, что-то столь жестокое, теперь…

«Теперь»?

Я так от этого устала.

Прошлое.

Всякое разное. Так устала. Теперь. Почему теперь? Я так устала от этого. Не поднимай волну. Я так устала. Устала, так устала. Даже хотя я так устала.

Но Яёй‑сан всё не успокаивалась.

— Я следила за Хандой‑сан со вчерашнего утра. Знаете, чем дольше за кем-то наблюдаешь, тем больше замечешь сходств с собой, начинаешь чувствовать человечность… Человеческие качества… Что-то вроде близости. Знаете? «Ах, мы так с ним похожи». Я чувствую такое по отношению к Ирии‑сан. Она человек, она такая же, как я. Она солгала, но она всё же человек. Но Ханда‑сан… Эта женщина меня пугает. Как не бояться человека, вся жизнь которого лишь сплошное притворство?

— Это… — перебила её Хикари, опустив голову. — Это… это… это…

Но продолжения, судя по всему, не последует. Несмотря ни на что, Хикари-сан изо всех сил стремится защищать госпожу. В соответствии с тем, что велят ей обязанности. Сердце от такого сжимается, до такой степени, что даже становится смешно.

— Понятно, Яёй‑сан. Я в общих чертах понял, что вы хотите сказать. Вы ведь хотите сказать?

Я изо всех сил пытался влезть в их разговор, но всё без толку. Вопросы Яёй‑сан сыпались один за другим.

— Акари‑сан и Тэруко­‑сан плавали на большую землю, чтобы вызвать детектива? Кто это докажет? Кто тут не даёт нам вызвать полицию? Кто тут не даёт нам уплыть с острова? Может, они не посвятили вас в свои планы, Хикари­‑сан, но где доказательства этому? Они считают вас главной подозреваемой? Где доказательства, что вас просто не назначили козлом отпущения, чтобы всё тут встряхнуть? Нет, может даже вы тоже в сговоре с Ирией‑сан и пришлю мешать Кунагисе‑сан и…

— Прекратите пожалуйста, Яёй‑сан, довольно, — произнёс я тихо. — Прекратите оскорблять нашего друга. Мы с Кунагисой совсем не любим злиться. Но мы не боимся делать то, что должны.

Видимо, мой взгляд был весьма холоден, так что Яёй‑сан вздрогнула, наткнувшись на него. У неё было то же тревожное выражение, с которым она вошла в комнату.

— Мне страшно. Страшно. Страшно. Мне просто страшно.

— Я понимаю.

— Остров необитаем. Бежать некуда. Если кроме того, о чём я подумала, больше ничего не будет, наверное, меня не убьют. Вас тоже не приглашали сюда в качестве гения, так и вы, наверное, останетесь живы. Но ваша подруга Кунагиса‑сан в опасности. Даже бог не даст гарантий, что не ей следующей спрямят плечи, если вы понимаете, о чём я. Время неспешного расследования подошло к… То есть мне кажется, нам срочно нужно что-то делать. Я пришла не для того, чтобы ругаться на Хикари-сан. Я пришла, потому что Кунагиса‑сан инженер. Вы случайно не умеете управлять кораблями? Если да, давайте сбежим отсюда на яхте и…

— Постойте, — я поднял руку. Она недоумённо на меня посмотрела. Хикари‑сан тоже глядела с любопытством. Одна Кунагиса пялилась в никуда с несколько разражённым выражением лица. У меня, наверное, было такое же.

Так, о чём это я? Зачем я перебил Яёй‑сан?

Ах да.

— Повторите пожалуйста.

— Э?

— То, что вы сказали. Скажите снова.

Яёй‑сан слегка наклонила голову в мою сторону.

— Если да, давайте сбежим отсюда на яхте…

— Не это.

— Вы случайно не умеете управлять кораблями?

— Не, и не это.

— Я пришла не для того, чтобы… лалала?

— Нет. Не это. Что-то меня цепануло, но не это. Раньше.

— Я не помню.

— Так вспомните. Что вы сказали перед этим?

— Нам срочно нужно что-то делать… Время неспешного расследования…

— Нет. Это мы уже поняли. Нам нужно срочно что-то делать? Практически крылатая фраза. Меня не волнует то что мы и так уже знаем. Кажется, вы сказали нужное ещё чуть раньше.

— Это всё. Больше ничего не помню.

— Томо! — Я повернулся к Кунагисе. — Ты ведь помнишь?

— Ага, — кивнула она.

Она провела ребром ладони по шее.

— Мои плечи спрямятся.

— В точку.

Да. Именно. Это меня зацепило. Потому что описывало то, о чём я предпочёл бы не думать? Не-а. Всё не настолько банально. Всё совершенно, абсолютно иначе.

Вот, вот он, ключ. Розеттский камень.

— Эм…

— Прошу тишины. Я думаю. Кажется, я на верном пути. Проще, чем карта Киото или Саппоро. У нас есть гипотеза и вывод, так что дело осталось лишь за доказательством.

Я думал.

Кунагиса тоже думала.

Теперь у нас есть все части загадки. Я их чувствую. А может, у нас уже давно были все части. Они лежали в ряд прямо у меня под носом, так что не было бы странно, если бы я понял всё сразу как только увидел разбитые компьютеры. Компьютеры не были ключом, они были ещё одной частью загадки.

А теперь у меня есть ключ. На сей раз он у меня есть.

И так же, как любая дверь откроется, как только раздобудешь ключ, так и я скоро получу отгадку. Как игра с нулевой суммой. Как простой лабиринт с абсолютно определённой выигрышной стратегией. Гора из песка практически насыпана.

— А вот это уже точно абсурд.

В итоге…

— Вот оно?.. — пробормотал я.

Но это…

— Да нет. Быть того не может.

Этого не может быть. Как будто такое вообще возможно. Что это за логика?

Но никаких противоречий нет, всё последовательно, всё обоснованно — всё завершено. Не осталось других вероятностей. И не похоже, чтобы ещё оставался песок, который нужно высыпать в кучу.

Что-то меня тревожило. Что-то оставалось странным. Сколько бы раз я не прокручивал всё в уме, я не мог определить, что же это, как в последнем вопросе на экзамене. Я совершенно точно не был неправ, но тем не менее что-то было не так. Вот так я себя чувствовал, и это чувство я не мог стряхнуть.

Что же это… неуловимое, тягучее ощущение.

— Что думаешь, Томо?

— М-м-м, — промычала она, — А никакого «что думаешь». Есть лишь один возможный ход мыслей. Так вот почему пальцы показались мне странными… Но тогда…

Кажется, Кунагисой владело то же беспокойство. Яёй‑сан и Хикари‑сан уставились на нас так, словно бы мы с Луны свалились. А может, с Венеры или Марса. Всё это сейчас совсем неважно.

— Похоже, это единственная возможность, — Кунагиса первой сломалась под напором реальности ситуации. — Больше ничего не приходит на ум. Видимо, это единственно возможное.

— Ага. Если есть всего одно возможное предположение, то оно истинно, каким бы неправдоподобным оно не казалось.

Похоже, в конце концов нам всё же придётся положиться на избирательное мышление. Если бы Аканэ‑сан об этом узнала, обязательно бы разозлилась, но нам больше не надо об этом беспокоиться. Если только предположить, что убийство было совершено человеком, есть только одно возможное предположение. Одна вероятность со стопроцентным шансом.

Ладно.

Пора просто принять его.

Мне оно совсем не по нраву, но такова реальность, такова истина. И это всего лишь мои преисполненные абсурда чувства.

— Похоже, мы пришли к соглашению, И‑тян, — сказала Кунагиса. — И что теперь?

— И в самом деле, что теперь? Хм, тут слишком уж просторно.

Я продолжал думать. Я подхожу для этого больше, чем Кунагиса. Может, в настоящих сёги я и полный ноль, но если представить это какой-то задачкой в сёги, то тут я профи.

— Ну что же, Яёй‑сан, Хикари‑сан, можно попросить вас о помощи?

— Э? — Милая парочка одновременно выразила вопрос.

Я поднялся на ноги.

— Гостевой иннинг наконец подошёл к концу. По очкам нас обходят с отрывом, но игра ещё не окончена. Сейчас мы получаем третий аут и начинаем атаку в хозяйском иннинге.

— Яёй‑тян на первой базе. Хикари‑тян на центральной. Кунагиса‑тян — кэтчер, И-тян — питчер!

Кунагиса спрыгнула с кровати и ослепила всех улыбкой, яркой, как голубое небо. — Начинаем контратаку.

1. ↑Судя по описанию, DLLR никакого отношения к «Desire to Love and to be Loved in Return» не имеет. Под «Синдромом кровопролития» скрывается殺傷 症候群где殺傷[сассё̄] — «убийство и ранение; кровопролитие». Судя по всему, этот синдром является выдуманным. Я бы вообще отнёс такой синдром скорее к пограничному расстройству личности, чем к расстройствам аутистического спектра
2. ↑明太子— в японской кухне маринованная икра трески и минтая.