У издевательств всегда есть причина.

Издевающийся лишь воплощает её.

1

Что вообще подразумевают под словом сила? Как и в разговоре про удачу и невезение, если мы полагаем, что сила и слабость — понятия субъективные, то на основе этого можно выдвинуть следующее утверждение: «Отвергнуть всех, кроме себя, — это сила; поддерживать всех, кроме себя, — это слабость». И если в случае, когда вы принимаете решение, это не помогает, то вам потребуется иное определение и допущения.

Идёт ли речь о силе в частном случае? Или же как о понятии в целом? Или, может, речь о физической прочности или даже ментальной выносливости? Те, кто пренебрежительно смотрят на всех, кто ниже них на лестнице совершенства, не имеют права называться сильными. Людей, способных решить любую поставленную перед ними задачу, умеющих абсолютно всё, называют универсалами, но не профессионалами своего дела. Те единицы, что смогли довести до совершенства единственный талант, просто зовутся гениями. Речь идёт и не о тех, кто способен получить всё или искоренить всё. Быть неуязвимым и никогда не проигрывать ещё не значит быть сильнейшим. Про честь и гордость можно сказать то же самое. Так что же тогда равносильно, что схоже и что сопоставимо понятию «быть сильнейшим»? Чем дольше об этом думаешь, тем к более и более субъективным измышлениям приходишь.

Но если изложить эту проблему ей, то она, скорее всего, как всегда скептически улыбнётся и ответит что-нибудь в духе: «Сильнейшая — это я, и для этого мне не нужны причины».

— Знаешь…

Айкава-сан задрала вверх обе руки, будто желая продемонстрировать свой целиком окрашенный в красный наряд, и посмотрела на меня и Химе-тян. На её лице красовалась циничная ухмылка.

— Должна же я подготовить себя к кульминации? Если я буду одета в чёрное, когда начнётся веселье, то это будет как-то неправильно…. Но нет, дело не в этом, мне просто надо было на время покинуть академию, чтобы вернуться к своей Кобре, и это заняло больше времени, чем я рассчитывала. Прости за опоздание, Ии-тан.

Химе-тян била дрожь — тр-тр-тр. Тряслось всё её тело. Почему Айкава-сан была здесь, нет, почему она сейчас была не вместе с Айкавой-сан — будто она никак не могла это осознать.

— Да я и не в обиде… до последнего тянуть время — это ведь призвание повелителя бессмыслиц, не так ли, Айкава-сан?

— Сколько раз мне тебе говорить, чтобы ты не обращался ко мне по фамилии… так делают только враги. Итак… — не прекращая улыбаться, Айкава-сан сосредоточила свой взгляд на Химе-тян. — Ну а как собираешься звать меня ты?

— А, э…

— Что же ты тут задумала?

— …Ах…

— Я спрашиваю, что же ты тут задумала? А?

— Это…

Химе-тян.

— Вот так это всё и кончится?

Химе-тян всё ещё трясло.

— Почему…

Всё ещё с трясущимся голосом, но со всей мочи.

— Почему всё пошло не так?

Тихий, грозящий в любой момент оборваться, голос превратился в крик боли.

— Что оказалось не так? Что? — Химе-тян спрашивала не Айкаву-сан — она обращалась ко мне. — Я ведь думала… я ведь так долго над всем этим думала, всё должно было пройти как надо, но, Химе-тян в чём-то…Я вела себя плохо?

— Химе-тян…

— Поэтому всё пошло наперекосяк?

— Как будто эта хрень что-нибудь значит… — перебила её Айкава-сан. — «Чем больше что-то планируешь, тем больше от этого плана зависишь» — ты слишком много думала, как и Ии-тан. Да и про эту разбросанную на полу девушку могу сказать то же самое. Ой-ей, теперь весь коридор в крови. Чёрт… вам тут совсем нечем заняться что ли? Паа-жалуйста, только не говорите мне, что думаете, что всё может быть объяснено с помощью логики?

Айкава-сан почесала голову, каждым своим движением она давала понять, как же всё это её задолбало, и как это всё ей чуждо. После чего она вздохнула. Этот короткий вздох длился будто целую вечность.

— Логика означает лишь то, что один плюс один будет два. Все её положения лишь говорят, что ноль плюс ноль будет ноль. Если охота посмотреть на стройную логику, то полистайте лучше учебники для первоклашек. Хотите спрятаться за эту чушь для малолеток — да вы серьёзно!?

Она перешла на крик.

Никакой усмешки больше не было — она была просто зла.

Невероятно. Безумно зла.

— «Всё кончено…» или «всё, это конец…» или… — да прекрати уже ныть и скулить, жалкая неудачница! Мне от одних твоих слов уже стыдно! Ты вообще соображаешь что творишь, заставляя моё лицо сливаться с моей красной формой?! А? Если в итоге в живых останешься лишь ты одна, то скажешь, что всё прошло хорошо? Ты всё это заварила, и ты пытаешься с этим покончить — да ты издеваешься что ли? Да у этого дебильного спектакля даже шанса не было, идиотка! Молокососы, у которых нет отягощающих психологических травм за пазухой, должны заткнуться и терпеть! Не заставляй меня тебя бить!»

— …Ах. Аах…

По щекам Химе-тян заструились слёзы, а сама она, не выдержав такого давления, отступила на шаг назад. Неприятное ощущение от того, что я опутан этими нитями, отступило вместе с нею. На то, чтоб разорвать меня прямо на глазах Айкавы-сан, ей явно не хватало смелости — да и наличие заложников способно только усугубить ситуацию, когда ты имеешь дело с Айкавой-сан. Химе-тян наверняка знала об этом. Поэтому она и хотела удержать Айкаву-сан на своей стороне.

Нет, не поэтому.

Конечно, и поэтому тоже, но ведь Химе-чан просто хотела, просто хотела этого.

— Не смешно — мне от этого совсем не смешно! Если ты решила пойти против меня, то рассмеши меня, что ли! Все, абсолютно все, изо всех сил пытаются не сделать то, что действительно должны сделать, а потом начинают оправдываться и врать, чтобы как-то прикрыть всю ту херню, что натворили вместо этого — ползая на коленях как полные ничтожества! Хватит слюнтяйничать! Нет ничего сложного, просто прекращайте халявить и всё! Почему бы вам не встать прямо и не расправить спину?! Хватит горбатиться!

Я же сказал…

Я же сказал, что мы не можем.

Ни Химе-тян, ни я.

Но даже после этого ярость Айкавы-сан не утихла.

— Выпятите свою грудь, выпрямите свою спину, будьте горды собой, поприветствуйте своих врагов боевым кличем и ни за что не прогибайтесь! Не сдавайтесь, не прекращайте пытаться и никогда не ставьте точку сами! Что, сосунки, хотите, чтобы вас пожалели? Хватит втягивать остальных в свой нарциссизм, а если вас так тянет убиваться, то занимайтесь этим сами! Никому, никому нет дела до чувств каких-то там выродков, вроде вас! Прекращайте так безбожно всё и всех отвергать, и завязывайте принимать вещи так просто! На всё остальное мне наплевать, но научитесь уже хотя бы решать свои проблемы!

— …Заткнись!

Похоже, Химе-тян смогла взять себя в руки и теперь пронзительно смотрела на Айкаву-сан. Слёз больше не было. Совсем. Её глаза… Они больше не принадлежали юной девушке — это были глаза Зигзага. Они будто бы были собраны из остатков глазных яблок, которые до этого нашинковали на части.

Всё было сплошным притворством.

Невинность и безрассудность. Поступки и симпатия.

Если всё, и впрямь, было сплошным притворством, то её ещё можно было спасти.

— Это конец! Всё тайное стало явным… Что я убила людей… Что я нарушила обещание и предала…

Предала, предала и ещё раз предала.

Хочешь обмануть врага, сначала обмани друзей.

Просто повторяй это снова и снова.

На Химе-тян было больно смотреть. На неё было тяжело смотреть. И так же тяжело было её бросить.

— Химе-тян, просто… прекрати

— Заткнись, захлопни своё хлебало! Хватит так меня звать! Как будто мы с тобой близки!

Прокричав это, Химе-тян зыркнула на меня. Её глаза были широко открыты. Её милый и невинный облик полностью испарился. Но при этом выражение её лица в первую очередь вызывало именно жалость.

— Хватит уже быть добрым! Хватит притворяться, что пытаешься быть дружелюбным! Это — это отвратительно!

— …Химе-тян.

— Что у тебя тут на лице? Грусть? Пытаешься мне сочувствовать? Ты ведь говорил, что ненавидишь убийц… Как мило тогда с твоей стороны. Но декан, Сайджо-тян и Хагихара-сан — не единственные жертвы.

А затем в её глазах сверкнула ненависть, поднимающаяся из самых глубин её души, столь неподходящая этой девушке и её жалкому виду.

— Иначе почему, по-твоему, за всё это время не показался никто из учителей и охраны?

Никто из них не показался, потому что об этом позаботились ещё до того как я сюда пробрался…

И тут я представил.

Преподавательский корпус, учительская.

В закрытой комнате под кабинетом декана.

Пространство, полностью заполненное горами трупов и реками крови.

Назвать того, кто это сделал, убийцей было бы явным преуменьшением.

Да и серийным убийцей кажется тоже.

Ограниченные территорией школы.

Заключённые в четырёх стенах этой академии люди не могли предвидеть того, что так выйдет. Ни те, кто ещё был жив, ни те, кто уже умер. Пока всё не рухнуло, не было ни единого шанса заметить.

А после…

Когда всё рухнуло, то стало уже слишком поздно.

— Что бы ни случилось дальше, со школой всё кончено.

— Ты права, может это и так, — ответила Айкава-сан. — Но я не позволю тебе покончить с собой, — она указала на Химе-тян. — Я не позволю этому так закончиться.

— … Я же уже сказала! Айкава-сан, хватит! Такого конца достаточно!

Прокричав так на Айкаву-сан, Химе-тян выбросила вперёд обе свои руки.

Вжик, вжик, вжик, вжик — словно плач ребёнка, звук рассекаемого воздуха пронёсся до конца коридора, где стояла Айкава Джун. Из-за скорости и размеров уследить за ними было попросту невозможно. Да, то, что вступив на этот этаж, ты оказывался в паучьем гнезде Химе-тян, было неоспоримым фактом. Даже у находившейся здесь на виду у всех, в столь закрытом и изломанном коридоре, Сильнейшего Представителя Человечества не было и шанса уклониться от готовых напасть со всех сторон и ранить со всей своей силы нитей.

Но Подрядчик…

Даже и не пыталась уворачиваться.

Невидимые нити обмотали Айкаву-сан. Явно не ожидавшая этого Химе-тян, замерла на месте. Она с удивлением взглянула на Айкаву-сан, а та ядовито ответила.

— Что? Хотела, чтобы я уклонилась? Ты там серьёзно ещё колеблешься? Или ты там, хаха, рассчитывала, что я тебя прикончу?

— …А, гх.

— Что, в точку? Но тебе не повезло… Я люююююблю тебя. Так что тебя ждёт снисхождение, поблажка из всех поблажек. Даже не думай, что я убью тебя так просто. Я окутаю и отогрею тебя своей тёплой люююююююбовью так, что ты больше никогда никуда от меня не денешься. Ха, и всё же ты права, такую дурёху как ты лишь могила исправит.

— Хватит, надо мной, издеваться!

Прикусив свою нижнюю губу, Химе-тян стряхнула с себя все эти тр-тр. Теперь это был больше не страх. Теперь это была ярость. Ярость, направленная на Айкаву-сан. Или, может, это было боевым духом берсеркера.

— Но, знаешь, ты стала лучше. В этом я всё же могу тебя похвалить. Тебе даже не нужно крепить груз на конец нитей, чтобы бросать их с такой точностью. …Тебя ждёт неплохое будущее на арене цирка. Ты просто-таки Ямаширо Такуя*. Даже не верится, что ты освоила этот мудрёный навык. Или тут не в этом проблема? Неужели Химе-тян всё никак не переживёт то событие?

Айкава-сан явно глумилась и насмехалась над Химе-тян. Даже несмотря на то, что Химе-тян и находилась в выигрышной позиции, даже несмотря на то, что та была на своей территории. Лицо Химе-тян исказилось от этого унижения, и она прокричала:

— Айкава-сан, разве ты не понимаешь, что тебе уже поставили шах и мат!

— Свежеиспечённым пешкам завывать о своей победе не полагается. На твою беду, я была рождена ферзём — мат даже от короля, и уж тем более от всех остальных фигур, мне ничем не грозит.

Собрав свои силы, Химе-тян решилась, пусть и с секундной заминкой. Впрочем, это было только мгновение и нисколько не больше, после чего со всей решительностью она задрала вверх обе руки разом.

— Это конец! Твоим замыслам суждено…

А следом был и конец…

— Тогда, для начала, окунись-ка в отчаяние. Как же ты вывела меня, дрянная малявка.

А сразу после… хотя, возможно, мне это только показалось, Айкава-сан по-доброму улыбнулась…

— И не волнуйся. Ты и я, ничто не способно рассечь наши узы.

2

Самый конец… Перед тем, как он наступил, Химе-тян, будто сама по себе, упала на пол коридора. Или, скорее, её будто дёрнули за руку, следом за рукой потянулось и её тело, и в итоге Химе-тян не смогла удержать равновесие. С выражением полного недоумения, она неуклюже, свалилась прямиком на пол, лицом вниз.

— …Что? А?

— Что-то не так? Оступилась? Хмм?

Айкаву-сан, конечно же, не нарезало. Она слегка улыбалась с видом абсолютного превосходства. Химе-тян попыталась быстро встать на ноги, но это ей не удалось — она, как будто, не смогла перебороть силу тяжести и снова плюхнулась вниз лицом.

А Айкава-сан… не похоже, что она сделала хоть что-то. С учётом расстояния между ними она в принципе не могла что-либо сделать. Поскольку у неё не было никакого метательного оружия, помочь Химе-тян упасть она просто никак не могла, если только она не владела какими-либо навыками эспера…

Нет.

Разве тогда она слегка не сдвинулась?

— Похоже, ты используешь разные виды нитей, экспериментируешь с их весом, скоростью и толщиной — но сами атаки Владеющего Нитью всегда одинаковы. Проще говоря, они режут за счёт скорости и угла. В каком-то смысле это как резать хлеб. А значит, есть два способа их избежать. Первый — двигаться медленно. Второй — двигаться быстро.

Сказанное Айкавой-сан было явно чем-то парадоксальным. Но Химе-тян даже не прислушалась к её словам, она упорно пыталась встать на ноги, но раз за разом её будто что-то тянуло вниз, от чего она спотыкалась и падала, даже не успевая сгруппироваться. Ею словно… ею словно управляли с помощью каких-то невидимых нитей.

— А…

— Ии-тан, ты понял? Да, всё верно. Пока я нахожусь вне установленной вон там зоны нитей, нити, которыми сейчас обвита я, где и за что бы они ни были прикреплены, оканчиваются на этих перчатках. Всё остальное просто, так ведь? Мне надо лишь двигаться быстрее, чем пальцы и руки Химе-тян. Прикладывать больше силы и скорости, чем она.

Когда я это осознал, Айкава-сан уже сдвинулась с места. И в этот же момент Химе-тян, которую будто дёрнули за руки, снова упала на пол. Словно собака на поводке. Но, всё же, управлять всей этой системой нитей проще было именно Химе-тян — всё, что от неё требовалось, — лишь пошевелить для этого пальцами. В этом плане, благодаря своей небольшой фигуре, она идеально подходила на роль Владеющего Нитью, ведь для того чтобы задрать или опустить свои руки, ей требовалось гораздо меньше времени, а это давало заметное преимущество. Чтобы добиться того же Айкаве-сан не только пришлось почти полностью обмотаться нитями, но и двигаться сразу всем своим телом. Так что то, что она проделывала прямо сейчас, было далеко не так просто, как могло показаться.

— Слабость нитей, как оружия для убийства, заключается в наличии интервала между началом атаки и её осуществлением. Этот временной лаг и является решающим, когда имеешь дело со мной. Насколько бы ни были быстры твои нити — им ещё лет сто за мной гнаться. Так что если разницы в скорости нет, то победит тот, кто сильнее — тут правила те же, что и в перетягивании каната, Ичихиме. Жаль, что ты слишком слаба. Тут, всё-таки, нужна сила, а? Даже не представляю, сколько этих опасных нитей сейчас обмотано вокруг меня, но пока я быстрее их, они — не более чем безделушки. Ха, я же говорила, что это одно сплошное представление в цирке. Если ты способна убить лишь тех, кто обездвижен, то серийной убийцей тебе не бывать, может только лишь её подобием.

— З-заткнись, заткнись, заткнись… — всё ещё валяясь на полу, Химе-тян зыркнула на Айкаву-сан. — Э-это…

Конечно. Это невозможно. Чтобы кто-то мог двигать своё тело быстрее, чем Химе-тян свои пальцы — это было что-то невероятное. Будто это не Айкава-сан была быстра, а я был слишком медленным, будто это не её движения были такими, что не уследишь, а я и Химе-тян были ужасно ненаблюдательны, будто в её молниеносных, чуть ли не экстрасенсорных, действиях не было совершенно ничего необычного.

Никакого временного интервала между самим действием и началом действия не наблюдалось вообще. Начало и конец происходили одновременно. Не то чтобы её действия были настолько быстры, скорее сам переход от действия к действию был молниеносным.

— Аа, ах. Мне следовало догадаться, что от такого молокососа больше ждать ничего и не стоит, — Айкава-сан вздёрнула подбородок и, злобно и сухо усмехнувшись, сверху вниз посмотрела на распластавшуюся на полу Химе-тян. — Я была права, сражаться с тобой не на жизнь, а на смерть скучно, так что я всё.

— Ты всё? Прекрати нести чушь — даже если всё так, я всё ещё могу из этого выкрутиться! — завопила Химе-тян. — И даже если Айкава-сан может защитить себя от атак в лоб, пока ты не прорвёшься через зону нитей, ты мне ничего не…

— Я же сказала тебе, что стоит слушать, что говорят другие. «Мы связаны так, что ничто не способно рассечь наши узы» — разве я тебе это не говорила?

Айкава-сан разжала свой кулак, и в нем обнаружился шокер. Химе-тян от удивления широко раскрыла глаза, но было уже слишком поздно. Отдёрнуть нити обратно, лёжа на полу, было попросту невозможно, да и сейчас они всё равно находились в полном подчинении молниеносных движений Айкавы-сан. Осознав это, Химе-тян попыталась снять перчатки, но…

Очевидно, было уже слишком поздно.

Айкава Джун опережала её на сотню лет.

Айкава-сан прижала шокер к своей руке и врубила переключатель.

Быстро промелькнувшая искра обозначила победу, но, по правде говоря…

Всё решилось задолго до этого, ещё в тот момент, когда Химе-тян решилась бросить вызов Айкаве-сан.

Всё ещё валявшаяся на полу Химе-тян замерла так, будто для неё вдруг остановили время. Затем её затрясло и изогнуло, словно сухую водоросль, после чего она так и осталась в этой новой позиции — ещё секунду спустя от неё повалил чёрный дым, и затем она, словно марионетка, которой обрубили нити, плюхнулась обратно на пол. Похоже, она окончательно потеряла сознание, хотя её тело рефлекторно продолжало трясти.

— Эх… А я ведь только переоделась.

Похоже, Айкава-сан оплакивала свою одежду, которая поджарилась так же, как и одежда на Химе-тян. Затем она начала отрывать от неё куски ткани. В процессе этой модернизации её плечи и живот полностью оголились, и смотреть на них было одно удовольствие, но прямо сейчас на это у меня не было времени, и я ещё раз взглянул на Химе-тян. Её мышцы всё ещё дёргало. А уж пальцы, на которые пришёлся основной разряд, трясло вообще довольно жутко. Каждый из них плясал как хотел.

— Я совсем забыла, что у арамидных волокон нет проводимости. Поэтому на мне ещё полно нитей. Так, тут у нас кевларовые? Черт, и что, мне самой всё это распутывать? Ох, сколько возни…

Ворча, Айкава-сан принялась распутывать обмотанные вокруг неё нити, которые не сгорели от электричества. Так как нити потеряли своего владельца, способного быстро собрать их обратно, это было не так уж и просто. Наблюдать за освобождающей себя от нитей Айкавой-сан было довольно забавно. А затем я спросил: «Так вот для чего тебе нужен был шокер?» Всё же, задавать такие вопросы и было моей работой.

— Да. Разве я не говорила? Что он нужен мне, чтобы вытащить кое-кого так, чтобы при этом не покалечить, или что-то такое…

— Я тогда подумал, что ты имела ввиду меня.

— О? С чего это? Я ни за что бы так не поступила с моим любимым Ии-таном, — Айкава-сан приступила к самопокрывательству. — Ну, забота о близоруких детях, в конце концов, входит в мою работу. Решись я сразиться с ней как-то иначе, без травм бы не обошлось.

Используя оружие, она становилась слабее.

Объяснение произошедшего, скорее всего, не требуется — но просто на всякий случай… Айкава-сан, воспользовавшись этим небольшим шокером, подала электричество прямо на используемые Химе-тян нити. Подала разряд электричества, который, по её же словам, может с лёгкостью выбить из памяти два, а то и три последних дня, при этом сняв шокер с предохранителя. То есть тот выдал сразу весь свой заряд электричества, да ещё и под максимальным напряжением. По сути, это было всё равно, что дать ей дотронуться до линии передач высокого напряжения. Так что это был не просто разряд шокера… это, скорее, было сравнимо с гигантской искрой, возникшей от порохового взрыва. Прямо сейчас по всему коридору случались небольшие короткие фейерверки, и даже я сам ощутил присутствие этого разряда, просто потому, что был рядом, — настолько мощным он был.

Насколько бы крепкими ни были используемые Химе-тян нити, большая часть из них не выдержала столь продолжительного напряжения и либо взорвалась, либо сгорела. Но основной разряд пришёлся именно на их владельца. Каждая нить, кроме тех, что электричество не проводили совсем, стала оружием Айкавы-сан.

Если твой противник обладает скоростью, крой её ещё большей скоростью. Если он использует нити, то используй нити против него. Химе-тян посчитала, что Айкава-сан попалась к ней в паутину, но, на деле, всё оказалось наоборот.

Как бы ни была широка паутина…

Орёл всегда прорвётся насквозь.

— ……

……Конечно же, это значило, что опутанная нитями Айкава Джун тоже попала под этот заряд. Если быть точнее, Айкава-сан (о чём она только думала?) пустила разряд шокера сквозь собственную руку, так что током по ней прошлось так же, или даже сильнее, чем по Химе-тян. Так что такой поступок можно было спокойно назвать самоубийственным, но, тем не менее, Айкава-сан выглядела так, будто была в полном порядке. Ни её разум, ни её память, похоже, не отшибло: единственным, что пострадало, оказалась её одежда. Это объяснялось тем, что внутренняя сторона последней была сшита из не проводящих электричество нитей — то, что Айкава Джун переоделась именно ради этого — или любое подобное объяснение придавало происходящему чуть больше смысла, но мне самому как-то не верилось, что в случае с данным подрядчиком всё может быть настолько разумно. В конце концов, мы ведь говорим о той, кто может направить свой самолёт прямо в орудийный ствол, а потом, как ни в чем не бывало, вернуться домой. Пытаться объяснить что-то столь необъяснимое — занятие вредное для здоровья. С нулём соседствует не причина, а единица.

— Ого! Эта нить совсем запуталась! И въедается мне прямо в кожу, ау! Эй, хватит просто смотреть, иди сюда и помоги мне! Ты же не демон какой, в самом деле?

— …………

Молча подойдя к Айкаве-сан, я методично принялся отвязывать от неё одну нить за другой. Хоть подушечки моих пальцев и были изрезаны, я всё-таки смог распутать узел, после чего движения Айкавы-сан больше ничего не сковывало.

— Уи… Спасибо, Ии-тян. Ва-ай Ии-тян, я люблю тебя!

— Прекращай.

Нет, правда, хватит.

— Я просто пыталась поделиться экранным временем с персонажами, которым его не досталось.

— Тогда лучше сыграй Акари-сан.

— С чем связан столь специфичный заказ…

— …Но, всё же, чтоб ты так разозлилась… Довольно неожиданно, — сказал я, глядя на лежащую на полу Химе-тян. — Не обвиняющий, но и не прощающий — обычный, лишённый примесей, гнев.

— Ненавижу тебя! Лица твоего не желаю видеть! Так что, пожалуйста, умри, да, ты, грязная свинья!

— ……?

— Чига Акари.

— Э, нет, давай просто забудем про это.

Хотя, должен признать, это было немного приятно.

— …Ха. Я до ужаса снисходительна, но у меня довольно короткая выдержка. В отличии от тебя. На самом деле неделю назад я превратилась в Супер Саян Джун.

— Мда……

Вполне возможно.

— Сражаться с простодушными дурачками, вроде Зерозаки-куна, довольно весело. Но попусту тратящие своё время подкаблучники логики, вроде тебя, бесят меня сильнее, чем что-либо ещё.

— …Тебя так послушать, то мы тут просто герои школьной драмы какой-то. А это место на школу как-то не тянет…

— Учитель, я просто хотела, чтоб ты взглянул в мою сторону — что-то такое? Это когда там такое придумали? Но знаешь, Ии-тан. На самом деле всё сказанное всё равно ничего не значит, — Айкава-сан улыбнулась и продолжила. — Та моя лекция — она ведь не приведёт к тому, о чём в ней говорится. Последние слова всё равно были за тобой. Что бы я ни сказала, оно ведь всё равно будет представляться чем-то недостижимым. Это ведь как подойти к голодающему и сказать ему: «если нет денег на еду, то питайся одним только хлебом», — на что в ответ последует: «да пошла ты…» — верно? Ты находишься в схожей позиции, так что ты уже подвёл конец этой лекции. А после мне оставалось только прибраться.

Было ли это действительно так?

Меня тянуло не согласиться, но если это всё же действительно было так… то, может, я хоть чуть-чуть, но всё-таки смог спасти Химе-тян. Я, неспособный спасать, и неспособная быть спасённой Химе-тян. Даже если это было лишь сломанным парадоксом.

— Но, конечно же, хахаха, как бы круто ни звучали твои слова, во время их произнесения ты был одет в юбку, так что произвести впечатление на кого-либо они никак не могли.

— Вот если бы ты промолчала, то никто бы об этом даже не вспомнил… в любом случае, теперь всё, наконец-то, закончилось.

— Я же тебе говорила… — Айкава-сан отвесила мне подзатыльник. — Никогда не ставь точку сам. Знаешь, тебе всё же стоит это понять, ладно? Жить продолжается, даже если ты умер.

— Даже если ты умер… — какая свежая точка зрения.

— Ага. Даже ели ты умер, твоё влияние остаётся. Конца, как такового, в природе просто не существует. И в случае смерти всё также… Но поймёт она это только когда станет взрослее, наверно. И даже если это тебе непонятно, стоит вести себя так, будто всё понимаешь. Одно лишь это уже составит огромную разницу.

— И всё равно, я не хочу это всё понимать… — я опустил глаза и взглянул на Химе-тян. — …Что теперь будет с Химе-тян? Этой школе уже не жить… но произошедшее здесь станет огромным событием, речь больше не идёт о том, чтобы сбежать отсюда или сделать так, чтоб её отчислили. Она ведь убила декана.

— А мне откуда знать? Я подписывалась только на то, чтоб вытащить Ичихиме отсюда, а после… после это уже сверхурочные — по крайней мере, мне хотелось бы так сказать. Но, полагаю, уверенности у меня в этом нет. Но всё же, она мне не чужая, так что, я просто придумаю что-нибудь.

— Вот как».

Ну да, она ведь была сострадательна к своим друзьям.

И эта черта уж точно была частью того, что делала сильнейшую Сильнейшей.

— В общем, давай-ка сдадим её в полицию.

— Какая же ты сволочь!

— Ух-ох! Иккун разозлился! Я лишь предложила очевидный выход! Это ведь как покер на раздевание, только азарт разгорелся и ставки ранят.

— Может, ты всё-таки это прекратишь?!

Но Айкаву Джун было уже не остановить.

— Ахаха. Ну, неплохой такой шедевр.

Изображая утратившего человечность, Айкава-сан присела напротив Химе-тян. С некой грустью и отрешением на лице, она провела рукой по щеке спящей Химе-тян, которая наконец прекратила дёргаться.

— Ох же, эта дрянь выглядит довольно мило, когда просто спит. Чёртова малявка.

Пробормотала она.

Айкава-сан была словно старшая сестра, которой в очередной раз пришлось расхлёбывать проблемы младшей сестры, — от этого ощущения была тепло на груди. Айкаву-сан точно нельзя было назвать добрым человеком, и она точно не была той, кто приносит счастье другим, но даже несмотря на это, она, вероятно, не была и той, кто способен бросить на произвол судьбы девочку, вроде Химе-тян.

— …Хм.

— Что такое?

— Упс, её сердце остановилось.

— Она ведь тогда вообще не проснётся!

Пожалуйста, будьте осторожны, когда используете шокер.

А если без шуток, то…

— Ах, ах, как после всего этого она может взять и умереть?

— Какого черта!

— Убийца — один из нас!

— Это твоих рук дело! На кой вообще нужно было снимать шокер с предохранителя?! Её можно было вырубить и обычным разрядом!

— Но тогда бы все эти нити не сгорели…

Она сняла предохранитель только потому, что ей было влом снимать с себя нити!

— Не волнуйся. Я воскрешу её через минутку… И не заводись ты так. Ии-тан, твоего персонажа, любят, в первую очередь за чёрствость. Тебе стоит лучше заботиться об этой своей уникально характеристике.

Сказав это, Айкава-сан приготовилась начать массаж сердца, но затем, взглянув на меня, будто бы передумала.

— Ии-тан, а сам попробовать не хочешь? Отличная возможность заслужить звание педофила, как-никак.

— Пожалуйста, завязывай играться с чужими жизнями! Сейчас всё серьёзно!

— Значит не хочешь? Ну да, подобный процесс воскрешения и впрямь скорее отдаёт некрофилией.

— Да, да, всё именно так, даже в моем случае трупы выходят за рамки моих увлечений — нет, правда, завязывай уже с этим!

Повелитель бессмыслиц, поддавшись моменту, впервые за всю свою жизнь подыграл и тут же отыграл адеквата.

— Пожалуйста, хватит уже валять дурака! Или у тебя синдром «я могу быть серьёзной, но не дольше пяти секунд»?!

— Какой же ты скучный… Скучный. Дурак. Дубина. Ненавижу тебя, Иккун!

И только после Айкава-сан, наконец, приступила к спасательной операции. Во время массажа сердца был слышен треск рёбер, но мне пришлось убедить себя в том, что по-другому просто нельзя. Прошли пять, а затем и десять минут, после чего Айкава-сан, наконец, поднялась со словами: «Ну, всё, я закончила».

— Она жива, теперь жива.

— Как же просто…

Жить и умирать, быть убитым и убивать — Сильнейший Представитель Человечества была способна обратить даже эти события. Моё раздражение сменилось на ощущение пустоты внутри.

Нет, правда, — всё это для неё не представляло никакой сложности. Притворство и обман, подставные лица и мошенничество, всё это, абсолютно всё никак не относилось к самой Айкаве Джун. А даже если и относилось, то совершенно ничего и не значило.

Айкава-сан закинула Химе-тян к себе на спину и поднялась.

— Может нести её стоит мне? Джун-сан, должно быть, устала.

— …Ня, — Айкава-сан тряхнула головой. — Это моя работа.

Неся Химе-тян у себя на спине, Айкава-сан зашагала по коридору. Шагая следом за ней, я огласил вслух: «Как бы то ни было, первый этап окончен».

— У академии больше нет ни декана, ни стратега, так что нам остаётся только покинуть это место, верно?

— …………

— Почему ты отвечаешь мне четырьмя троеточиями?

Она, что, изображала Тэруко-сан?

Да даже я на такое способен.

— Нет, Ичихиме… — не глядя на меня, ответила Айкава-сан — Хоть она и смогла утаить происходящее от тех, кто внутри, она не смогла сохранить его втайне от тех, кто снаружи. Уже есть те, кто прознали о случившемся на территории академии.

— ……Что ты имеешь в виду?

— Выпускники Повесившейся Школы, которые работают сейчас в «Порядке». Да и умники из семейства Оригами. И, конечно же, все остальные сторонники академии Самиюри, которых полно по всей стране.

— И почему ты заговорила обо всём этом сейчас?

— Что если вся эта толпа сейчас прямо перед центральными воротами.

— …………

Так… так поэтому процесс переодевания занял у неё больше времени, чем она рассчитывала?

В таком случае первый этаж представлял сейчас самую большую проблему…

— Ну да ладно. Пришло время прибраться после вечеринки. Давай-ка, словно ураган, нагло прорвёмся прямо через них, пока они все сюда не нахлынули.

Явно получая удовольствие от происходящего, Айкава-сан прошла дальше по тёмному, плохо освещённому коридору. Её походка даже не пыталась скрыть её абсолютное спокойствие и отсутствие какой-либо тревоги.

— …Не смеши.

Со вздохом, в котором смешались смирение и какая-то бессмыслица, я просто последовал за Сильнейшим Представителем Человечества.

1. ↑Японская версия Питера Паркера в сериале по «Человеку-Пауку» с реальными актёрами от Toei.