1
  1. Ранобэ
  2. Дюрарара!!
  3. Том 10

Глава 2. Одного поля ягоды

На следующий день, квартира Шинры, шоссе Кавагое

— Кадота-кун в коме?!

Кишитани Шинра, весь в гипсе и бинтах, был прикован к постели. Он был так тяжело травмирован не из-за того, что как врач запустил собственное здоровье — скорее, потому что повёл себя неосторожно, сам при этом являясь частью преступного мира. И сейчас он сидел дома, ожидая полного выздоровления.

Травмы Шинры были настолько серьёзными, что для восстановления ему требовалось не менее полугода, но, несмотря на это, забота возлюбленной приносила ему море радости, и он, стойко перенося боль и неудобства, каждый день продолжал улыбаться.

Однако новость, которую принесла эта самая возлюбленная, стёрла улыбку с его лица, и на смену ей пришло потрясение.

[Да, похоже, преступник сбил его и скрылся.]

— Сбил и скрылся?!

[Да, его, предположительно, сбила машина в каком-то переулке. Мне сказали, что живущий неподалёку человек услышал шум, а когда пришёл посмотреть, нашёл его на земле и вызвал скорую.]

Женщина, основываясь на информации из входящих сообщений, набросала общую картину происшествия и показала Шинре.

Тот пробежался по тексту, нахмурился и проговорил:

— Я надеюсь, его жизнь вне опасности?

Кишитани не был близок с Кадотой, но знал его ещё со времён старшей школы и даже несколько раз приглашал к себе. К тому же ему не только было известно, кем его возлюбленная является на самом деле, — он признавал их отношения и, таким образом, был для подпольного доктора драгоценным другом.

Да, Шинра ставил Селти превыше всего, но пока с ней всё было в порядке, он позволял себе волноваться и о других. В отличие от прошлого раза, когда ещё одного друга Кишитани порезали ножом, сейчас он на самом деле беспокоился о состоянии Кадоты.

[Судя по тому, что мне написали, он жив, но всё ещё не пришёл в себя. Надеюсь, что он поправится.]

Лицо Селти, соседки Шинры по дому, не выражало никаких эмоций, даже несмотря на то, что она печатала на КПК полные беспокойства слова.

Но это только потому, что у неё не было лица, которым люди обычно выражают эти эмоции — из ровного среза на шее, словно выражая её беспокойство, струились подрагивающие чёрные ‘тени’.

Селти Стурлусон не была человеком.

Она была одной из шотландских или ирландских фей, обычно называемых “Дюллахан”, которые посещали дома тех, кому вскоре было суждено умереть, и сообщали им, сколько времени у них осталось.

Она наносила им визит, держа собственную голову в руках и управляя экипажем, приводимым в движение безголовой лошадью, известной как Коште-Боар. На любого, кто был достаточно глуп, чтобы открыть дверь тогда, когда она проезжала мимо, воительница выливала ведро крови… Такой была устрашающая легенда о Дюллахан, которая из поколение в поколение передавалась в Европе вместе с легендой о Банши.

Некоторые сравнивали её с упавшей на землю валькирией из скандинавских легенд, но сама Селти не могла подтвердить правдивость этого сравнения.

Не потому, что она не знала.

Просто она не помнила.

Её голову украли, а вместе с ней исчезли и воспоминания.

Чтобы вернуть голову обратно, женщина следовала знакам и, в конечном счёте, прибыла в Икебукуро.

Свою лошадь она превратила в мотоцикл, а доспехи — в гоночный костюм, и вот уже несколько десятилетий бродила по городу в таком виде.

Однако, ни голову, ни воспоминания она вернуть так и не смогла.

Она узнала, кто украл её голову.

Она знала, кто препятствовал её поискам.

Но всё же местонахождение головы ей узнать так и не удалось.

Сейчас Селти думала, что и так всё хорошо.

Она могла проводить время с любимым человеком и друзьями, которые принимали её такой, какая она есть.

Она верила, что в этом было её счастье и что она может продолжать такую жизнь.

Скрыв решимость глубоко в своём сердце, безголовая женщина свои намерения показывала действиями, а не несуществующим лицом.

Таким было… существо по имени Селти Стурлусон.

Она думала, что не изменится никогда.

Она надеялась, что её повседневная жизнь никогда не закончится.

Но этим летом она столкнулась с одной вещью, которая перечеркнула все эти желания.

Со своей головой.

Именно за ней она приехала в эту страну. Женщине удалось узнать, где находится её голова.

И несмотря на это, когда завладевший головой Селти человек стоял прямо перед ней, она оказалась беспомощной и постыдно отступила.

Сразу после нападения на её любимого, Шинру, она стала ощущать к этому человеку невероятную ярость; при таком стремительном развитии событий даже ей не удавалось контролировать свои эмоции. Были ли люди в силах испытать такие сильные чувства? Или она, дюллахан, действительно отличалась от них?

Беспокойство Селти было чувством, присущим человеку, но она всё равно не была уверена, что её сердце такое же, как у людей. Среди них все тоже реагировали на вещи по-разному, и поэтому у Селти, относившейся к абсолютно другому виду, всегда были сомнения.

И теперь, когда сомнения Безголовой Гонщицы достигли пика, она узнала о произошедшем с Кадотой, и её беспокойство только усилилось.

«Ну почему эти странные вещи продолжаются?»

Что интересно: эта её мысль пересекалась с темами, которые днём ранее обсуждались в одном чате, в который она давно не заглядывала.

«Они все как-то связаны?»

«Это всё не должно иметь никакого отношения к случаю со сталкером, но у меня на этот счёт плохое предчувствие».

«Вряд ли Кадота имеет что-то общее с тем Ёдогири Джиннаем, про которого рассказывал Изая…»

«И я не думаю, что Кадота стал случайной жертвой».

«Или здесь произошло что-то такое, о чём я не знаю?»

Беспокойство Селти переросло в подозрения, а подозрения вызвали только новую волну беспокойства.

Женщина надеялась, что присутствие Шинры поможет ей избавиться от волнения хотя бы немного, однако чувство вины давило на неё только сильнее, ведь она скрыла от возлюбленного, что ей известно местоположение головы.

— Даже если бы я был здоров, то не смог бы ему помочь, поэтому лучше лечиться от последствий аварии в хорошей больнице. Нам остается только надеяться, что он скоро поправится.

[Что? А, да.]

Слова Шинры вывели Селти из ступора, и она снова сконцентрировалась на аварии и состоянии Кадоты.

[Я хотела бы его навестить, но не думаю, что меня пустят в больницу…]

— Вообще-то, Селти, если пациент не пришел в себя, они обычно никого к нему не пускают.

[Ты прав.]

— Но, хм, я за него очень переживаю.

Шинра лежал на кровати с затуманенным взглядом; Селти медленно показала ему экран своего КПК.

[Всё будет в порядке. Он крепкий парень.]

Однако ответ Шинры превзошёл все её ожидания.

— Нет, я волнуюсь за тебя.

[Что?]

— Даже если Кадота-кун придёт в себя, то ему всё равно придётся какое-то время провести в больнице, не так ли? И лучше, чтобы за это время с Долларами ничего не приключилось. Селти, ведь, если у Микадо-куна появятся неприятности такого характера, ты точно будешь за него беспокоиться, разве не так?

«Ничего себе».

«Как раз об этом я и думала».

Шинра часто понимал чувства Селти по движениям теней и языку её тела, но если он смог прочитать её мысли, его совершенно точно можно было назвать экстрасенсом.

«Да нет, Шинра не может быть экстрасенсом. Мы просто подумали об одном и том же».

«Но я бы действительно стала волноваться в такой ситуации».

Селти собралась и задала Шинре вопрос, над которым и сама раздумывала.

[Как знать? В Долларах нет иерархии, так что даже без Кадоты там не должно быть каких-либо кардинальных изменений.]

— Да ну? Лично я думаю, что Шизуо-кун был для Долларов явным сдерживающим фактором, а Кадота-кун сдерживал их на уровне подсознания. И в самой банде, и за её пределами. Если в самих Долларах или где-то ещё начинались какие-то странные шевеления, Шизуо тут же пресекал их на корню. Всё просто, ты так не считаешь?

[Ну, думаю, ты прав.]

— С другой стороны, если кто-нибудь не из банды нацеливался на Кадоту-куна, часть Долларов обязательно сплотилась бы вокруг него и разрешила проблему. А если кто-нибудь начинал мутить воду в самих Долларах, и Кадота-кун это замечал — их пребывание в банде становилось невыносимым.

Шинра спокойно объяснял, что думает по этому поводу, а Селти, не перебивая его, хранила молчание.

— Сам он говорит, что не является главой Долларов, но если представить банду одной большой семьей, то при появлении большого количества проблем все ищут того, на кого ‘можно положиться’. Редко кто может быть настолько сильным, чтобы всегда быть в состоянии судить по общей картине. Даже Микадо-куну иногда приходится полагаться на Кадоту-куна, не так ли?

[Может быть, так оно и есть, но…]

Некоторое время назад Анри поделилась с ними своими опасениями по поводу странного поведения Микадо, и это снова дало Селти новый повод для беспокойства.

«Только бы этот Куронума не воспользовался ситуацией для собственной выгоды».

Шинра будто понял, что она взволнована и, не обращая внимания на боль, приподнялся на кровати.

Ещё до того, как Селти успела написать ему: «С тобой всё в прядке?» — подпольный доктор нежно ей улыбнулся.

— Со мной всё хорошо, Селти. Мне всё равно, что будет с Долларами. Пока ты делаешь то, что считаешь нужным, я спокоен. Даже если весь мир ополчится против тебя, я всегда буду на твоей стороне.

[Шинра… спасибо тебе.]

— Не стоит меня благодарить. В конце концов, я делаю всё это, потому что сам так решил.

[Но я не собираюсь впадать в крайности, так что не волнуйся.]

Возможно, чтобы скрыть смущение, Селти начала невероятно быстро набирать текст на КПК. Бесчисленные тени, тянущиеся из её пальцев, с невероятной, сумасшедшей скоростью щёлкали по экрану, словно чёрные языки пламени.

[В любом случае, если у тебя есть время переживать за меня, побеспокоился бы лучше о Кадоте. У тебя из друзей только Изая и Шизуо, так что он один из немногих, с кем ты можешь нормально общаться.]

— Вовсе нет. Когда моего друга Изаю ранили ножом, я даже не навестил его. Чего ты от меня ожидаешь?

[Изая это заслужил, так что всё в порядке!]

Повседневное настроение возвращалось к Селти, и она улыбнулась про себя.

Она снова начала надеяться на скорое выздоровление Шинры и на то, что это чувство спокойствия не оставит её никогда.

Однако судьба и не собиралась проявлять к ней такую снисходительность.

Когда Селти уже собралась пойти приготовить Шинре что-нибудь простенькое, её телефон завибрировал.

«Кто бы это мог быть?»

Она достала мобильный из нагрудного кармана и увидела лишь уведомление о новом сообщении с неизвестного номера.

Поначалу женщина подумала, что это какой-то развод или спам от сайта знакомств, и обречённо вздохнула.

Но в следующее мгновение её сердце остановилось.

[Это Куронума Аоба.]

Такой была тема письма.

Так звали мальчика, которому была известна истинная сущность Селти и адрес этой квартиры, и который манипулировал Микадо для достижения собственных целей. Всего несколько минут назад она переживала — не начнёт ли этот человек действовать.

И через считаные секунды все тревоги Селти оправдались в самый неподходящий для этого момент.

[Я хочу с тобой поговорить. Можешь сейчас выйти на улицу?]

И это краткое послание в очередной раз заставило сердце Селти дрогнуть под гнетом проблем.

♂♀ В то же время, в личном кабинете Шики

— Ну, так чем мы можем помочь вам сегодня, Господин Репортёр?

— …

Действие разворачивалось в офисе картинной галереи, которой Шики из Авакусу-кай управлял в качестве прикрытия.

На гостевом диване сидел Ниекава Сюдзи; его напряженное, окаменевшее тело резко контрастировало с мягкой обивкой.

Это была его вторая встреча с Шики — в первый раз они говорили, когда Ниекава брал у него интервью для журнала Несчастья Токио, который специализировался на правонарушителях, беспорядках и так далее. Однако…

— В этот раз вы не назначили встречу заранее, так что, судя по всему, пришли сюда не для интервью.

— Д-да. Эмм, прошу прощения, что отвлекаю вас из-за личных проблем…

— Что вы, всё в порядке. Можно сказать, мы с вами несколько похожи.

Шики, не сводя глаз с Ниекавы, слабо улыбнулся.

— Разумеется, сможем мы вам помочь или нет, зависит от вашей просьбы… А я полагаю, что вы пришли сюда именно с какой-то проблемой.

Во взгляде Шики явно читался холод.

Ниекава прекрасно знал, чего можно было ожидать от Шики, однако беспокойство за дочь было настолько сильным, что он ухватился за собеседника как за единственную возможность. Теперь мужчина уже не мог отступить; собравшись с силами, он проговорил:

— Эм… стыдно признаться, но дело касается моей семьи…

Через несколько минут.

— Понятно. Выходит, ваша дочь состоит в Долларах.

Дослушав рассказ Ниекавы до конца, Шики заметно помрачнел.

— М-мне подойдёт всё, что угодно. Любая информация о них…

Шики скрестил руки на груди и успокоил взволнованного собеседника:

— Но вам не кажется, что вы пришли не по адресу? Да, Долларов называют цветной бандой, но это по большей мере сборище простых людей. Они как интернет сообщество, к которому при желании могут присоединиться и старшеклассницы, и офисные работники, и даже дети из начальной школы. Организации вроде нашей, само собой, не имеют с них никакой прибыли.

— Да, мне об этом известно, но… в последнее время Доллары стали вести себя подозрительно.

— Ну, вероятно, там есть и те, кто не чтит закон. По своей природе Доллары не монолитная скала, а, скорее, гора, состоящая из множества частей с разным геологическим происхождением. На вершине этой горы может расти пышная зелёная листва, а у подножия протекать вовсе не подземные воды, а кислота.

— …

Шики прямо назвал их ‘кислотой’, опустив менее резкие термины вроде яда. Ниекаве показалось, что это была не простая угроза, и он невольно сглотнул.

Работая репортером в журнале, он по долгу службы встречал людей всех социальных групп. Но, видимо, как обстоят дела в подполье — это он понимал лучше всего.

— М-мне это тоже понятно, Шики-сан. Как раз поэтому я и беспокоюсь. Сейчас я столкнулся с той же проблемой, что и в прошлый раз, когда я расспрашивал людей на улицах: у тех, кто называют себя Долларами, нет никакой полезной информации. Никому из них не известно ни имени моей дочери, ни как она выглядит. Тех, с кем она связывалась по почте, вычислить невозможно… Вот я и подумал, что кто-то, связанный с этим миром с самого начала, может хоть что-нибудь знать…

— Ясно… В любой другой раз я бы предложил вам обратиться в полицию или к частному детективу, но раз уж вы явились сюда, то, вероятно, уже и так это пробовали.

Шики, прекрасно зная, что от его слов зависит, какое у собеседника сложится впечатление о его работе, подбирал выражения. По этой причине он не старался поспешно скрыть какие-либо детали и искусно управлял психическим состоянием Ниекавы.

— Сам я не смогу вам помочь, но могу представить вас человеку, у которого может быть нужная вам информация.

— В-вы имеете в виду Орихару-сана? Я уже какое-то время не могу с ним связаться… И его офис, судя по всему, переехал из Синдзюку…

— Нет-нет, этот человек не посторонний. Позвольте мне направить вас к одному из людей нашей организации.

— П-правда?! Эм, эм, а взамен…

Ниекава с полной уверенностью ожидал, что ему придётся отдать все свои скудные сбережения до последней копейки. Но он всё равно боялся, что, какую бы цену Шики не выставил, его средств будет недостаточно. Он мог бы попросить кого-нибудь с работы помочь с переговорами, но считал, что не имеет права вмешивать в свои личные проблемы даже коллег.

Однако в своём ответе Шики не запросил никакого денежного вознаграждения.

— Ну что же вы. У нас с вами, Господин Репортёр, взаимовыгодные отношения.

— Что?

— Я не буду брать с вас денег.

Шики, горько усмехнувшись, покачал головой, слегка наклонился вперёд и положил руку на колено. Несмотря на дружелюбную улыбку, он посмотрел на Ниекаву сверху вниз, словно лев на свою добычу, и снова заговорил:

— Взамен, если нам понадобится ваша помощь, вам всего лишь будет нужно предоставить её нам. Этого будет достаточно.

Основываясь только на этой фразе, можно было бы предположить, что Шики был добрым человеком. Кто-то даже мог бы подумать, что он рыцарь, коих в наше время не сыщешь. Но Ниекава знал. Знал, какой смысл кроется за словами Шики из Авакусу-кай.

Они собирались использовать его, как репортёра, для расширения своего бизнеса. Возможно, Шики решил, что, чем брать с него деньги и сразу же обрывать все связи, лучше поддержать долгосрочные отношения с небольшим издательством, — или, скорее, с репортёром журнала, который можно купить даже в небольших магазинчиках. В прошлый раз он представил Ниекаву одному информатору, но сейчас это был уже член их группировки, что делало возможным установить между ними подобные отношения.

Стань нашим псом.

По сути, Шики имел в виду именно это. Вероятно, это значило, что Ниекаве время от времени придётся писать статьи в угоду Авакусу-кай. Такая связь с этой группировкой, в какой-то мере, была гораздо страшнее, чем потеря всех его сбережений.

Но как бы то ни было, Ниекава думал лишь о своей дочери, которая вела себя странно вот уже целый год. Мужчина несколько раз глубоко вздохнул, склонил голову и сделал выбор:

— Понимаю. Большое спасибо за содействие, Шики-сан.

— Не стоит. Как я уже говорил, Ниекава-сан, у нас с вами взаимовыгодные отношения.

Он в первый раз назвал Сюдзи по имени, а не “репортёром”; однако Ниекава ощутил вовсе не доброжелательность, а холод, будто ледяные ветви плюща полностью обездвижили его тело.

— Я попробую позвонить моему коллеге. Он ко всем относится более-менее сносно, так что у вас должно получиться с ним поладить, Ниекава-сан.

— Эм, эм, а что он за человек?..

Ниекава, судя по всему, очень опасался этого неизвестного человека из Авакусу-кай, с которым ему предстояло встретиться. В его голосе читался страх; Шики же улыбнулся, но уже по-другому, — это была острая, совсем не подходящая для деловой обстановки улыбка — и пробормотал лишь одно:

— …его называют Красным Демоном, но его клыки и когти уже притупились, так что не волнуйтесь.

Да, Шики сказал это, но сам в свои слова не очень-то верил.

♂♀ Где-то в городе, в квартирном баре

— Репортёр из Токийского Воина, Ниекава-сан. Понял. Я там же, где обычно, так что просто отправьте его сюда.

Это происходило в глубине бара, созданного из квартиры.

Закончив говорить, Акабаяши выпил немного сливового вина.

Сделав один глоток, он открыл глаза и пробормотал: «Как грубо с моей стороны».

— Ну и ну, я должен извиниться, что из-за звонка мне пришлось отвлечься. Прошу прощения. Дядюшка совсем старый стал; я уже и забыл, что сегодня здесь не один.

— Пожалуйста, не беспокойтесь об этом. В конце концов, это было ненадолго, — ответил ему молодой человек, несмотря на лето, одетый во всё чёрное, с улыбкой такой же холодной, как трещины в вулканическом стекле, — Орихара Изая.

Услышав безразличный ответ информатора, Акабаяши снова начал расспрашивать его об одном деле:

— Так значит, судя по этому документу, Рюгамине Микадо-кун… и есть создатель Долларов, да?

— Да, когда я узнал, тоже удивился. Подумать только, мой кохай — ключевая фигура в Долларах!

В ответ на наигранное удивление Изаи Акабаяши покрутил бокал с вином в руке и проговорил:

— Вот только не надо строить из себя дурачка, господин Информатор. Вы же сблизились с Рюгамине Микадо-куном именно потому, что знали обо всём с самого начала. Или я не прав?

Создавалось такое впечатление, что Акабаяши известно об Изае всё; информатор вздрогнул и ответил:

— Думайте что хотите. Вы запросили информацию о Рюгамине Микадо, а не обо мне, не так ли?

— То есть, если бы я заплатил кругленькую сумму, чтобы узнать о ваших мотивах, вы бы мне эти данные продали? Интересно.

— Человеческие сердца купить невозможно, Акабаяши-сан.

— Что верно то верно. Прошу меня извинить.

Мужчины улыбнулись друг другу, но ни один из них не терял бдительности ни на минуту.

«С ним непросто иметь дело, как и ожидалось».

«Вот, значит, каков Красный Демон Авакусу».

Из-за отрешённой манеры ведения беседы и цветных очков, за которыми не было видно глаз, было сложно понять, что за человек этот Акабаяши. Изая решил, что его почти так же невозможно разгадать, как и Шики, хотя эти два человека были абсолютно разными.

В отличие от Шики, чьё сердце, будто сделанное из железа, было закрыто для остальных, Акабаяши больше походил на жидкость, удержать которую было невозможно.

Однако было бы неправильно сравнить его с водой — казалось, он, словно бензин, мог воспламениться в любую минуту.

Но Изаю такая вероятность вовсе не пугала. Он в привычной для себя манере продолжил разговор о работе

— Вы же пришли ко мне, потому что и так это знали, да? Что он был не последним человеком в Долларах.

— Как знать. До меня дошла парочка интересных слухов от ребят, только что освободившихся из тюрьмы.

Разговаривая, Акабаяши крутил лежащую на столе фотографию, на которой был изображен Рюгамине Микадо крупным планом.

— Но, честно сказать, я думал, что вы скроете от меня, что он лидер Долларов.

— И что же навело вас на такую мысль?

— Просто если коллеги дядюшки обо всём узнают, то это будет не очень удобно для молодого информатора.

— Вы меня переоцениваете. Я бы никогда не стал скрывать что-либо от Авакусу-кай в собственных интересах.

Изая невозмутимо покачал головой.

— Ну, как сказать. Вы выглядите так, словно и дня не можете прожить без заговоров против других людей.

Акабаяши поднял фотографию, которую до этого крутил, и положил её к документам, которые только что получил от Изаи.

— Если бы перед вами сейчас сидел прежний я, он бы избил вас до смерти безо всякой на то причины.

— Пожалуйста, не пугайте меня так.

— Нет-нет, расслабьтесь. Дядюшка уже не молод. И уже не так вспыльчив. В любом случае…

Акабаяши замолчал и сделал глоток сливового вина.

— В любом случае?

— Похоже, что вместо меня у вас есть тот парень в костюме бармена, всегда готовый избить вас до смерти. Пожалуй, следует оставить драки молодым.

— …

Изая на какое-то время помрачнел, а потом, горько усмехнувшись, вздохнул и выкинул этот раздражающий фактор из своего сознания.

— Пожалуйста, не надо так говорить — это просто смешно. Да что вообще может сделать животное вроде него?

— Не часто люди одерживают верх над зверями.

— Поэтому-то у людей и есть оружие. Как у отдельных личностей, так и у общества.

Акабаяши немного поразмышлял над значением слов Изаи; его взгляд, скрытый за тёмными очками, стал более суровым.

— И вы собираетесь воспользоваться этим оружием общества?

— …

Изая не ответил на вопрос Акабаяши.

Он только бесстрашно ухмыльнулся.

Но его собеседник не выглядел недовольным; он убрал документы в большую папку.

— Что ж, ладно. Пока, если мне понадобится узнать что-нибудь ещё о Рюгамине Микадо, — я на вас рассчитываю. Вы получите своё вознаграждение после предоставления информации. Кстати, вы ничего не хотите заказать? Здешние стейки просто превосходны.

— Да, нечасто выпадает такая возможность. Но у меня сегодня ещё есть дела, так что…

— Ясно. Да уж, у работяг тяжёлая жизнь. Осторожно, не дайте работе вогнать себя в гроб.

Акабаяши помахал рукой Изае, который как раз поднимался с места.

За беспокойством в его словах скрывалось предупреждение.

— Так много работать вредно для здоровья, господин Информатор.

— …спасибо за совет.

— Ах да, и ещё одно.

— Я вас слушаю.

Изая остановился на полпути; Акабаяши беспечно сказал ему следующее:

— Думаю, вы в курсе, что в последнее время от Долларов попахивает жареным, так что будьте осторожны. Доллары можно сравнить с отдельным городом, и в этом городе разгорается пожар.

— Почему вы говорите это именно сейчас?

— Может, это и вы первым разожгли этот огонь, но это был далеко не единственный очаг пожара.

Пока Акабаяши говорил эти многозначительные слова, он смотрел не на Изаю, а, скорее, на поверхность своего бокала с вином. Потом мужчина пробормотал, будто обращаясь к самому себе:

— Нередко поджигателей, наблюдающих за пожаром с безопасного места, поджигает кто-то ещё. Особенно в том мире, где обитает дядюшка.

♂♀ Ночь, у квартиры Намие

Ягири Намие была беглянкой.

Некоторое время назад она похитила важный засекреченный объект — голову дюллахан — из компании, в которой работала, и с тех пор ударилась в бега.

Однако она и не пыталась уехать за пределы Токио.

А всё потому, что пребывание вдали от брата, Ягири Сейджи, страшило её гораздо больше возможности быть пойманной.

Поначалу женщина жила в квартире, в которую её направил её работодатель, Орихара Изая. Но Намие ему совсем не доверяла и поэтому предпочла тайно, под чужим именем, снять другую квартиру.

Каждый раз, когда женщина перемещалась до офиса Орихары Изаи и обратно, она вела себя очень настороженно, опасаясь преследования, и до сих пор ещё ни разу не потеряла бдительности.

Если Намие чем-то и пренебрегла, понадеявшись на то, что её бывшие коллеги из Фармацевтической Компании Ягири не будут предпринимать решительных действий на улицах города, то это были какие-либо изменения во внешности. Она уже успела забыть, как сама один раз пыталась похитить Рюгамине Микадо прямо в центре города; но вот уже больше года всё было тихо, и женщине казалось, что её больше не преследуют.

И даже несмотря на это Ягири Намие продолжала придерживаться осторожности, хотя бы из гордости.

Полностью убедившись, что её никто не преследует, Намие направилась к входной двери.

Однако впереди её ожидало нечто такое, к чему она ну никак не была готова.

Редко кто ездил по этим дорогам в такое время, однако…

В конце улицы был припаркован чёрный фургон, и это очень напрягло Намие.

Эта громадина на четырех колесах не очень подходила для узких городских улочек.

— …

Ягири вела себя очень настороженно; она, не останавливаясь, украдкой оглядывалась по сторонам.

И в следующее мгновение она почувствовала опасность.

Ведь, когда Намие обернулась назад, она увидела, как в конце той улицы, по которой она пришла сюда, из-за угла выезжает точно такой же чёрный фургон.

«Это ловушка!»

Ей так хотелось верить, что это было недоразумением... но эти надежды не помешали ей начать действовать.

Женщина не побежала — она с напускным спокойствием продолжала спокойно двигаться вперёд.

Если люди в фургонах действительно преследуют её, они не станут действовать сразу после того, как их обнаружат, — так казалось Намие.

Она решила притвориться, что не готова к нападению, и приберечь силы для броска в самую последнюю минуту.

Каждый нерв, каждый мускул в теле Намие был напряжен до предела, но она не позволяла страху победить себя окончательно и, придерживаясь плана, с маской спокойствия на лице прокручивала в голове возможные варианты отступления.

Однако…

Как будто специально разрушая её план, из тени у ворот дома Намие появилась фигура мужчины.

И в ту самую секунду, как она увидела его лицо, её нервы, которые только-только начали расслабляться, натянулись с новой силой и были готовы порваться в любую минуту.

Ведь женщине был прекрасно известен этот человек.

— Давно не виделись, Намие, — без какой-либо эмоциональной окраски в голосе обратился к ней мужчина с седеющими волосами.

— Сомневаюсь, что такое возможно, но ты что, — думала, что мы не знали, где тебя найти?

Намие, в отличие от мужчины, от страха бросило в холодный пот; она ответила:

— Директор… Ягири…

Услышав её голос, мужчина вздохнул и покачал головой.

— Твоя отставка — дело решенное. Вовсе не обязательно так ко мне обращаться. Можешь, как раньше, называть меня дядей Сейтаро.

В голосе этого человека, Ягири Сейтаро, читалось некоторое сожаление. Он сделал шаг в сторону своей племянницы Намие.

— Я знал, где ты живёшь, но мне было сложно сюда заявиться — ведь пришлось загнать в угол мою дорогую племянницу.

В ответ на наигранную заботу дяди Намие нахмурилась и щёлкнула языком.

— Ты всегда обращался с моим отцом и остальными как с ненужным компании мусором и вдруг стал так заботиться о семье? А, дядя Сейтаро?

— Что верно, то верно.

Сейтаро, поправив галстук, охотно согласился с обвинениями.

Он взглянул на часы, а потом, протянув Намие руку, заговорил снова:

— Ну, об этом мы потом поговорим. Пошли, а то мы всю дорогу перегородили.

— …а разве ты не хочешь увести меня отсюда, потому что мы привлекаем слишком много внимания?

И, когда женщина договорила этот саркастичный комментарий…

— Именно так. Пожалуйста, не сопротивляйтесь и пройдите с нами.

Она ощутила у себя на шее дыхание и услышала холодный как лёд женский голос.

— ?!

Намие, запаниковав, обернулась и увидела перед собой женщину в деловом костюме.

«Кто это? Когда она успела?!»

«Нет, я уже… видела её раньше!»

На незнакомке были дорогие на вид очки и впечатляющий костюм — это сразу делало её похожей на деловую женщину.

Выражение на её лице идеальной формы было холодным, что делало её похожей на созданного с помощью компьютерной графики робота.

«Это… секретарша Ёдогири, о котором Изая собирал информацию».

Намие видела на компьютере своего начальника фото этой женщины, сделанное с большого расстояния.

Вспомнив, как был подписан снимок, она уставилась на женщину и пробормотала её имя:

— Куджираги Касане…

— Я приятно удивлена, что вы знаете моё имя.

— И что это ты, секретарша Ёдогири, делаешь с дядей Сей!..

Намие, чье замешательство было всего лишь игрой, с силой ударила Куджираги рукой по лицу, пока та от неё этого не ожидала.

— …

Да, поначалу она действительно испугалась, но вскоре смогла взять контроль над своими чувствами и решила усыпить бдительность противницы.

«Понятия не имею, что она забыла с моим дядей, но».

«Но я без этих знаний как-нибудь обойдусь, уж спасибо».

Она собиралась воспользоваться временным ступором Куджираги и, достав электрошокер из сумки, ударить её в солнечное сплетение без лишних движений.

Однако Куджираги опередила её; она уклонилась от атаки и в то же время схватила правую руку Намие, в которой та держала электрошокер.

Кисть Ягири, сжатая рукой в ледяной кожаной перчатке, полностью онемела.

Ей всё-таки удалось включить электрошокер, но заряд прошёл в считанных сантиметрах от костюма Куджираги.

— Гха!..

— …

Взгляд Намие был полон ярости; Касане же с абсолютно непроницаемым лицом сверху вниз смотрела на свою противницу.

— И ты ещё умудряешься сохранять такое выражение в подобной ситуации. У вас с той русской наёмницей, наверное, одинаковые расстройства психики.

Намие насмехалась над Куджираги, чтобы её отвлечь, и попыталась перенести центр тяжести и нанести ответный удар, но…

«?..»

«Не получается?!»

Куджираги крепко сжала правую руку Намие. Она поняла, что её центр тяжести и так уже был перенесён.

Давление оказывалось лишь на её руку, но боль и напряжение волной расходились по всему телу женщины.

— Я не обязана отвечать на этот вопрос.

Куджираги вежливо и совершенно спокойно ответила на саркастическое замечание противницы и положила свободную ладонь на локоть своей второй руки, которой держала Намие.

— ?..

Та, не понимая, зачем она это сделала, изогнула бровь…

Раздался тихий треск, и по её телу разлилась боль.

— ~ ~ ~!

Намие сразу же поняла, что происходит.

От её сжатой железной хваткой руки по телу мгновенно прошёлся поток невероятной силы.

«Электрошокер… нет, электро… перчатка?!»

Невероятный симбиоз электрошокера и перчатки с проводами, ведущими к устройству, которое управляло им извне.

Орихара Изая как-то пошутил, что хочет купить этот невозможный, как будто вышедший из шпионского фильма, прибор. Теперь Намие поняла, что холод исходил вовсе не от кожи, а от электродов, расположенных по всей поверхности перчатки.

Заряд тока поразил женщину не более чем на секунду, поэтому она и могла спокойно делать такие выводы. Её тело довольно быстро отошло от боли.

Но, несмотря на то, что сознание Намие полностью восстановилось, пошевелиться она не могла: её будто пригвоздили к земле.

Не обращая внимания на яростный взгляд противницы, упавшей перед ней на колени, Куджираги ровным голосом задала Сейтаро вопрос:

— Что вы прикажете мне сделать? Я могу сделать так, чтобы она уснула.

Что Куджираги сделает на этот раз? Пропустит через её тело заряд, которого будет достаточно, чтобы она отключилась? Или введёт ей какой-то препарат?

Намие по-прежнему не могла пошевелиться, но всё равно отчаянно пыталась придумать, как ей вырваться.

Но следующие слова Сейтаро полностью изменили её мысли.

— Достаточно будет просто её связать. Ведь если она будет без сознания, когда мы привезём Сейджи, то мы не сможем сразу приняться за дело.

Где-то далеко в мозгу Намие раздался щелчок.

— Мы уже проверили. В соседних домах никто не живёт. Тебе нет никакого смысла кричать, Намие. Впрочем, если нас заметят люди с верхних этажей, я скажу, что возвращаю домой сбежавшую племянницу от имени её родителей. Это в любом случае не такая уж и ложь.

Игнорируя язвительные замечания Сейтаро, Намие повторила имя, которое он сказал несколько секунд назад.

— Сей… джи?..

Намие из последних сил, словно сошедший с экрана мстительный призрак, подняла голову и уставилась на дядю.

— Ох, ну разве это не лучший метод, а? Заставить тебя с нами сотрудничать. Сейджи, может, будет немного больно, но если ты не согласна…

Намие одной силой воли заставила своё онемевшее от электричества тело двигаться, и, закричав, дёрнулась в сторону дяди; в её взгляде явно читалось желание убивать.

Её глаза ясно давали понять: она готова зубами разорвать ему шею; Сейтаро в какой-то момент испугался.

Однако зубы племянницы его не достали.

Куджираги, не обращая никакого внимания на внезапную активность Намие, продолжала держать её руку мёртвой хваткой.

Тело Ягири, словно связанное проводами, напряглось до предела; из перчатки вырвался ещё один заряд тока, который в очередной раз свёл её с ума.

— Аа… кха!..

И, хотя в этот раз ток выключился практически мгновенно, Намие полностью обессилела.

— Директор Ягири. Пожалуйста, аккуратнее с выражениями, — спокойно проговорила Куджираги, а в это время у неё из-за спины появилось множество теней.

Из фургона вышло несколько мужчин в деловых костюмах западного фасона, вероятно, они работали вместе с Касане.

Из другого фургона вышли ещё люди; двое из них встали позади Сейтаро.

— Люди вроде неё способны контролировать боль ради любви.

— А?.. О, вот как. Понятно. Верно подмечено, Куджираги-кун.

Когда Куджираги употребила в речи слово ‘любовь’, Сейтаро стало очень не по себе, но он не осмелился ей возразить.

Потому что совсем недавно, став свидетелем вспышки гнева своей племянницы, он испытал настоящий ужас.

— Какая же ты плохая девочка, Намие. Как ты могла попытаться напасть на своего дядю?

Сейтаро, который решил не обострять внимания на том факте, что он взял в заложницы собственную племянницу, наконец-то удалось вернуть самообладание. Куджираги к этому времени успела обзавестись парой наручников для пальцев, сковала ими большие пальцы Намие и отдала мужчинам приказ усадить её в машину.

Но Ягири, словно не желая, чтобы они к ней подходили, поднялась на ноги сама.

— Только попробуй… что-нибудь сделать с Сейджи…

Женщина не сбежала и не сдалась им; она вложила все свои оставшиеся силы в это заявление.

— Все вы… я сдеру с вас кожу… растворю вашу плоть в кислоте… искромсаю все ваши кости от кончиков пальцев и выше… и пока вы всё ещё будете живы… нет, даже после того, как вы умрёте, я изотру вас в порошок!

Намие абсолютно серьёзно говорила каждое из этих опасных слов своему родному дяде.

Сейтаро знал свою племянницу с пелёнок, но если бы он не сталкивался с проявлениями её кровожадности раньше, то наверняка принял бы эти слова за блеф.

Но сейчас всё было по-другому.

Ягири Намие действительно собиралась сделать всё, что сейчас сказала.

Сейтаро был в этом уверен, но не сомневался в собственном преимуществе.

Пока они прикрываются Ягири Сейджи — она ничего не сможет сделать.

Для неё, скорее всего, безопасность брата была дороже своей.

Сейтаро был уверен и в этом.

— Ты совсем не умеешь себя вести, да, Намие?

— …

— Если ты будешь так грубить, то Сейджи тебя никогда не полюбит, понимаешь? Впрочем, ему, наверное, есть дело только до ‘головы’.

Заявление дяди вызвало у Намие лишь новый приступ ярости; Куджираги, стоявшая позади неё, лишь слегка сузила скрытые за стёклами очков глаза.

Таким образом женщина по имени Ягири Намие исчезла из Икебукуро.

А также от вездесущего взгляда своего начальника, Орихары Изаи.

Сейчас все мысли Намие были заняты тем, кто был ей дороже собственной жизни, — её горячо любимым братом.

♂♀ Тем временем в больнице Райра

С наступлением ночи закончились и приёмные часы.

В зале ожидания больницы, где к этому времени обычно не оставалось ни души, собралось около десяти человек; все они были подавлены.

Среди них были Сонохара Анри и Карисава Эрика.

Сейчас Кадоту отправили на вторую операцию. Его, всё ещё без сознания, то и дело перевозили из отделения реанимации в операционную и обратно.

Отца Кадоты, который пришёл сюда сразу после работы, отправили в небольшую комнатку прямо напротив операционной; а остальные, поскольку они не являлись членами его семьи, с беспокойством ожидали результатов операции в общем зале ожидания.

Да, он выжил, но всё могло измениться в любую минуту.

С тех пор, как началась операция, прошло уже больше часа, и этот страх никак не покидал собравшихся.

Анри беспокойно склонила голову; к ней обратилась сидевшая рядом Карисава:

— Анри-чан, не надо себя заставлять. Я понимаю, что вот так сидеть и ждать — просто невыносимо.

Эрика сказала это очень тихо, чтобы только Анри могла её услышать, — вероятно, она отдавала себе отчет, что они находятся в больнице.

Анри, которая и так не отличалась громким голосом, ответила ей ещё тише, чем обычно:

— Нет, пожалуйста, можно я останусь?

— Странно… Для меня, Азурин или Рэ-чан это в порядке вещей, ведь Дотачин постоянно заботиться обо мне, а эти две в него влюблены.

Азурин и Рэ-чан косплеили вместе с Карисавой; они были примерно одного возраста с Анри или чуть старше. Сонохара виделась с ними всего пару раз за последние несколько дней, но Эрика совершенно спокойно рассказала ей, что они обе испытывают чувства к Кадоте.

На этих двух девушках лица не было. В отличие от прошлого раза, когда их потаенные чувства были раскрыты так просто, они не отмахивались от Карисавы со слезами на глазах. Теперь они тихо, плечо к плечу сидели на переднем ряду в зале ожидания и молились, чтобы с Кадотой всё было хорошо.

— И не только они — Дотачин нравится куче девушек. Как ни странно, но он очень популярен, хотя сам этого не понимает, глупый.

Карисава говорила так, будто ей эта тема была совершенно безразлична. Она ласково улыбнулась Анри.

— Ты, наверное, почти не спала прошлой ночью, Анри-чан? Тебе было вовсе не обязательно сюда приходить, мне так жаль…

— Нет, что ты. Кадота-сан меня столько раз выручал…

«И не только меня... ещё Рюгамине-куна и Киду-куна…»

Так она подумала, но не озвучила своих мыслей. Словно пытаясь скрыть, что было у неё на душе, она обратилась к Эрике:

— Карисава-сан, ты, должно быть, не спала вообще.

Вчера Анри успела сходить домой, и тогда ей сообщили, что будет проводиться вторая операция.

Она снова пришла в зал ожидания только для того, чтобы проведать Карисаву, — та, улыбаясь, сидела на скамье с тёмными кругами под глазами.

И не только Эрика была в таком состоянии; её подруга Азурин, Цуцукава Азуса, и некоторые другие явно не выспались. Отец Кадоты ушёл на работу с утра, даже не отдохнув, и вечером снова вернулся в комнатку у операционной.

— Ну, думаю, что, кроме меня, всех здесь собравшихся состояние Дотачина волнует куда больше, чем собственное здоровье. Можно сказать, что все они, в какой-то степени, не могут без него жить.

— Э?..

— У Дотачина, как бы сказать, очень хорошо получается заботиться о других, ну или он просто не может никого оставить в беде. Он относится к категории славных парней, которых в наши дни даже в манге не встретишь. И так получилось, что этот славный парень помог просто огромному количеству людей.

Услышав эти слова, Анри вспомнила, что произошло совсем недавно.

Когда они получили известие о происшествии с Кадотой, Азуса и остальные девушки впали в состояние паники; когда им, наконец, удалось успокоиться, они отправились в больницу вместе с Карисавой. Но даже когда часы приёма и консультаций были окончены, около двадцати человек всё равно продолжали ждать у дверей больницы. Судя по разговорам, все они прибежали сюда, беспокоясь о Кадоте. Анри удивилась, насколько огромной ‘силой’ обладает человек по имени Кадота Кёхей.

Как только стало известно, что Кадота жив, число ожидающих существенно сократилось, но девушка видела, как в течение дня люди приходили и уходили, сменяя друг друга; в переживавших за Кадоту посетителях никогда не было недостатка.

— Эх, к нему не пускают, а люди всё продолжают приходить. Какое безрассудство — мы только доставляем персоналу больницы хлопот. Но с этим ничего не поделаешь, да?

Карисава, усмехнувшись, мягко улыбнулась — с её тёмными кругами под глазами это смотрелось несколько странно — и тихо проговорила Анри эти слова.

Эта улыбка помогла Сонохаре успокоиться.

Однако в то же время в голову девушки закралось сомнение.

Собравшиеся здесь люди, а также бесчисленное количество посетителей.

Все они являлись доказательством связей Кадоты; но Анри всё же не могла отделаться от мысли, что что-то тут было не так.

Ведь тех, о ком Кадота заботился больше всего, здесь не было.

Сначала девушка думала, что они ожидают вместе с семьёй Кадоты у дверей операционной, но в таком случае и Карисава должна была быть с ними, а не здесь.

Анри некоторое время сомневалась, стоит ли о них спрашивать, но чувство страха взяло над ней верх, и она заговорила:

— Эм… Юмасаки-сан и, эм, водитель фургона…

Карисава на несколько секунд отвела взгляд.

А потом, вместо того, чтобы отвечать на вопрос, продолжила говорить в том же духе:

— …знаешь, Дотачин часто хмурится, но всё равно остается этим надоедливым славным парнем.

— ?..

— Если он решил подружиться с тобой, даже когда все остальные махнули на тебя рукой и бросили, он ни за что от тебя не откажется. А если ты снова возьмешься за старое — очень разозлится.

Карисава помрачнела; Анри невольно сглотнула.

— Дотачин стал для всех нас опорой, но… и тормозами тоже.

— Тормозами?

Карисава даже не посмотрела на Анри; уставившись в потолок, она монотонно сливала свои слова воедино:

— Я жду здесь с самого начала. И не совсем потому, что волнуюсь за Дотачина. А потому, что верю: Дотачин раза в два крепче большинства людей.

— Тогда почему…

— Может, я пришла сюда… Чтобы, когда он очнется, узнать об этом немедленно.

— ?..

Анри только больше запуталась. Карисава заговорила снова:

— И тогда я им позвоню. Юмаччи, Тогусаччи и остальным. И скажу: «Дотачин пришёл в себя. Теперь всё в порядке».

Её голос стал хриплым.

В нём совсем не было злости, но Анри была сражена наповал. Ещё год назад она бы, возможно, посчитала этот голос очередной ничего для неё не значащей вещью и отогнала бы его от себя подальше; но теперь она построила связи с многими людьми, и поэтому сумела почувствовать скрытые в голосе Карисавы холодные нотки.

Карисава вздохнула и с полной самоиронии улыбкой посмотрела на Анри.

— Если я этого не сделаю, они не смогут остановиться.

— Остановиться?..

Она не должна спрашивать.

В её сознании тут же пронеслась эта мысль, но оборвать фразу на полуслове она уже не могла — поэтому разговор продолжился.

И потом Карисава голосом настолько тихим, что его могла слышать только Анри…

Ответила ей прямо.

— Потому что я думаю, что если они найдут преступника до полиции… То убьют его.

— !..

— Особенно Юмаччи — ведь если он сорвётся, и только Дотачин сможет его остановить.

Анри прекрасно понимала, что Эрика не преувеличивает.

Потому что свои следующие слова эта девушка сопроводила привычной для себя улыбкой.

— И я тоже хочу это сделать…

Эта улыбка только доказывала правдивость её слов — так подсказывали Анри инстинкты; она так и не ответила, и ей оставалось только принять слова Карисавы.

За окном начался дождь; его шум будто смягчал установившуюся в больнице тишину.

Никто так и не сообщил им об окончании операции. А это, очевидно, значило, что Кадота всё ещё не пришёл в себя.

Воздух, словно пронизанный напряжением, дал Анри ещё один повод для беспокойства.

«Я и думать не хочу, что может случиться что-то подобное…»

«Но у меня такое чувство, что с Рюгамине-куном и Кидой-куном тоже происходят страшные вещи…»

Это было всего лишь ничем не подкрепленное предчувствие.

Но за эти полгода она стала свидетельницей множества неприятных событий и уже никак не могла отделаться от мысли, что дальше будет только хуже.

Девушка отчаянно пыталась выкинуть эти страхи из головы, но никто и ничто не могли их развеять, и в её сердце, всё громче и громче, продолжал отдаваться эхом шум падающего дождя.

Этот звук словно играл в такт Сайке, которая всё нашептывала слова любви глубоко в сердце девушки.

♂♀ Где-то в городе, в парке

Это происходило в центральном парке соседнего с Икебукуро района.

У дверей одного магазинчика собралось некоторое количество учеников старшей школы Кушинада, расположенной неподалёку.

Старшая школа Кушинада славилась тем, что в ней училось множество бандитов; в прошлом её часто сравнивали со старшей школой Райджин из Икебукуро.

Однако с выпуском Хейваджимы Шизуо и созданием Академии Райра старшая школа Райджин утратила отрицательный образ. И в результате Кушинада стала ведущей школой во всём, что было связано с правонарушениями.

Перед магазином стояло несколько старшеклассников с третьего года. Заморосил дождь. Облака, до этого поливавшие улицы Икебукуро, решили для разнообразия прийти и сюда.

— Вот блин, дождь пошёл.

— Да не такой уж он и сильный.

— Вон тот новый пудинг — просто нечто!

Дождь их мало заботил; пока парни слонялись перед витриной без дела, раздался шум мотора, — на парковку въехала машина.

Они обернулись и увидели, как в их сторону движется фургон.

Если бы дело было только в этом, то никто бы и глазом не повёл; но на её двери красовалась одна деталь — она и привлекла внимание бандитов.

— Что, серьёзно?

— Ничего себе, какая аниме-аэрография!

На двери фургона, привлекая к себе внимание окружающих, была нарисована красавица из аниме.

Но такое изображение было только на одной части машины, в другом она была абсолютно обычной. Те, кому был известен термин “иташа”, могли бы подумать, что это лишь жалкая попытка подражать ему; но, хоть эти парни и знать не знали, что этот такое, у них было примерно такое же ощущение.

— Пойдем разберемся с ним.

Один из парней подошёл к фургону и стал ждать, пока выйдет водитель: ему не терпелось начать драку.

Они уже начинали подумывать, что, если повезёт, им удастся отбить у него немного денег…

Однако тот хулиган, что стоял к фургону ближе всех, был потрясён, когда водитель спрыгнул на землю.

Ребята были уверены, что увидят конченного отаку, но перед ними предстал молодой человек с острым взглядом, который, судя по всему, был довольно опытен в драках.

«Ну, что поделаешь».

Недолго думая, хулиганы двинулись на водителя фургона, желая его спровоцировать, но тот заговорил ещё до того, как они успели что-нибудь сказать:

— Это форма Кушико*, да?

— А? И чё с того, старикан?

— Если да, то тебе-то что?

Пока хулиганы наступали на него, молодой человек спокойно проговорил:

— Сейчас летние каникулы, но вы всё равно шатаетесь по городу в форме. Ничего не изменилось, ну и ну.

— Чё? Ты за кого нас принимаешь, урод?

Водителя тут же окружили.

Ситуация была не самой приятной.

Они некоторое время простояли, уставившись друг на друга, пока из магазина, как будто специально сдвигая дело с мёртвой точки, вышел крепко сложенный молодой человек.

— Эй, вы чего там делаете?

— Э, ничего, он просто на нас пялился…

Хулиганы, запинаясь, объяснили только что появившемуся парню, что произошло. Судя по всему, он у них был главным. И как ребята ни хотели избить водителя фургона, они отбросили свой гнев в ожидании слов этого человека.

— А?..

Предполагаемый лидер, посмотрев на окружённого своими приятелями человека, сузил глаза.

В следующее мгновение его глаза расширились и он прокричал:

— Ты… ты же Тогуса-семпай!

— Чего?!

После этих слов хулиганы, всё ещё окружавшие молодого человека — Тогусу Сабуро — в шоке уставились на него.

— О… вы же с братом Курокавы кореша, да?

— Вы так помогали братану! Что случилось, они вам нагрубили?

— П-простите! Мы не знали, что вы наш семпай!

Крепко сложенный парень сурово посмотрел на бандитов; те начали сбивчиво извиняться.

Они уже собирались встать перед Тогусой на колени, но тот, махнув рукой, остановил их и тихо проговорил:

— Да всё нормально. Я всего лишь выпускник. Я пришел сюда не для того, чтобы издеваться над ребятами младше себя на пять лет.

— С-спасибо большое!

По-видимому, в Кушинаде была жёсткая иерархия. Кохаи несколько раз поклонились Тогусе; Куракава кивнул ему и взволнованно спросил:

— Эм, зачем вы пришли сюда сегодня? Вы ведь не просто проезжали мимо?

— А… ну, у меня есть к вам небольшая просьба…

— …это связано с Кадотой-саном?

Тогуса пожал плечами и усмехнулся, но радости в его глазах не было.

— Это… если вы ищете преступника, мы почтём за честь помочь…

Куракава говорил, запинаясь. Тогуса хлопнул в ладоши и продолжил:

— Я всё прекрасно понимаю. Я теперь в Долларах. Вы же не хотите, чтобы пошёл слух, будто Кушинада связана с Долларами? Я сам там учился, так что понимаю.

Куракава, услышав, как его семпай так просто говорит то, чего он сам сказать не осмелился, ещё раз склонил голову.

И потом, ему в голову пришёл ещё один вопрос.

— Эм?.. эм, тогда зачем вы пришли?

Тогуса мягко улыбнулся и пробормотал своему совершенно запутавшемуся кохаю:

— Ну, я просто подумал, что из-за меня у вас могут возникнуть проблемы, ведь вас это тоже касается.

— ?

— Ведь если выпускник Кушинады переедет кого-нибудь насмерть… репутация школы пострадает ещё сильнее. Я подумал, что, чем извиняться перед учителями, лучше я приду к тем, кто там ещё учится. Если что-нибудь случится, передайте это остальным.

— ?!

Когда Тогуса закончил говорить, парни во главе с Куракавой начали переглядываться.

— У-убить… того, кто сбил Кадоту-сана? …Это же шутка?

Оставив этот вопрос без ответа, Тогуса посмотрел на постепенно увеличивающиеся капли дождя и заговорил:

— Ну, тот сталкер не сильно навредил Рури-чан, и я подумал, что просто переехать и убить его будет достаточно, но знаете…

«Что ещё за Рури-чан? Девушка Тогусы-семпая?»

Новое имя несколько смутило хулиганов, но спокойствие Тогусы оказывало на них такое давление, что спросить они не решались.

— Но этот сбил нашего друга и сбежал. Поэтому я просто обязан показать виновнику настоящий ад, вы так не считаете?

Закончив говорить, Тогуса улыбнулся. Парни даже не знали, что ему ответить.

Пока его кохаи пребывали в растерянности, Тогуса, не переставая улыбаться, сказал:

— Так что если вы знакомы с преступником, не скрывайте этого. Больше я вас ни о чём не прошу.

Дождь всё громче бил по крыше фургона; Тогуса сказал ещё кое-что и, повернувшись к окаменевшим ребятам спиной, сел в машину.

— Мне всё-таки не хотелось бы убивать своих дорогих кохаев.

Фургон уехал, а дождь стал ещё сильнее, но парни так и стояли на месте.

Им удалось прийти в чувства только тогда, когда они поняли, что промокли.

Машины и след простыл; хулиганам даже начало казаться, что всё, что здесь произошло, было сном.

И всё, что им оставалось — надеяться, что пропитанная намерением убивать улыбка их семпая была не более чем частью этого сна.

♂♀ Где-то в городе, на многоуровневой парковке

Шум дождя на улице становился всё громче; в большой комнате караоке, расположенного в дальнем конце дороги, собралось около десяти молодых ребят.

Они пришли сюда не все вместе — каждый из них появлялся в заранее забронированной комнате с небольшими интервалами.

На парнях была одежда абсолютно разных стилей, но, заходя в комнату, они надевали кое-какие аксессуары.

Кольцо с жёлтым тигриным глазом.

Жёлтый браслет.

Солнечные очки с жёлтыми стёклами.

Ремень из кожи жёлтого цвета.

И, наконец, подросток, который сидел в самом дальнем углу комнаты, — Кида Масаоми — который, несмотря на летнюю жару, надел жёлтый платок.

— Значит, не хватает только Ятабе… — отклонившись назад на спинке стула, беззаботно проговорил Масаоми.

Однако все собравшиеся прекрасно понимали, что его беззаботность напускная.

Все эти ребята были из Жёлтых Платков. Они собрались здесь не для того, чтобы петь; каждый из них по очереди докладывал Масаоми собранную по городу информацию.

Они даже попросили у работников караоке никому не рассказывать о том, что это место используется для сбора Жёлтых Платков.

Сюда пришли первоначальные участники этой банды; с ними Масаоми познакомился, когда только-только перевёлся в школу в Икебукуро.

Полгода назад, когда разгорелась война с Долларами, их прогнала из банды группировка Хорады, а именно: бывшие Синие Квадраты; к некоторым даже было применено насилие.

И пусть так, но все без исключения ‘основатели’ Желтых Платков без малейших раздумий откликнулись на зов Масаоми.

Некоторые из них не принимали вообще никакого участия в событиях, развернувшихся полгода назад.

Это были те, что вместе с Масаоми учились в Академии Райра.

Они знали, что тот начал новую жизнь с Рюгамине Микадо и Сонохарой Анри, а некоторым было известно о том, что случилось с Микаджимой Саки. Поэтому эти парни и не пытались вернуть его обратно; они, притворяясь незнакомцами, избегали его и продолжали учиться как ни в чём не бывало.

Однако в этот раз всё было совсем по-другому.

Они приняли прямое приглашение Киды Масаоми, целью которого было возрождение Жёлтых Платков.

Все эти парни безраздельно доверяли Масаоми, и поэтому с большим энтузиазмом восприняли это предложение. Конечно, теперешнее количество человек было не сравнить с тем, что было полгода назад, но Жёлтые Платки, каким их знали два года назад, без особых проблем снова собрались вместе.

Масаоми же казалось, что исход событий был довольно неожиданным.

Однажды он уже бросил Жёлтые Платки, а когда вернулся, чтобы поймать ранившего Анри Потрошителя, то не заметил махинаций Хорады и Синих Квадратов, тем самым поставив своих приятелей под угрозу.

Он считал, что просто молить их о прощении будет недостаточно.

Когда Кида звонил им, он морально был готов к тому, что его изобьют и тут же бросят.

Но приятели Масаоми не требовали от него извинений; напротив, они были рады, что он вернулся.

Что интересно, это только усиливало в Киде чувство вины, так что он, набравшись смелости, сказал им на первом сборе:

— Я хочу вернуться в этот город как часть Жёлтых Платков. Знаю, это очень эгоистично с моей стороны.

— Один мой друг, который почти так же дорог мне, как и вы, пошёл по кривой дорожке.

— Я остановлю его, даже если придётся его избить, но… если я буду один, то у меня может и не получиться.

— Поэтому… простите, но не могли бы вы одолжить мне свою силу, совсем немного?

— Не могли бы вы… поддаться моему эгоизму?

И таким образом основатели Жёлтых Платков приняли его эгоистичную натуру.

— Ну и ну. Наш Сёгун был таким всегда, разве нет?

— Ага, ведь ты и сам мирился с нашими прихотями!

— Что важнее — с Сёгуном никогда не соскучишься!

— Если извинишься, тебе придётся вести себя как раньше, Сёгун.

— Кстати, а ничего, если мы снова будем тебя так называть?

Некоторые продолжали обращаться к Масаоми с уважением, а его приятели из Академии Райра невольно заговорили с ним как обычно. Но, несмотря на такие разные реакции, все как один называли его Сёгуном.

Кида же, чувствуя как радость, так и вину, улыбнулся, как он делал это раньше, и проговорил:

— Если подумать, когда меня называют Сёгуном, — это просто нереально смущает.

— И ты говоришь это только сейчас!

— Да ничего подобного!

— Ничего подобного~

— Тогда я буду до конца жизни называть тебя Сёгуном!

Увидев улыбки своих приятелей, Масаоми твёрдо решил.

Что с этого момента он станет для Рюгамине Микадо врагом.

И что, если Микадо запутается в нити под названием Доллары и сам не сможет выбраться, именно он разорвёт для него эту нить.

Чтобы спасти его — Масаоми сделает его своим врагом.

Пока решимость Киды не пошатнулась, он рассказал своим товарищам правду.

— Я хочу, чтобы все вы узнали одну вещь.

— И мне бы хотелось, чтобы это осталось между нами.

— Того, кого я хочу спасти, даже если его придётся избить, зовут Рюгамине Микадо. Некоторым из вас он знаком.

— Он… основатель Долларов.

С тех пор прошло уже больше недели.

Рассказав всем, кем Микадо является на самом деле, Масаоми больше не мог отступить.

Как бы то ни было, он об этом не жалел. Кида корил себя только за одно: когда глава Торамару сказал Микадо, что лидер из него никудышный, он ушёл, так ничего и не сказав своему другу.

Если бы он сказал хоть что-нибудь тогда, это, конечно, могло навредить им обоим, но, возможно, Микадо не был бы сейчас настолько подавлен.

Впрочем, Масаоми сам решил исчезнуть из жизней Анри и Микадо, и это также послужило причиной настолько плачевному состоянию его друга. Кида уже задумывался над этим раньше, но, учитывая его психическое состояние в то время, поступить по-другому он был не в состоянии.

И именно поэтому теперь он уже не мог остановиться.

Не мог отступить.

Масаоми просто должен быть вытянуть Микадо из этого ужаса, — даже если бы ему пришлось запачкать руки.

Если получится, он хотел, чтобы Анри как можно меньше волновалась.

Для начала он решил, что необходимо получить полное представление о том, что происходит в городе, и собрать как можно больше прежних участников Жёлтых Платков. Таким образом Масаоми и его приятели возобновили деятельность банды и стали каждый день собираться в одной из комнат караоке для обмена информацией.

И сегодня, когда придёт Ятабе, и все, наконец, соберутся, они должны были обсудить полученные за день данные и решить, что им делать дальше.

— Что-то Ятабе опаздывает.

Слова Масаоми заставили собравшихся переглянуться между собой.

— Может, что-то случилось?

— Попробую позвонить ему.

Одно воспоминание о том, что случилось полгода назад, вызывало у ребят тревожные мысли. Один из них взволнованно достал из кармана мобильный...

...Однако через какое-то мгновение завибрировал телефон Масаоми.

— …это Ятабе, — посмотрев на экран, проговорил Масаоми. Жёлтые Платки выдохнули с облегчением.

— Эй, что случилось? Ты опаздываешь…

Похоже, из телефонной трубки доносился именно голос Ятабе, так что ребята расслабились. Но в следующую секунду Масаоми изменился в лице, и в комнате повисла тяжёлая атмосфера.

— …а, вот как… нет, всё в порядке. Пусть войдёт.

Кида пробормотал какие-то странные слова и повесил трубку.

— Ятабе говорит, что он у входа.

Лицо Масаоми теперь не выражало ничего; пожав плечами, он продолжил:

— И он, похоже, привёл с собой гостя.

— О, привет. Когда мы с тобой последний раз виделись? Два дня назад, да, Кида-кун?

Через пару минут вслед за Ятабе в комнату вошёл не кто иной, как Юмасаки, как обычно с рюкзаком на спине.

Необычной в нём казалась только одна деталь: сегодня он был один, а это само по себе было довольно странно.

Как правило, Юмасаки можно было увидеть с Кадотой и остальными, а по книжным и магазинчикам аниме он практически всегда ходил с Карисавой.

Но Масаоми, как и многие другие, знал, что сейчас Кадота не в состоянии находиться с Уолкером.

— Не думал, что вы придёте сюда, Юмасаки-сан.

Практически ощутимое волнение собравшихся здесь ребят, за исключением Масаоми, который уже встречался с этим человеком раньше, было вполне объяснимо.

Да, перед ребятами стоял всего один человек, но они, уже давно являясь членами Жёлтых Платков, прекрасно знали, что Юмасаки однажды был частью Синих Квадратов. И ещё им было известно, что несколько лет назад он спас возлюбленную Масаоми, Саки; они уважали его за это, но всё равно не могли избавиться от подозрений при виде этого человека.

Масаоми же не обращал на приятелей внимания; на правах единственного, кто мог говорить с гостем на равных, он спросил:

— Значит, вы знали об этом месте?

Кида сразу решил разобраться с основной мучившей его загадкой; Юмасаки без тени сомнения ответил:

— Нет-нет, прости, как там тебя, Ятабе-кун? Я проследил за ним. Он — твоя правая рука, так что я решил, что раз уж Жёлтые Платки возродились, то он точно имеет к этому отношение.

— …Откуда у вас адрес Ятабе?

— Купил у Орихары-сана.

— …Вот же гад, — пробормотал Масаоми с перекосившимся лицом.

«Если всё действительно так, как он говорит, то в следующий раз нам придётся найти другое место».

Они ни в коем случае не должны были дать Изае узнать о своих действиях. Сейчас один из Синих Квадратов, Куронума Аоба, был на стороне Микадо, но существовала вероятность, что Изая вмешается в их дела. Можно было сказать, что Масаоми хорошо понимал, что из себя представляет информатор.

Однако, если учесть личный опыт Киды, в его осторожности не было ничего необычного.

Масаоми терпеть не мог вспоминать прошлое; но он быстро собрался с мыслями и задал Юмасаки ещё один вопрос:

— Так зачем вы сюда пришли?

— Вот только не надо этого, Кида-кун. Ты и так всё прекрасно понимаешь.

Раскосые глаза Юмасаки сузились ещё сильнее; улыбнувшись, он облокотился на дверь.

Пока Масаоми раздумывал, стоит ли ему отвечать, Уолкер заговорил снова.

— Это вы, ребята… сбили Кадоту-сана?

♂♀ Где-то в городе

На некотором расстоянии от Икебукуро стояло одно здание.

В результате некоторых финансовых затруднений его строительство забросили на полпути.

На бетонном полу и стенах были заметны следы пожара, а на деревянных лесах виднелось нечто похожее на следы от пуль.

Первые два этажа здания ничем не отличались от таковых в любом другом доме, но строительство на остальных было прекращено — на их месте был лишь жутковатый железный каркас, уходящий прямо в ночное небо.

На втором этаже здания собралось некоторое количество подростков.

Большинство было одето как бандиты, что очень соответствовало обстановке, но две центральные фигуры ярко контрастировали с этим местом.

Парень с детским лицом, Рюгамине Микадо, осмотревшись, обратился к Куронуме Аобе, который стоял рядом с ним.

— Оно просто в ужасном состоянии. Что здесь произошло?

— Когда-то одна богатая компания хотела построить здесь офис, но она неожиданно обанкротилась, и всё оставили, как есть. Ещё здесь недавно была схватка между якудза, так что люди обходят это место стороной. Кроме тех, кто не прочь устроить себе проверку на смелость, конечно же.

— Звучит как неплохое место для встреч. Хотя меня напрягает, что оно далековато от Икебукуро.

— Чем дальше, тем лучше. Если бы мы постоянно устраивали собрания в центре, нас бы очень быстро обнаружили.

Микадо охотно согласился с точкой зрения Аобы и сел на сложенную у углу груду стройматериалов. Он открыл свой ноутбук и вывел его из спящего режима.

Примерно через пятнадцать секунд щелканья пальцами по клавиатуре, парень с облегчением кивнул.

— Мм, с сигналом вроде бы всё в порядке. Теперь мы сможем узнать, что творится в Долларах.

Самым важным для Микадо был доступ в интернет — удобство с точки зрения транспортной инфраструктуры его не сильно волновало. Поэтому Аоба и предложил устраивать сборы именно в этом месте.

Рюгамине, быстро подключившись к сети, стал собирать различную информацию.

Тачпад на ноутбуке так и остался нетронутым; пользуясь лишь клавиатурой, Микадо буквально летел по всемирной сети всего одним касанием пальца.

Пока Ёшикири, Гин, Неко и другие Синие Квадраты наблюдали, как Микадо печатает со скоростью электрической швейной машинки, они то и дело восхищённо бормотали: «Вау…». Аоба, в свою очередь, уловил в перепрыгивающем со страницы на страницу взгляде Микадо нечто более удивительное, чем скорость набора.

«Неужели, он успевает всё это читать?»

Не имело значения, как быстро он печатал, ему всё равно пришлось бы остановиться, чтобы просмотреть информацию. Но Микадо тратил на каждую страницу считанные секунды; это, конечно, не относилось к тем случаям, когда он публиковал сообщения.

Аоба перевёл взгляд с мерцающего экрана на полностью сосредоточенное лицо Микадо — поразительное и впечатляющее, как ему показалось, зрелище.

— Сегодня всё пошло как нельзя хуже…

— В смысле, для Долларов?

— Ага. Скорее всего, это из-за того, что произошло с Кадотой-саном.

Действительно, положение Долларов в городе было нестабильным.

Несмотря на то, что сам Кадота постоянно это отрицал, многие считали его ‘лидером’ банды.

И, следовательно, он был бельмом на глазу для тех, кто хотел, прикрываясь именем Долларов, вести себя как вздумается.

Можно было сказать, что одно присутствие Кадоты способно усмирить тех, с кем Микадо сейчас расправлялся с помощью ‘насилия’ Аобы и Синих Квадратов.

«Если бы только у нас было ещё пять людей вроде Кадоты-сана… с Долларами, возможно, такого бы не произошло».

И с такими мыслями Микадо еще быстрее защелкал по клавиатуре.

Некоторые люди с форума Долларов радовались плачевному состоянию Кадоты, а некоторые даже писали сообщения вроде: «Кадота умирает, даже еда вкуснее стала!».

Микадо, пользуясь полномочиями администратора, закрывал таким личностям доступ на сайт.

Раньше он бы оставил всё как есть, но сейчас блокировал этих людей без всяких раздумий. Возможно, это было одной из заметных перемен его характера, но как бы то ни было, сам парень этого не замечал.

Нынешнее состояние Долларов не соответствовало ожиданиям Микадо, и это его беспокоило; поэтому, он продолжал искать всё больше и больше информации. Однако…

— ?..

При виде одного сообщения его рука замерла сама собой.

Аобе показалось, что его семпай как-то странно реагирует на очередное сообщение, и, подойдя поближе, взглянул на экран…

И действительно, то, что Куронума там увидел, пробудило в нём невероятный интерес.

♂♀ Где-то в городе, в караоке

— …это были не мы. Неужели похоже, что мы можем позволить себе машины?

Были ли Жёлтые Платки ответственны за случай с Кадотой?

Юмасаки спросил их об этом прямо. Масаоми вздрогнул и опроверг обвинения.

— Ну, я понимаю, почему вы меня подозреваете. Я мало где показывался с самой встречи с Кадотой-саном. Если честно, то на вашем месте я бы тоже отнёсся к себе с недоверием…

— Нет-нет, я тебя не подозреваю, Кида-кун.

— Что?

— Я думаю, что более-менее знаю тебя. Может, ты и не добрый самаритянин, но и полным негодяем тебя не назовёшь, Кида-кун. Ты совсем не такой персонаж, как, например, Изуми-сан, сотворивший такое с Саки-чан.

Юмасаки использовал в речи слово ‘персонаж’ — это было очень на него похоже. Он снова спросил:

— Но то, что я знаю тебя, не значит, что я знаю теперешних Жёлтых Платков. Кида-кун, ты можешь доверять им? В банды сейчас частенько проникают нежелательные личности, которые потом слетают с катушек без ведома лидера. Такое не только в манге, но и в реальной жизни возможно. В этом смысле между реальностью и выдумкой нет границ.

— Это…

— Не думаю, что ты сможешь доказать обратное. Всё совсем так, как было полгода назад, ты так не считаешь?

— …

Масаоми замолчал.

— И в сети на каждом углу говорят о том, что вы снова в деле.

— …

— Среди этих людей некоторые только подливают масла в огонь и утверждают, что это был предупредительный удар Жёлтых Платков.

— …Неужели.

Масаоми, заметно помрачнев, слушал Юмасаки — тот продолжал объяснять ему, что думает по поводу сложившейся ситуации.

— По правде говоря, пока не поймают Потрошителя, люди в сети ни за что не признают, что война между Долларами и Жёлтыми Платками окончена.

Юмасаки, словно пересказывая сюжет аниме, спокойно говорил о случившемся полгода назад одному из ключевых элементов того конфликта.

— Если мы представим, что эта война имела место быть в манге или ранобэ, то, когда Жёлтые Платки возобновят свою деятельность, ‘читателю’ может показаться так: Доллары и Потрошитель объединили силы. Сумеют ли Жёлтые Платки, до этого проигравшие в игре, которую сами и начали, одержать верх над Долларами на этот раз? Чтобы сделать это, они обезвредили одного из самых известных Долларов… или что-то в этом духе.

— Что вы имеете в виду?

— Я просто говорю, что раз уж вы возродили Жёлтые Платки, будьте готовы к тому, что все будут вас подозревать… ладно? И я уточню ещё раз… ты можешь поклясться, что ни один из вас не имеет отношения к случившемуся с Кадотой-саном?

Один из Жёлтых Платков — он, судя по всему, больше не мог просто наблюдать за всем со стороны — вмешался:

— Эй, ты, да что…

— Не надо.

Но его остановил Масаоми.

Он медленно успокоил сбившееся дыхание и посмотрел в лицо каждому, кто находился в этой комнате. Затем он с уверенностью ответил Юмасаки:

— Я верю в них и могу поклясться, что сам этого не делал. Но если Кадоту-сана действительно сбил кто-то из нас…

— И что тогда?

— …Тогда вы можете сделать с нами всё, что захотите.

— …

На некоторое время в комнате повисло молчание; потом Юмасаки изогнул губы в ухмылке и схватился за дверную ручку.

— Ясно. Я тебе верю. Пойду поищу преступника. Зря я вас подозревал, Кида-кун.

— Нет… всё в порядке. Если мы о чём-нибудь узнаем, обязательно вам расскажем.

— Было бы неплохо. О, я так рад, что это были не вы.

Перед тем, как уйти, Юмасаки взглянул на лежащую в углу стопку песенных альбомов и заговорил с неподдельной радостью:

— На обложке этого альбома Ногизака Харука, не так ли?

— Э?.. а… ну да.

Наверное, это название какого-то аниме — так подумал Масаоми и ответил утвердительно.

Юмасаки помахал ему рукой, а после, сказав кое-что напоследок, вышел из комнаты караоке.

— Хорошо, что мне не пришлось сжигать портрет Nuit Étoile*.

И с этими странными словами Юмасаки их покинул.

На некоторое время в комнате повисла гробовая тишина, но вскоре один из ребят её нарушил, взволнованно обратившись к Масаоми:

— Может, до того, как по городу расползутся слухи, что это мы сбили Кадоту, лучше догоним его и… проучим?!

Масаоми стукнул своего приятеля по голове и с суровым видом начал его отчитывать:

— Придурок, нас тогда будут подозревать ещё больше.

— О-ой, прости.

— И вообще, Юмасаки-сана не так уж и просто проучить.

— Но на вид он слабый...

Собравшиеся терялись в догадках; Масаоми же резко фыркнул:

— Вы что, ничего не чувствуете?

— Чего?

Они принюхались к воздуху в комнате, и…

— Чег-… это что… бензин?

— Скорее всего, керосин. Ну, по крайней мере точно что-то горючее.

Почувствовав резкий запах, очень похожий на таковой у растворителя краски, Жёлтые Платки побледнели.

— Это в очередной раз доказывает, что у него в карманах полно всяких опасных вещей. Если бы мы действительно сбили Кадоту-сана, а он в этом убедился, то поджёг бы эту комнату…

— Ой, я кое-что забыл!

Масаоми заставила замолчать резко распахнувшаяся дверь.

— Аааа?! — Вааа?!

Повторное появление Юмасаки в дверном проёме заставило напряжённых до предела Жёлтых Платков нервно вскрикнуть.

— Что это с вами такое?.. Неужели за мной стоит прекрасное юное привидение?

Юмасаки снова разговаривал, как обычно.

Но от него самого, и особенно от рюкзака, пахло чем-то вроде керосина — от этого запаха ребят бросало в дрожь.

— Нет, таких не наблюдается. Что-то не так, Юмасаки-сан?

— Ах да, Кида-кун, слышали новость? Надеюсь, вы и к этому не имеете никакого отношения.

— К чему?

Масаоми в замешательстве изогнул бровь. Юмасаки напел какую-то мелодию и продолжил:

— Ну, я сам узнал это с форума Долларов… не могу сказать, неожиданность это или закономерность…

— Да что такое?

Масаоми пытался заставить его перейти к сути; Юмасаки со светящимися от восторга глазами рассказал им, что произошло:

— Хейваджима Шизуо-сан. Похоже, его наконец-то арестовали.

♂♀ Окраина города, на втором этаже заброшенного здания

— Кто бы мог подумать, что Хейваджиму-сана арестуют… интересно, правда ли это.

Шум дождя, словно фоновая музыка, эхом отдавался в заброшенном здании.

Когда Микадо только увидел это сообщение на форуме Долларов, он засомневался, что это правда.

“Хейваджима Шизуо арестован!”

Ему на ум сразу пришёл этот заголовок.

Конечно, такой статьи и в помине не существовало, но на Микадо эта новость оказала такое же влияние, как, например, на знаменитость, пойманную на злоупотреблении наркотиками.

И всё же в порче общественной собственности Шизуо не было равных, поэтому то, что его до сих пор не арестовали, было гораздо более удивительно. Впрочем, в последнее время ходили слухи, что он немного успокоился, так что для Рюгамине такой поворот событий оказался поистине неожиданным.

— Это всего лишь сообщение с форума, оно ещё ничего не значит. И мы не знаем, что имеется в виду под арестом. Может быть, полиция просто пригласила его на допрос. Может, кто-то просто увидел, как он заходит в полицейский участок, и преувеличил, — спокойно проговорил Аоба. Микадо с ним согласился:

— Вполне возможно. У нас никогда не было недостатка в слухах… Но автору сообщения всегда можно было доверять.

— …Только не говори, что ты помнишь имена всех пользователей, и что каждый из них писал.

— За всеми уследить невозможно. Я помню только тех, кто выделяется из общей толпы.

Проговорив эти слова, Микадо несколько взволнованно улыбнулся; он был больше похож на обычного старшеклассника, который переживает за своего друга.

Если бы кто-нибудь сказал, что это он основал Доллары, то большинство людей бы просто рассмеялось в ответ.

Но если бы они услышали то, что Микадо сказал потом, их впечатление о нём, возможно, изменилось бы кардинально.

— Но… я даже рад.

— Что?

Аоба не понял, чему здесь можно радоваться. Микадо мягко улыбнулся и продолжил:

— Если Хейваджиму-сана действительно арестовали, то хорошо, что это случилось после того, как он ушёл из Долларов.

— …

Аоба знал о характере Хейваджимы Шизуо только со слухов.

Но если бы этот человек услышал то, что Микадо только что сказал, то не имеет значения, какой он добрый, — этих слов, скорее всего, ему было бы достаточно, чтобы избить Рюгамине. Немного поразмыслив, Аоба в очередной раз убедился, что в его семпае что-то ‘надломилось’.

Он не знал, произошло ли это из-за того, что Микадо спутался с Синими Платками, или он был таким и раньше.

Но он прекрасно понимал, что эта сломанная часть Микадо была наиболее подходящим укрытием для таких, как они.

Возможно, именно поэтому Аоба надевал перед своим семпаем маску неподдельной искренности. По крайней мере, думал он именно так.

Он использовал Рюгамине и в то же время боялся его.

Из всех людей, которых Аоба успел встретить за свою жизнь, Микадо казался ему самым ненормальным.

«Вот этот помешанный на людях обрадуется».

Скрыв свои истинные чувства, Аоба обратился к Микадо:

— Но что нам теперь делать, Микадо-семпай?

— В смысле?

— Кадота-сан в больнице, а теперь ещё и Хейваджиму Шизуо-сана арестовали. Если назвать Доллары куском сырого мяса, то Кадота-сан будет его консервантом, а Хейваджима-сан — огнём, так? Кадота-сан внимательно следит, чтобы мясо не прогнило, а Шизуо-сан отпугивает рычащих гиен подальше, чтобы они ему ничего не сделали. И благодаря им у тебя есть время спокойно порезать мясо и приготовить его, как тебе вздумается, Микадо-семпай.

— Какое прекрасное сравнение.

Микадо горько усмехнулся. Аоба потёр обгоревшую бетонную стену пальцем и продолжил:

— Но знаешь: в сложившейся ситуации мясо сгниёт ещё до того, как ты успеешь с ним хоть что-нибудь сделать.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Надо убрать мясо в тёмное и холодное место, где хищники его не найдут, и оно не сгниёт там быстро… А именно — уйти в подполье. По крайней мере, я всегда так делал. Но ты хочешь видеть Долларов совсем не такими. Не так ли, Микадо-семпай?

— Мм… ну, может быть.

Немного подумав, Микадо согласился с метафорой Аобы.

Повернувшись к семпаю спиной, Куронума раскинул руки в стороны и громко проговорил:

— Я верю, что Доллары — такое место, где каждый может ради помощи другим превысить предел собственных возможностей. Пусть в банде появятся ограничения, но вот так обмениваться информацией, даже не зная, как выглядят твои собеседники… я считаю, что это здорово.

— ?..

— Поэтому, когда я услышал, что случилось с Кадотой-саном, когда я почувствовал, что с Долларами может приключиться беда… мне в голову вдруг пришла одна мысль. Попросить кое-кого работать на нас, занять место Кадоты-сана и Хейваджимы-сана. Этот человек тоже является символом, ‘лицом’… Долларов.

— Символом Долларов?

Микадо прикрыл рот рукой и задумался, о ком же мог говорить Аоба.

— Этот человек не так часто светится в городе, так что терять ему нечего. Он полностью свободен в своих действиях.

Аоба, расхаживая туда-сюда по бетонному полу заброшенного здания, будто давал Микадо подсказки.

Его приятели из Синих Платков понимающе ухмылялись друг другу; все они собрались у стены и, не предпринимая никаких действий, следили за разговором Микадо и Аобы.

— Все о нём знают, но практически никому не известно, кто он на самом деле. А ещё все знают, что он из Долларов. Подумай хорошо, ведь у нас же есть такой человек.

— …Быть не может.

Микадо на ум тут же пришло одно лицо.

Хотя, если точнее, это было не лицо, а тело со шлемом вместо головы.

— Думаю, он с радостью согласится помочь нам ‘очистить’ Доллары. Для обычных людей он прекрасный и таинственный, а для наших врагов — неизвестный и ужасающий противник.

— Не так ли, уважаемый Всадник без Головы?

Как только Аоба произнёс вслух это имя, с лестницы между первым и вторым этажами возникла чёрная тень.

В первый раз за долгое время перед Микадо, одетая в шлем, полностью закрывающий тело гоночный костюм из ‘тени’…

Появилась его хорошая знакомая, живое воплощение городской легенды.

♂♀

— Селти-сан?! Почему вы здесь?!

Увидев неподдельное удивление Микадо, Селти задумалась:

«Э».

«Нет, эм, ну правда, почему всё именно так?»

Аоба сказал ей: «Пожалуйста, поднимись, когда я позову тебя», но женщина и подумать не могла, что её появление станет частью этого лживого представления.

Могло показаться, что они с Аобой были союзниками и единомышленниками.

Селти в спешке пыталась придумать, как объяснить Микадо всю правду; она вспомнила, почему именно решила сюда прийти.

Несколько часов назад…

— Я хочу, чтобы ты помогла мне… хотя нет, точнее, мне и Микадо-семпаю.

Селти приняла приглашение Аобы и встретилась с ним лицом к лицу на пустынной подземной парковке.

Сначала женщина думала, что он приведёт с собой людей, но Куронума неожиданно появился один.

«Какой смелый парень».

«Или он просто не хочет, чтобы я увидела его друзей?»

Опасаясь, что на неё могут напасть из засады, Селти не теряла бдительности; она набрала на КПК следующие слова:

[Помогла тебе?]

— Да. Тебе же известно о том, что случилось с Кадотой-саном?

[Да. Я узнала как раз перед тем, как ты меня сюда позвал.]

— Из-за этого у Долларов возникли серьезные проблемы. Ведь Доллары потеряли своего лидера. Я слышал, что некоторые уже сейчас творят всё, что им вздумается.

Аоба, словно беспокоящийся о будущем предприниматель, продолжил:

— И Хейваджима-сан больше не в Долларах. Теперь нам нужен новый символ.

[И ты хочешь, чтобы этим символом стала я? Отказываюсь.]

— Быстро же ты.

[Вся суть Долларов в том, что у них нет символов и тому подобного, разве не так?]

«Вот именно. Уж Микадо-кун точно не мог такого захотеть».

Селти кратко изложила Аобе своё мнение, но тот даже не шелохнулся.

— Я не прошу тебя заключить с нами длительное соглашение. Если кто-нибудь попытается запятнать имя Долларов, ты просто преподашь им урок. И ты будешь помогать Долларам, которые живут обычной жизнью. И всё это только до тех пор, пока люди, представляющие для нас опасность, отступят из страха перед тобой — о большем я и не прошу.

[А вот я думаю, что самый опасный для Долларов человек — это ты.]

— Может быть. Но, знаешь ли, сейчас я был с тобой честен, — бесстыдно ответил Аоба.

Селти вздохнула про себя и задала ему другой вопрос:

[Чего ты добиваешься?]

Селти своими глазами видела тот момент, когда Аоба выдвинул своё предложение Микадо.

Но какое решение принял Рюгамине, ей известно не было.

Если Микадо и Аоба действительно объединили усилия, как последнему удалось уговорить своего семпая? Селти совсем не доверяла парню по имени Куронума Аоба; его возраст и прочие характеристики не играли никакой роли в её восприятии.

«Он на самом деле просто копия Изаи».

Селти бы никогда не сказала это парню в лицо, но она вполне была в этом уверена.

Немного поразмыслив над вопросом Селти, Аоба едва заметно улыбнулся и ответил:

— Места, где можно будет поплавать вдоволь…

[Что?]

— Я хочу, чтобы мне было, где плавать, — вот и всё. Конечно, это всего лишь метафора.

[Объясняй нормальным языком.]

Селти очень смутно понимала, что он имеет в виду, но думала, что идти с ним вот так будет опасно, так что настояла на дальнейших объяснениях.

Аоба же проговорил только:

— Это трудно выразить словами.

Немного подумав, он заговорил снова:

— Я чувствую нечто такое, что могут почувствовать лишь извращённые умы на стадии бунтарства. Может, лет через пять это пропадёт. И, пока это чувство не ушло, я хочу посмотреть, как далеко оно может меня завести. Не знаю, правильно ли я выразил свои мысли… — едва слышно пробормотал Аоба себе под нос. Селти безмолвно показала ему экран КПК:

[Что значит: «Трудно выразить словами»? Ты просто хочешь разгуляться, выпустить пар, разве нет?]

— Если бы дело было только в этом, я бы натренировался и просто нарвался на драку с Хейваджимой Шизуо. А если бы я хотел издеваться над слабыми, то прекрасно мог бы делать это один — и без Долларов.

[Тогда что тебе нужно?]

— Поэтому я и… да, я хочу ‘плавать’. Лучше и не опишешь то, что происходит у меня в душе сейчас.

Селти показалось, что этот разговор так ни к чему и не приведёт, поэтому она решила заканчивать с допросами.

Вместо этого женщина решила кое-что уточнить.

[И тебя такое устраивает? Даже если я соглашусь на твоё предложение, не думай, что буду действовать по твоей указке. Я могу подумать, что вы для Долларов опаснее всего и в первую очередь разобраться с тобой и Синими Квадратами.]

— Мне всё равно. Но в таком случае, думаю, тебе рано или поздно придётся разделаться и с Микадо-семпаем.

[Чушь какая. Микадо на вас совсем не похож.]

— …Уважаемая Безголовая Гонщица! А как хорошо ты знаешь Микадо-семпая?

«Э».

«Вообще, он прав».

[Эм, это... как друга…]

Пытаясь выиграть время этой фразой, Селти задумалась.

Она знала только о занимаемой Рюгамине Микадо позиции, которую он пытался скрыть, и об одной стороне его характера.

Только то, что он был создателем Долларов, и часть его личности. Она знала куда больше об окружавших его вещах, как, например, о Сайке и Сонохаре Анри. Но было ли об этом известно самому Микадо?

А странное поведение Рюгамине, о котором ей сообщила Анри, лишь сильнее рушило образ парня в голове у Селти.

[Да, я действительно не очень хорошо его знаю, но…]

— Нехорошо делать поспешные выводы, если ты даже не знаешь, как Микадо-семпай ведёт себя сейчас.

Аоба ударил по самому больному месту Селти, что заставило её снова задуматься.

И потом, решительно кивнув, она напечатала на КПК свою просьбу:

[Дай мне сначала поговорить с Микадо. Всё остальное подождёт.]

И теперь.

«Ох, ладно».

«Мне всё равно бы пришлось с ним пойти, так что я ничего лучше не придумала, кроме как сказать это…»

— А? Э, чего? Чего?! Аоба-кун, Селти-сан, вы один раз уже встречались тогда, на заброшенном заводе, но… как давно вы друг друга знаете?! Эм, нет, в смысле, вы знаете друг друга с тех пор, как встретились, но, как бы сказать, вы друзья, что ли? Это так? Селти-сан, что происходит?!

Микадо, разволновавшись, как маленький щенок, смотрел то на Аобу, то на Селти.

«…»

«Микадо-кун ведёт себя, как обычно».

Селти была готова к тому, что Микадо встретит её в кожаной куртке с шипами и ирокезом на голове, но перед ней предстал всё тот же скромный парень с детским лицом.

Микадо, покачиваясь, подошёл к женщине, а та поприветствовала его, как и всегда:

[Давно не виделись, Микадо.]

— Да, давно не виделись. Но почему вы здесь?

Пока Селти ещё не закончила печатать ответ, заговорил Аоба:

— Я случайно увидел её и проследовал за ней, чтобы извиниться за то, что произошло во время Золотой Недели. Тогда-то мы и обменялись почтовыми адресами, и с тех пор переписываемся время от времени.

«Какое бесстыдство…»

На самом деле он проник в их дом и нарвался на стычку с Шинрой, но Аоба с невинным лицом лгал им, будто ничего такого не было на самом деле.

«Да, он на самом деле просил держать это в секрете от Микадо, но…»

«Ну, пока я ему подыграю».

«Но лучше бы Микадо вёл себя с ним поосторожней».

С такими мыслями Селти стёрла всё, что написала до этого, и снова напечатала лишь одно предложение:

[Ну, что-то вроде того.]

Микадо, судя по всему, её слова успокоили; он, облегченно вздохнув, обратился к Аобе:

— Я ничего об этом не знал. Ты должен был сказать мне.

— Прости, Микадо-семпай, я просто хотел тебя удивить.

— И у тебя получилось! Не думал, что когда-нибудь встречу Селти-сан в таком месте… А.

Микадо как будто что-то осознал. Он тихим голосом сказал Селти:

— Эм, у меня есть к вам просьба…

[Какая?]

— Пожалуйста, не говорите Сонохаре-сан, что видели меня здесь. Я ей сказал, что уехал домой в Сайтаму…

[Да? И зачем ты соврал?]

Микадо вдруг стал каким-то одиноким; он ответил на вопрос женщины:

— Я не хочу, чтобы Сонохара-сан волновалась из-за меня, так что лучше ей не знать, чем я сейчас занимаюсь.

[Вот, значит, в чём дело…]

Напечатав эту нейтральную фразу, Селти задумалась.

«Да, он действительно ведёт себя странно, но…»

«Что именно он здесь забыл с этими Синими Квадратами?»

«Что это за вещи, которые он не может рассказать Анри-чан?»

«Кстати, я только заметила… Микадо-кун весь какой-то побитый».

[На тебе живого места нет, кто это сделал?]

«Это же не Аоба и его банда?»

«Может они избили его и заставили им подчиняться?»

«Если так оно и есть, я просто свяжу здесь всех и верну его обратно. Тогда, думаю, все проблемы будут решены».

Женщина думала, что такую ситуацию ей будет разрешить проще всего, и надеялась, что всё было так, как она подумала.

Однако ответ Микадо совершенно не соответствовал её мыслям.

— Ну, кое-какие плохие люди.

[Что?]

— Я должен стараться больше всех, но так как в драках от меня мало толку, меня постоянно избивают. Я так жалок…

Лицо Микадо было полно скорби. Любому бы показалось, что что-то с ним было не так.

Селти пыталась понять, что в этом парне так её тревожило, но долгое время не могла найти ответа.

В одном она была уверена точно: эти люди задумали что-то странное.

«Аоба что-то там говорил о чистке банды: о том, что они хотят создать ‘здоровых’ Долларов и о том, что они будут охотиться за теми, кто обманывает других…»

«Ну не мог же Микадо лично драться с этими бандитами?»

Селти даже в самых смелых мечтах и предположить не могла, что такое может быть правдой; она снова задумалась.

«Может, Микадо-кун воспользовался Аобой и его людьми, чтобы остановить разбушевавшихся Долларов, а те каким-то образом узнали о нём и отомстили?»

«Он избегает Анри, чтобы лишний раз не волновать её…»

Если бы всё было именно так, то это имело бы хоть какой-то смысл. Селти развивала мысль дальше.

«Если всё так и есть, я могла бы просто помочь им успокоить тех бунтовщиков…»

«Но ошибки быть не может — Микадо-кун затевает что-то опасное».

«…А? Подождите, если я здесь и сейчас уговорю Микадо-куна остановиться, Анри-чан больше не будет волноваться. Одним камнем двух зайцев?»

«Я думала через Долларов поискать что-нибудь об этом Ёдогири Джиннае, но, думаю, лучше сначала разобраться с этим».

Не то, чтобы её ярость после нападения на Шинру утихла.

Если бы преступники, Адабаши и Ёдогири Джиннай, сейчас предстали перед ней, подавляемый женщиной гнев вырвался бы наружу, и она даже не представляла, что может с ними сделать.

И, несмотря на это, Селти не могла пренебрегать другими проблемами — не такой она была.

Она и славный парень Кадота были похожи — она так же вмешивалась в чужие дела. Но, более того, она была в долгу перед Рюгамине Микадо.

Благодаря ему она смогла принять жизнь без своей головы.

Если бы Долларов не существовало, то, возможно, она бы так и не смогла разобраться с этой проблемой. Именно потому, что она, как часть Долларов, построила связь с этим городом, её сердце сумело найти спасение.

«Что мне сделать, чтобы вернуть ему этот долг?»

«Помочь Микадо-куну — или остановить его?..»

Селти боролась с внутренними противоречиями; чтобы найти ответ на мучивший её вопрос, она решила для начала спросить у Микадо о его намерениях:

[Прежде чем продолжить этот разговор, я хочу кое-что прояснить… Как бы сказать, эм, Микадо-кун, используя Аобу-куна и его приятелей, чего ты добиваешься?]

— А?

[Аоба-кун сказал мне совсем немного. Вот почему я хочу услышать обо всём от тебя. Что ты хочешь от Долларов?]

— Ну, это, ладно…

Микадо, ни секунды не сомневаясь, заговорил.

Селти с беспокойством ждала его ответа, но…

Стук.

По заброшенному зданию, перебив Микадо, пронёсся глухой стук.

Казалось, что этот внезапный звук поглотил не только слова Рюгамине, но и шум дождя тоже.

Не понимая, откуда идёт этот звук, Селти и все собравшиеся на втором этаже заброшенного здания, включая Синих Квадратов, стали осматриваться по сторонам…

И все их взгляды сошлись на одной точке.

— Мне так жаль, что пришлось вас перебить.

Стук — на лестнице между первым и вторым этажами.

С того места, где совсем недавно стояла Селти, послышался мужской голос; через мгновение показался и его обладатель.

— Видишь ли, отсюда мне не видно, что ты печатаешь, будь то телефон или компьютер.

Микадо с Аобой смотрели на мужчину, мысленно пытаясь сказать: «Кто это такой?».

Парней из Синих Квадратов незнакомец поверг в одинаково сильное недоумение.

Селти же отреагировала на этого человека совсем не так, как остальные.

«Э».

«Чего?!»

Женщина была не в состоянии поспеть за внезапным развитием событий; ей хотелось кричать от удивления.

«П-п-п-погоди-… А он что здесь забыл?!»

Ведь ей уже давно было знакомо это лицо.

— Уж не думал, что всего за год мне придётся появляться здесь так часто. Опасная штука — эти совпадения.

На вид этому мужчине в пёстром костюме было за тридцать.

Он не был молод, но и не был стар; его внешность не подходила ни под одну из этих категорий. На лице у него был потрясающий воображение шрам.

Мужчина носил пару дорогих на вид очков с затемнёнными стёклами, а в руках держал изящную орнаментированную трость. Всё это делало его похожим на актёра, который только что вышел со съемочной площадки.

Несмотря на трость, с ногами у него, по-видимому, было всё в порядке. Похоже, стук, который все слышали раньше, был как раз вызван сильным ударом этой трости по бетонному полу или стене.

«А, ааа, а».

— Селти-сан?

— Ты его знаешь?

Микадо и Аоба, судя по всему, обратили внимание на её странное поведение.

Они, особо не задумываясь, решили узнать у женщины, в чём дело, но сейчас она была не в состоянии отвечать.

«Акабаяши-сан?!»

Он иногда давал ей различный поручения: доставку крабов, например, — и являлся давним клиентом курьерской службы Селти.

Но ей, разумеется, было обо всём известно.

Он занимался не только перевозкой грузов.

Этот человек относился к той профессии, от представителей которой Микадо было бы лучше держаться подальше.

«Почему… почему он здесь?!»

Конечно, никто из присутствующих не мог услышать безмолвный крик её сердца…

Появившись перед Микадо и остальными словно из ниоткуда, Акабаяши ухмыльнулся и заговорил:

— Не знаю, что вы тут обсуждаете, но можно дядюшке тоже послушать?

— Ты разрешаешь, а? Рюгамине Микадо-кун.

♂♀ ЧАТ

.

.

.

В чате никого нет.

В чате никого нет.

В чате никого нет.

Хром-сан в чате.

Хром: Вечер добрый.

Хром: Никого нет, что ли?

Хром: Обычно здесь в такое время довольно оживлённо.

Хром: Хотя... сейчас же середина лета, и все, наверное, проводят время с семьей и любимыми.

Хром: Вот и я недавно рагу поел.

Хром: Весело было.

Канра-сан в чате.

Канра: Добрый~ вечер~ ☆

Канра: Это всеобщая любимица Канра-чан~ ☆

Канра: Оой, сегодня здесь только Хром-сан?

Хром: Добрый вечер

Канра: Мне почему-то стало очень одиноко ☆

Хром: Ага

Канра: Рагу — это здорово! А когда его ешь с друзьями, то оно только вкуснее!

Хром: Ага

Канра: Но, но на самом деле ты хочешь есть рагу только со своей второй половинкой, только вы вдвоём, и помогать ему или ей дуть на горячую еду и так далее? Ты же хочешь, правда? Кья~!

Хром: Ага

Канра: Эх~ не похоже, чтобы тебе это нравилось, ня? За это я потреплю тебя за щёчку!

Хром: Ага

Хром: Тогда, эм, Канра-сан

Канра: Что такое? ☆ Кья ☆

Хром: Не пора бы тебе сброситься с крыши?

Канра: Чтооо?! Что случилось?! Ничего не понимаю! Пун-пун!

Хром: Ты всё прекрасно понимаешь, поэтому и злишься.

Шаро-сан в чате.

Шаро: Привет.

Шаро: Эх, ну и наработался же я за сегодня.

Шаро: Вы двое, как обычно, не можете найти общий язык.

Хром: Добрый вечер

Канра: Добрый вечерок! ☆ Шаро-сан должен поменять имя на Няро-сан! Как мило!

Шаро: Ненавижу

Шаро: Терпеть не могу Канру

Хром: Угу

Хром: Шаро-сан, я с тобой согласен.

Канра: Ах~! Да что с вами такое? Настоящий мужчина никогда не обидит хрупкую женщину!

Хром: Да. Если бы ты только была хрупкой женщиной…начнём с того.

Шаро: А… И я тоже хорошо обращаюсь с женщинами.

Канра: Хм! Почему бы вам всем не поучиться у Кадоты-сана из Долларов!

Шаро: А что, Канра-сан и Кадота-сан друзья?

Хром: Вот уж не знал, что у Кадоты-сана есть в друзьях хрупкая девушка.

Шаро: Чего? Хром-сан тоже знаком с Кадотой-саном?

Хром: Нет, как я уже говорил вчера, я просто часто захожу на форум Долларов. И, судя по тому, что там пишут, его не так часто можно увидеть с девушками.

Шаро: Эх. Ну, я это тоже вчера уже говорил, но у меня такое чувство, что он всё ещё ходит по городу. С ним постоянно была одна девушка, которая с ним не встречается, и её хрупкой тоже не назовёшь.

Канра: Честно! Вот честно! Игнорируете хрупкую девушку, чтобы поговорить о женщинах! Как грубо, ня!

Канра: Ну и ладно! Сегодня, трусливые идиоты, своими словами я заставлю вас трястись от страха!

Шаро: Да-да. Очень страшно.

Хром: Ну прекрасно

Канра: Между всеми бандами и босозоку в Икебукуро может разгореться война!

Шаро: Чего

Шаро: Что за бред ты опять несёшь?

Канра: Это правда! И ещё недавно Кадоту-сана сбила машина! Ня!

Шаро: Прекращай някать

Канра: Вы слышали, что Жёлтые Платки вернулись?

Канра: Ходят слухи, что они нарываются на драку с Долларами, вы знали?

Канра: Может, кто-нибудь из Жёлтых Платков и сбил Кадоту-сана, чтобы объявить им войну, ня.

Канра: Но вы знали, что есть ещё кое-какие слухи?

Шаро: Эй, не думал, что ты расскажешь нам столько всего, это уже не смешно.

Шаро: Канра-сан, тебе следует быть более серьёзной с такими вещами.

Шаро: И перестань везде вставлять свои “ня”.

Хром: Какие слухи?

Канра: Их два, вы слышали?

Канра: Первый — что в Долларах проводится внутренняя чистка, ня.

Канра: То есть, каннибализм. Какой ужас, ня!

Хром: Каннибализм.

Хром: Но Кадота-сан в Долларах как лидер, зачем ему…

Канра: Кадота-сан — настоящий рыцарь! В отличие от Шаро-сана и Хром-сана.

Канра: Поэтому, если кто-то, прикрываясь именем Долларов, ведёт себя нехорошо, Кадота-сан с ними разберётся. С другой стороны, для таких ужасных людей он помеха ньёмер один ☆

Шаро: А, я всё понял

Шаро: Ну, если бы банда была организованной — это другое дело. Но с Долларами дела обстоят иначе.

Шаро: Хотя формально я и сам в Долларах.

Канра: Тогда второй слух… о трупе дракона.

Шаро: Мёртвый дракон?

Шаро: Ой, опечатался. Труп дракона.

Хром: Под трупом дракона ты подразумеваешь Драконов-Зомби*, тех босозоку?

Канра: Бинго, всё правильно! А призом для Хром-сана ня-ня, буду я. Ня! ☆

Хром: Спасибо, обойдусь

Шаро: А, так Драконы-Зомби всё-таки босозоку.

Канра: Ага, кое-то поговаривает, что на месте, где сбили Кадоту-сана, болтались люди в куртках с эмблемой Драконов-Зомби.

Шаро: Это они сбили Кадоту?

Канра: Потому что у Драконов-Зомби есть нья только мотоциклы, но и машины.

Канра: Ничего удивительного в том, что они напали на Долларов, ня

Хром: Ясно…

Канра: Но это не значит, что эти два слуха никак не связаны.

Шаро: Чего? Почему это?

Канра: На самом деле, говорят, что в Долларах есть люди из Драконов-Зомби! И немало!

Шаро: Чё?

Шаро: Ну, в принципе, вступить в Доллары может каждый, так что это в этом нет ничего невозможного…

Шаро: А, погоди

Шаро: Это значит, вот что эти Драконы-Зомби собираются сделать!

Шаро: Захватить Долларов изнутри и создать огромных Драконов-Зомби?

Хром: Да, вполне возможно.

[Личное сообщение] Хром: Кстати, Канра-сан

[Личное сообщение] Хром: Мне кое о чём нужно с тобой поговорить, без посторонних.

[Личное сообщение] Канра:

[Личное сообщение] Хром: О? Что это было? Ты как новичок отправила пустую строку.

[Личное сообщение] Хром: Ну что же… кто ты такая?

[Личное сообщение] Хром: Ты же не Канра-сан, или я ошибаюсь?

Канра-сан покинул (а) чат.

Шаро: Чего?!

Хром: Интересно, что случилось.

Шаро: Хммм. Может быть, она расстроилась, потому что я сказал то, что хотела сказать она, и сбежала…

Хром: Или, может, её забрали Драконы-Зомби?

Шаро: Н-не пугай меня так…

.

.

.

♂♀ Икебукуро, в квартире Изаи

— Подумать только!.. кто-то украл мой второй ник.

Орихара Изая отклонился назад на стуле, пока тот не затрещал, и начал выяснять, кто скрывался за ником “Канра”.

Сначала он подумал, что это был розыгрыш от его сестёр, но, судя по IP-адресу, на этот раз дело было не в этом.

Целью была выбрана именно администратор чата, Канра, и поэтому, а также посмотрев на темы разговоров, можно было предположить, что самозванец знает, что Канра — это Изая.

— Тсукумоя… нет, наверное, не он… впрочем, это не имеет никакого значения.

Изая, улыбнувшись, начал гадать, как выглядит человек, который от его имени распространял такую сомнительную информацию.

И в следующее мгновение улыбка полностью исчезла с лица информатора и он пробормотал:

— …И всё же эти ‘ня’ были уже слишком… ‘Ня’…

  1. Сокращение от Kushinada Koukou, старшая школа Кушинада.
  2. Nuit Étoile — “Ночная звезда”. Прозвище Ногизаки Харуки из ранобэ “Секрет Ногизаки Харуки”.
  3. Кандзи для названия этой банды значат именно «труп дракона», хотя читаются как «зомби».