Утром следующего дня, Икебукуро, в государственной больнице Райра

На следующий день суждено было произойти множеству разных вещей.

И в Икебукуро кое-что изменилось.

Когда Анри пришла в больницу, где вот-вот мог очнуться Кадота…

...Она столкнулась с одним молодым человеком, который приехал навестить Кёхея из Сайтамы.

— Так что, не подскажете, где палата Кадоты?

Действие разворачивалось перед входом в отделение хирургии.

Эти слова беспечно проговорил парень по имени Рокуджо Чикаге.

Беззаботным его делала не только манера речи, но также одежда и выражение лица. Однако имелась у Чикаге и другая сторона: он возглавлял группировку босозоку из Сайтамы под названием “Торамару”.

Карисава Эрика точно таким же беспечным голосом ответила ему:

— Прости, Роччи. Сейчас его разрешено навещать только родным. Тебе отказали во встрече? Похоже, его жизни уже ничто не угрожает, но он всё ещё не пришёл в сознание.

— О, вот как. Вот я просчитался. А я хотел похвастаться перед ним своими подружками, чтобы поднять ему настроение, если он придет в сознание.

Чикаге с досадой покачал головой, а тем временем на лицах девушек, стоявших у него за спиной, появились совершенно разные выражения.

Молодой человек, который разгуливал со своими подружками, словно с гаремом, без всяких проблем говорил с девушкой, которую видел чуть ли не в первый раз в жизни.

— Кстати, так мило с твоей стороны с самой первой встречи называть меня “Роччи”. Может, обменяемся номерами?

— Хорошо!

— Спасибо!

Чикаге вёл себя так, будто заигрывает с Эрикой, но девушки позади него никак не прокомментировали такое поведение: наверное, уже давно к такому привыкли. Но, скорее всего, они решили молчать только потому, что находились в больнице: их вид явно давал понять, что они все разом начнут жаловаться, как только окажутся за пределами данного заведения.

Заметив такое положение вещей, Сонохара Анри, стоявшая позади Карисавы, всё никак не могла решить, стоит ей присоединиться к разговору или нет.

Она не была знакома с ним лично, однако он видел её с Сайкой в руках.

В целом Анри знала Чикаге как человека, который остановил её схватку с загадочной женщиной, и в то же время думала о нём следующее: «Если они с Кадотой знакомы, то, наверное, человек он хороший».

— Карисава Эрика-чан, значит. Какое же у тебя миленькое имя!

Затем он, ободряюще улыбнувшись, повернулся к Анри, которую, судя по всему, запомнил очень хорошо, и сказал:

— Ммм, можно мне узнать и твоё имя?

— А?! Эмм… меня зовут Сонохара Анри…

— Сонохара Анри! Здорово, звучит как имя знаменитости.

— А? Ну, эмм…

Анри и не знала, что ответить на всё так же беззаботные слова Чикаге.

Карисава, словно решив протянуть ей руку помощи, обратилась к Рокуджо:

— Так не пойдёт, не надо к ней приставать. Анри-чан уже пытаются добиться два очень важных для неё человека.

— Что, правда? А мне нельзя поучаствовать в состязании?

Чикаге будто не хотел отказываться от нее, а девушки у него за спиной, несмотря на их смех, начали злиться. Анри могла только предполагать, какая участь ожидает Чикаге, когда они выйдут из больницы, но судя по тому, что, несмотря на поведение Рокуджо, девушки всё равно оставались с ним, их отношения были в каком-то смыследоверительными.

Анри немного завидовала их отношениям…

Но Сайка тут же воспользовалась слабостью девушки.

На самом деле, с того момента, как девушка увидела Рокуджо Чикаге и его подружек, Сайка, обычно распевавшая у неё в голове «слова любви», обратилась к ней напрямую.

«Завидуешь, да?»

«Анри-чан, кем из них ты хочешь стать?»

«Такой, как этот парень?»

«Или одной из его девушек?»

«Или ты хочешь, чтобы тебе прислуживали Рюгамине Микадо-кун или Кида Масаоми-кун?»

«Или сама хочешь прислуживать кому-то из них?»

«Хочешь от них зависеть?»

«Или желаешь, чтобы они зависели от тебя?»

«Хочешь подчинять?»

«Или подчиняться?»

Сайка продолжала засыпать Анри непрошеными репликами, смешанными с её хвалебной песнью всему человечеству.

Девушка попыталась запереть ее голос в «картинной раме» глубоко в своём сердце, но как бы она ни старалась, у неё не получилось.

Анри только предстояло понять причину.

Ведь Сайка уже выбралась из «картинной рамы» девушки.

А началось всё со слов, прозвучавших в голове девушки сразу после того, как случай с Хейваджимой Шизуо и Ниекавой Харуной был разрешён.

«Хоть я и не могу испытывать к тебе любовь, я тебя не ненавижу».

Возможно, ей просто показалось.

Так она думала.

Но теперь, когда Анри снова вспомнила те слова, ей уже не хотелось верить, что это было всего лишь её воображение, а как раз наоборот.

С тех самых пор Анри казалось, что Сайка порой обращается лично к ней.

Сайка паразитировала на девушке, и ей приходилось всё время слушать оды любви демонического клинка ко всем людям на земле, кроме неё самой.

Но Анри не считала такую связь слишком уж мучительной.

Можно сказать, девушка уважала Сайку за то, что та могла страстно любить кого бы то ни было.

Однако в их связи произошли изменения.

И она знала причину. В это не хотелось верить, но Анри чувствовала, что всё так и есть.

Изменилась не Сайка. А она сама.

Девушка, которая не могла никого любить и заперлась от остальных в своей скорлупе, приняла других людей «снаружи картинной рамы».

Перемены были существенными.

Харима Мика являлась для Анри очень важным другом, а так же идеалом, к которому девушка стремилась, но она скорее считала её главным героем картины, чем человеком, который находился перед картинной рамой вместе с ней. Время от времени Мика выбиралась из рамы, где находилась Анри, но в случае с Микадо и Масаоми она чувствовала, что они находились на одной с ней стороне с самого начала.

Возможно, на Сонохару оказало большое влияние то, как Селти — нечеловеческое существо, называющее себя Дюллахан, — строила крепкие узы с человеком по имени Кишитани Шинра.

В то время она, конечно, ни о чём таком не думала, но крупицы повседневной жизни медленно, но верно меняли девушку.

Так что для теперешней Анри Сайка стала не просто инородным объектом, от которого она, как хозяйка, могла зависеть, а кем-то вроде товарища, которому она могла открыть своё сердце, как равному.

Даже если в этом сердце нет ничего, что можно назвать любовью.

«Ну давай, используй меня».

«Маши мной».

«Я буду любить всех — не важно, кого!»

«Вместо тебя! Я дам им свою любовь!»

«Тебе надо лишь взять меня!»

«Которого из них ты любишь больше?»

«Спокойный Микадо-кун, который может залечить твои раны?»

«Или ты хочешь попробовать обжечься с непостоянным Масаоми-куном?»

«Как только я подарю ему свою любовь, хоть он и любит другую по-настоящему, ты сможешь завладеть его телом. Навечно.»

Анри серьёзно задумалась, что ответить голосу Сайки, продолжающему играть у неё в голове.

Ведь всё, о чём говорил демонический клинок, не имело к нему никакого отношения.

Она не могла позволить Сайке дотронуться до Рюгамине Микадо и Киды Масаоми.

И тогда Сайка, услышав мысли Анри, снова начала забрасывать девушку словами:

«Ну и ну… неужто ты стала намного сильнее?»

«Ты отреагировала на мой голос. Как же давно этого не случалось».

— !..

Анри напряглась, а Сайка говорила всё больше и больше:

«Вот только не надо вставать в позу. Давай поговорим».

«Я же говорила, нет? Я не могу тебя любить, но и ненависти к тебе тоже не испытываю».

Сайка продолжала говорить, параллельно нашёптывая свои «слова любви», словно фоновую музыку.

Но тот голос, который говорил с Анри, был вполне отчётливым, словно они вели самый обычный разговор.

«Я же тебе уже говорила».

«Пока ты держишь меня в руках, я могу любить лишь тех людей, которых ты хочешь порезать».

«Тогда... как думаешь, почему я смогла полюбить того человека по имени Егор?»

«Это…»

«Не потому, что ты влюбилась в него с первого взгляда».

«Это я страстно полюбила этого человека с первого взгляда. Но не так сильно, как Хейваджиму Шизуо».

«Ты же понимаешь? Хоть мы с тобой поначалу и отвергали друг друга…»

«Теперь мы мало-помалу начали сближаться».

«Это… может быть…»

«Я переняла кое-что у тебя, совсем немного, а ты — у меня».

«Это не так».

«И это всё, что ты можешь сказать?»

«Нет. Я — это… я».

«Не буду отрицать. Я не собираюсь полностью завладевать тобой».

«Я просто хочу, чтобы мы друг друга поняли».

«Думаю, с твоей мамой у нас сложилось прекрасное взаимопонимание. Хоть мы так и не смогли друг друга полюбить».

«Пожалуйста… остановись».

«Поэтому твоя мама прекрасно знала, как мной пользоваться».

«Она была способна на много вещей, которых ты не можешь сделать сейчас».

«Хочешь послушать, что чувствовала твоя мама, когда…»

«Прекрати!»

— Что с тобой? Ты как-то побледнела. А, прости, может, я тебя случайно испугал?

Услышав голос Чикаге, нагнувшегося, чтобы посмотреть на её лицо, Анри пришла в себя.

Песнь любви Сайки всё так же эхом отдавалась в сердце, но голос клинка она теперь не слышала.

Несколько секунд девушка растерянно глядела по сторонам, а потом поспешно склонила голову перед Чикаге.

— …Простите, у меня немного закружилась голова…

— Эй, с тобой всё в порядке? К счастью, мы сейчас в больнице, так что, может, лучше сходить к врачу? Вот ты думаешь: всего лишь головокружение, но на самом деле может случиться, что в тебе скрывается тяжёлая болезнь. А мне бы хотелось, чтобы такая миленькая девушка, как ты, прожила намного дольше меня и стала любящей бабушкой.

Анри посмотрела на Чикаге, который беззаботным голосом проявлял беспокойство, и подумала:

«Он очень похож на Кида-куна».

Девушка представила лицо Масаоми и вспомнила о тех днях, когда они с Микадо и Кидой были вместе.

Радостное время.

Такая прекрасная повседневная жизнь — не сон или фантазия, Анри было по силам её достичь.

Незаменимое время, когда её принимали такой, какая она есть.

Сердце девушки охватило неясным волнением, что эти дни никогда не вернутся.

Но Анри предпочла не бояться.

Именно для того, чтобы развеять своё беспокойство, она и пришла к Карисаве.

Однако встретила здесь необычного парня, Чикаге…

«Этот человек видел меня с катаной в руках…»

«Почему же тогда он относится ко мне так, будто ничего не случилось?»

Загадочный молодой человек своим появлением заставил Анри отложить то, зачем она сюда пришла.

Она надеялась, что, раз он знаком с Кадотой, ему может быть известно хоть что-нибудь о положении дел в городе.

Но её ожидания не оправдались.

— Ну, так получилось, что на этот раз я совсем ничего не знаю о произошедшем, — обратился Чикаге к Карисаве, а потом ласково задал ей ещё один вопрос:

— Ну правда, того, кто сбил Кадоту, уже поймали?

От этих слов улыбка Карисавы немного исказилась.

Выражение её лица переменилось, но она не сменила тему и ответила ему со слегка неловкой улыбкой:

— Нет. Но полиция, кажется, ищет виновного…

— Чего?.. Значит, преступник скрылся с места преступления?

— О, так ты не знал. Да, скрылся. Мы понятия не имеем, кто это сделал.

Услышав ее равнодушные слова, Чикаге на какое-то время замолчал.

— Ясно. Тогда я пойду. Будет здорово, если напишешь мне, как только Кадота придёт в себя.

— Ты возвращаешься в Сайтаму?

— Нет, мы с девочками договорились пойти в Нандзя Таун*. А когда я провожу их — останусь на ночь в Икебукуро…

Как только Чикаге договорил, девушки начали толкать его, и они поспешно вышли из больницы.

Анри посмотрела вслед мужчине, который убежал, толком не попрощавшись, и ощутила странный прилив беспокойства.

«Этот человек…»

Рокуджо Чикаге. В тот самый момент, как Карисава подтвердила, что преступник, сбивший Кадоту, скрылся с места преступления…

Девушке показалось, что всего лишь на один миг на его лице промелькнуло нечто тёмное и жуткое.

♂♀ Перед больницей

— Ты сейчас сделал такое страшное лицо, Роччи, — сказала Нон, одна из приспешниц Рокуджо, как только они вышли из больницы.

— Мм? Аа, прости-прости. Я вас напугал?

— Если бы мы всё ещё были напуганы, Роччи, то давно бы сбежали.

— Вот как… да уж, действительно. Спасибо.

Окружавшие Чикаге девушки, смотря в спину парню, который, как им казалось, мыслями находился где-то далеко, переглянулись между собой, горько усмехнулись и вздохнули.

— Мне почему-то кажется, что ты думаешь о чем-то опасном.

— Ой, и о чем же? Хочешь отомстить за своего друга?

— Ты, похоже, готов броситься во всё это с головой. Не, ну правда, ты ведешь себя как настоящий герой — это смущает. Хотя пофиг.

Девушки разом начали говорить, что вздумается, и Чикаге, сняв шляпу, скрыл своё смущенное лицо и засмеялся.

— Ну, отрицать не буду. Он так много для меня сделал. Но не беспокойтесь, я не доставлю вам неприятностей.

— Как мы можем быть спокойны, когда у тебя не все в порядке? Ты же не поранишься так сильно, как в прошлый раз?

— А если поранюсь, вы будете чистить мне яблоки и кормить меня, да?

Проговорив столь легкомысленные слова, Чикаге замолчал и следующие слова сказал уже мысленно.

«Пока я вершу возмездие в Икебукуро как один из лидеров… нехорошо получится, если я, по крайней мере, не отплачу Кадоте. Да, точно».

Пока Чикаге шел, размышляя о подобных вещах…

Он заметил, что ему навстречу идет необычный человек.

Человек этот мельком взглянул на Рокуджо и его компанию и, едва заметно улыбнувшись, прошел мимо…

А потом скрылся на территории больницы.

Что-то в нём напрягло Чикаге, но он, не особо беспокоясь, продолжал идти вперед.

«Что не так с этим парнем?»

«Неужели ему не жарко в этой черной одежде летом?»

♂♀ На территории больницы

Анри и Карисава, оставшиеся в больнице, некоторое время вели разговор о Рокуджо Чикаге, а потом…

— Так о чём ты хотела со мной поговорить? Что именно ты имела в виду, когда говорила, что хочешь, чтобы я знала о тебе всё?

В ответ на слова Карисавы, вспомнившей сейчас старую тему разговора, Анри лишь потупила взгляд.

— А… да. Эм, как бы мне объяснить…

— Ну, основная суть мне известна. Ты же о той катане, верно? — беззаботно проговорила Эрика запинающейся Анри.

— Д-да!.. О ней…

— Если так, то стоит ли нам продолжать разговор здесь?

Услышав слова Эрики, Сонохара невольно осмотрелась.

Вокруг находились люди, пришедшие навестить больных.

Их было немного, но нельзя сказать, что больница пустовала.

Попав в подобную ситуацию, Анри на некоторое время впала в замешательство.

«Я не могу увести Карисаву-сан отсюда».

Карисава имела определенную цель: когда Кадота очнется, как можно быстрее оповестить Юмасаки и остальных. Размышляя, как ей поступить, Анри слегка сжала кулаки и ответила:

— …Стоит. Ничего страшного, если мы поговорим здесь. Даже если кто-нибудь нечаянно подслушает… не думаю, что с легкостью поверит…

Девушка улыбнулась с долей самоиронии и тихонько вздохнула. И в тот момент, когда она, похоже, собрав всю решимость в кулак, собралась заговорить…

— Ооо, а можно и мне послушать?

Рядом с Анри и Карисавой раздался беззаботный голос.

— ?!

Сонохара обернулась в его сторону, и вдруг по телу пробежала дрожь.

Пробежала вовсе не из-за удовольствия Сайки, которое она испытывала перед Хейваджимой Шизуо, а совершенно точно из-за страха самой девушки.

— Ого, давно же мы не виделись. Что случилось? Пришла навестить Дотачина?.. Не, не такой ты человек.

Анри широко раскрыла глаза от изумления; Карисава, напротив, увидев мужчину, беззаботно заговорила с ним:

— Иза-Иза, ты что, знаком с Анри-чан?

♂♀ 30 минут назад

— Всё-таки вы не пришли сюда вчера вечером, Куджираги-сан, — сидя на диване в частном доме, с усмешкой сообщил Орихара Изая.

Несмотря на то что его тело полностью покрывали синяки, Изая не показывал боли и, разговаривая сам с собой, громко прокричал эти слова на всю комнату.

— Интересно, ты внезапно оказалась осторожной или же каким-то образом почувствовала опасность? А, наверное, Слон должен был связаться с тобой в назначенное время. Или нет, неужели жители всех домов по соседству находятся под контролем твоей Сайки и заметили наши действия?

— В таком случае, разве нам не опасно здесь оставаться?

Изая, не прекращая улыбаться, ответил на слова Микаге:

— Если учитывать силу Сайки, опасность будет существовать, где бы мы ни находились. Я, например, очень удивился, когда один из Ёдогири ранил меня, пока я путешествовал по Тохоку.

— Когда я узнала об этом из новостей, не сразу определилась, как мне реагировать.

— Меня тоже интересовало, как отреагируют остальные. Мне непременно хотелось как следует понаблюдать за их лицами. А когда я позвонил человеку, которого считал своим самым лучшим другом, он ответил: «Вот оно что» — и повесил трубку.

— И он правда твой лучший друг?..

Микаге нахмурилась; Изая посмотрел на неё и подумал: «Ааа, она всё ещё нормальная» — и заговорил дальше:

— Ну, если ещё раз подумать над тем случаем, когда меня ранили, то мне даже повезло. Я смог начать всё сначала и снова встретился с Мамией-чан.

— Кто такая Мамия?

Кине, стоявший в углу комнаты, ответил на вопрос Микаге:

— Думаю, та таинственная девушка.

— Правильно! Кине-сан, как и ожидалось, вы всё хорошо запоминаете. Мамия Манами-чан.

— Ааа, девушка, которая постоянно на тебя пялится. Что ты ей такого сделал?

Микаге, задав вопрос, сузила глаза, а Изая ответил как ни в чем не бывало:

— Не то чтобы я совершил преступление. Всего лишь обманом заманил её на встречу самоубийц и дал ей выпить сок со снотворным.

— …

Орихара, увидев, как похолодел взгляд Микаге, рассмеялся и замахал руками.

— Ха-ха, Микаге, прекрати. Я не сделал ничего такого, о чём ты там подумала. Но перед тем, как собравшиеся девушки заснули, я сказал: «Я помогу вам умереть». Одна из тех двух девушек увидела в новостях моё имя и за день добралась до больницы, чтобы меня убить… Просто поразительно, вы так не считаете?

— Ей следовало убить тебя ещё тогда.

— Как жестоко.

— Не волнуйся. Я обязательно отомщу за тебя.

Изая посмотрел на Микаге, которая только что сказала противоречащие друг другу вещи, и подумал, не подразнить ли её, как вдруг…

— Уже девять, — глянув на часы, заговорил Кине.

— А? Вот как. И что с того?

— Больница открывается в девять. Так что иди.

— …Что такое? Неужели вы это мне? Да ладно, меня, конечно, немного потрепали, но не настолько, чтобы идти в больницу.

— …Ты же ударился затылком. Травмы головы обычно проявляются позже. Так что сходи на осмотр, — уставившись в потолок, монотонно проговорил Кине.

Изая вздохнул и ответил:

— Да всё со мной в порядке. Кине-сан, вы правда зря переживаете…

— Я сказал: сходи к врачу.

— Да в порядке я. Меня даже не тошнит.

Кине медленно перевел свой холодный взгляд на Изаю и медленно повторил:

— Сходи к врачу на осмотр.

— …Да понял я, понял. Кажется, если я ещё раз возражу, вы меня убьёте.

Изая, горько усмехнувшись, поднялся с дивана и медленно пошел в сторону выхода.

— Ладно, раз так, будет повод навестить Дотачина.

Микаге отодвинула край занавески и проводила взглядом удаляющуюся спину Изаи.

Видимо, до больницы его собирался везти один из Драконов-Зомби. Что казалось вполне естественным: если он возьмет больше охраны, то будет слишком сильно выделяться.

Микаге тихо вздохнула и, убрав пальцы с занавески, задала вопрос стоявшему в углу комнаты Кине:

— Ты, кажется, Кине? Я мало знаю о тебе, так что не расскажешь, как начал сотрудничать с Изаей?

— Вежливее.

— Что?

— С людьми старше себя и теми, кого ты не очень хорошо знаешь, говорят вежливо. А когда узнают собеседника поближе, уточняют, можно ли говорить с ним менее формально.

Микаге медленно отвела взгляд и, почесав ухо, ответила на равнодушные слова Кине:

— Эээ… говоришь, как мой отец… то есть, вы говорите.

— А что, господин Шараку настолько суров в подобных вопросах?

— …Вы знакомы с моим отцом?

— Один мой старый партнёр обучался бодзюцу в вашем спортивном клубе.

Услышав ключевое слово, Микаге поразмышляла немного, а потом назвала одно имя:

— Неужели ты имеешь в виду Акабаяши-сана?.. То есть вы...

— Ага, только мы в последнее время с ним не виделись.

— Значит, вы, Кине-сан, тоже из?..

— Некоторое время назад я от них ушел. Теперь я работаю частным детективом. Хотя иногда мою работу можно назвать “мастер на все руки”.

Кине рассказал ей ровно столько, сколько было необходимо.

Однако, немного помолчав, он заговорил с девушкой снова:

— Я понимаю, что работа есть работа, но девушке с таким будущим, как у тебя, лучше не иметь ничего общего с людьми вроде Изаи.

— Я прекрасно осознаю риски.

Микаге, вспомнив о своём прошлом, с хрустом размяла шею и продолжила:

— Так получилось, что мне пришлось бросить школу после того, как я начала с ним общаться. Хотя я уже ни о чём не жалею.

— А, я, кажется, слышал что-то такое от Акабаяши.

— …

— Тебе следует быть осторожной. Люди из Авакусу-кай за ним приглядывают. И ладно бы только приглядывали — когда они начнут применять силу, будет плохо. Но если за дело возьмётся Акабаяши, то — оставим пока Изаю — к тебе, по крайней мере, он придираться не станет.

Кине, неспешно пройдя по комнате, словно оратор, в торжественной тишине оглашал реальные факты.

— А вот если возьмется Аозаки и он всё ещё тот, каким я его помню, то он не посмотрит, что ты женщина — раздавит не задумываясь. А Шики и Казамото — нечто среднее между этими двумя.

Кине остановился и коротко вздохнул.

— Короче говоря, когда Авакусу-кай решат применить к Изае силу, они прикончат его, как бы он ни сопротивлялся. Надеюсь, он не станет слишком сильно привлекать их внимание, если это вообще возможно.

Мужчина, посмотрев на Микаге, тихим голосом задал ей вопрос, который его мучил:

— И ты до сих пор хочешь иметь дело с Изаей?

«Неужели Кине-сан беспокоится обо мне?»

Микаге коротко задумалась, а потом заговорила с противоречивым выражением на лице:

— Ну, я знаю, хорошим человеком его назвать нельзя.

Она едва заметно горько улыбнулась и села на стул, стоявший неподалёку.

— Но Изая справедлив и беспристрастен ко всем. Хороший поступок или плохой — для него все равны, он бесцеремонно изучит своего собеседника и тщательно его оценит. Я не могу понять, нравится мне это или нет. Думаю, что скорее смогу полюбить эту его особенность, чем, например, людей, которые судят поверхностно.

— …Вот как.

Кине поразмышлял немного и решил больше ничего не спрашивать.

Микаге снова ненадолго вспомнила о прошлом, а потом пробормотала с каменным лицом:

— Ну, я согласна, что к нему лучше не приближаться. Я тоже так думаю, но Изая словно яд, вызывающий привыкание, — один раз попробуешь и будто сходишь с ума… В моём случае его яд помог. Но многих он погубил. Он в самом деле похож на сильнодействующий препарат.

— Тогда, если он похож на сильнодействующий препарат, в зависимости от дозировки он может стать и ядом, и лекарством.

Кине согласился с мнением Микаге лишь наполовину, однако, стараясь не вмешиваться в прошлое девушки, закончил разговор.

— Но он — не безвольный флакон с лекарством и не таблетка.

— В конце концов, он всё-таки человек, и как раз поэтому с ним много проблем.

♂♀ В больнице Райра

— Что такое, Анри-чан? У тебя испуганный вид.

— Как… Почему здесь… — проговорила Анри, тяжело дыша.

Орихара Изая, пожав плечами, обратился к девушке:

— Неужели так странно, что я пришёл навестить Дотачина?

Вместо Анри ему ответила Карисава:

— Конечно же не странно, Иза-Иза.

Карисава заметила, как изменилась Анри при виде Изаи, встала между ними и продолжила разговор:

— Ты точно пришёл, чтобы наговорить Дотачину ненужных вещей или разведать обстановку, потому что имеешь отношение к происшествию.

Девушка улыбалась, но её яркие глаза были у́же, чем обычно, возможно потому, что в глубине души она допускала такую возможность.

— Не надо так. У меня нет ни машины, ни причин сбивать Дотачина. Ну, всё-таки я — информатор, и если разузнаю что-нибудь о преступнике, то свяжусь с вами. Хотел сказать, что мои услуги обойдутся вам в пятьдесят тысяч иен, но мы — хорошие друзья, так уж и быть! Пусть будет сорок.

— Ты собираешься подарить их Дотачину?

— Что ты, дарить больному человеку сорок тысяч иен — верх невежливости*.

Анри, не понимая, шутят они или нет, смотрела на них, мысленно вновь и вновь задавая себе вопросы.

«Орихара Изая-сан».

«Как, почему он здесь?»

«Ему что-то от меня нужно?»

«Он пришёл навестить Кадоту-сана?» «Нет, не может такого быть».

«Нет, он не такой человек».

«Он с этим всем связан?» «Как именно?» «И насколько сильно?»

В голове за мгновение возникло бесчисленное множество вопросов, однако они привели её к одному выводу.

Рюгамине Микадо.

Кида Масаоми.

Другими словами, Доллары и Жёлтые Платки.

В последнее время группировки совершали необъяснимые поступки, и оба парня, каждый по-своему, имели отношение к происходящему.

— Вы… что-то сделали?

— А? Что ты имеешь в виду?

— Вы что-то сделали Рюгамине-куну и Киде-куну?..

Голос Анри, что необычно, был пропитан гневом. Карисава невольно повернула к ней голову.

— Анри-чан?

Когда Эрика обернулась, на её лице отразилось небольшое удивление.

Лицо Сонохары Анри было как никогда суровым; с широко открытыми глазами она пристально смотрела на Орихару Изаю.

Её глаза немного отливали красным.

И хотя свечение с лёгкостью поглощалось больничным освещением, сейчас от них совершенно точно исходило красное сияние.

Однако Карисава всего лишь слегка удивилась.

Изая, в свою очередь, не выказал абсолютно никакого удивления и, посмеиваясь, ответил на вопрос девушки:

— Правильно подозреваешь. Ты не ошиблась. Будь я на твоём месте, точно так же подозревал бы человека по имени “Орихара Изая”. Впрочем, я бы не пялился на людей таким нечеловеческим взглядом.

— По… пожалуйста, ответьте на мой вопрос!

По щекам Анри потёк холодный пот, возможно, из-за страха перед Изаей или недовольства, оттого что не смогла подавить собственную силу.

Девушка поражалась самой себе.

Она не думала, что, когда вновь увидит Орихару Изаю, в душе поднимется такая волна ярости.

Она встретила его впервые в тот же день, что и Микадо.

Когда они спасли её от трёх пристающих к ней девушек.

На самом деле в первый раз они увиделись на вступительном экзамене, но именно в тот день им удалось поговорить как следует, и поэтому его можно считать днём их первой встречи.

С тех самых пор Изая производил несколько странное впечатление.

Она сразу каким-то образом поняла, что он — человек необычный.

Впрочем, реакция на появление Хейваджимы Шизуо полностью развеяла первое впечатление.

В следующий раз Анри, намеревавшаяся порезать Изаю, лицом к лицу встретилась с ним в Синдзюку.

Девушка не сумела порезать его тогда, и Изая совершенно точно объявил ей войну.

— Люди мои.

— Как будто я отдам их какому-то мечу.

После того как Изая объявил свой манифест Анри, он покинул место действия.

Девушка не ожидала, что в следующий раз они встретятся при таких обстоятельствах.

Она скорее хотела никогда с ним больше не встречаться.

Однако Анри не была настолько глупой или наивной, чтобы предположить, будто он пришёл сюда случайно.

Правда, появление Изаи в больнице действительно являлось чистой случайностью.

Однако Орихара превратил это совпадение в неизбежность.

— Конечно. Давай ответим на твой вопрос. Да, ты совершенно верно подозреваешь меня, но только не теперь. В последнее время я не связывался с Рюгамине-куном или Кидой-куном напрямую.

— …Вы не заставите меня поверить так легко.

— И правда. Этому есть причины и объяснение.

После слов Изаи Анри невольно нахмурилась.

Расстояние между ней и Орихарой равнялось трём метрам.

Если она сейчас выпустит сидящий внутри меч, то наверняка заденет его.

Но ей не хотелось атаковать и подчинять себе Изаю прямо сейчас.

Ведь с той ночи в Синдзюку прошло слишком много времени.

И хотя прошло каких-то полгода, для столь юной девушки времени оказалось достаточно, чтобы успокоиться.

Она не простила его и не потеряла бдительность.

Однако для того, чтобы порезать своего противника, ей была необходима ещё одна причина.

Как же ей хотелось уметь распознавать чужую ложь.

Хоть Анри и думала об этом, она не могла видеть людей насквозь.

Если, конечно, она не подчинит противника с помощью Сайки и не заставит его рассказать ей обо всём, что он думает.

Сама Сайка сейчас молчала.

Возможно, она терялась в догадках, как противостоять Орихаре Изае, который объявил ей войну, или, может, всё ещё продолжала ненавидеть его.

— Пожалуйста, расскажите мне, что это за причины.

Анри тихо вздохнула и попыталась заставить своего противника ответить на её вопрос.

Изая же в очередной раз пожал плечами, по-детски засмеялся и заявил:

— Всё потому, что с этого самого момента я собираюсь управлять ситуацией и менять её, как мне заблагорассудится.

— …Что?

Услышав ответ Изаи, Анри стала недоуменно хлопать глазами.

Она никак не могла понять его слов.

Сами слова девушка понимала, но не могла постичь, как можно говорить их в подобной ситуации, пускай даже в шутку.

Карисава, стоявшая позади них, знала Изаю немного дольше Анри. Она пробормотала:

— Ааа, какой ужас.

Мужчина в чёрном рассмеялся перед настолько разными девушками.

— Ну и ну, всё так и есть. Ты абсолютно права. Сейчас Рюгамине-кун и Кида Масаоми-кун находятся в интересном положении. К примеру… да, точно. Они как будто ходят по натянутому над пропастью канату. Только представь: двое друзей, над пропастью, по канату.

Сравнение Изаи было довольно странным, и в результате Анри, не успев собраться с мыслями, с озадаченным видом продолжила слушать слова Орихары.

— Представила? Тогда пойдём дальше. Они идут по канату, а их шеи соединены верёвкой. Если один из них оступится, то потянет второго за собой, а если схватится за верёвку, то шею стянет намертво. Разве не весело?

— …

Анри ничего не могла ему ответить.

Она представила себе сцену, описанную Изаей, и волнение, вызванное ей, совершенно точно походило на чувство, которое вызывал у неё Микадо последние несколько месяцев.

— Продолжаем представлять. У людей вокруг них разные реакции на происходящее: некоторые пытаются извлечь выгоду и берут плату за просмотр, есть те, кто запрыгивают к ним на канат и развлекаются, добрые люди как-то пытаются установить спасательную сеть внизу пропасти, а есть и такие, кто затевает драку, совершенно не имеющую отношение к канатоходцам.

Изая, облокотившись на стену больничного коридора, продолжал свой рассказ звонким голосом — не слишком громким, чтобы на него не обратил внимания больничный персонал.

— И вот, представляя себе всё это, я подумал.

Изая, вдоволь находившись вокруг да около, дал Анри ответ на её вопрос:

— Рюгамине Микадо и Кида Масаоми ходят по канату совершенно бессмысленно. Интересно, как же отреагируют эти двое, если я подожгу этот канат с обоих концов?

— ?!

Анри показалось, что кто-то стиснул её сердце.

В груди всё сжалось, и ей показалось, что кто-то заставил кровь прилить к её мозгу.

Девушка даже шелохнуться не могла, её дыхание участилось, но она всё равно дрожащим голосом задала Изае вопрос:

— Зачем… вам делать такое?

Ответ был очень прост, и любой, кто хорошо знал Изаю, сказал бы: «Ну, вот такой он человек» — и с лёгкостью бы поверил в собственные слова.

— Я просто хочу это увидеть. Мне интересно, что они сделают в такой ситуации, вот и всё.

Услышав его ответ Анри замерла от ужаса.

По телу девушки прошла дрожь, совсем как той ночью в Синдзюку.

— Если я спущу их с каната в безопасное место, ничего не изменится — всё продолжится и дальше. Я, конечно, могу сам всё разрешить безо всяких проблем, но тогда, боюсь, мне не удастся увидеть подлинную человеческую натуру. Мне так нравятся подростки, живущие мирной жизнью… И поэтому я хочу увидеть происходящее глазами Рюгамине-куна и Киды-куна.

— Я не понимаю. Какой… в этом смысл… В чём ваша цель, зачем так делать…

Сердцем Анри завладели не ярость или отчаяние, а чистое замешательство.

Она не могла понять человека по имени Орихара Изая.

Девушка никак не могла понять, почему он хочет увидеть такие вещи.

Точно так же как обычные люди не могут понять маньяка, который убивает людей «Потому что небо голубое», так и Сонохара Анри не могла постичь Изаю с помощью здравого смысла. Для начала Анри и Изая мыслили на разных частотах, как радио, использующее аналоговый сигнал, и телевидение, использующее цифровой.

— Зачем мне так делать? Ну, из любопытства, жажды исследований, реакции остальных на мои преступления. Всё равно, что мне говорят, но когда у меня спрашивают подобные вещи, я всегда отвечаю на них следующим образом. Думаю, я тебе уже говорил.

Затем Изая, дерзко ухмыльнувшись, не обманывая и не утаивая, выразил свои чувства:

— Потому что я люблю людей.

— …

Не обращая внимания на молчание Анри, Изая заявил ей торжественным, звонким голосом:

— Мне нравятся люди. Я их люблю.

И потом, направив к небу улыбку, полную всепоглощающей любви, он пробормотал:

— Я готов принять всех людей в этом мире, какие бы глупости они ни совершали, как бы безобразны они ни были и какие бы ужасные вещи ни творили. Правда, с некоторыми исключениями.

Сейчас Изая говорил скорее не сам с собой, а со всем миром.

— В таком случае я могу делать со всеми людьми этого мира всё, что мне захочется, ты так не думаешь?

— И поэтому я могу любить девушку, которая не простила меня и пришла, чтобы убить, точно так же, как и остальных.

♂♀ В то же время, где-то в городе

Таких, как эта девушка, в деловом районе города можно встретить на каждом шагу.

Однако в её глазах залегли мрачные тени; она производила тягостное впечатление, и подойти к ней было сложно.

Её звали Мамия Манами.

Но, как бы противореча имени девушки, в её сердце разлилось море ненависти. *

Орихара Изая.

Мужчина, который некогда обманул её, а потом опроверг само её существование.

В результате она отказалась от самоубийства и по сути должна бы поблагодарить его, но для Манами время остановилось в тот самый момент, как она решила совершить самоубийство, и с тех пор не продвинулось ни на минуту.

Вместо того чтобы продолжить жить дальше, она свернула на дурной путь ненависти к Орихаре Изае.

Девушка уже не помнила, почему решила умереть.

Для неё это уже не имело значения.

Он не только обманул девушку, которая добровольно выбрала путь смерти, но и посмеялся над ней, а потом опроверг её.

До того момента она никогда и ни к кому не испытывала ненависти.

Себя или весь мир она не ненавидела: ей было всё равно.

Но в тот день в кабинке караоке, в тот момент, когда она услышала слова мужчины, напоившего её снотворным, пагубное чувство ненависти, никогда ранее в ней не жившее, разом переполнило её до краёв.

— Любовь. Я не чувствую в вас любви к смерти. Так не пойдёт. Вы должны любить смерть. У вас не хватает уважения к небытию. А раз так, я не могу умереть вместе с вами.

Слова, которые Манами услышала перед тем, как потерять сознание, оставили в её душе глубокий след.

Потом она вспомнила, что, пронзив Изаю взглядом, сказала: «Я точно убью тебя».

Девушка вновь и вновь вспоминала два голоса, свой и Изаи, и в конечном счёте ненависть стала единственным смыслом её жизни.

И потому в тот день, когда она узнала из новостей, что Орихару Изаю ранили, она сотворила немыслимое.

Всего за один день она выяснила, в какую больницу положили Орихару Изаю, спрятала купленный в ближайшем магазинчике домашних товаров нож в сумку и быстро села на Синкансэн.

Но тогда клинок девушки не смог поразить сердце Изаи.

Наоборот, на лопатки уложили именно Манами, но даже тогда она уставилась на Орихару Изаю с бесконечным желанием убивать.

И тогда он предложил девушке кое-что.

— У тебя есть какая-нибудь работа?

— Если ты не против, не могла бы помочь мне с моими делами? Намие-сан уже не успевает справляться со всеми заданиями.

— Если согласишься, шансов меня убить у тебя станет больше, не так ли?

Вспомнив дерзкую улыбку мужчины и его слова, Манами стиснула зубы.

Что в тот момент ожидал от неё Орихара Изая?

Что она послушно кивнёт?

Или что она выкрикнет: «Хватит нести бред» — и вонзит в него нож?

Был бы он доволен, если бы она, смеясь, совершила перед ним самоубийство, перерезав горло?

Манами мысленно согласилась со своими догадками и отвергла Орихару Изаю.

Если она сделает что-то из этого или же любое другое действие, он обрадуется одинаково.

Этот человек любил людей.

Не важно, что произойдёт, он будет любить людей, их поступки и мысли.

Будет любить одинаково, плохие у них намерения или хорошие, добродетельны их поступки или глупы.

Манами поняла это за несколько дней и почувствовала себя дурно.

«Одинаково любить всех и вся — всё равно что он не любить никого».

«Любовь — очень эгоистичное чувство. Её глубина определяется тем, насколько сильно отличается от толпы тот, на кого она направлена».

Довольно радикальное утверждение, но девушка в него верила, хоть и совсем немного.

Потому что её отвергли.

Убивать человека по такой причине несколько необдуманно.

Однако девушке, отказавшейся от жизни по причине, которой уже не помнила, такой ход мыслей, вероятно, казался вполне естественным.

Не скрывая своей ненависти, девушка работала под началом Орихары Изаи.

При этом только и думая, как бы ударить его побольнее.

И в результате сейчас девушка находилась на этом самом месте.

Возле квартиры в дешевом доме недалеко от района Икебукуро.

Когда Манами открыла одну из дверей, оттуда показалась девушка.

— Ой. Это же Манами-чан. Зачем пришла?

Девушку с длинными, струящимися чёрными волосами звали Ниекава Харуна.

Манами, не изменившись в лице, равнодушно ответила девушке, на лице у которой расплылась несколько извращённая улыбка:

— …чтобы навредить Изае.

Манами уже знала о Сайке.

На самом деле она даже видела, как Харуна управляет людьми, порезанными ею.

Однако во взгляде Манами совсем не было страха.

Сейчас она едва ли могла чувствовать что-то кроме ненависти к Орихаре Изае.

— Ооо, а тебя тоже надо опасаться. Но это всё слова, что конкретно ты собираешься ему сделать? — посмеиваясь, спросила Харуна.

Манами равнодушно проговорила:

— Я пришла, чтобы украсть одну очень важную для Изаи вещь, которая хранится здесь. Вот и всё.

Затем Харуна, немного сузив глаза, пробормотала:

— …Ты сейчас серьёзно? Вообще-то сегодня за этим «предметом» поручили приглядывать мне.

— Я соврала тебе, что пришла по приказу Изаи и ушла с головой. Можешь так ему и передать.

Харуна в ответ на беззаботное заявление Манами ненадолго приоткрыла рот, а потом, усмехнувшись, сказала:

— Вот как… А какая мне выгода?

Манами ответила на вполне естественный вопрос, не задумываясь:

— Если у тебя отпадёт необходимость за ней присматривать, то появится немного свободного времени, не так ли?

— …

— У тебя будет время, чтобы поискать того человека.

Безусловно, для Харуны это была идеальная сделка.

Орихара Изая в основном занимал Харуну присмотром за «предметом», если ему, конечно, не было нужно личное присутствие Сайки.

Как будто он противился тому, чтобы она действовала свободно.

— Ладно. Я разрешаю тебя себя обмануть.

— Отлично… спасибо, Харуна-чан, — монотонно поблагодарила собеседницу Манами.

Харуна, ничего ей не ответив, медленно облокотилась на стену в коридоре.

Естественно, в обычной компании такая отговорка бы не сработала. В конечном счёте у неё спросили бы: «Почему ты не позвонила Изае и не уточнила?»

Однако Орихара не руководствовался здравым смыслом в отношении собранной им команды.

Харуна могла сказать: «Изая доверяет этой женщине, поэтому я ей и поверила» — и разговор был бы исчерпан.

Возможно, Изая позвал Манами в свою группу, прекрасно зная, что она будет так поступать.

Размышляя над этими вещами, Харуна решила на какое-то время закрыть глаза на действия Манами.

Через несколько минут

Проводив Манами, ушедшую из квартиры вместе с «багажом», Харуна сама начала собираться на выход.

Девушка слушалась Изаю потому, что ей хотелось встретить любимого человека.

Насуджиму Такаши.

Её учитель в школе, но их связь была намного глубже.

Она хотела как можно быстрее рассказать ему о своей любви.

— Такаши…

Вспоминая широкую спину человека старше неё, девушка размышляла.

Что в качестве свидетельства своей любви хочет вонзить в его спину свой клинок.

Как же ей хотелось снова и снова вонзать свой меч в его мускулистую шею, плавные ключицы, сверкающие глаза и слишком гладкие для мужчины кончики пальцев, чтобы донести до него свою любовь.

И когда глаза возлюбленного нальются красным, она позволит ему подержать свой клинок, и тогда уже он будет резать её тело.

С помощью Сайки, её клинка, они вольют свою любовь друг в друга.

Человек со стороны посчитает это омерзительной сценой совместного убийства. Но Харуна именно так выражала свою любовь, способом, который не под силу никому, кроме неё самой.

Взволновавшись всего лишь из-за игры своего воображения, разгорячённая Харуна направилась в ванную и помыла лицо холодной водой.

«Нет, пока нельзя. Надо оставить приятное на потом».

Освежившись, девушка медленно вышла из дома с извращённой улыбкой на губах.

Чтобы, впервые за долгое время обретя свободу, осуществить то, чего так хотела.

Чтобы найти в городской толчее человека, которого так страстно желала встретить.

♂♀ В больнице Райра

Тем временем владелица Сайки-матери, представшая перед Изаей, по-прежнему стояла, не в состоянии шелохнуться.

«Этот человек… ненормальный».

«Я должна порезать его прямо сейчас!»

«Если я этого не сделаю, то Рюгамине-кун! Кида-кун!»

Хотя глубоко в душе Анри прокричала эти слова, она не могла двинуться с места, чтобы совершить задуманное.

Потому что она боялась.

Боялась Изаю, который, зная об её силе, мог смеяться, даже когда находился так близко.

И боялась того, что у него найдётся козырь в рукаве, чтобы остановить её, совсем как в тот раз, когда он хотел застрелить людей, гулявших неподалёку.

В то же время ей на ум пришёл вопрос: «Мне на самом деле стоит резать этого человека?»

Контроль Сайки не был абсолютным.

Такие люди, как Ниекава Харуна, подавили «песнь любви» Сайки и начали отрицать, что являются её детьми.

Хотелось бы сказать, что «она снова стала человеком» или «победила загадочную силу, управлявшую ей», но проблема заключалась в том, что девушка могла использовать силу Сайки, как ей вздумается.

Чувство любви Сайки к людям было неподдельным.

Но что случится, если «силу любви» Сайки прибавить к чьим-нибудь личным желаниям?

Более того, что будет, если эта сила попадёт в руки такого человека, как Орихара Изая?

Чем больше Анри об этом думала, тем сильнее ей казалось, что она не должна просто так выпускать клинок из своего тела.

Но она не заметила, что уже попалась в ловушку Изаи.

— Анри-чан, ты в порядке? — обратилась к девушке Карисава.

Возможно, она заметила проступивший на щеках Анри холодный пот.

Но Эрика ничего не сказала Орихаре.

Она, возможно, не знала наверняка, стоит ли ей вмешиваться в проблему, возникшую между Анри и Изаей.

— …

Анри не ответила Карисаве, возможно потому, что слишком волновалась; Изая тихонько вздохнул, а потом спросил у неё беззаботным тоном:

— Ты думаешь, что я сумасшедший?

— …Да.

У неё получилось ответить ему, не раздумывая.

Анри не могла определять, безумен ли человек или находится в здравом уме, но согласилась со словами собеседника, доверившись собственным ощущениям.

Изая опустил глаза, его губы расплылись в саркастической усмешке; потом он перевёл на Анри взгляд, в котором читалась насмешка:

— Я мог бы спросить то же самое и у Чёрного Мотоцикла, но по какому праву такие чудовища, как вы, можете судить, сошёл ли с ума я — человек?

— …

— Неужели ты всё ещё думаешь, что ты человек?

— !..

Его слова оказались для Анри неожиданным ударом.

— Во-первых, есть ли у тебя право обвинять меня? Всё началось из-за твоего клинка. Сайки, да? Конечно, проблему вызвала Ниекава Харуна, так что просить тебя взять ответственность за её действия неправильно. Как бы то ни было, ты должна была избежать этой проблемы.

«Что?»

«Я… как так получилось?»

Девушка сама уже собиралась осудить Орихару Изаю, но каким-то образом раскритиковали её саму.

Анри не понимала, что происходит; слова Изаи, вонзившиеся в сердце, полностью сбили её с толку.

— Ты отдалилась от Рюгамине Микадо и Киды Масаоми. Так ведь? Ты предпочла ждать. Вокруг тебя есть люди, которым ты небезразлична. Это обстоятельство тебя испортило, и сама ты не делала ничего. Ты могла и должна была сделать больше.

— Это неправда…

Тут Анри замолчала.

Она не могла полностью опровергнуть слова Изаи.

Неужели это правда?

Когда Изая указал на вещи, о которых девушка сама раньше никогда не думала, в её душе зародилось беспокойство.

Изая, заметив во взгляде Анри едва уловимый гнев, продолжил дальше:

— Если уж бросаться в крайности, тебе нужно было порезать Рюгамине Микадо и Киду Масаоми с помощью своей Сайки. А потом нужно было заставить их рассказать обо всём, что они скрывают.

— Нет… не нужно! Вы ошибаетесь! — невольно выкрикнула Анри.

Больные, которые находились в конце коридора, обернулись на её голос, но, возможно, подумав, что между Изаей и Анри произошла обычная ссора влюблённых, особо не обратили внимания и отвернулись обратно.

Сложно сказать, заметил ли Изая обстановку вокруг. Будто пытаясь успокоить разозлившуюся Анри, он продолжил говорить:

— Да, вероятно, людям такой способ покажется неправильным, да и вообще, вряд ли хоть кому-то такое будет по силам.

— Тогда…

— Но ты ведь и не человек вовсе?

— !..

Изая ещё раз ясно высказал своё убеждение.

Когда Анри услышала его слова, её губы задрожали.

Тогда в Синдзюку, когда он обратился к «всего лишь мечу», девушка подумала, что Изая говорит с живущей внутри неё Сайки.

Однако сейчас Анри окончательно убедилась в одной вещи.

Орихара, указав на существо по имени Сонохара Анри, заявил, что она не человек.

Она и сама прекрасно знала, что не является обычным человеком.

Поэтому она восхищалась Селти, которая жила прекрасной жизнью, несмотря на то что не относилась к людям, и приняла решение жить, смотря на мир позитивно.

Но почему тогда слова Изаи так больно ранили её?

— Ты отличаешься от Ниекавы Харуны. Ты даже не пытаешься подавить Сайку и взять над ней верх. Ты отказалась от мысли, что являешься человеком, и желаешь стать с Сайкой единым целым.

Задумавшись над его словами, девушка тут же осознала.

В словах Изаи сквозила неприкрытая ненависть и издевательство.

— Меня раздражает, что такое чудовище, как ты, запросто отвергшее человеческую натуру, словно человек пытается притвориться, будто ему не всё равно.

На лице мужчины, как и раньше, играла улыбка.

Но, как казалось Анри, в его словах чувствовалась чистая злоба, цель которой — загнать её в угол.

— Если мы вспомним мою недавнюю метафору про пропасть, то тебе в ней принадлежит безопасное место зрителя. Тебе ничего не угрожает, но ты не прекращаешь говорить остальным: «Эй, это же опасно» или «Кто-нибудь, помогите им». А если эти двое всё-таки упадут в пропасть, то ты, очевидно, будешь вести себя, как самая большая жертва.

— Нет… я бы… никогда…

Девушка пыталась отрицать его нападки, однако её слова предназначались не только Изае, но и ей самой.

— В данном случае нет никакого злодея, замыслившего происходящее. И Рюгамине-кун, и Кида-кун прекрасно осознавали опасность и по собственной воле ступили на канат. Преступника нет, но ты, наверное, всё равно продолжаешь называть себя жертвой. А ведь есть куча способов их спасти.

— Неправда! Я…

— Ты собиралась сказать, что можешь спасти этих двоих? Снизойдёшь до того, чтобы с помощью силы чудовища спасти простых смертных? Не стану говорить за Киду-куна, но Микадо-кун уж точно будет счастлив. Тогда он, возможно, станет не просто любить тебя, а начнет поклоняться.

Ещё до того, как Анри успела придумать, как ответить, Изая немедля опроверг её слова и поставил девушку в тупик.

И затем он, словно пытаясь нанести ей последний удар, сказал нечто важное:

— Давай я тебе объясню, Сонохара Анри. Твои опасения верны, Рюгамине Микадо-кун и Кида Масаоми-кун пребывают в критическом положении. И их положение гораздо опаснее, чем ходьба по канату, о которой мы с тобой говорили.

— Эм…

— А я спутаю всё ещё сильнее. Но ты с этим ничего не сможешь поделать. Впрочем, думаю, ты и не собиралась.

— Это не…

Анри покачала головой; её глаза уже не отливали красным.

Вместо этого, пока девушка пыталась что-то сказать, они наполнились слезами.

Однако до того, как ей удалось хоть что-то сделать, Изая заговорил, нападая на неё снова.

Он словно нашёптывал заклинания, пытаясь оградить Анри, не человека, от мира людей.

— Это так. Потому что, пока я говорил про то, как они ходят по канату, ты ни разу не закричала мне в ответ. К примеру, что-то вроде: «Микадо-кун правда делает такие опасные вещи?».

— !..

— Если ты — нормальный человек, то не стала бы сперва размышлять над тем, сумасшедший я или нет, а побеспокоилась бы о том, что я тогда сказал, не так ли? Это вполне логично. А ты, вместо того чтобы беспокоиться о своих дорогих друзьях, думаешь только о себе. Ну правда…

Бум.

Прозвучал гулкий шум, похожий на выстрел, заставив Изаю замолчать.

Работники из числа больничного персонала, находившиеся неподалёку, начали осматриваться по сторонам, пытаясь понять, что происходит.

Анри и Изая, находившиеся к источнику ближе всех, сразу поняли, откуда исходил звук.

Карисава, достав из сумки большую листовку с рекламой додзинси, свернула бумажную хлопушку и без колебаний ударила по ней.

Она убрала бумагу в сумку до того, как кто-либо из больничных сотрудников успел заметить ее действия, а потом, улыбнувшись, обратилась к Орихаре:

— Изая.

Тот, в свою очередь, тихо ответил девушке, которая на этот раз обратилась к нему не «Иза-Иза», а просто «Изая»:

— …Что такое, Карисава-сан?

— Если ты заставишь мою миленькую подружку плакать, я тебе веки спаяю.

На лице у девушки застыла честная, прямая улыбка.

Она показывала, что слова девушки являлись вовсе не угрозой, а чистой правдой.

Изая на какое-то время замолчал, обдумывая слова Карисавы, её улыбку, а потом, как всегда криво ухмыльнувшись, беззаботно проговорил:

— Карисава-сан, я люблю и такое проявление вашей человеческой натуры. Пусть ты заступаешься за монстра, я уважаю это.

— Да? Спасибо. Но я всё равно тебя не прощу.

— Ох, я даже не успел ничего сказать, но из уважения к вам, Карисава-сан, отступлю. Всё равно мне скоро нужно пойти в приёмную отделения нейрохирургии.

— Ааа, ну, в таком случае тебе стоит записаться на полное обследование. Наверное, твои мозги по форме напоминают лисью морду.

В ответ мужчина в очередной раз пожал плечами и сказал:

— Ну, как я узнаю, кто сбил Дотачина, сразу свяжусь с тобой. Будет неплохо, если ты передашь ему от меня привет и скажешь, что я приходил, когда он очнётся.

Карисава проводила взглядом удаляющуюся спину Изаи.

Когда его фигура скрылась за углом, девушка почувствовала, как кто-то ухватился за её рукав.

Эрика обернулась и увидела Анри с опущенной головой; она поняла, что девушка дрожит.

— Карисава-сан… я… я…

Анри пребывала скорее в состоянии шока, чем хотела расплакаться.

Она, судя по всему, не знала, что сказать; Карисава крепко обняла её.

— А…

Это было не привычное для неё сексуальное домогательство, а тёплое дружеское объятие.

— Всё в порядке. Тебе не о чем волноваться, — ласково проговорила Карисава.

Анри уткнулась лицом в её ключицу и тихо простонала:

— Н-но… я… правда…

— Это просто приёмчики Изаи. Похоже на допрос с наводящими вопросами. Он всего лишь хотел сбить тебя с толку. Тебе может начать казаться, что всё его слова — правда, но это всего лишь иллюзия. Он как будто читает проповеди, чтобы обмануть тебя.

— Карисава-сан… но… я… только что на самом деле собиралась порезать этого человека…

— Всё в порядке. Ты можешь рассказать мне подробнее потом.

Карисава похлопала Анри по спине и подбодрила её:

— Я не знаю подробностей, но сейчас готова простить тебе всё. Даже если ты древнее божество, когда-то давно разрушившее мир, я всё равно тебя прощу.

Слова Эрики не звучали как утешение, но именно они и сделали Анри счастливой.

— …

Сонохара, не в силах поблагодарить подругу, в полную силу ощутила, как слабо её сердце.

В то же время она боялась саму себя.

Когда Изая скрылся за поворотом коридора, голос Сайки снова зазвучал в её голове…

Непрерывно поющий демонический клинок приготовился сделать объектом своей любви даже Карисаву, которая проявила к ней доброту.

Сейчас она могла противостоять Сайке, но что, если она порежет Эрику? Что случится, если она проиграет страстным желаниям демонического клинка?

Когда эта мысль пришла ей в голову, сознание девушки окрасилось цветом страха.

— Ты чудовище.

Слова Изаи, словно осуждающие её, глубоко вонзились ей в грудь.

Но дело было не только в этом, ведь всё, что он сказал, было правдой.

Карисава просила её не волноваться, но раз она не смогла придумать оправдания, значит, всё его слова — правда.

Анри, окончательно запутавшись, почти ему поверила.

Если бы Карисава не сказала ей, что простит её, она бы точно что-нибудь сделала.

Поэтому Анри была от всего сердца признательна этой девушке.

И в то же время ненавидела себя как никогда раньше.

Она поняла, что выбора у неё нет и отказаться от Сайки она не может, и что она на самом деле всё больше и больше превращалась в нечто нечеловеческое.

Она всегда говорила, что не против быть паразитом…

Отличная отговорка, позволяющая не привлекать к себе лишних взглядов.

♂♀ Шоссе Кавагое, квартира Шинры

— Ты в порядке, Селти?

Квартиру наполняло множество разных людей, но Шинра и Селти вернулись на футон и сейчас находились в комнате одни.

Селти, выдвинутая на пост главы странного общества по обмену информацией, половину ночи практически без сна упорядочивала информацию, полученную от остальных. В результате она только и делала, что искала в интернете данные, связанные с тем, что ей удалось собрать ранее.

Более того, женщине пришлось приложить кучу усилий, чтобы усмирить Намие и Мику, устроивших настоящую схватку.

В присутствии Сейджи обе вели себя тихо, но стоило ему выйти из комнаты, к примеру в туалет, они тут же как с цепи срывались.

Это было необычное зрелище: две девушки в конечном счете набрасывались друг на друга со шприцами и лопатками, а остальные отчаянно пытались их остановить.

Впрочем, когда Сейджи возвращался обратно, они снова начинали вести себя прилично, будто всего этого переполоха вообще не случалось.

Но самый ужас случился тогда, когда Сейджи захотел принять душ.

Потому что Намие и Мика, невозмутимо захотев принять душ вместе с ним, в конце концов подрались.

Тогуса, наблюдая за ссорой со стороны, обратился к Юмасаки, который спал с открытыми глазами:

— …А я думал, ты из тех людей, которые при виде такого закричат: «Обожаю свою реальную жизнь!» — но ведешь себя тихо.

Юмасаки загадочно склонил голову и ответил:

— А? Но ведь… они обе живут в трёхмерной реальности.

— Вот… оно что.

Тогуса выглядел так, будто сдался; Селти, слушая его голос, пришлось самостоятельно прекращать их ссору.

В такой атмосфере прошла ночь, наступило утро.

Время уже близилось к полудню — все, похоже, ещё спали по разным комнатам, и не было слышно криков и ругани, как вчера. Один Юмасаки смотрел утренний специальный выпуск аниме, которое показывают на летних каникулах, но в сравнении с ссорой Намие и Мики звук телевизора казался тихим и безмятежным.

Удостоверившись, что все наконец-то угомонились, Селти с усталым видом упала рядом с Шинрой.

[Я так устала… По-другому и не описать.]

— Прости, из-за меня ты оказалась в таком положении.

[Ничего. Уже давно меня так не увлекала работа… Да и курьером придется реже работать, пока всё не утрясётся.]

— Точно. Я передам это Шики-сану и остальным.

Когда он назвал имя Шики, Селти кое-что вспомнила и быстро запечатала на КПК:

[Кстати говоря, Авакусу-кай ведь тоже охотятся за Ёдогири Джиннаем?]

— А, вроде они уже со всем разобрались… Ну, у них может быть кое-какая информация. Но, думаю, стоит проявить осторожность, если хочешь что-нибудь у них спросить. Всё равно что ворошить осиное гнездо.

[…И правда. Теперь это уже не только наша проблема, может затронуть всех, кто находится в этой квартире.]

Прочитав эту строчку, Шинра едва заметно улыбнулся.

— Селти такая добрая. Намного добрее обычных людей.

[Не льсти мне, не сработает.]

Селти пожала плечами. Шинра посмотрел на неё, лёг и проговорил:

— Селти, я не пытался тебе льстить. Хоть ты и стараешься походить на людей, ты намного добрее их. Поэтому я и волнуюсь. Ты слишком переоцениваешь людей. Так что ты, когда увидишь их злую натуру, можешь стать демоном, который уничтожит этот мир.

Шинра выглядел взволнованным, но тут же уверенно улыбнулся и, растянувшись на кровати, кивнул.

— Но будь спокойна, Селти! Если ты захочешь уничтожить человечество, я предам людей и буду сражаться вместе с тобой! Даже если я умру у тебя на руках, как последний из людей, я буду счастлив!

[Ты несешь бред, потому что для тебя так удобней. Всё равно ты зря волнуешься.]

Селти вяло потянулась и медленно напечатала:

[Как можно отчаяться, увидев злую натуру людей, если я уже связалась с Авакусу-кай и Изаей? Забудь обо мне — если другие люди увидят зверские убийства за границей или реалии войны, они придут в ужасе.]

— Я не ожидал, что мои слова окажут на тебя глубокое впечатление и ответ будет настолько реалистичным.

[Ты просто хочешь воспользоваться людьми. Что ещё за глубокое впечатление?]

В её словах читалось изумление.

Шинра отвёл взгляд в сторону и, засвистев, попытался сменить тему.

[Ты что, всё ещё в начальной школе?!]

Селти ткнула Шинру в лоб и стала печатать дальше:

[Ну что ж, я поддержу твой замысел.]

— Селти…

[Я его поддержу, так что давай, поправляйся скорее.]

— Ааа, я в раю, я так счастлив! Моё тело наполнено безграничной радостью… ааай!

Шинра лежа попытался танцевать от радости, поэтому его кости заболели, и он закричал от боли.

[Ну вот, не делай так больше!]

— Ай, больно, больно… Прости, Селти… Но спасибо тебе…

Шинра пришёл в себя и спокойно уставился в потолок.

— Но, думаю, скоро много чего случится… Чем ты собираешься заняться сначала?

[Думаю, Куджираги Касане]

— Да… думаю, стоит начать с неё.

[Прежде всего она или Ягири Сейтаро должны заплатить за то, что они с тобой сделали…]

Придвинувшись ближе к Шинре, Селти подумала о своей «противнице», которую никогда не видела.

«Куджираги Касане».

«Женщина, которая, используя имя умершего Ёдогири Джинная, занимается работорговлей».

«Их товары в большинстве своём похожи на меня или Сайку, и поэтому правосудию сложно до них дотянуться».

«Но даже несмотря на всю собранную информацию, я совершенно не могу представить, что она за человек».

«У меня такое чувство, что она — демон, который живёт в ещё большей тьме, чем существа, похожие на меня».

«Сейчас она наверняка плетёт следующую интригу в месте, куда не проникает солнечный свет».

♂♀ Икебукуро, в одном косплей-магазине

Пока Селти размышляла…

Та самая Куджираги Касане на самом деле пребывала вдали от солнечных лучей.

Однако она находилась в помещении, освещаемом яркими лампами дневного света.

— Эти и вот эти.

Женщина положила на прилавок изящно сделанные ободки с кошачьими ушками. На ощупь они и правда походили на кошачью шерсть; казалось, если надеть их на голову, они зашевелятся, как настоящие.

Ушки принесла красивая женщина в очках с суровым выражением лица, на вид похожая на секретаря президента компании. Поэтому у продавщицы возник очевидный вопрос: «Зачем такая, как она, собралась носить это?».

Но она была профессионалом, поэтому не подавая вида улыбнулась своей клиентке, Куджираги.

— Спасибо за покупку. Это подарок?

— Нет, я купила их для себя, — проговорила Куджираги деловым тоном, совершенно не изменившись в лице.

Эта женщина, которая с прямой спиной зашла в косплей-магазин, олицетворяла понятие «бизнес-вумен». Своим видом она ввела в заблуждение прочих покупателей, которые подумали: «И она тоже занимается косплеем?».

Куджираги, держа пакет с только что купленными кошачьими ушками под мышкой, важно направилась на улицы Икебукуро, постукивая каблучками.

Кроме прищуренных от яркого солнца глаз, на её лице не шевельнулся ни один мускул; она, словно машина, которую поставили на определённый режим, продолжала идти по главной улице, маневрируя между людьми.

Вдруг зазвонил её мобильный, но вместо мелодии раздались телефонные гудки.

Когда она нажала на кнопку «принять вызов», из динамиков послышался голос Ягири Сейтаро.

— Это я. Как продвигаются дела? Господин Ёдогири не отвечает на звонки, у него что-то случилось?

— Прошлым вечером господин Ёдогири попал в аварию. В данный момент он находится в больнице, — равнодушно ответила Куджираги.

На самом деле все эти пожилые люди всего лишь действовали от имени Ёдогири Джинная, давно умершего человека.

Из-за того что роль президента компании по поиску талантов играли двойники, а также потому, что у неё не было никаких подтверждений его существования, женщине, судя по всему, пришлось разбираться с ранеными неизвестными личностями.

Существовала вероятность, что станет известно о Ёдогири, играющих роль президента компании «Ёдогири Джинная», а также о том, что пропавшие без вести мужчины стали жертвами аварии, и историю осветят в прессе. Но сейчас из-за действий Куджираги никто не знал правды.

— Что?! Но как же та работа, которую я ему поручил?

— Обязанности перешли ко мне. Работа поручили людям из компании, и они выполняют её.

— А, вот как. Тогда это не проблема. Небула может воспрепятствовать, как вчера. Действуй осмотрительно.

— Разумеется, Ягири-сама.

Куджираги, во время телефонного разговора всегда отвечавшая собеседнику деловым тоном, быстро нажала на кнопку «завершить вызов».

Голова и тело Селти Стурлусон. А также Сайка.

Предоставить всё это Ягири Сейтаро — вот в чём заключалась последняя работа, которую поручил ей Ёдогири Джиннай.

На самом деле, если она бросит эту работу, ничего страшного не случится. Но чтобы без всяких проблем порвать связь между ней и Ёдогири Джиннаем, она решила довести задание до конца.

Имелась и другая причина — она думала воспользоваться ситуацией и направить внимание своего противника, Авакусу-кай, на точно такого же своего противника — Орихару Изаю.

Если всё закончится и Авакусу-кай больше не будут враждебно настроены, то что же ей стоит сделать?

Размышляя, Куджираги продолжала идти вперёд.

Издалека управляя пустышками под названием «Ёдогири Джиннай», словно марионетками, она подражала образу жизни Ёдогири Джинная.

Нельзя сказать, что она являлась совершенным механизмом или что у неё не возникало никаких проблем.

Женщина просто не знала, как жить по-другому.

Несмотря на незаконную работу Касане, до того как она распрощалась со своей привычной жизнью, у неё не было причин желать свободы.

Как только система под названием «Ёдогири Джиннай» укрепилась, она решила прожить всю жизнь, проецируя человека по имени Ёдогири Джиннай в этот мир.

Однако, когда женщина сделала отправной точкой мир, который одновременно и отвергала, и принимала, он тут же был разрушен.

Такую возможность ей предоставила Хиджирибе Рури.

Удобный случай ей представился, когда она вовлекла эту девушку, которая приходилась ей племянницей, в свою «торговлю».

Если подумать, то у Куджираги Касане не было никакого личного мотива втягивать эту девушку в мир, в котором она жила. Даже для неё самой осталось загадкой, почему она так поступила.

Узнав, что девушка, в жилах которой текла та же кровь, как и у неё, следует за своей мечтой и живёт счастливо, Куджираги наверняка стала немного завидовать ей. Однако Касане не испытывала к ней сильной ненависти и не хотела убить.

Это только подтверждалось тем, что после завершения «торговли», когда Касане увидела, что девочка стала несчастной, на сердце стало ничуть не легче.

С другой стороны, у женщины, которая продолжала действовать от лица Ёдогири Джинная, не нашлось причин спасать Рури. Она думала, что дни будут идти своим чередом, без изменений, но…

Для неё оказалось полнейшей неожиданностью, что двойники Ёдогири и их клиенты вступили в сговор и убили отца Хиджирибе Рури.

Кроме того, женщина и предположить не могла, что потом произойдёт такое — Хиджирибе Рури в качестве загадочного убийцы «Голливуда» начала мстить за своего отца.

И в тот момент Куджираги Касане ощутила кое-что…

Ей стало немного завидно, когда девушка, мечтавшая стать гримёром для киноиндустрии, свершила месть, наложив грим на саму себя.

Могла ли она, до сих пор никем не сломленная, точно так же следовать за своей мечтой?

До сих пор она никогда ни к кому и ни к чему не привязывалась.

Она всего лишь тайно управляла Ёдогири Джиннаем, и возвращаться ей было некуда.

И затем, когда Куджираги медленно освободилась от скорлупы под названием “Ёдогири Джиннай”, она постепенно начала видеть сны.

Женщина, которая производила на остальных впечатление робота, совершенно точно видела сны.

Её сны состояли из одной сцены — что она найдёт свою собственную мечту.

Женщину захлестнула необычная спираль снов, в которых она находит свою мечту; тем не менее, день за днём она равнодушно продолжала играть свою роль.

Однако полдня назад эту повседневность разбил вдребезги...

Человек, который совершенно точно являлся её противником, Орихара Изая.

Сначала Куджираги чувствовала безграничную благодарность к Изае, которого считала своим соперником.

Когда она попробовала выйти на улицу утром, солнечный свет, обжигавший её кожу и глаза, показался ей не таким, как обычно.

Кожу женщины защипало — на ней не появилось ожогов, как раньше, — и она больше не испытывала мучительную боль.

Она, наконец, нашла время как следует подумать о том, что же ей делать дальше.

Если она выполнит поручение Ягири Сейтаро, может, на полученные деньги ей лучше отправиться куда-нибудь в путешествие?

Или же стоит уладить конфликт с Цукумоей Шиничи, который около десяти лет частенько ставил ей палки в колёса?

Но чтобы справиться с работой, которую ей поручил Сейтаро, необходимо как можно быстрее завладеть головой и телом Дюллахан.

Что касается Сайки, то в худшем случае она могла отделить от себя свою и отдать её.

Хейваджима Шизуо арестован детьми её Сайки, тайно проникшими в полицию. Но его можно выпустить, чтобы разрешить ситуацию.

Если всё пройдёт успешно, то, вне всяких сомнений, у неё появится козырь против Изаи.

Однако, судя по тому, что Слон с ней не связался, её план по захвату Изаи провалился. Короче говоря, Изая сейчас отпущен в свободное плавание — по-другому и быть не могло.

Взяв за основу эту точку зрения, Куджираги ещё некоторое время поразмышляла, а потом зашла в парк, находившийся поблизости, и прислонилась к дереву.

Затем, достав из сумки журнал, рассказывающий о достопримечательностях Икебукуро, начала проверять информацию с серьёзным выражением лица.

Куджираги подумала, что пока Изая ей не мешает, не стоит волноваться о его действиях, и равнодушно продолжила листать журнал.

Потом она загнула страницы, на которых было написано: «Кафе, в котором вы сможете поиграть с множеством кошек» и «Кафе дворецких Swallowtail», и изучила всё, что там было написано.

Затем женщина представила две сцены.

Во-первых, то, как она, надев только что купленные кошачьи ушки, играется с настоящими котами.

И во-вторых, то, как идеально выполняющие свою работу дворецкие называют её «Госпожой».

В воображении Куджираги она сама оставалась бесстрастной, а её лицо, пока она размышляла о подобных вещах, как и всегда, походило на железную маску.

Лучше пойти поиграть с кошками или же, понадеявшись на наличие свободных мест, направиться в кафе с дворецкими?

Женщине было очень сложно выбрать один из этих вариантов; она так и стояла в укромном уголке парка, производя на окружающих необычное впечатление.

♂♀ Шоссе Кавагое, квартира Шинры

Не подозревая, что её непримиримая противница сейчас переживает о кошках и дворецких, Селти вспомнила об ещё одной вещи, которая тревожила её, и медленно выбралась из-под бока Шинры.

— А? Что такое, Селти?

[А, если подумать, я кое о чём забыла… Вчера столько всего произошло, и я так устала, что забыла поделиться с тобой кое-чем.]

Затем Селти начала рассказывать о текущем состоянии Микадо и Масаоми, насколько понимала сама.

О том, что ранее между Долларами и Жёлтыми Платками произошёл конфликт, не такой, как сейчас.

Что и Микадо, и Масаоми, похоже, стали догадываться о личностях друг друга.

Однако каждый из них, думая о своём, не собирался прекращать нападения на противников.

Кроме того, Микадо попросили помочь с поисками Ниекавы Харуны, а еще Акабаяши из Авакусу-кай вынес ему предупреждение — это лишь усложняло ситуацию.

Наибольшей проблемой являлось предупреждение от Авакусу-кай.

Да, Акабаяши среди них, можно сказать, слыл самым спокойным и понимающим.

Но его всё равно ни в коем случае нельзя назвать просто “хорошим человеком”. Потому что его уважают в Авакусу-кай.

Селти особенно опасалась, что ребята из Долларов могут без ведома Микадо связаться с чем-то вроде наркотиков.

Всем известно, что Акабаяши ненавидит наркотики. Так что финал будет очевиден, если кто-то начнет распространять их на его территории.

[Если честно, думаю, для того чтобы Доллары и Жёлтые Платки не столкнулись, им двоим надо, например, подраться вечером где-нибудь на берегу реки… но, похоже, их окружение такого не допустит. Особенно окружение Микадо.]

— Куронума Аоба-кун, да… всё-таки стоило тогда перерезать ему горло.

[Хватит так опасно шутить!]

Селти знала, что слова Шинры наполовину правдивы, но всё равно не согласилась с ними, выделив при письме слово «шутить».

Селти не знала, как можно исправить ситуацию.

Вероятно, у Микадо нет возможности разрушить Доллары и Жёлтые Платки, а потом, когда обе стороны придут к тому, с чего начали, создать их отношения заново?

«Нет, нельзя».

«Этого точно делать не надо».

Селти вдруг задумалась, почему нельзя так сделать.

В голове женщины промелькнули некоторые возможные альтернативы.

Однако ответ, скорее, альтернативой не являлся — он только добавил бы новых проблем.

[Анри-чан.]

— А?

[В том, что Микадо собирается сделать… в его плане по полному разрушению и восстановлению полностью отсутствует Анри-чан. Так нельзя. Он совершенно точно не сработает.]

Селти, заявив об этом Шинре, немного поколебалась и снова запечатала:

[Я прекрасно понимаю, почему Анри-чан так сильно волновалась за Микадо и Киду-куна. Но даже несмотря на это, они не считаются с её чувствами и рушат связь между собой. Настоящие…]

Селти, упрекая Микадо, как будто чувствовала себя неловко. Остановившись на полуслове, она показала Шинре написанное, а потом, переписав предложение заново, протянула ему КПК.

[Они ведут себя, как настоящие эгоисты.]

Шинра заметил состояние Селти и, усмехнувшись, будто разговаривая сам с собой, пробормотал:

— Ну правда, Селти, ты такая милая!

Снова уставившись на шею Селти, Шинра с любовью проговорил:

— Я люблю тебя. Даже в такие моменты.

Его слова были серьёзны; они производили не такое впечатление, как обычно.

[Чччччтттттоооооэьлгю3тврг]

На самом деле, она хотела написать: «Что это ты вдруг», но серьёзный тон Шинры заставил её пальцы и тени невольно задрожать над клавиатурой.

[…нет, я, ну, очень счастлива, но… если бы ты сказал подобное не здесь, а при остальных, было бы так неудобно…]

Если бы Селти по строению походила на людей, она бы сейчас раскраснелась с головы до пят.

Будь у нее сейчас голова голова, её щёки бы порозовели и она отвела бы взгляд в сторону.

[Дурак, я теперь не засну… так, сейчас проверю, не выходила ли Анри-чан в наш чат. Чем писать ей сообщения, лучше пообщаюсь с ней в более дружеской обстановке. Заодно поболтаю и узнаю текущее положение дел.]

Селти заставила себя вернуться к старой теме разговора и, пытаясь успокоиться, снова обратилась к Шинре:

[Я тоже запуталась. Сказать обо всём Микадо и Анри или же сохранить в тайне?.. А что, если они так и продолжат от неё отдаляться?]

— Да… трудно тебе. Я тоже не знаю, говорить ей или нет. Думаю, Изая рассказал бы ей всё, не задумываясь. А это ещё один повод для беспокойства.

Не подозревая о том, что недавно Орихара Изая заставил Анри волноваться, Шинра совершенно случайно сказал попал в точку.

После его слов Селти ощутила странное беспокойство и, открывая лежащий рядом ноутбук, другой рукой умело запечатала на КПК:

[Это точно. Анри-чан сильная, но сама загоняет себя в ловушку… Ему нужно действовать очень осторожно, если он хочет во что-то её втянуть.]

Если бы она знала о нынешнем состоянии Анри, поняла бы, что беспокоилась совершенно напрасно.

♂♀ В то же время, в Икебукуро, в каком-то косплей-магазине

— Прошу прощения… этот товар сегодня уже распродали…

— Вот как… спасибо.

Услышав вежливый ответ продавщицы, Анри развернулась и вышла из косплей-магазина.

С тех пор как состоялась их очередная встреча с Изаей, прошло несколько часов.

Сердце девушки только-только начало успокаиваться.

Она боялась представить, что случилось бы, не будь с ней Карисавы.

И что бы сейчас с ней было, если бы она говорила с Изаей в одиночку?

Карисава приняла всё, что говорила дрожащая Анри, в душе которой вскипали волнение и страх.

Она прямо спросила, почему Эрика так по-доброму относится к кому-то вроде неё.

На это Карисава ласково улыбнулась, прислонилась лбом к голове Анри и заявила:

— Потому что старшая сестрёнка всегда на стороне всего милого.

— Для меня «симпатичный» тоже входит в понятие «милый».

— Причем не имеет значения, человек или нет, заставляет ли он меня улыбаться или плакать.

— Анри-чан миленькая и заставляет меня улыбаться. Кроме того, мы с тобой друзья, и когда ты грустишь, мне хочется плакать.

— Поэтому всё в порядке. Даже если другие люди отвернутся от тебя, я всё равно тебя приму.

— Не знаю, как остальные, но Дотачина и Тогу-пёна такие вещи совсем не волнуют. Юмаччи, наоборот, очень обрадуется. Так же как и я.

— О Микадо-куне и Кида-куне тоже волноваться не стоит. Потому что они, как и мы, всегда знали, какая ты добрая.

Даже в такое тяжелое время Эрика, волновавшаяся о Кадоте, нашла время и тепло разговаривала с Анри на больничном диване в коридора почти час.

Сердце Сонохары заполнило чувство полного спокойствия, совсем как в те моменты, когда она разговаривала с Селти.

Всё-таки нашлись люди, которые знали, кем она является, но всё равно принимали её.

Только из-за этого на душе у девушки стало легче.

— Что касается Мика-пу, я сейчас зайду на форум Долларов и всё проверю.

— Поэтому, Анри-чан, могу я тебя кое о чём попросить?

Карисава, видимо, желая сменить для Анри обстановку, попросила её об одной услуге.

— Когда Дотачин очнётся, я думаю, что он очень обрадуется, если его придут навестить девушки с кошачьими ушками.

После этого Эрика дала ей записку и деньги и попросила сходить в косплей-магазин и купить ободки с кошачьими ушками.

Но ободки уже распродали.

Продавщица сказала, что их раскупили «сегодня», значит и доставили их, наверное, тоже сегодня.

Анри думала поискать в другом месте, но так как она совершенно не разбиралась в косплей-магазинах, то даже не знала, куда ей идти. Так что пока девушки решила просто побродить по округе и попробовать их поискать.

Если подумать, в этом районе есть много магазинчиков, связанных с мангой или аниме.

Раздумывая над этим, Анри шла дальше, разглядывая вывески, но…

Ей в спину вдруг подул холодный ветер.

«Э?»

«Что это… такое?»

«На меня кто-то… смотрит?»

С давних пор существует выражение «ощущать на себе взгляд», но Анри впервые довелось испытать на себе его истинный смысл: «на меня кто-то пялится».

Впрочем, правильнее сказать, что это заметила не сама Анри, а Сайка.

Сайка, сидевшая внутри девушки, зашумела; по телу Анри разлилось ощущение принятия и отвержения.

Там что-то есть.

Там кто-то есть.

У неё возникло чувство, что кто-то, связанный с ней, нет, пожалуй, с Сайкой, пронзил её взглядом.

Она должна его увидеть.

Она должна обернуться.

Каждая клетка тела девушки вновь и вновь предупреждала её об опасности, но Анри обернулась в ту сторону, откуда на неё смотрели.

Она обернулась.

Когда Анри увидела, как оттуда к ней приближался один силуэт, она сразу поняла, кто это.

Было ли это простой случайностью?

Или же она вместе с Микадо и Масаоми уже попала в огромный водоворот событий?

Она почувствовала зловещий вихрь, от которого невозможно избавиться просто так.

В свою очередь, девушка, которая напомнила Анри о судьбе, Ниекава Харуна, на красивом лице которой, как обычно, расплылась больная улыбка, остановилась прямо перед Сонохарой. Её блестящие чёрные волосы развевались на ветру.

На городском тротуаре.

Посреди множества пешеходов остановились две девушки.

Ниекава Харуна тихо улыбнулась Анри, а та и слова вымолвить не могла.

— Давно не виделись, Сонохара-сан.

В ответ на, как казалось, очаровательную улыбку собеседницы Анри смогла лишь произнести её имя:

— Ниекава… семпай.

Эта девушка, Ниекава Харуна, одна из «детей» Сайки, с пустыми руками приблизилась к Анри и прошептала ей на ухо:

— Не прогуляешься со мной до того парка?

— А…

— Я-то здесь впервые, но тебе… наверное, противно в таком людном месте?

Анри тут же поняла, чего добивается Ниекава.

Потому что в спокойном голосе девушки отчётливо слышался вызов и желание убивать, направленные на Анри.

♂♀ Чат

.

.

.

Кё: В конце концов, это ли не первый шаг к всемирной революции? Большинство обитателей киберпространства вроде бы просто развлекаются, но я всё понимаю. Это никакое не развлечение. Вне всяких сомнений, это — «подлинное искусство».

Кё: До сих пор появлялись различные снимки, доказывающие существование аномалий. Однако, думаю, одной из причин их спорности являлось то, что их снимали всего лишь на одну единственную камеру!

Сан: Вот оно что.

Кё: Вот если привидение или чудовище снимут в одном и том же месте в одно и то же время на две камеры с разных ракурсов, это станет очень важных фактором. Когда только один человек является свидетелем явления, все считают это простым обманом зрения и, раз всё сняли на одну камеру, говорят: «Это всё монтаж» — и история заканчивается.

Кё: Именно поэтому наш случай и бесценен!

Кё: Когда телевидение не показывает снимки напрямую, интернет-новости, которыми управляют различные компании и издательства, добавляют недостающие части к мозаике, но на сайтах с видео или фото, таких как SNS или Твиттия, одна за одной начинают появляться снятые людьми изображения и, наконец, появляется та самая фотография!

Кё: Хотя теперь лучше уже не называть это просто фотографией.

Кё: И именно сегодня в городе под названием Икебукуро наконец-то появилось “нечто”!

Сан: Ужас.

Кё: Этого не стоит бояться. Если мы вместе, то можем противостоять любой трудности. Да и вообще, Сан-сан, если ты будешь вместе со мной, даже на смертном одре я буду довольна.

Сан: Я так рада.

Сан: Чмок.

Сан: Ай, больно.

Сан: Меня ущипнули.

Сеттон-сан в чате.

Сеттон: Добрый вечер!

Сеттон: Давно меня здесь не было.

Сеттон: Сайка-сан… похоже, не заходила.

Сеттон: Может, стоит попробовать написать ей?

Кё: Ох, ничего же себе, мы имеем честь вновь видеть здесь Сеттон-сана, того самого великого человека, который стал для нас проводником в этом чате!

Сеттон: А ты как всегда полна энтузиазма.

Сан: Здравствуйте.

Сеттон: Эм, что здесь интересного происходило?

Сеттон: Надо бы мне почитать старые логи чата.

Кё: Ох, Сеттон-сан, вам же ещё не известно теперешнее положение дел. Как бы то ни было, с тех пор, как в сети начали распространяться слухи, прошло лишь 30 минут, так что уже ничего не поделаешь… А вообще, если подумать, силы Твиттии следует бояться, если с её помощью новость разошлась за каких-то 30 минут.

Сан: Ужас какой.

Кё: В любом случае с этого момента я предлагаю вам не читать логи чата или твиттию, а следить за новостями по телевизору.

Сеттон: Новостями?

Кё: Ага, вот-вот начнутся полуденные новости, мы обычно смотрим специальный выпуск канала Дайо, где рассказывается обо всех экстренных событиях…

Сеттон: Я не очень понимаю, но…

Сеттон: Сейчас пойду посмотрю.

Шоссе Кавагое, квартира Шинры

Беспокоясь о теме, обсуждаемой в чате Кё и Сан, Селти, не выпуская ноутбук из рук, переместилась в гостиную, где стоял телевизор.

Там после отдыха только начали собираться остальные. Юмасаки, закончив смотреть специальный репортаж, посвящённый летнему аниме, бесцельно переключал каналы.

Заметив Селти, зашедшую в комнату, он улыбнулся и спросил:

— А, Селти-сан, уже проснулись? Что, бессонная ночь?

[Да, поначалу я не могла заснуть. Кстати, не одолжишь мне пульт на время?]

— Что значит — одолжу? Он же и так ваш и Кишитани-сенсея! Берите, пожалуйста!

[Спасибо.]

Без труда получив пульт, Селти переключила канал.

Пока можно было сказать, что она спокойна.

Её беспокоило присутствие Намие, но пока эта женщина находилась в поле зрения Сейджи, она не делала ничего из ряда вон выходящего.

Поэтому Селти без задней мысли переключилась на канал Дайо.

Однако…

Тема новостей, которые там сейчас показывали, втянула как рядовых горожан, так и Селти в полную противоположность повседневной жизни.

— Я веду репортаж с места преступления, Восточных ворот станции Икебукуро.

На экране показались окрестности станции Икебукуро, такие привычные для женщины.

Но на земле был натянут пластиковый брезент, обстановка казалась мрачной.

«Что происходит?»

«Это сделал какой-то уличный маньяк?»

Селти забеспокоилась, не напали ли на кого-то из её знакомых: учитывая теперешнюю ситуацию, она могла допустить подобное.

Но Селти тут же поняла, что зря волновалась за других.

На экране ноутбука, который стоял перед телевизором, появилось сообщение — Кё прислала ссылку. Похоже, ссылка вела на какой-то форум.

Селти как ни в чём не бывало открыла ссылку, и практически в то же время заговорил репортёр, а на экране сменилось изображение.

— В 11 часов утра прямо посреди пешеходного потока в центр толпы людей откуда-то прилетела женская голова.

«Э?»

На экране мигало название новости:

“Безумие средь бела дня! Перед станцией Икебукуро появилась женская голова”.

«Что?»

Закричав в глубине души, Селти медленно перевела взгляд на экран КПК. Увиденное глубоко врезалось в её зрение, управляемое тенями, а сердце забилось быстрее.

Потому что на фото, сделанном с камеры телефона обычного человека, она увидела голову женщины, лежащую на асфальте.

Все присутствовавшие в комнате разом посмотрели на одну девушку.

Хариму Мику.

Их лица были очень похожи.

Однако Селти к ней не повернулась.

Потому что, как только женщина увидела фото, ей стало всё понятно.

Вне всяких сомнений, на снимке была её собственная голова.

Селти не сомневалась, что именно её «лицо», которое она когда-то так искала, с помощью интернета выложили на всеобщее обозрение перед целым миром.

Женщина рухнула на пол…

И в тот же момент, не слыша голосов окружавших её людей, она потеряла сознание.

1. ↑ крытый парк аттракционов в Саншайн Сити, Икеубкуро.
2. ↑ Так как у числа четыре (四) и смерти (死) совпадают чтения, это число является несчастливым. Так что, дарить такие суммы считается дурным тоном, тем более тяжело больному человеку.
3. ↑ Имя Манами образовано с помощью кандзи 愛 (любовь) и 海 (море). Отсюда значение «море любви».