Преобразуйте это в нормальный английский.

— Haatofuru Rabusutourii.

Ответ Химеджи Мизуки:

— Сердечная любовная история.

Комментарий учителя:

— Правильно. Это обычная общеизвестная фраза, которую вы встречаете в фильмах и книгах, но всегда находятся те, кто неправильно поймёт часть про «сердце». Хотя это довольно известное английское слово, его удивительно сложно понять правильно. К слову, на японский это переводится как «Романтическая история, наполненная любовью». Я желаю всем вам, чтобы весна вашей юности прошла именно так.

Ответ Шимады Минами:

— Суровая история, полная боли.

Комментарий учителя:

+ Боль — травма.

+ Полный — быть наполненным чем-то.

+ Суровость — суровость.

+ История — история.

— Эта ошибка настолько прекрасна, что мне интересно, намеренно ли вы написали неправильно. Полагаю, вы единственная, кто так «обыгрывает» «сердечную любовную историю».

Ответ Киришимы Шоуко:

— Суровая история, полная боли.

Комментарий учителя:

— Подумать только, ещё одна.

*****

— Аки, закрой свои глаза.

Это случилось довольно внезапно. Передо мной оказалась пара больших глаз, обрамлённых длинными ресницами. От этих красивых волос, завязанных за спиной в конский хвост, исходил аромат шампуня. И потом мои губы… почувствовали прикосновение мягких, тёплых губ Минами. Что это. Что произошло. Почему-то я улетел в космос. Резким движением Минами отстранилась от меня.

— Э-это… не шутка, скажу я тебе…!

Сказав это, она побежала прочь от меня. Ахаха. Лицо Минами удивительно красное. Прямо как помидор. Я наблюдал за этой сценой, принимая ситуацию удивительно спокойно.

— Как я и думала… Минами-чан, относится к Акихисе-куну…

Я необычайно заинтересовался бормотанием Химджи-сан, стоявшей поблизости.

— Ёши, готовься!

И потом последовало что-то довольно внезапное. Крепко сжатый кулак появился передо мной. Затем я почувствовал тяжёлое, душное прикосновение кулака Сугавы к моей щеке. Что это. Что произошло. Почему-то Сугава-кун и остальные из класса F приближаются ко мне как хищники, загоняющие свою добычу. Почему-то в глазах всё плывёт. Не знаю, что случилось, но Сугава-кун резким движением отстранился от меня.

— Э-это… не шутка, скажу я тебе…! …Мы, правда, собираемся убить тебя!

Он поднял руку и дал окружающим сигнал.

— Э?! Э?! Постойте-подождите! Я не понимаю ситуац… гьяяяя!

Жажда крови, какую я никогда не чувствовал раньше. По какой-то причине, всё смотрят на меня серьёзными глазами?!

— Как я и думала… Минами-чан, относится к Акихисе-куну…

— Нет, Химеджи-сан! Довольно! Сейчас, спасите меня…!

В этот миг моё сознание погрузилось во тьму.

*****

— Господа, где мы?

— На суде, применяющем древнейшую форму приговора! *Хором*

— Что ждёт еретика?

— Железный молот смерти! *Хором*

— Что ждёт парня?

— Он должен отбросить свою любовь и жить в тоске! *Хором*

— Хорошо. И сейчас… пусть же начнётся суд над еретиками класса 2-F!

Когда я открыл свои глаза, то увидел место встречи шабаша.

— Э? Хах? Что это значит?

Хотя были задёрнуты занавески и было темно, я понял, что мы в нашем классе по ощущениям от татами. Другими словами, замаскированные парни, стоявшие возле платформы, были из класса 2-F.

— Акихиса, ты очнулся.

Поблизости раздался знакомый голос. Когда я попытался повернуться к голосу, то осознал, что мои руки и ноги связаны. У меня не было выбора, кроме как повернуть всё своё тело в сторону владельца голоса. Перед собой я увидел фигуру моего плохого приятеля, который тоже был связан по рукам и ногам.

— …Юджи, что ты делаешь?

— …Меня втянули в это из-за тебя.

Юджи сплюнул, его хмурое и раздражённое лицо в совершенстве передавало всю его дикость. Прямо как дикий зверь, пойманный в ловушку.

— Втянули в это?

— Благодаря тебе, разговор о том, что «Шоуко поцеловала меня, пока я спал», был услышан ими. Что ты за проблемный парень, орк.

Хм. Хм. Киришима-сан поцеловала. Поцеловала Юджи. Понятно…

— …хах?

Не-не-не. Погодите минутку, пожалуйста. Разве это не слишком хорошо, чтобы игнорировать? Киришима-сан и Юджи целовались? Прекрасная Киришима-сан, что хороша и в учёбе, и в спорте, а также с хорошей родословной, и простенький Сакамото Юджи, у которого плохой характер и мозг, поцеловались? Ха-ха. Это отвратительная шутка. Настолько глупо, что это смехотворно… но что, если. Я, правда, не хочу думать об этом, но что, если. Если в одном шансе на миллион, это правда. В таком случае, даже если бог допустил это, я ни за что не прощу его…!

— Все, это плохо! Сакамото Юджи подозревается в том, что он еретик! Время готовиться к экстренному суду!

— Стой, Акихиса! Разве не ты пытался заставить нас поцеловаться в инциденте с Кисараги Хайлэнд?! Другими словами, ты настоящий еретик!

Юджи болтает о каких-то бессмысленных вещих. Я — еретик?

— Юджи, как мерзко! Ты замышляешь переложить на меня эти необоснованные обвинения, чтобы защитить себя? И ты думаешь, я проглочу это!

Это не шутка. Я копчу это небо уже 16 лет. Это не повод гордиться, но у меня никогда не было счастливого опыта поцелуя! …Ну, однажды меня поцеловали в щёку…

— Вот, вот идиот…! Если ты не веришь мне, то попытайся послушать, что говорят они!

Хотя я не понял, что Юджи пытается сказать, я сделаю, как он говорит, и попытаюсь настроить свой слух. Как только я сделал это, я смог слышать странный разговор между моими одноклассниками.

— …Зачитайте обвинение.

— Да, президент Сугава. Э… обвиняемый, Ёши Акихиса (далее именуемый А), студент Академии Фумизуки класса 2-F, подозревается в нарушении нашего учения. А обвиняется в развратных действиях, а также измене нашему учению. На рассвете нынешнего дня, когда А насильственно совершил обсценный акт по отношению к своей однокласснице, Шимаде Минами (далее именуемой плоскогрудой), он был задержан нашими последователями. Теперь он предстал пред нами. Мы провели тщательное расследование в отношениях между А и плоскогрудой, чтобы справедливо разобраться с А…

— Опустим детали. Огласите вердикт.

— Мы завидуем его поцелую!

— Ухм. Это, правда, лёгкий для понимания отчёт.

Э? Хах? Поцелуй? Что это. К слову, что-то подобное случилось, или не случалось…

— Акихиса. Вероятно, ты потерял свои воспоминания из-за запредельного шока, так что позволь мне объяснить. Этим утром ты и Шимада поцеловались. И прямо перед Химеджи.

Кажется, Юджи объясняет мне. Поцелуй. С Минами. Я поцеловался. Что это. Теперь, когда мне объяснили, кажется, я и Минами поцеловались. Но это невозможно.

— Ха-ха. Хорош шутить, Юджи. Не может быть, чтобы Минами поцеловала кого-то вроде меня, верно?

Даже я знаю своё место. Я не некто увлечённый клубной деятельностью, некто, у кого хорошо с учёбой, и я не хорош ни в чём. Только тот, кто не знает ни об одной из этих реалий, кто-то вроде Хазуки-чан, действительно добровольно поцелует меня.

— Ну, не нужно так принижать себя, Акихиса. Действительно, ты худший, когда речь заходит о внешности, учёбе или личности, и даже если закрыть на это глаза, у тебя нет ни способностей, ни богатства, разве не так?

— Что б тебя! Ты хочешь сказать, что я гожусь только для массажа плеч?!

— В этом возрасте только массаж плеч?! У тебя нет других сильный сторон в качестве аргумента?!

Должен же быть предел тому, насколько большим дураком меня можно выставить. Не будь мои руки и ноги связаны, я бы схватил его.

— В любом случае, это факт, что ты и Шимада поцеловались. Кажется, есть неопровержимое доказательство.

Прежде, чем я успел спросить о доказательстве, перед моими глазами появилась фотография.

— …Предатели должны умереть.

Человек, пробормотавший эти слова и державший передо мной фотографию, был моим одноклассником — Муццурини Цучия Кота. Хотя обычно он тихий парень, который трудолюбиво делает фотографии, скрывая своё присутствие, прямой сейчас от него веет жаждой крови точно так же, как от ниндзя, находящегося в нескольких шагах от убийства. И на фотографии в его руке была запечатлена сцена, где парень, похожий на меня, целовал девушку, похожую на Минами… что ни говори, видно, что это я целую Минами.

— Э?! Это реальность?! Разве это был не сон?!

— Будь это сном, вы бы не были связаны.

— П-понятно. Так вот, как всё пришло к этому…

Мои воспоминания туманны, но если подумать, что это было на самом деле… Я и Минами поцеловались, хах…

— Извини, что прерываю твои до того смущающие мысли, что у тебя даже покраснели уши, но у меня вопрос.

— Это, это не так..! Это, просто, моему лицу жарко…

— Понял-понял. Итак, как вы двое дошли до такого?

Как, говоришь…

— Я бы тоже хотел спросить тебя об этом.

У меня не было ни малейшего представления о том, почему Минами внезапно так поступила. Полагаю, она угрожает кому-то, что поймает меня в ловушку.

— Используй свою дырявую башку, чтобы подумать. Ты делал недавно что-нибудь странное или случилось ли с ней что-то необычное?

Даже если мы говорим о чём-то недавнем, поскольку мой телефон был сломан, я вообще не общался с ней.

— Ух~н…

Что это было. Что случилось?

— Давай изменим вопрос. Когда ты в последний раз видел Шимаду?

Последний раз, когда я видел её. Речь о другом времени, не о сегодняшнем утре, верно? В таком случае…

— Эм… в последнюю ночь тренировочного лагеря, полагаю?

— В последнюю ночь?

— Ага. Когда все заснули, Минами тайно пробралась ко мне.

— …Почему тебе не показалось это странным?

У Юджи было немое выражение на лице.

— Ну, потому что она пришла убить меня…

— …Хорошо, что ты сказал ей до того, как увидел её той ночью?

Разговор перед встречей, хах. Кстати, полагаю, это был обмен сообщениями по почте. А содержимое писем, если я правильно помню…

— Было сказано что-то, звучавшее как признание.

— …хах? Шимада сказала это тебе?

— Нет, я сказал это Минами.

— Это, правда, произошло?

— Ага. Произошло.

— Вот как. Понятно, понятно.

Юджи кивнул. Затем, пока я думал глубоко вздохнутттттттттттть...

— Отправляйся в ад.

Вагх… Каблуки ботинок погрузились в моё лицо.

— …Угх! Моё лицо… угх! Я чувствую, как в моём черепе образуется вмятина… угх!

— Что за «я не знаю»! Разве это не что-то совершенно необычное, ты, идиот!

Юджи смотрел на меня как на какого-то идиота. Блин! Я не могу так просто допустить это!

— Итак, что ты сказал?

Снова придя в тебя, продолжил спрашивать Юджи. Что я сказал? Что я написал в этом вводящем в заблуждение письме? Эм… ах, точно. В том письме, если я правильно помню…

— «Я люблю тебя больше, чем Юджи» было написано.

— Постой, твой стандарт любви отталкивается от меня?!

С отвращением на лице Юджи отодвинулся от меня. Огромное недоразумение. Пока я размышлял, как ясно объяснить Юджи, что даже будь я гомосексуалом, я бы не пошёл за ним, организатор этого подозрительного собрания (боюсь, это Сугава-кун) посмотрел сюда.

— Еретик Ёши Акихиса. Готов ли ты покаяться и принять наш приговор?

Тихо произнёс Сугава-кун (?), ожидая моего ответа. Если я отвечу ему небрежно, то поставлю свою жизнь под угрозу.

— Хэй, прежде, чем я отвечу тебе, у меня вопрос.

— Говори.

— О каком приговоре идёт речь?

Отвечая на мой вопрос, Сугава-кун (предположительно) прищурился и объявил:

— Сперва мы приготовим керосин и зажигалку…

— Обвинения ложны! Я не отрекался от нашего учения!

Как будто я позволю поджарить меня из-за недопонимания!

— Понятно. В таком случае, мы заставим тебя признаться.

— Ты сказал это! Ты просто внезапно сказал «заставим признаться»! Этот суд бесполезен!

— Верно! Заставим его признаться!

— Давайте фальсифицируем протоколы судебного разбирательства!

— Хэй, постойте! Вы, парни, играете не по правилам?! Обычно, на данном этапе, вы не должны выбивать признание!

Эти парни вообще знают, что такое суд?

— Ээх, керосин и зажигалка ещё не готовы!

— Вы собираетесь применить их, чтобы пытками выбить признание? Разве керосин и зажигалка используются не для казни?!

— Это не так, Ёши. В случае, когда виновный отказывается признавать свою вину, это используется дважды: один раз, чтобы заставить признаться, и один раз, чтобы вынести приговор. Мы просто приготовили только на одно применение.

— Меня не обмануть! Даже если ты говоришь это, как рекламную фразу, словно продаёшь средство для лица с дополнительным объёмом, меня не обмануть!

Кроме того, когда речь заходит про использование зажигалки и керосина, второго раза не бывает.

— Юджи! Юджи, ты тоже должен что-нибудь сказать! Иначе мы превратимся в обгоревшие трупы!

— Да чтоб вас, парни…! Если вы хотите сделать это, просто сделайте это на нём!

— Юджи… спасибо… нет! Если хорошенько подумать, разве ты не продаёшь меня, чтобы спасти себя! Ты мерзавец. Ты заботишься только о себе!

Обычно, это должно быть так: «если вы хотите сделать это, просто сделайте это на мне!». Поскольку он сказал это так круто, на мгновенье я был благодарен Юджи.

— Разве это по-человечески, Сакамото. Если ты хочешь зайти так далеко, если таково твоё желание, хорошо, мы сделаем это с Ёши.

Даже сейчас Сугава-кун (проверенный) обманулся словами Юджи.

— Осознай, Сугава-кун! В этом случае я буду единственной жертвой!

Пока я не заорал во весь голос, я ничем не выдавал своего пламенного волнения.

— Ну, поскольку подготовка керосина задерживается, давайте позволим Ёши сделать «Особый Эластичный Прыжок».

Я почувствовал дыхание смерти от внезапного заявления Сугавы.

— Сугава-кун. Просто из любопытства, что за «Особый Эластичный Прыжок»?

Даже я знаю, что такое банджи-джампинг. Но вопрос в том, чем он «особенный».

— Давай-ка посмотрим… если я расскажу слишком много деталей, это может поселить в Ёши лишнее волнение, поэтому я просто намекну…

Сугава повернулся и, кажется, посмотрел в окно, скрытое за занавесками.

— …Я бы сказал, что это как прыжок с парашютом, только без парашюта.

Люди называют это казнью.

— Ты называешь это полное описание подсказкой, что не вызовет у меня беспокойства?! Без троса?! Ты хочешь заставить меня совершить банджи-джампинг без троса?!

У этих ребят по-настоящему плохие новости. Пока я размышлял над побегом, используя своё тело как таран, чтобы выбить окно и использовать его осколки, чтобы разрезать верёвки, связывающие меня…

— Акихиса.

Я услышал шёпот Юджи.

— А? Чего, Юджи?

— Используй это.

Скрываясь от взора Сугавы-куна, Юджи передал мне что-то своими связанными руками.

— Юджи… Спасибо…

Когда я сказал слова благодарности моему плохому приятелю, спасавшему меня от пут, я выяснил, что он передал мне… резинку?

*

— Ты можешь использовать это на своих ногах.

Уверенно сказал мне Юджи, а я задумчиво смотрел на него. А, понятно. Должно быть, у этого парня повредился рассудок.

— Знаешь, Юджи, я счастлив, но одно лишь это не выдержит мой вес.

Если вы подумаете об этом, я развалюсь на куски. Когда я мягко объяснил это моему больному плохому приятелю, неуловимая улыбка появилась на лице Юджи, и он ответил:

— Глупый Акихиса. Это не всё.

— А? Вот как?

Понятно. Это ещё не всё. Этого следовало ожидать. Даже если это Юджи, он должен понимать это. Я слишком быстро сделал выводы…

— Я приготовил ещё одну.

Уверенно сказал он, передавая мне ещё одну резинку. Жаль. Похоже, болезнь Юджи в терминальной стадии, и современная медицина не сможет ему помочь.

— Знаешь, Юджи, дело не в количестве.

Пока я смотрел на моего плохого приятеля, который с болью в глазах выдерживал своё помешательство…

— …Перемена закончилась, и что вы, парни, тут делаете…

Железный человек вздохнул и положил руку на лицо, он просто пришёл в класс для утреннего классного часа.

— О, Сенсей! Ты вовремя! Спаси меня! Это акт насилия в школе! Одноклассники издеваются надо мной!

— Всё не так! Это священная война во имя поддержания нравственности в школе! Еши совершил непристойный акт по отношению к человеку противоположного пола!

Выслушав нас с изумлённым взглядом, Железный человек заговорил.

— О… Как бы там ни было, вы, ребята, в порядке с тем, что не восполнили баллы? Из-за того, что случилось в тренировочном лагере практически у всех парней не осталось баллов, верно?

Железный человек говорит про заявление на проведение тестов. Чтобы проводить тесты во время обычного урока, учителям нужно подготовиться и также необходимо предварительно написать заявление. Если не будет никаких заявлений, то у нас, вероятно, будут обычные уроки. К концу тренировочного лагеря была смертельная битва с использованием всех предметов, и из-за этого почти все полностью потратили свои баллы по всем предметам. Вот поэтому может возникнуть необходимость попутно восполнить наши баллы…

— Сейчас не время для этого.

Поскольку ещё не прошло три месяца с последней ВПС, мы не можем объявить новую ВПС. Более того, мы являемся классом с худшим оборудованием. Так что нет нужды беспокоиться о том, что кто-нибудь нападёт на нас. Вместо того, чтобы беспокоиться об оценках за тесты, которые в ближайшем будущем невозможно использовать, следует побеспокоиться о моей текущей судьбе.

— Ребята-ребята. Если вы так говорите, то и меня это не волнует… В любом случае, просто к сведению. Работы над системой призыва Аватаров, начавшиеся на прошлой неделе, займут больше времени, чем ожидалось. Даже преподаватели утверждают, что она будет готова не раньше, чем завтра. Следовательно, ВПС временно невозможны. Это всё.

Когда Железный человек покинул класс, пробормотав что-то, всё наше внимание сфокусировалось на суде.

— Ёши! Хватит сопротивляться! Плохо не знать, когда нужно сдаться!

— Ядрён батон! Кто-нибудь, спасите меня… точно! Химеджи-сан! Где Химеджи-сан?! Добрая Химеджи-сан определённо спасёт меня!

Я осмотрелся вокруг в тёмном классе и нашёл фигуру Химеджи-сан. Милая, умная и благородная кумир класса F спокойно сидела на своём месте.

— Умоляю, Химеджи-сан! Спаси меня!

Отчаянно крикнул я ей. Однако Химеджи-сан, кажется, не услышала меня, она продолжала сидеть и бормотать что-то.

— Как я и думала… Минами-чан, относится к Акихисе-куну…

— Ээх?! Ты всё ещё об этом?!

Кажется, она повторяет это уже тридцать минут. В то время, когда все пути были перекрыты и я уже готовился к худшему…

— Что, во имя земли, это?

В классе появился луч надежды.

— Хидэёши! Слава небесам…! Тебя не было всё это время, и я решил, что ты сегодня отсутствуешь.

Положив руку на дверь, в шоке стоял мой одноклассник, удостоенный великой чести редкой красоты, Киношита Хидэёши. Я слышал слухи, которые утверждают, что его родители совершили ошибку при регистрации, поэтому мой дорогой друг с милой внешностью провозгласил себя парнем.

— Некоторые приготовления задержали меня этим утром, поэтому я опоздал, но… Акихиса, ребята, что вы делаете?

Класс был завешен и погружён во тьму, Юджи и я были связаны как куколки. Все одноклассники были в масках. Любой нормальный человек был бы удивлен сложившейся ситуацией.

— Киношита. Не вмешивайся. Сейчас мы казним еретиков Ёши Акихису и Сакамото Юджи.

Понятно, в конце концов, это уже не суд, но казнь.

— Всё так. Однако я могу понять, если речь о Юджи, но что сделал Акихиса?

— Слушай внимательно, Киношита. Еретик Ёши Акихиса совершил непристойный акт, поцеловав Шимаду Минами этим утром в стенах нашей святой обители, Академии Фумизуки…

*Скольжение* На середине предложения Сугавы отъехала дверь в класс, не та, в которую заходил Хидэёши. И затем, покрасневшая до ушей, с опущенной головой, в класс вошла студентка и быстро села на своё место. Помяни дьявола. Это человек, чьё имя только что упоминалось, Шимада Минами собственной персоной. *Гробовая тишина* Внезапная тишина опустилась на класс. При странной атмосфере, отличной от обычной для класса F, никто не говорил.

— Доброе утро, все. По разным причинам я здесь, чтобы взять на себя класс Фусе-сенсея… что происходит, все?

Учитель первого занятия смотрел на нас, широко раскрыв глаза.

1. ↑«a rubber band». В кембриджском словаре упоминается как «аптечная резинка», так что это может быть «жгут».