Рюдзи пристроил свою школьную сумку себе на ноги, стоя у школьных ворот. Он ждал Минори, которую перехватили юниорки из её софтбольной команды, когда они покидали школу. «Бай-бай!» «До завтра!» Перед Рюдзи распрощались и разошлись в разные стороны девушки-первогодки. Пугать их не стоило, поэтому Рюдзи специально опустил голову и не смотрел на них, стараясь, чтобы на лице не появилось выражение, словно он на них нацелился. Вместо этого он старательно смотрел на свои начищенные скрипучие ботинки.

Под вечерним небом…

– Извини, что тебе пришлось ждать! Пошли!

– М-м, хорошо.

Минори выскочила из ворот, яростно подбрасывая свою сумку. Рюдзи с беззаботным видом зашагал рядом. Он уже знал, что рядом с ней он сможет почувствовать замечательный аромат её волос, но на сердце у него лежал тяжёлый камень – «изменившийся Китамура». И всё же, когда до него донёсся знакомый аромат, его сердце неудержимо забилось. Кроме того, Рюдзи был хорошо воспитан, так что он не думал о всяких странных вещах во время своей первой прогулки наедине с Минори, а сосредоточился на дороге к дому Китамуры.

– Нам придётся немного пройтись, ничего?

– Угу, без проблем. Такасу-кун знает, где живёт Китамура?

– Поблизости от моста. Жилой район рядом с подвесным мостом на хайвее.

– Поняла, рядом с центром города. Это и от моего дома недалеко.

Минори подтверждающе кивнула, непроизвольно прибавив шаг. Почти отставший из-за её неразумно быстрой ходьбы Рюдзи побежал трусцой, догоняя её. Нерешительно хлопнул её по плечу и сказал то, что уже давно собирался сказать…

– Подожди! Э-э… Насчет того, что было сегодня в обед… Извини, что не рассказал тебе про Китамуру.

– Ой!

Через мгновение после того, как он коснулся её плеча, она споткнулась на небольшой неровности дороги и чуть не упала, удивлённо вскрикнув. Не потому, что хотела уклониться от руки Рюдзи.

Хотя Минори едва не упала, она сама удержала равновесие. Случись такое с Тайгой, та бы точно шлёпнулась. Вот доказательство физических способностей Минори. Она смущённо засмеялась, чтобы скрыть своё замешательство, прежде чем Рюдзи успел протянуть руку, чтобы поддержать её.

– Ох… Чуть было не было… Всё нормально. У тебя не было выбора, это же была просьба Юри-сэнсэй.

Минори кивнула и показала Рюдзи победный жест.

– Я совсем не обиделась. Понятно, что Такасу-кун тоже очень беспокоится о Китамуре-куне.

Она великодушно простила его, её шаг замедлился и они вдвоём наконец-то оказались достаточно близко друг к другу, чтобы спокойно поддерживать разговор.

– Я очень предсказуемый человек… Я всегда делаю то, что мне говорят учителя… Я такой с рождения, я даже все домашние задания делаю вовремя, я…

– Да, Такасу-кун такой порядочный человек.

– К счастью, есть кое-кто порядочнее меня, так что теперь всё стало известно.

– А-ха-ха, это ты про Ами.

Их дыхание в холодном воздухе превращалось в белые облачка, быстро тающие в темнеющем вечернем небе. Оба вспомнили одно и то же – «Вы идёте к Юсаку домой?», «О, вы такие милые», «Да, и вы так счастливы вместе, так близки, что я даже ревную». Хотя Ами уже ушла домой, её улыбка, более невинная, чем у феи, танцующей в волшебном лесу, всё ещё продолжала источать смертельный яд.

Рюдзи разозлился, лишь подумав о ней. Реакция Ами на последние события очень раздражала.

– И что с ней такое… Она почему-то уже давно ведёт себя как совсем взрослая. А теперь полностью отказалась от маски, проявив свою порочность во всей красе.

– А что с этим не так? Мне нравится и взрослая Ами, и порочная Ами.

– Так она для тебя идеал…

По одному тому, что Минори и Тайга – лучшие подруги, уже ясно, что у Минори необычные вкусы насчёт девушек. Дойдя до этой не столь глупой мысли, Рюдзи задумался и о себе – он ведь практически жил вместе с Тайгой, обожая Минори. Стороннему наблюдателю вкусы Рюдзи тоже могли показаться весьма странными, верно?

Впервые Рюдзи наедине с Минори прошёл перекрёсток, на котором она каждое утро ждала их с Тайгой. Дальше их путь лежал прочь от дома Такасу. Высохшие осенние листья танцевали на ветру на вязовой аллее.

– Ами…

Рюдзи приготовился втайне полюбоваться лицом Минори, но неожиданный порыв холодного ветра заставил его невольно зажмуриться.

– Она наверняка тоже беспокоится о Китамуре-куне, как и мы, даже больше, чем мы.

– …С таким-то отношением?!

– Ну да. Мне так кажется. Если подумать, Ами уже несколько лет работает во взрослом мире.

– М-м.

Подождав подтверждающего кивка Рюдзи, Минори продолжила, хоть и с необычным холодком в голосе, но очень убеждённо:

– Ами знает куда больше пороков общества, чем мы, всё ещё дети. Китамура-кун её друг детства, и она знает то, чего не знаем мы. Но никто не понимает, что она действительно лучше всех разбирается в этой ситуации. И хотя она видит сплошную незрелость, она терпеливо продолжает общаться с нами, такими детьми. Она не игнорирует наши мнения, принимает их всерьёз. Хоть Ами действительно говорит ужасные вещи, хорошо, что есть друзья, готовые говорить нам «правду», верно? Разве обычные люди не предпочтут дипломатичность из опасения, что их возненавидят и выгонят из общества, если они будут говорить правду?

– …А может у неё просто паршивый характер? К чему такие щедрые похвалы?

– Не-ет, Ами хороший человек, Ами замечательный человек, и я могу это подтвердить. И Такасу-кун это знает, правда?

– Извини, но этого я не знаю. Она лишь показывает свою истинную натуру. Тебя и сейчас всё ещё обманывает её маска?

– Маска это или истинная натура, лжёт она или говорит правду, Ами остаётся Ами. Я верю, что у неё были свои причины сказать сегодня такие грубые слова. Или может, мне надо сказать, что…

Минори неожиданно подняла голову и посмотрела на Рюдзи.

Их взгляды встретились, и Рюдзи увидел, что Минори донельзя серьёзна.

– …Я хотела бы, чтобы она и дальше была такой. Грубо говоря, и я, и Такасу-кун многого не понимаем, верно? Хотя мы хотим, чтобы нас понимали, мы не можем этого добиться. Прямо сейчас, я думаю, только Ами понимает всё. Как бы это сказать, полагаю, она – последняя надежда для людей вроде нас… детей, не понимающих других, и которых не понимают другие… Ой, что я несу…

Минори неожиданно отвела взгляд, захлопнула рот и зашагала гигантскими шагами, тихо спрашивая «К дому Китамуры-куна сюда, ага?» Её уши покраснели, словно она была смущена своей патетической речью. Вот то, что мне в ней нравится. Сердце Рюдзи неожиданно до краёв наполнилось бурлящей энергией.

Её смущающееся лицо невероятно привлекательно… Не то, но мне нравится, как она серьёзна, совсем не смущаясь этого. Став свидетелем того, как она полностью сконцентрировалась на чём-то одном, Рюдзи, кажется, ещё больше влюбился в неё.

Минори самая добрая, честная и страстная. Она сияет энергией добродетели, словно солнце, посылая мне сияние и тепло, даже в тёмные уголки моей души.

– Кусиэда… Как бы это сказать… ты очень добрая…

Эти несколько простых слов были кульминацией искреннейших чувств сердца Рюдзи.

– Добрая?!

Голос неожиданно прозвучал как плач. Минори остановилась, словно шокированная, и резко повернулась к Рюдзи. Беременная дама, идущая домой из магазина, взглянула на двоих, в замешательстве замерших посреди улицы лицом к лицу.

– Я не добрая, нет! Я очень высокомерная…

По лицу Минори невозможно было понять, злится она или улыбается. Она понизила голос до предела…

– …и нечестная.

Не давая Рюдзи возможности спросить, что означают её слова, Минори опустила голову и присела.

– Ку-Кусиэда?

– …

Она продолжала сидеть в той же позе, словно заледенев. Рука Рюдзи нерешительно застыла в неуверенности, стоит ли погладить её по спине. Обязательные слова утешения никак не находились.

– Кусиэда… Эй, эй… Я ж к тебе обращаюсь…

Так прошло несколько секунд.

– …О! Извини! Я пропущу этот ход. Всё в порядке, Дзёноти-кун!

Минори наконец подняла голову. На её лице по-прежнему было непонятное выражение, но она натужно улыбнулась.

– А… недавно, как бы это сказать… Да, извини, я в порядке, я на самом деле в порядке! Извини!

– Что ты имеешь в виду?

– А?

Хотя Рюдзи сомневался, стоит отвечать или нет, он всё же решил высказаться до конца.

– Даёшь такие непонятные объяснения и странно себя ведёшь… За что ты извиняешься? И кто такой Дзёноти?

– О, я не извиняюсь… Э-э… да.

– Хоть я и не могу быть героем вроде «последней надежды», я хотел бы знать о тебе больше. Не обязательно быть Кавасимой, чтобы понять тебя, так? Я тоже могу понять тебя, верно? Могу? Хоть я и незрелый ребёнок, как ты сказала, но всё же… всё же я хочу знать о тебе всё.

Рюдзи сближался медленно, но уверенно.

Шажочек за шажочком подходил ближе.

Рюдзи говорил от чистого сердца, потихоньку сокращая дистанцию, стараясь стать ближе к Минори. Надеясь, что она ответит, не желая и в то же время мечтая быть раскрытым. За несколько секунд, что он ждал её ответа, он сильно прикусил губу и сунул руки в карманы, не желая, чтобы кто-нибудь заметил его замёрзшие пальцы.

– …Наверно, это было бы страшно.

Затем Минори заговорила, потирая глаза в попытке скрыть выражение лица, уголки губ поднялись в улыбке…

– Такасу-кун, ты должен думать, что я замечательная. Но однажды ты увидишь, какая я на самом деле, обязательно увидишь…

– Время ограничено!

Неожиданно Рюдзи громко вскрикнул, заставив Минори поднять голову.

– Разве Кавасима не говорила это? Она права. Время всегда ограничено, будь то смена класса, учёба или чья-то жизнь. Ты хочешь, чтобы «ребёнок Такасу-кун оставался невежественным», пока его время не подойдёт к концу, а затем ушёл? Я не собираюсь навсегда оставаться ребёнком, и не боюсь. Я не считаю тебя святой, которая даже в туалет не ходит.

Я не боюсь, потому что, что бы ни случилось, я буду любить тебя. Это Рюдзи лишь подумал. Неважно, какую маску ты надеваешь, неважно, что ты не такая, как я себе представлял, я всегда буду любить тебя. Рюдзи не мог сказать это вслух. Ему надо сказать всё, что он должен и хочет сказать… Нет, подожди, можно ли так раскрывать свои истинные чувства? Сказав то, что сказал, Рюдзи неожиданно испугался. Поздно раскаиваться! Хоть это было немного поспешно, он сказал это, и ничего уже не изменишь… Рюдзи лишь ждал, чем это закончится.

– СветСветСветСветСветСветСветСветСветСветСвет…

– Что?…

Перед странными, но блестящими действиями Минори меркло всё, будь то чувство сожаления или чувствительное мужское сердце.

Она подняла руки, словно статуя Будды, лицо выражало умиротворение. Глаза были полуоткрыты и, похоже, смотрели на всех людей в мире с утешением и состраданием. Минори достигла просветления посреди дороги, напевая «СветСветСвет», буквально описывая блеск, исходящий от её фигуры, и встав на цыпочки…

– Позволь мне сказать тебе правду. Такасу-кун почти отправил меня в рай… Свет Свет… Я действительно счастлива. Сейчас я чувствую, что достаточно того, что ты можешь понять ощущение моего счастья. И если ты продолжаешь вот так ждать, день понимания придёт… СветСветСвет…

Рюдзи, почти провалившийся в сияние мира Минори, решительно вцепился ногами в землю, сохраняя равновесие. То есть, хотя Минори пока не может проявить свои чувства к Рюдзи, в будущем она готова открыть ему своё сердце. Да, именно об этом говорит её необычное поведение. Не слишком ли я увлёкся, склоняясь к такому объяснению? Но сейчас не стоит думать об этом! Если я не так её понял, она сама виновата, что так нечётко высказалась.

Да, это хорошее объяснение. Рюдзи невольно засмеялся.

– Всё нормально, давай сегодня оставим эту тему. Я уже сказал тебе всё, что хотел. Как бы это… думаю, однажды я узнаю о тебе больше… но чувствую, пока этого достаточно.

Рюдзи выпалил всё на одном дыхании. Напротив него лицо Минори, казалось, стало напоминать лицо младенца, который вот-вот заплачет, но…

– …!

В наступившей тишине лицо Минори мгновенно сменило выражение с почти плачущего на невероятно счастливое. По расцветшей улыбке, которую она подарила Рюдзи, было видно, что она очень счастлива. Её мягкие, слегка дрожащие губы, казалось, готовятся что-то сказать. Но не сказали. Словно ни слова больше не сорвётся с этих губ, потому что она прикрыла их рукой.

Слова, которые она должна была сказать, так и не добрались до Рюдзи. Но чувствовалось, ни одно из них не было словом жалости. Давай сегодня на этом и остановимся. Рюдзи улыбнулся.

– Хе-хе. – Минори тоже улыбнулась, прищурившись. Но глаза её дрожали, словно она видела что-то, что летит к ней над головой Рюдзи.

Двое добрались до жилого района с некоторым нетерпением, осознавая дистанцию между ними. Дом Китамуры стоял на серой улице, лишённой какой-либо зелени, между домом в традиционном стиле и новопостроенным маленьким зданием.

Нажав кнопку звонка под табличкой «Китамура», ответа они не получили. Сверкающий мотоцикл Китамуры припаркован перед дверью, окно на втором этаже открыто, здесь же и электровелосипед, который предоставила матери Китамуры её компания. Но сколько бы Рюдзи с Минори ни звонили, ответа не было.

– Никого нет дома?

Пробормотала Минори, пытаясь связаться с Китамурой по телефону – конечно, никто не ответил. Она дала отбой ещё до того, как закончил говорить автоответчик. Рюдзи неожиданно почувствовал холодок в груди. Как он мог забыть своего друга в момент его душевного расстройства? Порыв ветра словно ощупал его грудь холодными руками, проникающими через бреши в униформе. Тайга и сегодня позаимствовала шарф.

***

– Я дома… Не забывай запирать дверь, последнее время случаются странные вещи. Извращенец не остановится только потому, что твой сын уже в старшей школе. Ох… тяжело. Сегодня была дешёвая капуста.

Рюдзи вошёл в тёмный дверной проём. Тайга до ужина не появлялась, так что это было приватное время Ясуко и Рюдзи, матери и сына. В тишине квартиры был слышен только звук телевизора, и Рюдзи становился даже более словоохотливым, чем обычно, если хоть немного расслаблялся. Не снимая школьную форму, он прошёл прямо на кухню и поставил на пол «экологичную» сумку с капустой, про которую и говорил (Самоделка. Сшита из матерчатого мешка, куплена за 50 иен на блошином рынке. Очень прочная, влезает в неё чёрт-те сколько. Она сразу привлекла внимание девчонок из Клуба Рукоделия, в результате Рюдзи пришлось после занятий учить полтора десятка девушек мастерить такие. Но как бы то ни было, в самом деле – отличный дизайн!). Умело переложил свежие продукты в холодильник, достал два кочана капусты, снова ощутив в руках их тяжесть.

– Это настоящая капуста из Гуммы, но продаётся по такой цене! Этот супермаркет в центре действительно хорош. Спрашиваешь, почему я сегодня ходил так далеко? Сегодня случилось кое-что серьёзное. Китамура, этот Китамура стал хулиганом. Ты тоже шокирована, да? Он неожиданно перекрасился в блондина. Если спросишь, идёт ли ему… Совсем не идёт! Выглядит очень странно! Но это точно признак чего-то. Мы все очень за него беспокоимся, так что решили сходить к нему домой, расспросить что к чему. Но его дома не оказалось. Этот парень и впрямь тревожит, он делает всё, чтобы создать себе проблемы… Так что потом я зашёл за капустой и всем прочим… Эй, разве я не говорил, что ты должна хотя бы споласкивать грязную посуду? Ты пьёшь сладкое и не споласкиваешь потом стакан, а он тогда привлекает мух, которые всегда летают, какой бы холодной зима ни была. Они прилипают к стакану, а стакан – это тебе не мухоловка. Кстати, а откуда они вообще берутся? Наш дом очень чистый, здесь не должно быть мест, где бы они размножались… может, они с хозяйской части дома? В семье хозяев только старики, и хозяйка очень серьёзно к этому относится, вряд ли она сделала бы что-то странное. Но эти мухи…

– Эти мухи могли появиться снаружи или из канализации… Ты это и без меня должен знать…

– …!

Губка, которой он мыл стакан, выпала из его руки в раковину. Моющее средство растворилось в воде, мелко пузырясь. Расточительство.

Телевизор в гостиной был включён. Перед низким столом должна была сидеть Ясуко, потому что в этой квартире жили только двое. В худшем случае это должна была быть Тайга. Но почему ты здесь? Он был шокирован до невозможности, онемел, сердце бешено билось, волосы стояли дыбом. Лишь какой-то уголок мозга ещё мыслил рационально – вряд ли подобное услышишь при встрече с грабителем, верно? Рюдзи потерял дар речи, когда увидел, что человек, с которым он недавно хотел увидеться, удобно расположился в его доме.

– Я сбежал из дома. В твой дом… Извини за вторжение.

Рюдзи оцепенело поднял руку, покрытую мыльной пеной. На этот ответ ушли все его силы.

Светловолосый парень, сидящий перед низким столом, одетый всё в ту же грязную форму, что и утром, тоже поднял руку и посмотрел на стоящего на кухне Рюдзи. Что это было за приветствие? Куда ты удрал?! Почему не связался со мной?! Все очень волнуются за тебя! И что вообще случилось?! Рюдзи хотел задать массу вопросов, но в итоге все они застряли в глотке.

– Я до-ома! А, ботинки Рю-тяна? Что это значит? А-а, Рю-тян вернулся! Слушай, что скажу! Большая новость! Китамура сбежал из дома! А, вижу-вижу, он здесь! Я-тян ходила в круглосуточный, чтобы купить ему пару белья, а мои последние чулки порвались, так что я купила новые! А? Что не так? Ты вообще не взволнован!

Со сверхтонкими бровями, детским лицом совсем без косметики, в домашних штанах от UNQLO, они же пижама, без чулок, в старой футболке Рюдзи – Ясуко, появившаяся в таком виде, радостно улыбалась, небрежно помахивая пластиковым пакетом с парой белья для Китамуры. Китамура получил бельё и сказал «Спасибо! О, да оно действительно хорошее!». Не время для этого! Рюдзи много чего хотел сказать, и ещё… Что там про побег из дома?

Сбежал из дома… Сбежал из дома!

Он сбежал из дома Китамура в наш дом!

Перед ужином!

А у меня только три свиных отбивных!

Что делать?

Пока мысли сына путались в хаосе и замешательстве, мать, пребывающая в отличном настроении, легонько тронула его за плечо…

– Рю-тян, Я-тян и Сидзуо (вторая по популярности официантка бара «Bishamontengoku») собираются сегодня откушать жареного мяса перед работой. Так что на меня не готовь.

– Ты собираешься перекусить. Значит, проблема свиных отбивных решена… В любом случае, это не будет после работы, как обычно, на рассвете? Кое-что, именуемое «после»?

– Нет. После работы Я-тян будет пьяна и не сможет общаться на японском. Потому что у Сидзуо был парень, за которого она собиралась замуж. Она думала, что он тридцатилетний босс компании, а он оказался семнадцатилетним работягой. Трудно поверить, ага? Она даже сказала что-то вроде «Это ведь считается преступлением, верно?» Как бы то ни было, Я-тян хочет послушать её рассказ до того, как напьётся.

– …И все проблемы решатся, если ты её выслушаешь?

– Не знаю. Но жареный телячий желудок поможет казаться моложе.

Ясно, ты просто хочешь жареного мяса. Ясуко ушла в свою комнату переодеваться. Рюдзи жестом показал Китамуре, сидящему на татами как примерный мальчик, чтобы он сел на подушку. И хотел уже предложить ему чая, но Ясуко высунула свою жемчужную руку и поманила сына. Рюдзи подошёл, и тут же Ясуко затащила его в комнату и закрыла дверь. Она прошептала…

– …Не говори Китамуре, но я уже звонила к нему домой. Раз уж завтра нет занятий и Я-тян не надо работать, пусть пока остаётся здесь.

– Как можно… Он же будет считаться сбежавшим из дома?…

– Не надо так думать, я считаю, что он просто переночует. На самом деле есть одна вещь…

Ясуко вытащила из неопрятной коробки с косметикой лист бумаги с именами, написанными красивым почерком, и печатью – это оказался секретный контракт.

Если сыновья Такасу или Китамуры сбегут из дома, стороны, означенные в контракте, немедленно свяжутся друг с другом и обменяются информацией, где их сын. Подписано: Кэйко Китамура и Ясуко Такасу.

– А? И когда это появилось?

– Разве Я-тян не покупала страховку в компании матери Китамуры? Вот тогда я этот контракт и заключила. Так что, Рю-тян, если захочешь сбежать из дома и прибежишь в дом Китамуры, Я-тян узнает об этом немедленно, имей в виду.

– Раз ты рассказала мне об этом, теперь это уже не ловушка, ага?

– А? Это ты о чём? Ой! Верно! О нет, забудь об этом, забудь!

Покрасневшая Ясуко яростно замахала руками, стараясь заставить Рюдзи забыть о том, что произошло. Но Рюдзи лишь закрыл перед ней дверь, непроизвольно осмотрев чистый пол, не высыпались ли на него какие винтики из её головы.

То ли заметив пристальный взгляд Рюдзи, то ли неправильно истолковав, о чём тот шептался с матерью, Китамура сконфуженно пожал плечами и почесал свою крашеную голову…

– Такасу, э-э… Извини, что не предупредил, получилось слишком неожиданно…

– Да всё нормально. – Рюдзи тряхнул головой. – Я поражён, но лучше уж так, чем беспокоиться, что с тобой стряслось.

– Ясуко сказала мне зайти, так что я просто послушался её…

– Всё путём, просто пользуйся возможностью побыть вне дома. Я буду с тобой, так что завтра найдём место, где можно расслабиться. Наверно, тебе есть что рассказать, да?

– …

Белобрысый парень на секунду замолчал…

– Жрать хочу!!! Какое мясо у нас сегодня на ужин?!

БАМ!!! Дверь старой квартиры с грохотом распахнулась, впуская в дом свирепую и буйную угрозу. Та девчонка заявилась сегодня, как и обычно. Желудок подавал сигнал тревоги каждый день в одно и то же время, а запасной ключ от квартиры был позаимствован без спроса. У Рюдзи было немало времени, чтобы привыкнуть к такой наглости, но Китамура ошарашенно наблюдал это шумное вторжение широко раскрытыми глазами. Нехорошо… Тяжёлые шаги слышались всё ближе и ближе. Рюдзи непроизвольно задержал дыхание. Нет, о Китамуре он не беспокоился. Но увидев такое, та девчонка могла и умереть от смущения… Похоже, её смерть будет на нашей совести.

И затем…

– Я спросила, какое мясо?! Какая рыба?! Отвечай! Что у нас сегодня на ужин…

– А, Айсака?! Какое совпадение! Что случилось? Ты тоже сбежала из дома?

Тайга, в своём красном платье в западном стиле и шерстяном свитере, замерла с широко расставленными ногами. Цвет её лица стремительно менялся с белого на зелёный, затем на красный и снова на зелёный, и снова, наконец остановившись на тёмно-красном цвете перезрелого помидора.

– Ой!…

Речь Тайги мгновенно превратилась в беспорядочные «Что, почему, м-м-м, э-э…!» Она развернулась и шлёпнулась на пол, издав серию нечленораздельных звуков.

– Айсака?! Эй, Такасу, с Айсакой что-то случилось!

Да и без слов Китамуры было ясно, что что-то случилось. Рюдзи быстро подскочил, помогая ей подняться…

– Та… Тайга… Поднимайся! Вернись к жизни! Китамура сбежал из дома! Сегодня он будет ночевать у меня!

Рюдзи похлопал её по щекам, пытаясь заставить очнуться. Открыв глаза, почти скрытые дрожащими ресницами, Тайга поспешно поползла в другом направлении, поднялась, опираясь о стену, и скованно побрела к двери, громко захлопнув её. «Динь-динь», досчитав до пяти, она нажала редко используемый дверной звонок квартиры Такасу. Рюдзи тревожно сглотнул и направился в прихожую. И как ты надеешься из этого выпутаться? Это очень непросто… Хотя он знал, что ничего сейчас не поделать, он пошёл открывать дверь…

– С-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с…

Тайга натянула очень подозрительно выглядящую улыбку и, заикаясь, сказала…

– …Спасибо, что пригласил меня сегодня поужинать!

– Пожалуйста… Заходи.

Рюдзи провёл её в гостиную. Увидев там Китамуру, «О-о-о-о-о-о-о-о-ой!», Тайга бодро подняла дрожащую руку и сказала…

– К-к-к-к-к-к-к-к-к-к-к-к-какое совпадение, Ки-Ки-Ки-Ки-Ки-Ки-Ки-Ки-Ки-Китамура-кун.

– Привет, Айсака! Мы снова встретились!

Как можно было проигнорировать такую ситуацию?! Но даже тогда Китамура мягко улыбнулся очень подозрительно выглядящей Тайге. Этот блондин! Сбежавший из дома! Посылающий других за своим нижним бельём!

Ясуко отправилась поедать жареное мясо и работать, оставив троих ребят в доме Такасу. Квартиру наполнил звук нарезаемой в высоком темпе капусты, шестнадцать ударов в секунду. Тем временем в гостиной…

– Ты упоминала, что живёшь в соседнем здании, но я не знал, что на самом деле ты живёшь одна.

– Я-я не говорила? Я-тян сказала, что я могу каждый день приходить ужинать, вот я и воспользовалась её предложением…

– Понимаю. Должно быть, жить рядом с Такасу действительно здорово.

– М-м, ну… да.

– О, тебе и Инко-тян близок, он даже твой палец лижет. Ого… какая рискованная техника языка…

Рюдзи тайком обернулся посмотреть, о чём заикаются эти двое за его спиной. Точнее, заикалась одна Тайга, Китамура был обычным. Он радостно наблюдал, как Тайга кормит Инко-тяна капустой. Оба выглядели расслабленными, сидя на татами по разные стороны птичьей клетки, обнимая подушку и подперев голову руками.

– Замечательная штука – татами. Моего деда много лет назад обманули ремонтники, заменив традиционный пол на дешёвые доски, так что мне негде было поваляться в своё удовольствие.

– М-мой дом тоже в западном стиле… Татами – это здорово…

– В традиционных домах люди чувствуют себя более уютно. Может это и лень, но хотел бы я, чтобы дома можно было как следует поваляться.

– Оказывается, у нас так много общего… Хе-хе.

Хотя дома Китамуры и Тайги оба названы «дом в западном стиле», они всё-таки сильно разнятся, да? Но эти ребята так радуются, соглашаясь друг с другом, что на такие детали можно не обращать внимания. Рюдзи тихо засмеялся, продолжая нарезать капусту. Нож ритмично стучал, стремительно мелькая в руках. Рюдзи специально не встревал в разговор, видя, что Тайга ведёт себя тихо, как котёнок в незнакомом окружении, да и Китамура, похоже, расслабился. Со стороны казалось, что они в хорошем настроении.

Эти двое могли даже неожиданно перейти к романтическим отношениям. Рюдзи воткнул нож в кочерыжку, свирепые глаза полыхнули синим огнём. Нет, он не просил бога смерти ввергнуть их в глубочайшие пучины ада, чтобы навсегда разрушить их отношения, через сколько бы перевоплощений они ни прошли. Рюдзи чувствовал, что ненормальное состояние Китамуры на самом деле неожиданно привело к благоприятной ситуации. Хоть он и беспокоился о Китамуре, но тот выглядел практически нормальным. Может, Китамура и столкнулся с неприятностями в школьном совете, но он может разобраться с ними, сбежав из дома на несколько дней, чтобы испытать, что значит быть непослушным.

– Инко-тян в восторге от этой капусты… Домашние любимцы такие славные, такие милые.

– Ми… милые… М-м, милые… Только маленькие…

– Ха-ха-ха-ха! – Рюдзи услышал хохот за спиной. Было бы здорово, если бы у Китамуры и Тайги всё стало хорошо. И у меня с Минори. Положив кочерыжки в специальный пакет, чтобы не засыхали, Рюдзи непроизвольно начал насвистывать. Такое расточительство. Такое расточительство. Их надо аккуратно положить в холодильник, чтобы завтра нарезать полосками и приготовить с беконом.

– …Хе-хе.

– А?! Что такое? Оставайся с Китамурой!

Тайга стояла прямо за спиной Рюдзи, словно застенчивый ребёнок, сбежавший от родственников. Ей выпала редкая возможность пообщаться с Китамурой, но она бодро закатала рукава…

– Я хочу помочь! Да, я хорошо умею мыть посуду, давай помою! Что тут надо вымыть?

– Хорошо?…

– Да! Очень хорошо умею!

Похоже, она хотела предстать перед Китамурой хорошей хозяйкой. Но Рюдзи не был человеком, способным оставить не вымытой посуду, в которой готовил соус. Всё уже было помыто, протёрто и поставлено на место. За исключением посуды, которая вскоре будет задействована.

Хорошо умеет мыть посуду… Сильно сомневаясь, Рюдзи точно прочитал мысли Тайги и прошептал…

– Ты хочешь показать себя с лучшей стороны?

– …Точно!

Они кивнули друг другу, украдкой оглянувшись на Китамуру. Он лежал на татами, рассматривая трясущегося Инко-тяна, покрытого полосками капусты с ног до головы. Так что Рюдзи громко сказал…

– Отлично, сегодня Тайга приготовит нам вкусную яичницу!

– О-о, так любимое блюдо Айсаки – это яичница. Мастерство повара лучше всего видно в простых блюдах. Извиняюсь, что думал, что Айсака совершенно не занимается работой по дому! Жду с предвкушением!

Перед улыбающимся Китамурой Тайга смахивала на молодую жену, смущённо ответив «Хе-хе, подожди немного!» Ох… Какая милая атмосфера… Рюдзи чуть улыбнулся, доставая Тайге три яйца из холодильника. Тайга скромно взяла их, тихо прошептав Рюдзи…

– И что теперь с ними делать?

– …А?

– Я спрашиваю, что с ними делать? Что надо сделать, чтобы из них получилась яичница?

Не может быть! Игольно тонкие ломтики капусты, прилипшие к ножу сами отпали и полетели на пол. Рюдзи предполагал, что уж яйца-то поджарить Тайга в состоянии. Но, похоже, он недооценил уровень её неумения.

– Это моя ошибка!

– Ради Китамуры-куна, который пытается извиниться, давай сначала. И почему ты извиняешься? Давай, научи меня быстренько, что делать с яйцами. Да, и чтобы Китамура-кун не заметил, что ты меня учишь.

Рюдзи с трудом сглотнул. Теперь ему предстояло по секрету учить неумеху Тайгу, одновременно жаря свиные отбивные. Рюдзи чувствовал, что эта задача невыполнима. Но раз уж дело до этого дошло, пути назад нет.

– Подумаем… Доставай сковородку. Знаешь, какую надо? Плоскую…

– Конечно, такие вещи я знаю.

Рюдзи запихнул капусту в корзинку и отставил в сторону. Положил на разделочную доску три куска свинины, вырезая сухожилия между постной и жирной частью и шепча уголком рта…

– Разбей яйцо и вылей его в чашку. Т-ты знаешь, как надо разбивать яйца?

– Вероятность успеха пятьдесят процентов… Давай разобьём вместе?

Подготовленное постное мясо шлёпнулось на мелкую тарелку, покрываясь солью, перцем и мукой.

– Ой… Первое ёк…

Рюдзи быстро забрал чашку с неудачным результатом и достал из холодильника новое яйцо.

– Пойдёт в панировочные сухари. Это последнее, не вздумай ещё одно испортить.

– Хо-хо-хо-хорошо!…

Теперь всё в божьих руках. Рюдзи разобрался с неудачной попыткой Тайги и немного посыпал это яйцо панко [традиционная японская панировочная смесь для жарки во фритюре – прим. ред.]. Быстрый взгляд на Тайгу подтвердил, что она справилась. Желток уже плавал в чашке.

– Ха… Ха…

Даже на этом этапе Тайга была вся в поту. Рюдзи окунул отбивную в яйцо и положил на тарелку с панко.

– Зажигай плиту и плесни немного масла на сковородку. Масло здесь. Ты должна добиться, чтобы оно всю сковородку покрывало.

– Ха… Ха…

– Да не нервничай ты так, успокойся. Слишком большой огонь! Прикрути его, прикрути! Ох, и поосторожнее с моей сковородкой!

– Как, как его прикрутить?! А, вот это?!

Тайга с силой крутанула ручку плиты не в ту сторону. Конечно, пламя увеличилось.

– Да не туда, дубина! В другую сторону! Крути в другую сторону!

– Ой, ой, я масла не налила.

– Не трогай пока масло! Крути ручку в другую сторону! Вот, а теперь можно и маслом озаботиться.

– Угу… Ой, масло пролила!

– Плюнь! Не беспокойся об этом! Просто добавь огня!… Да не то! Это ручка другой конфорки!

– Х-х-х-ха?!

– Да! Эта! Распусти масло по сковородке! Крути! Эй, не лезь туда мокрыми палочками!

– Ой, го-го-го-горячо! Что такое!

Тайга схватила мокрые палочки, которыми перекладывали капусту, и попыталась размешать ими масло. Вода мгновенно вскипела, разбрызгивая капельки раскалённого масла. Тайга в страхе отпрыгнула.

– Дура! Нельзя бросать плиту! – голос Рюдзи напоминал учителя из ада…

– Покрути сковородку, пусть масло по всей поверхности растечётся! Стоп!

– Ай! Горячо! Горячо, горячо! Оно всё ещё брызгается!

– Сама виновата! Теперь быстро лей туда яйцо! Быстро, быстро!

– Ай! Опять брызгается! Я до смерти зажарюсь!

– Не помрёшь! Держи сковородку в одной руке, прикрути огонь… Крышка! Приготовь немного воды! Налей в стакан и держи в другой руке!

– К-крышка?! Про какую крышку ты говоришь?! Вода?! Дай подумать, ох, огонь?! Огонь… А?! Вода, вода?! Огонь, что делать с огнём?!

– А ты здесь видишь ещё какую-то другую крышку от сковородки?! Эй! Ты что с огнём делаешь?!

– А?! Что это?!

Огонь снова горел на полную. Это был последний толчок. Инстинктивная боязнь огня и напряжённые нервы Тайги слились в мысли: «Огонь = опасно = погасить = вода».

– Поняла! Сюда надо плеснуть воды!

– Не-е-е-ет!!!

Заорал Рюдзи. Тайга выплеснула на сковородку целый стакан воды, хотя там было слишком много масла, и чтобы приготовить яйцо, воды надо было совсем чуть-чуть.

– Ай!!!

– Ой!!!

Страшный взрыв масла окутал кухню густыми клубами дыма. В сочетании с тем, что Тайга раньше пролила часть масла мимо сковородки… Над плитой взвился толстый столб огня.

– А-а-а-а-а-а!!!

– Крышка!

Рюдзи бросил отбивные и захлопнул сковородку крышкой, отсекая столб пламени. Он чувствовал, как по ней ужасно громко барабанит кипящая внутри вода, но решительно держал её. Он погасил плиту и теперь ждал, пока внутри выгорит весь кислород.

Через какое-то время…

– Эй… Эй, Такасу, Айсака, вы в порядке?

– …

– …

Кухня погрузилась в тишину.

Через какое-то время они осознали, что позади них стоит встревоженный Китамура. Ни слова не говоря, Рюдзи и Тайга встали лицом друг к другу и посмотрели друг другу в глаза. Затем…

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

Оба плечом к плечу осели на пол. Китамура тоже присел, обеспокоенно положив руки им на плечи и яростно кивая…

– Айсака действительно хорошо жарит яйца! Да, здорово! Это словно магия! Пламя так рванулось к потолку… Правда здорово! Ты действительно это умеешь! Понимаю!

– Хлип… Хлип…

– А-а-а-а-а-а!

Испуганный плач Тайги и мужественные всхлипывания Рюдзи заполняли кухню ещё минут пять. К счастью, домохозяйка не заметила, как они едва не спалили весь дом… Но если бы дом действительно сгорел, это в чистом виде была бы их вина.

Свежеприготовленный рис с супом мисо, хрустящие и сочные свиные отбивные, гора резаной капусты и…

– Ох! Эти штуки словно излучают агрессию!…

– Чего охаешь! Разве не ты это готовила?

Ставшие коричневыми яйца хрустели. Они не только изменились внешне, но и стали совершенно твёрдыми. Попросту говоря, совсем обуглились. В любом случае, этот продукт мог бы свести курицу, отложившую то яйцо, с ума. Он добавил квартире Такасу некоторые неожиданные цвета и запах гари.

Китамура сидел напротив Тайги, и никакой возможности переиграть ситуацию не было. Тайга надулась и подтянула к себе тарелку…

– М-м… Ну ладно, я съем немного, нет возражений? Добавлю кетчуп! Начинаю!

– Не упрямься, если будешь есть такое, недолго и рак заполучить. Что можешь – ешь, а остальное выкинь… хоть это и расточительство, но если ты заболеешь, это будет ещё большее расточительство. Китамура, плюнь на это блюдо и ешь отбивные, что я пожарил. Приятного аппетита!

– Аппетита!

Подавленная Тайга и улыбающийся Китамура последовали примеру Рюдзи и подхватили свои палочки.

– А?! Эй!

– Это же то блюдо, что Айсака приготовила специально для меня? Большое спасибо. И раз оно приготовлено для меня, я возьму немного. Даже лучший повар иногда портачит.

Перед двумя широко распахнувшими глазами пиротехниками Китамура быстро подтянул к себе тарелку с канцерогенами, криво улыбнулся и решительно сунул в рот большой кусок обгорелой яичницы.

– Ки-Китамура-кун… Не надо! Ты заболеешь, если съешь ещё! На самом деле я совсем не умею готовить, я раньше никогда не готовила! Извини, я наврала! Я даже сказала, что это моё фирменное блюдо!

– Ха-ха-ха! Не ожидал, что вкус окажется как у яичницы! Пережареной яичницы! Ха-ха!

Китамура продолжал запихивать в себя несъедобные яйца, весело смеясь.

– Рю-Рюдзи, тут что-то не так… Китамура-кун рехнулся…

– Китамура, соберись! Я сбегаю за таблетками!

– Нет, всё нормально! Я действительно счастлив! Я даже стал больше счастлив, когда услышал, что это не твоё фирменное блюдо! Я очень счастлив, что могу съесть что-то, приготовленное Айсакой!

Разве это не мило?

Рюдзи думал не об этом блондине с наивно улыбающимся лицом.

– Хе-хе…

Он думал о невероятно смутившейся Тайге, опустившей голову, с глазами, сжавшимися в щёлочки.

– Пра… правда? Это действительно… съедобно?

– Ну конечно, съедобно! И очень вкусно!

– Ну, Рюдзи добавил соли и перцу… Но, но, но… Хе-хе… Теперь я немножко увереннее. Я очень постараюсь приготовить что-нибудь для тебя… как-нибудь потом. Хотя я не думаю, что у меня получится, я очень постараюсь научиться. М-м, да. Я не могу всегда зависеть от других…

– Могу поручиться, что с Такасу в роли учителя проблем не будет.

– Хе-хе-хе-хе…

Рюдзи пил суп мисо, глядя на счастливую пару, стараясь вести себя как можно незаметнее. Он неожиданно вспомнил кое-что былое – донельзя пересоленное печенье. Тайга на уроке домоводства безуспешно пыталась испечь для Китамуры печенье, которое в конечном счёте оказалось в желудке Рюдзи. Погодите, а ещё до того любовное письмо, предназначенное Китамуре, оказалось у Рюдзи, с чего и началась эта странная совместная жизнь. Хотя самого письма в конверте не оказалось.

Верно! Глядя на жутко смущающуюся и непроизвольно хихикающую Тайгу, Рюдзи подумал «Чувства, которые хотела выразить Тайга, наконец-то достигли Китамуры!». Испорченное блюдо, яичница, впервые в истории человечества добралось до цели – желудка Китамуры.

– Ты сделала это, чтобы подбодрить меня? Потому что беспокоишься, что я сбежал их дома? Спасибо, теперь я чувствую себя намного лучше!

Чувствовалось, что хоть их отношения медленно движутся в нужном направлении, но под очень уж небольшим углом. Но Тайга весело смеялась, а Китамура, глядя на неё, продолжал поедать сожжённую яичницу. Было бы здорово, если бы эти двое достигли стадии «Это уже хорошо», как мои чувства к Минори.

Как я и думал, цепочка событий «Китамура потерял контроль» привела к чему-то хорошему. Осталось ещё одно… Да, выяснить, с чего вдруг он покрасил волосы, и, возможно, всё станет ясно.

– Не забудьте про свиные отбивные, я приготовил их со всей любовью.

– А, конечно! Соус, соус к отбивным! Где лимон, который надо выжать на капусту?

– Мы капусту так не готовим.

– Отлично! С кем поведёшься, от того и наберёшься!

Откусив от жирного края отбивной… – Го-го-горячо! Ой!!! Вкусно! – весело вскрикнул Китамура. Тайга вела себя более пристойно, чем обычно, хотя и набивала полный рот. Воспользовавшись благоприятным моментом, Рюдзи небрежно спросил…

– Не забывай про суп мисо, он полезен для здоровья. Кстати, что с твоими волосами?

– Как бы это объяснить… – Китамура остановился на середине фразы, отхлебнул супа и продолжил…

– Это потому, что я не хочу быть президентом школьного совета.

Он сказал это, словно про какую-то мелочь.

– То-только поэтому?…

– Ага. Никто не попросит меня стать президентом, если я перекрашусь в блондина. Хотя мои родители взбесились, увидев это.

Смакуя отбивную маленькими кусочками, Китамура прокомментировал, какая горячая она была. Сидя перед ним, Рюдзи глубоко вздохнул.

Это правда?

Всё потому, что он не хочет быть председателем школьного совета? Поэтому он убежал из класса, услышав о выборах? Поэтому он на следующий день предстал «правонарушителем»? Поэтому даже поссорился с родителями и сбежал из дома? Почти незаметное смущение, сопровождающее это объяснение, побудило Рюдзи переспросить, но…

– Хе-хе! Что ж тут плохого? Просто не участвуй в выборах, если не хочешь быть президентом! Как бы то ни было, тебе совсем не обязательно навсегда оставаться в совете! Даже тупая чихуахуа так сказала!

Перед сияющей Тайгой Рюдзи мог лишь проглотить свой вопрос… Может, он неправильно понял? Почему-то отбивная стала необычно горькой…

***

– Йя-а-а-а-а-а… Я дома… Апчхи!

Услышав звук открывающейся двери, Рюдзи проснулся.

Взглянул на часы – полчетвёртого утра. Похоже, вернулась Ясуко. Из прихожей послышался звук сбрасываемых туфель на каблуке. Слушая, как Ясуко нетвёрдыми шагами шлёпает в свою комнату, Рюдзи подумал «Должно быть, всё в порядке, сама справится» и заполз обратно в постель.

– Ох-х-х-х…

– …Кхе!

Это был женский голос, и это была не Ясуко. Рюдзи выпрыгнул из постели.

Обошёл Китамуру, спящего на полу, и пошёл в комнату Ясуко. Включил свет…

– Так мягко… Так мягко… Ах-х-х-х-х…

– Так… Так неудобно!… Как спиртом воняет!

Как он и думал. – Кхе… – Рюдзи потёр глаза и почесал голову.

Перед тем, как уйти на работу, Ясуко сказала Тайге «Это редкость, когда друг ночует не дома, так что Тайга тоже может остаться на ночь. Просто возьми ещё один футон в комнате Я-тян». И конечно же Тайга так и поступила, устроившись на дополнительном футоне в комнате Ясуко.

– Хватит торчать там и глазеть, давай спасай меня! Гр-р-р, я от одного запаха сейчас окосею!…

– А, точно!

Изрядно пьяная Ясуко рухнула прямо на футон Тайги, полностью игнорируя тот факт, что там уже лежит сама Тайга, позаимствовавшая большую футболку Рюдзи и спортивные штаны в качестве пижамы. Ясуко источала такой крепкий аромат спиртного, что от него одного могла заболеть голова. Она крепко обняла Тайгу, закатав её в футон. Та уже начала задыхаться от нехватки кислорода и ядрёного запаха.

Рюдзи старательно разжал пьяный захват Ясуко, и Тайга наконец смогла освободиться. Ясуко потянулась полураздетым телом и сказала…

– Спать… Рю… Я… Спать… Дай…

Ясуко длинными ногтями зажимала вырез на блузке, чтобы оттуда ничего не выпало. Рюдзи, как сын не испытывая к этому особого интереса, лишь сказал…

– Это невыносимо, ты действительно плохо выглядишь.

Рюдзи, не зная, что делать, громко зевнул. Тайга со спутанными волосами широко раскрыла рот и тоже согласно зевнула.

– Блин… Я проснулась. Ох-х-х-х…

Она прикусила слишком длинный рукав футболки, словно ребёнок…

– Что сказала Я-тян?… Ты её понимаешь?

– Она сказала «Воды… Рю-тян, дай мне воды… Со льдом…»

– Неудивительно, ты же её сын… Я тоже хочу пить, у нас есть холодный ячменный чай?

– Ага. Я приготовил перед тем, как лечь спать.

Они двинулись к кухне, руководствуясь лишь светом из комнаты Ясуко. Пока Рюдзи шарил в холодильнике, Тайга достала стаканы.

– А? Чая нет… Даже бутылки нет…

– А! Вот!

Тайга нашла в раковине бутылку, о которой шла речь. В ней оставался лишь чайный пакетик на дне. В такой ситуации преступником мог быть только…

– Чёрт бы побрал этого Китамуру! Как он мог выхлестать весь чай, пока мы спали?! Можно было сделать ещё одну бутылку, добавив воды… Это испорченный мальчишка, росший под защитой родителей?… Ох, даже лёд весь кончился! Почему ему потребовался лёд для холодного питья? И даже не позаботился сделать новую порцию…

Рюдзи вздыхал над пустой формой для льда. Ясуко снова крикнула «Воды…». Вода в бутылке от BRITA у них была, но вряд ли вода без льда сможет удовлетворить пьяницу.

– Делать нечего, придётся шлёпать в круглосуточный. Это хотя бы ближе, чем автоматы. Тебе что-нибудь купить?

– Йогурт! А, нет, пудинг! Нет, буше! Голубое шоколадное буше? Сладкий кофе? Мороже… Ай! Что мне делать! У меня голова болит…

– …Почему бы нам вместе не сходить.

Сунув в карман лишь ключ от квартиры и кошелёк, Рюдзи и Тайга натянули шлёпанцы, собравшись предельно быстро.

– Уходить из дома ночью – это так захватывающе… О, точно, прихватим с собой Китамуру?

– Он, должно быть, спит.

– Попробуем позвать его.

Кивнув друг другу, они направились в комнату Рюдзи.

– Ха! Тут какой-то странный запах…

– Не твоё дело!

Включив настольную лампу, они склонились над Китамурой. Тот похрапывал, натянув одеяло до самого носа. Тайга прикусила рукав своей футболки и беззвучно хихикнула.

– Хе-хе… Лицо спящего Китамуры…

– Эй, ты не забыла, зачем мы здесь? Извращенка…

Они слегка потянули одеяло, словно разыгрывая спящего в телевизионном шоу, заставляя проснуться. Жаль, что здесь не было Минори, она бы наверняка рявкнула «ДО-О-О-ОБРОЕ УТРО!!!», в защитном шлеме и с микрофоном. Под одеялом обнаружилось сонное лицо Китамуры без очков.

Тогда-то Рюдзи и Тайга наконец поняли, почему Китамура прикончил ячменный чай и почему исчез лёд. Они не могли ни сказать что-либо, ни вздохнуть, лишь неловко молчали.

Рядом с подушкой… Нет, наверно, выскользнув из его руки, когда он заснул, лежал мокрый пластиковый пакет с растаявшим льдом. Похоже, Китамура всячески пытался скрыть, что долго плакал ночью. И выпил весь чай, чтобы возместить потерю жидкости.

Китамура плакал совсем недавно.

Полотенце, которое Рюдзи накинул на подушку, промокло. На лице Китамуры виднелись дорожки слёз, идущие от уголков глаз. Он засунул полотенце в рот и прикусил его. Наверно, он уснул, безмолвно плача в ночи, пока Рюдзи и Тайга беспробудно дрыхли, ничем не интересуясь.

На пустой улице звучали шаги двух человек.

– Сейчас не слишком безопасно, не отходи далеко.

– …

Тайга волочила ноги чуть позади Рюдзи, двигаясь со скоростью улитки, так медленно, что даже не могла догнать облачко выдыхаемого пара.

Хотя настоящая зима ещё не наступила, воздух поздней ночью был весьма холодным. На улицах ни души. В переулки не ступала даже лапа бездомного кота. Ни одного открытого окна. Улица в жилом районе, игнорируя присутствие Рюдзи и Тайги, казалось, тоже спала. Вокруг царила мёртвая тишина.

– Тайга…

Рюдзи позвал Тайгу по имени. Тайга опустила голову, почти остановилась, спутавшиеся длинные волосы скрывали выражение её жемчужного лица.

Рюдзи сделал несколько шагов назад, ухватив рукав куртки, которую он одолжил Тайге. Тайга не пыталась вырваться и окончательно остановилась.

– Чему… Чему я так радовалась… И была так возбуждена… Я такая ду… ра…

Рюдзи видел завитки её волос. Её плечи и голос дрожали, и совсем не от холода. Голос, сожалеющий о её собственной глупости, таял в ночной тишине.

– Я ничего не знала, ничего не замечала, боль и печаль Китамуры… Я не поняла… ничего… Я не могла… Я… плохая…

– Почему это ты плохая?

– Плохая!…

На непокрытые маленькие ноги, которые должны были уже закоченеть на морозе, упали слёзы. Да, слёзы, которых Рюдзи не видел, даже когда её бросил отец.

Все беды тяжёлым ливнем обрушивались на маленькую фигурку Тайги, а её сердце, словно здоровая плодородная почва, всё время впитывало этот дождь. Но теперь количество впитанной влаги превзошло предел, и она потекла наружу. В тишине каждая слезинка Тайги оставляла круглый прозрачный след на асфальте.

– Такой, как я, нельзя любить его!…

За несколько часов до рассвета над улицей разнеслись неудержимые рыдания. Рюдзи лишь смотрел на завитки её волос, продолжая цепляться за слишком длинный для неё рукав куртки. Он тоже не мог идти дальше.

Другим рукавом Тайга с силой вытерла лицо, подавляя свой плач и согнувшись от боли. Если у тебя нет права, ничего не поделаешь. Рюдзи стоял, не зная, что делать, как утешить Тайгу, продолжая сжимать рукав её куртки.

Ами упоминала это, «Кто-нибудь придёт и поможет тебе, если будешь плакать достаточно громко». Рюдзи подумал, что это очень верно. У странного, серьёзного, честного и спокойного Китамуры было много привлекательных черт. Он был именно «таким человеком». Рюдзи и Тайга любили его и хотели помочь ему, когда он плачет. Неважно, что он сделал, они всё равно хотели помочь ему – в этом Ами была права. Вот почему Рюдзи не мог опровергнуть Ами, обвинившую Китамуру в наивности. Они любили Китамуру, потому принимали его безрассудность. Даже если Китамура просто плакал, чтобы другие, любящие его, помогли ему, Рюдзи и остальные всё равно хотели ему помочь.

Но тут есть проблема… Он определённо плакал, но что делать, если группа идиотов не заметила этого?

Даже если они хотят помочь ему, если ждут, что он будет действовать безрассудно, что они могут сделать, если не слышат, как он плачет?

Что делать ребятам, которые хотели бы стать «последней надеждой», но не могут ничего сделать, чтобы помочь?

Рюдзи непроизвольно вздрогнул… К глазам подступили слёзы.

В последний момент Рюдзи поднял голову и посмотрел в ночное небо. Над улицей с её очень грязным воздухом были видны несколько созвездий. Отдельные звёзды ярко сияли, словно отвечая на рыдания Тайги.

– Тайга, посмотри, вот Большая Медведица. Вон Полярная звезда… и Орион.

Есть ли песня, призывающая посмотреть на небо?… Рюдзи искал мелодию в памяти, втискивая руку в рукав куртки, чтобы дотянуться до замёрзших пальцев Тайги.

Тайга подняла голову. В свете уличного фонаря показались покрасневший нос и ресницы со слезами на них. Прекрасное лицо – дар богов – было искажено плачем, но не из-за того, что Рюдзи указывал в ночное небо. Пока ты не посмотришь вверх, ты не перестанешь плакать.

Тайга с железной волей снова шагнула вперёд.

Хотя слёзы ещё капали время от времени, это было хорошо.

Рюдзи очень чётко понимал это, потому что он всегда был рядом с Тайгой. Он знал – неважно, сколько пришло и ушло сезонов, неважно, сколько прошло одиноких ночей, неважно, сколько раз они смеялись, радовались или горевали, Тайга никогда не сдавалась. Именно поэтому Рюдзи знал и верил.

– Которое? Которое из них Орион?

Рюдзи ответил…

– Три звезды в линию. Видишь?

– А… Вижу… Прямо над нами.

Тайга подняла голову, глядя в морозное небо. Её пальцы чуть сильнее сжали руку Рюдзи. Рюдзи знал, что хоть лицо Тайги всё в дорожках от слёз, в её сердце снова вернулась сила и ей нужно лишь немного времени, тогда она будет готова снова идти вперёд.

– Помнишь, нам в начальной школе говорили о расстояниях между звёздами?

– М-м, «много световых лет», да?

– Столько лет потребуется лучу света, чтобы добраться до Земли, верно? Орион и Большая Медведица, которые мы видим сейчас, могли уже исчезнуть… Но даже если они взорвались и исчезли, пройдёт более десяти тысяч лет, прежде чем мы об этом узнаем. Звёзды, которые мы видим сейчас, в которые мы верим… уже давно могли исчезнуть.

Словно в подтверждение Тайга ещё крепче сжала руку Рюдзи. Надо быть сильнее, не так, надо быть сильнее, сильнее, сильнее, сильнее, сильнее! Надо быть ещё сильнее! Ей хотелось крикнуть что-то подобное.

– Это как я и Китамура-кун… Другие видят то, что на самом деле не так… Сколько лет, сколько тысяч лет пройдёт, прежде чем станет известна правда? Как велико расстояние между мной и Китамурой-куном?

– Ты хочешь сократить это расстояние, верно? Ты любишь его, вот почему ты хочешь знать о нём всё.

– М-м…

Тайга не кивнула, просто продолжала глядеть в ночное небо. Продолжая держать её за руку, Рюдзи посмотрел на те же звёзды и мягко сказал…

– Так и все, все боятся оказаться вдалеке от остальных. Если любишь кого-то, ты будешь хотеть сократить расстояние между вами, именно поэтому ты протягиваешь руку другому человеку…

Точно так же, как они вдвоём сейчас. Только в прямом контакте не пропустишь любое волнение сердца. Только в прямом контакте вместе испытаешь каждое горе и радость.

– Только так наши души смогут войти в прямой контакт друг с другом. Давай постараемся вместе… и увидим, что наши усилия дали результат.

Он подумал, что девушка, прошептавшая это, напугана.

И подумал о парне, который давит собственный плач.

Хотя он подумал о других, сейчас он думал только о Тайге, чьи пальцы переплелись с его пальцами.

Понять другого – это просто чудо. Для двоих понять и полюбить друг друга настолько сложно, что это будет чудом и божественной благодатью. Каждая пара любовников, друзей, муж с женой, отец с сыном, брат с сестрой – это всё чудо. Рюдзи тихо закрыл глаза. Это сложно было понять, но тем это ценнее.

Сто секунд, чтобы снова зашагать к круглосуточному магазину.

Десять тысяч секунд до рассвета.