Следующим утром Мафую пришла в кабинет чуть раньше меня, и я не успел разглядеть выражение её лица. Украдкой глянув на меня, она села на своё место, и с того момента не прекращала пристально смотреть на парту.

— Нао, Нао.

Староста класса Терада подошла ко мне вместе с кучкой окружавших её девчонок, после чего сказала:

— Помоги нам сказать Принцессе «доброе утро». Затем передай, что это азы вежливости — приветствовать других по утрам.

— Скажи ей это сама.

К тому же, мы с ней сидим рядом, так что Мафую наверняка услышала все, что ты сказала, да?

— У меня такое чувство, что Принцесса сегодня не в настроении. Вернее, она не может сказать, что у неё на уме.

— Эй, Нао опять с ней поссорился? Или что-то случилось?

Причину, по которой все называли Мафую «Принцессой», а я передавал ей сообщения от всего класса, даже не буду объяснять — ситуация тут довольно сложная. Вкратце, Мафую всё так же асоциальна, как и раньше. Так почему группа девочек, возглавляемая Терадой, продолжает беспокоиться о ней? Мои одноклассники — секта сердобольных святош? Так или иначе, не мне их судить.

В конце концов я так и не заговорил с Мафую — уж больно мрачная вокруг нее была аура. Первым человеком, кто в тот день приблизился к ней, была Чиаки, которая успела ворваться в классный кабинет прямо перед звонком.

— Доброе утро! И тебе тоже привет, Мафу-Мафу!

Место Чиаки было прямо перед моим. Поэтому она хлопнула нас обоих по плечам, когда проходила мимо.

— Эй, слушайте. Я вчера рассказала матери о летних музыкальных сборах. Она сказала, раз уж мы не платим за аренду, то все остальные расходы я должна буду оплатить из своих собственных сбережений. Разве она не ужасный человек? Так что, Нао, пожалуйста, выбери еду, которая одновременно вкусная и дешёвая!

— Ох. Я ещё ничего не обсудил с Тэцуро. Почему-то мне кажется, что этот тип будет полдня трепать мне нервы.

Тэцуро, в принципе, мой отец, но из-за того, что у него полностью отсутствуют хозяйственные навыки, больше похоже, что это я его опекун. Меня не будет всего лишь три дня и две ночи, но условия жизни в нашем доме могут стать просто невыносимыми.

— Я сказала своей матери, что Нао тоже едет, и она тут же согласилась. Ну а ты, Мафу-Мафу?

Плечи Мафую вздрогнули, когда разговор переключился на неё. Некоторое время она молчала и смотрела на край парты. Наконец она произнесла первое предложение за тот день:

— Папа говорит, что мне нельзя ночевать вне дома...

Мы с Чиаки на мгновение переглянулись. Затем я перевел взгляд на Мафую.

Понятно. Эбичири чрезмерно опекает свою дочь. Он, наверное, не может вынести и мысли о том, что его дочь-старшеклассница проведет ночь вне дома. Честно говоря, я немного удивился, так как у меня были сомнения, что Мафую сама не в восторге от летних сборов.

— Правда? Ух ты, какой твой отец строгий! И что нам тогда делать? Поедем только втроём? — спросила Чиаки, посмотрев на меня.

— Нет!

Из-за неожиданного выкрика Мафую не только мы с Чиаки, но и весь класс вздрогнул от неожиданности и повернул головы. Мафую вскочила с места и, может, потому, что она заметила мой взгляд, её лицо в мгновение ока стало красным. Затем она сильно прикусила губу и села обратно.

Я не знал, чем снова разозлил её, и пытался придумать, что сказать. Именно тогда настала очередь парней обратиться ко мне.

— Что за разговор о музыкальных сборах? Нао, тебе лучше объясниться.

— Да-да. На тебя возложена обязанность всё чётко объяснить.

— Я никогда не позволю случиться чему-то настолько завидному, как сборы членов твоего кружка на летних каникулах.

Ах… снова эта группа вечно сующих свой нос куда не надо парней. Похоже, одноклассники внимательно слушали наш разговор всё это время. У вас слишком много свободного времени, что ли?

— Где вы, ребята, собираетесь проводить сборы?

— На пляже! И мы собираемся остановиться на вилле, которая выглядит как пряничный домик! — ответила Чиаки прежде, чем я смог её остановить. В тот же миг толпа вокруг меня резко загомонила.

— Пляж? Ты сказала пляж? Весь кружок изучения народной музыки едет на пляж? Да ты шутишь.

— С-секундочку! Нао, я сейчас же вступлю в твой кружок.

— Я одолжу тебе мой цифровой фотоаппарат, так что не забудь сфотографировать их в купальниках!

— Нао, умоляю, найми меня мальчиком на побегушках для кружка.

Только я собрался разогнать толпу возбуждённых парней, подбиравшихся всё ближе и ближе к моему месту, как звонок на урок наконец прозвенел. В этот момент в класс зашел учитель.

— Да, у нас появилась большая проблема.

Это был редкий случай, когда мы вчетвером сразу собрались в кабинете музыки после уроков. Скрестив руки, Кагуразака-сэмпай сказала:

— Эбисава Чисато должен улететь в Бостон для записи во время наших сборов, так что я думаю, всё получится.

— Как ты узнала? — вдруг спросила, подняв голову, первоначально тихая и хмурая Мафую.

— Ну, я могу достать такого рода информацию, если она касается моих возлюбленных товарищей. Так что давайте примем во внимание тот период времени, когда Эбисавы Чисато не будет в Японии, и составим наш график согласно этому.

Как и ожидалось от сэмпай, она рассчитала все до мелочей — хотя мне кажется, вопреки её словам, это никак не связано с любовью. Нет, секундочку! Сэмпай, ты собираешься поехать на сборы, не получив разрешения Эбичири?

— Нет смысла спрашивать его. Если он узнает, что его дочь ночует вне дома, этот тип в тот же миг бросит запись, чтобы забрать Мафую назад.

Я вспомнил инцидент в прошлом месяце — её отец даже отменил почти начавшийся концерт. Если он услышит, что его дочь ночует вне дома, то точно отменит все запланированные записи.

— Я в порядке… можете ехать втроём.

— Разве не ты кричала «нет!»?

— Э-э-это потому что…

Краснея, Мафую злобно уставилась на меня. Затем она рьяно замотала головой. Чего же она хочет?

— Нет смысла бросать товарища Эбисаву и ехать на сборы без неё. Мы можем практиковаться только вчетвером.

Мафую опустила голову, услышав слова сэмпай.

Вдруг я кое о чем подумал: возможно, это не связано с тем, что её отец не разрешает ей участвовать в музыкальных сборах. Может, она сама не хочет ехать с нами? Каким-то образом я чувствовал, что всё дело в этом, если судить по выражению лица Мафую с тех пор, как мы вчера заговорили о летних сборах.

Чиаки хлопнула в ладоши и сказала: «Я знаю! Почему бы нам просто не провести музыкальные сборы у Мафу-Мафу дома?»

Мафую бросила ледяной взгляд в её сторону – настолько холодный, что он мог заморозить стрекот цикад. Кагуразака-сэмпай ничего не сказала, а вместо этого погладила Чиаки по голове, приговаривая: «Ну-ну». Она в самом деле не подшучивала над ней — сэмпай иногда действительно бывает очень тактичной.

— Я думаю, у нас нет выбора. В этот раз я просчиталась. Я постараюсь придумать что-нибудь, хотя у нас очень мало времени.

— Что ты подразумеваешь… под «что-нибудь»?

Заметив зловещую улыбку на лице сэмпай, у меня появилось дурное предчувствие насчёт всего этого.

— Хм-м? Пока не могу дать конкретный ответ. Эй, я разве уже не говорила? Всё, что я делаю, — это сею семена. Я сама не знаю, куда они упадут, как они прорастут, или какого цвета потом будут распустившиеся цветы.

Может, это прозвучало как текст какой-нибудь песни, но она на самом деле не шутила.

Пару дней спустя я увидел цветы, выросшие из семян, которые посадила сэмпай, и я был в полном шоке от результатов.

Это случилось в пятницу. Первый триместр подходил к концу, натиск дополнительных занятий сжигал всё моё время, так что у меня даже не оставалось времени на кружок. После уроков заходящее солнце походило на испеченный пирог. Я устало плёлся домой под его жаркими лучами. Когда я дошёл до жилища, то увидел иномарку, припаркованную у нашего дома.

Нет, погодите-ка... помнится, я уже видел её раньше.

У меня было плохое предчувствие, так что я медленно открыл дверь. Мой отец – музыкальный критик, который никогда не убирается, и он находится на шестом месте в рейтинге самых безнадежных мужчин на земле. Поэтому прихожая и коридор заполнены несортированными компакт-дисками и пластинками. Однако когда я осторожно вошёл в дом, то не услышал приветственных раскатов классической музыки, обычно гремящей из гостиной. Вместо этого доносились обрывки разговора. Там есть кто-то ещё кроме Тэцуро? У нас не было гостей уже несколько месяцев.

— Я верну-улся….

Распахнув дверь, я онемел от увиденной сцены.

— О, ты вернулся, Нао? Помоги мне сварить кофе, и добавь в него бренди. А этому дяде сделай чашку чая из сливовых водорослей. Ах да, Эбичири, почему ты всегда выбираешь «Вариации на тему Гайдна», когда выступаешь на бис? Мне хочется спать, когда слышу его. Лучше выбери «Академическую Праздничную увертюру» для своего следующего выступления!

Тэцуро выглядел как обычно: полностью одетый в вязанное, он лениво развалился на диване, закинув ногу на ногу. Напротив него с раздраженным видом сидел Эбисава Чисато. Он был одет в чёрный свитер и хорошо проглаженные брюки. Хотя его одежда была немного более повседневной, его прическа, которая вечно украшала обложки его альбомов, все так же напоминала львиную гриву — да, это точно был Эбичири.

— Извините за беспокойство, — поздоровался он со мной, но я несознательно сделал шаг назад.

— Ха-а… Добро пожаловать.

— Нао, иди уже делать кофе, — приказал Тэцуро, даже не глядя в мою сторону, из-за чего мне захотелось отвесить ему подзатыльник. — Если ты приглашенный исполнитель, то не можешь выбирать композиции по своему усмотрению. Или ты считаешь, что раз уж это выход на бис, то можно играть любимые произведения?

— Если не нравится, можешь уходить до выступления на бис. Всё равно за билеты на концерт платит издательство. Разве не так?

— Вау, Нао, ты слышал это? Слышал? Вот этот человек действительно сказал такое одному из своих слушателей.

Какое это имеет ко мне отношение? Я без задней мысли скрылся на кухне.

Я пытался оценить ситуацию, ожидая, пока закипит вода. Почему Эбичири у меня дома?

Хотя он старый знакомый Тэцуро, мне всё равно тяжело поверить, что эти двое в самом деле выпустились в один год из музыкального колледжа. Эбичири излучает ауру достоинства и в полной мере иллюстрирует слово «маэстро», которым его описывают. Если бы при знакомстве я представил Тэцуро как студента-недоучку, которого раз за разом оставляют на второй год, то любой бы поверил в это и одарил его жалостливым взглядом.

Пока я нёс им две чашки кофе, их разговор еще больше накалился.

— Всё твое умение — это делить концерт по частям и наслаждаться им по отдельности, так откуда эти надменные слова? Я же уделяю особое внимание согласованности всех кусочков произведения! Пауза между частями существует не для того, чтобы прочищать горло!

— Заткнись, снобистский дирижер! Ты просто скопировал аранжировку у Вильгельма Фуртвенглера, когда дирижировал «Симфонию №4 в ми-минор» Брамса, не так ли? Нельзя было просто усилить концовку и считать, что и так всё будет здорово. Нао, у тебя после прослушивания остались те же эмоции, да?

Эй, прекратите уже втягивать меня в это!

— Точно, я тоже хочу знать твоё мнение. Это ведь ты написал комментарий к моему «Полному Собранию симфоний» Брамса?

Я чуть не опрокинул чашку с кофе, стоявшей перед Эбичири. Откуда он об этом знает?!

— Чему ты так удивился? Наверное, уже все мои близкие друзья в курсе. Это потому что я очень горжусь этим.

— Э-э-э?

Я мгновенно обнял поднос и присел на корточки.

Я помогал Тэцуро писать музыкальную критику или комментарии к альбомам, потому что хотел заработать немного карманных денег. Конечно, чтобы скрыть правду, я специально имитировал стиль Тэцуро. Будь ты проклят! Не рассказывай никому! Иначе твой авторитет упадет, не так ли?!

— Ты тоже критик, так что у вас с Хикавой должны быть разные взгляды, правильно? Хикава всегда писал критику, отклоняясь от главной темы — он считал, что мне не нужно одновременно подчеркивать и агогику *, и динамику *.

— С каких пор я отхожу от темы?! Твой безымянный палец будет двигаться вместе с мизинцем, когда ты двинешь мизинцем, так? Понимаешь, это что-то вроде этого. Ты смешал агогику и динамику. Нао, ты тоже возрази.

— Эм… А что такое агогика?

Я просто ученик-первогодка старшей школы, так что я всё ещё перелопачиваю огромную кучу информации, когда пишу свои статьи. Это будет настоящей головной болью для меня, если вы начнете кидаться музыкальными терминами.

— Вероятно, это динамика, выраженная ритмом, — ответил Тэцуро.

— И что такое динамика?..

— Это агогика, выраженная громкостью, — объяснил Эбичири.

Кто, черт возьми, сможет понять такое объяснение?! Это все равно, что сказать: «правая рука — противоположность левой». Вам лучше не морочить мне голову такими объяснениями, которые ходят по кругу!

— Ну… Я считаю, что Юджин Орманди лучше дирижирует «Симфонию номер 4» Брамса…

— М-м-м. Я пытался повторить его стиль, когда он заставил струнные играть на октаву выше — это было довольно интересно. Наверное, только немцы останутся недовольны, это так «не по-немецки».

— Я считаю также! Кстати, звучит действительно очень интересно. Так ты впрямь делал что-то подобное раньше? На каком концерте ты сделал это? Бостонском? Ты записал его? Какая жалость. Я бы нашел, что раскритиковать, если бы его выпустили на компакт-диске.

Великолепно, мне удалось успешно сменить тему. Только я собирался улизнуть из комнаты, как меня окликнули со спины.

— А, подожди немного. Я пришел сюда затем, чтобы переговорить с тобой кое о чем.

Я замер на пару секунд, прежде чем медленно обернуться.

— Э-э?.. — мой голос исказился.

— Хикава, прошу прощения, но ты не мог бы оставить нас одних ненадолго? Я хочу поговорить с ним наедине.

— Эй, стойте… — Тэцуро был удивлен гораздо больше, чем я. — Так, что ты хочешь обсудить с Нао? Неужели хочешь просить его руки? Так не пойдет. Нао заменяет мне жену, знаешь ли.

— Тэцуро, просто заткнись и катись отсюда…

— Я уже понял, так что просто уйди ненадолго, Хикава.

После того как его отшили сразу двое, Тэцуро оставалось только взять свою кружку кофе и мрачно встать. Он ушёл на кухню, насвистывая E Lucevan le Stelle *. Я помню, что в песне есть примерно такая строчка: «Я не хочу умереть в отчаянии!» — или что то подобное… Этому парню всегда удается заставить людей чувствовать себя неуютно *.

Хотя, если быть честным, несмотря на то, каким раздражающим порой бывает Тэцуро, я надеялся, что он не уйдет. Я сел перед Эбичири, и чувствовал себя так неловко, что не смел даже поднять голову. О чем он хотел поговорить со мной?.. Обсудить нечто, касающееся Мафую? Я не мог придумать ничего другого.

— Ты… — Эбичири поставил кружку и начал говорить, — написал довольно много статей обо мне. Я давно не был в Японии, так что ничего о них не знал.

— Да…

Насчёт того, почему я всегда пишу статьи о нём... Всё дело в том, что Тэцуро ненавидит писать критику на Эбисаву Чисато. Наверное, потому, что многие люди знают, что они были одноклассниками в старшей школе и в колледже, и думают, что его отношение к Эбичири будет предвзятым. Чтобы не получать никаких заданий, затрагивающих Эбисаву Чисато, Тэцуро специально прозвал его «Эбичири» и критиковал в шутливой форме. Однако этот план сыграл с точностью до наоборот, и его статьи хорошо восприняли. После этого случая я часто получаю задания писать об Эбичири.

Тем не менее, это первый раз, когда я говорю лицом к лицу с человеком, о котором писал отзыв. Меня прошиб холодный пот из-за нервозности.

— Честно говоря, у меня нет привычки читать статьи такого рода. Однако кто-то прислал мне подборку пару дней назад. В конце всех статей стояло имя Хикавы Тэцуро. Но, несмотря на это, отправитель выделил разницу между твоими статьями и статьями Хикавы Тэцуро.

Затем Эбичири продолжил, озвучив названия нескольких отзывов и критик, и они действительно были написаны мной. Всё, что я мог делать, это смотреть на колени и не двигаться.

— Не нужно так напрягаться. Ты пишешь гораздо лучше, чем твой отец.

— Проклятье, что за бред сивой кобылы… — раздался голос Тэцуро из кухни.

У него явно хороший слух — не было смысла просить его уйти. Но Эбичири и я продолжили игнорировать присутствие Тэцуро.

— Однако не думаю, что это Тэцуро послал мне эти статьи… Значит, ты?

— Э-э? Невозможно, я бы такого не сделал.

Эбичири склонил голову на бок. Казалось, что он был очень удивлен. Если не Тэцуро, то кто? Какой-то человек из музыкального сообщества, у которого слишком много свободного времени?

— Забудем об этом. Я приехал сюда, потому что всё равно собирался поговорить с тобой, поскольку не задержусь в Японии надолго.

Э-э? Неужто мы и дальше будем обсуждать музыку? Нет-нет, пожалуйста, только не это… едва я подумал об этом, Эбичири неожиданно довольно сухо заговорил:

— Оставим критику на следующий раз. На самом деле… причина, по которой я здесь — это поговорить о Мафую.

А… Действительно.

— Эм… Я очень сожалею о том, что случилось тогда.

— Ничего страшного. Это всё уже в прошлом. К тому же, после этого инцидента Мафую стала разговаривать со мной время от времени.

Понятно… Ну, в общем-то, Мафую всегда была разговорчива только «время от времени». И то, что она общается со мной, действительно редкий случай.

— Но до сих пор я не имею ни малейшего понятия, о чём моя дочь думает. В конце концов она согласилась ходить в больницу для продолжения лечения и больше не сбегает из дому, когда вздумается.

— Разве это не здорово?

— Но она игнорирует меня, когда я спрашиваю её, хочет ли она продолжать играть на фортепиано.

Фортепиано… значит?

Это то, что Мафую потеряла, и пока что она не планирует к нему возвращаться.

— Если пальцы Мафую смогут восстановиться, то, очевидно, что я надеюсь на её возвращение в сферу музыки на поприще пианистки. Поскольку основная причина этого заболевания психологическая, если она захочет снова играть на фортепиано, то, возможно, она сможет окончательно восстановиться намного быстрее. Ты думаешь также, да?

— Э-э… А-а… Нет…

Я удивленно поднял голову. На каменном лице Эбичири появилась искренняя заинтересованность.

— Если честно, я сказал ей, что снова хочу услышать, как она играет на фортепиано.

Ах, я сказал это. Эбичири практически лёг на меня.

— М-м-м, однако, Мафую ни разу… Я имею в виду, Мафую-сан так и не ответила мне. Она ни слова не сказала. *

Я чуть не обратился к Мафую только по имени во время разговора с Эбичири. Эбичири скрестил руки на груди и вздохнул.

— Ты уже в более лучшей ситуации, чем я. Она запрётся в своей комнате, если я упомяну об этом хоть слово.

— Я…сно.

Так что, наверное, узел в её сердце, созданный за эти годы, не настолько просто развязать.

— Я пытался поговорить с ней об этом, желая для неё только лучшего, но девочка просто не понимает этого.

Я не мог не почувствовать, что слова, которые говорят все родители в мире, одинаковы. Почти нет родителей, не желающих своим детям добра, но не все могут найти подходящие слова. Я испытал что-то подобное в детстве, когда мне было шесть лет. После развода с Тэцуро моя мать, прежде чем уйти из дома, сказала что-то в этом роде: «Уходи со мной! Это для твоего же блага». Вот, что Мисако сказала мне.

Тэцуро никогда не говорил ничего подобного, и это одна из причин, по которой я остался с ним.

— Всё, о чём рассказывает мне моя девочка… только то, что касается группы.

Я был в глубокой задумчивости, когда слова Эбичири заставили меня резко поднять голову.

— Я много раз спрашивал её о школе, например, ладит ли она с одноклассниками и тому подобное. Однако всё, о чём она говорила, так или иначе касалось тебя.

Я сглотнул. Касалось меня? Я действительно не могу представить себе Мафую, рассказывающую кому-то обо мне.

— Ну, странно спрашивать тебя об этом, но… какая Мафую, когда она в школе?

— Э-э? Какая она, хм…

Даже догадываясь, на что намекал Эбичири, я не знал, как ему ответить.

— Не то чтобы Мафую… сан и я хорошо ладим. Мы почти не разговариваем во время занятий, и даже если разговариваем, это касается только гитар или нашей группы.

— Вот… значит, как? Странно. Вы с Мафую должны быть достаточно близки, нет? Я имею в виду, она ведь пришла к тебе домой, когда убежала из дома, так?

— Э, э-э-э?

Неужели мы с Мафую выглядим настолько близкими? Если подумать, то вполне возможно.

— Так что же за отношения между вами? Или что-то случилось между тобой и Мафую, когда вы вдвоем сбежали?..

— Я уже сказал! Ничего не было!

Его взгляд был очень страшным, и это заставило меня вскочить от испуга и спрятаться за диваном. После этого Эбичири прокашлялся и продолжил:

— Всё равно с тобой она более откровенна, верно?

— Нет… Это точно не то, о чем вы подумали.

Я плюхнулся на диван. Часть того, что я только что сказал, была ложью. В то время, когда мы сбежали, Мафую немного поведала о проблемах, связанных с фортепиано и её родителями. Я, наверное, первый человек, которому Мафую рассказала об этом.

Это были чувства, которые Мафую скрывала от родителей. Поэтому я не могу сейчас рассказать её отцу об этом.

— Понятно… если так, то… — Эбичири перевел взгляд на свою кружку кофе. — Если так… тогда я, наверное, не должен больше просить тебя о помощи. Я действительно хочу знать, о чём Мафую думает, но, как её отцу, мне очень неудобно просить посторонних о таких одолжениях.

Так почему вы просите одолжения у меня? Это проблема между вами и вашей дочерью, так? Хотя я об этом думал, но не мог ничего сказать, видя, насколько обеспокоен Эбичири.

В этот момент голос Тэцуро снова раздался с кухни.

— Ты что, идиот? Единственный способ решить проблему — это оставить её в покое до тех пор, пока она сама не захочет говорить!

Эбичири свирепо уставился в сторону кухни.

— Я повторюсь — тебе нужно дать больше свободы своему ребенку. Ах да, как насчет того, чтобы она стала частью нашей семьи? Ей уже скоро исполнится шестнадцать, так? Почти пришло время искать для Нао новую маму…

— Тэцуро, просто заткнись!

— Хикава не мешай нам!

Тэцуро фыркнул и затем снова начал насвистывать. Это «Мнимая садовница» Моцарта: «Даже если ты отвергнешь меня, моё сердце никогда не изменится». Чёрт, он раздражает.

Всё же, мне кажется, что Тэцуро прав, да и Эбичири давно уже это осознал. Скорее всего, он просто не мог сидеть сложа руки, ожидая момента, когда Мафую сама захочет поговорить. Я думаю, таковы все родители.

Неловкое молчание продолжалось довольно долго, и я, не удержавшись, исподтишка глянул на лицо Эбичири. Наверное, я должен что-то сказать? Даже если я скажу то же самое, что и Тэцуро, он, наверное, не согласится. Более того, если бы он был в состоянии дождаться момента, когда Мафую сама захочет поговорить с ним, то не приехал бы сюда. Опять же, он сказал, что приехал похвалить мою хорошо написанную критику, но это могло быть просто поводом.

Гм?.. Поводом?

— А-а!..

Эбичири поднял голову, услышав странный звук, который я издал.

— Ты что-то хочешь сказать?

— Э-э? А, нет, ничего.

Я замахал руками, отнекиваясь. Затем я сжал кулаки, опустил голову и погрузился в раздумья. Так вот что тут происходит. Значит, ты хочешь, чтобы это сделал я?

Немного поколебавшись, я заговорил.

— Эм… Я попробую снова поговорить с Мафую, но я, возможно, не смогу выяснить, о чём она думает. Я честно скажу ей, что вы очень беспокоитесь о ней, или я могу попробовать уговорить её поговорить со своим отцом. Вас устроит?

Края губ Эбичири немного расслабились, и он медленно дважды кивнул.

— Было бы замечательно.

— Правда? Но… — я быстро облизал губы, — я не успею спросить её об этом в школе, так как летние каникулы вот-вот начнутся.

— Хм-м?

— М-м-м, это означает… Я тут подумал: если бы мы могли вместе поехать на музыкальные сборы, то у меня была бы возможность поговорить с ней об этом.

Упрямое выражение лица Эбичири явственно говорило о несогласии. Причина, по которой мысли Мафую так легко угадывались, вероятно, заключается в том, что она унаследовала эту черту характера от своего отца.

— Но это означает, что она будет ночевать вне дома, — ну… на то они и сборы. — И я уже говорил, что вы всего лишь обычные старшеклассники, так? Более того, пальцы Мафую неподвижны, а её психологическое состояние сейчас не очень стабильно. Эта поездка только навредит ей.

— Вот почему… мне кажется, что будет не слишком хорошо и дальше продолжать давить на неё, более того, Мафую в ответ может стать ещё более непослушной. Если вы позволите ей составить нам компанию на сборах, то, возможно… она понемногу начнет рассказывать о своих чувствах.

Я тщательно подбирал слова, незаметно оценивая деревянную маску на лице Эбичири. Мне очень хотелось поехать вместе с Мафую, а также она является последним членом группы, на поиски которого мы потратили столько усилий.

— Почему рок-группа? Совсем не понимаю, — недовольно продолжил Эбичири. — Я могу понять, что она хочет немного отдохнуть от фортепиано, но почему она выбрала электрогитару?

На минуту я погрузился в молчание. Почему она решила играть на электрогитаре? Я тоже не знаю этого. Изначально я думал, что это просто способ сбежать от фортепиано. Однако, похоже, не в этом случае.

Если так…

— Вы не любите рок?..

Осознав сам, о чем спрашиваю, я смутился. Я в. самом деле задал этот вопрос признанному почти каждым человеком в мире дирижеру? Но ответ Эбичири был достаточно удивителен.

— Я не настолько высокомерен, чтобы отвечать на этот вопрос.

— Э-э?..

— Независимо от того, «рок» или «классическая музыка», это лишь метки, которые звукозаписывающие компании и музыкальные магазины используют для того, чтобы облегчить идентификацию и классификацию компакт-дисков на полках. Разве я не прав? Ты должен очень хорошо понимать, что опасно критиковать музыкальное произведение, основываясь только на том, какой композитор написал его, так? Даже если они примерно из одной эпохи, Бетховен, который написал «Симфонию Судьбы», отличается от Бетховена, который написал «Пасторальную Симфонию». Если это относится даже к композициям одного человека одной эры, тем очевиднее это для бесчисленной музыки, создаваемой тысячами разных людей. Ты не думаешь, что это будет высокомерно указать пальцем на стойку, которую отсортировала и расставила записывающая компания для удобства, и сказать, нравится она мне или нет?

Ну… Возможно всё так, как он сказал…

— Я никогда не слышал музыку, которую ты в общем классифицируешь как «рок», так что нам больше не о чем говорить. Могу сказать только одно: не знаю.

Он не знает. Этот человек не знает, чем увлекается сейчас его дочь — вот что он пытается сказать?

Если так…

Я встал и подошел к музыкальной системе, затем откопал кое-что из стопок кассет. На этой кассете была только дата "06/07".

Это день, когда мы вчетвером создали группу.

Я вставил кассету в проигрыватель и нажал на воспроизведение. Затем я услышал смесь приглушенных шумов на заднем фоне, из которых выделялись дыхание сэмпай и гитара. Следующей была Чиаки — она отсчитала четыре удара палочками. Снова я вернулся в тот день шестого июля.

Тяжелые удары бас-барабана. Обжигающие волны низкочастотного звука наполнили плохо охлаждаемую комнату, и мои пальцы начали отыгрывать пульс песни. Я закрыл глаза, и различные сцены всплыли в памяти: блики тарелок в темноте, раскрасневшееся лицо Чиаки, сидевшей за барабанной установкой; слева, под ритм, развевались черные волосы Кагуразаки-сэмпай, справа — каштановые волосы Мафую, которые, казалось, слегка отливали золотом. Рифы сэмпай словно раздвигали пески пустыни — и страт Мафую как будто кричал ей в ответ.

Это «Kashmir» Led Zeppelin.

Песня, которая разожгла во мне огонь, песня, объединившая меня с остальными.

Если бы только Мафую была рядом — это было моё искреннее желание, и главная причина, по которой я сражался.

Шестого июля это желание наконец исполнилось. У нас состоялась первая совместная практика с Мафую, которая совсем недавно присоединилась к кружку изучения народной музыки. Без каких-либо слов или знаков, объединенные одной лишь музыкой, мы начали в ней растворяться. Мафую вряд ли слышала эту песню раньше, но, несмотря на это, едва сэмпай закончила прелюдию, буквально ворвалась в песню. Её отчетливые и сильные ноты запали в моё сердце, и они воспламенили кабинет музыки.

Эта музыка принадлежала не той Мафую, которая, запершись в комнате, играла отрывки произведений. Хотя она осталась такой же колючей, её острые шипы больше не будут ранить всех, кто пытается с ней сблизиться. Вместо этого они будут глубоко пронзать их сердца, выплескивая всю накопившуюся страсть.

Мы четверо едины. В то короткое мгновение, когда я и сэмпай обменялись взглядами, мы поняли, что думаем об одном. Наши правая и левая руки наконец соединились.

Мафую больше не захочет убегать.

Я положил руки на колонки и вернул своё сознание из того пылающего кабинета музыки назад в комнату.

Мелодия закончилась. После того как кассета с щелчком остановилась, я продолжал стоять перед стерео системой, и некоторое время не мог двигаться. Из-за того, что я продолжал ощущать жар на своём лице.

Я повернул голову и увидел Эбичири, опиравшегося лбом на руки, и его лицо почти наполовину были ими закрыто. Я вздохнул. Этого всё ещё недостаточно для того, чтобы он понял? Я почему-то думал, что как собрат-музыкант он сможет понять.

Когда я неуверенно шел назад к дивану, Эбичири заговорил с закрытыми глазами:

— Ты играл ноты ре, соль и ля? Партия бас-гитары не требует особой техники или чего-то еще.

— Э-э… А, д-да. Вы правы. Ну, я плохо играю, так что извините.

— Нет, это и есть правильный способ играть. Если к этому добавить, что гитара Мафую была специально настроена… Я думаю, это послужило причиной такого гармоничного звучания.

Я выпучил глаза от удивления. Как и сказал Эбичири, в Kashmir использован нетрадиционный метод настройки — DADGAD строй. Он понял это, услышав песню только раз? Я изначально думал, что он просто глупый отец, который чрезмерно опекает Мафую, но теперь, полагаю, он доказал свою цену как дирижер.

На этот раз Эбичири расположил руки около рта и на некоторое время уставился в сторону стерео системы. С опаской, я незаметно глянул на выражение его лица. Мой план не сработал?..

— Это… то, чем она сейчас живет?

Я услышал, как он пробормотал эти слова себе под нос. Я их четко расслышал.

И затем Эбичири вздохнул.

— Я до сих пор не совсем уверен, поскольку вы всё ещё старшеклассники. Слушай, глава вашего клуба — надёжный человек?

— Э-э? А, да, она надёжная, — мой голос невольно повысился. Даже если мой рот будет разрываться на части, я ни за что не признаюсь, что это ей пришла в голову мысль похитить Мафую тогда в аэропорту. — Не волнуйтесь. Она действительно очень надёжная. Учителя во всем ей доверяют, к тому же, она хозяйственная девушка. Более того, её отношения с Мафую тоже достаточно теплые.

Я солгал раз или два без колебаний — на самом деле никто из учителей совершенно не доверял сэмпай.

— Так как это было решено в последнюю минуту, мы не смогли получить разрешение от учителей. Сэмпай также нашла для нас место, где мы можем остановиться. Все же…

— Если ты всё ещё волнуешься, как насчет того, что я поеду с ними? Я не только надёжный, но еще и заботливый, — снова раздался голос Тэцуро из кухни, но мы с Эбичири полностью его проигнорировали.

— Я понимаю. Тогда нет выбора. Я вверяю всё, что касается Мафую, в твои руки. Пожалуйста, постарайся поговорить с ней.

— Х-хорошо.

Я осторожно пожал вытянутую руку Эбичири. Я неимоверно расслабился и утонул в диване — создалось ощущение, что у меня плавится спина. Это было очень здорово.

Но, Эбичири сел рядом со мной, отчего я подавился вздохом облегчения.

— Кстати, ты обратился к Мафую только по её имени несколько раз сейчас. Ты обычно к ней именно так обращаешься? Тогда какие же именно у вас с ней отношения?

Э-э? О чё-ё-ёрт!

Я выдумывал всевозможные оправдания, и мне пришлось приложить много усилий, прежде чем я смог выпроводить Эбичири. Убедившись, что иномарка исчезла в конце улицы, я достал телефон и увидел входящий звонок от сэмпай. Так она тоже собиралась мне позвонить, хм?

— Ну что, Эбисава Чисато уже ушел?

На другой стороне телефона был слегка виноватый голос сэмпай.

Так это действительно она послала Эбисаве Чисато ту подборку статей?

Я не удержался и слабо вздохнул.

— М-м-м, но я не ожидала, что он навестит тебя так быстро. Прости, что не предупредила тебя раньше.

— Не, всё хорошо. Я уже все уладил. Похоже, Мафую наконец сможет поехать на сборы.

Я неожиданно пожалел, что сказал ей это по телефону, потому что затем последовало странное молчание. Мне не на шутку захотелось увидеть удивленное выражение лица сэмпай своими глазами.

— Теперь я думаю, не стоит ли выразить мои чувства в песнях и исполнить их тебе прямо сейчас! Все же ты смог понять мой замысел, несмотря на то, что я ничего тебе не сказала. Тебе не кажется, что это впечатляюще?

Нет, это ты впечатляешь: додуматься послать мои статьи Эбичири. Однако, это всего лишь семена, посеянные Кагуразакой-сэмпай. У меня просто получилось понять, что нужно делать дальше, чтобы без препятствий преодолеть кризис и предпринять кое-какие необходимые контрмеры.

— В таком случае, я могу сосредоточиться на сочинении песен. Я надеюсь придумать шесть оригинальных композиций к концу музыкальных сборов. Нужно же нам чем-то заполнить пятьдесят минут нашего выступления.

— Что ты только что сказала о пятидесяти минутах?

— Так как мы будем выступать с двумя другими группами, нам нужно отстоять пятьдесят минут.

Эм-м… Да что же тут творится?

— Мы дадим концерт! Дата была утверждена недавно. Четвертого августа.

Раздался гудок, голос сэмпай исчез. Я уронил сотовый на диван; в тот же миг мой мозг оледенел. «Концерт»? Она только что сказала: «Мы дадим концерт»?

1. ↑Отклонение от указанной в нотах скорости
2. ↑Отклонение от указанной в нотах громкости
3. ↑E lucevan le stelle — романс Марио Каварадосси в третьем акте «Тоски» — оперы Джакомо Пуччини, написанной на основе итальянского либретто Луиджи Иллика и Джузеппе Джакоза. Исполняется любовником Тоски, художником Марио Каварадосси (тенор) в ожидании своей казни.
4. ↑Эта строчка наверное 'E muoio disperato!', означающая 'Увы, я умру, в отчаянии!
5. ↑Будучи японцем и всё такое, главный герой чувствовал, что обращаться к Мафую только по имени без уважительного суффикса при её отце слишком интимно, так что он добавил — сан. Чтобы вы знали. Он будет делать это и далее во время разговора с Эбичири. Помните об этом.