Каждый человек обладал уникальной индивидуальностью. Даже если два человека будут практиковать одни и те же навыки владения мечом, их разум меча будет развиваться на основе их индивидуальности. Несмотря на то, что они будут начинать с одной и той же основы, в результате получаться совершенно разные разумы меча.

Хан Сень очень отличался от человека, создавшего Костяной Разум Меча. Из-за того, что они были совершенно разными, между их разумами меча образовалась огромная пропасть. Хан Сеню было очень трудно понять Гордый Костяной Разум Меча.

И имя «Безумный Меч», и «Гордый Костяной» очень точно отражали характер этого человека. Он был очень гордым и очень диким человеком. Он подходил к проблемам и находил решения совсем не так, как Хан Сень.

Разум меча Хан Сеня был основан на упорстве. За какое бы дело ни брался Хан Сень, будь оно очень важным или совсем пустяковым, он доводил начатое до конца. Его решимость постоянно вела его вперёд, но иногда он был настолько сосредоточен на своих целях, что упускал из виду то, что открывалось на его пути.

Если Хан Сень мог достичь своей цели, он был готов идти по любому пути, который в итоге привёл бы его к ней. Эта черта его характера иногда заставляла его казаться беспечным и беззаботным. Казалось, что он легко меняет планы, как будто его всё устраивает и ничто не имеет для него значения. Но на самом деле Хан Сень никогда не отступал от своей истинной цели; он просто был готов адаптировать свои планы столько раз, сколько было необходимо для достижения этой цели.

Хан Сень, который казался таким обычным человеком, на самом деле был более упрямым, чем большинство. Но то, к чему он упорно стремился, было так далеко в будущем, что другие люди не могли это видеть. Поэтому другие считали, что его мало волновало то, что его окружало.

Безумный Меч был другим. Он не был одержим конечной целью; его больше волновал сам опыт путешествия. По иронии судьбы он был самым уникальным и заметным на большинстве дорог, по которым путешествовал.

Родился красивым, чтобы умереть красивым. Это было то, что искал Безумный Меч.

Две разные личности и две разные жизни. Ни одна из них не была правильной или неправильной. Это были просто решения, принятые разными людьми. Если бы Хан Сень хотел научиться Гордому Костяному Разуму Меча, ему пришлось бы отказаться от своей собственной веры и цели, чтобы правильно понять то, что вкладывал Безумный Меч в свои убеждения. Хан Сень мог это сделать, но не хотел.

Несмотря на такую огромную пропасть между ними, Хан Сень всё равно хотел что-то получить от этого разума меча. Для него это было гораздо сложнее, чем для других, которые могли просто принять разум меча Безумного Меча таким, какой он есть.

К этому моменту прошла половина дня, и разум меча некоторых королевских детей начал отражать слова: «Гордость и кости созданы». Они смогли многого добиться.

Самой заметной была Бай Лин Шуан. Её разум меча соединился с вырезанным предложением. Разум меча влился в её тело, а вместе с силой он принес и определенное высокомерие.

Хан Сень был удивлён. Бай Лин Шуан была талантлива, но она определённо не была лучшей из королевских детей, которые добрались до вершины горы. Но так как она уже многого достигла, её характер вполне подходил Гордому Костяному Разуму Мечу.

«Похоже, я зря потратил здесь время» , — вздохнул Хан Сень. Он не смог соединиться с Гордым Костяным Разумом Меча.

Это было похоже на то, как ленивый человек не может понять трудоголика. Их мысли не работали на одной волне. Они были настолько разными, что никогда не смогли бы быть одинаковыми.

В конце концов, Хан Сень оставил попытки изучить Гордый Костяной Разум Меча. Каким бы сильным он ни был, он не соответствовал его собственной личности.

Однако Хан Сень должен был отвести Бай Лин Шуан обратно. Ждать её было скучно, и ему быстро становилось не по себе, когда он сидел и ничего не делал. Поэтому он начал играть со своей нефритовой тыквой. Он также призвал свою водяную фею.

Хан Сень собирался попросить водяную фею сделать ему массаж, чтобы ему было удобнее ждать Бай Лин Шуан, пока не придёт время уходить. Как только они достигнут низа горы, он сможет претендовать на остальные пятьдесят ксеногенный материалов класса Короля, которые ему обещали. Но когда водная фея вышла из тыквы, она посмотрела прямо на вырезанные слова. Она стояла на месте, совершенно не двигаясь.

Как только Хан Сень заметил её странное поведение, тело водной феи начало меняться. Жидкость внутри её полупрозрачной формы медленно завихрялась, меняясь почти незаметно.

Большинство изменений, произошедших в облике водной феи, были незначительными, но когда он снова посмотрел на неё, она показалась ему совершенно другой. Даже её силы радикально изменились.

Изначально фея была мягкой, как вода, она могла выслушивать чьи-то жалобы без раздражения, как служанка.

Но после этих небольших изменений водная фея стала холодной, как лёд. Всё её тело было подобно острому и мощному мечу.

Хан Сень посмотрел на водную фею и подумал, что её сила кажется ему очень знакомой.

«Гордость и кости созданы», — пробормотал про себя Хан Сень. Он понял, почему она показалась ему такой знакомой: новая сила водной феи напомнила ему слова, вырезанных на холме. Казалось, что от неё исходит сила Гордого Костяного Разума Меча.

— Что происходит? — с удивлением спросил Хан Сень.

За всё время, прошедшее с тех пор, как он впервые обнаружил водную фею, парень так и не понял, что она может делать. Обычно он использовал её в качестве служанки, но теперь, казалось, она обладала силой, превосходящей его воображение.

Изменения водной феи продолжались. Чем менее очевидными становились изменения, тем больше менялась её сила. И вскоре, когда Хан Сень взглянул на водную фею, она стала олицетворением слов «Гордость и кости созданы». Она выглядела в точности как настоящий Гордый Костяной Разум Меча. Это было поразительно.

К счастью, Хан Сень сидел позади большинства королевских детей, и они были слишком сосредоточены на изучении разума меча, чтобы обращать на него внимание. Если бы кто-то из них увидел, как водная фея претерпевает такие изменения, то был бы поражён.

Разум меча был чем-то, что можно было только почувствовать, но не воплотить. Это не было похоже на гено-искусство или какие-то научные знания, которые можно записать в виде слов.

Его нельзя было даже нарисовать или сфотографировать. Это было ощущение, которое нужно было прочувствовать внутри себя. Его нельзя было скопировать никакими инструментами.

Но водная фея каким-то образом сделала невозможное: она скопировала слова, чтобы воплотить Гордый Костяной Разум Меча. Если бы обожествлённая элита увидела то, что она сделала, она бы отреагировала так же, как и Хан Сень.

Через некоторое время изменения в водной фее закончились. Её сила и разум меча полностью трансформировались в Гордый Костяной Разум Меча.

«Это идеально! Идеально!» — похвалил Хан Сень. Водная фея скопировала эту силу, как жулик. Хан Сень никогда не слышал, чтобы какое-либо другое сокровище могло сделать что-то подобное.

Пока Хан Сень размышлял о том, как ему повезло с нефритовой тыквой и водной феей, последняя вдруг переместилась к Хан Сеню. Она положила руки на грудь парня, и её водное тело вдруг слилось с его собственным.

«Что это?» — задался вопросом Хан Сень. Затем в его тело внезапно ворвался чужой разум меча. Он сразу же узнал его: это был Гордый Костяной Разум Меча.

Хан Сень понял, что только что произошло. Водная фея не просто копировала разум, она могла взять этот разум и подарить его хозяину нефритовой тыквы. Тогда хозяин нефритовой тыквы мог почувствовать разум меча в своём теле.

Разум меча мог быть несовместим с ним, но теперь он находился глубоко в его сознании, под его контролем. Вместо того, чтобы просто видеть чужой разум меча, теперь он мог ощутить каждую его грань. Не было лучшего способа научиться, чем опыт.

Путешествовать было лучше, чем учиться. Водная фея могла взять абстрактную идею и сделать её реальной и осязаемой.

«Я никогда бы не подумала, что сокровище альфы окажется таким сильным. Оно слишком мощное», — подумал Хан Сень, широко улыбаясь.