У Роана закружилась голова.

«Но ведь… Лаций умер до меня, не так ли? Внезапная смерть во время Святой войны…»

Он же четко помнил, что Лаций погиб в возрасте двадцати восьми лет.

После той встречи со сторонниками доктрины Телиума, которых преследовала Гильдия Черной Луны, он был убежден, что Лаций должен был погибнуть примерно так же, как и в прошлой жизни.

«Или ты лишь притворился мертвым?»

Роан ощутил, как дрожит его незримое тело.

Конечно, он еще мало что знал и еще меньше понимал, но…

Если все это правда, то, выходит, все это было лишь частью грандиозных замыслов Лация.

«Что за черт…?»

Однако он все еще продолжал сомневаться.

И в этот самый момент события стали развиваться дальше.

Лаций широко раскинул руки, стоя прямо над Темпестасом.

— Я начинаю нашу церемонию.

Тихий и сильный голос прозвенел в пещере, эхом отдаваясь от ее каменных стен.

— О, наконец-то!

— Наконец-то начинается!

Окружавшие его мужчины в коричневых одеждах опустились на колени, склонив головы и готовясь впадать в религиозный транс.

Примерно в тот же момент стали раздаваться новые, странные звуки.

— Ит огле, угг, угг, ум!

— Ит огле, угг, угг, ум!

Со всех сторон стали появляться новые действующие люди. Они мычали и напевали какой-то мотив, который, казалось, не имел ритма или же этот ритм звучал слишком чуждо и странно для человеческого уха.

Все они были одеты в коричневое.

«Последователи доктрины Телиана»

Роан оглянулся вокруг, сдерживая дыхание, будто бы опасаясь быть обнаруженным.

Последователи продолжали издавать свои странные и непонятные звуки.

— Угг, ум, эээээ!

— Угг, ум, ээээ!

Громкость и интенсивность звука нарастала.

Постепенно менялась и аура в помещении.

Зал заполнился людьми. Их стало так много, что Роан не смог разглядеть конца и края толпе, и вряд ли смог бы их сосчитать по одному.

Были здесь не только люди и эльфы, были мужчины и женщины, молодежь и старики.

Даже гномы, которых Роан прежде никогда не видел собственными глазами.

Все они собрались вокруг алтаря.

Кто-то проливал слезы, кто-то весело улыбался.

Неосознанно Роан сухо сглотнул.

Его словно парализовало в этой странной атмосфере.

В какой-то момент все, собравшиеся вокруг алтаря, преклонили колени и вскинули руки над головами.

Только Лаций остался стоять, сверху вниз окидывая свою паству серьезным, тяжеловесным взглядом.

Он широко раскинул руки.

— Ух – уууу, угг, уммм..

На этих звуках странная песня завершилась.

Воцарилась напряженная, одухотворенная тишина.

Лаций снова окинул свою паству взглядом и заговорил низким, мощным голосом.

— Где ад?

— Везде в этом мире, — тут же дружно ответили остальные. Их голос заполнил огромное пространство до отказа.

Лаций кивнул.

— Ад больше не находится под землей, под нами, в необозримых глубинах. Ад – это мир, в котором мы живем. Я пытался спасти этот мир волей Бога и волей просвещенных…

Он сделал паузу, которая должна была бы усилить эффект его слов.

Но пауза довольно скоро была заполнена многочисленными вскриками и возгласами.

— О, о, Лаций!

— Святой отец!

— Наш Спаситель!

Кто-то рухнул наземь, кто-то низко склонился, кто-то разрыдался, а кто-то улыбался, как безумный, от уха до уха.

Лаций же несколько грустно улыбнулся.

— Но наш план спасения был нарушен из-за невежества и отступничества.

После этих его слов, тяжеловесно и пугающе упавших на дно пещеры, толпа снова закричала и заплакала.

— Я невежественный грешник!

— Мое место в аду, в пылающем огне!

— Роан – король Амаранта! Ты погряз в своем невежестве! – вдруг воскликнул кто-то, и этот крик был подхвачен несколькими глотками.

Другие из тех, кто заполнил пещеру, не подняли головы, но их упоминания «Роана» и «Амаранта», куда более тихие, все равно разносились по пещере эхом.

«Что за?…»

Даже с учетом того, что это были лишь воспоминания Темпестаса, Роан Лэнцепхил вдруг ощутил неприятный холодок и вполне справедливые опасения за свою жизнь.

Лаций же едва заметно улыбнулся и кивнул.

— Роан, король Амаранта, презрел нашу волю, разрушая алтари, расставленные по всему континенту во благо наших братьев и сестер в мире. Он сделал это, чтобы предотвратить спасение и очищение…

— Он зло…

Верующие расплакались, не в силах терпеть такую несправедливость.

И вот даже те, кто был в восторге и улыбался, теперь выглядели рассерженными.

Роан поежился.

«Чертовы фанатики»

Все происходящее здесь выглядело по-настоящему жутко.

Но, независимо от его чувств и желаний, воспоминания Темпестаса продолжали течь в прежнем русле.

— Мир попал в руки короля Амаранта, и мы лишились возможности получить спасение и очищение. Теперь даже суть этих слов недоступна для нас.

Его голос, мягкий и даже ласковый, почему-то пугал.

Он проникал в сердца верующих, как сладкая отрава.

— Так нельзя!

— Мы не можем просто смириться с этим адом!

— Очисти нас! Очисти!

Они кричали, и эти крики становились все злее и все яростнее.

Роан нахмурился.

«Откуда это все вылезло? Откуда весь этот безумный фанатизм?»

Наверняка этому существовала какая-то причина.

И он хотел бы ее знать.

Но пока что желанный ответ был для Роана недоступен. Все, что ему оставалось – лишь безучастно наблюдать за происходящим здесь и сейчас.

Тем временем Лаций продолжил говорить.

— Все сдались, я сдался… Но затем виконт прислал мне письмо от Гейла Рэдбейкера, помощника герцога Пирса Ньюмана, генерала Империи.

На его глазах проступили слезы.

— Он наш верный брат, вынужденный скрывать свою сущность и вести одинокий, изолированный образ жизни… Гейл Рэдбейкер смог забрать Жезл Верховного Главнокомандующего, отданный на хранение Пирсу Ньюману, хотя этот подвиг и стоил ему невероятной жертвы…

— Ох…

Сочувствующие, и в то же время полные неожиданной надежды голоса вновь заполонили пространство пещеры.

В этих голосах звучало нечто до странности зловещее.

«Эээ… герцог Пирс Ньюман?»

Роан недоуменно склонил на бок незримую голову.

«Это та жизнь, которую я не могу вспомнить? В ней Пирс стал герцогом Ньюманом, а Жезлом Верховного Главнокомандующего владел я, когда объединял континент?…»

Очевидно, речь действительно шла о какой-то другой жизни. Жизни, которая до странности напоминала нынешнюю.

А тем временем Лаций продолжал.

— Виконт Гейл Рэдбейкер, и не он один, а многие священники и монахи Ватикана, пожертвовали всем, включая свои жизни, чтобы безопасно доставить Жезл к нам. Благодаря их благородной жертве станет возможным спасение и очищение этого мира…

Он двинулся налево и красивым, театральным жестом указал на Жезл Верховного Главнокомандующего, лежавший сейчас в самом центре алтаря.

— И теперь, наконец, мы сможем пожертвовать Жезл нашему алтарю.

— Ах… — снова сорвалось с многочисленных губ.

Грустные слезы превращались в слезы надежды и радости.

Присутствующие очень живо реагировали на каждое слово и каждое движение Лация, словно были загипнотизированы им.

— Этот Жезл Верховного Главнокомандующего украшен настоящим сокровищем, истиной жемчужиной, которая сможет помочь нам…

И Лаций указал на Темпестас.

— Темпестас обладает удивительной силой и способностью менять окружающий мир.

Мужчина приложил руки к груди.

Благочестивая и зрелищная поза, дополненная его симпатичным и одухотворенным, полным якобы искреннего смирения лицом, придала Лацию особого шарма.

— Мы сможем спасти и очистить этот мир, если получится пробудить его силу, его магию.

— Даааа!!

Все верующие вскинули головы, и в их глазах заблестело нечто большее, чем просто надежда и вера. Желание, стремление, и… фанатичное безумие.

Их глаза буквально полыхали.

Однако Лаций казался удрученным.

— Но чтобы пробудить эту силу и магию, нам понадобится священная жертва.

И эти слова прозвучали по-настоящему пугающе.

— Я отдам свою жизнь!

— Мы отдадим наши жизни!

— Я пожертвую свою жизнь ради всех нас и моего сына!

Крики звучали так, словно все присутствующие соревновались между собой за столь высокую и желанную честь.

Они будто боялись утратить возможность стать частью этого ритуала, столь важного для каждого в отдельности и всех вместе.

Это было действительно сумасшедшее зрелище.

Лаций прикрыл лицо обеими руками.

— Хы… хы… хы…

Казалось, он тяжело вздыхает, с трудом сдерживаясь от слез.

— Ах… — толпа притихла, зачарованно уставившись на своего пастыря.

Они потянулись к Лацию, но замерли на половине движения, не осмелившись даже приблизиться к нему.

— Не плачьте…

— Святой Отец, не плачьте.

— Мы были неправы!

Они не могли понять, что случилось, что пошло не так. Недоуменные и растерянные взгляды дополнялись нервными, дерганными движениями.

Роан вдруг ощутил ужасную головную боль. Эта безумная сцена буквально разрывала его на куски.

И это чувство лишь росло.

Лаций же, видимо, справился с собой, потому что вдруг широко раскинул руки.

— Те, кто просвещен…!

Его лицо, действительно исполосованное двумя дорожками слез, выглядело еще более одухотворенным.

— Я благодарен за ваше благородное желание и ваше мужество.

Слезы продолжали течь по его лицу.

— Я позабочусь о каждом из вас!

Его голос становился все сильнее и все могущественнее.

— Отдайте же мне ваши жизни!

Это было одновременно разрешение и приказ.

— Мы спасем и очистим мир от твоего имени! – в дружном экстазе воскликнули верующие.

Они перестали быть толпой людей. Теперь это был единый, цельный организм, объединенный дружным порывом… дружной тягой к саморазрушению.

Лаций окинул своих последователей внимательным взглядом, а затем красиво вскинул руку и едва прикоснулся к центру алтаря.

В этот же миг раздался резкий звук.

Вжууууууунь!

Узоры и письмена, выгравированные в центре алтаря, стали мерцать, и этот свечение распространялись по всему пространству.

Узоры стали переливаться на стенах, потолке, полу, лицах и одеждах верующих.

Но в общем выглядело это зрелище неприятно и противоестественно.

— Ит огле, угг, угг, ум!

— Ит огле, угг, угг, ум!

Последователи вновь начали распевать свою странную песню.

Лаций смотрел на них, и из его глаз текли горячие слезы.

Он закрыл лицо руками, словно не мог больше этого выносить.

Кажется, что им по-настоящему завладели печаль и сожаление, страх и горечь.

Но…

— Глупые жертвенные овцы…

Это звук был настолько тихим и слабым, что никто не смог бы его услышать. Разве что только Роан. И звук этот вышел из губ Лация.

А еще он не только услышал, но и увидел.

«Это что, улыбка?»

За руками, закрывавшими лицо, действительно появилась неприятная, злая улыбка.

«Так это все была ложь!»

Роан оскалился, не в состоянии владеть собой.

Его гнев стал расти так быстро, что, казалось, еще чуть-чуть, и накроет его с головой.

Спасение и очищение мира, слезы печали и сочувствия, доброе отношение к верующим…

Все было ложью.

Теперь в глазах Лация сверкали лишь уродливые, грязные желания и амбиции.

— Хех… — он снова ухмыльнулся, и лишь затем с усилием придал своему лицу соответствующее ситуации выражение.

Закрыв глаза, Лаций медленно, будто обессилено уронил руки вниз.

Это был сигнал.

— Ахххх…

Верующие как-то разом вытащили из своих одежд маленькие ножи и кинжалы.

Заостренные и туповатые, грубо обработанные и изысканные, большие и совсем маленькие… Были даже те, кто извлек не нож, а остро заточенную кость.

— Святой отец!

— Спасите мир и очистите его!

— Наш Спаситель!

— Темпестас, восстань!

— Пробудись!

Сотни, десятки голосов заполнили пространство пещеры.

А в следующий миг верующие накинулись друг на друга.

Дзынь! Вжух! Вжжжунь!

Острые лезвия, тупые лезвия, острия костей пронзали живую плоть. Были и те, кто убивал сам себя. Были те, кого мечами добивали священники.

— Нет! Нет!!

Не в силах совладать с собой, Роан пронзительно закричал, кидаясь вперед.

— Прекратите это безумие!!

Он попытался вмешаться, но как можно остановить кого бы то ни было, когда у тебя даже рук – в привычном понимании этого слова – не имелось?

— Мой сын… моя доченька… нам пора.

Женщина средних лет прямо на глазах Роана прикончила сначала своего сына, а затем и дочь, симпатичную девочку лет десяти на вид, по очереди воткнув им кость в горло.

— Ах… — обессиленный и опустошенный, Роан рухнул на незримые колени.

Нет, весь его мир рухнул.

Хотел он этого или нет, но память Темпестаса ясно показывала то, что произошло на самом деле.

— Ах….ах….

— Ой…

Звуки, возгласы, вскрики и всхлипы постепенно угасали.

Положить конец жизни друг друга заняло не так уж и много времени.

— Отец… святой… отец…

— Я умираю…

Когда затих последний стон, Роан ошеломленно покачал головой.

— Как это произошло… как такое вообще могло?…

Договорить он просто не смог. Не хватило сил.

Все погибли. В конце даже священники с мечами прирезали друг друга.

Выжил лишь Лаций.

— Ах, ты, сумасшедший ублюдочный урод!!

Резко вскочив, Роан кинулся на Лация.

Однако это было бесполезно. Его незримое тело не смогло причинить мужчине никакого вреда.

А в следующий момент… Вжуууууу!

От узора, украшавшего алтарь, вдруг разлилось, ярко вспыхнув, черное сияние, заполнившее пещеру от пола до потолка.

А затем будто грязная, непрозрачная река стала изливаться из центра алтаря, окутывая своими густыми водами лежавшие на полу тела.

— Эхехехехехе…

Лаций, наконец, сбросил свою фальшивую маску, которой все это время успешно пользовался.

Его истинное лицо выглядело жутким и пугающим. От странного смеха по телу поползли мурашки.

— Глупцы, какие убогие глупцы…

Его зловещая улыбка превратила человеческое лицо в морду человекоподобного монстра.

Мутная черная масса впитала в себя кровь жертв Телиана, и вновь стала возвращаться в самый центр алтаря, окутывая Темпестас, все еще лежавший на своем месте.

— Хм, надеюсь, теперь мне не придется жертвовать собственными маной и жизнью… — задумчиво пробормотал Лаций, не сводя заинтересованного взгляда с Жезла.

В его глазах появилось беспокойство.

Темпестас не сильно изменился, хотя и был окружен черно-кровавым потоком.

— Нужно собрать еще немного…

Верные последователи были всего лишь жертвами.

— Столько маны и жизни, взятых лишь с меня одного… Я бы наверняка потерпел неудачу.

Но, откровенно говоря, дело было не столько в неуверенности в успешности задуманного, сколько в откровенном нежелании рисковать собой.

— Нужно выбрать местечко побольше, чтобы приносить еще больше жертв.

Его бормотание пришлось бы в пору откровенному безумцу.

Лицо Лация приобрело более жестокий, безобразный и отвратительный вид.

Роан, замерший рядом с ним, чуть ли не полыхал от злости.

— Сумасшедший подонок! Ты же лишил их жизни, словно какой-то бесправный скот! Ты безумный…

И в этот миг все вновь изменилось.

Вжуууууууууу!

Темпестас вдруг вспыхнул золотом.

— О, так я, выходит, преуспел? Хахаха! Ты пробудился, мой Темпестас!

Лаций восхищенно вскинул руки.

А затем ухватился за Жезл Верховного Главнокомандующего.

— Ну же, Божий дар, дар Дракона! Дай мне власть! Дай мне силу!

Он прижал Темпестас в своей груди и закрыл глаза.

— Нееет!! – заорал Роан и попытался вновь кинуться на Лация, однако и в этот раз его постигла неудача.

Наконец, золотой свет Темпестаса заполнил все пространство пещеры.

— Ах… — Роан прикрыл глаза, оберегая себя от яркого, обжигающего света.

А когда вновь их открыл, пейзаж вокруг снова изменился.

Он все еще был внутри памяти Темпестаса.

Воспоминание было не менее жутким.

Наступили ужасные времена…

И, наконец.

— Ты вернулся!

Роана обволок приятный, знакомый голос, словно бы вернувший ему ощущение земли под ногами и реальности всего происходящего.

Он осторожно открыл глаза.

Вокруг обнаружилась комната, которую он уже видел прежде.

— Ну и как тебе воспоминания Темпестаса?

Голос, конечно же, принадлежал Калиану.

Роан нахмурился, испытывая ужасную головную боль.

Сейчас в его голове смешались все воспоминания, мысли и пережитые за это кошмарное приключение эмоции и чувства.

Но он понимал, что сейчас не время отдыхать и переваривать это.

— Калиан, — его низкий, напряженный голос буквально звенел от гнева.

— Да? – едва заметно улыбнулся дракон.

Роан встал со своего стула, на котором, как оказалось, все это время находился, приблизился к нему и тихо произнес:

— Перенеси нас в королевскую столицу, замок Медиазис…

Вжууууух!

Он даже не успел договорить до конца, когда их обоих окутал яркий свет. Белый столп взлетел к небесам.

Пунь!

С яркой вспышкой столп растворился в лазурной голубизне.

Роан и Калиан исчезли.

Это была могущественная магия телепортации.

***

— Еще не нашли? – нахмурился Свифт Кларк.

Мужчина напротив смущенно потупился.

Это был Хайнц, советник Свифта и член администрации. И выглядел он сейчас словно виноватая собака, пойманная на месте преступления прямо над растерзанной в клочья подушкой.

— Извините, я все еще ищу. А еще все возможное делают Рыцари королевского дворца, королевские Рыцари, Корпус обороны королевской столицы, служители Храма доктрины Телиана и сами граждане.

Его быстрый отчет звучал не как оправдание, но что-то около того.

— Хм, — прокомментировал Свифт.

Впрочем, выглядел он сейчас так, словно был готов милостиво проявить терпение.

Место, в котором они сейчас оказались, выглядело весьма старомодным.

Вдоль стены стояли длинные и короткие столы и полки, в самом центре располагалась хрустальная на вид коробка, выполненная из волшебного камня.

И столы, и полки были заполнены антикварными инструментами, различными книгами и украшениями, драгоценностями и артефактами.

Все эти вещи были так или иначе связаны с Роаном, а также – с основанием королевства Амарант.

Однако хрустальная коробка, в которой, судя по всему, должно было храниться кое-что по-настоящему ценное, возможно, самое ценное из всего в этом помещении, была пуста.

Свифт уперся в хрустальную коробку тяжелым, пристальным взглядом.

— Хм… — еще раз выдохнул он, на этот раз куда более мрачно.

А затем он повернулся к своему помощнику, и голос его прозвучал немного резковато и даже зло.

— Обязательно найди его!

И вдруг их оборвал странный, неожиданный звук.

Вжууууууу!

Прямо над хрустальной коробкой возник ослепительно белый свет, сформировавшийся в колонну.

— Это еще что?!… – ошеломленно прокомментировал Свифт, уставившись на луч света округлившимся глазами.

Стража и легионеры, стоявшие неподалеку, тут же окружили колонну, вскидывая оружие.

Некоторое время они были ослеплены и растеряны, но все равно выглядели решительно и твердо. Руки не дрожали, и все без исключения были готовы к немедленному бою.

Это были воистину элитные рыцари и солдаты Амаранта.

Пат!

Столп света исчез, словно и не бывало.

А вместо него, вплотную к хрустальной коробке, обнаружилась пара человек. Красивый и молодой юноша с красными глазами и волосами, и…

— Что?!

Свифт ошарашено моргнул, но тут же пришел в себя, удивленно преклоняя колено.

— Сир!

Мигом позже вокруг него прозвучал оглушающий, дружный рев:

— Ваше Величество!

Следом за Свифтом на колени опустились все рыцари и солдаты, включая, конечно же, и Хайнца.

Парочка, так неожиданно объявившаяся в помещении, и сопровождаемая вспышкой света, оказалась именно теми, за кого их и приняли.

Роан Лэнцепхил и Калиан.

Роан слегка кивнул, приветствуя своих людей, а затем повернулся к хрустальной коробке. Она была пуста.

— Итак…

Роан нахмурился.

«Значит, я был прав»

Дурные предчувствия еще никогда его не обманывали и не подводили.

— Где Жезл Верховного Главнокомандующего?

В ответ на тихий вопрос Роана Свифт виновато склонил голову.

— Смиренно прошу прощения. Из-за моей беспечности он был похищен.

Голос мужчины дрогнул.

Пустая хрустальная коробка.

Изначально в ней хранился Жезл Верховного Главнокомандующего.

Свифт боялся поднять голову. На его лице возникло жуткое выражение.

С другой стороны, выражение лица Роан казалось равнодушным и противоестественно спокойным.

— Расскажи мне как можно подробнее, что именно случилось.

Свифт глубоко вздохнул и с трудом открыл рот.

— Меня попросили… ознакомиться с реликвиями, связанными с Вашим Величеством и созданием королевства Амарант…

Он осторожно поднял голову.

— Об этом меня просил господин Лаций, лидер доктрины Телиана.

— Хм, — с губ Роана слетел звук, в котором содержался целый букет эмоций.

И вновь все именно так, как он и ожидал.

Между тем, Свифт продолжил свой отчет.

— Господин Лаций использовал небольшой храм за пределами замка в качестве приюта для заботы о гражданах Медиазиса, а также жителей соседних регионов. Он лечит там больных, бедняков, учит тех, кто в этом нуждается. Ухаживает и заботится о маленьких детях…

Все это, безусловно, звучало как похвала.

Что, в принципе, логично. Свифт всегда говорил по сути и хладнокровно оценивал любую ситуацию. Посему его решение удовлетворить просьбу Лация действительно казалось неплохой идеей.

Достойной.

— Какой привлекательный портрет ты нарисовал, — рассмеялся Роан.

Калиан тоже рассмеялся и даже покачал головой.

— Как тщательно он скрывает свою истинную, уродливую природу и завоевывает чужие сердца…

Свифт нахмурился.

— Похоже, я снова проиграл глазам Вашего Величества…

Роан тяжело вздохнул, явно реагируя на эти слова, это признание собственной ограниченности и несовершенства.

— Свифт, мое «зрение», этот якобы талант видеть людей насквозь, совершенно ни при чем…

В его голосе проступила горечь.

— Все дело в странной энергии, которая буквально преображается возле храмов последователей доктрины Телиана, — вмешался дракон.