— …И могу с уверенностью сказать, что я и сейчас иду по жизни с высоко поднятой головой. Очень надеюсь, что вы последуете моему примеру, — завершил я свое выступление.

Сидящие в актовом зале старшеклассники зааплодировали.

— На этом встреча с Юси Инаба-сэнсэем окончена. Желающих получить автограф просим выстроиться в очередь.

С того дня, когда мы с Букинистом отправились в кругосветное путешествие, прошло десять лет.

— Я ваша огромная фанатка! Можно ваш автограф, сэмпай?! — протянула мне книгу, кажется, уже сотая кохай за сегодня.

Вы правильно поняли: я, Юси Инаба, стал писателем.

И сегодня меня пригласили выступить в Дзёто. Очень странно вернуться в родные стены колледжа в качестве культурного деятеля.

— Это правда, что по вашей серии планируют снимать кино в Голливуде?

— А-а, да, вроде ведутся такие переговоры.

— Круто!!!

Галдящие школьницы напомнили мне «трещоток» во главе с Тасиро, и я невольно улыбнулся.

Путешествие, что должно было ограничиться годом, затянулось в итоге аж на четыре. Мы начали с Мексики, затем поехали в Южную Америку, потом в Северную, следом были Китай, Индия, Африка, вся Европа… Заглянули даже на Галапагос и в Гренландию. Ездили от одного знаменитого места к другому, от одного памятника древности к следующему.

Месяц прожили в доме старшего брата Тиаки (роскошная вышла передышка), почти полгода снимали квартиру в Париже… Путешествовали без какого-то плана, но особенности рода деятельности Букиниста не давали скучать и обеспечивали нам регулярные приключения в духе Индианы Джонса. Побеги от банд головорезов, вооруженных огнестрельным или холодным оружием, прилагались.

Обо всем этом я рассказывал в своем блоге (разумеется, опуская совсем опасные детали), и однажды Иссики-сан предложил мне написать на основе него книгу. Тогда я лишь легкомысленно отмахнулся: «Разве это кто-то станет покупать?», — но когда с тем же предложением со мной связались из издательства, тут я немного струхнул.

Я всегда любил читать, но никогда не задумывался о том, чтобы писать что-то самому. Вдруг у меня ничего не получится? Но Иссики-сан придал мне уверенности, сказав: «Записи в блоге у тебя вполне на уровне хороших рассказов», — и я решил попробовать.

Моей дебютной работой стал роман «Инди и Джонс. Зеленая магия» про приключения вечно попадающего во всякие переделки волшебника Джонса и его ученика Инди. По сути, история была пересказом наших с Букинистом приключений, но, как бы то ни было, я получил за нее премию как лучший новый автор и еще какие-то две. И продалась она хорошо, заняв строчку где-то посередине списка бестселлеров, чему я же больше всех и удивлялся. Серия издается уже пять лет, в этом году выходит двенадцатая книга. С прошлого года начали печатать манга-адаптацию (на всякий случай уточню, что рисует не Мотоки), в следующем планируют снять аниме. И да, предложение из Голливуда поступило, но пока все еще на стадии обсуждения.

— Что, долго не отпускали?

Когда мы с библиотекарем вернулись в комнату для посетителей, там меня ждал, попивая кофе, Хасэ. Сегодня он был моим личным водителем — после выступления в Дзёто у нас еще были планы.

— Кофе будете, господин многоуважаемый сэнсэй? — предложил он.

— А у господина большого начальника руки не отвалятся мне его налить? — усмехнулся я.

Хасэ отказался от своей детской мечты поглотить когда-нибудь компанию отца. Вместо этого он ушел в свободное плавание: открыл вместе с друзьями фирму. Сначала они занялись коммерцией и поставками, затем с большим успехом освоили торговлю через интернет, и продолжают стабильно развиваться, захватывая все новые сферы бизнеса. С Хасэ во главе. Снимки одного из самых молодых и успешных предпринимателей страны регулярно появляются в журналах, в том числе и посвященных моде. В компании Хасэ кроме Китадзё и Гото (куда уж без них?) работает в качестве консультанта Тасиро. И вообще почти все сотрудники были «завербованы» Хасэ, еще когда он учился в старшей школе. В этом смысле свою мечту о «собственном королевстве» он осуществил.

— Посмотрел на деда и отца… и о многом задумался, — поделился он со мной однажды.

Их жизненные пути, их отношение к работе и окружающим заставили Хасэ пересмотреть свой образ мыслей. Учась в университете, он заново решил для себя, что может и чего должен добиться.

— Кстати, Инаба-сэнсэй, если я правильно помню, вы учились у нас как раз в то время, когда здесь работал знаменитый Наоми Тиаки-сэнсэй, — с горящими от любопытства глазами придвинулся ко мне библиотекарь.

— А-а, да. Он был моим классным.

— И вы с ним оказались заложниками в том ограблении?!

— Ха-ха, было дело…

Та история с ограблением ювелирной выставки стала своего рода легендой Дзёто, разговоры о которой не стихают и по сей день.

Библиотекарь тяжело вздохнул.

— Как жаль, что Тиаки-сан больше здесь не работает…

Я кивнул.

— И правда, очень жаль. Он был прекрасным учителем. Понимал учеников, как никто другой…

«Тиаки-сэнсэя» больше нет.

Не стало после автомобильной аварии.

Он был за рулем, когда в него въехал пьяный водитель. Машину Тиаки вынесло на тротуар, где как раз шли школьники лет тринадцати-четырнадцати. Чтобы не задавить их, Тиаки вывернул руль и на огромной скорости врезался в стену здания. Да… Он поразительным образом, до мельчайших деталей, повторил судьбу Тихиро.

— Пора собираться, сэнсэй, — посмотрел на часы Хасэ.

Библиотекарь и учителя проводили нас до автомобиля.

Родной колледж. Но как же сильно он изменился. В нем учатся уже совсем другие дети. Три года, что проучилось здесь наше поколение, кажутся таким далеким прошлым…

— Кто бы мог подумать, что ты будешь выступать здесь в качестве писателя, — усмехнулся с водительского сидения Хасэ.

— У нас обоих жизнь сложилась совсем не так, как мы ее себе представляли. Но по сравнению с тем, к кому мы едем, мы еще легко отделались.

— Это точно!

В ресторане, где была запланирована встреча, нас уже ждали.

— Привет, сэнсэй!

— Давно не виделись, Инаба!

— Как выступление в родном колледже?

За столом сидели Тасиро, Сакураба, Какиути, Ивасаки, Уэно, Кацураги, Аска, Маки и Рё.

— Президент Хасэ, у меня к вам деловое предложение!

— Автограф дашь, Инаба-сэнсэй?

— Погодите… Какиути! Да тебя можно поздравить?

За десять лет мы все стали совсем взрослыми. Половина здесь сидящих уже успела сходить под венец.

Хотя кое-кто и отнекивается: «Брак — это конец жизни!».

А что я? Я пока слишком занят работой. Спасибо за беспокойство.

За ужином на телефон Тасиро пришло сообщение.

— Моэги пишет, что все-таки успеет к концерту.

— Бедняга, она хоть иногда отдыхает?

— Как она сказала: «Сдохну, но пойду!». И я ее понимаю, разве кто-нибудь из нас пропустил бы концерт нашего Тиаки-тяна?!

— Никогда! — хором взвыли девушки и вскинули в воздух кулаки.

Мужская половина стола отреагировала одобрительными криками и хлопками.

Единственное, что отличало аварию Тихиро от аварии Тиаки, это то, что последний спасся. Потому что автомобиль у него был леворульный. Но Тиаки потерял правую руку, из-за чего оставил работу учителем, сказав: «Теперь я уже, если понадобится, не смогу защитить учеников».

Так Chiaki вернулся в клуб «Эвертон».

Больше всех его возвращению — даже больше фанатов — радовался «костяк», в число которых входит Масамунэ-сан и Каору-сан.

Тиаки занимался делами клуба и примерно три раза в неделю пел с его сцены. К тому моменту мы с Хасэ, Тасиро и многие другие его бывшие ученики получили членство и часто приходили его послушать. На восстановление после аварии у него ушло около года, но, несмотря на легкую худобу, цвет лица у него был заметно здоровее, чем когда он работал учителем.

— Ну еще бы, он же теперь дрыхнет каждый день по десять часов, стресса никакого, только что попросит — ему всё на блюдечке принесут, — фыркнул Каору-сан, не скрывая радости. Тиаки действительно не подходил на роль учителя.

Но раньше он никогда не был клубным певцом. Когда он возглавлял «Эвертон» в прошлый раз, то занимался управленческими вопросами и пел крайне редко, в виде большого исключения.

— Как вспомню тот вечер — прямо мурашки по коже! — сверкнула глазами Тасиро.

— Да уж, повезло нам, что мы тогда там оказались.

В тот день мы с Тасиро приехали в «Эвертон» послушать Тиаки. Внутри царило непривычное взволнованное оживление.

— Здесь Андреа Браваццуо!

Даже мне, не увлекающемуся оперой, было знакомо имя этого всемирно известного тенора. И этот обладатель голоса, прозванного «усладой божьей», тайно пришел в «Эвертон».

Легендарный певец Кристофер Эвертон никогда не поднимался на большую сцену, что не помешало ему прослыть «Золотым перезвоном». Слух, что у него появился «наследник», взбудоражил весь музыкальный мир. С возвращения Тиаки в клуб не прошло и месяца, а среди его посетителей стали то и дело мелькать знаменитые западные исполнители, композиторы и другие, связанные с музыкальной индустрией известные люди (членам клуба разрешено приводить с собой гостей). Кто-то плакал, слушая Тиаки, кто-то (чаще всего это касалось тех, кто был уже в возрасте) подходил после выступления и молча пожимал ему руку, что служило лишним доказательством признания уникального таланта Кристофера Эвертона и пришедшего ему на смену Тиаки.

В тот вечер Браваццуо, дослушав песню в исполнении Тиаки, решительным шагом направился к сцене, без малейшего смущения преклонил перед ним колено и сказал:

— Наследник Золотого перезвона, я умоляю вас согласиться выступить со мной.

И он взял Тиаки за руку и с глубоким почтением ее поцеловал.

Наверное, все находящиеся в тот момент в клубе про себя завизжали. По крайней мере, мы с Тасиро точно. Даже у Тиаки глаза на лоб полезли.

Разве можно сказать «нет» преклонившему перед тобой колено гению Браваццуо? Нет.

Тиаки, как и Кристофер, до того момента категорически отказывался петь с большой сцены, но отклонить предложение Браваццуо не смог и согласился принять участие в его проекте «Four Colors Concert», ограничивающемся всего тремя выступлениями: в Нью-Йорке, Париже и Токио.

Кроме Тиаки, Браваццуо пригласил еще обладательницу «самого красивого сопрано в мире» Саюлу Блэкбёрн и Терезу Кони, про которую говорят, что «ее голос подобен пению Девы Марии». Репертуар у них был разнообразный: начиная оперой и заканчивая роком. Концерты в Нью-Йорке и Париже прошли с огромным успехом. Но больше всего, конечно, слушателей поразило пение никому не известного (имеется в виду обычной публике) Тиаки. Мировые СМИ забурлили, а тем более японские — Тиаки отказался давать интервью, что лишь подогрело к нему интерес (и возмутило наших журналистов: «Опять?!»).

И вот сегодня последний концерт в Японии. Разве можно было такое пропустить? Да никогда! Хотя нам невероятно повезло, что мы смогли достать билеты (стоит сказать спасибо Хасэ и Тасиро, дернувшим за нужные ниточки).

В зале стоял жар от пропитавшего воздух предвкушения. На одной сцене с всемирно признанными гениальными исполнителями будет петь японец! Понятно, что возбуждение зрителей еще до начала концерта зашкаливало.

Когда Тиаки вышел под свет софитов, у меня по всему телу волосы встали дыбом. От него исходила такая мощь! Ни у кого бы язык не повернулся сказать, что он терялся на фоне своих знаменитых коллег по сцене. Тиаки был в своей стихии. И этот человек много лет проработал обычным учителем! С ума сойти можно!

Первой песней стала «La FiammaSacra». Созвучие четырех уникальных голосов производило неизгладимое впечатление. Тиаки отдали исполнение самых красивых строчек. Воистину перед нами выступал один из самых потрясающих певцов во всем мире.

— Невероятно!..

И у меня, и у Хасэ мурашки бежали по коже.

Концерт продолжился соло и дуэтами под самые разные аранжировки. Два часа пролетели незаметно. Под конец весь зал встал, и, казалось, овации никогда не стихнут.

После окончания нас с Тасиро отправили за кулисы поздороваться. Несмотря на кордоны охраны, нас легко пропустили, а все благодаря…

— Проходите, проходите!♪ Как вам концерт?

Все благодаря Камии-сан.

— Просто нет слов, Камия-сан! Меня до сих пор всю трясет!

Камия-сан занимается семейным бизнесом и по совместительству работает в «Эвертоне». Другими словами, она претендентка на вхождение в «костяк». Но в ее случае можно не сомневаться, что так и будет. Она уже стала правой рукой Масамунэ-сана и, пока его не было (он сопровождал Тиаки в турне), два месяца руководила клубом вместо него.

Гримерка утопала в цветах. Кроме Тиаки и Масамунэ-сана здесь были еще два члена «костяка» — Бьянки и Син.

— Привет, господин писатель.

— Здравствуйте!

— Йо, — поднял единственную руку развалившийся на диване Тиаки. Он выглядел вымотанным, но если во время работы в Дзёто он часто напоминал ходячий труп, то сейчас это была нормальная, здоровая усталость.

Черный пиджак ему невероятно шел, а фасон — немного длиннее, чем классические модели — напомнил мне белый гакуран, в котором он был на Культурном фестивале, и я едва сдержал смех. Тиаки не любит пиджаки и костюмы, и, даже когда еще был учителем, ни разу их не надевал. Однако сегодня его мнения никто не спрашивал.

— В кои-то веки наконец-то увидел вас в костюме. Вынужден признать, что и без руки вы все равно неотразимы. Просто зла не хватает.

— И это все, что у тебя есть мне сказать? — скривился Тиаки.

Я ущипнул его за щеку.

— Не престало мужику за сорок дуться, прямо как Тасиро!

— Так его, так, Инаба! — засмеялись его друзья.

— Вы были потрясающи, Тиаки-тян! Восхитительны! — вмешалась Тасиро.

— Хасэ, Аска и остальные тоже пришли. Мотоки вся взмыленная принеслась в последний момент; всю ночь, сказала, работала.

Я сел рядом с Тиаки на диван, и наши глаза оказались на одном уровне. В росте и весе я уже давно его обогнал. Сейчас я мог запросто покрыть его ладонь своей. Сколько же прошло времени… И как же замечательно, что, несмотря на все превратности судьбы, мы здесь, живые и здоровые.

— Какиути ждет ребенка, — сообщил я.

Тиаки радостно прищурился. И на миг я вновь увидел в нем учителя.

Он пообещал неделю отдохнуть и вновь вернуться в «Эвертон».

Затем в гримерку пришел Браваццуо, и мы с Тасиро засобирались.

— Увидимся в клубе!

В следующий раз мы увидимся, уже вернувшись к привычным будням.

Пусть наши с ним жизни сложились немного… ладно, совсем не так, как мы на то рассчитывали, главное, что мы оба остаемся полноценными людьми.

И продолжаем здороваться друг с другом «Привет» и «Йо».

— Но слушай, было классно! Совсем не так, как в клубе! Хотя это-то как раз понятно, но все равно, какая же у него бешеная энергетика! — продолжал восхищаться Хасэ, даже когда мы уже зашли в прихожую «Котобуки».

Нам навстречу выбежала Акинэ-тян.

— С возвращением! Рю-сан здесь!

Мы с Хасэ переглянулись и бросились в гостиную.

— Привет! Давно не виделись, Юси-кун, Хасэ-кун.

— Рю-сан!

Сейчас он выглядел уже моложе нас. Рядом с ним сидели два совсем еще маленьких мальчика. Короткие волосы; блестящие, будто бусинки, глазки. Его сыновья?.. Нет, конечно!

— Знакомьтесь: новые перерождения Буси и Белы. Это — Юки, а это — Тайки. Близнецы.

Мы с Хасэ так и замерли.

За прошедшие десять лет мать Буси ни разу не явилась, и ее ненависть, удерживающая душу Буси на Земле, ослабла. По всей видимости, подпитывающие ее дух отрицательные эмоции рассеялись, и он вместе с ними. Придя к такому выводу, Рю-сан и еще одна «матушка» Буси Аканэ-сан однажды забрали Бусю и Белу из особняка, сказав, что проводят их на Небеса.

Конечно, мы очень за них радовались, но Хасэ все равно едва не заплакал. Я и сам затосковал. Но Рю-сан улыбнулся:

— Не переживайте, они очень быстро переродятся.

— Переродятся?

— Но… как вы узнаете, где они появятся на свет?

— Я узнаю. Положитесь на меня, — с легким самодовольствием хмыкнул черный волшебник.

С того дня минуло два года, и вот совсем недавно Рю-сан объявил:

— Они родились в семье моих знакомых. Близнецами. Скоро я их привезу.

Уже одни эти слова заставили мое сердце дико забиться.

Но это не шло ни в какое сравнение с той бурей эмоций, что я испытал, когда увидел живых Бусю и Белу. Трясущейся рукой я коснулся Тайки…

— Я его чувствую!..

К Бусе я тоже мог прикасаться, но это было совсем другое. Теплый, живой малыш. Я слышал биение его сердца.

Мне вспомнилось, как меня растрогало тепло объятий Хасэ после моего долгого полугодичного сна.

Как же это потрясающе — жить!

Юки, оказавшийся напротив Хасэ, призывно вытянул к нему ручки.

— Это Буся! — тут же без тени сомнений заявил Хасэ.

Акинэ-тян и Поэт расхохотались.

А Хасэ…

— Все, это выше моих сил… — пробормотал он и, обняв Юки и прижав лицо к мягкому теплому тельцу, застыл в полной неподвижности.

Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, Хасэ. Теперь Буся наконец обретет настоящее счастье. Он будет жить, расти, плакать и смеяться, любить… Именно так и должно быть. Как бы все в особняке о нем ни пеклись, нельзя, чтобы человеческая душа не знала настоящих, прижизненных радостей и печалей. Рю-сан гарантировал Беле и Бусе достойных родителей, которые будут растить их в заботе и любви. К тому же, практически у нас на глазах. Чего еще желать?

Но… Буси, каким мы его знали, больше нет. Поэтому стопроцентной радости не получается, к ней примешивается где-то одна десятая процента грусти… по малышу, который навсегда нас покинул.

Хасэ плакал в уютной тишине гостиной. Тайки и Юки удивленно на него смотрели. В темном саду, словно празднуя возвращение Буси и Белы, маленькие светящиеся существа водили хоровод.

Рю-сан пообещал время от времени привозить близнецов. Хасэ, продолжая обливаться слезами, уехал к себе на квартиру (переехал из родительского дома, еще учась в университете).

— Как концерт Тиаки-сэнсэя? — спросил Поэт, когда я присоединился к нему за саке в гостиной.

— Потрясающе, и это мягко сказано. Все-таки он гений.

— Наконец-то он взошел на большую сцену!

— Но на этом с подобными масштабными выступлениями покончено. Он и журналистов всех восвояси отправляет.

— Такая решимость достойна уважения. Но жаль, конечно, с его талантом ограничиваться всего тремя концертами.

— Зато продажи их записей наверняка взлетят до небес.

— А-ха-ха-ха-ха! А ты стал прагматиком, Юси-кун!

Любуясь звездным небом за окном за рюмочкой в компании Поэта, я невольно подумал о Художнике.

— Как там, интересно, Акира-сан…

— Наверняка тоже сейчас глушит.

Художник пять лет назад уехал на Аляску и так там и остался. Не смог бросить щенков Сигара. В Японию приезжает лишь изредка.

— Хорошо покупалась, — вернулась из подвала румяная Акинэ-тян.

Все такая же неунывающая и энергичная, она работает в больнице Цукиноки, где заботится как о людях, так и о потусторонних созданиях.

Марико-сан продолжает ухаживать за маленькими подопечными в яслях для нежити.

Сато-сан посчитал свою карьеру в косметической компании «Суар» завершенной и недавно устроился в качестве «вчерашнего выпускника» в новую фирму.

— Я дома!

Это вернулся Букинист.

— С возвращением! Давно тебя не было, — поприветствовал его Поэт.

— Йоу, Инаба-сэнсэй! Видел, видел твою книгу в британском магазине. Кто-то, смотрю, неплохо так денежки гребет.

— Вы меня переоцениваете.

— Встретился в Берлине с Антикваром.

Букинист и Антиквар продолжают путешествовать по всему миру.

Рурико-сан принесла поздний ужин: фунчозу с курицей.

— О-о-о, вкуснота! — пришел в бурный восторг Букинист.

Рурико-сан принялась довольно растирать пальцы. Глядя на них, я вспомнил, как сам был счастлив до полусмерти, впервые за четыре года бесконечных странствий поев ее стряпни.

Я рассказал Букинисту о концерте Тиаки и о Бусе с Белой. За разговорами время пролетело незаметно.

Что-то поменялось. Что-то осталось неизменным.

Многое произошло за эти десять лет.

А что нас ждет в следующие?

Я любовался ночным небом из окна своей комнаты. Это успело войти у меня в привычку.

— Чудесная тихая ночь, господин, — появился из ниоткуда на «Пти» Фул.

— Привет, Фул. Сколько тебя не было, неделю?

— В последнее время вы были очень заняты, ваш скромный слуга не смел мешать своему господину, — отвесил он глубокий поклон.

Фул ведет себя уже не столь нагло и легкомысленно, как раньше, но время от времени в его поведении все-таки проскальзывает некая театральщина.

Сакура Особняка нежити после череды цветений наконец сменила розовое убранство на зеленое.

Но и в следующем году она наверняка будет столь же прекрасна. Жду с нетерпением.

В такие ночи, как сегодня, я всегда вспоминаю тот день.

Горящую, подобно россыпи спасительных огоньков, вывеску посреди темноты.

С того дня моя жизнь кардинально изменилась.

Мой мир расширился до бесконечности. Мои возможности стали безграничны.

Столько новых встреч, столько новых открытий о самом себе.

Не знаю, достиг ли я уже того самого, предназначенного конца моей дороги жизни.

Поэтому я продолжаю идти. Смотря только вперед.

— Ну что, пора за работу?

В тишине комнаты слышится чье-то шебуршание. В такие ночи мне всегда легко пишется.

Если ваша жизнь зашла в тупик, попробуйте заглянуть в «Агентство недвижимости Маэда».

Возможно, его риэлтор, почесывая заросший щетиной подбородок, скажет вам:

— Я одолжу вам ключ от комнаты в Особняке нежити.