Прошло всего четыре дня.

Хасэ как раз задумался о возвращении домой, когда ему позвонила мама со страшной новостью.

Его старшей сестре, Мигиве-сан, внезапно стало плохо на работе, и ее увезли на «скорой».

Мама попросила немедленно приехать, и мы с Хасэ на максимальной скорости помчались на его мотоцикле в больницу.

— Не могу представить, чтобы Мигиве понадобилась «скорая». Разве что аппендикс воспалился! — выпалил Хасэ.

Он часто называет женскую половину их семьи «монстрами». Когда семейство Хасэ куда-нибудь отправляется… правда, Кэйдзи-сан из-за занятости почти никогда с ними не ездит. Так вот, во время путешествий именно Хасэ приходится выполнять все капризы мамы — Мидзухи-сан — и сестры — Мигивы-сан (хотя это неизменно и когда с ними отец). А учитывая их неиссякаемую энергию в вопросах развлечений, они эксплуатируют Хасэ так, что любой гид на его месте грохнулся бы в обморок от переутомления.

Мидзуха-сан родилась в семье крупного политика, получила великолепное воспитание и образование и производит впечатление милой и доброй женщины, но на самом деле ей не откажешь в напористости и предприимчивости. А Мигива-сан предстает в глазах окружающих утонченной и умной красавицей, и мало кто знает, что от отца она унаследовала железную хватку. Причем не только в смысле ведения бизнеса. Мигива-сан обладательница дана айкидо, и Хасэ еще ни разу не побеждал ее в схватке. Так что великий и ужасный «наследник семьи Хасэ», он же «молодой господин Мидзуки», с рождения находится в кабале у матери и сестры.

В общем, Хасэ несильно волновался: «Максимум приступ аппендицита или гастроэнтерита».

Я тоже ни о чем серьезном не думал. Я слишком хорошо знал Мигиву-сан — она хоть и выглядит истинной леди и писаной красавицей, но это не мешало ей с детства использовать младшего брата в качестве боксерской груши. А что ее увезла «скорая» — так явно из-за какой-нибудь ерунды.

Но встретившая нас в больнице Мидзуха-сан была белой как полотно.

Мигива-сан, не переставая морщиться, лежала на койке.

— Сказали, в брюшной полости нашли какое-то крупное образование, — пояснила Мидзуха-сан, встревоженно хмурясь.

Оказалось, Мигива-сан с утра чувствовала себя неважно: в животе будто появилось что-то постороннее и тяжелое. А вскоре после начала рабочего дня она вдруг ощутила такую сильную резь, что не могла пошевелиться.

Изучивший рентгеновский снимок врач смог лишь неопределенно сказать, что видит какое-то пятно.

Мигиву-сан немедленно отправили на дополнительное, более точное обследование. Оставалось только дождаться результата.

— Сначала предположили миому.

Эти доброкачественные образования встречаются у значительного числа женщин, и особой опасности они не представляют, если, конечно, не достигают больших размеров. Многие и не подозревают, что у них есть миома, пока однажды не почувствуют сильную боль в паху от разрастающейся опухоли.

— Но пятно расположено не там, где матка…

Хасэ слегка сдвинул брови и тихо спросил:

— А это не внематочная беременность?

И немедленно получил брошенной подушкой в затылок.

— У меня три дня назад месячные начались! Только вякни еще что-нибудь на эту тему! — сквозь боль скорчила страшную рожу Мигива-сан.

Мидзуха-сан бросилась к ней.

— Тебе же сказали отдыхать!

— У-у, мне больно… Тошнит… Будто что-то желудок сжимает…

Мигива-сан раздраженно помотала головой.

Я, конечно, не умею лечить болезни, но, по крайней мере, мог снять боль. Вот только я не видел внутри Мигивы-сан урон.

«Получается, я тут бессилен».

Фул предупреждал, что мое исцеление работает далеко не со всеми. А что получилось с Тасиро и Тиаки — так это простое везение.

— Мидзуки! Отправляйся домой и привези мне ангорский плед и теплую кофту! Мне холодно. И еще айпод. И носки! — принялась раздавать команды с больничной койки Мигива-сан.

У Хасэ на виске запульсировала жилка. Я едва сдержался, чтобы не захохотать.

— Мигива-сан, я позже съезжу и все соберу. Тебе ведь еще белье и полотенце понадобятся, — возразила Мидзуха-сан.

Но ее дочь упрямо заявила:

— Я хочу сейчас. Мне холодно!

Хасэ протяжно вздохнул, и в этот момент в палату зашел Кэйдзи-сан.

— В чем дело, Мигива? Что-то не то съела?

— Здрасьте, — поздоровался я.

— О, Юси! И ты здесь? Извини за переполох.

Кэйдзи-сан, приехавший с работы, был как всегда неотразим. Пошитый на заказ дорогущий костюм, часы и аксессуары. Хасэ при виде своего соперника скривился, будто лимон проглотил.

«И чего он переживает, лет через двадцать станет ничуть не хуже», — подумал я.

— Кэйдзи-сан! — прильнула к нему обеспокоенная Мидзуха-сан.

Кэйдзи-сан крепко прижал жену к груди.

— Что говорит врач?

— Ждем результатов обследования. Сказали, какое-то пятно в брюшной полости.

— Все будет в порядке. Ничего страшного. Да, Мигива?

— Воркуйте в коридоре! — огрызнулась дочь.

Кэйдзи-сан шепотом спросил жену:

— Это не внематочная беременность?

Возвращенная под голову Мигивы-сан подушка вновь отправилась в полет. Но Кэйдзи-сан успел перехватить ее перед самым носом.

— Да ты, смотрю, полна сил!

— Не вздумай заикнуться об этом Юки-сану! — взревела Мигива-сан. Лицо у нее при этом было еще страшнее, чем прежде.

— Мигива-сан, прекрати! — рассердилась Мидзуха-сан.

— У-у… как больно!

От Хасэ я знал, что Мигива-сан влюблена в личного секретаря Кэйдзи-сана — Кадзуму Юки.

Тут в палату заглянул лечащий врач.

— Вы члены семьи? Можно вас?

Все направились в коридор.

— Инаба, побудешь с ней? — попросил Хасэ.

— Конечно.

Я присел в изголовье койки.

— Хочешь чего-нибудь?

— Воды.

Мигива-сан слегка приподнялась и с болезненной гримасой отпила от стакана. Цвет лица у нее был нездоровый. Из-за бледности темные глаза казались совсем черными.

— Не повезло тебе в новом году, — посочувствовал я.

Она криво усмехнулась.

— И не говори. Вообще он по-дурацки начался. С первого января каждую ночь кошмары снятся. Правильно говорят, что сон в первую ночь года — вещий.

— Тебе снятся кошмары?

— Угу. Один и тот же сон уже четвертую ночь подряд.

Разве такое возможно?

У меня в груди заворочалось нехорошее предчувствие.

— А… что за сон-то?

Мигива-сан недовольно сощурилась.

— Настоящий кошмар. Прямо как в фильмах ужасов. Кто-то барабанит во входную дверь, я открываю, а на пороге демон.

— Демон?

— Ну да. Демон. Морда — вылитая маска Хання*, изо лба два рога торчат. Я закричала и тут же проснулась.

«Чтобы ты…»

— Спорим, ты сейчас подумал: «Чтобы ты, и проснулась от крика?».

Я поспешно замотал головой.

— Вовсе нет! Любой бы заорал, увидь он на пороге своего дома демона.

— Мне правда страшно было до жути. Сердце колотилось, как бешеное. А во вторую ночь опять этот демон, только на сей раз он схватил меня за руку. А в третью ночь… Он уже был в коридоре. Барабанил в дверь моей комнаты, я открыла, вижу — он стоит…

— Тот же самый?

— Угу.

Мне почудилось, что по спине скользнул леденящий поток густого тумана.

— А сегодня ночью?..

— Сегодня…

Выражение лица Мигивы-сан резко помрачнело.

— Он был в моей комнате. И опять схватил меня за руку… А потом… Потом мне стало так страшно, что я проснулась. Понимаешь, о чем я?

Она посмотрела на меня своими черными глазами. Я сглотнул. Мигива-сан заставила себя проснуться, испугавшись того, что этот демон мог с ней сделать. Настолько происходящее во сне казалось реальным.

— Может… это от переутомления? Я только осенью прошла диспансеризацию, все было нормально… Или… мне так одиноко, что это подсознание подсылает мне во снах демонов?! Какой ужас! Ни в коем случае не рассказывай это Юки-сану, хорошо?!

Я, навесив на лицо улыбку, покивал.

Тут явно не в подсознании дело. Видеть несколько ночей подряд один и тот же сон, действие которого постепенно развивается… Да еще и такой жуткий кошмар! Вдруг это намек или предупреждение?

— Я выйду ненадолго в туалет.

Я бегом помчался на крышу и, убедившись, что вокруг никого, достал из кармана «Пти».

— Фул!

— Приветствую вас, господин, — сложился пополам в поклоне появившийся из ниоткуда маленький человечек.

— Ты же наверняка почувствовал, что с Мигивой-сан… Это ведь не обычное недомогание?

— Совершенно верно. Ваш скромный слуга ощутил сильные враждебные волны.

— Я так и знал! Так что с ней? В нее кто-то вселился?

— К сожалению, не смею утверждать наверняка, — он сложил на груди короткие ручки. — Не желаете ли, чтобы вам погадали норны?

— Те сестрицы-идиотки?!

— Ну зачем же так строго! Они какие-никакие, но все-таки родственницы богини судьбы.

Я открыл десятую страницу «Пти».

— «Колесо Судьбы»! Норны!

Вслед за разрядом молнии — передо мной появились три богини и черный котел.

— Вы звали, господин?

Эти три преклонившие передо мной колени девушки в белых одеяниях выглядели на сторонний взгляд вполне божественно, но я по опыту знал их главную особенность: сестры Скульд, Верданди и Урд не переносят друг друга на дух. Для гадания им нужно, объединив силы, заглянуть в котел, но вместо этого они постоянно ссорятся.

— Да, в общем… погадайте о причине недомогания Мигивы-сан.

— Как пожелаете.

Троица молча встала вокруг котла.

«О-о! Они так изменились с прошлого раза, может, потому что у меня прибавилось духовных сил?!» — только обрадовался я, как…

— Ай! Урд! Моя нога! Не топчись по ней!

— Ничего я не топталась!

— Еще как топталась! Не отнекивайся, дура чертова!

Верданди и Урд хватило пары секунд, чтобы затеять перепалку.

— Сосредоточьтесь на гадании! — истерично закричала Скульд.

— Их отношения оставляют желать лучшего, к сожалению, — развел руками Фул.

От его беззаботности у меня так и зачесались кулаки.

Несмотря на непрекращающуюся грызню, сестры кое-как завершили гадание и объявили:

— Мы чувствуем что-то вязкое и черное!

«А других ответов у вас в арсенале нет?!» — хотелось заорать мне, но то был бы камень в мой огород: винить я мог лишь свои ограниченные способности.

Но вернув богинь в «Пти», я задумался. Фул сказал, что не может утверждать наверняка, что это, а сестры почувствовали что-то вязкое и черное…

— Прямо как в тот раз…

В прошлом году по колледжу прошел слух о «привидении в подсобке актового зала», которым на самом деле оказался образ ненависти одного женоненавистника. Тот успел окончить школу, но скопившиеся в подсобке отрицательные эмоции остались и со временем обрели собственную волю и свободу перемещения.

— Что если болезнь Мигивы-сан… это влияние чьего-то мысленного образа?

Я задумчиво наклонил голову. Вся ситуация казалась донельзя странной.

Когда я шел назад к палате, то увидел идущего мне навстречу по коридору Хасэ.

— Ха… — начал я, но осекся, испуганный его мрачным видом.

Следом за ним шла понурая Мидзуха-сан. Ее поддерживал Кэйдзи-сан. При виде меня он вымученно улыбнулся и приветственно поднял руку.

— Хасэ…

— Поехали назад в особняк, Инаба.

Мы направились к выходу. Я повернулся к другу. Его профиль был будто выточен из мрамора. Глаза смотрели в пустоту.

— С Мигивой-сан… что-то плохое? — собравшись с духом, спросил я.

Хасэ остановился.

— Сказали, операция невозможна, — тихо ответил он. — Крупное образование рядом с маткой. Даже если удалять вместе с ней, не избежать сильного кровотечения. Через опухоль проходят артерии и нервы…

— И… что делать?

Хасэ помотал головой.

— Они не знают… Сказали, что на данном этапе медицина не в силах помочь.

«То есть Мигиве-сан… остается лишь продолжать мучиться?»

— Я когда увидел эту опухоль на рентгеновском снимке… у меня волосы зашевелились. Прямо как эмбрион…

От этих слов меня самого в дрожь бросило.

— Х-Хасэ!..

Я схватил его за руку.

— Что?

— А… а что… что если…

Кошмар Мигивы-сан… Нечто вязкое и черное…

— Я сейчас скажу кое-что очень странное, ты только не сердись, ладно?

— В чем дело?

— Вдруг… вдруг ее болезнь… вызвана чем-то сверхъестественным?

Хасэ изумленно на меня покосился. Затем повернулся ко мне лицом и положил поверх моей ладони свою.

— Инаба. Нельзя во всем винить духов и нежить.

— Нет!.. Я это знаю! Просто Мигива-сан…

Я пересказал ему кошмар его сестры и то, что мне нагадали норны. Хасэ, нахмурившись, слушал.

— Но Мигива не увлекается потусторонним. Даже если бы ее позвали в какое-нибудь опасное место, она бы ни за что не пошла.

— А что если это чья-то злая воля?

Мои слова заставили Хасэ задуматься. В следующий миг он широко распахнул глаза.

— Завистников у нее и правда достаточно. Она красивая, умная, успешная и из богатой семьи, вокруг нее постоянно мужики вьются. Единственный, который ей нужен, взаимностью не отвечает, но это не мешает ей менять ухажёров, как перчатки. Многим это не нравится… И среди сокурсников, и среди коллег полно тех, кто ее не переносит.

— А вдруг это происки конкурентов?

Хасэ непонимающе на меня воззрился.

— Что если вашу семью проклял кто-то, затаивший обиду на твоего отца?

— Ты перечитал книг, Инаба. Отец мой, конечно, многим перешел дорогу, но чтобы его проклинать… — Хасэ решительно замотал головой. — Нет. Не верю. Даже если у кого-то есть подобные силы, я просто не верю, чтобы кто-то мог всерьез наводить порчу на отца или Мигиву. Да она на них и не подействует! Еще и отлетит назад к наславшему!

Это он их так хвалит?..

— Нет. Точно нет. Нет, нет и еще раз нет, — помотал головой Хасэ.

— Но мне все равно не дает покоя кошмар Мигивы-сан. И Фул сказал, что чувствует что-то враждебное… Я думаю спросить Рю-сана и Букиниста, раз они все равно вернулись.

— Ну… Да, можно… — рассеяно кивнул Хасэ.

После возвращения в особняк, он поспешно собрал вещи и уехал домой. Ни Рю-сана, ни Букиниста на месте не оказалось. Антиквар уехал еще третьего января, Художник ушел по рабочим делам, в гостиной я обнаружил лишь пьющего чай Поэта.

— Букинист опять куда-то отправился, так что когда вернется — большой вопрос. А Рю-сан, думаю, у Фудзиюки-сэнсэя, — пояснил он.

— А-а, понятно.

Рю-сан выглядел практически здоровым, но все равно каждый день ходил на лечение к Фудзиюки-сэнсэю.

За заботами о Бусе, страшно расстроенном неожиданным отъездом Хасэ, незаметно наступил вечер, а вместе с ним в особняк вернулся Рю-сан.

— Я дома! А-ах, как я проголодался!

Рю-сан на самом деле ел заметно больше, чем обычно. Видимо, восстанавливал израсходованные силы.

— Рю-сан… можно спросить у вас совета?

— Конечно, по поводу чего?

За кофе в гостиной я рассказал ему о ситуации с Мигивой-сан.

— Ты думаешь, ее недомогание вызвано проклятьем? — спросил Поэт.

Я кивнул.

— Мне очень не понравилась эта история с кошмарами… И когда Хасэ сказал, что опухоль напоминает очертаниями эмбриона, у меня мурашки по коже побежали. Не только потому что даже представлять это жутко, я почувствовал что-то еще… Не могу объяснить…

Рю-сан сопровождал мою речь короткими кивками. Его черные глаза невидяще скользили по комнате.

Вдруг на столе перед нами появился Фул.

— Вы задействовали всевидение, господин черный волшебник? — спросил он.

Всевидение? А его можно вот так запросто задействовать? Без особых заклинаний и медитаций?!

Рю-сан усмехнулся моему изумлению.

— В твоем случае это несложно. Между тобой и Хасэ-куном очень крепкая связь.

— Вы что, смотрите через меня?!

— Его сестры же здесь нет, поэтому приходится использовать тебя, как связующее звено.

Рю-сан смотрел на меня, но видел при этом нечто совершенно иное. Что-то за мной. Я даже немного смутился под этим пронзающим насквозь взглядом.

— Дорогая больница, ничего не скажешь. Роскошная палата… А Мигива-сан красавица. У них с Хасэ-куном схожий разрез глаз.

Он и правда ее видит! Не сходя с места, видит Мигиву-сан, находящуюся отсюда за многие десятки километров!

— У них обоих глаза отца, — подтвердил я. — И они оба одинаково злятся, когда им об этом говорят.

Выражение лица Рю-сана изменилось. Взгляд уставился с одну точку.

— Действительно… ее болезнь необычна.

— Я так и знал.

— Но… это не проявление сверхъестественных сил. То есть в нее не вселился злой дух. И на проделки нежити тоже не похоже…

Рю-сан слегка наклонил голову вбок.

— Чувствую чью-то сильную волю… Там кто-то есть…

— Привидение?

— Мужчина в кимоно… Волосы до плеч… На ногах дзори… Лицо плохо видно… Кажется, он молод… Лет тридцать.

О ком он говорит? Кто этот тридцатилетний мужчина в кимоно?

Рю-сан, продолжая смотреть в пространство, медленно приподнял правую руку.

— Ручку… что-нибудь пишущее…

Я подсунул ему альбом и набор фломастеров Буси, которые всегда лежат в гостиной. Рю-сан стал что-то рисовать на листе, продолжая при этом смотреть куда-то вдаль. Наблюдать за этим было странно.

— Автоматическое письмо, — с интересом прокомментировал Поэт.

Вообще-то автоматическое письмо — это когда духи через медиумов передают послания на бумаге, но оно мало отличается от того, что делал Рю-сан. Не опуская взгляда на лист, он рисовал то, что видел с помощью своих экстрасенсорных способностей.

— Я не самый умелый художник… — когда все закончилось, сказал он, немного смущенно почесав голову. — Хорошо, что Акира-сана нет. Я бы со стыда сгорел, увидь профессионал мою мазню.

Но его рисунок вовсе не был таким уж плохим. На нем был изображен молодой мужчина в кимоно и хаори, с дзори на ногах и растрепанными волосами до плеч.

— Это что, танто*? — указал пальцем Поэт.

Из-за пояса мужчины торчала какая-то короткая палка.

— Нет… Скорее всего, кисэру.

— Кисэру… под стать одежде… Из какого же века этот человек?

— Он наш современник, — ответил Рю-сан и приписал рядом с кисэру «изображение демона».

— Демона… Изображение демона… — пробормотал я.

Странное совпадение.

— Кисэру серебряная с орнаментом в виде демонов. Его я очень хорошо рассмотрел. Умей я рисовать лучше, изобразил бы узор в деталях.

— Как вы думаете, кто это?

— Скорее всего, кто-то из родственников.

— Из родственников?! — я оторвался от рисунка и встретился взглядом с черными глазами Рю-сана.

— Он возник сразу же, как только я всмотрелся в Мигиву-сан. Он очень тесно с ней связан, но как именно… на данном этапе я не могу сказать.

Я опять обратился к рисунку.

— Но это не привидение и не нежить, так? Остается только… мысленный образ?

— Вероятно, — сказал Рю-сан и тихонько вздохнул. — С мысленными образами всегда непросто. Особенно с образами ненависти. Призраков и нежить можно поймать с помощью заклинаний, но с ними это срабатывает далеко не всегда.

И он погладил по голове Бусю, клюющего носом на коленях у Поэта.

Далеко за примером ходить не надо: мать Буси хоть и призрак, но представляет собой сгусток чистой злобы. Поэтому Рю-сан даже с помощью заклинаний не может ее изгнать. Пока она не осуществит свою маниакальную идею — пока вновь не убьет Бусю, — ненависть к нему будет продолжать ее подпитывать. Поэтому, несмотря на все молитвы Рю-сана и Акинэ-тян, душа Буси остается на Земле и сможет отправиться на Небеса, только когда эта связь между ним и матерью исчезнет (как вариант, вместе с ее духом). К счастью, ненависть матери постепенно ослабевает.

— Миуру тогда тоже захватил мысленный образ.

— Тот случай был простым. Образ искал себе пристанище; чтобы справиться с ним, достаточно было предоставить подходящий сосуд.

«Монстра подсознания», вселившегося в моего бывшего учителя, поглотил более вместительный сосуд, чем человеческое тело, — сикигами.

— Для накопления сильных эмоций необходим конкретный объект. И они не исчезнут, пока не найдут выхода, — добавил Рю-сан.

Фул со вздохом развел руками.

— Людская натура одинакова во всем мире и не меняется, даже по прошествии многих веков.

Велика сила любви, но нельзя недооценивать разрушительную силу зависти и ненависти, потому что эти эмоции имеют тенденцию быстро накапливаться и укореняться.

— Потому что завидовать и ненавидеть кого-то намного проще, чем прощать и любить, — холодно сказал Поэт.

Мне нечего было возразить. Особенно когда передо мной сидела жертва такой чудовищной и несправедливой ненависти — маленький Буся. Его мать, вместо того чтобы полюбить его и найти в себе силы справляться с трудностями, озлобилась на весь мир и вымещала это на малыше.

— Всегда можно найти иной путь: отказаться от отрицательных эмоций, переключиться на что-то другое, но есть такие, кто этого не может. Они зацикливаются на своей ненависти и не видят больше ничего вокруг. Ныряют в нее с головой и уходят на дно. Навсегда.

У многих входит в привычку оскорблять других, вымещать на них свой негатив. В интернете полно таких примеров. Но разве это что-то дает кроме саморазрушения?

— Для начала, Юси-кун, спроси у Хасэ-куна насчет этого мужчины в кимоно. Он точно ключ ко всей этой истории. Узнаете ответ на эту загадку — и я помогу вам всем, чем смогу.

— Спасибо большое!

Меня наполнила уверенность. Уж если Рю-сан вызвался помочь — мы наверняка со всем справимся!

— Ваши скромные слуги готовы свернуть горы ради своего господина! — не остался в стороне Фул.

— Конечно-конечно, — рассеянно отозвался я, запихнув его в карман.

1. ↑Маска японского театра но, представляющая собой оскал ревнивой женщины, демона или змеи.
2. ↑Самурайский кинжал.