Начался трехдневный Культурный фестиваль бизнес-колледжа Дзёто.

Все классы и кабинеты клубов превратились в кафе или магазины, игровые или выставочные павильоны, в актовом зале показывали театральные постановки и выступали школьные группы.

Как член клуба разговорного английского я отвечал за прием посетителей и смену декораций для сценки, а в классе вместе с еще несколькими парнями играл роль «о́ни». Передвигаться вдоль сцены так, чтобы в тебя не слишком часто, но все же попадали мячиками с мукой — это, знаете ли, не так-то просто. В перерывах я бродил по коридорам, заглядывая в другие классы, посмотрел несколько номеров концертной программы в актовом зале — в общем, было весело. Погода стояла отличная, к нам пришло много гостей из других школ, да и вообще со всего района. Двор оживленно гудел от криков зазывал.

Посмотреть нашу сценку из «Ходячего замка» пришло немало зрителей. Говорящего по-английски Хаула встретили очень тепло. А яркую игру Тасиро похвалили аплодисментами. Последние дня три она пребывала в подозрительно прекрасном настроении.

— Кстати, Тасиро, насчет того разговора с президентом Камией… Ты что-то нашла? — полюбопытствовал я.

Лицо Тасиро так и засияло.

— Нашла, причем такое!♪ Хо-хо-хо… Хо-хо-хо-хо-хо! Хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо!

Ох… Она явно что-то задумала! У меня даже мурашки по коже побежали.

— А.

Заметив в другом конце коридора Тиаки, я подбежал к нему.

— Тиаки!

— Привет. Я только из вашего класса. Неплохо зарабатываете, смотрю.

— Вы как, в порядке?

— Ага. Не знаю, почему, но вчера спал, как младенец.

Он взъерошил мне волосы.

— Перестаньте!

— Хе-хе, — улыбнулся Тиаки, глядя на меня так, будто все обо мне знает.

— Тиаки-сэнсэй.

Президент Камия и Тасиро стояли неподалеку и улыбались. Зато Тиаки резко помрачнел.

Президент изящным движением руки подозвала его, и Тиаки, почесав затылок, с недовольным видом пошел к ним. Они о чем-то заговорили, причем президент и Тасиро так и лучились от удовольствия, а Тиаки не скрывал досады.

— Явно что-то намечается… Интересно, что?

— Чую, грядет буря, — в предвкушении добавил высунувшийся из нагрудного кармана Фул.

Второй день Культурного фестиваля выпал на воскресенье, пришла куча народа, многие — целыми семьями, было очень оживленно и интересно. Эх, жаль, что Хасэ не удалось вырваться (у них в школе тоже сейчас Культурный фестиваль).

И вот наступил последний день.

Кафе, магазины и павильоны, что готовили классы и клубы, закрылись вчера, сегодня все собрались в актовом зале смотреть выступление приглашенных артистов. В этом году позвали рассказчиков ракуго (в прошлом были фокусники). В последнее время ракуго набирает популярность. Все три артиста, хоть еще совсем молодые, сходу покорили публику.

После них началась церемония поощрения. Во второй день по территории колледжа выставили ящики, куда можно было опускать бумажки с указанием класса, клуба или секции, где вам больше всего понравилось. Десять проектов, набравших больше всего голосов, получают награды (сладости и всякую полезную канцелярскую мелочь).

— Инаба, иди сюда!

Тасиро затащила меня за кулисы. Там уже стояли Сакураба и Какиути. Рядом с ними на столике лежала целая гора разноцветной бумажной ленты. Серпантин?

— Как церемония поощрения закончится, раздай его всем, кто в зале.

— Зачем? Выступление артистов ведь уже прошло?

— Будет еще один спецномер от школьного совета. Живой концерт, но так как все держится в строжайшей тайне, у нас не хватает людей.

— Что?!

Из зала то и дело раздавались крики и аплодисменты — награждение шло полным ходом. Я встал в углу бокового прохода с коробкой, полной серпантина.

«Что еще за тайный живой концерт?»

Больше всего голосов набрал, как и в прошлом году, клуб любителей аниме и манги.

Директор объявил о завершении церемонии поощрения, после чего, по идее, все должны были разойтись. Но стоило ему покинуть сцену, как по актовому залу разнесся знакомый голос:

— Поздравляю всех с окончанием Культурного фестиваля! С вами говорит президент школьного совета Камия.

Я, сообразив, что пора, начал торопливо раздавать ленты серпантина.

— Хочу поблагодарить всех за бесценную помощь, что обеспечила успех фестивалю в этом году. Но прежде чем объявить о его окончании, вас ждет еще один, финальный номер, специально подготовленный школьным советом.

Ее объявление встретили овациями.

Внезапно во всем зале погас свет. От неожиданности все притихли.

— Не передать, скольких сил мне стоило, чтобы уговорить его согласиться на это выступление. Но все было не зря! От всего сердца я еще раз говорю вам спасибо, Тиаки-сэнсэй!

Вспыхнули софиты, из динамиков полились зажигательные ритмы. Толпа зашевелилась, кое-кто не сдержал удивленных вскриков.

На сцене стоял мужчина в джинсах, джинсовой рубашке и тяжелых ботинках. Он запел знаменитую песню поп-идола Рики Мартина “Livin’ La Vida Loca” (известную в Японии по каверу Хироми Го “А-ти-ти А-ти”). Причем исполнял он на испанском!

По залу прокатилась шоковая волна.

— Ти… Тиаки?!! — я застыл сбоку сцены с выпученными глазами.

— А-а-а-а-а!!! Тиаки-тян такой классный!!! — запрыгали Тасиро с подругами.

Его не узнали сразу, потому что обычно аккуратно зачесанные назад волосы были небрежно взлохмачены, и он с явным раздражением регулярно откидывал падающие на лицо пряди. Но самое главное — этот голос! Это пение, трогающее до глубины души! Казалось, микрофон в его руках сейчас вспыхнет!

«Сказать, что он здорово поет… Это ничего не сказать!»

Кто-то из учеников понял, что это Тиаки, кто-то — нет, но актовый зал загудел от криков и визга. А стоило музыке стихнуть, и в воздух взлетел серпантин.

По контрасту с первой, вторая песня была балладой.

«Это же!..»

“She” Элвиса Костелло, заглавная песня к фильму «Ноттинг-Хилл»! Весь зал немедленно затих.

«Вот это да…»

Это правда Тиаки поет? Точно сам молодой Костелло, такой сильный и чувственный голос с выразительной хрипотцой.

— Как он обрывает высокие ноты… Сердце замирает! — промурлыкала себе под нос Тасиро.

— Ты… Только не говори… Это и был твой козырь?!

— Скажи же, неожиданно? — Тасиро самодовольно захихикала.

У меня в желудке похолодело. Откуда только она узнаёт о подобных вещах?!

Зазвучало красивое инструментальное соло.

Тиаки под него (и девчачий визг) неторопливо снял рубашку, под которой оказалась черная футболка, порванная наискосок, так что было видно часть груди.

— Одежду подбирала я, скажите, здорово?! Хотя я настаивала на голом торсе под рубашкой…

— Камия-сан…

Актовый зал затопили вопли и свист, глаза слепили вспышки. Культурный фестиваль все-таки, как без фотокамер. Тасиро тоже без конца щелкала затвором профессионального фотоаппарата.

— Я купила его три дня назад специально ради этого! Хе-хе!♪

Стоило Тиаки вновь запеть, и все опять замолчали и опустили камеры. “She” — пронзительная баллада, и Тиаки исполнил ее выше всяких похвал. Он не просто умело пел, это было выступление артиста с большой буквы, от которого захватывало дух. И это учитель бухгалтерского учета?..

У меня мурашки побежали по коже, а нижняя челюсть едва не отпала.

Началась третья песня. Знакомая мелодия “Livin’ La Vida Loca”. Но в этот раз на японском. Тот самый кавер Хироми Го. А значит…

— А-ТИ-ТИ! А-ТИ! — припев вместе с Тиаки пел весь зал.

Всего пара песен, и он покорил сердца публики, столь велик был его талант.

Короткий концерт подошел к концу. Зал взорвался визгом, криками и аплодисментами. Сверкали вспышки камер. Сцену засыпало разноцветным серпантином. Затем кто-то заорал: «Бис!» — остальные подхватили, и вот уже все здание заходило ходуном от требовательного скандирования: «БИС! БИС! БИС!».

Едва переставляющего ноги Тиаки за кулисами встретили «трещотки» и президент Камия.

— Тиаки-тян, это было нечто! Круче просто не бывает!

— Вы были потрясающи, Тиаки-сэнсэй!♪ — ослепительно улыбнулась президент.

В ответ Тиаки скорчил кислую рожу:

— Это был первый и последний раз!

— Давайте на бис, Тиаки-тян!

— Смерти моей хочешь?!

Стряхнув в себя облепивших его Тасиро с подругами, Тиаки скрылся в гримерной.

Вот к чему была его фраза про отдохнуть «при всем желании вряд ли дадут». Этот концерт планировался заранее, и почему-то Тиаки был от этой идеи далеко не в восторге.

— Как вам удалось его уговорить, Камия-сан?

— На коленях.

— Что?!

Накануне Культурного фестиваля Тасиро принесла Тиаки фотку, на которой он пел со сцены. Когда он ее увидел, то от неожиданности едва не поперхнулся кофе.

— К-как… Где ты это?!..

— Пожалуйста, спойте в последний день фестиваля, Тиаки-сэнсэй!

Тиаки решительно замотал головой.

— Ни за что. Я уже шесть лет не пел.

— Ну пожалуйста! Умоляем!

И президент Камия села перед ним в позу «догэдза».

— Эй-эй, президент, это уже перебор! — запаниковал Тиаки.

— Ни в коей мере. Пока вы не согласитесь, я не сдвинусь с этого места.

Президент… Настоящий мужик.

— Какой учитель откажет ученице, опустившейся перед ним в позу «догэдза».

Я живо представил себе эту сцену.

— Тиаки-сэнсэй… на удивление податливый, стоит лишь чуть-чуть надавить.♪

От улыбки президента Камии у меня мороз пробежал по коже.

Крики «Бис!» все не стихали, и президенту пришлось объявить по радио:

— Дорогие друзья, к большому сожалению, выступления на бис не будет. Проводим Тиаки-сэнсэя аплодисментами!

Актовый зал сотряс взрыв из свиста, хлопков и криков «Тиаки» и «Сэнсэй».

— На этом Культурный фестиваль объявляется закрытым. Всем спасибо! Вы все молодцы!

Открылись черные шторы на окнах, распахнулись двери, но большинство учеников, взбудораженные концертом, и не думали покидать зал.

— Эх, в этом году лучший фестиваль в истории! — Тасиро тоже все никак не могла успокоиться.

— Эй, Тасиро! — подошел к ней парень из третьего класса с видеокамерой в руках.

Тасиро так и подпрыгнула.

— Снял?!

— А то!♪

— Есть!!! Спасибо!!!

— Ты видео снимала, Таако?!

— Мне запишите?! Я принесу диск!

— Обязательно!

Ее подготовленность даже немного шокировала. Тасиро с гордостью продемонстрировала мне новейшую видеокамеру.

— Купила три дня назад специально ради этого! Хе-хе!♪

— Сколько же ты всего денег потратила?

— Президент! — выглянул из гримерной Тиаки.

— Да, что-то не так?

— Я не могу найти свою одежду.

— Ой, какой ужас. Я немедленно отправлюсь на ее поиски, а вы пока походите так!♪

На Тиаки лица не было.

— Сэнсэй, — похлопал я его по спине.

Тиаки выдавил из себя кривую улыбку:

— Пожалуйста, поторопись.

И спустился со сцены в зал, где его тут же поглотила восторженная толпа.

— Сэнсэй, можно с вами сфотографироваться! Хотя бы разок! Пожалуйста!

— Не толкайтесь!

— Вау! Тиаки-сэнсэй!

— Посмотрите сюда!

— Сэнсэй, вы просто бог!

И парни, и девушки не переставали щелкать фотоаппаратами и камерами мобильников.

— Хорошо, уговорили! Успокойтесь!

Глядя со сцены на этот переполох, я не сдержал сочувственного вздоха:

— Теперь понятно, почему он был против…

Тиаки понимал, что всё именно так и закончится. Ему известно, какой эффект на публику производит его выступление на сцене.

— Как и задумывала президент. Теперь Тиаки опять станет мегапопулярным. И все благодаря таланту информатора Тасиро и организационным способностям и настойчивости президента Камии. Девушки в нашем колледже — это что-то с чем-то, — пробормотал я.

— Вы, господин, ни в чем им не уступаете, ведь вы спасли жизнь Тиаки-сама! — заметил высунувшийся из нагрудного кармана Фул.

— Кстати, да, было такое, — усмехнулся я.

Сотрясшая весь колледж буря, по масштабам сравнимая с разрушительным смерчем, поставила финальную точку в череде многочисленных мероприятий и событий, на которые оказался богат этот второй триместр.

— А.

— Привет, — поприветствовал меня лежащий на боку на баке для воды Тиаки.

Мягко грело еще теплое осеннее солнце. Тиаки с удовольствием смолил сигарету, дым от которой ровным столбиком поднимался в небо.

— Как самочувствие?

— Не жалуюсь.

Задумка президента Камии оправдалась на все сто: после той встряски (а выступление Тиаки без преувеличения шокировало не хуже взрыва бомбы) совсем «тупицы» вновь стали его ярыми фанатами, а остальные начисто забыли, что были им недовольны. Так что больше ни у кого не возникало желания ему пакостить.

Зато теперь его каждый день заваливают любовными письмами и подарками, а на уроках он не знает, куда себя деть, из-за устремленных на него пылких взглядов. Побочные эффекты на лицо.

— Но у вас правда классный голос. Почему певцом не стали?

— Почему? Что за глупый вопрос, Инаба. Думаешь, певцам здорово живется?

— В смысле? Ну…

— Уж лучше горланить в караоке, куда веселее.

— Серьезно?

Тиаки слегка улыбнулся.

— И все-таки… откуда она достала ту фотку… это было так давно.

— С ее информационной сетью Тасиро все что угодно достанет. Без исключений.

— Страшно-то как…

— Я правильно помню, та фотка была сделана шесть лет назад?

— В Сиодзи, когда я преподавал там обработку информации. После того выступления никакого житья не стало. Забросали с головой письмами с признаниями и просьбами встречаться. Жуть…

— А чего так? Хорошо же быть популярным?

— Да ну? Сиодзи — школа для мальчиков, если что.

«Ах, какое небо голубое…»

Ямамото, окончательно потеряв голову из-за Аоки, покинула клуб разговорного английского и присоединилась к клубу любителей священных текстов, организованному такими же, как она, фанатками Аоки (разумеется, деятельность клуба никак не была связана с религией как таковой, правила колледжа это запрещают). Она даже начала улыбаться и здороваться при встрече в коридорах.

Что ж, да будет так. Главное, что Ямамото обрела душевный покой. А то, что ее улыбка кажется мне натянутой, так это, скорее всего, просто игра воображения. Хотя, видя ее, я всегда невольно вспоминаю слова Тасиро: «Как-то это все равно неправильно», — и ту девчонку, что напала на Тиаки с канцелярским ножом.

Пусть Аоки в своем всепрощении открывает свой внутренний мир для всех, кому ни лень, лишь бы они там не терялись как самостоятельные личности.

Так вот, насчет Аоки. После того словесного столкновения с главой Эгами она стала куратором клуба любителей священных текстов и в кабинете нашего клуба больше не показывалась. Более того, она начала откровенно игнорировать меня, Тасиро и даже Тиаки. Все-таки и ей оказалось свойственно лицемерие.

— Даже как-то неинтересно, — развела руками Тасиро. — Я-то думала, она прямо настоящая Мадонна, светлая и непоколебимая. И на тебе — дуется на тех, кто с ней не согласен, как самый обычный человек.

— Так разве это не хорошо, что она не Мадонна? Наоборот, стоит порадоваться, что что-то человеческое ей все-таки не чуждо, да, Инаба? — улыбнулся Тиаки.

— Угу… — усмехнулся я.

Тиаки потрепал меня по волосам.

— Перестаньте!

Щелк!

— А ты хватит чуть что, сразу щелкать камерой, Тасиро!

Так в бизнес-колледж Дзёто пришли работать два учителя. Тиаки и Аоки. Эти совершенные антиподы быстро стали мегапопулярными среди учеников.

Бурный на события второй триместр (кажется, первый тоже был бурный…) завершился итоговыми тестами, а вместе с ним подошел к концу и этот год. Первым мероприятием нового станет школьная поездка.

31 декабря выпал первый снег.

Все в Особняке нежити, включая приехавшего Хасэ, готовились к встрече Нового года. В этот раз мы с ним на пару отвечали за мотицуки.

— В первый раз жизни делаю моти! — восторженно сиял он глазами, энергично работая деревянным молотком.

В итоге благодаря нашим общим усилиям на столах выстроились горы моти и боксов с осэти-рёри, а вход в особняк украсили новогодние кадомацу.

А вечером, когда мы собрались все вместе за большим набэ…

— Вы все себя хорошо вели в этом году?!! — прогремел чей-то зычный голос, и в сад неторопливо зашли гурьбой с десяток намахагэ.

Ряженые! Настоящие! Намахагэ!!!

— А вот и они! — обрадовались обитатели общежития.

— Жуть!

При виде их огромных масок о́ни мы с Хасэ невольно схватились друг за друга и затряслись от макушки до пяток. Что не помешало нам довольно расхохотаться (Хасэ опять был вне себя от счастья, ощутив себя героем «Унесенных призраками»).

Намахагэ, ничуть не смущаясь присутствия людей, втиснулись в наш кружок вокруг набэ (вот почему выставили самый большой из кухонного арсенала) и начали воистину по-страшному налегать на выпивку и угощение. Но люди им не уступали.

Все пили и смеялись, ели и смеялись. Всё плохое и неприятное, случившееся за этот год, казалось сном. Какая вообще разница, что там когда-то раньше было?

— Это работает Великое очищение*, — подсказал Хасэ, когда я поделился с ним своими ощущениями.

А-а, тогда понятно.

Все правильно. Начинается новый год. Пусть все плохое останется в старом.

Намахагэ, очистив особняк и всех его обитателей от накопившейся за год скверны, ушли, а им на смену пришел Новый год.

— С Новым годом! С Новым годом!

Опустевшие блюда сменились боксами с приготовленными лично Рурико-сан осэти-рёри, переключившими общее настроение: до этого мы провожали старый год, а теперь начали праздновать новый.

Внутри меня тоже будто обнулили показатели.

В этот год я не возьму ни одного плохого воспоминания из старого. И пусть освободившееся место занимают новые, хорошие!

Особняк нежити засыпает снегом (вместе с ним падает и что-то далекое от замершей воды).

Теплая комната, вкусное угощение и добрая компания друзей. Чего еще желать?

— Пусть и этот год выдастся отличным!!!

— Да-а!!!

Приближается последнее мероприятие для вторых классов — школьная поездка…

1. ↑Оохараэ, оно же Великое изгнание скверны, — синтоистский ритуал, который проводят два раза в год, в последний день июня и в последний день декабря.