Проснулся я в пять утра. Что б ее, эту привычку…

— Холодрыга!

Кондиционер опять успел без нашего ведома переключиться в режим «быстрого охлаждения».

— Он точно сломан…

Стараясь не шуметь, я вышел из номера и отправился к умывальнику.

Из открытых дверей слышатся голоса. В жизни не поверю, что кто-то, как и я, проснулся в такую рань, наверняка так и не ложились. Тяжко им днем придется.

— Ох, ничего себе, холодно как!

Даже я, привыкший к холодным обливаниям, подпрыгнул от ледяной струи из крана. Пришлось подбавить горячей.

В окне виднеется еще темная гора.

«Ну хотя бы снег перестал сыпать».

Вчера цепочки оранжевых фонарей до поздней ночи подсвечивали лыжные спуски, но сейчас на фоне темно-синего неба гора, казалось, была залита чернилами.

«Теперь бы научиться, собственно, кататься…»

Все классы поделили на две группы: одна будет заниматься с инструкторами в первую половину дня, другая — во вторую. И так три дня подряд.

«Настоящий ад для тех, у кого нет таланта к лыжам».

Вдруг я как раз такой? Что-то мне уже заранее не по себе…

— Ешьте хорошенько! На лыжах даже просто стоять тяжело!

Послушавшись напутствия Асо, я налег на завтрак. Тиаки все это время говорил о чем-то в коридоре с другими учителями.

Переодевшись в лыжные костюмы, мы собрались в лобби. Вскоре к нам присоединился Тиаки, при виде которого девушки не сдержали восторженного визга.

Серебристо-серый лыжный костюм. Спереди на куртке — два ряда синих кнопок по три в каждом и эмблема на груди. Черный пояс и черные ботинки с красной окантовкой. Черные солнцезащитные очки с вставками синего металлика на дужках полностью закрывали глаза. Образ завершали красные перчатки и темно-синяя бейсболка (бейсбольного клуба «Сиэтл Маринерс»).

На самом деле ничего вызывающего, просто и спортивно, но выглядит при этом очень стильно. Глаз не оторвать. Мы с Уэно, Кацураги и Ивасаки, помня вчерашнюю лекцию Тиаки, смотрели на него с восхищением.

— Мамочки, он и сегодня просто огонь! Ну нельзя же быть таким классным, Тиаки-тян! — простонала Тасиро, без остановки щелкая камерой телефона.

— Нельзя пользоваться мобильными во время занятий на лыжах, Тасиро.

— Ой, совсем забыла. Чуть не попалась.

Восемь классов поделили на две группы по четыре в каждой. Согласно расписанию, до обеда у первой, в которую входил и мой класс, были занятия с инструкторами. У второй стояло «свободное время», и они развлекались, кто во что горазд: кто-то играл в снежки, другие, умеющие кататься на лыжах, отправились на трассу сами по себе.

Погода стояла отличная. Снежный пик на фоне голубого неба ослепительно сиял. Ветра не было, мороза почти не ощущалось.

Инструкторами нашего класса «В» были двое молодых мужчин. Оба родились в этих местах и, разумеется, были настоящими профессиональными лыжниками, но на фоне стоящего рядом Тиаки как-то терялись. Девчонки кроме него вообще, похоже, никого и ничего не видели, девушки из других классов тоже постоянно косились в его сторону. До моих ушей то и дело доносилось приглушенное «Он такой крутой!», «Почему он не наш классный?!» и все в таком духе.

Учителя следили за порядком, поэтому не катались, но Тиаки, даже просто стоя, выглядел как модель с обложки.

— Вот что притягивать взгляды, и при этом не выпендриваться…

Размышляя о Тиаки, я всякий раз невольно вспоминаю Хасэ. Они явно схожи не только во вкусах, но и в образе мыслей. Вчера Тиаки рассказывал о своих друзьях и описал одного из них так: «вокруг него точно всегда свежий ветерок дул», и я немедленно подумал о Хасэ. Он тоже из богатой семьи и тоже занимается айкидо.

Тиаки сказал, что пошел в додзё потому, что хотел выглядеть так же классно, как друг. Это чувство было мне знакомо. Хасэ тоже многому обязан занятиям боевыми искусствами — своей выправкой, походкой, не говоря уже о хороших манерах, закаленном характере и уверенности в себе. Всё это в нем отточило айкидо.

Первый шаг в работе над собой — физическая подготовка.

Тиаки тому — живой пример. Он наверняка это понял, глядя на своего друга. А все-таки забавно: получается, у нас похожие друзья. Вдруг Тиаки, его друг и Хасэ на самом деле занимаются одним стилем?

Погруженный в раздумья, я не заметил, как началось занятие.

— Все надеваем лыжи! Начнем с подъема на склон!

Пока мы учились управляться с лыжами и палками, пока осваивали подъем на небольшую горку и спуск с нее, наступил обед.

— Мои ноги!

— Моя спина!

Кому-то техника катания давалась нелегко, и их мышцы от перенапряжения быстро заныли, а кто-то, раз встав на лыжи, очень быстро заделался чуть ли не настоящим мастером. Я относился к последним. Катался с удовольствием, и ноги и спина меня ничуть не мучили. Первое занятие благополучно подошло к концу. Тиаки тоже наконец смог вздохнуть с облегчением: он наблюдал за нами снизу и постоянно бегал от одной девушки к другой, которые, съезжая с горки, специально падали и звали его на помощь. Бедняга.

Обедали в ресторане у трассы. Когда мы пришли в зал, вторая группа уже успела пообедать. Фанатки Тиаки, выходящие на улицу, с сожалением махали ему на прощание.

— Тиаки-сэнсэй!

— Я тоже хотела с ним пообедать!

— Почему вечно все «вэшникам»?!

Ну так, потому что он наш классный руководитель.

Подали нам бэнто, но к нему шел горячий удон.

— Ух, как я устал…

— Ноги до сих пор дрожат!

— За эти три дня я точно похудею!

— Столько калорий сожгли, надо скорее возместить!

— Хя-ха-ха-ха-ха!

— Видели, как я круто съезжал? Может, у меня талант?

— Я больше не могу… Хочу домой!

Все по-разному — кто со смехом, кто чуть ли не со слезами — делились впечатлениями о первом опыте катания на лыжах. У меня самого настроение было отличное.

— Приятного аппетита!

Горячий удон оказался вкусным.

Подошел Тиаки, опустился на свободное место рядом со мной и протяжно вздохнул.

— Устали?

— Еще как.

Он снял очки, и у меня даже сердце екнуло, когда я увидел, какой он бледный. Но обедал он с аппетитом, значит, не все так плохо.

— Такое ощущение, что я впервые с начала поездки вижу, как вы что-то едите.

— М? Угу, — промычал Тиаки, активно работая челюстями.

— Вы в порядке?

— Раз есть могу — значит, в порядке, — отозвался он.

Тяжело, должно быть, приходится учителям во время школьных поездок, если он уже в первый день так вымотался. Тем более что наш заместитель классного руководителя с нами не поехал (он преподает химию, но кроме как на уроках я его почти никогда не видел. Не зам.классного, а одно название).

— Сочувствую. Я сам был бы как выжатый лимон, если бы мне пришлось отбиваться от стольких девчонок.

В нашу сторону было устремлено множество сияющих глаз, в которых читалось предвкушение времени, которое их владелицы проведут в обществе Тиаки. Причем это были далеко не безобидные взгляды щенят, умоляющих с ними поиграть… Скорее взгляды голодных хищников.

— Тиаки, ваш чай, — поставил я перед ним кружку.

— Спасибо.

— Пепельница.

— Угу.

— Может, не стоит курить, если вы плохо себя чувствуете?

— М-м…

— Лекарство выпить не забыли?

— Инаба, ты прямо как мама, — с восхищением сказал наблюдавший за нами Уэда.

Черт! Сработала привычка: я так обычно за Бусей приглядываю.

Тасиро вон тоже опять ржет в голос.

Тиаки с удовольствием затянулся. Лицо слегка порозовело. Видимо, расслабился и немного восстановил силы.

— Фу-ух… С утра сам не свой, — он с хрустом размял шею и плечи и еще раз тяжело вздохнул. — Ненавижу холод.

— Ничего делать не хочется?

Тиаки склонил голову. На его лице появилось какое-то странное, незнакомое выражение.

— Кто поел — выходите на улицу! — громко заговорил Асо. — До объявления о сборе у вас свободное время, но территорию лыжного комплекса не покидать! В ресторан заходить запрещается! Кто устанет — идите в зону отдыха, там есть торговые автоматы! Смотрите, чтобы другие отдыхающие на вас не жаловались! И еще, старайтесь не ходить вдоль домов, с крыш может упасть снег!

Ученики начали один за другим вставать из-за столов.

— Тиаки-сэнсэй, сыграйте с нами в снежки!

— Сэнсэй!

Девушки облепили его, как мухи. Но Тиаки решительно их всех разогнал:

— У нас совещание. Приду, как закончим.

— Честно?

— Смотрите, вы обещали!

После горячего обеда было приятно окунуться в холодный воздух гор.

— Инаба! Идем играть в снежки против «бэшников»! — позвал меня Кацураги.

Бой предполагалось вести за «нейтральную территорию» между двумя оборонными стенами из снега. Перед началом баталии мы устроили «мозговой штурм», чтобы разработать стратегию наступления.

— Говорю же, пойдем с этой стороны!

— А я говорю, лучше с этой!

Некоторые, порываясь доказать свою правоту, едва не начали драку (и это из-за какой-то детской забавы).

— Ладно вам, давайте оба варианта опробуем, — пытались успокоить их другие.

Многие одноклассники предстали в моих глазах в новом свете. Так вышло, что с парнями из своего класса я мало общался (в клубе из нашего класса только Тасиро). Так что я впервые развлекался и дурачился с ними вне уроков, не считая подготовки к Спортивному и Культурному фестивалям.

В выходные я занят на подработке, а свободное время обычно провожу только с Хасэ.

Стоит воспользоваться шансом и вдоволь повеселиться в компании одноклассников.

— Ну все, за победой!

— Вперед!

Мы лепили снежки за стеной, в безопасности от залпов противника, и обстреливали наступающих. «Бэшники» пробовали разные тактики: отправляли «подсадных уток», бросались напролом. Противостояние было жарким.

— Пошли! — закричал Ивасаки, отвлекая огонь на себя, чтобы мы с Уэно смогли вырваться вперед.

Под градом вражеских снарядов наш герой превратился в настоящего снеговика.

Мы же, благополучно оказавшись на передовой линии наступления, обернулись с пафосным криком: «Твоя жертва не будет напрасной, Ивасаки!»

И это прозвучало очень круто, вот только в следующий миг из-за недобросовестно построенная оборонная стена обрушилась, тем самым ознаменовав уничтожение укреплений нашего класса. Нейтральная территория перешла под контроль «бэшников».

— Кто?! Кто строил стену?!

— Почему не проверили на сейсмоустойчивость?! Я на вас в суд подам!

За нашей перепалкой в снегу со смехом наблюдал, не забывая щелкать фотоаппаратом, парень из фотоклуба. Мы и сами не заметили, как вокруг нас собрались ребята из других классов. Многие явно горели желанием последовать нашему примеру и устроить снежные бои.

— Ха-ха-ха! Здорово вышло!

— Я весь вспотел! Сейчас бы выпить чего-нибудь холодненького.

— Пойдем к автоматам. Тут же не только горячие напитки продают.

— Завтра мы их сделаем!

По дороге к зоне отдыха мы заметили группу девушек, играющих в снежки с Тиаки. Но на бой это было совсем не похоже (что неудивительно). Скорее на ленивое порхание бабочек. Девушки так и светились от счастья, и не важно, кто в кого попадал — они одинаково радостно визжали и хохотали.

За ними со стороны наблюдали девушки из других классов. Все-таки тот факт, что Тиаки — классный руководитель нашего класса, создает точно невидимую преграду для ребят из других классов. Что, в общем-то, понятно, но, на мой взгляд, хотя бы в поездке можно было бы об этом забыть и поразвлекаться вволю… Но подросткам редко свойственна гибкость. И тогда как парни на такие тонкости особого внимания не обращают, девушки к ним чувствительны. Так некоторые сейчас с улыбками фотографировали на телефоны Тиаки, а другие смотрели на все это с откровенно кислыми лицами.

Мне вспомнились слова Тасиро:

«Если взять девушек, никто из нас не считает, что у нас какое-то особое право на Тиаки-тяна. Он ведь не только у нас преподает, никто слова не скажет, если к нему подойдет кто-то из других классов. И ведь подходят и общаются запросто. Но, понимаешь, есть все-таки некая тонкая грань…»

С одной стороны, ребята из нашего класса стараются не акцентировать, что «Тиаки принадлежит нам». С другой, ребята из других классов всеми силами делают вид, что «Тиаки — общее достояние». Для сохранения мира и равновесия. В итоге любой, кто все-таки решается подойти к Тиаки, оказывается под неусыпным контролем со стороны девушек.

«Женщины — сложные создания».

Я купил в торговом автомате бутылку воды.

— Вкуснотища!

В зоне отдыха стояли обогреватели и скамейки, многие из них были заняты учениками. Остальные, как Тасиро с подругами, играли в снежки, лепили снеговиков, в общем, весело проводили время.

На их фоне сильно выделялась небольшая группа девушек на входе в зону отдыха.

— Визжат, как идиотки.

— Смотреть противно.

Я обернулся. Девушки глядели в сторону играющего в снежки Тиаки.

— Ага…

Я их узнал: фанатички Аоки. Тиаки — полная противоположность их кумира, и они его на дух не переносят (кроме того, все еще не могут ему простить, что он наорал на Аоки во время всеобщего школьного собрания). Им явно не по душе, что ненавистный учитель пользуется такой популярностью.

— Специально падают, чтобы этот мужик помог им подняться. Ужас. Что у них с самооценкой?

— Никакой гордости.

Эй-эй, потише. Ладно, вы ненавидите Тиаки, это ваше право (я вот тоже Аоки не перевариваю), но другие девушки-то вам что плохого сделали? Может, вы и считаете себя донельзя благородными, только ни один по-настоящему благородный человек не станет принижать других.

— А этот мужик и рад девушек полапать.

— У меня аж мурашки по коже!

Ну всё, это уже перебор!

Мне очень хотелось заорать: «Эй, вы, хватит нести всякий бред, вы ничего не знаете о Тиаки!», — поэтому я предпочел поскорее покинуть зону отдыха.

Среди поклонниц Аоки много тех, кто страдает хронической неуверенностью в себе, и поэтому ищет опору в Аоки, которая в их глазах предстает олицетворением красоты, ума и чистых помыслов (хотя это только видимость). Но разве это причина выставлять Тиаки и его почитателей в дурном свете? Ладно, они вам не нравятся, но кто дал вам право в голос их оскорблять? Я же наставления Аоки выслушиваю и на каждую ее глупость не реагирую. Но ее фанатички, стоим им закусить удила, совсем меры не знают, прямо как дети малые.

И сейчас они, я так понимаю, срывают на Тиаки злость за то, что их любимая Аоки не поехала с нами.

Незаметно настал вечер, и мы вернулись в гостиницу.

Многие не спешили заходить внутрь — стояли небольшими группами на улице и обменивались впечатлениями о прошедшем дне. Тиаки, что было ожидаемо, вернулся в плотном окружении девушек. В отличие от первой половины дня, сейчас на его щеках играл здоровый румянец. Когда он снял кепку и небрежным жестом смахнул с лица челку, девушки восторженно загалдели. И вдруг.

— Эй, там! Отойдите оттуда! — закричал Тиаки.

Проследив за его взглядом, я увидел нескольких фанатичек Аоки. Вздрогнув от неожиданности, они с откровенно недовольными лицами отошли в сторону, но Тиаки только повысил голос:

— Вас же предупреждали не ходить вдоль зданий!

Вот оно что. Я и девушки рядом с Тиаки одновременно посмотрели наверх. Фанатички Аоки стояли у самой стены гостиницы, на крыше которой успел скопиться метровый слой снега. Приглядевшись, я заметил неподалеку знак «Осторожно! Возможен сход снега!». Особой опасности такое количество не представляет, но Тиаки, как учитель, обязан был предупредить. Однако упрямые девчонки проигнорировали его и продолжили идти впритык к стене.

— Во дают… — я раздраженно цыкнул языком.

Тиаки быстрым шагом направился к девушкам.

— Я не просто так тут распинаюсь, под крышей ходить опасно! Вы что, Асо-сэнсэя не слышали?!

— А вы не обращайтесь ко мне «там», у меня есть имя! — огрызнулась одна.

В следующий миг ее и Тиаки накрыло снежной волной с крыши.

— Тиаки-сэнсэй!!!

— Тиаки!

Мы с Тасиро бросились к ним. Тиаки и девушка оказались полностью прикрыты снегом, но все же его было не так много, чтобы он мог угрожать их здоровью. Тиаки практически сразу выпрямился, и все увидели, что он прижал к себе девушку, закрыв ее своим телом. Кто бы сомневался.

— Ты в порядке? — спросил он.

— А… Д-да.

— Теперь-то вы поняли, что под крышами гулять опасно? — под сердитым окриком Тиаки остальные фанатички Аоки испуганно вжали головы в плечи, а та, которую он спас, резко побледнела и ударилась в слезы.

— Ну ты чего… — растерялся он. — Я же просто предупредил…

— Она вашего лица испугалась, сэнсэй, — вмешался я.

— Лица?

На белый снег капала алая кровь. Тиаки рассек висок.

— А…

— Есть у кого-нибудь платок? — спросил я у Тасиро и ее подружек. Должны же быть у девушек с собой платочки?

— Есть!

— Есть!

— Есть!

Как и я думал — тут же нашлась целая гора.

— Вы сами как, не поранились? — зажав рану, обратился Тиаки к девушкам.

Те молча помотали головами. В такой ситуации уже не до высокомерия.

Я заметил в снегу что-то черное.

«Кусок черепицы? Это она поранила Тиаки? Хорошо, что не угодила в макушку…» — подумал я и передернулся.

— Сэнсэй, вы в порядке?

— Как вы себя чувствуете?

Девушки во главе с Тасиро с платочками наготове обступили Тиаки. Интересно, их носят с собой абсолютно все девушки?

— В чем дело?

Подоспели учителя Асо и Ихара.

— Все хорошо. Ученицы не ранены. Снег с крыши упал. Думаю, стоит как-то огородить это место.

Я посмотрел наверх. Посреди толстого белого слоя снега темнела ровная прямоугольная выемка. Как раз над тем местом, где стоял Тиаки.

«Это вообще нормально, что снег сошел только там?»

Посреди быстро сгущающихся сумерек мне на секунду почудился чей-то взгляд.

Когда мы после переклички по очереди заходили в гостиницу, я заметил сбоку Асо, разговаривающего с администратором. До меня донесся обрывок фразы: «Это не черепица, не понимаю, как это вообще могло оказаться на крыше…»

«Не черепица? Тогда что это был за черный обломок? Что ранило Тиаки?»

Не нравилось мне все это.

На ужин Тиаки пришел с пластырем на виске. Его встретили градом встревоженных вопросов, но он лишь улыбнулся:

— Царапина в один сантиметр. Я в полном порядке.

Вот только лицо у него опять было бледное. За ужином, по крайней мере, пока я за ним наблюдал, он то говорил о чем-то с Асо, то отходил куда-то, то изучал какие-то бумаги, но к еде так и не притронулся. Может, ждал, когда ученики поужинают. А может…

«Что-то мне подсказывает, что он ничего не ел ни вчера вечером, ни сегодня утром…»

В груди заворочалось смутное беспокойство.

После ужина и ванны на всех навалилась усталость от первого дня активного отдыха, и все рано улеглись. Пока нас не было, к нам в номер принесли обогреватель.

— Ха-ха. Видимо, кондиционер все-таки сломан.

— Блин, больно как… — простонал Кацураги, разминая ногу.

— Что с тобой?

— Запнулся в ванной.

Он закатал правую штанину и продемонстрировал ссадину под коленкой.

— Я схожу, принесу тебе пластырь.

— Спасибо, Инаба!

— Медпункт… на втором этаже, да?

Только я спустился по лестнице, как двери лифта открылись, и из него вышли Тасиро с девушкой из параллельного класса.

— Ой, Инаба.

— Вы чего?

— Мы сидели в номере «гэшников», болтали, и вдруг ей плохо стало, ну и я решила проводить ее до медпункта. А ты чего?

— Кацураги коленку разбил, иду за пластырем.

В зале на втором этаже был оборудован временный медпункт, где постоянно дежурила школьная медсестра.

На звук отодвинутой створки-фусума Хаманака-сэнсэй подняла голову от книги.

— Цубота, из класса «Г». Мне нехорошо…

Медсестра приложила ладонь ко лбу девушки, заглянула ей в рот.

— Простудилась? Горло болит? Насморк есть?

Цубота помотала головой.

— Только глаза щиплет и слабость…

— Что, и у тебя?

Получается, есть и другие с такими же симптомами?

Зал был поделен фусума на три части — в центральной сидела медсестра, а боковые играли роль мужского и женского «лазаретов». Я украдкой заглянул в щели между створками — в обоих хватало спящих пациентов.

— У нас эпидемия, сэнсэй? — спросила Тасиро.

(Не уверен, правильно ли называть ее «сэнсэем». Хотя она закончила курсы медсестер.)

— Сейчас пора гриппа, но не думаю, что в этом дело. Вы за день набегались, вот с непривычки организм и сбрыкнул. За вечер ко мне многие приходили с жалобами на недомогание.

Цуботу она на всякий случай отправила в «лазарет», после чего дала мне пластырь.

— Инаба, Инаба! — уже на выходе остановил меня довольный голос Тасиро.

— Ну чего?

— Среди «ашников» есть одна девочка, она может видеть призраков и всё такое. Так вот, она говорит, что здесь зловещее место!

— Да? А может, она просто наслушалась всяких страшилок о гостиницах?

— Ну не знаю… Она сказала, что видела сегодня в коридоре девушку в форме «матроска».

— В «матроске»?

— Согласись, ее ни с чем не перепутаешь. Мы здесь все в спортивных костюмах, да и потом, «матроски» — это же прошлый век… Я почему-то ей сразу поверила.

— Может, тут и правда есть привидение школьницы. Гостиница-то старая.

Тут к нам подошел Тиаки.

— Ой, Тиаки-тян!

Бледный, как полотно, он, не произнеся ни слова, жестом отогнал нас от двери и зашел в медпункт. Разумеется, Тасиро последовала за ним.

— Таблетки от головы? Погодите, я же вам вчера уже давала.

— Да, но…

— Только не говорите, что вы уже все их выпили, Тиаки-сэнсэй?

— Понимаете…

— Если бы вы их пили точно, как я говорила, они бы так быстро не закончились! Признайтесь, превышали дозу? Но так же нельзя! — рассердилась медсестра.

— Простите, — виновато повесил голову Тиаки.

— Рана на виске болит, Тиаки-тян? — встревожено спросила Тасиро, беря его за локоть.

Тот несколько грубо высвободил руку и ответил:

— Рана не болит, а вот голова со вчерашнего вечера раскалывается, так что всё раздражает. Днем вроде прошло, а перед ужином опять началось… Забыл взять с собой лекарства.

— Если таблетки не помогают, это не значит, что нужно глотать их горстями! — не успокаивалась медсестра.

— Извините.

Я дернул Тиаки за рукав.

— Чего?

Я потянул его в сторонку и заставил повернуться спиной к Тасиро и медсестре.

— Если станет совсем худо, я могу повторить тот точечный массаж, сэнсэй, — шепнул я.

— Мне нравится эта идея, — после недолгой паузы кивнул Тиаки.

Один раз я уже его «исцелил». Тиаки, в отличие от Тасиро, мне удалось помочь осознанно. Сам он, конечно, не в курсе, что именно с ним произошло, и ограничился моим объяснением про «точечный массаж».

— Поэтому на таблетки особо не налегайте.

Пока мы перешептывались, у Тасиро с медсестрой тоже завязался разговор.

— Скажите же, эти двое — одно сплошное моэ?

— Я в современном жаргоне не очень…

— Вы многое теряете, сэнсэй!

— Думаешь?

— Еще как! Я вот столько удовольствия получаю, наблюдая за ними. Такой простор для фантазии!

— Хм, есть такое… Значит, в данном случае Тиаки-сэнсэй — актив?

— У нас в этом плане до сих пор споры идут. Лично я за Инабу как актива.

— О-о, даже так? Хм… А почему?

— Эй! — не выдержал я.

Нашли о чем болтать, когда мы в метре от них стоим!

— Хватит о нас фантазировать!

— Подумаешь, Инаба, с тебя не убудет. Тебе все равно до девушек дела нет.

— Что значит «дела нет»?!!

— Да и Тиаки-тяну куда спокойнее в мужском обществе, не надо волноваться, кто что не так из-за учениц подумает, правильно я говорю?

— Ха-ха-ха, — притворно хохотнул Тиаки и резко посуровел лицом. — Думай, что несешь, дуреха!

Он несильно треснул Тасиро по голове.

— От всех этих глупостей у меня даже голова прошла. Извините, что расшумелись тут у вас, Хаманака-сан.

— Ничего страшного, Тиаки-сэнсэй. Возьмите таблетку. В этот раз дам только одну.

— Спасибо.

Мы втроем вышли из медпункта.

— Тиаки-тян, вам нездоровится?

— М-м… — Тиаки легонько поморщился. — Сам не знаю. То лучше, то хуже… Может, погода влияет. Давненько я в горах не был.

Тиаки с хрустом размял шею. Из-за анемии он, по идее, должен был давно привыкнуть к проблемам со здоровьем, но сейчас выглядел растерянным, будто нынешние симптомы были для него в новинку.

— Но вы же не заболели? — с тревогой смотрела на него Тасиро.

Тиаки похлопал ее по макушке, как бы говоря: «Я в порядке».

Мне же пришла в голову другая идея.

Вернувшись в номер, я заперся в туалете и вызвал Фула.

— Может, это последствия духовного урона? — спросил я его.

— Вполне вероятно.

— Так я и знал. А те, что лежат в медпункте, тоже из-за него страдают? Это не простуда?

— Не стану утверждать насчет всех, но встречаются люди, чьи духовные волны вступают в резонанс с энергетикой подобных этой гостинице мест.

— Значит, дело в духовных волнах…

Фул, стоя на лежащем у меня на коленях «Пти», завел руки за спину и задумчиво произнес:

— Смею предположить… Тиаки-сама подвержен вашему влиянию, господин.

— В каком смысле — «моему влиянию»?

— Один раз вы уже сливались воедино…

— Выбирай выражения!

— Как и в случае с Тасиро-сама, наблюдаются определенные последствия вашей синхронизации. А они всегда индивидуальны.

— А-а… Кажется, я понимаю, о чем ты…

В первое время в колледже я был нелюдим, Тасиро была в другом классе, в клубе мы тоже на личные темы не общались. Но после того сеанса исцеления она очень ко мне привязалась (так что дружба продолжается до сих пор). И дело не в том, что она чувствует себя мне обязанной или благодарна за то, что я в тяжелый момент оказался рядом. Как сказал Фул, во время исцеления между нашими телами «возникла связь» (хотя мне и не нравится такая формулировка), и память о ней осталась в подсознании. Это и есть «синхронизация».

— Позволю заметить, что, по всей видимости, в вашем присутствии духовная энергия Тиаки-сама возрастает. Как в хорошем, так и в плохом смысле.

— То есть ему плохо из-за меня?!

— Скажем так… рядом с вами он становится более чувствительным к воздействию отрицательной энергетики.

— То есть мне лучше держаться от него на расстоянии?

— Нет. Рядом с вами его энергетические волны приходят в равновесии, что в данной ситуации предпочтительнее и безопаснее для него самого. Смею добавить, если бы вы взялись за руки, ваша синхронизация бы резко усилилась…

— Ага, на радость Тасиро и ее подружкам! Еще чего! — я решительно помотал головой.

— Но, господин, энергия намного легче передается через физический контакт. Люди — создания не духовного, но животного мира и прежде всего полагаются на органы чувств.

— Твои доводы мне понятны, но я все равно пас.

В дверь туалета забарабанили.

— Сколько можно там сидеть, Инаба? — услышал я голос Ивасаки.

— Прости. Зачитался.

— Ты читаешь в туалете?!

Эта ночь выдалась тихой — за день все устали и рано легли спать.

Пока, на мой взгляд, не произошло ничего такого, что нельзя было бы объяснить воздействием энергетики старого здания. В толпе из четырех сотен подростков наверняка найдется несколько особо чувствительных, у которых заболит голова от давления скопившихся в гостинице образов мыслей и чувств бесчисленных постояльцев, «осевших» в гостинице за долгие годы. Не из-за чего шум поднимать.