И сегодня в нашем кафе с официантами в школьной форме царил аншлаг. Даже дышать этим нагревшимся от женских вздохов и томных взглядов воздухом было тяжело.

— Инаба.

— Хасэ!

Ближе к полудню в класс зашли Хасэ и Гото.

— Наконец-то дождались!

— Слушайте, это просто нечто! Никогда не видел ни на одном Культурном фестивале ничего подобного!

Они оба с усмешкой покачали головами. Представляю, как им стоялось там, в очереди из одних девушек.

— Добро пожаловать, господа! — поприветствовал я их глубоким поклоном, и они расхохотались.

Сев за столик, Хасэ повернулся к Тиаки, активно позирующему для фотографий.

— Это он и есть, тот самый знаменитый Тиаки-сэнсэй? — задумчиво протянул он.

— Только сегодня он немного в непривычном образе.

— Я слышал о нем! Это он герой того ограбления? — заинтересованно спросил Гото.

— Угу.

— Я представлял его этаким качком, а он вполне обычного телосложения… Еще и выглядит, как звезда Такарадзука!

— Но это только видимость. На самом деле у него все тело в шрамах.

— Серьезно?!

В колледж до сих пор звонят с просьбами взять у Тиаки интервью. Неудивительно. Идеальная тема для ток-шоу: учитель, рискнувший жизнью ради спасения учеников, да еще и к тому же красавчик — не хуже какой-нибудь телезвезды. Понятно, что журналисты просто жаждут выжать из этой истории максимум. Слышал, поступали предложения даже снять фильм или сериал или написать книгу по мотивам.

«Интересно, кто бы в этом случае сыграл мою роль?» — иногда позволял я себе немного помечтать, разумеется, втайне от Тиаки. Мне еще дорого мое здоровье.

— Хасэ! — позвала с соседнего столика Мотоки.

— О, Мотоки! Как брат?

Хасэ, конечно же, ее помнил.

— А вот Инаба меня до последнего не узнавал.

— Что, правда? Во дает!

— Ты бы занялся его воспитанием.

— Ха-ха, прости! Обещаю устроить ему выговор.

Эй! Кончайте этот глупый разговор!

— Инаба в колледже сильно изменился. В средней школе он от тебя не отлипал, вечно по пятам ходил, никого к себе не подпускал. А сейчас на нормального человека стал похож.

— Это все благодаря вам, — озвучил мою мысль Хасэ.

— А тебе самому не грустно, Хасэ? Может, ощущаешь себя отцом, выдающим дочку замуж, или родителем, чей ребенок покидает родное гнездо?

— Ха-ха!

— Но ты за него не волнуйся. У него теперь Тиаки-сэнсэй есть.

— Да я в курсе. Все уши мне о нем прожужжал.

— Что я слышу?! Неужели это нотка ревности? Хи-хи-хи!♪

— Ну что ты, я широкой души человек.

— Все, хватит, я уже не могу это слушать.

Я спохватился: точно, Тиаки!

— Тиаки! Э-эм… Босс!

Я подошел к Тиаки с Хасэ и Гото.

— Это мой лучший друг с начальной школы, Мидзуки Хасэ. А это его друг Ёсики Гото.

Тиаки сначала пожал руку Гото, затем повернулся к Хасэ.

— Так это ты тот самый «Хасэ-кун».

— А вы тот самый «Тиаки-сэнсэй».

Они понимающе друг другу кивнули и обменялись крепким рукопожатием. В тот же миг меня ослепили фотовспышки. Тиаки в белом гакуране и Хасэ в пошитом на заказ пиджаке и при галстуке и правда вместе смотрелись очень здорово. Я бы не удивился, услышав визг.

— С ума сойти! Прямо как встреча двух звезд на красной дорожке! — от восторга у Мотоки едва пар из ушей не шел.

Тиаки и Хасэ недолго поговорили. Гото явно чувствовал себя не в своей тарелке под множеством устремленных в их сторону пылких взглядов, но этим двоим было хоть бы что. Общались себе спокойно.

— Нет, я просто в шоке от них! Я, наверное, раз сто про себя спросить успел: «Вы что, актеры на кинопремьере, что такие невозмутимые?!», — позже поделился со мной Гото.

По истечении получаса они с Хасэ поднялись из-за стола.

— Ну, мы еще пошатаемся немного, встретимся в твоем клубе.

— Удачи, официант Юси-кун!

Оставив кафе, они пообедали в столовой рамэном, на десерт полакомились домашними тортами в кафе клуба ведения домашнего хозяйства, побродили по магазинчикам, забили хоум-ран в игровой секции — в общем, в полной мере насладились Культурным фестивалем Дзёто. Уже в клубе разговорного английского страшно довольный Гото несколько раз повторил: «У вас тут так здорово!».

— Вспомнил. Я же принес снимки с нашего конкурса с переодеваниями.

Всего в главном мероприятии Культурного фестиваля старшей школы Хокуё приняли участие пятнадцать человек. Чего я только на этих фотографиях не увидел! И так себе наряды, и продуманные до мелочей образы, как, например, ученица третьего класса в шикарном темно-синем костюме — хоть сейчас на сцену театра Такарадзука — или ученик первого класса в форме горничной — в жизни бы не подумал, что это парень! Но самое мощное впечатление произвел занявший первое место регбист из третьего класса.

Этот верзила не постеснялся побрить руки и ноги, нацепить светлый парик и втиснуться в китайское платье, подчеркивающее все его выдающиеся мускулы. Выставив накачанную ногу в высоком вырезе юбки, он на радость публики изобразил со сцены пародию на Бейонсе.

— Я так ржал за кулисами, что на ногах не устоял. Вот уж не думал, что в Хокуё выпадет повод так посмеяться.

Хасэ и Гото наперебой делились воспоминаниями.

— Все повеселились от души: что участники, что зрители!

— Я и сам не ожидал такого успеха. Учителя тоже хохотали до слез.

Да уж, в такой суперэлитной школе как-то не ожидаешь конкурса с переодеваниями.

— Надеюсь, со следующего года Культурный фестиваль у нас станет повеселее, — сказал Хасэ.

— Как у вас здесь! — с широкой ребяческой улыбкой на лице согласился Гото.

— Ну, это уже не от нас будет зависеть.

Наша школьная пора подходит к концу. Вскоре каждый из нас приступит к построению своего личного будущего.

Тасиро тоже пришла в бурный восторг, когда мы показали ей снимки с участниками конкурса.

После четырех Хасэ и Гото засобирались домой.

— Какое-то время я буду занят, но на Рождество обязательно выберусь в особняк! — пообещал Хасэ и помахал на прощание.

Когда мы с Тасиро вернулись в класс, там еще ожидали своей очереди на рукопожатие с Тиаки человек десять.

— Ого… Это что, он уже целый час руки пожимает?!

Наконец кафе покинули последние довольные посетительницы с открытками с иллюстрацией Мотоки.

— Мы сделали это!

— Всем спасибо за работу! Мы молодцы!

— И ни одной жалобы! Ура!

— Было так классно!

Девушки в порыве чувств обнимались, кто-то не сдержал слез. Тиаки, наблюдавший за ними, тоже заулыбался.

— Тиаки-сэнсэй, спасибо вам за все!

— Большое спасибо!

Его личная помощница протянула ему стаканчик с кофе и полотенце.

— И вам спасибо. Вы все отлично потрудились.

От этих слов девушки так и засияли счастливыми улыбками.

— Все благодаря вам!

— Если бы не вы, ничего бы не вышло!

— С одними официантами такого успеха бы точно не было!

— Конечно, куда уж нам! — фыркнул кто-то из парней.

Мы, официанты, показали вредным одноклассницам языки. Но, если что, с нами тоже часто просили сфотографироваться на память.

— Можно уже это наконец снять? — указав на себя, спросил Тиаки.

Девушки всполошились.

— Нет! Ни в коем случае! Я еще с вами не сфоткалась!

— И я!

— И я тоже!

— Сэнсэй, давайте все вместе!

Последовавшая за этим довольно продолжительная фотосессия завершилась отдельным снимком босса с официантами.

— Вряд ли когда-нибудь еще раз придется пережить нечто подобное.

Мы с улыбкой переглянулись.

Уборка затянулась до восьми вечера.

Когда мы с Тасиро уже направлялись к школьным воротам, я заметил припаркованный перед ними «ягуар» и стоящего рядом человека, прикуривающего от огонька зажигалки.

— Масамунэ-сан.

— Инаба-кун, ты?

— Здравствуйте. Сэнсэй должен скоро выйти.

Масамунэ-сан легонько кивнул и поднял на прощание руку с зажатой между пальцами сигаретой. Даже сейчас он выглядел собранным и стильным. Рубашка, галстук так и кричали, что они пошиты на заказ. Но никакая дорогая одежда не спасет, если человек не умеет себя в ней подать.

«Эх, вот бы когда-нибудь увидеть его бой на мечах…» — мечтательно подумал я.

Тасиро поклонилась Масамунэ-сану, а когда мы уже отошли, дрожащим голосом спросила:

— Это он? О ком рассказывала Камия-сан?

— Он каждый день встречает Тиаки на машине.

— Ох, он такой!.. Такой классный!!! Ну, Камия-сан, я вам этого не прощу! — прошипела она.

И вдруг посмотрела на меня.

— Он тебя по фамилии назвал. Откуда ты знаешь Масамунэ-сана?

Ах, черт…

— Ну… это…

Тасиро буравила меня немигающим взглядом.

— Познакомились, когда я навещал Тиаки в больнице.

— В смысле? Когда это? Ты что, навещал его еще раз, не только с нами тридцать первого?

— Ну да. Конечно.

— Конечно?! А почему тогда Тиаки-тян сказал нам, что и так скоро выпишется и можно больше не приходить?!

И что на это ответить?..

— Д-да просто повар из моего общежития приготовила ему гостинцы, ну мне и пришлось отнести!

Я ведь не совсем соврал…

— И как это понимать?! Вот вечно у него к тебе особое отношение! Поэтому вас и зовут «милыми» и «дорогими»!

— Только вы нас так и называете!

По скрытой осенней темнотой улице еще долго разносилось эхо от нашей перепалки.

Покупавшись, я прямым ходом поднялся к себе в комнату и рухнул на футон. От усталости тело почти не чувствовалось.

— Вы славно потрудились, господин, — возник на «Пти» Фул. — Это были воистину яркие и чудесные дни. Вы были неподражаемы в образе официанта.

И он согнулся пополам в поклоне.

— Ха-ха!

— Полагаю, вас гложет тоска от мысли, что впереди последний день фестиваля.

— Угу…

Сердце и правда сжималось от грусти.

Пора веселья подходит к концу. Не первая и наверняка не последняя. Но все равно жалко оставлять ее в прошлом…

За этим бесконечным мысленным потоком из сожаления и утешений я незаметно для себя уснул.

Помню, как Фул спросил:

— Не желаете послушать новую песню Сирене?

— Ага, — согласился я, но на этом мои воспоминания обрываются.

В любом случае, чья бы песня ни была на этот раз — Куми Коды, Аюми Хамасаки, да хоть «Кэцумэйси», — она все равно не поет, а мычит.

В последний день Культурного фестиваля все классы собрались в актовом зале.

В этот раз настроение было спокойным, если не сказать немного тоскливым: все понимали, что Тиаки выступать не будет. Все выглядели уставшими. Зато парням из нашего класса опять пришлось носиться туда-сюда, выполняя мелкие поручения.

Программа концерта каждый год одна и та же: пьеса от театрального кружка, мини-концерт школьной группы, постановочный бой ребят из секции Сёриндзи-кэмпо и все в таком духе. Отдельным номером идет выступление приглашенного артиста. В этом году к нам позвали молодого чтеца ракуго* (в отличие от бюджета Хокуё, наш не позволяет заказывать знаменитых ведущих или исполнителей).

Обычно номер приглашенного артиста ставят последним, но в этом году чтец выступал первым. После началась театральная постановка, и к удивлению и смеху публики артист за время действия несколько раз прошел туда-сюда по сцене, играя прохожего.

— Пришлось поломать головы, чтобы зал не заскучал, — пояснила президент Мацуока.

Она, Тасиро и все члены школьного совета едва переводили дух, носясь за кулисами, как заведенные.

И их старания не прошли напарсно: вялые ученики заметно оживились.

Не зря Тасиро обещала, что они справятся и без Тиаки. Сам он с улыбкой следил за происходящим на сцене из-за кулис.

И вот во время выступления оркестра позади них опустили экран, на котором замелькали фотографии с первого для Культурного фестиваля. Зал загудел.

— Ух ты!.. — вырвалось у меня. Отличная идея! Многие были так заняты проектами своих классов и клубов, что у них просто не хватило времени побродить по колледжу и посмотреть, что приготовили другие. Как, например, мы, «вэшники». Под живую музыку на экране один за другим появлялись снимки классов, клубных кабинетов, спортивных залов.

— Нас вдохновил ваш прощальный концерт, Тиаки-сэнсэй. Вы научили нас, что концерт — это не просто набор отдельных номеров.

Мацуока и Тасиро поклонились Тиаки. Тот выглядел ужасно довольным.

— Ты еще и бегала с фотоаппаратом в первый день? — спросил я Тасиро.

— Попросила ребят из клуба фотографии. Сейчас с цифровой камерой и компьютером подготовить подобное — проще пареной репы.

Она показала мне знак победы.

Когда на экране появились снимки нашего кафе с официантами в школьной форме, зал еще сильнее оживился и зашумел.

Когда оркестр завершил выступление, грянул гром оваций. Одна из девушек-третьеклассниц на сцене не сдержала слез. Ее настроение передалось всем будущим выпускникам.

— О!

Я заметил в ряду «вэшников» хлопающего Тогаси. В зале стояла полутьма, и разглядеть выражение его лица было сложно, но я уловил тень улыбки… А может, мне просто хотелось так думать?

Как бы то ни было, нововведения школьного совета приковали внимание всего зала к сцене до самого окончания концерта.

В этом году по сумме баллов от посетителей наше кафе заняло первое место, сместив клуб любителей манги, который традиционно возглавлял рейтинг популярности. Кто-то в зале недовольно засвистел, а потом закричал, что это все благодаря Тиаки, но правилами участие учителей в проектах не запрещено.

— На этом Культурный фестиваль бизнес-колледжа Дзёто объявляется закрытым! — донесся из динамиков голос Мацуоки.

Раздвинулись шторы, открылись двери. Возбужденные концертом ученики потянулись из зала. Неторопливо, время от времени оглядываясь на сцену. Трети из них осталось лишь сдать итоговые тесты. А после…

— Ну вот и всё… — убирая стулья, тоскливо вздохнула Тасиро.

Но в ее тоне звучал восторг, а глаза радостно блестели от воспоминаний о последних днях, которые она провела, от души веселясь вместе со всеми.

На классный час Тиаки пришел с коробкой конфет — отдельным призом за беспрецедентный рейтинг популярности. Мы встретили его аплодисментами.

— Я оставлю на столе, кто хочет — угощайтесь.

Во второй половине дня классы, клубы и секции организовывали вечеринки по случаю окончания Культурного фестиваля. Кто-то праздновал в колледже, кто-то шел в караоке.

— Развлекайтесь, но не вздумайте напиваться, — наказывали учителя. (И ведь все равно найдутся идиоты, которых поймают за пивом).

— Тиаки-тян, идемте с нами!

— Ну уж нет, спасибо. У меня гора дел за эти три дня накопилась.

Вечеринку клуба разговорного английского планировалось провести в караоке, начиная с шести вечера, перед этим, по идее, мы должны были праздновать классом, но… Девушки устроили турнир по «камень-ножницы-бумага» за белый гакуран Тиаки, а на эту вакханалию мне смотреть не хотелось, поэтому я поспешно слинял (даже представить страшно, что победительница собирается делать с трофеем).

— Всем спасибо за работу! Кампай!!!

— Кампай!!!

Вот уж не думал, что когда-нибудь придется произносить тост в качестве главы клуба.

Для двадцати шести человек комната была очень маленькая. Но хоть мы и сидели впритирку, никто всерьез не жаловался на тесноту. Да и она не мешала Тасиро и другим девушкам танцевать. А что чужие стаканы то и дело опрокидывали, задевая локтями, так это был лишний повод для веселья.

— У тебя вся форма красная! На кровь похоже!

— Вы на себя посмотрите, сэмпай! Рубашка цвета лимонада!

— Как же здорово! Гя-ха-ха-ха-ха-ха!

Завоевавшая белый гакуран Тасиро пребывала на седьмом небе от счастья.

— Спой что-нибудь, глава!

— Глава!

— Да погодите, я пытаюсь найти знакомую песню… Стойте, откуда в плейлисте уже столько мелодий?!

Когда они успели? Я еще только список песен пролистывал. Музыку я слушаю, но петь самому как-то желания не возникало, и в караоке я был впервые.

— А-ах, как же мне не хочется заканчивать колледж! Не хочу выпускной! — взвыла Тасиро. А ведь даже ничего алкогольного не пила.

— Правильно, сэмпай, не уходите!

— Я так люблю Дзёто! И наш клуб! Всем сердцем!

— Мы тоже вас очень и очень любим! — хором поддержали ребята из первых и вторых классов.

Тасиро, а за ней и остальные будущие выпускницы начали всхлипывать.

— Эй, ну что вы, будто мы уже прощаемся! — изумился я.

— Не произноси этого слова!

Девушки в голос зарыдали.

— Э-эм…

Парни растерянно чесали головы.

Но атмосферу в комнате никак нельзя было назвать неприятной. У нас на сердце было очень тепло, но одновременно с этим и неимоверно грустно, так что дыхание перехватывало. Смеющиеся сквозь плач будущие выпускницы, обнимаемые младшими одноклубницами, просто не могли не вызвать на лице улыбку. Парни ласково наблюдали за ними, едва сдерживая собственные слезы.

— Следующая мелодия начинается! Берите микрофон! — скомандовал я.

— Давайте!

Одна из девушек бойко запела, а остальные принялись хлопать в ритм.

По улице дул промозглый ветер. Что ни говори, а скоро зима.

— Э-эх, как классно было… — непривычно тихо произнесла Тасиро, остановившись перед станцией и подняв глаза к ночному небу.

Слегка покрасневшие веки ничуть не портили чудесную улыбку.

«Люди, живущие полной жизнью, достойны восхищения», — вспомнился мне разговор с Сато-саном и Поэтом. Совершенно верно.

— Осталось совсем немного.

— Угу…

Я тоже запрокинул голову. Над нами сияли яркие звезды.

Это случилось за день до итоговых экзаменов.

После уроков никто не спешил уходить: все обсуждали напечатанные фотографии с Культурного фестиваля, делились воспоминаниями.

Тасиро отправила меня за Тиаки. Лично я сомневался, что он присоединится к нам, но все же пошел в учительскую.

И обнаружил его в кабинете для консультаций.

— Тиаки.

— Привет.

Я уже хотел зайти, но тут в дверь, что ведет в коридор, постучали.

В кабинет зашел Тогаси. Я невольно вжался в стену с другой стороны двери в учительскую.

Тогаси остановился в шаге от порога.

— Ты что-то хотел? — спокойно спросил Тиаки.

— Я… все-таки не буду поступать в университет, — слегка опустив голову, тихо сказал Тогаси.

— Ясно, — кивнул Тиаки.

Было видно, что это еще не конец, поэтому он терпеливо ждал продолжения.

— Я думаю… может…

— Угу.

— Пойти на подготовительные курсы…

— Угу.

— И подрабатывать… Я еще нигде не работал… — с каждым произнесенным словом голос Тогаси набирал силу, и он уже смотрел не в пол, а на Тиаки. — Но хочу попробовать себя… в разном… Что получится… Вот.

— Ясно, — отозвался Тиаки и, помолчав, мягко продолжил: — Тогаси, жизнь каждого человека развивается согласно своему ритму. Все мы рано или поздно находим любимое дело. И ты тоже обязательно найдешь. Не торопись. Наберись терпения.

Тогаси молчал.

— Но ни в коем случае не опускай руки, слышишь? Потому что без твоих усилий ничего само по себе не произойдет. Звучит не очень обнадеживающе, я понимаю, но такова уж жизнь.

Не знаю, понял ли его Тогаси или нет. Так и не произнеся больше ни слова, он вышел из кабинета.

Тиаки, глядя в опустевший дверной проем, спросил:

— Как считаешь, я говорю занудно? Будто нотации читаю?

— Ну, кто-то может и так воспринять.

— И пускай… Это нормально, что молодые люди считают взрослых занудными. Но взрослые… не должны из-за этого переставать разговаривать с детьми. Пусть девяносто девять слов из ста уйдут в пустоту, хотя бы ради этого одного слова, что дойдет до вас, мы должны с вами говорить.

Его голос, тихий, но преисполненный уверенности, будто обладал какой-то особой волшебной силой. Словно котодама*.

— С вами, молодежью, вообще сложно: пытаешься поговорить — обвиняете в занудстве, молчишь — обижаетесь, что нам до вас дела нет, — фыркнул Тиаки.

— Да не переживайте вы. Это только кажется, что дети не слушают взрослых. Очень даже слушают.

Я помассировал его напряженные плечи.

— А-ах, хорошо как… Ай-ай!

— Тогаси… все-таки решился с вами поговорить.

— Угу… Так что, думаю… все у него будет в порядке…

Первые два дня фестиваля Тогаси появлялся лишь на классных часах, в проектах класса и клуба участия не принимал, но на концерт пришел. Думаю, вид плачущих от мысли о предстоящем расставании одноклассников задел какие-то струны в его душе.

Сегодня небо было безоблачным. Ярко светило солнце, но оно уже было не в силах справиться с принесенными поздней осенью холодами, обещающими скорый снег.

1. ↑Миниатюры, исполняемые профессиональными рассказчиками.
2. ↑Понятие в японской культуре, подразумевающее, что произнесенное слово может обладать сверхъестественной силой.