1.

- Эй! Старик! Какого черта? – закричал Гото, открыв дверь кабинета Хата.

- Расшумелся. Не можешь быть немного тише? – раздраженно отчитал его Хата. К черту его недовольство.

- Как я могу промолчать?! Нашли новый труп – какого черта творится?!

- Никаких зацепок нет. Мне и самому интересно, – спокойно ответил Хата.

Даже демонический старик, работавший в своем ритме, не мог скрыть раздражения.

- Кто жертва?

- Хасимото Руми-тян. Четырнадцать лет. После того, как она утонула, ее тело выбросили на свалку.

- Почерк тот же? – спросил Гото, чтобы удостовериться.

В случае с такими крупными инцидентами, иногда находились подражатели. Чтобы предупредить их появление, полиция не раскрывала все детали преступления до его раскрытия.

Так дела можно было классифицировать.

- Метод убийства и ситуация с трупом такие же, как и в случае со второй жертвой, Михо-тян. Более того, на правой лодыжке есть повреждения. У двух других жертв они тоже были.

У спасенной девочки они видели то же самое – повреждения на правой лодыжке, нанесенные, вероятно, чем-то вроде цепей.

Хата полистал документы у него на столе и заговорил чуть ли не себе под нос:

- Вчера она не пришла домой. Ее родители не волновались, решив, что она просто поступила, как обычно. До обнаружения трупа запросов не поступало. В новостях сообщили, что убийца погиб. Должно быть, это их упокоило.

«Черт, какая ужасная полицейская ошибка.

Но это значит…»

- Старик, думаешь, Андо не был преступником?

- Мне так не кажется. Не будь Андо преступником, мы бы кучу моментов не смогли объяснить. Хотя следствие еще продолжается, мы нашли отпечатки Андо на старом шлюзе, а так же волосы и сумку первой жертвы, Аяки-тян. Сколько бы я над этим ни думал, Андо – убийца.

- Тогда почему объявился третий труп?

- Не знаю. Моя работа – анализировать. Твоя – расследовать.

Старый извращенец и правда дело говорил.

В любом случае, похоже, ему снова предстояло просить об участии Якумо.

- Прости, что потревожил. – Гото встал, собираясь уходить, когда Гото его окликнул.

- Не помнишь, видел ли ты этого человека? – Он протянул Гото фотографию.

На снимке был мужчина средних лет в черных очках. На его бледном лице виднелась слабая улыбка.

Гото почувствовал, как холодеет кровь в его жилах.

«Это лицо. Как будто я могу его забыть. Этот мужчина. Он…»

- Эй, старик. Откуда у тебя этот снимок?

- Сделан на месте обнаружения трупа. Он был там, когда нашли и вторую жертву, Михо-тян. И на этот раз он тоже на меня издалека смотрел.

Он был на месте обнаружения трупа. Значит, он был как-то связан с делом?

Тогда это оборачивалось серьезной проблемой. Гото вспомнилось дело месячной давности об имитации убийства ради выплаты страховки.

- На первый раз можно закрыть глаза, но не на второй. И эта слабая улыбка. Как ни посмотри, это не лицо любопытного зрителя. Я сделал несколько снимков.

- Старик. Я забираю это фото.

- Забираешь? Значит, у тебя есть догадки, кто это?

Гото вышел из комнаты, игнорируя вопрос Хата.

Идя размашистыми шагами, он снова посмотрел на фото. То была не просто догадка.

«Не думал, что снова встречу его вот так…»

2.

На следующий день Харука в сопровождении Якумо отправилась в больницу Киносита.

У них было две цели. Во-первых, еще раз поблагодарить доктора за ее спасение. Во-вторых – спросить о духе девочки, появлявшемся в реке.

Из-за вчерашней суеты с экзорцизмом, они так и не закончили разговор.

Причина, по которой Аяка-тян оставалась в реке, несмотря на смерть преступника.

Они хотели узнать, что за этим стоит.

Хотя они и явились без предупреждения, Киносита сказал «Спасибо, что пришли», и пригласил Харуку с Якумо в приемную.

- Простите, что так внезапно пришли. Мне хотелось поблагодарить Вас за тот день. Я очень благодарна. – Войдя в приемную, Харука первым делом склонила голову, выражая свою благодарность.

- На этот счет не волнуйся. Я просто делал свою работу, – сказал с улыбкой Киносита, а затем поторопил Харуку и Якумо садиться.

Они приняли его предложение и сели рядом друг с другом на круглых стульях.

- Сегодня я пришел задать пару вопросов, – сказал Якумо, сразу переходя к делу.

- Верно, Якумо-кун работает следователем. Ты вырос на славу. – Киносита кивнул с улыбкой.

«Э? Якумо был следователем? С каких пор?»

Он явно снова на ходу ложь сочинил.

- Я должен извиниться за это.

- Хм? – У Киносита был озадаченный вид.

- Я не следователь. Когда я заходил на днях, Гото-сан просто придумал подходящую ложь.

- Вот как?

- Я просто студент.

Даже узнав, что Якумо соврал ему о своей профессии, Киносита не выглядел особо разозленным.

- Значит, речь не о моей дочери.

- Хотя это и не расследование, я бы хотел спросить о Вашей дочери.

Киносита смерил Якумо оценивающим взглядом.

Он рассказал бы о своей убитой дочери, будь его слушатель из полиции. Он не мог свободно обсуждать эту тему с человеком, которого совсем не знал.

- Разве дело не раскрыли? Со мной связывались по этому поводу.

- Да, преступник был найден.

- Тогда что ты хочешь узнать?

Якумо глубоко вдохнул, прежде чем заговорить. Такая осмотрительность была для него необычной.

- Киносита-сан. Что Вы пытаетесь сделать для своей дочки?

Киносита уставился на Якумо, приоткрыв рот. Выглядел он так, словно не понимал, о чем говорит Якумо.

- Вы что обещали своей погибшей дочке?

- Обещал. – Секунду Киносита казался удивленным, но вскоре его выражение пришло в норму, и он ответил на вопрос Якумо. – Но откуда тебе это известно?

Якумо снял с правого глаза черную контактную линзу.

Он посмотрел своим красным левым глазом на Киносита.

- Вы знаете о моем глазе.

- Да, конечно.

«Э? «Конечно»? Доктор Киносита уже знал о глазе Якумо?» - у Харуки возникло такое чувство, словно что-то в этом разговоре оказалось пропущенным.

- Мой глаз не просто красный.

- То есть…

- Как доктор, Вы можете в это не поверить, но мой глаз видит духов умерших.

Киносита не подтвердил и не опроверг слова Якумо.

Он просто молча смотрел на его глаз.

- Вчера я встретил Вашу дочь на реке, где нашли ее тело.

Стоило Киносита услышать эти слова, как его глаза широко распахнулись, и он крепко вцепился в плечи Якумо.

- Правда? Это правда? Значит, моя дочь Аяка и правда там! – Его лицо покраснело от волнения, словно его недавнее спокойное выражение было обманом.

«Он не станет спорить?» - Он полностью принял способность Якумо видеть духов умерших.

«Хоть он и доктор…

Почему?»

- Хотя это очень нестабильно, и мне не стоит рассказывать об этом людям… – ответил Якумо так, словно Киносита его вынудил.

- Так Аяка… Аяка что-то сказала?! – Киносита так разволновался, что затряс плечи Якумо.

- Пожалуйста, успокойтесь, – сказал Якумо, убирая руки доктора со своих плеч.

Киносита, должно быть, понял, что волнуется больше необходимого, потому что пробормотал «Прости», повесив голову и глядя на свои руки.

- Ваша дочь сказала «хватит уже»…

Киносита в ответ поднял взгляд.

- Что хочет остановить Аяка-тян? Вам известен на это ответ?

Киносита покачал головой туда-сюда.

Его плечи слегка дрожали. Казалось, он упадет, стоит Харуке его коснуться. Он напоминал ее мать после смерти старшей сестры Харуки.

Так казалось Харуке…

- Ты мне рассказывал. Твоя мать пыталась тебя убить…

Харуке доводилось об этом слышать.

Киносита даже об этом знал?

- Тогда ты спросил меня, какое оправдание можно найти для твоей матери.

Якумо молча кивнул.

- Если честно, я того же мнения. Я не могу понять чувства родителя, попытавшегося убить своего ребенка. Я не понимаю… но, как и любой другой человек, я могу понять чувства родителя, потерявшего своего ребенка.

Киносита замолк и прикусил губу.

Он словно пытался стерпеть боль.

- Откровенно говоря, я был плохим родителем и мужем. Я мечтал о собственной клинике. Я был упрям и ушел с головой в свою мечту. Я ни разу не подумал о семье. Наоборот, относился к ней враждебно. А потом моя жена слегла. Это был рак.

- Рак? – переспросил Якумо.

- Хоть я и доктор, но не заметил ничего странного в ее состоянии. Когда я обратил внимание, уже начались метастазы… Я опоздал. – Голос Киносита был исполнен печали, словно он делился тем, что хранил годами. – Это очень постыдная история. Я не смог спасти жену… Но я пообещал ей кое-что прямо перед ее смертью. Я пообещал, что обязательно защищу Аяку… И что же? Я не смог ее защитить…

Крепко сжатые кулаки Киносита тряслись от гнева, который он не мог сдержать.

Злился он не на убийцу, но на себя самого.

- Почему я не водил ее в школу и не забирал оттуда? Почему не позвонил в полицию раньше? Если бы я нормально за ней присматривал, Аяка могла остаться в живых…

«Нет. Это было не так. Доктор был невиноват». - Харуке хотелось выкрикнуть эти слова, но она просто не могла.

«Знаю, даже если я что-то скажу, утешения это не принесет.

Он презирает себя за неспособность спасти того, кого любит…»

Харука тоже это пережила. Она чувствовала ответственность за смерть сестры и винила себя тринадцать лет, продолжая делать это и до сих пор. В такой ситуации она не могла сказать Киносита не винить себя.

- Поэтому я обещал Аяке… Я сказал ей… подождать, поскольку я точно ее спасу…

- Значит, Вы начали изучать воскрешение мертвых.

Воскрешение мертвых? О чем говорил Якумо? Это было просто невозможно. К тому же, Киносита-сан был доктором. Он должен был это лучше всех знать.

- Как ты узнал? – спросил Киносита, ахнув.

- Книги в этой комнате. «Определение Души и Тела». «Круг Смерти и Реинкарнации». Все названия связаны с воскрешением мертвецов.

Киносита не ответил.

Он просто смотрел на Якумо со слезами на глазах.

- Сколько бы исследований Вы ни проводили, как доктор, Вы должны понимать, что это невозможно, – медленно произнес Якумо.

Так оно и было. Сколько ни борись, сколько ни страдай, мертвые не вернутся. Якумо видел духов умерших. Но даже если он мог их видеть, живыми они все равно не были.

- Якумо-кун. Можно спросить у тебя одну вещь?

Якумо кивнул в ответ на вопрос Киносита.

- Связь между телом и душой… Что это такое, по-твоему?

- Не знаю. – Моментальный ответ. Похоже, Киносита скорость ответа озадачила. – Мой глаз способен лишь видеть, так что ответ на такие сложные вопросы мне неизвестен. Знай я, сумел бы свой глаз вылечить.

- Понятно…

- Тем не менее, я распознаю в душе скопление человеческих эмоций.

- Человеческих эмоций? – Киносита медленно обдумал слова Якумо.

- Простите, что отняли у Вас столько времени. – Якумо встал и направился к двери.

Харука поспешила следом.

- Можно напоследок еще один вопрос задать? – окликнул Киносита Якумо. Тот не обернулся.

- В чем дело?

- Мы уже говорили о твоей матери, но тебе разве не хочется узнать, кто твой отец?

Отец Якумо…

Он сказал, что его отца не существует, поскольку он его не помнит.

Но это был лишь вопрос личных чувств Якумо, и родиться без отца он не мог.

- Мне не интересно, – равнодушно произнес Якумо, словно ему было все равно, и вышел из комнаты.

3.

Исии просиживал штаны в «Подразделении Специальных Расследований Нераскрытых Дел», не занимаясь ничем конкретным.

Он не видел следователя Гото с утра.

Он много раз пытался звонить ему на мобильник, но гудки просто шли без ответа.

«Самовольное отсутствие? Нет, следователь Гото не стал бы…»

Наверное, он использовал большое количество духовной энергии для раскрытия этого дела. Нет, так оно и было. Никаких «наверное».

Сейчас, должно быть, страдания следователя Гото выходили за пределы понимания Исии. Он не мог сидеть без дела. Исии знал, где живет Гото. Он пойдет его проведать.

Стоило Исии встать, как послышался стук.

Исии ответил «Входите», и дверь открылась.

За ней стояла молодая женщина в дорогом сером брючном костюме и с забранными назад длинными волосами.

«Я просто не могу ее забыть. Она…»

- Ииик! – Исии был так шокирован, что запрыгнул на стол.

Это была женщина, одержимая призраком. Хидзиката Макото.

То, что она за такое короткое время настолько пришла в себя, что могла сама ходить, было неожиданностью.

Ее кожа была бледной, а щеки немного впалыми, но это шло ее миндалевидным глазам и стройному телу.

С такой точки зрения она могла считаться красавицей, но жуткое впечатление о ней Исии было слишком сильным.

- Я хотела выразить вам свою благодарность за мое спасение. – Макото поклонилась спокойным и изящным движением.

- А-ах, нет, В-вы не должна нас благодарить… – Исии все пытался говорить так, чтобы его голос не дрожал, но ничего не выходило.

- Простите, но почему Вы на столе?

- Э? Ах, нет, это я собирался прибраться…

«Потому что Вы пугаете», – он не мог этого сказать.

Исии торопливо спрыгнул со стола. Он потерял равновесие и едва не упал.

- Похоже, беспорядка только добавилось. – Макото прикрыла рот, смеясь.

То было вполне естественно, ведь он запрыгнул на стол в обуви.

- И правда. – Исии выдавил из себя смех.

- Исии-сан.

- Вы знаете мое имя?

- Я тогда была в сознании, пусть и обрывками…

Исии понял. Так вот как оно было.

Этот странный момент привлек его интерес.

- Я ужасно поступила с Вами, Исии-сан, – тихо сказала Макото, повесив голову с пристыженным видом.

Возможно, она говорила о том времени, когда ему пришлось вывести Макото из дома. Это было ужасно. Она укусила и впилась в него. Он и правда многое пережил.

- Нет, это не… Вы ничего не могли с этим поделать.

- Ваши раны еще не зажили. Вы в порядке? – Макото потянулась своей бледной тонкой рукой к подбитому глазу Исии.

В этот миг Исии вспомнил свой кошмар. Воспаленные глаза. Оскаленные зубы. Низкий рык…

- Гьяях! – завопил Исии и в ответ снова запрыгнул на стол.

В то же время открылась дверь, и зашел Гото.

- Что ты делаешь? Ты что, обезьяна?

- Ах, нет, у меня есть достойная причина… – Исии мрачно слез со стола.

- Сейчас не время для этого! Мы уходим!

Он даже в такой ситуации собирался что-то делать?

Он умрет, если использует еще больше духовной энергии. Исии должен был его остановить.

- Даже если Вы говорите мне идти, следователь Гото, Ваша духовная энергия…

Стоило ему это сказать, как молот стального кулака Гото обрушился на макушку Исии.

Будь это манга, над его головой закружились бы звезды.

- Какая духовная энергия, дурень?! Ты слишком много манги читаешь! Когда в следующий раз такую глупость ляпнешь, я тебя хорошенько стукну!

А сейчас он его разве не стукнул?

Гото схватил Исии за шкирку и потащил его в коридор.

- Э-э. Следователь Гото. Я пришла поблагодарить вас за тот раз. – Исии услышал у них за спиной голос Макото.

- Замолкни! Я сейчас занят! Оставь это на потом! – Детектив Гото помахал рукой, словно отгонял муху.

«И все же, следователь Гото так спешит. Что же случилось…»

4.

- Эй, вы с доктором Киносита уже были знакомы? – спросила Харука, шагая вдоль реки, идущего немного впереди Якумо.

По словам Киносита выходило именно так.

- Я совершенно забыл. Или, скорее, у меня нет об этом воспоминаний, – сказал Якумо, глядя вперед.

Он говорил так туманно, что Харука не поняла.

- Что это значит? – Она прибавила шагу и догнала Якумо.

- Доктор Киносита принимал роды у моей матери.

- Правда? – Она удивилась, но поняла. В таком случае она могла поверить, что он забыл.

- Ну, этим все и ограничивается, так что мы практически незнакомы. – Якумо зевнул.

У Харуки остался еще один вопрос…

- Так в чем было дело?

В ответ на вопрос Харуки шаги Якумо затихли, словно замерло время.

- В чем дело?

Якумо пробежался рукой по волосам с озадаченным выражением и заговорил, нахмурившись.

- Дух той девочки привязан к реке из-за сильных эмоций доктора Киносита.

- Эмоций?

- Да. Он безответственно пообещал, что обязательно спасет свою мертвую дочь. Это удерживает ее в реке.

- Как мы можем ее освободить?

Якумо не ответил, просто лениво глядя на реку.

Харука поступила так же, переведя взгляд на движущуюся поверхность реки.

На другом берегу парень и девушка готовили барбекю. Белые цапли сложили крылья, сидя на песке.

Что чувствовал Якумо?

Харука покосилась на его профиль.

Идеально прямой нос, плотно сжатые губы. Отражалось ли что-то в этих миндалевидных глазах?

- Доктору Киносита придется сдаться, чтобы освободить эту девочку, – наконец, заговорил Якумо.

- Сдаться?

- Да. Пока он не смирится, что его дочь не вернуть, она будет там оставаться.

- И как мы этого добьемся?

- Это мне неизвестно. В любом случае, ничего не выйдет, если он продолжит читать книги про воскрешение мертвых и реинкарнацию.

Харука уловила суть слов Якумо.

Когда она упала в реку, Аяка-тян говорила об этом. «Хватит уже»…

Эти слова были обращены к ее отцу, доктору Киносита.

- Интересно, наладится ли все.

- Если бы все собиралось налаживаться, это бы уже произошло. Проблема в человеческом сердце. Разговорами ничего не исправить. Доктор Киносита должен сам это признать.

Якумо был прав.

Посторонние вроде них ничего бы не изменили, объяснив отцу, потерявшему дочь, что она не вернется.

- Ну, нам остается лишь наблюдать за развитием событий, – заключил Якумо.

Харука остановила себя, прежде чем сказать «Верно». Это было опасно. Столько всего произошло, что она почти забыла причину всех этих проблем.

- Тогда что насчет преследования, которое до сих пор беспокоит Маюко-тян?

- Она ошибается. – Якумо покрутил шеей, заставив ее хрустнуть.

- Ошибается?

- Ты тоже его видела, так? Дух девочки в реке.

Харука кивнула.

- А значит, душа девочки еще в реке. Она не с твоей подругой. То есть, твоя подруга ошибается.

- Но у нее был сонный паралич, и она видела призрак девочки. Она сказала, что слышала голоса…

Якумо с раздраженным видом поскреб затылок.

- У людей бурное воображение. Она пережила жуткий опыт наблюдения призрака девочки в реке. Это и правда случилось. Затем она подумала, что одержима этим призраком. Но это было просто иллюзией.

Пока Харука понимала, что имеет в виду Якумо.

- После этого она относилась ко всему с подозрением, считая, что рядом с ней был призрак. В результате она принимала неразличимые в темной комнате очертания за девочку. Слабые звуки, которые она не могла разобрать, стали людскими голосами.

- Но подобное…

- Случается. Ты разве на себе это не испытывала?

- Я? – Она делала что-то подобное? Харука совершенно не помнила.

- В самом деле. Из-за того, что ты ничему не учишься, ты вечно втягиваешь меня в неприятности.

Он всегда говорил что-то лишнее.

- Из-за того, что ты вечно помнишь ненужные вещи, люди тебя и не любят, Якумо-кун.

Якумо фыркнул в ответ на едкое замечание Харуки.

- Я говорю о той фотографии призрака, что тебе показывал. После того, как я сказал, что на стволе дерева есть человеческое лицо, ты его увидела, верно? То же и с твоей подругой. Она живет с предубеждением, что рядом может быть призрак.

«О. Так вот оно как.»

Наконец, Харука тоже поняла. При наличии предубеждения все мысли, в итоге, окажутся с ним связаны.

«Я это понимаю. Но…»

- Что мне делать?

Якумо вздернул бровь, словно говоря: «А мне откуда знать?».

- Тебе это может не понравиться, но лучший метод – сказать ей, что все в порядке, потому что призрак был изгнан.

- Это ложь, так? – рассердилась Харука.

- Тогда расскажи ей правду. Скажи: «Все, что ты видела, было иллюзией. Ты психически нездорова, и тебе стоит обратиться в больницу».

- Так и сделаю. – Сколько бы она ни думала, этот метод казался ей наилучшим.

- Но если она не примет это объяснение, то обратиться со своей историей к другому медиуму. Если ей попадется сомнительный, он ее обчистит.

Честно говоря, Харука сомневалась, поймет ли Маюко, если ей рассказать правду.

- Если не можешь этого сказать, то фраза о том, что призрак изгнан и можно не тревожиться, прогонит ее страх. Тебе решать.

Харука ухватилась за рубашку Якумо, когда тот попытался уйти прочь.

Щека Якумо раздраженно дернулась, как у кота, чей сон потревожили.

- Что?

- Якумо-кун. Пожалуйста, – взмолилась Харука, подняв на Якумо взгляд.

- Прекрати. Это неприятно.

«Неприятно? Как грубо.»

Но вслух она этого не сказала. Она все потеряет, если он сейчас на нее разозлится.

- Якумо-кун. Пожалуйста. Сходи и объясни ты, – снова взмолилась она.

- Понял я, так что, пожалуйста, не смотри на меня таким отвратительным взглядом.

«Он опять это сказал!»

5.

Сидя за рулем, Исии посмотрел на откинувшегося на пассажирском сидении Гото.

Тот скрестил руки, а его проницательный взгляд из-под нахмуренных бровей напоминал взгляд гончей.

Когда Исии задавался вопросом, почему он с самого утра не видел Гото, сам Гото неожиданно вернулся за Исии, сказав «Мы уходим!», и теперь они ехали в университет на машине.

- Следователь Гото, что вообще произошло? – Исии не мог этого вынести и задал вопрос.

- Поэтому ты и бесполезен! – внезапно сердито закричал на него Гото.

- Но, эм, раз я ничего не слышал, вполне естественно, что я не знаю, или что я…

- А без указаний ты ничего не можешь сделать?! Раз ты следователь, навостри уши и слушай! У этой журналистки куда более рассудительная голова на плечах!

- П-простите… – Под напором криков Гото Исии извинился, хотя и не знал, почему.

На этом разговор остановился, и в машине слышался лишь шум ветра.

- Официально об этом еще не объявляли, но нашли еще одно. – Гото нарушил жуткое молчание, заговорив с сигаретой во рту.

- Еще одно? – Исии не понимал, о чем говорит Гото.

Он задал этот вопрос, поправляя очки.

- Тело еще одной девочки.

- Э? – Голос Исии надломился от неожиданной новости.

- Третья жертва. Ее нашли на свалке этим утром.

«Тело девочки? Третья жертва? Свалка?»

- Вы, должно быть, врете. То есть, Андо был преступником, и этот Андо уже мертв, так что дело… – быстро ответил Исии, словно прокручивая в голове непонятные ему слова.

«Нового трупа не должно было появиться, если преступник мертв…»

- Слишком поздно удивляться! Поэтому я и спешу! – Слюна Гото разлетелась по машине.

«О. Так вот почему…

Следователь Гото прав. Не время для беззаботных тревог. Плохой из меня следователь, если я даже в такой ситуации ничего не заметил.

Но, при всем этом, зачем мы едем на встречу с молодым парнем по имени Якумо?

Этого я совсем не понимаю…»

6.

Вернувшись в свою комнату, Харука легка на постель, снедаемая усталостью.

Действительно ли все было в порядке…

Харуку терзало чувство ненависти к самой себе. Пусть и из-за того, что она не смогла придумать другого метода, но Харука все равно обманула Маюко.

После их разговора Харука отправилась вместе с Якумо на квартиру к Маюко.

Стоило Якумо зайти в комнату, как он заявил: «Какая сильная. Я ощущаю невероятно сильную духовную энергию». Харуке хотелось закричать «Лжец!», но она проглотила свои слова.

В итоге, Якумо сказал: «Сейчас я изгоню духа. Буду благодарен, если ты уйдешь на час, потому что это опасно», и на этом все закончилось.

Маюко спросила: «Эй, я как-то видела этого парня в университете. Он точно экзорцист?».

Харука солгала, не подумав: «Все в порядке. Он из известной семьи экзорцистов».

«Что за дурацкий цирк…»

Стоило Маюко выйти из комнаты, как Якумо попросил разбудить его через час и лег спать, подложив под голову диванную подушку. Эй.

Когда Маюко вернулась через час, Якумо сложил руки в молитве и невинно произнес: «Это был невероятно сильный дух, но я кое-как сумел от него избавиться. Призрак больше не придет к тебе». Харука не могла вмешаться и сказать, что он просто спал.

Маюко начала радостно всхлипывать, словно освободилась от страха.

У Харуки росло чувство вины.

Более того, Якумо взял у Маюко деньги.

Она не могла в это поверить. Маюко и правда сама предложила заплатить в качестве благодарности, но разве нормально было на это согласиться? Обычно люди просто отмахивались, сказав что-то вроде: «Я бы и сам не смог спокойно жить, если бы не помог».

Это было чистой воды мошенничество. И Харука стала соучастницей.

«В самом деле». Чем больше она об этом думала, тем сильнее злилась.

Когда Харука проснулась, у нее зазвонил мобильник. Звонок был от ее матери.

- Ты давно не звонила, у тебя все в порядке? – С самого начала разговора ее мама заговорила недоверчивым тоном.

Гнев Харуки развеялся. Такой уж была ее мать. От одного ее голоса Харуке становилось спокойнее.

- Ага. Я в порядке.

- Что-то случилось? У тебя странный голос.

Мама видела ее насквозь.

Ее злость на Якумо ослабла. Должно быть, ее голос звучал странно из-за того, что ее все еще тревожил разговор с доктором Киносита.

- Мам, тебе было грустно, когда сестра умерла? – Харука не знала, зачем спросила об этом, но вопрос сам слетел с ее языка. Должно быть, дело в том, что она слышала разговор Киносита и Якумо.

- Конечно, было. Почему ты об этом так внезапно спрашиваешь?

Подозрения ее матери были вполне естественны.

- Я сейчас в университете изучаю криминальную психологию, и меня заинтересовала лекция по психологии родителей жертв… – Харука выдала первую ложь, пришедшую ей в голову.

Ее мама ответила «Понятно», но, похоже, она не знала, верить ли Харуке.

- Если бы моя сестра не от несчастного случая погибла, но была убита, что бы ты чувствовала?

- Что ты имеешь в виду?

- Например, возненавидела ли бы ты преступника?

- Возненавидела бы… – Ее мама ответила на вопрос честно.

- Ты бы захотела убить этого преступника?

«О чем я вообще маму спрашиваю? Убила ли бы ты его? Не убила бы…

Что я собираюсь делать, если мама скажет, что захотела бы убить преступника? Сестра погибла по моей вине.

Узнав правду, мама меня возненавидит? Захочет ли меня убить…»

Какое-то время тянулось молчание.

- Хм, если убийство преступника вернуло бы моего мертвого ребенка, возможно.

«Голос моей мамы прозвучал тепло, но жестоко».

- Вернуло?

- Да. Не думаю, что чувства родителя изменятся, будь то убийство, несчастный случай или болезнь. Тебе ведь не кажется, что смерть неизбежна лишь потому, что виновата болезнь. Хотя то же и к убийству относится…

Возможно, так оно и было…

Доктор Киносита сказал то же самое. Он пообещал дочери не отомстить убийце, но спасти ее.

Сумей Киносита вернуться в прошлое, он, наверное, без раздумий убил бы Андо.

Харука не могла привести в порядок мысли в ее голове, но, пожалуй, так оно и было.

Затем у Харуки зародились сомнения.

Сомнения, которые не должны были зародиться, но приходили к ней уже множество раз. «Если бы я умерла вместо моей сестры…»

- Харука. О чем ты думаешь? – Видимо, даже через телефон мама сумела почувствовать перемены в ее настроении.

В голосе ее матери слышалась забота.

«Но я не могу сказать этого маме. Правда о смерти сестры будет крестом, который мне предстоит нести вечно…»

- В чем дело? – Голос ее матери казался далеким.

«Узнай она, что это я виновата в смерти сестры, насколько бы расстроилась мама…»

- Харука. Ты опять винишь себя?

После этих непредсказуемых слов ее матери Харуке внезапно стало трудно дышать, словно она тонула в воде.

- Ты считаешь себя ответственной за смерть сестры, верно?

«Откуда моя мама знает об этом? Я никогда не говорила ей об этом и не показывала своим поведением.

И все же…»

- Мам…Ты знала… – Это все, что она сумела сказать.

- Конечно. Как долго, по-твоему, я была твоей мамой?

- Двадцать лет…

- Так и знай. Ты не виновата в смерти сестры. Ты просто играла и далековато забросила мяч. Ты же не пыталась убить сестру. Это был просто несчастный случай.

Харука знала все это.

«Я никому не рассказывала. Я думала, я все время должна скрывать это в сердце…»

У нее защипало в носу, а уголки глаз потеплели.

- Харука. Ты – это ты. Ты не твоя сестра. Родителям все равно, могут ли их дети учиться, заниматься спортом или еще что. Они просто хотят, чтобы их дети жили и были счастливы. Понимаешь, что я говорю?

Харука молча кивнула.

Тепло от слов ее матери заполнило все ее тело.

Нечто замерзшее медленно таяло…

В детстве ее всегда огорчало, что ее старшая сестра-близнец была лучше нее во всем.

Харуке казалось, что мама ее не любит, раз ей все хуже дается – учеба, спорт, музыка…

После смерти сестры она лихорадочно старалась походить на нее. Она боялась, что иначе кто-то может сказать: «Лучше бы умерла ты».

- Мам, как ты узнала…

- Я даже знала, кто был твоей первой любовью. Кен-тян, верно? Он недавно женился.

Она была права. Кен-тян. Смуглый и невысокий. Он был ловким и игривым.

Ее мама и правда обо всем знала.

- Ох…

- Тебе сейчас кто-то нравится, верно?

От внезапных слов матери у Харуки екнуло сердце.

- С чего ты взяла?

- Когда ты приезжала домой, то усмехалась каким-то своим воспоминаниям.

- Я так делала?

- Делала. Что он за человек?

Она и сама этого не замечала, но, наверное, это был он.

- Он невероятно неприветлив. Эгоистичен и ни капли не вежлив.

- Батюшки, звучит интересно. Расскажи еще. – Мама рассмеялась, судя по всему, веселясь.

- Хорошо. Когда в следующий раз приеду домой.

Харука повесила трубку.

В то же время у нее полились слезы, словно плотину прорвало, и она расплакалась. Харука не знала, от боли ли, печали или счастья.

Ее тело дрожало, а в груди так жгло, словно там начинался пожар.

Накрытая волной не дававших дышать эмоций, Харука осознала, что крест, который она несла до сих пор, был иллюзией…

7.

Как долго следователь Гото собирался здесь оставаться?

Хотя Исии и терзали сомнения, вслух сказать о них он не мог, и потому просто смотрел на Гото, сидевшего со скрещенными ногами на складном стуле.

Прошло уже почти полчаса с тех пор, как они пришли в университет, в секретное убежище парня по имени Якумо.

Исии совсем не понимал, почему Гото так на нем зациклен.

- Будь он проклят, этот паршивец. Куда он сбежал? У нас серьезное дело, – завопил Гото, выплескивая свой гнев.

В то же время дверь открылась, и зашел Якумо.

- Вернулся, наконец-то?

Якумо бросил на обратившегося к нему Гото откровенно недовольный взгляд.

- Это незаконное вторжение. Исии-сан, пожалуйста, арестуйте этого человека. – Он указал на Гото.

Арестовать? В таком случае, Исии совершил такое же преступление.

- К несчастью, у меня нет времени с тобой шутки шутить.

- Какое совпадение. Я как раз подумал, что у меня тоже нет времени на игры с Вами.

- Я не об этом. Ее нашли.

- Вашу жену?

- Прекрати дурака валять! Мертвую девочку! Нашли третью жертву! – прогремел голос Гото, который он не смог сдержать.

В этот миг лицо Якумо напряглось. Даже Исии понимал, что удивил его не крик Гото.

- Пожалуйста, расскажите подробнее.

- Жертву зовут Хасимото Руми-тян. Ей четырнадцать, как и остальным жертвам. Как и в случае со второй жертвой, Михо-тян, ее выбросили на свалку, утопив. Нашли ее утром. Вероятно, умерла она ночью, – кратко изложил все Гото в один заход.

Якумо ничего не сказал. Он нахмурился и опустил взгляд.

Тишина…

- Значит, Андо не был убийцей? – заговорил Исии.

Якумо и Гото дружно наградили его сердитыми взглядами. Было по-настоящему жутко оказаться под сердитыми взглядами этой парочки.

- Андо определенно убийца, – равнодушно произнес Якумо.

- Я спрашивал у старика Хата этим утром. В здании были обнаружены отпечатки Андо и волосы Аяки-тян.

«Так нашлись улики…»

- Следователь Гото. Э-э-это просто предположение. А улики не могут быть поддельными?

- Кто и с какой целью стал бы это делать? – тут же парировал Якумо.

После слов Якумо Гото выложил на стол фотографию.

- Как тебе? Этот парень сделал это, чтобы скрыть свое убийство.

Глаза Якумо округлились, когда он взял снимок в руки.

Он стиснул зубы так крепко, что, казалось, они могут с хрустом сломаться.

На фото был высокий мужчина в темных очках.

У него был прямой нос, и с виду мужчина улыбался. Более того, лицом он смутно напоминал Якумо.

- Гото-сан. Откуда у Вас это фото? – спросил Якумо, внимательно глядя на Гото.

У того было не менее напряженное выражение.

- Похоже, он стоял в толпе зевак, когда был найден труп. Как в случае со второй жертвой Михо-тян, так и на этот раз с Руми-тян. Старик Хата посчитал его подозрительным и сделал фото.

- Если он связан с этим делом, так просто все не закончится.

- Знаю. Тринадцать лет назад – и это дело об имитации убийства месячной давности – нелегко придется.

Тринадцать лет назад? Месяц назад? О чем они говорили?

Они так говорили, будто уже знали этого мужчину откуда-то.

- Гото-сан. Труп третьей жертвы еще у вас?

- Поедешь?

- Да, пойдемте.

Гото и Якумо одновременно поднялись.

Как раз в этот момент у Якумо зазвонил мобильник.

Якумо коротко ответил на звонок:

- Какие у тебя для меня проблемы на этот раз?

8.

Харука и сама не знала, почему ей это в голову пришло.

Душа девочки, оставшаяся в реке, с таким же именем, как у ее сестры.

Так сказал Якумо. Эта девочка была привязана к реке сильными эмоциями ее отца. Харуке хотелось по возможности ее спасти.

Сама того не заметив, она уже нажимала кнопку вызова на телефоне.

- Какие у тебя для меня проблемы на этот раз? – услышала она отрывистый голос, стоило установиться соединению.

- Это не проблема. Я просто хотела кое-что спросить.

- Отвратительно.

«Отвратительно…»

- Честно. Я просто хотела спросить о докторе Киносита.

- С этим мы уже разобрались, нет?

- Да, но так та девочка в реке и останется.

- Верно.

- И ничего нельзя сделать?

- Нет.

Казалось, будто он с самого начала планировал отступить или считал, что это не их проблема.

- Но девочка кажется несчастной.

- Насколько назойливой ты можешь быть? Сказал же, это проблема сердца доктора Киносита.

- Я знаю, но… Я подумывала еще раз попробовать заставить доктора Киносита понять.

- Брось. Ничего не изменится просто из-за твоих слов.

Мнение Якумо не было лишено смысла.

«В одиночку мне с этим не разобраться. Но…»

- А ты не можешь пойти со мной?

Какое-то время Якумо ничего не говорил.

Доктор Киносита так сказал. Что его дочь погибла из-за него…

Харука не могла сказать, что чувствовала то же самое, но до сих пор она жила с похожими чувствами. «Вы не виноваты в смерти своей дочери». По крайней мере, она хотела, чтобы он это понял.

- Что бы ты чувствовала, оказавшись на месте родителя? – Тон Якумо слегка изменился.

«Другие люди, услышав, могли бы этого и не заметить, но я различаю…»

Харука вспомнила слова Иссина. «Этот мальчик очень добрый, но не умеет показывать свои эмоции».

- Что ты имеешь в виду?

- Ты бы перестала думать о дочери, если бы кто-то объяснил тебе ситуацию?

Это…

- Думаю, это было бы невозможно.

- Значит, ты понимаешь. Доктор Киносита должен сам разобраться с этой проблемой.

Харука понимала, о чем говорит Якумо.

Но ей все равно хотелось спасти девочку. Эти сильные чувства не изменились.

Девочка с таким же именем, как у ее мертвой сестры.

«Наверное, я хочу сделать что-то для ее спасения и заслужить прощение. Я хочу освободиться от груза убийства своей сестры.

Знаю, это всего лишь мой эгоизм. Но…»

- Я хочу что-нибудь сделать.

- Хорошо. Если хочешь пойти, просто иди. Но прямо сейчас я помочь тебе не могу. Если ты идешь, то идешь одна.

Прозвучало это так, словно Якумо сдался.

- Ладно. – Харука кивнула.

Если подумать, положись она на помощь Якумо, у нее возникло бы такое чувство, словно она сбегает.

- Если встретишься с доктором Киносита, передай ему мое послание.

- Твое послание?

- «Пожалуйста, отпустите Вашу дочь. Ваши эмоции удерживают Вашу дочку в той темной реке. Если мертвые чего и хотят, так это чтобы живые были счастливы»…

«Если мертвые чего и хотят, так это чтобы живые были счастливы…»

Эти слова ударили ее в самое сердце.

- Спасибо… – сказала Харука и повесила трубку.

9.

Киносита ахнул, словно его страдания вырвались наружу.

«Опять неудача…

Почему? Что пошло не так?

Я обещал дочке. Обещал, что обязательно ее спасу. И все же…»

- Проклятье! – Киносита словно бы выплюнул это слово, а потом воткнул ручку в стол.

Пластиковая ручка сломалась с громким треском, но его гнев еще не стих.

Он встал, поднял двумя руками стул, на котором сидел, и швырнул его в стену.

Стул врезался в шкаф и упал на пол, оставив большую вмятину.

Ему в голову ударила кровь, и температура подскочила.

- Агх!

Он ударил кулаками о стену.

Удар отдался в его руке, но он не чувствовал боли.

Поглощенный своим гневом, Киносита опять ударил стену. Он бил ее снова, и снова, и снова.

И не только кулаками – в ход пошла и его голова.

По его иссохшему сердцу пошла трещина, и оно начало рассыпаться.

По-прежнему бушующие эмоции…

Полиция сказала, что инцидент исчерпан.

Действительно, было определено, кто убил Аяку, и убийца этот уже был мертв.

«И что?

Мне это уже известно.

Для меня все еще не закончилось. Вопрос не в том, кто убийца. Ничего не закончится, пока Аяка не вернется.

То, что соединяет душу и тело. Это ключ.

Успеха не достичь, если я не смогу найти ответ на этот вопрос.

Но у меня нет времени ждать.

Я на грани…»

Киносита это чувствовал.

У него зазвонил телефон. Ему звонили.

10.

В ожидании, когда Гото приведет в секционную Якумо, Хата все подготовил.

Труп девочки лежал на столе в секционной.

«Такая юная девочка…»

Гото снова начинал злиться.

Он посмотрел на стоявшего рядом Якумо.

Его лицо было белым и точеным, словно фарфоровое. На первый взгляд он производил впечатление холодности и сосредоточенности, но это не учитывало истинную сущность Якумо.

Если прийти к нему с проблемами, он будет много жаловаться, но он мог бы просто их игнорировать, если ему это так не нравится.

Однако, продолжая говорить, не смолкая, он все равно вмешивался в дело, вместо того, чтобы махнуть на него рукой. Таким уж он был человеком.

- Старик, прости за это.

- Не волнуйся. Мне бы все равно такими темпами поспать не удалось. – Хата испустил жуткий смешок.

Вместе с Якумо Гото подошел к столу для вскрытия.

Лежавшая на столе девочка была до плеч накрыта белым покрывалом. Никаких заметных ран у нее не было, но губы на ее опухшем лице – признак утопления – стали фиолетовыми.

«Не сходится». - Так казалось Гото.

Жизнь и смерть девочки так сильно отличались друг от друга.

Пока не настал роковой момент, она, возможно, и подумать не могла, что умрет.

«Она проснулась утром, почистила зубы, позавтракала, пошла в школу, болтала с подругами, думала о том, кто ей нравится, а теперь она здесь…»

- Ииииик! – По выложенной плиткой секционной пронесся неподобающий вопль.

«Я забыл, что Исии тоже здесь. Так отвратительно кричит. Чего он боится? Возможно…»

- Ты впервые увидел труп?

- А-ах, да, – ответил Исии, стуча зубами.

«В самом деле – вот дурень». У Гото появились опасения на счет будущего. Пока же он ударил Исии.

Якумо заглянул в лицо девочки.

Его брови нахмурились, взгляд был серьезен. Он смотрел. Смотрел на что-то, чего они не видели.

- Ты что-то видишь?

Якумо покачал головой.

- Дело плохо. Я думал, если дух девочки еще здесь, я смогу что-то понять, но… – Якумо закусил губу.

Все не могло быть так просто.

Но если он ничего не видел, что же им делать?

- Никаких внешних повреждений нет? – спросил Якумо, прижав руку к подбородку.

Хата убрал покрывало с лодыжек девочки. Ногти на ногах были выкрашены в розовый. На лодыжке виднелись отметины, намекающие, что ее связывали.

- Есть эта ссадина. Вот и все.

- Хата-сан, девочка утонула, верно?

- В ее легких полно воды.

- Вы знаете, где она утонула?

- Наверное, где-то в реке.

- Реке?

- Изучив воду в ее легких, мы нашли в ней икру пресноводной рыбы.

- Понятно. Река, э... – Якумо прижал палец к своей брови.

К несчастью, Гото оставалось лишь ждать. Говорил здесь Якумо. Он же отвечал за действия.

Гото неожиданно оглянулся на Исии. Тот, в таком случае, отвечал за дурачества? Гото не нужен был специалист такого профиля.

- Что-то не так, верно? – сказал Хата, крутя и крутя шеей. Казалось, его шея по инерции сделает полный оборот.

- Поскольку на этот раз меня втянуло в это дело с совершенно другой стороны, я почти ничего не знал о цепочке происшествий, но причина смерти третьей жертвы отличается, так?

- Первую жертву, Аяку-тян, задушили. Вторая жертва, Михо-тян, и третья, Руми-тян, утонули, – ответил на сомнения Якумо Хата.

- Гото-сан, я хотел бы кое о чем спросить.

- Что?

- Давайте пока забудем о том, является ли Андо преступником. Эту девочку убили вчера, верно?

- Ага. И что с того?

- Где ее убили?

- На старом речном шлюзе, верно? – Что имел в виду Якумо?

- Это невозможно. – Якумо сам задал вопрос, но немедленно отмел ответ.

- Почему?

- Пожалуйста, подумайте об этом. Полиция сейчас должна осматривать старый шлюз. Можно ли совершить преступление на глазах у полицейских?

- О, а ведь ты прав.

«Верно…»

В комнате повисла тишина.

Внезапно Хата всплеснул руками, словно вспомнив о чем-то.

- На счет того старого шлюза. Первая жертва, Аяка-тян, и девочка, которая едва жизни не лишилась, Кейко-тян – их ДНК были обнаружены на месте, но…

- О второй и третьей жертве то же сказать нельзя, верно? – продолжил Якумо слова Хата.

- Верно. – Хата кивнул, скрестив руки.

- Как я и думал, все так и было… – Якумо неприязненно выплюнул эти слова, опустив взгляд.

Гото совсем не понимал что именно «так и было».

- Эй, Якумо. О чем ты говоришь?

- Это значит, что есть еще один злоумышленник, – произнес Якумо, подняв голову, словно говорил об очевидных вещах.

- Еще один злоумышленник?! Сообщник?

- Не сообщник.

- Ты сам так сказал. – Гото приблизился к Якумо.

- Я сказал, что злоумышленник был не один.

- Прекрати важничать и просто скажи уже! – Гото схватил Якумо за воротник, сердито глядя на него.

- Какое грубое обращение. Возможно, мне просто стоит замолчать.

«Черт, этот противный мелкий…»

- Ах, я искренне извиняюсь. Пожалуйста, объясни мне. – Гото отпустил Якумо и склонил голову.

- Не вижу в Вас искренности, но я Вас прощу. Мы, так же как и следственный отдел, допустили огромную ошибку.

- Ошибку?

- Да. Ошибку. Прежде всего, следственному отделу надо сменить название.

- Что?

«Да кого волнует название следственного отдела?

В самом деле, какой раздражающий парень.»

- Я уже говорил, но на этот раз дело состоит из двух, и есть два преступника с разными целями.

- Э? Ну и ну. – Исии заговорил раньше Гото с таким видом, словно изображал дурочка.

- Здесь и правда нечему удивляться. Если отринуть предрассудки и использовать метод исключения, остается только такой вариант. Как бы трудно ни было поверить в эту правду. – Якумо прищурился, глядя на стену секционной таким взглядом, словно там кто-то был.

- Объясни так, чтобы даже я понял. – В своем раздражении Гото сунул в рот сигарету, но Хата сразу возмутился – «Здесь нельзя курить» – и зажечь он ее не смог.

- Во-первых, это Андо убил Аяку-тян и похитил Кейко-тян. В этом нет никаких сомнений. Были обнаружены улики. Но вторую жертву, Михо-тян, и третью жертву, Руми-тян, Андо убить не мог.

- Почему?

- Как Вы знаете, на момент убийства Руми-тян, Андо уже был мертв.

- Тогда что с Михо-тян?

- Вы поймете, если подумаете о цели убийства. Хотя это всего лишь мои домыслы, я уже говорил о психическом состоянии Андо.

Гото кивнул. Якумо сказал, что Андо испытывал страх перед смертью, который даже можно было назвать расстройством, поскольку он стал свидетелем самоубийства его матери. Когда девочка пожелала ему смерти, эти слова разожгли страх в его сердце.

- Если мои домыслы верны, для Андо было важно убить жертву самому.

- Ясно. Михо-тян и Руми-тян утонули. Они погибли не от руки убийцы, – сказал Хата, скрестив руки и словно бы соглашаясь.

- Нет, подождите секунду. А нельзя убить человека, утопив? – перебил их разговор Гото.

- Как?

- Ну, толкнуть его сзади вот так… – В ответ Якумо Гото взял стоявшего рядом Исии и толкнул его в затылок в качестве примера. Исии от неожиданности замахал руками.

- Ты не слушал, что мы раньше говорили? – спросил, фыркнув, Хата.

- Замолкни, старый извращенец.

- «Извращенец» можно было опустить. Я это уже объяснял, но у утонувших девочек повреждения были только на лодыжках.

- И что с того?

- Если толкнуть кого-то в шею, как ты сейчас делаешь, останутся следы от приложенной силы.

- Ах.

Гото понял, о чем говорил Хата, и убрал руку от Исии. «Точно. Определенно, так и есть. А значит…»

- Тогда как их убили? – Гото попробовал наклонить голову набок, но никаких стоящих мыслей к нему не пришло.

- Судя по состоянию трупов, вероятно, к лодыжкам девочек привязывали груз, чтобы они тонули в реке, – сказал Якумо, указывая на лодыжки.

- Это… – Теперь Гото уловил суть.

К ногам девочек привязывали цепи или веревки. На другом их конце висел груз, с которым жертв бросали в реку. Они не могли всплыть на поверхность, и потому тонули.

Такой метод означал, что Андо не убивал их своими руками.

Коротко говоря, с самого начала было два метода убийства.

Преступника тоже было два.

В такой уникальной ситуации, когда девочек одного возраста похищали в одном районе, а их трупы находили без всяких требований, полиция, в итоге, расследовала это как дело серийных похищений с убийствами.

Если с самого начала считать это двумя разными делами с двумя преступниками, в обнаружении третьей жертвы после смерти Андо не было ничего странного.

Но…

- Каким тогда был мотив второго убийства?

- Я не знаю, – сразу же ответил Якумо на вопрос Гото.

Ну, в этом был смысл. Такие вещи не поймешь, просто обговорив их. Поскольку дел было два, расследование предстояло начать заново.

Комнату заполнило тяжелое молчание.

В такой странной ситуации они не спешили открывать рты.

- Но этот метод убийства… – произнес Хата с опущенными вниз уголками рта.

- Что с ним?

Вопрос Гото заставил Хата горько улыбнуться. Похоже, он не собирался говорить этого вслух.

Он пробежался рукой по своим седым волосам, прежде чем неохотно заговорить.

- Мне просто подумалось, что такой метод убийства напоминает какой-то жертвенный ритуал.

- Жертвенный?

«В самом деле. Из всех вещей этот старый извращенец…»

- Ах, я тоже об этом подумал, – заговорил, подняв руку, Исии.

Его глаза сияли, как у младшеклассника, ответившего на вопрос в контрольной. «Да что такое с этим лицом…»

- Жертва… – пробормотал теперь уже Якумо.

- Эй, эй. Завязывайте с этим, – произнес, не сдержавшись, Гото.

- Пожалуйста, отбросьте свои предрассудки, – сказал Якумо, прищурившись, словно держал Гото за дурака.

- У меня нет никаких предрассудков, но вы просто о какой-то мистике говорите.

- То, что Вы сейчас выпалили, и было предрассудком. Даже если Вы не верите в мистику, в этом мире есть те, кто верит. В случае с ними говорить будто того, во что Вы не верите, не существует – значит, двигаться в неверном направлении, совсем как сделало на этот раз расследование.

Гото щелкнул зубами и прекратил возражать.

Даже затей он спор с Якумо, выиграть ему не грозило. Он бы просто оказался поверженным занудством Якумо.

- Если это какой-то ритуал… – Якумо опустил взгляд и нахмурился.

Хата и Исии затеяли жуткий разговор о человеческих головах и козлиной крови или чем-то подобном.

Хотя это остальные странно себя вели, Гото казалось, словно он остался не у дел.

Почему ему приходится чувствовать себя таким пристыженным? Он злился все больше.

- Возможно, это… – Якумо резко поднял голову, словно ему в голову пришла какая-то мысль. Миг спустя его лицо побледнело, и он выбежал из секционной.

- Эй, Якумо. В чем дело? – Гото бросился за Якумо в коридор.

«Этот парень». Он даже не обернулся. Якумо явно посетила какая-то идея. Но что это было? И почему он так спешил?

Якумо достал из кармана мобильник и начал звонить.

Однако, тот, кому он звонил, не отвечал. Цокнув языком, Якумо сунул телефон назад в карман.

- Что случилось? – Гото схватил за плечи пытавшегося уйти Якумо и остановил его силой.

Глаза Якумо покраснели, и выглядел он так, словно в любой миг мог дернуться.

- Ты думаешь, что знаешь, кто преступник?

Якумо просто продолжал делать глубокие вдохи, словно пытаясь сдержать тревогу, и не отвечал.

- В чем дело? – Гото потряс Якумо за плечи.

- Меня сейчас посетила ужасная мысль. Я бы хотел по возможности убедиться, что ошибаюсь, – произнес Якумо натянутым голосом.

Гото не знал, о какой ужасной мысли говорит Якумо.

Якумо, наверное, не сказал бы ему, даже если бы он спросил, но раз уж он пришел сюда, ему оставалось лишь последовать за Якумо до конца.

- Тогда как нам проверить, верна ли твоя мысль?

На миг глаза Якумо округлились от удивления.

Его недоверие к другим людям было слишком сильным.

Поэтому у него вечно был такой вид, когда другие пытались что-то для него сделать. И у Гото такое выражение Якумо неприязни не вызывало.

- Мешкаешь? Это не в твоем духе.

- Не в Вашем духе о других переживать, Гото-сан.

«Честно, этот парень всегда таким был. Ни капли не милым».

- Просто скажи мне уже.

- Сначала мне нужно спросить кое-что у кое-кого.

«Никаких проблем».

- Исии, машина! – закричал Гото, но ответа не последовало.

«Вот идиот».

– Эй! Исии! – в гневе проревел Гото.

- Д-да, сэр! – Дверь секционной открылась, и оттуда с удивленным видом выглянул Исии.

В самом деле – для следователя он был слишком беспечным.

- Что ты делаешь?! Мы уходим! Бегом!

Исии с энтузиазмом ответил «Есть!» и бросился бежать по коридору.

«Он споткнулся…»

11.

Харука снова отправилась к доктору Киносита.

Как и раньше, Киносита пригласил Харуку в приемную без малейшего намека на недовольство и предложил ей кофе.

Тем не менее, Харука не знала, как с ним разговаривать, не говоря уже о том, как успокоить. Пока она размышляла, Киносита заговорил.

- Ты пришла очень вовремя. Я как раз и сам собирался тебя искать.

- Меня?

- Да. Я хотел кое о чем тебя попросить.

- Попросить меня?

«Что бы это могло быть? Я мало что могу сделать, даже если меня попросят.

И все же, я не умею отказывать…»

- Да, но позволь пока отложить этот вопрос. Пожалуйста, начинай первая.

- Ах, да. Э… – В важный момент слова Харуки застряли у нее в горле.

Тем не менее, она должна была ему это сказать: «Вы не виноваты в смерти своей дочери. Пока Вы не успокоитесь, Ваша дочь так и будет блуждать на том же месте».

- Доктор Киносита. Я понимаю Ваши чувства, пусть и всего лишь отчасти. – Молчать не было смысла. Она заговорила, озвучивая мысли, которые приводила в порядок по мере их возникновения.

- Мои чувства, говоришь? – Киносита нахмурился с озадаченным видом.

- В детстве я потеряла в аварии старшую сестру. Моя сестра была сбита машиной, когда пыталась поймать брошенный мной мяч. – Харука встретилась взглядом с Киносита. Однако, тот вернул ее взгляд молча, ничего не сказав. – Я всегда считала себя виноватой в смерти сестры. Если бы я тогда не бросила мяч… Я такая же, как Вы, доктор. Я винила себя, сожалела об этом и постоянно страдала.

- Вот как?

- Само собой, я думаю, что испытываемая Вами боль во много раз сильнее моей. Я знаю, что не имею права этого говорить, но Вы не виноваты в смерти Аяки-тян, доктор. – Харука сделала паузу, чтобы успокоиться.

- Должно быть, тебе пришлось нелегко. – Голос Киносита был добрым, словно он пытался ее успокоить.

- Простите, что внезапно заговорила о таких вещах. – Харука склонила голову. У нее было такое чувство, словно она навязывала ему свое мнение.

Она вспомнила, что сказал Якумо.

«Чувства доктора Киносита привязывают ее к реке…

Разве со мной не так же было? Я считала, что ответственна за смерть сестры и всегда винила себя, так разве я не удерживала душу сестры?

Мне кажется, я вроде как понимаю, почему так увлеклась этим делом.

Я не видела разницы. Аяка-тян, погибшая мучительной смертью, и моя сестра, Аяка. Доктор Киносита, винивший себя в смерти дочери, и я, винившая себя в смерти сестры…»

- Ты добрый человек. – Киносита нежно улыбнулся.

- Это не так.

«Я не скромничаю.

Я просто сбегала от ноши, которую тащила на своей спине…»

- Как ты и говоришь, я виню себя. Возможно, тебе по силам это понять. Но между нами есть четкое отличие. – Киносита говорил совершенно уверено.

- Отличие?

- Да. Ты уже сдалась. Но я – нет.

- В каком смысле Вы не сдались?

Что-то здесь было не так.

Она не могла объяснить это ясно, но так ей казалось.

- Я верну мою дочь Аяку к жизни.

- Э?

Он и правда верил, что может вернуть мертвеца к жизни?

Так или иначе, доктор Киносита был доктором.

Вернуть мертвеца к жизни физически невозможно.

По коже Харуки побежали мурашки.

- Когда я потерял дочку и впал в отчаяние, ко мне пришел мужчина. Он отвел меня на реку и показал там душу моей дочки.

Лицо Киносита было пустым, словно маска театра Но.

«Что он такое говорит…»

- Моя дочь страдала. Она сильно страдала. Поскольку ее физическое тело погибло, ее душа испытывала еще более сильную боль. – Глаза Киносита налились кровью, словно он был одержим чем-то.

- Это…

- Ты понимаешь? Аяка страдала даже после смерти. Я просто смотрел, будучи не в силах ничего сделать…

Словно борясь с растущим гневом, Киносита впился ногтями в столешницу.

Неприятный звук, от которого волосы дыбом становятся…

- Я лихорадочно пытался найти способ спасти мою дочь. Этот мужчина показал мне несколько книг. Я узнал, изучая их. В этом мире много людей, умерших и вернувшихся к жизни.

- Но… – заговорила было Харука, но больше ничего не добавила.

Она не была Якумо. У нее не было знаний, напрямую опровергающих это заявление.

Возможно, дело в том, что она слишком много думала.

Ее болела голова, словно на нее что-то давило.

- У людей есть души. Я пришел к заключению, что они представляют собой что-то вроде скопления человеческих мыслей или чувств. Короче говоря, даже если тело мертво, душа продолжает жить…

Харука уже слышала похожее мнение.

Якумо говорил об этом.

У нее перед глазами все плыло, словно закрытое туманом.

Она моргнула, но расплывчатый мир не вернулся…

- Изначально тело и душа – это разные вещи. При таком подходе смерть тела – проблема небольшая. Если провести аналогию с компьютером, тело – это аппаратура, а душа – программы. Если тело, аппаратура, сломано, душу, программы, можно просто перенести на новое оборудование.

Харука поняла эту теорию.

Но этим все и ограничилось.

Прежде всего, неправильно было заменять человеческое тело и душу компьютерной техникой и программами.

Харука не раз видела, что случается с душами, занявшими не принадлежащее им тело.

Мики. И та женщина.

Это нельзя было назвать жизнью.

Это было…

Это было бесполезно. Ей было все труднее думать.

- Что Вы пытаетесь… сказать? – спросила Харука у Киносита.

Ее голос прозвучал далеким, и она слышала, как он ужасно дрожит.

Она заметила, что ее мнение о докторе Киносита менялось. Глубины его сердца были намного, намного темнее, чем ей казалось.

- Вы с Якумо оба говорите, что моя дочь больше не вернется, но это неверно. Душа моей дочери еще жива.

«Да, жива.

И это именно Вы удерживаете ее живой своими эмоциями. Поэтому я должна это прекратить.

Что это…»

- Доктор Киносита… Аяка-тян… Ваша… – Рот Харуки не слушался ее.

Ее веки были такими тяжелыми, что она не могла их поднять.

У нее в сумке зазвонил мобильник.

«Кто это? Я должна ответить.

Пол трясется.

Больно… Почему… это…»

Харука погрузилась в глубокий сон…

12.

- Мы заходим! – завопил Гото, открыв дверь в госпиталь Киносита.

Но, как и в прошлый раз, за стойкой или в коридоре никого не было.

- Наверное, доктора Киносита здесь нет, – сказал Якумо, шедший на шаг позади Гото.

- С чего ты взял?

- Гараж пустой.

- Понятно. Почему бы тебе не стать следователем? – Гото обращался к Якумо, но тот совсем его не слышал.

Он безостановочно оглядывался по сторонам.

Он напоминал ищущего людей кота. Наверное, этот парень что-то почувствовал.

- Эй, Якумо.

Игнорируя Гото, Якумо резко бросился бежать. Он на полной скорости залетел в приемную, где они встречались с Киносита до этого.

Гото не знал, что происходит, но, кажется, спешка Якумо передалась и ему. Он забежал в приемную, словно его тянули следом.

- Следователь Гото, в чем дело? – сказал Исии, в чьи обязанности входило изображать дурака. Он задержался, и его голос звучал беззаботно.

Разве он не чувствовал напряжения?

Вздохнув, Гото обвел взглядом приемную.

Киносита там не было.

Однако, остались признаки чьего-то недавнего присутствия. Горел свет. На столе доктора Киносита стояло две чашки с кофе.

Якумо хаотично просмотрел документы на столе и, ища что-то, открыл выдвижной ящик сбоку.

Что он искал? Гото, не понимавший, о чем думает Якумо, мог только смотреть.

- Э, следователь Гото. Это явно незаконное вторжение. Мы должны его остановить, – заговорил у Гото за спиной Исии. Этот парень и правда был…

- Заткнись! Под мою ответственность.

«Он ведь не думает, что…»

Гото посетила внезапная мысль.

- Проклятье! – Вероятно, Якумо что-то нашел, поскольку он вскрикнул, ударив руками по столу.

Гото подошел к нему.

На столе лежали две истории болезни.

«Мацумото Михо: несовместима… Предполагаемая причина – несоответствие группы крови. Устранена».

«Хасимото Руми: несовместима… Причина неизвестна. Устранена».

- Ч-что? Это… – машинально заговорил Гото.

Истории болезни второй и третьей жертв серийных похищений с убийствами.

Это было отделение акушерства и гинекологии. В том, что обе они родились здесь, не было бы ничего странного.

Но что означало устранение?

- Эй, Якумо.

Якумо не ответил Гото и на этот раз отодвинул шторку, разделявшую кабинет на саму приемную и смотровую.

Там стояла кушетка для беременных. До недавних пор эту комнату использовали для осмотров, но теперь она выглядела иначе.

…Что здесь творилось?

По комнате были разбросаны книги. «Загадка Тела», «Мир Души», «Реинкарнация Души». Счет книгам шел не на десятки. Стоило приписать еще один ноль.

По полу были так же разбросаны копии газет, предположительно, выпущенных за рубежом.

Со стеной дело обстояло еще хуже.

Фотографии были наклеены так густо, что саму стену не было видно.

На первый взгляд, это могло напомнить произведение искусства, но ничего приятного там не было.

На всех снимках были запечатлены человеческие трупы.

От одного взгляда на них по спине бежал холодок.

На столе в центре комнаты была развернута миллиметровая бумага. В графики с кругами и символами крайне неразборчивым почерком были вписаны слова вроде «тела», «души» и «пересадка».

«Какого черта здесь творил этот доктор?»

- Гото-сан, надо спешить. – Секунду у Якумо был такой вид, словно это зрелище его потрясло, но затем он заговорил исполненным напряжения голосом.

- И куда мы спешим?

- Доктор Киносита – второй злоумышленник в этом деле.

- Ч-ч-что?

Зачем Киносита кого-то убивать? Киносита был отцом жертвы.

Гото как раз собирался спросить об этом Якумо, когда зазвонил мобильник…

13.

Киносита сидел за рулем.

Близился вечер. К несчастью для него, час пик.

Обычно операции проходили поздно ночью.

Ему ведь приходилось стараться остаться незамеченным.

Другие люди, наверное, его бы не поняли. Раньше он бы и сам себя не понял.

Те, кто опережал свое время, становились жертвами гонений, в какие бы времена они ни жили.

Леонардо да Винчи был хорошим примером. Чтобы рисовать людей подробнее, он вскрывал трупы, считая это необходимым для лучшего понимания устройства тела.

Он тайком раскапывал могилы и считался безумцем.

Однако, он заложил фундамент искусства или, возможно, медицины, сохранившийся до наших дней.

«Будут ли меня считать безумцем?

Но настанет день, когда мои деяния назовут великими.

Пока же для меня безопаснее подождать ночи.

Но я больше не могу ждать…»

У него не было времени.

Тот мужчина сказал ему. Душа его дочки исчезнет…

Его дочь может исчезнуть, пока он ждет.

И все же, все же.

Он застрял в дорожной пробке на мосту и не мог сдвинуться с места.

Он был раздражен.

На этом мосту вечно бывали пробки.

«Хотя я вижу это место прямо у себя под носом…»

Он должен был спешить.

Киносита с силой дернул рычаг передач и двинулся посреди стоявших машин.

Другие автомобили начали сигналить.

Некоторые люди высунулись из окон, чтобы высказать недовольство.

Но он не мог останавливаться из-за подобного.

Машина Киносита быстро миновала забитый мост.

Он пробился к дороге у насыпи.

Нужное место было прямо рядом с ней.

Он доехал до офиса управления шлюзом.

Когда он выбрался из машины, из офиса к нему шел Утияма.

Похоже, он собирался уходить. На нем была уличная одежда – джинсы и белая толстовка. Эту толстовку ему купила Аяка.

- Привет, Киносита. Что ты здесь так поздно делаешь?

Как раз вовремя. Он мог попросить Утияма о помощи.

Раньше он не торопился, но сегодня должен поспешить.

- Я бы не отказался от твоей помощи. – Киносита открыл багажник машины.

- Киносита. Это… – Глаза Утияма округлились от шока.

- Помоги отнести.

- О чем ты только думаешь? Что ты пытаешься сделать? – Голос Утияма звучал испуганно.

«Чего он боится…»

- Я понимаю твою боль от потери Аяки, но все же… Эта девушка не имеет к этому никакого отношения.

«Что он говорит? Он что-то не так понял?

Утверждает, что понимает мою боль от потери Аяки…»

Если он понимал, то почему пытался остановить Киносита? Хоть он был другом, бездетному мужчине этого не понять.

- Киносита. Я и слова дурного не скажу. Просто отпусти эту девушку и ступай домой.

«Отпустить ее…»

- Я не могу этого сделать.

- Киносита, послушай, что я говорю. Иначе я вызову полицию.

«Вызовет полицию…

Почему? Почему Утияма говорит, что помешает мне? Разве он не одолжил мне ключ от шлюза, когда я сказал, что хочу встретиться с дочкой?

Разве он не говорил, что Аяка была ему как дочь?

Хотя я и считал его своим другом…

Ты станешь мне мешать?

Если попробуешь меня остановить…»

Киносита достал из багажника камень, который использовал в качестве груза, и ударил им Утияма по голове.

Утияма упал на землю.

Ладонью Киносита вытер со щеки брызнувшую от Утияма кровь и снова принялся за свое дело.

14.

Якумо ответил на звонок…

На экране высветился номер Харуки.

- Ты в порядке? – первым делом спросил он.

В то же время до него донесся тихий смех. Голос был мужским…

- Мы впервые вот так вот разговариваем. – Голос был лишен любых эмоций, почти механический.

«Это его голос…»

Звонил он не по этой причине. Якумо понял это инстинктивно.

- Так это был ты, как я и ожидал. Мне казалось, доктор Киносита сам бы не дошел до такого метода…

Телефонный звонок именно в этот момент.

Он должен был откуда-то следить. Якумо огляделся, но он не ощущал ничье присутствие, не говоря уж о том, чтобы кого-то видеть.

- Так ты добрался до истины. Похоже, ты и во время прошлого дела хорошо постарался. Я рад это слышать.

- Меня твоя радость совсем не радует.

- Разве стоит так говорить своему отцу?

- Я никогда не считал тебя отцом. Дело закончилось. Покажись покорно.

- Ты и правда так считаешь?

У Якумо было плохое предчувствие.

«Я знаю, на что он намекает. Он говорит с ее телефона, а значит…»

- Похоже, ты почти достиг истины, так что я устроил небольшую ловушку.

Якумо стиснул зубы.

- Что за ловушка?

- Вот что я вчера сказал доктору Киносита. «Я нашел тело, совместимое с Вашей дочерью». Ее имя… Интересно, ничего страшного, что я назвал имя Озавы Харуки-сан?

- Ублюдок. – Хоть Якумо и ожидал этого, но когда услышал лично, у него возникло такое чувство, словно ему в грудь вбили кол.

- Когда люди теряют что-то важное, проявляется их истинная сущность. Как у доктора Киносита. Интересно, какую реакцию ты мне покажешь? С нетерпением жду возможности увидеть, что ты за человек. – Он повесил трубку сразу же, как договорил.

Он был единственным, кого Якумо не мог простить – только он!

Но было не время его преследовать. Сейчас события развивались по наихудшему из предсказанных Якумо сценариев.

Даже секундное опоздание создаст необратимую ситуацию.

- Гото-сан. Пожалуйста, поехали. – Сказав это, Якумо выбежал из приемной со всех ног.

15.

«Мое тело налилось тяжестью…»

Ее тело было словно свинцовое.

Ее мысли путались.

«Где я?

Еще недавно я разговаривала с доктором Киносита…

Посреди разговора моя голова налилась тяжестью…»

Когда она попробовала думать, у нее за глазами вспыхнула боль, словно что-то сжимало ее голову.

Пусть и смутно, но она знала, что перед ней кто-то был.

«Кто…»

Его губы шевельнусь, говоря что-то.

Но она ничего не слышала.

Человек перед ней постепенно становился четче…

Высокий мужчина с овальным лицом.

«Это доктор Киносита…»

16.

Подгоняемый Гото, Исии включил полицейскую сирену и несся на машине с бешеной скоростью.

- Зачем Киносита убивать девочек? – спросил с пассажирского места Гото сидевшего сзади Якумо.

Исии тоже хотел это знать. Якумо сказал, что Киносита был преступником, но Исии не знал, почему.

«У доктора Киносита нет причин никого убивать. Он связан с жертвой. Он должен лучше кого бы то ни было понимать боль потери. Заставлять кого-то еще испытывать ту же боль…»

- Чтобы вернуть свою дочь с того света – сказал Якумо, раздраженно проведя рукой по своим растрепанным волосам.

- С того света? – странным голосом произнес Гото, но Исии по одной фразе понял, куда клонит Якумо.

Он как-то смотрел фильм ужасов. По сюжету ученый искал способ воскрешать мертвецов. Таких историй были целые горы.

«Доктор Киносита это и пытается сделать? Но таким методом…»

Так или иначе, он был доктором. Наверное, он бы не стал читать заклинания.

Словно отвечая на сомнения Исии, Якумо начал объяснять.

- Узнав, что душа его дочери бродит у речного шлюза, доктор Киносита начал искать метод ее спасения. Все разбросанные по комнате материалы касались духовных феноменов – в частности, книги о возвращении мертвецов к жизни.

Исии вспомнил странную сцену в приемной доктора.

Это выходило за рамки простого сбора материалов в качестве хобби. Он словно был чем-то одержим.

- Он и правда об этом думал?

- Это не так уж необычно – скорее, его понесло в эту сторону, потому что он доктор. – Голос Якумо растерял обычную холодность.

Местами в его речи Исии различал тревогу и раздражение.

Исии, полагавшего, что эмоций у Якумо может и не быть, такая его неожиданная сторона озадачила.

- Потому что он доктор? – Гото склонил голову набок, словно не понимал.

- Да. Вы слышали о «Японской Ассоциации Духовных Наук»?

- Что это название, словно зарядка для языка? – Гото нахмурился.

- Это фонд, исследующий духовные феномены. Его члены никакие не подозрительные медиумы. Это собрание профессоров психиатрии и психологии с ученой степенью.

Исии тоже об этом знал.

По телевизору он видел ученых, отрицавших существование духовных феноменов, но в действительности это было не так.

Некоторые ученные серьезно исследовали духовные феномены.

- Наука не может объяснить существование человеческой души. Однако, необъяснимость не означает невозможность. Раньше наука не объясняла, что земля вращается вокруг солнца, но даже тогда земля вращалась.

- Ах, забудь. Хватит сложных объяснений. – Гото замахал рукой, перебивая.

- Короче, я хочу сказать, одно лишь то, что он работает доктором, не значит, что он станет отрицать существование души. Хата-сан – хороший пример. Хоть он и судмедэксперт, но верит, что душа существует.

- Но даже если Киносита верит в душу, это не значит, что он попытается вернуть свою дочь. – У Гото-сана явно был такой вид, словно у него несварение началось, но разговор продолжался.

- Пожалуйста, выслушайте эту гипотезу. Существует понятие реинкарнации.

- Ах, об этом я знаю. После смерти душа покидает тело и снова рождается в другом – ты об этом, верно? – Взгляд Гото блуждал, словно он пытался собрать воедино свои воспоминания.

- Хоть это и не совсем точно, но более-менее верно. С реинкарнацией тело и душа – это разные вещи. Тело – всего лишь сосуд для души. Хотя это только одна из интерпретаций, по такой логике душа продолжает жить, даже если тело умирает.

- Ну, это так.

- Другими словами, теория тех, кто верит в существование призраков, рухнула бы, не будь душа отделена от тела.

Якумо был прав.

Как человек, верящий в существование призраков, Исии и сам так считал. Если смерть тела означала смерть души, это отрицало бы само существование призраков.

Они должны быть разделены.

- Доктор Киносита посчитал, что даже если тело умрет, пока жива душа, ее можно перенести в другое тело.

- Это глупо. – Гото склонил голову набок, словно не мог поверить в объяснения Якумо.

- Неважно, глупо это или нет. У доктора Киносита была причина в это поверить. Он почти наверняка видел душу своей дочки. В газетах, висевших в той комнате, так же были истории о воскрешении людей в прошлом.

- Это и правда случалось? – произнес Гото с недоверчивым видом.

Исии никак не мог понять одну вещь, не имеющую никакого отношения к делу.

«Почему следователь Гото так скептически относится к духовным феноменам? Разве он не следователь-экстрасенс…»

- Да. Хотя в Японии это не так известно, за рубежом этому вопросу придают большую значимость. Есть довольно известное явление под названием адаптивная ксеноглоссия.

- Это еще что? – Гото нахмурился, словно нечто противное увидел.

- Следователь Гото, Вы и правда не знаете? – не сдержался Исии.

- Так ты знаешь?

- Есть люди, говорящие под гипнозом на языках, которые они не должны знать. Считается, что воспоминания о временах до рождения хранятся в глубинах психики. В Индии сообщалось о девочке, сохранившей все воспоминания о прошлом.

Хотя Исии поделился естественными для него знаниями, Гото спросил с удивленным видом:

- Откуда ты это знаешь?

- Исии-сан прав. Если эта история правдива, значит, душа была рождена в другом теле, – подвел итог Якумо.

- Так, соглашаться мне не обязательно, но ты говоришь мне понять… – пробормотал Гото с сигаретой во рту. – Но Киносита черную магию использовал или что?

Исии тоже хотелось это узнать. Метод, который он пытался использовать…

- Нет, в его методе нет ничего магического. Так далеко он бы не зашел. Есть более реалистичный и невероятно примитивный метод.

- Примитивный? – Гото склонил голову набок.

Исии сделал то же самое. Даже если Якумо назвал его примитивным, Исии не мог догадаться, что это за метод.

- Простите, Исии-сан. Не могли бы Вы ехать быстрее? – произнес Якумо, наклонившись вперед и игнорируя вопрос Гото.

Даже если его просили ускориться, он и так ехал довольно быстро. К тому же, такими темпами они могли застрять в пробке на мосту впереди.

-Эй, Якумо. Ответь на мой вопрос. – Гото вернулся к разговору.

- Гото-сан, Вы ведь тоже видели, так? В той комнате лежал большой обрывок миллиметровой бумаги.

- Ага, та штука с разными диаграммами.

- Да. Это метод, используемый доктором Киносита.

- Жертва? – озвучил Исии посетившую его мысль, вспомнив, как выглядела комната.

- Именно. Метод напоминает жертвоприношения, которые проводились в прошлые времена. Он знает, что душа его дочери на дне реки. Он хочет вернуть дочь с того света. Он заставит нужную ему душу вселиться в тело…

- Как Андо?

- Да.

- Вот глупость… – В гневе Гото пнул приборную панель.

- Более того, на этот раз доктор Киносита для тела свой дочки выбрал ее… – Якумо закусил губу и сжал ладони в кулаки.

- Что… ты ведь не о Харуке-тян? – закричал Гото, оборачиваясь.

- О ней.

- Но почему она? Возраст не подходит…

- В деле замешан тот мужчина. Он знает, что мы здесь, и решил устроить небольшую проверку, сказав доктору Киносита, что ее тело может подойти для души его дочери.

- Зачем ему это делать?

- Как я и сказал, это проверка. Он хочет знать, какую реакцию я продемонстрирую ему, когда она умрет. – Договорив, Якумо пнул сидение.

- Только ради этого…

- Да. Для него мое существование – объект для экспериментов. «Что выйдет из моего ребенка?». Наверное, он хочет это увидеть.

- Так он с самого начала был замешан?

- Похоже на то.

- Значит, он сообщник убийства! – крикнул Гото.

- А у Вас есть доказательства? – Помолчав, Якумо снова заговорил. – Все так же, как и в прошлый раз. Сам он об убийстве ничего не говорил. Если говорить о том, что он сделал в реальности, то он просто показал доктору Киносита душу его дочери и провел одностороннюю лекцию о природе души и тела. Остальное стало буйством доктора Киносита, родившимся из его чувств после потери дочери…

- Проклятье! – Гото снова ударил приборную панель.

Исии совершенно не понимал, о чем говорили Гото и Якумо.

Кем был мужчина из их разговора? Тем не менее, он понял, что Харука-тян в опасности.

«Это серьезная проблема. Мы должны быстрее спасти ее…

Я не хочу лишиться возможности снова увидеть ее улыбку. Но…»

В противовес своим нетерпеливым чувствам Исии ударил по тормозам на подъезде к мосту.

- Почему ты останавливаешься?! Быстрее! У нас сирена включена! – завопил Гото, ударяя приборную панель.

- Знаю, но…

Там была пробка. Даже если бы они съехали в сторону, на встречной полосе стоял еще один ряд машин.

Не то, чтобы он не хотел пробиться, но попади они в аварию, потратили бы еще больше времени.

- Идиот! Разворачивайся! Назад!

- Не поможет.

Это решение запоздало.

Дорога за ними тоже была забита. Они не могли маневрировать. Хотя нужный им шлюз и был виден…

- Черт! – Гото бросил в лобовое стекло сигарету, которую держал во рту.

Это словно послужило сигналом, и Якумо, открыв заднюю дверь, выскочил наружу. Затем он бросился бежать.

- Так быстрее, – пробормотал Гото и убежал вслед за Якумо.

«Они ушли и бросили меня …»

17.

«Я видела реку.»

Ночью река была непроглядно черной.

Была ли это поверхность реки? Нет.

Наверное, это была крыша наблюдательной башни речного шлюза.

Река была примерно в десяти метрах внизу.

Хотя Харука и пришла в себя, тело ее не слушалось.

Она попыталась встать, но ничего не вышло.

Ее тело и разум словно оказались отрезаны друг от друга.

- Препарат действует. Пока ты еще не сможешь двигаться. – Сидевший на полу доктор Киносита заглянул ей в лицо. Его слова казались ей очень медленными…

- …Почему… вы это… делаете… – Ее язык еле ворочался.

Голос словно бы принадлежал не ей.

- Разве не очевидно, что я делаю это ради своей дочки… – с улыбкой произнес Киносита.

«Я не понимаю.

Что вообще этот человек пытается сделать для своей дочери?

Зачем ему нужно было похищать меня и приводить сюда…

Возможно, это Аяка-тян и хотела остановить…»

- Она не… хочет… этого… Аяка… тян…

- Замолкни! Аяка не хотела умирать!

Этот человек уже превратился в кого-то другого.

Харука внезапно вспомнила слова ее матери. Если это вернет его ребенка, родитель с радостью станет убийцей…

«Интересно, убьют ли меня…»

Харука представила свою смерть, словно это совершенно ее не волновало.

***

В темноте показался речной шлюз.

Гото на полной скорости бежал по дроге на насыпи.

Он видел железный мост, соединявший офис управления шлюзом и башню в центре реки, контролирующую открытие и закрытие шлюза.

«Еще немного».

И все же, Якумо бегал очень быстро.

Гото побежал, пытаясь нагнать Якумо, но вместо этого спина Якумо лишь все больше удалялась.

Не успел он заметить, как Якумо уже казался рядом с офисом управления шлюза.

«Хотя с виду и не скажешь, чтобы он занимался спортом…»

Гото хватал ртом воздух.

Пусть раньше Гото и мог бегать быстрее, он уже начинал стареть. Стоило ему об этом подумать, как ноги запутались, и он упал вперед.

Он попытался сразу подняться, но его колени подгибались и не слушались.

- Проклятье!

Дело было серьезным. Силы воли ему было не занимать.

Гото уперся своими кулаками в бедра и заставил себя подняться.

Глубоко вдохнув, он бросился бежать до того, как выдохнул.

- Пожалуйста. Окажись невредимой, – пробормотал Гото.

Неприветливый Якумо так сильно изменился. Случись что-то с Харукой-тян, и он вернется к прежнему себе.

Гото не мог этого допустить.

«…Зачем Вы спасли меня?».

На краю его сознания всплыли слова, сказанные некогда Якумо.

«Возможно, он хотел умереть, но я спас его. Я не бросил его.

Поэтому я собираюсь убедиться, что Якумо идет верной дорогой.

Я ответственен за это, раз не дал ему погибнуть от рук матери…»

Гото заставил свои ноги двигаться быстрее.

***

Исии с трудом отогнал машину в сторону и вышел на мост.

Ему сигналили в спину.

Нельзя было вот так вот останавливать машину посреди пробки.

Однако, на кону стояла человеческая жизнь. Более того, жизнь Харуки-тян…

У него не было времени искать место для парковки.

«Я спасу ее. Я спасу Харуку-тян любой ценой».

Мысленно он шептал эти слова несметное число раз.

Исии пробежал по прорехам между машинами и повернул налево, пересекая мост и выходя на дорогу у насыпи.

Хотя он и считал такой вариант безрассудным.

«Но сколько бы раз меня не называли дураком или идиотом, я знаю, что должен ставить на первое место, и я также знаю, что иногда мужчина должен вести себя по-мужски.

Она не умрет в такой ситуации.

Если что-то случится, и она погибнет, я… я…»

Дело было плохо. Он не мог думать о таких жутких вещах.

«Беги, Исии Ютаро.

Постарайся, Исии Ютаро».

Подбадривая себя, Исии решительно бежал вперед…

***

Правая лодыжка Харуки была закована в железные кандалы.

Через кандалы проходила цепь. Один конец цепи крепился к бетонной глыбе, а на другом был крюк на железных перилах высотой примерно ей по пояс.

Харука не понимала, что пытался сделать доктор Киносита.

Словно покончив с приготовлениями, Киносита схватил Харуку за руку и попробовал заставить ее встать, но ничего не вышло, и оба они упали на железный пол.

Бряк!

Раздался пронзительный звук.

Особой боли она не почувствовала, вероятно, из-за того, что ее чувства были притуплены.

- Проклятье, – ругнулся Киносита и снова попробовал поднять Харуку.

На этот раз он не тянул ее вверх, а толкал.

Кое-как Киноста сумел поставить Харуку на ноги, приподнять ее и посадить на железные перила.

Теперь Харука поняла, что пытался сделать доктор.

Хотя сейчас Киносита ее придерживал, отпусти он ее, и Харука полетела бы головой вниз прямо в реку. Бетонная глыба, должно быть, была грузом, чтобы заставить тело Харуки затонуть.

«Меня убьют». - Голову Харуки заполнило осознание.

«Мама, прости. Похоже, я тоже умру…

Хотя я наконец-то узнала твои истинные чувства…

Хотя я о стольких вещах хочу поговорить и сделать…

Якумо, наверное, разозлится. Он скажет что-то вроде «Все из-за того, что ты просто пошла и поступила по-своему».

Я хочу снова с ним встретиться…

А потом я хочу нормально с ним поговорить.

Хотя я и хочу встретиться с Якумо без всяких проблем, всегда так получается…»

Ей это не нравилось. Она не хотела умирать.

Она не хотела умирать, никому ничего не сказав.

Она выживет. Она выживет любой ценой.

Харука сосредоточилась на своих окоченевших руках и вцепилась в железные перила. Она не отпустит. Она выживет и снова встретиться с Якумо.

Она услышала чей-то крик. Знакомый ей голос.

Киносита убрал руку, которой удерживал ее.

Дул сильный ветер. Ее тело под напором ветра качнулось.

Она ни за что не отпустит перила.

Но затем Киносита бессердечно толкнул тело Харуки двумя руками.

Какими бы сильными ни были ее мысли, они были бессильны перед лицом реальности. Руки Харуки выпустили перила, и она полетела вниз головой к реке в десяти метрах внизу.

Падая, она увидела бегущего к ней Якумо.

«Но это, должно быть, иллюзия…»

В следующий миг ее тело врезалось в воду.

***

Оказавшись рядом с офисом управления шлюзом, Гото увидел стоявшего там Якумо. Его плечи двигались в такт дыханию.

- Эй, Якумо! Что ты делаешь?! Если не поспешишь… – Слова Гото застряли у него в горле.

Он увидел фигуру у ног Якумо. Этого не могло быть. Они опоздали?

- Не может быть…

- Вы ошибаетесь.

«Ошибаюсь? Правда ли…»

Гото посмотрел на лежавшую у ног Якумо фигуру.

То был мужчина средних лет. Его голова кровоточила, а белая толстовка была запачкана красным.

«Дело плохо…»

- Он жив. Он просто без сознания, – сказал Якумо, рассеивая опасения Гото.

Словно подтверждая эти слова, мужчина застонал.

Если он жив, Гото, пусть и сожалением, но должен был просто бросить его пока.

Бряк!

Раздался звук удара чего-то обо что-то.

Кто-то был на наблюдательной башне, к которой тянулся от офиса железный мост.

«Вот она где!»

Гото только подумал об этом, а Якумо уже бросился бежать.

Гото побежал следом.

Вход на железный мост был открыт, хотя и должен был быть запертым.

Они бежали по пути, достаточно широкому для одного человека.

Из-за спины Якумо Гото увидел кого-то рядом с железными перилами наблюдательной башни.

«Вот оно!»

- Подожди! – крикнул Гото, но было слишком поздно.

Человек, который у него на глазах упал в реку…

«Черт. Где? Куда она упала?»

Пока Гото размышлял, Якумо использовал железные перила как трамплин и без колебаний нырнул в реку.

- Идиот! – закричал Гото, остановившись и перегнувшись через перила, но было слишком поздно.

Якумо аккуратно нырнул головой вперед в воду и поплыл. Должно быть, он так спешил только потому, что упала именно Харука-тян. Осталось только…

- Киносита! – взревел Гото, словно озверевший бык бросившись на Киносита на наблюдательной башне.

Лицо Киносита застыло в шоке.

Похоже, он не ждал, что они появятся.

Гото сместил вниз свой центр тяжести и бросился на Киносита, целясь в солнечное сплетение.

- Уаааргх! – Киносита, кувыркнувшись, упал и ударился о перила.

- Идиот! – Гото с силой ударил Киносита в лицо.

Звук был, как от ломающегося бамбука. Должно быть, он сломал ему нос. Внезапно изо рта Киносита показалась кровь.

Почему-то Гото было больно бить доктора.

Он отличался от обычного преступника. Его поступки были ужасны, но он всем сердцем любил свою дочь.

Убийца забрал у него близкого человека. И причиной всему стал безумец вроде Андо.

Возможно, он тоже был жертвой.

Но его все равно нельзя было простить.

«Я знаю это. Знаю, но…»

Гото направил не нашедший выхода гнев на перила и пнул их изо всех сил. Думать он будет позже. Сначала ему нужно что-то сделать с Якумо и Харукой-тян в реке.

Гото закричал, перегнувшись через перила:

- Эй! Вы двое в порядке?

***

В холодной воде чувства Харуки внезапно пробудились.

Сердце словно бы что-то сдавливало. Кожу пощипывало от боли.

Она попыталась всплыть, но тело ее не слушалось.

Груз на правой лодыжке тянул ее вниз, и тело Харуки погружалось все глубже и глубже…

В непроглядно-черную воду….

«Я хочу жить».

С этой лихорадочной мыслью Харука тянула руки вверх, но ее пальцы не доставали до открытого воздуха.

Возможно, было уже слишком поздно.

Вместе с этой мыслью она растеряла всю силу.

«Я просто утону в этой темной воде…»

Стоило ей смириться с этим, как кто-то схватил ее за запястье.

Затем ее с силой потянули вверх.

Пусть и медленно, но ее тело начало всплывать.

«Кто? Кто это…»

Наконец, ее голова оказалась над водой.

Она поперхнулась, когда в ее легкие резко хлынул воздух.

- Ты жива.

«Это голос Якумо…»

Якумо пытался поддерживать ее тело одной лишь правой рукой.

Это было невозможно. Такими темпами, не только Харука, но и Якумо бы тоже погиб.

- Эй! Вы двое в порядке? – Их ушей достиг знакомый громкий голос.

Харука увидела, что кто-то смотрит на них с наблюдательной башни.

Было так темно, что она не могла четко разглядеть лицо, но, наверное, это был Гото-сан.

- Гото-сан! Пожалуйста, вытяните цепь! – Выкрикнув эти слова, Якумо обернул цепь вокруг своего левого запястья и крепко ее сжал.

- Понял. Подождите. – Гото снял крюк с перил.

- Ладно, держись крепко, – сказал ей Якумо.

Она хотела, но ее рукам не хватало силы.

- Готовы? Я начинаю тянуть! – Гото потянул цепь.

В то же время Якумо шаг за шагом поднимался по железной лестнице. Цепь впивалась в его руку.

- Прости…

Хоть он постоянно и жаловался, но был готов пожертвовать своей жизнью.

«Ради такой, как я…»

- Много шумишь. Помалкивай и держись. – Как и ожидалось, он был недоволен.

- Вы в порядке? – закричал, наклонившись, Гото.

Подняв взгляд, Харука увидела у него за спиной фигуру.

- Гото-сан, сзади!

Голос Харуки не достиг Гото.

Киносита ударил следователя по голове железной трубой.

- Агх! – Гото упал, исчезнув из виду.

Затем цепь выскользнула из его руки.

Харука и Якумо упали…

Но они не погрузились в воду.

Якумо, на руку которого по-прежнему была намотана цепь, держался за лестницу, и его лицо оказалось над самой водой.

- Якумо-кун, забудь обо мне – отпусти мою руку… – взмолилась Харука.

- Раздражаешь. – Таким был ответ Якумо.

«Почему?

Если отпустишь, хотя бы сам спасешься.

Я тебя умоляю – пожалуйста, отпусти. Иначе…»

Она больше ничего не могла сказать.

Ее силы были на пределе.

Несмотря на желание Харуки, рука Якумо, державшаяся за лестницу, разжалась…

***

Исии наконец-то добрался до стоянки рядом с офисом управления шлюзом.

Он не видел ни Гото, ни Якумо. Куда они могли подеваться?

До того, как здесь оказаться, он дважды слышал громкие звуки падения чего-то в воду.

Неужели…

Он тревожно огляделся.

Внезапно Исии на глаза попался мужчина с залитой кровью головой.

- Ай! – В вопле Исии удивление смешивалось со страхом.

Мужчина сидел там, держась за голову.

- Вы в порядке? – Исии опустился на корточки, заглядывая мужчине в лицо.

- Я в норме, но кто-то должен спасти ту девушку… – Мужчина, кривясь от боли, указал на наблюдательную башню, к которой вел мост.

Так вот где была Харука-тян.

- Я вернусь позже. – После этих слов Исии побежал к башне.

- Уааааргх! – Стоило ему шагнуть на мост, как до него донесся крик. Он увидел двоих людей.

Один неподвижно лежал у перил.

Второй крикнул «Вы в порядке?», перегнувшись через перила.

«Этот голос. Это следователь Гото. Значит, лежащий человек – доктор Киносита…»

Гото взялся за цепь, подвешенную к перилам, и начал ее тянуть. У него за спиной шевельнулось что-то крупное.

- Следователь Гото! Сзади!

Его крик опоздал на миг.

Киносита ударил Гото по голове железной трубой.

Гото упал, выпустив цепь.

- Ооооо! – «Постарайся, Исии Ютаро! Ты же мужчина!» - Испустив крик, он бросился на державшего трубу Киносита.

Труба Киносита повернулась к Исии.

Он уклонился от удара в последний миг, откатившись вбок.

- Исии, цепь. На том конце Якумо и Харука-тян, – произнес Гото. Он лежал на полу с залитым кровью ухом.

Харука-тян! Исии инстинктивно схватил цепь, обернул ее вокруг руки и потянул изо всех сил.

В следующий миг по его плечам пробежала сильная боль. Затем по спине. Потом в боку. Его рука. Киносита бил трубой по всему его телу.

- Не мешайте мне! Не мешайте мне! Не мешайте мне! – кричал Киносита.

«Как будто я могу отпустить. Я точно не отпущу.

На том конце Харука-тян. Если я отпущу, Харука-тян…»

Исии терпел боль, стиснув зубы.

Киносита поднял трубу, целясь в голову Исии.

Аах, так он умрет! Но он не отпустит. Исии зажмурился в ожидании удара.

- Не слишком увлекайся, идиот!

Голос Гото. Звук удара о кость. Затем Киносита упал на пол вместе с трубой.

- Можешь отпустить. Я вытяну. – Гото забрал у Исии цепь.

Исии внезапно растерял все силы и упал прямо на месте.

- Для парня, отвечающего за дурачества, выдержки тебе не занимать, – пробормотал Гото.

- Простите, я не смог помочь…

- Нет, ты хорошо справился.

Его накрыло восторгом. Следователь Гото похвалил его. Жизнь прожита не зря…

- Спасибо… Вам… большо…

Ах, но он может умереть…

Так он и потерял сознание.

18.

Ухо Гото было залито кровью. Он сидел на перилах.

Кровь капала из носа Киносита, окрашивая его лицо в красный, и он просто сидел в ступоре.

Исии упал на пол лицом вниз и не шевелился.

В воде Якумо и Харука оказались в странной ситуации, когда они могли все ясно видеть.

- Почему… Вы мне мешаете… – произнес хриплым голосом Киносита.

- Мешаем? Это не так. Сколько бы Вы ни пробовали, Ваш эксперимент не увенчается успехом. Я пришел сказать Вам это. – Перед Киносита стоял Якумо.

- Это неправда. Я определенно верну свою дочь с того света.

- Пересадив душу Вашей дочери в другое тело?

- Да.

- Я также признаю существование души. Бывают случаи, когда души вселяются в других людей. Ради воскрешения своей дочери Вы решили похищать девочек и бросать их в воду, ожидая, что Ваша дочь вселится в них, но этот метод точно не вернет Вашу дочь с того света.

- Это ложь! – закричал дрожащим голосом Киносита. Наверное, для него было невозможно просто согласиться и сказать: «Да, так и есть».

Якумо начал спокойно объяснять.

- Есть две причины. Первая – души и тела нельзя с легкостью заменить. Как доктор, Вы должны это понимать. Точно так же и с пересадкой органов, верно? Чем сложнее строение, тем меньше совместимых доноров из-за отторжения органов. Я признаю, что душа напоминает скопление человеческих мыслей и эмоций. Соответственно, заправляет этим самый сложный в человеческом теле орган – мозг. Совместимого донора не существует.

- Я не сдамся, пока не появится подходящее тело. – Киносита поднял на Якумо сердитый взгляд.

- Сколько миллиардов людей Вы планируете убить? – Якумо встал лицом к лицу с Киносита, встретив его взгляд. Без линзы левый глаз Якумо выглядел так, словно был охвачен пламенем. – Есть еще одна причина. Даже если бы пересадка душ была возможна, этот метод бы не сработал.

- Этот метод? – Окровавленные губы Киносита скривились.

- Пожалуйста, подумайте спокойно. Такой метод убивает предыдущее тело.

Так оно и было. Якумо был прав. Даже если бы пересадка душ была возможна, тело, в которое ее пересаживали, утонуло.

- Я… – заговорил было Киносита, но, в итоге, не закончил фразу.

- Вы потеряли способность принимать здравые решения. То, что Вы делали, было простым убийством.

Глаза Киносита широко распахнулись.

Мышцы на его лице дергались. Киносита осознал. То, что он делал, было бессмысленно…

- Я соболезную Вашим обстоятельствам. Однако, Вы ни за что не будете прощены. Вы знаете, каково это - терять ребенка. Вы увеличили число людей, обремененных теми же страданиями и печалью, что и Вы. Вы оборвали жизни детей, у которых, как и у Вашей дочери, было будущее.

Люди были так глупы…

Харуке было трудно дышать. Действия Киносита основывались на его глубокой любви к своему ребенку. Любовь эта была так глубока, что он пренебрежительно относился к чужим жизням.

Для стороннего наблюдателя это казалось безумием, но…

- Почему Вы зашли так далеко? У Вас должно было быть множество шансов остановиться. – Якумо выглядел так, словно сдерживал гнев.

На что вообще был направлен его гнев?

- Якумо-кун. Причина не в этом… Не все так сильны, как ты. Даже если головой они это понимают, но чувства сдержать не могут… – медленно произнес Киносита, глядя на Якумо.

Какое-то время Якумо смотрел на него, словно зеркало, отражающее взгляд Киносита, но, наконец, встал.

- Забудем о том, сильный ли я человек, но Вы говорите, что эмоции человека не уступят, даже если понимать все умом? Думаете, можете использовать это в качестве оправдания? Если так Вы можете получить прощение, стоит ли мне также простить Андо, убившего Вашу дочь из-за неподвластных разуму эмоций?

Озадаченный Киносита просто смотрел на Якумо.

Его глаза дико мерцали.

Якумо был прав. Должно быть, доктор Киносита так опечалился, что забыл о наличии эмоций и у других людей. А затем это высокомерие свело его с ума…

Наконец, Киносита молча склонил голову.

Его плечи тряслись. И не только плечи. Все его тело тряслось, словно через него шел ток.

Наверное, сейчас он осознал. Груз совершенных им преступлений…

- Аяка… папа… не смог тебя спасти… прости… – произнес сдавленным голосом Киносита.

Его слова стихли вместе с дрожью. Что-то упало с плеч Киносита.

Он не мог сказать этих слов, продолжая винить и загонять себя в угол. Сейчас уже было слишком поздно…

Якумо прижал палец к брови.

- Доктор Киносита. Ваша дочь пришла.

Слова Якумо заставили Киносита поднять взгляд.

Его глаза округлились.

Громко вскрикнув, Киносита протянул вперед обе руки.

Этот вой, напоминавший собачий, был исполнен такой глубокой печали, что она казалась бесконечной.

Харука тоже видела стоявшую там Аяку-тян.

Ее волосы были забраны в конский хвост, и она улыбалась с ямочками на щеках. Улыбка была очень нежной.

Словно знаменуя о завершении дела, вдалеке послышался звук сирены скорой помощи.

Преступление доктора Киносита не будет прощено, но его дочь Аяка, возможно, простила его.

Скажи Харука об этом Якумо, тот, пожалуй, разозлился бы и назвал ее слишком наивной, но ей все равно хотелось так думать.

«Пусть и совсем немного, но я хочу найти искупление.

Люди ведь сентиментальные и глупые существа…»