Глава 17. Что бы ни случилось, я не могу полагаться на Комачи Хикигая

Дул холодный ветер, сотрясая деревья.

Сколько бы я ни сосредотачивался, сколько бы ни пялился в ночное небо, звёзды не мерцали. Они горели всё так же ровно и ярко, как и всегда.

Даже если я останусь тут и буду на них смотреть, они не станут ближе.

А потом настанет утро, и вялый дневной свет, вливающийся в каждый дом, прогонит с неба звёзды и луну.

Хаяма ушёл, а я ещё какое-то время смотрел на небо.

Кого он имел в виду, говоря об уходе от проблемы?

Интересно, что бы он сказал, если бы в тот раз я спросил его об этом прямо в лоб?

Более чем уверен, он ответил бы «себя», мягко и одиноко улыбаясь.

И это была бы не ложь, а истинная правда.

Но даже услышь я такой ответ из его уст и понимая, что он очевиден, это бы меня не убедило.

Да, это не ложь. Но и не вся правда.

Истинный смысл скрыт за словами, он таится в глубине души. И эти слова, сознательно или нет, пронзают тебя насквозь, словно шипы, прячущиеся под распускающимся бутоном цветка.

Правда в том, что за словами Хаято Хаямы что-то крылось. Именно они, а может, и моё собственное сожаление, буквально приковали меня к месту.

Я сидел и сидел, глядя на звёзды в ночном небе, свет в окнах далёких домов, габаритные огни проносящихся по шоссе машин и слабый свет старых фонарей. Всё остальное тонуло в непроглядной тьме.

Зимний ветер морозил руки и ноги, словно стараясь пробраться в сердце и разум. Я глубоко вздохнул, ощутив всю стылость воздуха.

Но сколько бы ни мёрзло тело, мысли никак не хотели успокаиваться. Словно бы тут и там вспыхивали искры коротких замыканий, заволакивая мозг туманом. В голове всё крутился вопрос, на который я никак не мог найти ответ.

Думая о всяких пустяках, я всё уговаривал себя, что ответа вообще не существует. В конце концов, Хаято Хаяма попал в яблочко. Его слова «ты опять уходишь от проблемы» безжалостно терзали меня.

Не знаю, о чём он думал, говоря это мне. Растворившийся в ночи голос доверил мне что-то сделать, но я не услышал, что именно. Я не понял, что Хаяма сказал мне. Своими действиями мы с ним оправдывали себя.

Пока всё так и есть, мы и дальше можем уходить от проблемы.

Нет.

Это постыдно и отвратительно.

Я всё знал, я верил, что могу что-то сделать, и я позволил этому случиться, надеясь, что в конце концов буду прощён. Оправдывая собственную дерзость. Я понимаю, насколько глупо такое обоснование.

Хаяма уже говорил мне, что ничто не может длиться вечно.

Его слова продолжают звучать у меня в ушах. Я уже давно это понял, испытав всё на собственной шкуре.

С тех пор я знаю, где моё место. Я сразу же распознал это чувство.

Нынешнее время обязательно когда-нибудь кончится, я более чем уверен. Я прекрасно понимаю, что не способен ни сохранить, ни защитить его. Взаимоотношения, построенные мной за семнадцать лет моей жизни, недвусмысленно на это намекают.

Я никогда не учился, как завоевать чьё-то сердце. Ни тех, кого встречал до сих пор, ни тех, с кем ещё предстоит встретиться в будущем. А значит, расставание неизбежно.

Как цветок умирает даже без бури, так и расставания – часть жизни.

Как минимум, такова жизнь Хачимана Хикигая.

А что насчёт жизни Хаямы Хаято?

Он не такой, как я. Он общительный, у него много друзей, многие его любят. И наверно, окружающие его обязательно захотят сохранить свои драгоценные отношения с ним, даже если он сам этого не захочет.

А Хаяма – человек, который всегда оправдывает ожидания окружающих.

Как минимум, он так вёл себя тот последний год, что я мог наблюдать его вблизи. Он старается никого не бросать и со всеми ладить.

С самого начала. Когда он пришёл к нам за советом. Когда мы вместе решали проблему. Когда он доставал меня вопросами. И даже когда разница между нами буквально бросалась в глаза. И в тот раз, когда даже полагаясь на других, он не мог изменить собственным убеждениям. И тогда, когда он не мог ответить взаимностью на чьи-то чувства. И даже сейчас, когда хочет изменить чьи-то манеры лишь потому, что сам так себя ведёт.

Пусть мы с ним и разные, но мы пришли к одному и тому же ответу.

Но всё равно.

Хачиман Хикигая и Хаято Хаяма – совершенно разные люди. Абсолютно несовместимые друг с другом. А значит, и ответы у нас должны быть разные. Тогда выходит, что слова, найденные в самой глубине души, ссылаются на разные вещи. Когда он выдал свою непрошеную реплику, разница между нами стала ясна как божий день.

Пусть я по прежнему не мог облечь свои мысли в слова, к телу всё же вернулась способность двигаться.

Я поднялся с промёрзшей скамейки и отомкнул велосипед, что пристроил у входа в парк.

Наверно, это сработало как акт компенсации.

Мысли по-прежнему крутились в голове, но сердце словно бы оказалось заперто на прочный засов.

Взгромоздившись в седло, я выехал на шоссе. И яростно нажал на педали, наращивая ритм. Сердце постепенно начало стучать всё чаще и чаще.

По щекам бил холодный ветер. Ржавая рама поскрипывала. Педали, звёздочки и цепь крутились синхронно, передавая тяговое усилие на колесо.

Всё, что мне нужно – это встретиться с реальностью лицом к лицу.

Потому что я всегда тешил себя иллюзиями, не мог ничего сделать и потому был не в состоянии двигаться вперёд.

Я мчался по шоссе. А выехав на велодорожку, идущую вдоль реки, выбрался бы к мосту. Именно так я обычно и возвращался домой.

Здесь есть несколько перекрёстков. Равно как и дорожек, идущих параллельно моему маршруту. Некоторые из них заканчиваются тупиком, но вернувшись обратно, я всегда могу выбраться на дорогу, которая выведет меня к дому. Это всего лишь вопрос выбора оптимального маршрута.

Когда возвращаешься каждый день, нет нужды волноваться, правильный ли путь ты выбрал. Все эти дорожки не смогут заставить меня заблудиться.

Если знаешь конечный пункт, не имеет значения, какой путь ты выбрал. Все они ведут к цели.

Но если ты не знаешь, куда ехать…

Если не представляешь, чего же ты хочешь, ты просто не сможешь двигаться вперёд.

× × ×

Как бы ни было холодно зимним вечером, если крутишь педали больше двадцати минут, обязательно начинаешь разогреваться. Не только из-за куртки и шарфа, но и из-за пота, заставляющего рубашку прилипать к телу.

Я ни о чём не думал, ничего не слышал, лишь крутил и крутил педали, пока наконец не добрался до дома. Перевёл дух, пристроил на место велосипед и поплёлся к двери, с трудом переставляя ноги из-за накопившейся усталости.

Открыл её и зашёл внутрь. Тёплый домашний воздух приятно ласкал и пощипывал намёрзшиеся на улице щёки. Мокрая от пота рубашка раздражающе липла к зазудевшей коже. Швырнув сумку на пол, я содрал шарф и скинул куртку, сразу направившись в ванную. Там, в раздевалке, витал слабый аромат шампуня.

Ощущать тёплый и влажный воздух после холодной сухости улицы было очень в жилу. И я почувствовал, как отогревается моё сердце. Глубоко вздохнул и окинул взглядом обстановку.

Хм-м…

Запотевшее зеркало, включённый в сеть фен, повязка для волос на крючке, полотенце в корзине для стирки и очень влажная атмосфера. Напрашивается вывод, что тут только что кто-то мылся.

Мои родители, корпоративные рабы, наверняка ещё не вернулись с работы. Кроме того, ванная в очень даже прибранном состоянии, если не считать воткнутый в розетку фен. А значит, по всей вероятности, ванну принимала Комачи.

…Интересно, оставила ли она воду…

Я вдруг ощутил некоторое беспокойство.

Потому что моя дорогая младшая сестрёнка, едва войдя в подростковый возраст, стала относится ко мне очень строго. К примеру, категорически отказывалась мыться в воде, в которой мылся я. Сдаётся мне, пахнущая Комачи вода, в которой та мылась, скорее всего спущена. Нехорошо.

…Нет, я не буду скорбеть из-за того, что вода, в которой я моюсь, не пахнет Комачи. Хм, а если подумать, что же такое «Тёплая ванна с запахом Комачи»? Звучит как название популярного напитка! Который может произвести настоящий фурор!

Увы, как старший братик, я не могу этого допустить… Пусть лучше все производители напитков скооперируются и выпустят «Аромат младшей сестрёнки». Будет уходить влёт!

Впрочем, оставила Комачи воду или нет, не так уж и важно. Мне надо просто отогреться после улицы. В общем, сейчас загляну в ванну, и всё станет ясно.

Содрав с ног носки, я скинул пиджак и ступил на слегка влажный пол. Его лёгкое тепло пробудило во мне некоторые ожидания. Я открыл дверь и увидел, как из ванны поднимается парок со слабым ароматом шампуня.

Как и следовало ожидать от Комачи, моей сестрёнки… Она всё-таки оставила горячую воду. У твоего братика даже глаза повлажнели (из-за пара всё, из-за пара).

Вернувшись в раздевалку, я быстро скинул с себя все оставшиеся вещи. Снова зашёл в ванную, закрыл дверь и первым делом ополоснулся под горячим душем, слушая, как плещет вода. А затем погрузился в ванну.

— О-о-о-о-о… — Вырвался у меня невольный вздох.

Я опустился в воду с головой и медленно выдохнул через нос. К поверхности рванулась струйка пузырей. Быть может, и моя депрессия улетит вместе с ними…

Хотя самая тягостная мысль всё равно навеки останется в самой глубине моей души.

× × ×

Приняв ванну, я быстренько переоделся и двинулся по лестнице в гостиную, таща в одной руке старые шмотки, а другой вытирая лицо полотенцем. Там обнаружилась Комачи, что-то зубрящая, лёжа под котацу.

— Добро пожаловать домой!

Она слегка приподнялась, помахивая карандашом и тряхнув волосами.

— Угу. Я дома.

Но Комачи, кажется, меня уже не слушала, изучая список вопросов и что-то чирикая в тетрадке. В обычной ситуации я бы прогнал её заниматься в своей комнате, но расслабившись после ванны, решил не заморачиваться.

В конце концов, она заработала целую кучу очков, оставив мне горячую воду в ванной. Вот бы она спросила меня «Хочешь принять ванну? Или пообедать? Или, может, Ко-ма-чи?»… Да, её очки взлетели бы до небес! Эх, если бы продавалась такая карточка ХСК («Хитрая сестрёнка Комачи»), я бы всё на свете за неё отдал! И десятков тысяч баксов не пожалел бы! Вот были бы такие машины, куда кидаешь деньги и получаешь всё, что хочешь… Впрочем, будь то «Аромат младшей сестрёнки» или ХСК, пользоваться младшими сёстрами для заколачивания денег – просто жуть. Должен заявить, не могу не выказать уважение отцу и сказать «спасибо» маме за то, что Комачи появилась на свет. Кстати, я ещё не говорил, что недолюбливаю идиотов, растущих в Чибе?

Как бы то ни было, первым дело надо поблагодарить Комачи за подготовленную ванну.

Я швырнул свои шмотки на татами и нырнул под котацу. Мне на колени тут же взгромоздился наш любимый кот Камакура. Ощутил, наверно, что я ещё тёпленький после ванны, и решил чуток погреться.

— Комачи, спасибо за ванну.

— Угу. Это потому, что ты приходишь домой после Комачи. И потому что сегодня холодно.

Ответила она не поднимая головы.

— Вот как?

— Ага.

Повисла тишина, нарушаемая лишь чирканьем карандаша по бумаге. Я начал гладить Камакуру.

Самый обычный вечерний трёп. Без каких-либо скрытых смыслов. Быть может, его и разговором-то назвать нельзя.

Пусть мы не смотрим друг на друга, пусть занимаемся разными делами, но ненавидеть друг друга от этого мы не станем.

Для человека вроде меня, который не знает, как надо строить и поддерживать отношения с окружающими, наверно, Комачи – единственное исключение.

Конечно, это не значит, что мы не ссоримся. Мы часто ругаемся по пустякам, вроде того, кому идти в ванную первому.Но всё равно поддерживаем нормальные родственные отношения.

Нет, это не любовь или доверие. Всё гораздо проще. Что-то вроде привязанности друг к другу. Типа привыкания к другому человеку или примирения с его манерами. Я принимаю легкомысленность Комачи, а она мою бесполезность. Не думаю, что мне удалось бы построить подобные отношения с кем-то ещё.

Беда в том, что столь бесполезного типа, как я, большинство нормальных людей не приемлет. Уж прости, Комачи, что у тебя такой бесполезный братик.

Но хоть остальные меня и не принимают, я всё же могу принять их. Могу поручиться, потому что до сих пор я ни от кого ничего не ждал и не пытался никого понять. А в таком случае уже неважно, насколько мы разные по характерам, насколько понимаем друг друга и насколько готовы мириться с чужими манерами. Мы всё равно можем мирно жить, друг другу не мешая. Вот только порой это приносит немало стресса.

Я дотянулся до валяющегося неподалёку пиджака и вытащил из кармана свой мобильник.

— Ох…

И невольно вдохнул, подумав о том, что мне предстоит.

— А? Вздыхаешь, будто устал донельзя.

Комачи уловила мой вздох и подняла голову. Камакура последовал её примеру.

Это она в своей манере спросила меня, что случилось. Я помотал головой и слегка похлопал Камакуру по ушам, показывая, что всё в порядке. Сестрёнка у нас не только милая, но и сообразительная. И к окружающим добрая и внимательная. Если я сейчас всё ей расскажу, она обязательно выслушает меня до конца.

Но я не могу во всём полагаться на Комачи. Даже не могу простить себе мысль, что она будет со мной всегда. К тому же, сильно сомневаюсь, что могу чётко объяснить, что за проблема у меня с Хаямой. Мы с ним даже сами не берёмся её сформулировать.И я не должен перекладывать её на чужие плечи.

Я знаю, что мне надо сделать в первую очередь. То, что я не делал никогда.

Центр всех проблем – Хаято Хаяма.

Неважно, что я ему скажу и как скажу. Я в любом случае собираюсь получить от него ответы и стереть с его лица это спокойное всепонимающее выражение. Меня совсем не порадовало то, что он сказал мне в прошлый раз.

Раздражение добралось до пальцев. Я открыл список моих контактов и начал искать нужное мне имя. И только тут до меня дошло.

…У меня же нет его телефона.