Глава 27. У Юи Юигахамы самостоятельно по-прежнему не очень получается

Таймеры духовок начали подавать сигналы один за другим. После каждого звонка слышались вздохи и бодрые возгласы, а по комнате плыл сладкий и манящий аромат.

Я посмотрел на собравшихся у одной из духовок. Судя по всему, творение Миуры, в которое она вложила всю душу, успешно завершено.

Миура осторожно открыла духовку, извлекла свой шоколадный торт и поставила перед Юкиноситой.

Та начала его осматривать. Медленно и тщательно. Миура нервно переминалась с ноги на ногу. Стоящая рядом Юигахама затаила дыхание.

— На мой взгляд, нормально… — подняла голову Юкиносита. — Красиво получилось.

Миура облегчённо вздохнула и расслабила плечи.

— Юмико потрясающая!

Юигахама обняла её, и лицо Миуры тоже расслабилось.

— С-спасибо, Юи. И… Ю-Юкиносита, тебе тоже спасибо.

Пробормотала Миура, отвернувшись и поглядывая на Юкиноситу краем глаза. Странный способ выражать благодарность. Хотя ответ Юкиноситы тоже сложно было назвать обычным.

— Я его не пробовала, так что с уверенностью сказать не могу. Но пока будем считать, что сойдёт.

Искренне ответить эта девчонка просто не в состоянии, кто б сомневался… Хотя по сути она права. Цель сегодняшнего мероприятия заключается не только в том, чтобы научиться готовить сладости.

— Юмико.

Юигахама похлопала Миуру по плечу, словно стараясь подбодрить.

Та отбросила варежки и подхватила торт словно величайшую драгоценность. Подошла к Хаяме и, смущённо ежась, робко заговорила.

— Х-Хаято… Не мог бы ты мне помочь… и попробовать его?

— Конечно. Если считаешь, что я гожусь для такого.

— Э-э… ну…

Миура попыталась подобрать слова, но в итоге просто закивала, покраснев.

Кажется, она и правда старалась изо всех сил. Я мысленно поаплодировал ей и услышал рядом мычание.

— М-м-м…

— Чего мычишь?

Я посмотрел на Ишшики и увидел, что она ненавидящим взглядом уставилась на Миуру. Стискивая в руках изящно упакованную выпечку с открыткой.

— А у тебя неплохо получилось, Миура.

— Да, к моему удивлению, торт выглядит отлично.

Ишшики с подозрением глянула на меня. Кашлянула и начала объяснять, активно жестикулируя.

— Нет, нет, я не про то. Я про несправедливость говорю, про несправедливость. Как ей удаётся из такой злой девчонки вдруг превратиться в такую милашку? Это же жутко нечестно, правда?

— Ну, это…

И это говорит хитрюга Ишшики… А Миура, кстати, на такое особого внимания не обращает, считая, что для юной девчонки это дело обычное.

— Впрочем, характер у неё не такой уж плохой, — пробормотала Ишшики, и сама, похоже, поняв.

Не спорю. У кого здесь плохой характер, так это у тебя.

Ишшики побурчала ещё немного, но потом вдруг успокоилась и улыбнулась.

— Впрочем, если надо с кем-то состязаться, так даже веселее. А то некоторым совсем соревноваться неинтересно.

Она вздохнула, словно чем-то разочарованная. Затем вдруг пробормотала «ах, да», словно что-то вспомнив, порылась в кармане передника и кинула мне какой-то пакетик.

— Семпай, возьми, пожалуйста.

Это оказался пластиковый пакетик с печеньем, перевязанный ленточкой. Без всяких дополнительных прибамбасов, в отличие от того помпезно разукрашенного, что Ишшики держала в руках.

— Это ты мне? Ну спасибо…

Она провернула всё так небрежно, что я даже не знал, как реагировать.

Говорят, что формальный шоколад важен для мужской гордости… Знаешь, а у тебя не такой уж плохой характер! Извини, что плохо о тебе думал!

Словно услышав мои мысленные извинения, Ишшики вдруг засмеялась и прижала палец к моим губам.

— Только никому не рассказывай, договорились?

На её лице мелькнула дьявольская улыбка. Она подмигнула, добавила «А то нехорошо получится» и ускакала. Кажется, прямиком в направлении Хаямы.

Я застыл, ошарашенный такими фокусами. Ишшики больше не казалась мне лукавой, она меня теперь пугала до жути… Прежний я тут же безумно втюрился бы в неё.

Дрожа от страха перед таким коварством своего кохая, я посмотрел ей вслед и увидел, что она уже обхаживает Хаяму. Смотрит на него снизу вверх и протягивает своё печенье.

— Хаяма, пожалуйста, попробуй и моё.

— Ха-ха, а влезет ли в меня всё?

Он весело и как-то по взрослому улыбнулся Ишшики, продолжая жевать торт Миуры. Угу, Ишшики с Миурой опять его зажали.

Откуда-то вывернулся Тобе, хрустя рифлёным печеньем, и показал Хаяме большой палец.

— Хаяма, если не влезет, я тебе помогу.

— Нет уж, на Тобе я не готовила, — холодно отрезала Ишшики.

— Ирохасу такая жестокая! — Принялся жаловаться тот Хаяме. — Хаято…

— Спасибо за заботливость, конечно, но лучше бы тебе ограничиться тем, что ты уже получил, — тихо, почти шёпотом сказал ему Хаяма. Тобе засмеялся и снова вскинул большой палец.

А, вот оно что. Похоже, это печенье приготовила Эбина, подумал я, и она тут же появилась собственной персоной.

— Хм, Хая-Тобе? Не, это совсем не то.

Она помотала головой, хрустя печением. Надо полагать, у этой ветки нет будущего.

Пожалуй, стоит посмотреть, чем заняты остальные. Я развернулся в другую сторону, к столу ребят из Кайхин Сого. Кажется, они тоже почти закончили.

Мегури, равно как и прежние члены школьного совета, весело болтала с ними. Неожиданно кто-то из-за того стола заметил меня и помахал мне рукой. А, Каори Оримото. И зачем махать было? Совсем со средней школы не изменилась… Впрочем, оно и неважно, потому что я уже не ищу в её действиях никакой подоплёки.

Оримото покопалась на столе и побежала ко мне.

— Вот, держи.

Она сунула мне тарелочку с шоколадными пирожными. Вот, значит, что она имела в виду, когда обещала подарить мне шоколад. Без всякой упаковки… Впрочем, я всё равно собирался просто попробовать, так что всё путём.

— Спасибо…

Я взял пирожное и сунул его в рот. И тут же увидел за спиной Оримото кое-кого ещё.

— Хм, КУЛЬТУРНЫЙ ОБМЕН? Очень важная вещь, чтобы построить ЦЕЛЬНЫЕ отношения с другой школой. Необходимые для будущего.

Мне даже не надо было смотреть, кто это, достаточно было услышать, как он выражается. Таманава, президент школьного совета Кайхин Сого.

Заметив Таманаву, Оримото сунула тарелочку и ему.

— А, президент, и ты здесь. Вот, держи.

— С-спасибо… А это от меня.

Таманава предложил ей аккуратно нарезанный взбитый шоколадный кекс. Надо полагать, его-то они и делали.

Оримото недоумённо посмотрела на кекс.

— А? Почему?

Таманава кашлянул, и принялся излагать свои тезисы. Энергично крутя руками, чёрт бы его побрал.

— За рубежом принято, чтобы в Валентинов день подарки дарили мужчины. И я решил испытать ГЛОБАЛИЗАЦИЮ. В Японии это назвали бы ВЛИЯНИЕМ.

— А?

Его речь совсем не заинтересовала Оримото, она даже обошлась без обычного «ТОЧНО!». Такая реакция лишь подстегнула Таманаву, и он зажестикулировал ещё яростнее.

— Наверно, дело в КУЛЬТУРНЫХ РАЗЛИЧИЯХ между Японией и другими странами. К примеру, во Франции принято надевать юбку только перед теми, кто человеку важен.

О… Иначе говоря, вот почему Тоцука не носит юбку! Мне нужно больше стараться! ТОЧНО!

Пока я укреплял свою решимость, Оримото уже взяла кусочек кекса.

— Спасибо. Вкусно.

— А, угу… Это… Время сделать ПЕРЕРЫВ НА КОФЕ, не вернуться ли нам?

— Какой ещё кофе? Умереть не встать!

Оримото расхохоталась, помахала мне рукой и направилась к столу Кайхин Сого. Задержавшийся Таманава остро глянул на меня.

— В следующий раз пусть всё будет ЧЕСТНО.

Бросил он странную фразу и пошёл вслед за Оримото.

— Да я-то тут причём…

Интересно, он меня услышал? Да нет, вряд ли. Я же на японском говорил, без английских словечек.

Получается, он хочет закадрить её, но никак не может донести до неё своё отношение, да?.. Ну и наплевать, не моё это дело.

Глянув ему вслед, я увидел у ближайшего стола прибирающуюся Кавасаки.

— Саачка.

— Чего? Подожди немного.

Кейка дёргала Кавасаки за юбку. Та, кажется, разрывалась между сестрёнкой и уборкой, и потому дело продвигалось медленно.

…Ладно. Если я в чём и уверен, так это в своих способностях общаться с младшим поколением. Пора подменить Кавасаки в этом плане. Нравятся мне такие малышки!

Я неслышно подобрался к Кейке сзади и положил руку ей на голову.

— Хаачка!

Кейка невинно посмотрела на меня снизу вверх.

— Ага, это я. Правда, я не Хаачка, но не суть важно. Ты сделала шоколад?

— Да! Было здолово! Чёлный! И сладкий!

— Кажется, ты хорошо постаралась. Чёрный и сладкий, наверно, у тебя получился замечательный шоколад.

Я потрепал Кейку по голове и увидел, что Кавасаки смотрит на нас.

— И-извини, я почти закончила.

— Да ничего, можешь не торопиться.

Потому что я хочу ещё поиграть с этой малышкой! Я не говорил, но меня радует то недолгое время, что я провёл с Кейкой. Хм, а не подозрительно ли это? Проблема? Или может стать проблемой?

Пока я нервно размышлял, Кавасаки закончила уборку. Вытерла руки о передник и быстро подошла.

— С-спасибо…

Тихо пробормотала она, глядя на меня. Её рот открывался и закрывался, словно она хотела что-то сказать, но у неё никак не получалось.

— Э-э-э… Мне уже пора. Надо готовить ужин.

— Угу, понятно.

Я бросил взгляд на часы. Верно, время идёт к ужину. Неудивительно, что она так торопилась.

Хотя в принципе могла бы и не убираться, оставить как есть. Какая же она заботливая домохозяйка.

— Ладно, Кей, пошли домой, — Обняла Кавасаки сестрёнку за плечи.

— Угу… Саачка…

Кейка дёрнула её за юбку. Как настоящая старшая сестра, Кавасаки сразу её поняла.

— …Понятно. Сейчас.

Она достала пакетик с шоколадом и отдала его девочке. Довольная Кейка повернулась и сунула его мне.

— Бели, Хаачка.

— Думаю, она хочет подарить его тебе… Не отказывайся.

— О, спасибо. Выглядит просто здорово. Ты молодец, Кей.

Я погладил её по голове, и она обхватила меня за талию. Ха-ха, какая милая девочка. Я ещё раз потрепал её по голове.

— …Наверно, там и мой шоколад замешался.

Пробормотала Кавасаки, надевая куртку и отворачиваясь. Не думаю, что так уж удивительно получить что-то от неё, но почему-то я смутился и уставился на пакетик.

— Это, ну, спасибо… И не отличишь. Твоя сестра просто удивительная.

— Ага! Но Саачка тоже очень сталалась! Она замечательная, узасно замечательная!

— Э-это за то, что ты всё время заботишься о Тайши, — поспешно вмешалась Кавасаки, останавливая сестрёнку. — Ну, типа, знак благодарности.

— Тайши? Это кто такой?

— Сейчас как врежу…

А? Какая неподдельная злость… Я помахал рукой, давая понять, что просто шучу и прекрасно знаю, о ком идёт речь. Резкий взгляд Кавасаки смягчился, она расслабилась. И стала прежней хорошей сестрой.

— Поговорив с тобой, он немного успокоился. А то сильно нервничал.

Да, вроде бы что-то такое было. Пробное собеседование, на котором я чего-то там наговорил в запале. Чего-то лишнего. Воспоминания смутили меня, и в результате слова сами сорвались с моих губ.

— Ясно… Тогда передай моему кохаю, пусть старается.

— Дурак… — Ошарашенно буркнула Кавасаки. — Рано ещё. — Потом засмеялась и повернулась к Кейке. — Ладно, передам. Ну что, Кей, пошли?

Но девочка по-прежнему не отпускала меня. Кавасаки пристально на неё посмотрела. Кейка вздрогнула. Ладно, не надо так страшно смотреть…

— Хорошо, пойдём, Кей, — сказал я.

— Ага, пошли.

Кейка пошла со мной. Кавасаки вздохнула и двинулась следом.

Мы вышли из комнаты и спустились по лестнице. Кавасаки помогла Кейке надеть пальто и завязала шарф. Очень заботливая старшая сестра.

Потом мы вышли на улицу. Там уже стемнело.

— Проводить вас до станции?

— Не надо. Я всегда примерно в это время домой возвращаюсь. Неужели у тебя других дел нет?

Кавасаки закинула школьную сумку на плечо, а хозяйственную взяла в руки. Сказала «ну, давай», и нагнулась к Кейке, подхватывая её. Под её юбкой что-то мелькнуло, и я старательно отвёл глаза. Чёрные кружевные трусики, надо полагать. Но я честно ничего не видел.

— Ладно, пока.

— Пока, Хаачка!

Кавасаки кивнула на прощание, сидящая у неё на руке Кейка тоже помахала мне.

— Осторожнее по дороге.

Я глядел им вслед, видя, как они уходят всё дальше и дальше.

На улице не было ни ветра, ни облаков. Небо оставалось чистым и ясным. Зато холода хватало. Хотя пока они так обнимают друг друга, холод им не страшен.

× × ×

Вернувшись в кулинарную комнату, я заметил, что больше никто ничего не готовит. Все едят свои сладости, пьют чай и весело треплются.

Мастер-класс по приготовлению сладостей перед Валентиновым днём был по сути окончен. Теперь надо лишь побездельничать оставшееся время и формально объявить закрытие мероприятия.

Я прошёл к столу, где лежала моя сумка. Юкиносита тоже была здесь. Она готовилась заварить чай.

На этом столе была газовая горелка, на которой стоял чайник. И сейчас он как раз вскипел. Юкиносита залила кипяток в заварочный чайник.

Чайных чашек и кружек не было, зато были картонные стаканчики. Логично, зачем тащить лишнюю тяжесть.

Юкиносита приготовила три стаканчика чая, села, и увидела меня.

— Кажется, ты сегодня потрудился на славу.

— Да вроде бы ничего такого не делал.

Я плюхнулся на стул. Юкиносита пододвинула мне один из стаканчиков. В её глазах горели озорные искорки.

— Вот как? А мне казалось, ты изрядно посуетился.

— Посуетился?

Может, это из-за шоколада? Говорят, он хорошо снимает усталость и вообще стимулятор. Если подумать, я и правда много ходил по комнате, отрицать сложно.

— И теперь, похоже, наконец можешь отдохнуть.

Она отхлебнула из своего стаканчика. Я тоже подул на чай и припал к нему губами.

Вкус, конечно, немного не тот, что в обычной кружке, непривычный. Да и нагревается стаканчик в руке быстро, так что приходится пить не спеша. Зато можно согреться после уличного холода. Я сделал несколько больших глотков и удовлетворённо вздохнул.

— Ты тоже изрядно потрудилась.

— Да. Верно. В самом деле изрядно.

Юкиносита скосила взгляд в направлении духовки.

Я глянул туда же и увидел Юигахаму. Она присела возле духовки, подперев подбородок обеими руками. Слабые отсветы из-за прозрачной дверцы играли на её белой коже.

В стекле дверцы отражались её плотно сжатые губы и полуприкрытые глаза. Надо полагать, она так переживала, хорошо ли всё испечётся, что от волнения буквально свернулась в шарик. По комнате плыл запах других, уже готовых пирожных, но Юигахама не обращала на него внимания. Она молча смотрела, как печётся плод её труда.

Судя по всему, к духовке она подошла последней. Все остальные уже дружно радовались, хрустя свежеприготовленным печеньем. Думаю, не будет преувеличением сказать, что наше мероприятие оказалось крайне успешным.

У сидящей напротив меня Юкиноситы было на редкость мирное выражение лица.

— …Неплохо всё прошло, верно?

Центром всего мероприятия были Ишшики и Юкиносита. И эмоций, надо полагать, им хватило с избытком.

Юкиносита окинула комнату тёплым взглядом. Все занимались, кто чем хочет.

— …Ну да, хотя смысла этого мероприятия я не понимаю, — честно сообщил я.

— Не спорю.

Она засмеялась, прикрыв рот рукой. Затем неожиданно выпрямилась и заговорила.

— Но я довольна. Не думала, что мне выпадет шанс снова готовить печенье вместе с Юигахамой… А всё благодаря тебе.

— Я ничего не делал. Это Юигахама такой человек, что всё так повернулось.

Я вдруг ощутил удовлетворение. Если подумать, то единственной причиной, почему мы сегодня здесь, стало существование Юигахамы. Не будь её, думаю, ничего даже не началось бы. Только я не мог облечь это в слова. Совершенно уверен, что то же самое чувствовала и Юкиносита.

— …Разумеется. Потому что Юигахама такой человек, что мы смогли стать друзьями.

Она смотрела куда-то вдаль, в её голосе звучала ностальгия. Слова вроде бы предназначались мне, но казалось, она говорит с кем-то, кто далеко от неё. Впрочем, её взгляд быстро ко мне вернулся.

— Ах да. Вот. Если хочешь.

Сообщила она, словно вдруг что-то вспомнив. Потянулась к столу напротив и взяла с него два изящно упакованных пакетика с печеньем.

— Ты тоже сделала?

— Да, надо же было показать пример остальным. Можешь заодно передать Комачи?

Я взял пакетики, перевязанные ленточками разных цветов.

— Да, Комачи будет в восторге… Спасибо.

Нечасто мне доводится получать такие подарки. Ясен пень, я смутился и не смог подобрать лучших слов. Юкиносита молча покачала головой, мол, не стоит благодарности. Под её взглядом я невольно отвёл глаза на хрустнувшие в руках целлофаном пакетики.

Синхронно с этим хрустом я услышал тихое звяканье. Глянул на звук и увидел сидящую перед духовкой в явном расстройстве Юигахаму.

— Надо пойти посмотреть.

Юкиносита устало вздохнула, поднялась и направилась к ней. Судя по всему, печеньки у Юигахамы вышли не очень.

Юигахама надела рукавицы, достала из духовки поднос, о чём-то пожаловалась Юкиносите, шмыгая носом, и двинулась ко мне. Юкиносита шла рядом, явно пребывая в глубокой растерянности.

— Никак не могу понять, как тебе удалось этого добиться…

— И-извини, ну, просто, понимаешь, я подумала, что одной специи недостаточно, и добавила ещё чуть-чуть…

Объяснила ей Юигахама. Юкиносита приложила руку к виску, словно у неё разболелась голова. Что это за корявые штуки они тащат? Печеньки, да? Что-то я уже не уверен…

— Ладно, нам надо понять причину твоей неудачи. Что ты там добавила?..

Юкиносита потянулась к печенькам, но Юигахама тут же её остановила.

— Нет-нет-нет! Не бери! Их никому нельзя давать!

Её бурная реакция повергла меня в ужас.

— Что же ты там сотворила… — Пробормотал я, вздрагивая. — Какой-то смертельный яд?

— Ни-ни-ничего смертельного! — Замотала головой Юигахама. — Я-я подумала…

Но по мере того, как эти печеньки странной формы приближались ко мне, её голос становился всё тише и тише. Она удручённо повесила голову. Юкиносита воспользовалась моментом, ухватила одну из печенек и попробовала. Её тут же перекосило.

— Ай!!! Я же говорила, нельзя!

Взвизгнула готовая расплакаться Юигахама, с запозданием хватая Юкиноситу за руку. Та, не обращая внимания на рывки Юигахамы, прикрыла глаза. Что, в самом деле всё так плохо?.. Я задрожал от страха за неё.

— Понятно… — Тихо пробормотала Юкиносита. — Юигахама, у тебя потом время найдётся?

— А? Ну да… Да, но…

Глядя на серьёзное выражение лица Юкиноситы, Юигахама начала запинаться. Юкиносита крепко ухватила её за руку и широко улыбнулась.

— Можешь составить мне компанию?

— Л-ладно… Я не против, но, это, Юкинон так пугает…

Нерешительно забормотала Юигахама. Боже, и почему даже меня в дрожь бросает?.. Что-то привело Юкиноситу в ярость? Гнев её могут возбудить разве что кошки, да Пан-сан, да старые психологические травмы от девчоночьей политики в прошлом… Хм, а ведь много чего её спровоцировать может, получается. Если подумать, эта девчонка совсем не тихая и не ласковая.

Даже не представляю, что она собирается сделать с Юигахамой. Глядишь, зазовёт её за школьное здание, послышится звук разбитого стекла… Нет, это дело на самотёк бросать нельзя. Я рывком вскочил со стула.

— Эй, эй, Юкиносита, успокойся, что на тебя нашло…

— Неожиданно. Нет, ничего странного я делать не собираюсь.

— Ты не должна ей мстить! — Пробормотал я дрожащим голосом. — Неужели нельзя решить всё полюбовно…

Юкиносита недовольно надулась. Потом приложила палец к губам и подмигнула.

— Разве я не говорила?.. Я делаю только то, что могу.

И улыбнулась озорной девичьей улыбкой.

× × ×

То, что начинается после праздника, всегда грустно и уныло.

И нынешнее мероприятие отнюдь не было исключением. Стоило Ишшики произнести коротенькую заключительную речь, как все начали собираться и исчезать группами по два-три человека. Потому что все реально устали, и никто даже не предлагал зайти куда-то ещё. Все просто расходились по домам.

Я заметил, что Юкиносита потащила Юигахаму с собой. Наверно, у Юкиноситы они обе и заночуют. Посмотрев им вслед, я сел на свой велосипед и нажал на педали.

Дома быстро проглотил ужин и завалился под котацу. Сейчас в гостиной были лишь мы с Камакурой. Но он дрых на котацу, свернувшись в клубок, так что бодрствовал один я.

В тишине щёлкнула, открываясь, дверь. Я мельком глянул на звук и увидел Комачи в пижаме.

— Ещё не спишь?

— Ну, собралась уже ложиться, но хочу сначала кое-что сделать.

Она направилась на кухню.

— Всё равно, ложись пораньше.

— Угу.

Я в самом деле беспокоился, что она не спит в такой час перед экзаменом, но получил в ответ лишь короткое «угу». И услышал, как включилась плита. А потом как Комачи роется в шкафу. Подумал было, что она не может заснуть, проголодавшись, и решила себе что-то приготовить, но тут она вернулась в гостиную и подошла к котацу.

— Вот, держи.

— Э-э, спасибо.

Комачи сунула мне банку MAX Coffee. Я взял её и почувствовал, что она тёплая. Наверно, Комачи разогрела её в кастрюле с горячей водой. Просто потрясающая девчонка… Тёплый MAX coffee – это самое главное для жителей Чибы.

— Братик, твои ноги мне мешают.

Она отпихнула меня и залезла под котацу. И мы на пару прильнули к банкам кофе.

Комачи довольно вздохнула.

— Уже завтра.

— Да. Допьёшь – сразу ложись спать. Экзамен же.

После тёплого кофе всегда хорошо спится. Интересно, признают ли его когда-нибудь лекарством? Моё сердце забилось быстрее. Хех, хороший эффект. Если сказать это и сразу выпить, можно ощутить необычное чувство на фоне необычной сладости. Всем рекомендую.

Но Комачи думала совсем не о том.

— Не, я про Валентинов день. Ты же парень, ты должен быть возбуждён и заинтригован, да? — Удивлённо вздохнула она.

Надо же о чём она думает накануне экзамена… У принцессы нашего дома стальные нервы. Думаю, даже не надо спрашивать, готова ли она. Твой не слишком уверенный в себе братик обязательно вознесёт богам молитву за твой успех в стиле «<style name="st">Pretty Cure»</style>.

— Ничего подобного. Все мои мысли только о Комачи.

— Потому что братик меня слишком балует. Отвратительно. Себя бы так баловал.

— А я и себя балую. — Я отхлебнул MAX Coffee.

— Я не про то. Хотя сладким ты себя и правда балуешь.

Комачи засмеялась. Стоп, а чего это ты так просто гадости про меня говоришь?

Если она называет меня отвратительным, должно быть, я в самом деле ей отвратителен. Угу, хлопаю руками по котацу и слишком вокруг неё суечусь. Я и правда отвратителен.

— Кстати насчёт сладкого. Держи, это тебе от Юкиноситы.

Только сейчас вспомнив про тот шоколад, я подтянул к себе сумку, достал из неё пакетик и вручил Комачи. Она просияла.

— О! Это от Юкино-сан!

— Слушай, Комачи. А что насчёт братика? Ты ничего не хочешь ему дать?

— Я уже дала тебе сладкого.

Комачи подбородком показала на банку кофе в моих руках. Да нет, я не про то. Кофе тут не при чём. Я любви не чувствую, любви.

— …Комачи, а ты любишь братика?

— Не-а, — тут же ответила Комачи, беспечно улыбаясь. Я невольно заскулил. Как жестоко…

— Ну дай шоколада, дай, дай, дай…

Увидев, что я готов разреветься, Комачи разочарованно вздохнула, выползла из-под котацу и куда-то ушла.

Наверно, для неё это стало невыносимо… Но пока я в прострации валялся на полу, Комачи уже вернулась.

— Держи.

Она ткнула меня в спину и протянула что-то. Я повернул голову и увидел, что она протягивает мне коробочку в красивой обёртке.

— Это что, мне?

— Ну, он очень простой. Раз уж ты просишь… — Недовольно буркнула Комачи.

Я прижал коробочку к груди и начал благодарить, проливая слёзы. Да, она приготовила шоколад специально для меня. У меня потрясающая сестра…

Комачи озадаченно посмотрела на меня и криво усмехнулась.

— Если бы ты мог так упрашивать кого-то ещё, а не только меня, я была бы счастлива.

— Да кого же ещё я могу упрашивать? Стыдно же до жути… Если подумать, какой смысл в подарке, если его надо выпрашивать?

— Выходит, в моем шоколаде нет никакого смысла? — Сурово глянула на меня Комачи.

— Э-э… Нет… Ну, понимаешь, шоколад Комачи – это совсем другое дело. Он особый. Комачи самая милая, сама лучшая.

— Опять свои шутки шутишь, дряньтик. — Комачи поморщилась и вздохнула. — Но если кто-то вроде тебя, кто не слишком хорош в притворстве, принимает мой шоколад, пожалуй, я могу немного порадоваться.

На её лице появилась улыбка, заметно более взрослая, чем обычно. Лёжа под котацу, она пристроила подбородок на руки и посмотрела на меня тёплым взглядом.

Я смущённо хмыкнул и отвёл глаза. А Комачи неестественно засмеялась, тоже, наверно, от смущения.

— Что, небось сразу очень много очков Комачи получилось?

— Да нет, как раз очень мало, раз спрашиваешь.

Горько улыбнувшись, я хлебнул тёплого сладкого кофе. Он был таким сладким, что у меня даже губы начали слипаться.

— Ладно, пойду спать, пожалуй.

— Ага, давай.

Комачи забрала пустые банки и выкинула их в мусорное ведро на кухне. А когда пошла к двери, за ней побежал проснувшийся Камакура.

— А, Ка-кун. Хочешь со мной поспать?

Камакура промолчал и потёрся головой о ноги Комачи. Та довольно хмыкнула, подхватила его на руки и взялась за ручку двери.

— Комачи, — позвал я её.

— Чего?

Она обернулась, держась за дверную ручку.

— Я буду болеть за тебя. Спокойной ночи.

— Угу. Спасибо. Я постараюсь. Спокойной ночи.

Комачи улыбнулась. Перехватила Камакуру поудобнее и пошла в свою комнату.

Я посмотрел ей вслед, потом перевёл взгляд на второй пакетик в своей сумке. Теперь можно оба шоколада открыть.

Аккуратно развернув целлофановый пакетик, я кинул одну шоколадку в рот и снова растянулся на полу.

Прикрыл глаза от света. Вокруг было тихо, темно и холодно.

Шоколад расплавился во рту и исчез, словно тающий снег, вызывая ощущение какой-то потери.

Что должно было быть сладким, оставило горькое послевкусие.