Часть 1

Когда Эри Нинамори заметила, что она необычная девочка?

Нет, не так нужно ставить вопрос — на была особенной с самого рождения. И даже не так — она была особенной еще до своего рождения.

Из всех девочек шестого класса начальной школы Мабасе Нинамори была самой высокой. Но в этом не было ничего особенного — с учетом того, что некоторые пятиклассницы были еще выше. Но особенной она была не поэтому: она была единственной девушкой в классе, которая ловила змею или ящерицу руками. Конечно, это тоже не делало ее особенной, ведь она считала рептилий милыми. Она никак не могла взять в толк, почему многие их боятся. И все же особенной она была совсем из-за другого.

Четыре года назад — когда она перешла во второй класс — Нинамори снималась в рекламе учебных парт. От нее требовалось только открывать на столе учебники и улыбаться в камеру. Реклама попала во все образовательные журналы страны.

Реакция взрослых была очень положительной, от: «Она так профессионально улыбается» и «Она могла бы стать топ-моделью» до: «Такая милая!» и «Ей стоит поучаствовать в пробах».

Нинамори больше ни разу не снималась, хотя ей понравилась эта работа. Она знала, что взрослые, щедро хвалившие ее, просто пытались подлизаться к отцу.

На самом деле Нинамори пригласили сняться в рекламе лишь из-за положения ее отца. «Мы выбрали вас на эту роль» и «пожалуйста, примите эту роль» — это две совершенно разные вещи. Вдобавок ко всему, выбранные для рекламы фотографии были не очень-то хороши. Освещение в них было так себе. В общем, Нинамори могла бы выглядеть намного симпатичнее. Девочка на странице журнала казалась ей улыбчивой дурой.

«Может, не такая я и особенная», — подумала она. Похвала от глупых фотографов была бессмысленна. Она была особенной не из-за этого.

Нинамори понимала, что она красива, и не страдала типичными для высоких девушек комплексами. Напротив, вне школы она носила туфли или сандалии на поразительно высоком каблуке, чтобы казаться еще выше. По меньшей мере, половина парней в классе были в нее влюблены. Все-таки она сияла ярче всех.

Может, не такая я и особенная.

Нинамори была красива, умна и ее выбрали президентом класса. Все преподаватели считали ее особенной.

Может, не такая я и особенная.

Прежде всего, ее отец был мэром Мабасе.

Может, не такая я и особенная. Может, не такая я и особенная. Может…

ЗАТКНИСЬ!

Иногда Нинамори слышала этот раздражающий голос. Время от времени она сталкивалась с раздражающими вещами — раздражающими действиями, раздражающими людьми.

В то утро Нинамори отправилась в школу на машине. Приезжать туда на автомобиле было запрещено, если ты не болеешь или не сломал что-нибудь, — но если выйти в переулке, где тебя никто не увидит, то не будет никаких проблем. Конечно же, Нинамори позаботилась о том, чтобы ее не видели.

Светофор загорелся красным, и женщина за рулем нажала на педаль тормоза. Секундой позже она выхватила косметичку, накрасилась и быстро надушилась. Сидящая сзади Нинамори в отвращении открыла окно.

Время от времени она сталкивалась с раздражающими вещами — раздражающими действиями, раздражающими людьми.

За рулем была секретарша ее отца. Последние два года она сопровождала отца Нинамори повсюду. Она была женщиной с безвкусным макияжем — женщиной, которая использовала слишком много духов, и у которой явно отсутствовало обоняние.

— Я удивлена, — у раздражающей женщины был столь же раздражающий голос. — Ты все спокойно выслушала. Мэр волновался.

Прошлой ночью Нинамори услышала от отца, что он, возможно, расстанется с ее матерью.

— Папа все еще любит маму, но они не очень хорошо ладят, — объяснил Нинамори ее отец. — Папа — мэр, поэтому он не может просто развестись с мамой — это вызовет слишком много вопросов. Так что пока мы поживем отдельно — в разных домах. Это взрослые дела. Понимаешь, солнышко? — отец Нинамори попытался сделать вид, что ему жаль, но все равно казался счастливым.

Больше всего Нинамори злило то, что когда ее отец рассказывал о нем и о матери, секретарша как обычно была рядом с ним.

— Дела моих родителей меня не касаются, — равнодушно пробормотала Нинамори.

— Ты такая умная, — ответила секретарша. — В твоем возрасте я была намного беззаботней.

— Я ничего не могу поделать, если они хотят расстаться.

Загорелся зеленый свет, и женщина нажала на газ. Следя за тем, как ее рука управляется с коробкой передач, Нинамори почувствовала, что ее сейчас стошнит. По правде, она не хотела ехать с этой женщиной, но когда вышла из дома, улыбающаяся секретарша уже ждала ее.

— Я отвезу тебя в школу, — предложила женщина. Казалось, она была рада, что Нинамори не имела ничего против расставания родителей.

«Почему именно ты везешь меня? Мерзость!» — подумала Нинамори, хотя на самом деле она хотела прокричать это во все горло. Она все больше злилась, глядя, с каким довольным видом женщина ведет машину.

Месяц назад отец Нинамори купил автомобиль, рассчитывая возить на нем семью. Однако эта секретарша начала водить машину так, будто автомобиль купили для нее. Она оставляла в нем свои диски, украшала уродливыми игрушками и метила своими духами.

Возить меня в школу? Иди к черту! Ты мой наемный водитель — всего лишь слуга. Ты все равно должна делать то, что я тебе скажу.

С такими мыслями Нинамори забралась на заднее сиденье вместо пассажирского. Конечно, глупая женщина не поняла ее намека. Она на самом деле считала, что Нинамори не догадывается о ее роли в расставании родителей.

— Ты так хорошо держишься, — похвалила ее секретарша. — Не волнуйся, я постараюсь не навредить репутации твоего отца.

— Рада это слышать, секретарь. Надеюсь на ваши способности, — ответила Нинамори с нескрываемым сарказмом. — Вы ночевали у нас, но на вас новый костюм.

— О, ты очень наблюдательна.

И снова секретарша не заметила сарказма Нинамори и вместо этого широко улыбнулась.

Нинамори знала, что секретарша всю ночь была в комнате отца. Вне всяких сомнений, эта женщина была причиной расставания ее родителей.

Девушка вспомнила, как отец благодарил маму, когда впервые был избран мэром, как он держал ее за руку. Родители Нинамори были очень близки. Каждая мелочь лишь сближала их. Они снова стали бы семьей, если бы только родители смогли наслаждаться чем-нибудь вместе. Если бы не было этой женщины.

— У тебя тоже есть сменная одежда. Зачем она тебе? — спросила женщина, заметив бумажный пакет с одеждой у ног Нинамори.

Это был костюм Маркиза де Карабаса.

— Я играю в спектакле на школьной ярмарке. У меня главная роль, — объяснила она.

Люди взрослеют в самые болезненные времена. Самые болезненные дни жизни Нинамори вот-вот начнутся. Это история девушки, игравшей роль Маркиза де Карабаса.

***

Делом в том, что… хотя количество вариантов счастья, которые может испытать человек, конечно, количество несчастий неограниченно. Один из одноклассников Нинамори понимал это еще лучше, чем она сама. На самом деле, он считал себя самым невезучим человеком в мире за последний месяц.

Разумеется, звали этого парня Наота Нандаба.

Закинув рюкзак за спину и надев бейсболку, Наота вышел из дома. Он познакомился с несчастьями благодаря тому, что было скрыто под головным убором.

Домом Наоты была пекарня, но, несмотря на то, что утром должен быть наплыв посетителей, в магазине не было ни одного человека. Пекарня Сикегуни была не особенно популярна.

Около припаркованной на маленькой стоянке магазина Веспы сидела счастливо насвистывающая девушка. Она осторожно осматривала любимый скутер на предмет повреждений.

Это была Харуко Харухара. Не так давно она стала домработницей в доме Нандаба.

— Эй, пародия на домработницу, — позвал Харуко Наота.

Харуко и бровью не повела и завела мотор Веспы, хотя она точно слышала парня. Поглощенная сверхактивной демонстрацией работы, прислушивающаяся к звукам двигателя Харуко, казалось, дразнила Наоту. Ее действия явно показывали, что она не намерена обращать на него внимание.

— Уборщица! — закричал Наота, разъяренный тем, что его игнорируют. В классе Наота старался вести себя хладнокровно, но рядом с Харуко он очень быстро выходил из себя.

— Горничная! — издевательски продолжал он.

Харуко еще раз завела двигатель, все еще не замечая присутствия Наоты.

— Пришелец! — заорал уже почти готовый сдаться Наота.

Наконец, Харуко обернулась. Когда Наота закричал «пришелец», он на самом деле имел в виду «странная девушка, которая может быть и пришельцем», но Харуко, склонная к крайнему упрямству, отреагировала весьма необычно:

— Да? — спросила она.

— Уберись у меня в комнате.

Поскольку Харуко работала в доме Нандаба, она жила в комнате Наоты и спала на верхнем ярусе кровати. Теперь комната была забита деталями от мотоцикла, который Харуко привезла с собой. В ней негде было ходить.

— А что не так? — спросила Харуко. — Комната соответствует магазину.

Когда Наота осмотрелся, он увидел, что пустая пекарня была до потолка забита картонными коробками. На каждой коробке был знак издательства.

Наота посмотрел на коробки и вздохнул.

Снова остатки журнала для фанатов?

— Мон-тян сказал, что он журналист, — сообщила Харуко.

— Мон-тян? — ответил Наота.

Похоже, Харуко говорила об отце Наоты, Камоне. Он работал редактором в Центральном издательстве до того, как переехал на окраину Мабасе. Хотя теперь Камон работал в пекарне, он, судя по всему, не бросил старую карьеру и издавал книги своими силами. Наота считал, что это пустая трата денег и времени.

Наем Харуко был ярким примером траты денег.

«Что угодно, только не “Мон-тян”», — подумал Наота.

В работающем вхолостую двигателе Веспы произошел маленький взрыв, после чего из него повалил черный дым и он заглох. Харуко снова склонилась над скутером и начала копаться в движке.

— Не понимаю, почему ломаются столь качественные детали …

— Куча мусора, — выстрелил на прощание Наота, прежде чем направился в школу.

Неожиданно Харуко схватила Наоту за воротник засаленными руками.

— Больно! — взвизгнул Наота.

— Опять идешь в школу в этой уродливой шапке? — спросила Харуко, стягивая ее с головы парня.

Под шапкой Наоты рос новый двойной рог. В этот раз бедняга считал себя самым несчастным человеком в мире из-за необычной пары рогов, напоминающих кошачьи уши.

Это случилось несколько ночей назад — рога начали расти из ниоткуда. Весь вчерашний день Наота ходил в шапке. Он даже спал в ней. Это раздражало, но если рога не прижимать, они вырастут еще больше.

С Наотой такое происходило уже в третий раз. И можете объехать весь белый свет — вы не найдете другого мальчика, у которого из головы растут кошачьи уши.

— Как же они мне нравятся. Они такие мягкие и милые — и гладить их так полезно! — пропищала Харуко.

— Н-не трогай их! — взмолился Наота.

Харуко стала восхищенно гладить мягкие уши, отчего Наота опустился на землю. Казалось, он терял контроль над своим телом, когда кто-то касался его новых ушей — но это было приятно.

— Увидимся вечером, — Харуко вернула шапку на место и помахала Наоте.

— Вечером?

— Ты идешь со мной по магазинам.

— По магазинам?

«О чем она?» — подумал Наота.

— Ты же хочешь свой любимый карри.

Наота внезапно понял, о чем говорила Харуко. Прошлой ночью на ужин был карри, но Харуко использовала какую-то другую приправу. Он был очень острым, и Наота не смог его есть. На самом деле, он был настолько острым, что он и кусочка в себя не вложил. Наота мог есть только самую легкую приправу «Звездный Принц», которую можно было купить в маленьком магазине за городом.

— Ладно, покажешь мне, где этот магазин, — Наота вспомнил слова Харуко. Он не ожидал, что Харуко на самом деле пойдет с ним по магазинам. Парень ни разу не видел, чтобы она хоть что-то делала по дому. Вчерашний карри приготовил, следуя ее приказам, робот Канти.

Удивительно, но в доме Нандаба был робот — человекоподобный робот с экраном вместо головы. Робот вылез из первого рога, росшего на голове Наоты.

Несколько дней назад из головы Наоты вылез небольшой робот. И правда, счастье конечно, беды бесконечны.

Абсурдный робот, которого нарекли Канти, делал намного больше работы, чем Харуко. Даже сейчас он стоял на балконе, проветривая постельное белье, и пялился на Харуко и Наоту.

***

— Ты опоздал!

Если верить часам на стене, Наота опоздал всего на пару минут. Но в тот же миг, как он поставил сумку на стол, над ним нависла Нинамори. Казалось, она злится.

— Президент, у вас плохое настроение, — заметил Наота.

— Я сказала тебе вчера, чтобы ты не опаздывал на утреннюю репетицию, — едко ответила девушка.

— О…

До школьной ярмарки оставалось три дня, и класс Наоты выбрал пьесу. Однако парень хотел спихнуть ответственность на кого-нибудь другого, так что слушал вполуха. Он думал, что глупо участвовать в постановке, где играют только десять человек. Наота все равно был занят после уроков.

— Не понимаешь? У тебя главная роль, — сообщила парню Нинамори.

— У тебя главная роль. А мою может сыграть кто угодно. Я не хочу.

— Мы голосовали. Ты будешь котом, Наота.

Внезапно вспомнив о кошачьих ушах, Наота коснулся бейсболки. Он не собирался снимать шапку в классе, потому что это был его камуфляж. Он сказал классной руководительнице, что повредил голову.

«Кот…» — проворчал Наота.

Нинамори была права: классным голосованием решили, что Наота будет играть кота.

«Я должен быть котом из-за того, что у меня начали расти рога?» — спросил себя Наота.

— И лучше тебе появиться на репетиции после уроков, — предупредила его Нинамори.

«Классные спектакли — это чушь! На кой они ей сдались? — задумался Наота. — Ответственность президента класса?»

***

Первым уроком был японский, скучный, усыпляющий предмет, во время которого энергия уходила только на то, чтобы выбрать тему и качество маленьких мультфильмов, рисуемых в уголках учебника. Если ученик зациклится на этом увлечении, он в итоге окажется на службе у Gainax или Production I.G. (Перегибаем палку? Ладно, ладно…)

Пока учитель не смотрела, Масаси передал Наоте маленький буклет. Это был дешево выглядящий журнал с фразой «Come onMabase» на обложке.

— Третья страница, — прошептал Масаси.

Гаку, сидевший по диагонали от Наоты, бросил на него взгляд, как бы говоря: «Взгляни, удивишься.»

Гаку, наверное, нашел этот комикс и принес его в школу. Он всегда приносил разную ерунду. Значит, этот комикс тоже дурацкий.

Открыв журнал на третьей странице, Наота нахмурился:

— Это же…

Содержимое журнала было намного опаснее, чем он ожидал, и его точно не стоило передавать в этом классе. Это была статья, разоблачающая коррупцию и личный скандал нынешнего мэра Мабасе — отца Нинамори.

Не подумав, Наота бросил взгляд на президента класса, сидевшую неподалеку от него.

— Обалдеть! — воскликнул Масаси. — Я нашел его в магазине Монива.

— Монива?

— Знаешь, магазин старухи, которая всегда выглядит так, будто спит? Он еще забит Кристальной Пепси.

— Кристальной Пепси?

— Чем вы там занимаетесь?

Когда классная руководительница Миядзи заметила, что Наота и Масаси отвлеклись от урока, парень понял, что они попали. Наоту не волновало, что его поругают за передачу вещей на уроке — он переживал из-за того, что придется передать журнал Миядзи.

Классный руководитель Миядзи была неопытным учителем. Ее постоянный энтузиазм был достоин похвалы, но жесткость и упрямство — нет. В чем-то она сама была ребенком.

— Что это?

После того, как Миядзи пролистала буклет, вырванный из рук Наоты, ее лицо покраснело:

— О, как ужасно. Все, кто читал это, встаньте!

Гаку, Масаси и Наота встали.

Другие ученики тоже видели его, но в таких ситуациях было правило: отвечают за проступок только те, кто попался. Никто из них не назовет других имен.

Вокруг раздались смешки.

Миядзи лишилась дара речи, когда просмотрела журнал. Как и ожидалось, для такой принцессы он был невозможным.

— Это недопустимо! Нет, нет! С сегодняшнего дня классу 6-А запрещено приносить в школу пошлые материалы!

Девочки захихикали, думая, что виновники попались с неприличным комиксом. Нинамори тоже улыбнулась.

Пожалуйста…

Это все, о чем сейчас думал Наота.

Пожалуйста, уберите куда-нибудь этот журнал. Мы и так глупо выглядим. Просто не дайте Нинамори прочитать этот журнал.

Обычно Наоте было плевать на Нинамори, но он не хотел, чтобы другие одноклассники ранили ее, узнав, что написано в комиксе. Преисполнившись злобой, он подумал, каким бесчувственным идиотом нужно быть, чтобы сделать столь ужасный журнал.

— Читать такие вещи — оскорбление для Нинамори! — выплюнула Миядзи.

Его учитель все-таки была ребенком. Она из тех, кто будет кричать на поле битвы и выдаст врагу свою позицию.

Неудивительно, что Нинамори мгновенно поняла, что она — или, точнее, ее отец — был темой номера. Она была умницей.

***

— Все ценное забрал твой брат, все что осталось — это кот. Теперь ты думаешь: «Что я буду делать с котом?» Не переживай. Успокойся и осмотрись. Ты обязательно найдешь что-то хорошее. Мяу.

Часть 2

А потом было еще интереснее.

В итоге Миядзи никому не показала конфискованный журнал. Нинамори все еще считала, что она должно прочитать его, так что после репетиции направилась в район, где находился магазин Монива. Гаку и Масаси не проронили ни слова, но Нинамори заставила одноклассников рассказать, где можно найти журнал. Он был прямо там, где ей сказали — в маленьком магазине, который, казалось, вот-вот развалится, со старой вывеской, на который было написано «Кондитеры Монива».

Перед магазином стояла машина, и, похоже, водитель что-то обсуждал с хозяйкой. Казалось, мужчина скорее промывал ей мозги, а не разговаривал с ней. Это был подозрительно выглядящий мужик средних лет со зловещим блеском в глазах.

— Отличная реакция. Как я и предсказывал. Журналистские расследования необходимы. Спрос на мой мини-журнал справедливости, «Come on, Mabase», завтра будет настолько велик, что вы сможете распродать всю свою просроченную Кристальную Пепси.

— У нас тут нет просроченных товаров.

— Так что скажете? Возьмете еще? Сто? Восемьдесят?

Этот мужчина был создателем мини-журнала.

Заметив испепеляющий взгляд Нинамори, мужчина сказал:

— А, принцесса, готов поспорить, что знаю, зачем вы здесь.

И с самодовольной улыбкой передал один из журналов.

***

— Таккун прогулял школу, мяу! Ты тоже становишься плохим малышом, мяу! Ам, — промурлыкала Мамими, кусая Наоту за шею.

Они были на набережной около моста Мабасе. Почему-то Наота и Мамими снова начали встречаться после того ночного пожара. Их странные отношения возобновились.

Это и было «важное дело», из-за которого Наота пропускал репетиции. Почти каждый день Мамими целовала Наоту в щеку, лизала и кусала его за шею, оставляла на нем любовные укусы.

— Я не прогуливаю школу. Репетиции на оценки не влияют, — настаивал Наота.

— Я однажды играла в школьном спектакле. Очень смущалась, но мне понравилось.

— Почему?

— Папа с мамой вместе пришли посмотреть, так что я все очень хорошо запомнила.

— Кого ты играла?

— Когда я была в детском саду, Сейлор Марс. В начальной школе — Девочку со Спичками. В средней школе — Кэрри.

— Почему все они связаны с огнем?

Видение пожара все еще сидело на задворках разума Наоты. Естественно, он вспомнил, что случилось той ночью. В итоге полиция так и не поймала Мамими. Они все еще искали поджигателя, но новых пожаров не случалось, и казалось, это дело так никогда и не будет раскрыто.

«Нет. Они не должны поймать преступника!» — подумал Наота.

— Таккун, ты спас меня, — серьезным голосом пробормотала Мамими.

— Что?

— Той ночью. Ты управлял Лордом Канти. Это было так круто.

— Ага… — ответил Наота, пытаясь закрыть тему.

Хотя Наота думал, что ему и Мамими нужно поговорить об этом, до этого момента никто из них ни разу не упоминал о случившемся той ночью. Робот, вылезающий из головы Наоты, пожары, устроенные Мамими — они ни о чем не говорили ради того, чтобы была возможность «поиграть». Однако этого следовало ожидать. Парочка слишком привыкла наслаждаться каждой минутой, умалчивая о серьезных вещах. Поэтому они начали «игру» — чтобы сбежать от важных мыслей. Конечно, все, что касалось Тасуку, ни на йоту не сдвинулось с места.

Мамими должна знать, что у моего брата в Америке есть девушка.

У Наоты никак не хватало храбрости узнать наверняка, но, скорее всего, Мамими все знала и просто притворялась.

Мамими может знать все.

Единственное, в чем Мамими сильно заблуждалась, случилось той ночью. Или, наверное, это не было заблуждением. Честно говоря, Наота и сам толком не понимал, что произошло.

Мамими думала, что Наота управлял Канти, и казалось, она полагала, что он делал это, чтобы спасти ее.

Мамими сказала: «Ты управлял Лордом Канти. Это было так круто.» Эти слова звенели в ушах Наоты. Однако на самом деле Наота толком не помнил ту ночь. С того момента, как его засосало внутрь Канти, Наота хотел защитить Мамими от однорукого робота. Он паниковал из-за своего желания защитить ее.

Парень хотел верить, что его мысли услышал Господь (или кто-то вроде него) и что это божество объединилось с ним, чтобы победить жестокого робота. Он хотел верить, что сражался за безопасность Мамими. К сожалению, Канти поглотил Наоту, и у него не осталось твердых воспоминаний. Он чувствовал, что его тело постепенно затекает во тьме. Воспоминания расплывались.

— Спасибо, — сказала Мамими, считавшая, что Наота сделал что-то героическое.

Наота не возражал против благодарности и начал думать, что раз его воспоминания расплывались, то, возможно, он и в самом деле управлял Канти и спас Мамими. По крайней мере, в душе он хотел ее спасти.

После той ночи Мамими перестала следовать за Канти. Казалось, она все еще считает Канти важным другом, но одержимость исчезла, и она снова обратила внимание на Наоту. В результате количество любовных укусов на его шее возросло. Честно говоря, парня такое положение дел более чем устраивало.

Мамими сорвала с Наоты бейсболку.

Он запаниковал и попытался прикрыть свои кошачьи уши, но опоздал — Мамими уже заметила их.

«Черт!»

За секунду Мамими была полностью очарована и начала говорить что-то в духе «что это?» и «они такие милые», а еще «какая прелесть!», продолжая с любовью чесать кошачьи уши Наоты:

— Они такие мягкие… так приятно!

Наота почувствовал, что мир лишился рассудка, если людей в нем не смущает присутствие кошачьих ушей на его голове.

***

Нинамори тяжелыми шагами шла домой с копией «Come on Mabase» в руках.

Тот сомнительный тип не мог знать, что она была дочерью мэра Мабасе. Но он дал девочке со школьным ранцем на спине это безвкусный журнал. С ним явно было что-то не так.

Журнал оказался еще хуже, чем она представляла. Такое ощущение, что автор ненавидел ее отца или хотел отомстить — так глубоко он зарылся в скандалы его личной и деловой жизни. Первой темой были скандалы на работе. Сообщалось, что отец Нинамори сотрудничал с одной из компаний по недвижимости, чтобы заманить ММ в Мабасе, а также получил незаконную выручку.

В то время нынешний мэр Мабасе был всего лишь выскочкой из неизвестного города, который зарабатывал деньги, нелегально продавая и покупая землю. В итоге он использовал эти грязные деньги, чтобы купить себе должность мэра города.

Еще журнал содержал разоблачение отношений отца Нинамори и его секретарши и обвинял его в измене. В качестве доказательства использовались фотографии мэра и секретарши, вместе выходящих из дома.

От каждого следующего слова Нинамори тошнило все сильнее, но она понимала, что большая часть написанного была правдой. Это было тоскливое чувство. Журнал передавали по классу, и теперь все знают о безобразном скандале с участием ее отца. Наота тоже его видел.

Наота тоже его видел!

Это было невыносимо.

Эта ситуация заставила Нинамори еще сильнее захотеть изгнать эту ужасную женщину из ее дома. Она вспомнила то утро, когда женщина сказала, что она хороший секретарь и не повредит репутации отца Нинамори. Но одного взгляда на журнал было достаточно, чтобы понять, как сильно она облажалась. Девушка собиралась избавиться от нее сегодня же. Она почти хотела поблагодарить ужасного человека, написавшего эту статью.

Когда Нинамори была уже около дома, она подняла взгляд и остолбенела:

— Что?

У парадной двери ее дома собралась большая толпа, и все они были репортерами. Еще там было несколько фотографов. Орда подобно зомби хотела вломиться к ней домой.

Пока остолбеневшая Нинамори пялилась на это, к ней подбежала женщина. Это была секретарша, для маскировки надевшая очки. Непростительно отвратительный запах духов ударил в нос девушке.

Заметив Нинамори, секретарша остановилась.

— О, это просто смешно. Я не могу воспользоваться даже задней дверью.

Нинамори настойчиво пялилась на женщину.

— Здесь оставаться опасно, — добавила секретарь.

— Как я вижу, сбегать вы умеете, — горько заметила Нинамори.

— Конечно. Я же взрослая, — ответила секретарь, после чего убежала.

Нинамори с ненавистью смотрела ей в спину.

Взрослая? Что значит быть взрослой? Тупой совершеннолетней, которая только болтать умеет? Сучка крашеная.

Женщина, которую Нинамори так хотела выкинуть за дверь, опередила ее и исчезла сама. С самой первой встречи с ней Нинамори чувствовала, что от этой женщины не стоит ждать добра, и первое впечатление оказалось абсолютно верным. Если говорить об истинном лице, стоит вспомнить, как ее оштрафовали за превышение скорости. Она долго рассказывала о том, что это ее первое нарушение и до этого она никогда не создавала опасных ситуаций на дороге, не совершала преступлений, словом, ныла как ребенок. Отец с радостью вступил в отношения с секретаршей, несмотря на то, что она была настолько слаба, что не могла оправиться от простого штрафа.

Нинамори отчасти могла понять эту женщину. Возможно, это было главной причиной ее нелюбви. Секретарша беззастенчиво верила в свою особенность.

Когда девушка просматривала фотографии в журнале, — разглядывала лицо женщины, которая стояла, держалась за руки с отцом, смеялась, широко открыв рот, — она вспоминала учебный стол, за которым сидела. У женщины была такая же идиотская улыбка.

«Возможно, не такая я и особенная», — подумала Нинамори.

Ей некуда было бежать, но она мудро предпочла уйти прежде, чем ее заметят папарацци.

***

Солнце медленно опускалось за фабрику ММ, которую, похоже, строили под руководством отца Нинамори.

Она рассчитывала, что когда ночь опустится на город, журналисты исчезнут — или что ее отец что-нибудь сделает, и они уйдут.

Не имея возможности вернуться домой, Нинамори бесцельно слонялась по городу, чтобы убить время. Она почти расплакалась, когда задумалась о том, насколько она жалкая. Удрученная и злая девушка прикидывала, станет ли отец жалеть ее, если сегодняшней ночью она умрет. Когда Нинамори представила, как ее отец рыдает и кается, она почувствовала себя немного лучше — но потом передумала. Нет, если это случится, обезумевшие журналисты будут еще счастливее.

Репортажи о скандале с мэром, скорее всего, уже попали в вечерние новости. Ей казалось, что каждый из пешеходов, мимо которых она проходила в сумерках, пялился на нее. На нее давила невыносимая ноша, как будто она была беглецом.

Нинамори решила, что ей нужно побыть одной до темноты. Берег реки вполне подойдет, если припомнить, насколько он заброшен и тих. По пути к реке она купила рулет с карри и Кристальную Пепси. Ее отец всегда говорил: «Фаст-фуд вреден, хорошие девочки такое не едят», но сегодня был подходящий день для маленького восстания.

Как Нинамори и ожидала, к закату на берегу не осталось ни души. Усевшись на бетонном парапете, она сняла свой школьный ранец.

— Мне некуда возвращаться. Остался только этот бесполезный кот…

Неожиданно из ее рта вырвались слова, которые она заучила для пьесы. Она вспомнила потерянного трагического героя, которому некуда было идти. Почувствовала, что его обстоятельства в чем-то совпадали с ее нынешним положением, и это еще сильнее опечалило девушку. Реальность, в которой у Нинамори не было союзников, была намного горше пьесы. У нее даже не было кота.

«Я не могу проиграть», — подумала Нинамори.

Я особенная. Я особенная девочка. Этот скандал делает меня еще более особенной.

Сдерживая слезы, грозившие вот-вот скатиться по щекам, Нинамори откусила здоровый кусок от ее хлеба с карри. Она решила, что ни в коем случае не заплачет. Хм, а это довольно круто. Я сейчас намного круче, чем эта сбежавшая болтливая секретарша.

— Президент класса не должна питаться фаст-фудом, — провозгласил знакомый голос из-за спины. Она понятия не имела, как и почему Наота оказался здесь, но присутствие знакомого одноклассника улучшило ее самочувствие. Нежданное появление парня, похоже, было вызвано божественным вмешательством.

Оставив эти мысли при себе, Нинамори обратилась к Наоте голосом президента класса:

— Ты пропустил репетицию. Чем ты занимался?

Наота указал на хлеб с карри в ее руке:

— Фаст-фуд! Я расскажу Миядзи.

— Наота, иногда я думаю, что ты хулиган.

— Ну… — удовлетворенно ответил Наота.

— А эта шапка тебе жутко не идет, — неожиданно выдала Нинамори, хотя она считала, что Наота был довольно милым, когда надувал губы.

— Возможно, — начал парень, садясь рядом с ней. — Что-то случилось дома?

— Тебя это не касается, — заявила она.

Девушка чувствовала себя сильнее, когда Наота был рядом. Несмотря на то, что она попала в неприятный поток, словно на эскалатор, спускающийся в печаль, теперь она чувствовала, что все понемногу возвращается в норму.

БУДЬ ЗДЕСЬ. СИДИ ЗДЕСЬ. ОСТАНЬСЯ СО МНОЙ НАВСЕГДА! — прокричала Нинамори у себя в голове.

— Не волнуйся из-за этой болтовни в статье, — попросил Наота.

— Почти все, что там написано — правда, — ответила Нинамори.

«Но все хорошо, — подумала она. — Я не проиграю. И Наота теперь со мной.»

Конечно, Нинамори понятия не имела об играх, которыми еще недавно забавлялись Наота и Мамими.

Автобус проехал мимо них и остановился около остановки. Уже темнело, и фары, казалось, создавали проход в иной мир.

«Куда я хочу отправиться?» — задумалась Нинамори. Она не хотела и дальше оставаться на месте. Она хотела пойти куда-то еще, вместе с Наотой.

— У меня много денег. Я дочь мэра, — объявила девушка. Слова так естественно срывались с ее языка. — Хочешь куда-нибудь пойти?

— Сейчас? — слегка раздраженно спросил Наота. — Куда?

Нинамори мгновенно пожалела о своих словах.

Блин, о чем я думала?

«Наота, ты же Кот в Сапогах? — поинтересовалась Нинамори, чтобы скрыть смущение. — Значит, ты должен подчиняться своему хозяину.»

— Я кое-кого жду.

— О, и кого же?

— Нашу домработницу, — ответил парень.

Так и было. Наота встречал Харуко, чтобы показать ей путь до супермаркета, где она могла купить карри «Звездный Принц».

«Это значит, что ты уйдешь?» — в ужасе подумала девушка.

Когда подавленная мыслью о скором расставании Нинамори замолчала, она и Наота услышали звук мотоцикла.

— Вот и она, — вставая, сказал Наота.

Глядя в направлении звука, Нинамори увидела несущуюся к ним по маленькой дорожке Веспу и решила, что девушка за рулем и была домработницей Наоты.

Приближающийся скутер двигался с потрясающей скоростью, и парень вспомнил, как Харуко утром чинила мотоцикл:

— Это плохо…

Харуко не намеревалась лететь на них на столь безумной скорости. Просто на Веспе не работали тормоза.

Почувствовав опасность, Нинамори встала. Приближающиеся фары осветили ее и Наоту, прежде чем тихий берег стал местом чудовищного ДТП.

— С дороги! — пронзительный крик Харуко перекрыл звук взрыва, эхом разлетевшегося по окресностям.

Как Наота и ожидал, тормоза на Веспе заклинило, и мотоцикл несся прямо на него и испуганную девушку.

«Который раз уже это происходит?» — спросил себя взлетающий Наота.

Люди в самом деле ко всему могут привыкнуть!

Наота и Нинамори одновременно покатились по берегу. Из-за взрыва и жесткого приземления с головы парня слетела бейсболка, и кошачьи уши оказались на виду. Когда он столкнулся головой с Нинамори, из его глаз посыпались искры. Веспа упала где-то вдалеке, сразу после того, как отправила парочку в полет.

Девочка с ворчанием поднялась:

— Ух! Я могла умереть. Ай! — Нинамори вздрогнула, когда коснулась рукой места удара на голове. Там теперь красовалась огромная шишка. Она подумала, что это и правда худший день в ее жизни.

Нинамори подняла голову и увидела, что Наота все еще лежит на земле и не пришел в себя.

«Неужели он?..» — подумала она.

— Наота!

Первым, что заметила вцепившаяся в его тело Нинамори — даже перед тем, как проверила, жив ли он — были кошачьи уши.

— Что это?

— Не трогай их! — приказала девушка на Веспе.

— А?

— Несовершеннолетняя не должна касаться таких вещей!

К сожалению, Нинамори уже крепко сжимала пушистые органы, растущие из головы Наоты. Она была единственной девушкой в классе, которая взяла бы в руки змею или ящерицу, так что пара кошачьих ушей казалась ей совершенно безобидной.

«К черту уши. Кто эта высокая девушка? — спросила себя Нинамори. — Домработница Наоты? Она что, только что сбила нас мотоциклом?»

Казалось, Харуко вообще не переживала насчет того, что только что сбила двух школьников. Подобрав хлеб с карри, она радостно откусила кусок.

— М-м-м, вкуснятина!

«Она странная, — подумала Нинамори. — Я не знаю, кто она такая, но эта девушка странная. Она может быть опасной. Она ведет себя не как обычный человек.»

— Когда ты их отпустишь? — спросила Харуко.

Нинамори все еще держала кошачьи уши Наоты. Они были странными на ощупь, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что они и правда росли из его головы.

Кошачьи уши растут из головы Наоты?

— Что это такое? — поинтересовалась она.

— Ну, ты увидела их, так что ты не оставляешь мне выбора, — холодно сказала высокая девушка, откусив еще кусок хлеба.

Часть 3

Три человека на Веспе направлялись сквозь тьму к дому Нандаба. Нинамори сидела сзади и была вынуждена держаться за Харуко. Они ехали на очень высокой скорости, и, что еще хуже, ни на Наоте, ни на Нинамори не было шлема.

— Если кто-то нас увидит, на тебя настучат, — сообщил Наота водителю.

— Ничего, — ответила Харуко. — Прав у меня все равно нет.

— Ну, ты их видела, так что выбора у меня нет.

После того, как Харуко Харухара произнесла эту мрачную фразу, Нинамори подумала, что ее убьют, дабы сохранить секрет Наоты. Она приняла девушку на Веспе за такого опасного противника.

Харуко подняла все еще не пришедшего в себя Наоту за воротник. Надев на него упавшую шапку, она отвесила ему пару оплеух. Казалось, что для Харуко такое насилие вполне обычно. Когда парень пришел в себя, она внимательно осмотрела его шею и засмеялась, сказав, что он опять шалил.

— Заткнись уже, — пробормотал Наота.

Такие враждебные отношения для этих двоих были в порядке вещей.

— Ты как? — спросила Нинамори.

Наота запаниковал и схватился за голову, опасаясь, что Нинамори видела его кошачьи уши. Не понимая, что шапка слетала с него, он нащупал головной убор и с выражением ложного беспокойства спросил, в порядке ли Нинамори.

— Ну, мы сбили ее и не можем бросить. Возьмем с собой на время? — предложила Харуко.

— Куда мы едем? — спросила Нинамори.

— Домой к Таккуну, — Харуко назвала Наоту «Таккун», как и старшеклассница, которая однажды ждала Наоту у школьных ворот.

«Таккун»,- прошептала себе под нос Нинамори.

Харуко подняла упавшую Веспу.

— Забирайтесь.

— Снова втроем на мотоцикле? — пожаловался Наота. — Я думал, у тебя тормоза сломаны.

— Не волнуйся. В этот раз заставлю их подчиняться мне. Эй, девчушка, ты тоже.

— Я… — пробормотала Нинамори.

— Ты же едешь? Пекарня паршивая, но зато это дом Таккуна.

Казалось, Харуко уже решила за Нинамори, прочитав ее чувства.

Короче говоря, Нинамори оказалась на скутере, который вез троицу в дом Нандаба. Однако заставлять ее не пришлось.

«Ладно, если мне все равно некуда идти, я могу поехать домой к Наоте», — сказала себе Нинамори.

— Я поеду, — объявила она.

— И ты туда же? — заныл Наота.

Почему-то капризное поведение Наоты показалось Нинамори милым. Она знала, что парень жил в пекарне, потому что уже бывала около «Хлеба Сикегуни». В тот раз магазин был пуст, и она не смогла понять, работает он или нет. Однако девушка в любом случае не за хлебом ходила.

«Когда я обратила внимание на Наоту?» — попыталась вспомнить Нинамори.

Не то чтобы Нинамори нравился Наота — он был ей просто интересен. Он был милым, уверенным в себе и, что важнее всего, умным. Она думала, что он был особенным, и считала его подходящим другом для такой особенной девочки, как она.

Нинамори все больше интересовалась Наотой. Он отличался от других парней и был весьма таинственен. Так много вопросов без ответа: старшеклассница, ожидавшая его у школьных ворот, жестокая горничная, и, если Нинамори не показалось, кошачьи уши, росшие прямо из головы. У Наоты Нандабы были кошачьи уши!

«Что это? Что с ним произошло?» — задумалась Нинамори, надеясь, что сможет докопаться до истины, если поедет домой к Наоте.

***

Все эти вопросы будоражили разум Нинамори, продолжавшей держаться за Харуко. Девушка усмехнулась, когда поняла, что на время полностью забыла о собственных проблемах.

Как только троица добралась до пекарни Сикегуни, Харуко закричала:

— Стоять!

Она ударила бок Веспы каблуком. Словно удивившись, Веспа встала на заднее колесо, прежде чем внезапно остановиться. Казалось, что мотоцикл послушался Харуко.

Наота и Нинамори подумали, что Харуко водит в лучшем случае наудачу, и, хотя ее метод остановки мотоцикла был очень странным, они даже не задумались о том, что он полностью игнорировал законы физики трехмерного мира.

Вдохнув сильный запах карри, доносившийся из магазина, Наота пожаловался, что не хочет есть остатки вчерашнего ужина.

— А придется.

Не дожидаясь ответа, Харуко втолкнула Нинамори в гостиную.

Девушка, которой некуда было идти, была благодарна за предложение.

За столом сидели люди, которые вполне подходили на роль отца и деда Наоты.

Нинамори поклонилась:

— Добрый вечер.

Когда она подняла голову и увидела лицо отца Наоты, она не смогла сдержать крика. Это был тот подозрительный тип, который сегодня всучил ей журнал.

— А, это ты, — сказал Камон. — Ну, присаживайся. Тут немного, но это наш ужин.

«Что происходит? — подумала Нинамори. — Я догадывалась, что он изворотливый тип, но теперь оказывается, что это отец Наоты.»

— Девушка Наоты? — спросил Сикегуни. — Неплохо.

— Харуко ее сбила, — объяснил Наота.

Лицо Камона носило настолько обеспокоенное выражение, что было почти забавным:

— Что ты имеешь в виду под «сбила»?

— Эй, эй, не будем вдаваться в подробности — предложила Харуко. — Давайте есть!

С этими словами они заняли свои места за столом.

Для Нинамори семейный ужин был делом необычным, поскольку ее семья уже давно не собиралась за одним столом. Ей не особо нравился сидящий рядом журналист, но она приказала себе соблюдать правила приличия.

Несмотря на свое идеальное поведение, она неожиданно расплакалась. Однако не от грусти, а от остроты карри.

«Острый! Острый, острый, острый, острый, острый!»- простонала Нинамори себе под нос.

Как и предупреждал Наота, он был очень остер, наверняка в несколько — о нет, во много раз — превосходил хлеб с карри. А еще значительно превосходил пределы человеческого тела.

Нинамори выдавила улыбку сквозь слезы. Ситуация показалась ей забавной. Она умудрялась весь день сдерживать слезы, но и представить не могла, что разрыдается из-за такой глупости. Однако выстоять было невозможно. Нинамори просто проигнорировала слезы, позволив им течь свободно, и продолжила поглощать карри, от которого даже заболела голова.

— А ты неплохо держишься, Сикегуни, — отметил Камон, засовывая очередную ложку в рот так, как будто он тоже заставлял себя есть карри.

Сикегуни, казалось, было больно, но, тем не менее, он продолжал есть.

— Знаешь, я думаю, даже индусы удивились бы такому карри!

Харуко, молча наблюдавщая за столом, была причиной того, что Сикегуни и Камон ели без единой жалобы. Как старые враги в любви, они не могли сказать «нет», когда она спросила, хорош ли карри.

— Тебе же нравится острое? — спросила Харуко у Нинамори. — Это Манхэттенский вкус «Звездный принц едет в Нью-Йорк»!

— Тебе не нужно было брать Нью-Йорк, — проворчал Наота. Он был единственным, кто не притронулся к еде. Он съел только белый рис с соленьями — похоже, это был его способ протеста.

— Ты как маленький! Это взрослый вкус, — объяснила Нинамори Наоте, прежде чем положить в рот еще ложку. Чтобы наглядно показать, насколько она была взрослее своего одноклассника, Маркиз де Карабас проглотила острый карри так, будто это было абсолютно нормально.

— В-воды… — запинаясь, проговорил Сикегуни.

В ответ на просьбу деда, с кухни раздался шум.

«Кто это? Может, это та старшеклассница, Мамими?» — задумалась Нинамори.

Оказалось, это был Канти, который принес на подносе несколько чашек.

Ему Нинамори удивилась даже сильнее, чем Камону:

— Что это такое?

Кто может винить ее за такую реакцию? Она как-никак увидела робота — двуногого, двурукого человекоподобного робота. Кроме того, на нем была старая куртка, и он вел себя на удивление по-человечески.

Робот подал чашку воды Сикегуни.

— Ч-что это? — повторила Нинамори.

— Наш телевизор, — объяснил Камон.

И вправду, голова робота напоминала телевизор.

— Но почему он ходит?

— Потому что это телевизор Walkman, — дал сомнительный ответ Камон.

«Телевизор Walkman? Sony сейчас и такое продает?» — задумалась Нинамори.

— В любом случае, — обратился Камон к Нинамори, — как вы себе чувствуете, Дочь Мэра-сан?

Нинамори опешила, осознавая значение этих слов. Отец Наоты все это время знал, что она была дочерью мэра, и, зная это, он все же дал ей журнал, рассказывающий о скандале с ее отцом. Нинамори почувствовала еще большее отвращение к нему. Если бы она не знала, что он отец Наоты, она немедленно сбежала бы.

— Ты много знаешь о Нинамори, — заметил слегка удивленный Наота. — Откуда?

Для Наоты стало сюрпризом, что Камон что-то знает о девушке. Он понятия не имел, что его отец и создал тот журнал. Название журнала, «Come on, Mabase», должно было напоминать его имя, «Камон Мабасе».

С хитрым выражением лица Камон спросил Нинамори:

— Ты теперь довольно знаменита?

Нинамори могла только в ужасе пялиться в ответ. Причиной ее «известности» была та статья. То, с каким спокойным лицом отец Наоты произнес эти слова, доказало, что он был весьма отвратительным представителем сильного пола. Однако Маркиз де Карабас не опустится до такого уровня.

— Нет, ничего подобного, — скромно ответила она.

— Только не начинай распространять слухи о том, что тебя сбил мотоцикл из пекарни, — беззаботно попросила ее Харуко.

— С-сбить пешехода, — Камон запнулся, когда его отвратительное выражение сменилось на обеспокоенное.

Слова Харуко, кажется, смыли гордый настрой Камона. Опубликовав скандальную статью из чувства справедливости, Камон пребывал в унынии из-за того, что его собственная домработница вызвала ДТП с участием дочери мэра.

Нинамори помаленьку приходила в себя. Она уже более-менее смирилась с тем, что ее на самом деле сбили, и теперь девушку интересовала лишь странная домработница, из-за которой волновался Камон. Нинамори мысленно сравнивала ее с секретаршей, дурачившейся с ее отцом. Они были примерно одного возраста, но эта домработница совершенно отличалась от нее.

— Почему бы тебе не остаться у нас на ночь? — неожиданно предложил Камон. — Забудешь обо всех ужасах этого дня.

— Пожалуйста, не беспокойтесь, — ответила Нинамори.

— Нет, нет, нет. Ты должна остаться у нас. Я позвоню твоим родителям. Можешь спать спокойно и забыть обо всех плохих вещах — например о том, что тебя сбили.

— Спасибо, но вам не нужно звонить им.

— Но это будет несколько…

— Все нормально.

— Они не знают, где вы…

— Мои родители — это мои родители. Я — это я, — настаивала Нинамори. — Если моего отца арестует полиция или он разведется с моей матерью, меня это вообще волновать не будет!

Канти обеспокоенно уставился на девочку, когда та выплюнула эти слова.

***

После ужина, Камон отчасти предложил, отчасти заставил Нинамори принять ванну.

— Плохой выдался денек. Хотя бы прими ванну, чтобы расслабиться. Когда я хотел сбежать от своей жизни, я принимал ванну, чтобы справиться со всеми проблемами, — признался Камон.

Поскольку Нинамори и правда устала, и поскольку это была ванна Наоты, она решила воспользоваться ей, просто чтобы удовлетворить свое любопытство.

Семья Нандаба жила в старом деревянном доме, и ванная также не отличалась новизной. По сравнению с ванной в доме Нинамори, эта была довольно маленькой. Но когда она забралась в горячую воду, то действительно почувствовала облегчение. (Начали проходить и побочные эффекты, вызванные суперострым карри, от которого у нее слезы текли из глаз.)

Тяжело вздохнув, Нинамори начала размышлять о прошедшем дне. Когда ей стало получше, она начала осознавать, что от того, что она будет ныть, лучше не станет. В конце концов, будь что будет.

«Да, успокойся и осмотрись. Ты точно найдешь что-то хорошее, мяу», — подумала Нинамори.

Этот дом полон сюрпризов: горничная, кошачьи уши, отец, делающий скандальные журналы, ходячий телевизор.

— Как водичка?

Нинамори вздрогнула, когда услышала голос Камона из-за стеклянной перегородки.

«Быть не может!» — подумала она, но так и было — Камон открыл стеклянную дверь и без спроса заглянул внутрь. Взволнованная Нинамори скрестила руки на груди и обмерла, пока глаза извращенца бегали по ее телу.

«Что мне делать? Я так и знала! Этот старик — извращенец. Потому он хотел, чтобы я приняла ванну!»

— Ты думаешь, я плохой человек?

Молчащую Нинамори била дрожь.

— Ты не обижаешься на меня?

«Обижаюсь?» — спросила себя Нинамори.

— Ведь нет?

— Из-за вас эта ужасная секретарша наконец-то исчезла из дома.

— Маленькая Эри, ты в самом деле взрослая, — восхищенно объявил Камон.

«Маленькая Эри».

Отец Наоты говорил так, будто обращался к коту.

Камон протянул что-то Нинамори:

— Возьми.

С сомнением, Нинамори закрыла грудь одной рукой и вытянула другую, чтобы взять предложенный предмет. Это была детская шапка для душа.

***

Когда Наота открыл дверь в свою комнату, посвежевшая после душа девочка сидела в кресле в его пижаме. Ее руки и ноги были длиннее, чем у Наоты, так что пижама была слишком короткой и не доставала до запястий и щиколоток.

— Ты носишь очки, — заметил Наота. Он никогда не видел, чтобы президент носила очки, поэтому сильно удивился. Он понятия не имел, что у нее проблемы со зрением. Наверное, обычно она носит линзы.

— Наш секрет.

— Тебе есть что прятать?

Нинамори носила очки примерно с того времени, как снялась в рекламе. То, что люди знают про очки, нравилось ей даже меньше, чем скандал с отцом. Однако в том, что Наота узнал эту сокровенную тайну, было что-то особенное.

— Тебе тоже.

— Что?

— Ну, я в твоей комнате, в твоей пижаме, — Нинамори озорно посмотрела на него, как будто уже победила. — Странновато.

— Правда? — Наота сел на кровать с беззаботным лицом, но душа его металась в панике. Нинамори, только что из ванной, сидела в его пижаме в его комнате. Как она и сказала, это довольно странно. Общий секрет был первым шагом к установлению необычных отношений. Эти отношения возникли совершенно внезапно.

«Это плохо. Это на самом деле плохо»,- думал Наота.

— Не стоит рассказывать об этом в классе, — предупредила его Нинамори.

— Конечно же нет, — ответил Наота, инстинктивно повысив голос. — Если люди узнают, что они подумают? С завтрашнего дня тебе лучше какое-то время держаться от меня подальше.

— Но сегодня можно и поближе, — по какой-то непонятной причине Нинамори встала с кресла и села рядом с Наотой.

Его сердце забилось намного быстрее, и Наота подумал, что попал в опасное положение. Сегодня можно поближе? Что это значит?

— Я посплю внизу, — холодно сказал Наота и поднялся.

Нинамори схватила его за руку.

— Подожди. Побудь тут еще немного. Я не это имела в виду. Комната незнакомая, и мне нужно расслабиться.

Как до этого дошло? Совсем не круто.

Беспокоясь о том, что о нем и Нинамори поползут слухи, Наота оттолкнул ее руку.

— Иди домой. Это ненормально, — настаивал парень.

Раздраженная Нинамори решила разыграть ее финальную карту:

— Ненормально то, что у тебя на голове.

Наота инстинктивно натянул шапку. Он носил ее все время, даже дома.

«Она видела мои уши. Наверное, когда меня сбило мотоциклом. Черт! Это плохо.»

— Ты видела их? — спросил Наота.

— Что это?

— Что ты видела?

— Кошачьи уши — как раз чтобы играть роль кота!

— Я уже говорил, что не участвую в постановке. Почему меня выбрали на роль кота? — простонал Наота.

— Ты не заметил, что я подделала результаты? — ответила Нинамори, хитро улыбнувшись.

— Что?

— Никто не подозревал, что я, президент класса, способна на такое.

— Ты хочешь сказать, что классное голосование для выбора ролей?..

— У меня главная роль, а ты играешь кота.

Наота подумал, что тогда это казалось странным. Вряд ли бы класс выбрал крутого Наоту на роль кота. Чтобы он играл комичного персонажа — нет, не может быть. Но если предположить, что результаты подделаны, все встает на свои места. Но даже так — Наота все равно не мог понять, почему Нинамори так одержима пьесой.

— Ты не злишься? — спросила она.

— Почему я должен быть котом? И почему ты так хотела главную роль?

— Маркиз де Карабас обманывает принцессу, чтобы она была счастлива, ни разу не раскрывая, кто он такой на самом деле. Он живет ложью и находит счастье. Ложь становится истиной. Разве это не мило?

Как и сказал Нинамори.

Кот в сапогах — история о бедном юноше, который воспользовался мудростью кота и достиг счастья. Герой, который обманом сближается с принцессой, просто мошенник.

Неожиданно пара услышала голос:

— А это точно нормально-мяу?

Подняв глаза, они заметила, что на верхнем ярусе лежала Харуко.

— Ты все время там была? — спросила Нинамори.

— Да, — ответила Харуко.

— Ты все слышала?

— Да так. Почему меня должно волновать, что ты обманом заполучила главную роль-мяу?

— Я не хочу никого обидеть! — оправдывалась Нинамори.

— Ты меня обидела! — возразил Наота.

— Я сохраню твой секрет-мяу, если ты сохранишь его-мяу, — предложила Харуко.

— Что это за горничная? — неожиданно поинтересовалась Нинамори.

Это был вопрос, на который и сам Наота хотел знать ответ.

Кто же она такая?

— Где она спит?

— Здесь-мяу.

— Ты спишь здесь каждую ночь?

— Да, прямо здесь — каждую ночь с Таккуном. А-а-ах! — ответила Харуко, стягивая шапку Наоты и гладя его кошачьи уши.

— Прекрати! Не трогай их! Они… — хотя Наота пытался протестовать, он казался счастливым.

Эта женщина и секретарь совсем разные. Но, глядя на то, как Харуко играет с Наотой, Нинамори поняла, что у нее появился еще один враг.

Часть 4

Опять тьма. Ни капли света. Время остановилось. Он стоял во тьме, но он здесь уже бывал.

Да, он знал это место. Это была тьма, в которой нельзя оборачиваться — тьма, в которой невозможно обернуться. Если он обернется, та девушка никогда не вернется.

Девушка? Какая девушка?

Если прислушиваться, можно было услышать бормотание.

Казалось, что перед ним была река. В центре тьмы поверхность реки начала светиться.

В реке что-то плавало. Кошка в картонной коробке.

Он сорвался с места. Он должен был ей помочь. Не было времени. Он не смог догнать ее, и коробка с кошкой начала исчезать во тьме. Хоть он знал, что это бесполезно, он все равно преследовал ее изо всех сил, потому что если он не сможет спасти ее, кошку поглотит бездна бесконечной тьмы.

Он должен был догнать ее… Должен был догнать. Он должен был спасти ее. Как назло, он начал уставать и, наконец, упал в темноте.

Бесполезно. Он больше не мог бежать. Кошка уже исчезла, а за ней испарилась и река. Снова это место поглотила кромешная тьма.

— Вы все-таки прибыли, Ваше Высочество?

Перед ним стоял Мию Мию в сапогах.

— Я не Твое Высочество, — ответил Наота, в то время как домашний кот Нандаба качал головой.

— А вот и Мое — доказательством тому служат ваши ослиные уши.

— У меня нет ослиных ушей.

— Снимите корону и сами убедитесь.

— Корону?

«Но я не могу снять ее. Я не могу ее снять!» — запаниковал он.

— Почему вы не можете снять корону? Если у вас нет ослиных ушей, почему вы не можете снять ее? Ваше Высочество, вы лжец. В наказание вас скормят демону-людоеду.

— Демон-людоед? — спросил парень, чувствуя что-то странное. Прежде чем он осознал это, к нему сзади уже приближалось это чудовище. Когда он обернулся, то увидел, что это была девушка на Веспе с гитарой. Она кровожадно смеялась, и ее красный рот был широко открыт.

— Стой! Стой! — закричал он изо всех сил, но демон-людоед подошел вплотную.

***

Чмак!

Харуко поцеловала спящее лицо Наоты, отчего все его одноклассники захихикали.

Проспавший полчаса Наота поднял голову с парты, наконец-то заметив перед собой Харуко и Канти. Что?

Суббота. Наота сидел после уроков в классе. Он хотел сбежать с репетиции, но, похоже, в какой-то момент заснул.

«Что здесь делают Харуко и Канти?» — подумал он.

Одноклассники Наоты стояли полукругом, держа в руках реквизит, и наблюдали за ним. В толпе была и Нинамори, проведшая прошлую ночь в доме Нандаба. Она с хмурым выражением пялилась на Наоту и Харуко.

— О-она только что поцеловала его?

— Это робот!

— В нем кто-то есть?

— Кто эта девушка?

Слыша голоса одноклассников, Наота наконец-то вник в ситуацию. Парень понял, что поцелуй ему не приснился, отчего он секунду назад и коснулся щеки.

Что происходит?

Похоже, Харуко и Канти пришли вместе, и Харуко на глазах у всего класса поцеловала Наоту, пока он спал.

Что тут творится?

— Что ты делаешь? Вот твой обед, — сказала Харуко, взяв у Канти коробку и передав ее Наоте. — Субботняя репетиция, ага? Я такая хорошая домработница.

— Забудь. Я не участвую в этой дурацкой репетиции.

— Ладно, но обед все равно нужно съесть.

— Не нужно. Я ухожу.

— Нет, сегодня ты не прогуляешь.

Между Наотой и Харуко возникла Нинамори.

— Все решили, что мы сделаем это именно так.

Нинамори говорила громко, но ее одноклассники нормально отнеслись к столь эмоциональной реакции. Никто ничего не сказал, хотя все уже знали о скандале с ее отцом и заметили, что Нинамори в последнее время стала уделять Наоте больше внимания.

— Я тебя не отпущу, — настаивала Нинамори, схватив Наоту за руку. Такое действие вполне подходило ответственному президенту класса, не дающему ученику пропустить репетицию.

Что касается других одноклассников, то их намного больше интересовал не пропуск Наотой репетиции, а личность поцеловавшей его девушки и информация о роботе, которого она привела с собой.

— Лучше скажи, что это за робот?

— Это та самая девушка на Веспе?

— Быть не может…

Харуко и Канти, внезапно появившиеся в классе, были довольно впечатляющей парой.

Однако Нинамори еще вчера пресытилась горничной и ходячим телевизором. Поскольку она была знакома с Харуко и Канти, она намного больше переживала из-за Наоты.

— Ты должен делать то, что мы решили! — приказала Нинамори Наоте.

— Шутишь, что ли? У меня свои дела есть!

— Все придут смотреть.

— Никто не придет!

— Придут!

— Не придут!

— Я хочу, чтобы его посмотрели!

— Потому что ты любишь выпендриваться!

— Мои родители вместе придут смотреть!

«Это стыдно, но я был счастлив, когда мама с папой вместе смотрели на меня. Я понимаю, Нинамори хочет, чтобы ее родители вместе насладились спектаклем», — подумал Наота.

К сожалению, Наота не смог сдержать эмоции и прокричал:

— Школьные спектакли для детей!

— Ты сам ребенок! Не можешь даже острое есть!

— Играть кота стыдно!

В ярости Нинамори сорвала шапку Наоты:

— Как ты можешь так говорить, когда у тебя из головы растет это?!

И весь класс увидел кошачьи уши парня.

«Они увидели их!»- подумал Наота в ужасе.

Хотя он приложил столько усилий, чтобы скрыть их, все узнали, что у него из головы растут кошачьи уши. Он надеялся, что если он прикроет неприглядные объекты руками, никто не поверит секундному впечатлению. Они просто покачают головами и подумают, почему такой крутой парень носит такую уродливую шапку.

«Они подумают, что ничего не увидели», — убеждал себя Наота. Есть выход… всегда есть выход.

Начиная паниковать, Наота дал волю языку:

— Кто бы говорил. Ты подделала результаты голосования, чтобы получить главную роль!

Нинамори застыла и побледнела.

За секунды взгляды одноклассников переметнулись с Харуко и Канти сначала на кошачьи уши Наоты, а потом на Нинамори — или так ей показалось.

— Аргх! — закричала президент класса, сгибаясь и хватаясь за голову.

В тот же миг цепочка на браслете Харуко начала дрожать, реагируя как магнит, и указала на Нинамори. Зеленые глаза Харуко стали необычно серьезны и в них появился жестокий блеск.

Тело Нинамори начало биться в конвульсиях, и неожиданно все наблюдатели заметили странное изменение: буквально за секунду она сильно вспотела.

Несколько девушек подбежали к Нинамори и прокричали ей в лицо:

— Эри? С тобой все в порядке?

— Отведите ее к врачу!

— Оу-у! — Нинамори закричала от боли.

К ужасу одноклассников, Нинамори начала трансформироваться. Неожиданно из головы девушки начали расти кошачьи уши.

— Фокус? — спросила кто-то.

Однако больше всех удивился сам Наота. Кошачьи уши, растущие из головы Нинамори, были похожи на его собственные. Но когда Наота приложил руки к голове, кошачьих ушей там не оказалось.

***

Тем временем, на фабрике ММ, которую отец Нинамори заманил в город в ходе аферы, в очередной раз включилась система наблюдения за боем. В субботу на фабрике не было ни души. Предупреждающая сирена работала впустую. В одной из комнат компьютер начал принимать боевые отчеты.

MMR класса [L].PS, чье появление было остановлено на черепе, нашла иной выход, открывшийся неподалеку. Немедленно приступаю к смене подхода. 13:13

В дополнение, присутствие MMR класса [K].001 ATOMSK подтверждено в ожидаемой зоне выхода. 13:13

Приступаю к захвату или уничтожению [K]. 13:13

Удачи PS в исполнении боевой стратегии. 13:13

***

Нинамори кричала, а трансформация продолжалась.

Не зная, что происходит, одноклассники остолбенели. Только Наота понимал, что творится с телом Нинамори.

Монстр вылезал из ее головы.

Наота догадывался, что в этот момент Нинамори, скорее всего, слышала громкий звон в ушах и пыталась справиться с чудовищным ощущением пульсации в собственной голове. Все-таки он дважды испытывал такое. В первый раз из его головы вылез стоящий сейчас перед ним робот Канти, а во второй — однорукий робот, которого Канти когда-то ранил.

«Стоп, — подумал Наота. — То есть странный робот вылезет из головы Нинамори посреди дня, в классе?»

Кошачьи уши Нинамори увеличивались, принимая форму длинных металлических рук. Кусочки, которые все принимали за уши, были просто покрытием на их концах. И рук было больше двух. Еще одно ухо, напоминающее первые два, появилось у Нинамори на затылке.

Каждая рука согнулась и уперлась в пол. Это очень напоминала треногу для камеры — гигантскую треногу, если быть точным. Голова Нинамори была в точке соединения трех ног, ее тело висело в воздухе. Длинные ноги девушки не доставали до пола и изо всех сил брыкались в воздухе.

Никто уже не думал, что это какой-то фокус.

Внезапно из головы Нинамори выскочил похожий на яйцо шар, и упал между тремя ногами, вызвав вздохи удивления у праздных зевак. Ну, конечно — металлический шар был в несколько раз больше головы девушки. Впервые Наота наблюдал за тем, как такой большой металлический монстр появился из такого маленького портала. Безумно гротескная сцена. Похоже, «они» умеют искажать пространство, если не могут просто выйти.

Робот полностью выбрался. Это был все-таки робот, хотя он не был похож на человека. Скорее, его тело напоминало трехногого осьминога. Потолок класса был слишком низок для него.

«Соковыжималка», — подумал Наота. В тот единственный раз, когда Наота был у Мамими вместе с братом, он видел очень похожую соковыжималку.

Все, находившееся выше носа Нинамори, сливалось с круглым телом робота. Словно потеряв все силы для сопротивления, ее руки и ноги покрылись потом и повисли. Только ее губы двигались при дыхании.

«Я должен что-то сделать. Я должен отделить Нинамори от этой соковыжималки», — сказал себе Наота.

Когда появился однорукий робот, голова Наоты тоже не сразу отделилась от него, и он колебался на грани жизни и смерти. Однако положение Нинамори казалось еще более опасным. Соковыжималка вела себя так, словно Нинамори была частью ее тела.

***

Устройство перехода было интегрировано в тело PS. 13:14

Проблемы с перемещением в бою отсутствуют. 13:14

Вероятность того, что сознание устройства перехода вступит в конфликт с системами управления…

***

Одноклассники Нинамори молча пялились на изменившееся тело президента класса.

Внезапно соковыжималка пришла в движение и направилась к Наоте.

— Аргх! — Наота скривился, когда чудовище невероятно быстрыми движениями прижало его к стене.

Почему-то соковыжималка пыталась запихнуть часть своего металлического тела в рот Наоте. Можно было подумать, что она пытается поцеловать его.

— Что ты делаешь? Прекрати немедленно, Нинамори!

Раздался истеричный визг классной руководительницы, Миядзи, и в тот же миг соковыжималка замерла. Миядзи, пришедшая понаблюдать за репетицией, увидела весь этот хаос и решила, что виновницей была Нинамори.

— Если бы я знала, что этим все кончится… — Харуко была недовольна тем, что не принесла свою гитару-оружие, но почувствовала облегчение, когда заметила гавайскую гитару в руках одного из мальчишек.

— Я возьму на время, — сказала она, вырывая гитару и поднимая ее высоко над головой.

К сожалению, руки Харуко не могли превратить инструмент в супероружие. Когда она ударила гитарой тело робота, она разлетелась на кусочки.

— Гавайские гитары не катят.

Пробормотав эту бессмысленную фразу, Харуко засвистела изо всех сил.

***

В мгновение ока Веспа, которая стояла около Хлеба Сикегуни, завелась, включила фары и сорвалась с места.

Скутером никто не управлял, так что он, должно быть, двигался на звук свиста Харуко.

Неуправляемая Веспа летела прямо к Начальной Школе Мабасе.

***

Класс поглощала паника.

Соковыжималка, сделавшая Нинамори частью себя, буквально обезумела.

Две бледные ноги школьницы как две челюсти жука вцепились в тело Наоты.

— Пусти! — требовал Наота, пытаясь раздвинуть ноги девушки.

Харуко весело засмеялась:

— Ох, какая порнография!

Все еще держа Наоту, соковыжималка навела свой глаз-сенсор на Канти. Казалось, система управления слилась с нечистой сущностью и просто так схватила маленького мальчика. Однако она неожиданно вспомнила о своей настоящей жертве.

С громким криком Харуко выскочила вместе с Канти в коридор.

Все еще держа Наоту, соковыжималка на трех ногах устремилась в погоню за своими противниками.

— Отпусти! — бесполезный крик Наоты эхом отражался от школьных стен.

***

Выбив металлический люк и выбравшись на крышу, соковыжималка начала искать сбежавшую жертву.

— Здесь я! — закричала Харуко, глядя на нее сверху вниз. За ее спиной, как верная собака, стояла Веспа. Харуко жестоко улыбнулась, после чего открыла сиденье Веспы и достала из багажника выполненное в форме гитары оружие изменения пространственно-временного континуума.

— Приготовься. Время встретиться с твоим Создателем!

— Стой! — заорал Наота, который все еще болтался в объятиях соковыжималки. Он уже понял, что Харуко ни о нем, ни о Нинамори и не подумает и ударит в полную силу.

Парень оказался прав. Со злой ухмылкой Харуко запустила ручной генератор. Чувствуя угрозу, исходящую от сияющего оружия, соковыжималка сделала несколько шагов назад и приготовилась запустить Наоту в направлении Харуко.

Длинные ноги Нинамори швырнули тело парня.

— А-А-А-А! — кричал летящий Наота.

— С дороги! — потребовала Харуко, безжалостно отбросив Наоту в сторону. Удар был нанесен вполсилы, но его хватило, чтобы тело Наоты взлетело высоко в воздух как воздушный шарик. Эта гитара была ужасающим оружием.

— Ки-я! — с супероружием в руках, Харуко спрыгнула с водяной башни и нанесла удар по круглому телу соковыжималки.

Внезапно похожий на молнию разряд осветил полуденную крышу. Сразу после этого соковыжималка начала издавать странный звук, как будто в ней что-то перестало работать, а потом она принялась беспорядочно двигаться, бесцельно шатаясь по крыше. Казалось, ей очень больно.

— У-у-у-у!

Практически синхронно со стонами соковыжималки начала визжать страдающая Нинамори. Ее ноги дергались, а тело извивалось и корчилось так, будто ее било током. Она рисковала переломать себе кости, но к счастью сумела отделиться от робота.

Харуко нагло ухмыльнулась.

В это время Наота, которого она подбросила высоко в воздух, думал, что он, наверное, самый невезучий человек во всем мире. Казалось, его беды не кончатся никогда. Тело Наоты достигло высшей точки, после чего начало падать по дуге.

Канти стоял на крыше точно на месте приземления Наоты, как будто робот все время рассчитывал траекторию падения парня. Открыв часть корпуса, робот поймал летящее тело Наоты. Хороший улов.

В мгновение ока темно-синее тело Канти стало красным, а его человекоподобное тело снова превратилось в гигантскую пушку. Режим самоходного орудия.

Битву решил один выстрел. Со скоростью света красный лазер прицела зафиксировался на соковыжималке. С громким взрывом ядро пробило центр металлического тела робота и крышу школьного спортзала.

***

— Навевает воспоминания. Я участвовала в спектакле, когда учился в средней школе. На фотографии я, в главной роли. Мальчик-кот — он был моей первой любовью. Он милый. Приятно, что когда становишься старше, можешь легко о таком говорить. О, и это не прожектор. Когда мы ставили представление, в крыше спортзала была большая дыра. Похоже, я довольно высокая. Знаете, я была самой высокой в классе. И очки, они были…

***

Пару дней спустя, класс 6-А начальной школы Мабасе сыграл «Кота в сапогах»

Напряжение нарастало, голос конферансье и эхо аплодисментов наполняли зал.

Нинамори ожидала своего выхода за кулисами. Решили, что Нинамори будет играть главную роль. Никто в классе ни разу не упомянул про подтасовку результатов.

Не хватило доказательств и чтобы засудить отца Нинамори, поэтому он сохранил должность мэра. Нинамори не возражала против такой наглости своего родителя. Она была его дочерью, так что в будущем станет еще бесстыжее, чем отец.

— Ты обманом получила главную роль?

— Ты стала чудовищным роботом и крушила школу?

Отец Нинамори сказал ей, что она может перевестись, если ей не нравятся слухи, но Нинамори осталась в городе. Это было решение Эри Нинамори, принятое в возрасте двенадцати лет.

— У тебя все получится, Нинамори, — поддерживала ее Миядзи.

Нинамори кивнула.

Одетый котом Наота удивился, когда увидел лицо Нинамори. Она была в очках. Маркизу де Карабасу не нужны очки, так почему она раскрыла свой страшный секрет?

Нинамори просунула палец сквозь оправу, показывая Наоте, что линз нет. Очки были фальшивыми.

«А зачем?..» — Наота озадаченно наклонил голову

Внезапно прозвенел звонок и занавес поднялся.

Приготовившись сыграть отрепетированную до идеала роль, Нинамори сделала шаг на сцену.