В то же время как все это происходило, Хиираги Шинья убил человека на улице. Свидетелями этого происшествия были гражданские, чьи крики раздавались в вечерних сумерках. Это было нечто немыслимое: в этом районе, который считался одним из тех редких мест Японии, где люди никогда не спят — у памятника Хатико, Сибуя, Токио. Тысячи людей видели это. Там было столько народу, что оказалось невозможным почувствовать, что находишься на открытом воздухе, до такой степени, что никто не мог свободно двигаться. Офисные работники торопились домой. Женщины спешили подготовиться к ночи в клубе, на них была слишком откровенная и открытая одежда. Молодые люди стали их целями. Там находились те, кто ждал возлюбленных или друзей, или те, кто просто гуляли от скуки, в том месте всегда было много людей. В настоящее время стоял август-месяц. Лето.

Долгие ночи, когда многие напивались и веселились, и сегодня была одна из таких ночей. Именно это и стало причиной того, почему Шинья скрывался посреди этой толпы. Потому что он думал, что даже Хякуя не посмеют напасть в центре Сибуи. Если они собираются развязать войну здесь, это будет невозможно скрыть от народа. Однако, подобный способ мышления оказался слишком наивным. Они атаковали людей. Кроме того, сейчас Шинья уже убил кого-то. Но так как он разделался с врагом тихо, смешавшись с толпой, только молодая женщина, одетая в платьице с цветочным рисунком, заметила это. Только что она посмотрела в его сторону с выражением паники на лице и закричала. Тут же взоры почти всей толпы оказались направлены на эту женщину. Если Шинья хотел спастись, он должен был бежать сейчас. В этот момент он мог ускользнуть… Но тут же среди толпы на него напал еще один мужчина в черном костюме. Он был убийцей из секты Хякуя.

— Как подло.

Шинья схватил мужчину за руку. В руке тот держал нож, который выхватил заранее. Этим ножом юноша ударил убийцу в шею. Естественно, это было смертельно. Кровь брызнула вокруг. Асфальт в том месте был залит кровью. Все в пределах видимости было окрашено багровым. Однако умение Шиньи убивать бесшумно все еще было неважным. Враги оказались сильными. Как и ожидалось от крупнейшей религиозной организации Японии. Люди вокруг вновь уставились на него. Они были в шоке. Не знали о том, что происходит. Если многие поймут, что началась война, сразу начнется хаос. Если Шинья потеряется в этом беспорядке, ему придет конец. Таким образом, в одно мгновение Хиираги точно уловил смысл случившегося. Он определил свой маршрут побега. Отметив, в каком направлении дорога свободна от врагов. Наблюдая за лицами людей. Белокурый мужчина с таким беспечным выражением лица, что в настоящее время это бы разъярило окружающих, сказал, неспешно жуя жвачку:

— Эй, что это? Какой-то спектакль?

Его светловолосая спутница рядом с ним ответила:

— Не обращай внимания, давай поторопимся в гостиницу.

Поблизости офисный работник что-то говорил в микрофон мобильника, который он держал в одной руке.

— Да, папочка возвращается домой, подожди некоторое время, Юми. Ты можешь дать маме трубку?

Позади них появились люди в черных костюмах. Три человека. Они приближались со стороны вокзала Сибуи.

— Да ладно, отстаньте от меня уже, — Шинья отступил в направлении, откуда пришел сюда.

Навстречу женщине в цветастом платье, которая почувствовала, что кого-то убивают, и теперь истошно орала. Прямо сейчас благодаря ей в толпе пока еще царило спокойствие. Она кричала, и пристальные взгляды людей были направлены на нее. Немногие видели фонтан крови убийцы. Ее крики отвлекли все внимание, и никто не увидел, как Шинья убил человека. Но это продлится только несколько секунд. Вскоре они обнаружат труп. Тогда воцарится хаос. Значит…

— Я должен сделать это как можно раньше, — Шинья схватил женщину за плечо.

— НЕТ, НЕ НАДО! — закричала она. Шинья толкнул ее в сторону трупов. — НЕЕЕЕЕЕТ!

Она непрерывно кричала. Как полицейская сирена. Под ее ногами было два трупа. Взоры толпы, хотя из-за хаоса внимание на нее обратили лишь те, кто стоял ближе всех, были направлены на ту женщину. Ситуация у памятника Хатико сразу изменилась. Один человек обнаружил труп. Два человека. Четыре. Восемь. Те восемь человек закричали, а вслед за этим послышались вопли ужаса десятков тысяч людей. Словно кричало все население Сибуи. Как будто земля тряслась от их шока и хаоса. Однако Шинья воспользовался этой ситуацией, чтобы уйти никем не замеченным, он в одно мгновение произнес заклинание. Хаос воцарился в противоположном направлении. Хотя люди в черных костюмах из „Храма Хякуя“ смешались с толпой, волнения не утихали. Шинья получил возможность скрыться. Он ушел в направлении, откуда пришел сюда. Как будто ускользнул сквозь толпу, он маневрировал через хаос к перекрестку Сибуи. Перед ним не было мужчин в черных костюмах, но он понятия не имел, когда он снова окажется обнаруженным и атакованным. По крайней мере, он не мог вернуться в арендованный им номер. Он бежал сюда, к памятнику Хатико, потому что на него напали в его убежище. Иными словами:

— У врага много информации о сложившейся здесь ситуации… Так что насчет нашей стороны? — на ходу Шинья достал из кармана мобильный телефон. Он позвонил председателю ученического совета Первой старшей школы Сибуи — Хиираги Курэто. Вызов был установлен. — Привет.

— Шинья? У вас там очень шумно. Где ты сейчас?

— У нерегулируемого перекрестка Сибуи. Удивительно. Они умудрились атаковать здесь. Произошедшее уже стало достоянием гласности?

— Какова обстановка?

— Сегодня в Сибуе так же опасно, как в какой-нибудь религиозный праздник.

Курэто не смеялся. У этого парня было полное отсутствие юмора.

— Придешь в школу?

— На школу тоже напали? Ты собрал членов нашего отряда?

— Да. Ты будешь руководить ими.

— Я? Ладно. Итак, каково наше положение?

— Убейте или будете убиты. Их количество неизвестно. Мы понятия не имеем о мотивах этих ублюдков, не знаем, чего они пытаются добиться. Вот почему отец берет на себя командование, чтобы вести переговоры.

Шинья прищурился. Отец… Курэто упомянул того, кто возглавлял всех „Имперских Демонов“, Хиираги Тэнри. Он был отцом Курэто, Махиру, Шиноа, Сэйширо. Кроме того, приемным отцом Шиньи. Хотя тот никогда даже не встречался с ним лично…

— Папа?

— Да. Но до тех пор мы должны защитить Сибую.

— Но враг неизвестен…

— Мы знаем их. Я говорю о тех, кто имеет достаточно политической и реальной силы, кто напал на нас. Мы тоже это знаем. В дополнение у нас были шпионы в высших эшелонах секты Хякуя. Затем они атаковали. Большинство из наших людей было убито.

— Ах, понятно.

— Да. В любом случае мы должны защитить школу. Там много членов известных и сильных кланов, которые подвластны нам. Уже второй раз на нас нападают, если они опять с легкостью поубивают половину учеников, моральный дух в различных группах организации резко упадет.

Тут Шинья горько улыбнулся и уважительно заговорил с братом:

— Ах, Боже мой, эти выдающиеся Хиираги-сама, кто же знал, что они беспокоятся о вещах такого рода.

Услышав это, Курэто коротко рассмеялся.

— Разве ты не Хиираги?

— Я приемыш. Кроме того, раз уж моя невеста свихнулась и сбежала, разве я не потерял всей своей ценности для вашей семьи?

— Тогда докажи свою преданность, приди и помоги нам.

Шинья замолчал. Другими словами, военное положение уже обострилось до такой степени, что его собственные заслуги перед родом Хиираги оказались лишь его достижениями. Если так, он мог вытащить карту „Предательство“. Если его целью было уничтожить род Хиираги, должен ли он предать их здесь и сейчас? Довольно интересная ситуация. Эта мысль мелькнула у него в голове. Впрочем, не это было его намерением. Ему было все равно, свергнут ли род Хиираги или любой другой. В конце концов, мир не изменится из-за этого. Если род Хиираги окажется истреблен, во всем мире начнется война. И тогда мир будет и впредь таким же мрачным, как всегда.

Махиру… Его невеста уже полностью охвачена этим мрачным миром. Размышляя об этом, Шинья понял, что даже сейчас готовится спасти свою невесту… Этот небольшой факт удивил его. Он вовсе не любил Махиру, у него не было чувств к ней. Однако она дала ему повод жить, и только из-за этого он желал помочь ей. Но тогда Махиру покинула род Хиираги, сбежав во внешний мир. И поэтому он тоже готов следовать за ней. Можно сказать, что это довольно эгоистичное решение. Они были юными хозяевами, наследниками главного рода, которые могли ступить только на ту дорогу, что уже намечена для них родителями, но Шинья не использовал свою силу, чтобы найти причину жить. И что с того, даже если его невеста, смысл всей его жизни, уже переспала с Гленом.

Шинья рассмеялся вслух. Он остановился прямо посреди оживленной улицы Сибуи, все еще держа телефон в одной руке, и засмеялся, казалось бы, едким саркастичным смехом. Курэто спросил его:

— Ты заметил что-то странное?

— Нет, вовсе нет… Ах, старший братик Курэто, могу ли я задать тебе вопрос?

— Какой?

— Каков смысл твоей жизни?

— Что?

— У тебя есть цели?

— О чем ты говоришь?

— Ах, забудь. Шучу, — Шинья глупо рассмеялся. Однако после краткого момента тишины Курэто ответил:

— У меня есть цель. Позволить Хиираги и „Имперским Демонам“ обрести как можно больше силы и преимущества и руководить ими, вот что является моей миссией.

— Ха-ха, так это просто задания, которые тебе поручил папа. Старший братик был так воспитан еще с детства.

— Да.

— Но это ненастоящие стремления старшего братика Курэто.

Старший сын Хиираги шел по выбранному отцом пути, который был ему предначертан. Это не могло быть смыслом жизни, ведь каждый самостоятельно выбирает его. В ответ на это он ответил:

— Нет, это мое стремление. Я живу для этого. На самом деле люди — ничтожества. Они пусты. Пустые коробки. Люди становятся собой благодаря своему окружению. В самый разгар выполнения назначенной миссии приобретается смысл жизни. Вот почему, Шинья, тебе не стоит думать сейчас о таких вещах. Позволь мне дать тебе смысл и стремление. Если ты последуешь за мной, то сможешь найти свою цель. Так что тебе нужно только подчиниться мне.

Вот что сказал Курэто. Шинья горько усмехнулся и молвил:

— Я всегда чувствовал себя так, словно мне промыли мозги, братец.

Тот рассмеялся.

— Конечно. Кто мы такие?

— Варвары из религиозной организации.

— Точно. Чем больше ты слепо следуешь за нами, тем более ты удачлив.

— Как страшно.

— Я дам тебе такую удачу, что заставит других содрогнуться. Так что умри за меня, — Курэто заканчивал разговор. — Ладно, хватит болтовни. Отправляйся в школу. Во-первых, спаси свой отряд.

— Девчонку Дзюдзо и остальных? Они еще живы? Они не отвечают на звонки.

— Кто знает? Войска уже направились туда. Я веду их в школу.

— Ладно. Понял. Что будет делать мой старший братик Курэто?

— У меня есть другие дела.

— Какие?

Но звонок был окончен. Иначе говоря, у Шиньи не было необходимости знать об этом. Полуприкрыв глаза, Шинья посмотрел на телефон, прежде чем поднял голову, чтобы посмотреть на небо. Небо выглядывало из-за рядов небоскребов, и луна ярко сияла. Однако улицы Сибуи были слишком ярко освещены, и на безоблачном небе нельзя было увидеть ни одну звезду. Позади него раздавались вопли ужаса, крики, плач, стенания. Вдали раздавались звенящие звуки битвы. „Имперские Демоны“ уже были здесь.

Шинья думал о том, что он должен делать. Что он хотел сделать. Кстати говоря, Глен звонил ему недавно. Этот ублюдок сказал, что он переспал с Махиру. И еще он упомянул о том, что это было хуже всего на свете. Нынешняя ситуация, по-видимому, спровоцирована Махиру. Она сделала это. Она была поглощена демоном и больше не могла вести себя как нормальный человек. Так вышло, что у Глена не было выбора, кроме как принять ее предложение. Принять „Кидзу“ и стать демоном. Конечно, это был неправильный выбор. Нечто настолько ценное, что можно было бы пожертвовать собственной человечностью ради этого, не существовало в этом мире. Но этот парень добился успеха, потому что у него были намерения. Была надежда. Была цель.

— В отличие от меня…

И снова Шинья самоуничижительно рассмеялся.

— Вот почему Махиру выбрала этого негодяя. Ну, это понятно. У него действительно есть харизма.

По телефону Глен сказал кое-какие глупые вещи. Шинья помнил его слова: „Сейчас в школе Саюри, Шигурэ, Мито и Гоши были атакованы сектой Хякуя. Я собираюсь спасти их“. Этот плут сказал, что он откажется от своей человечности. Чтобы спасти своих товарищей. Чтобы спасти Махиру. Совсем как герой из Лиги Справедливости. Тех, что любят американцы.

— У него комплекс героя? — сказал раздраженный Шинья. Тогда он понял, что сам почувствовал слабую надежду и тоску по нему. Для Шиньи, который непрерывно убивал соперников ради своего собственного выживания, Глен, бескорыстно жертвующий собой ради других, был так ослепителен, что все заслуги Шиньи меркли в тени Ичиносэ. — Ради спасения Мито-чан, Гоши, Саюри, Шигурэ… Предал свою человечность ради спасения других, да? Ха-ха. Заставляет задуматься, если этот негодяй на самом деле верно мыслит.

Однако, что бы там ни думал Глен:

— Хотя я собираюсь спасти его, я сам не в состоянии трезво мыслить.

Шинья пересек оживленный перекресток. Он шел по тротуару, потом перелез через перила и вяло протянул руку в сторону приближающегося мотоцикла на стороне полосы для автотранспортных средств. Мотоциклист оказался парнем в шортах, с глупым лицом и длинными волосами. По какой-то причине его шлем сместился в сторону. Тут же Шинья схватил его за сдвинутый шлем. Мужчина взвизгнул. Мотоцикл занесло на дороге. Шинья пристально смотрел на мужчину, который уставился на него с шокированным выражением на лице.

— Видишь, вот что происходит, когда надеваешь шлем неправильно, не этому ли тебя учили в автошколе?

— Вы, Вы, что Вы делаете…

— Я возьму твой мотоцикл ненадолго. Мне нравятся такие вещи, так что не серчай.

Шинья поднял упавший мотоцикл и с энтузиазмом завел двигатель.

— Что за шутки!

Игнорируя крики, затихающие вдали, Шинья умчался. Он не надел шлем. Его могли арестовать. Но в нынешней Сибуе дороги были недостаточно свободными, чтобы преследовать негодяев, которые не надели шлемы. Позади него раздались сирены полицейских машин. Автомобили остановились. Там была огромная пробка. Вот почему парни в черных костюмах не смогут преследовать его здесь. Звуки боев были слышны везде. Хотя Шинья не был точно уверен в том, где происходило сражение, не было никаких сомнений — Сибуя стала полем боя. Люди умирали. Люди умирали повсюду. Светофор мигнул всеми огнями несколько раз и погас. Электроснабжение было прекращено. Окрестности потемнели. Единственными источниками света были фары автомобиля. Ими улица была освещена все так же ярко. Звезд не видно. Сибуя объята пламенем войны. Люди плакали от горя. Злобно кричали. Но в таком густонаселенном районе…

— Люди потихоньку начинают думать о том, что несколько смертей — не такое большое дело.

Это место, которое до этого момента было заполнено людьми, полностью изменилось. После определенного места вдали от переполненных торговых центров сразу начинались тихие уютные улочки жилого района. Но здесь все еще раздавались крики. Начался пожар. Пожарная бригада еще не приехала. Потому что они не могли доехать сюда. Кое-кто создал им препятствие. Иными словами:

— Очевидно, эпицентр битвы здесь, — сказал Шинья. Он ускорил мотоцикл. Он направлялся в сторону учебного заведения, возглавляемого „Имперскими Демонами“, где воспитывались лишь гении — Первая старшая школа Сибуи.

***

В то же время. Дзюдзо Мито, едва не плача, отчаянно пыталась держать дверь закрытой.

— Черт, черт!

Она наколдовала цепь на двери и произнесла заклинание-оберег, чтобы создать барьер. Сила, давящая на дверь извне, немного уменьшилась — если сила ее заклинания ослабнет, дверь будет немедленно выломана. Если двери выломают, она будет убита. Все будут убиты. Она в настоящее время находилась в мультимедийном кабинете Первой старшей школы Сибуи. В этой аудитории были некоторые из ее одноклассников. Когда Мито пришла сюда вместе с Гоши, здесь пряталась еще и подчиненная Глена, Ханайори Саюри, которая разделилась с Юкими Шигурэ. Все они сражались с врагами ради того, чтобы Мито и другие смогли сбежать, и сейчас их нигде не было видно.

— Черт, черт!

Мито отчаянно держала дверь закрытой. Сила ее заклинания быстро падала, она чувствовала ослабление барьера. Во время взрыва деревянные щепки полетели в ее сторону и воткнулись в ее правое бедро. Мито посмотрела на кровь, текущую из-под юбки. Кровотечение не останавливалось. Но у нее не было времени на то, чтобы использовать лечебную магию. Если заклинание, надежно запечатавшее вход, утратит силу, то дверь будет разрушена в одно мгновение.

— Мито-сама!

— Дзюдзо-сама!

Испуганные голоса раздавались позади нее. Это были ее одноклассники. Все уже потеряли свой боевой дух. «Да разве они действительно яркие гении будущих „Имперских Демонов“, выбранные уважаемой семьей Хиираги?» — подумала Мито, но она не имела права критиковать других. В конце концов, она сама была так напугана, что вот-вот заплачет. Перед взрывом, который прогремел недавно, она разговаривала по телефону с Гленом, признавшись ему в том, как она напугана и как сильно любит его. Страх смерти крепко стиснул девушку, а Глен подарил ей шанс выжить. Она вспомнила, что он сказал ей.

— Ах, этот негодяй Глен, где он там застрял…

Страх немного уменьшился. Но когда она прямо сейчас подумала о том, что произойдет, если дверь разнесут в щепки, страх вернулся к ней. Своей дрожащей рукой Мито держала дверь закрытой.

— Я… я все еще не обрела свою любовь, неужели я просто умру вот так… — прошептала она.

Всю жизнь ей действительно было одиноко. Она всегда так отчаянно пыталась стать сильной. С единственной целью — заставить род Хиираги признать клан Дзюдзо, Мито старалась изо всех сил, и так она жила до сих пор. Но результат был таким независимо от того, как много она тренировалась. Независимо от того, насколько сильной она стала. Перед смертью все люди равны. Она была вынуждена осознать это. Если это так, правильно ли было проводить подобным образом каждый день до сих пор, был ли в этом смысл? Чего именно она этим добилась? Мито обдумывала каждое его слово. Она так и не нашла свою любовь. Никогда не играла в сёги. Всегда высмеивала своих одноклассников, которые плохо учились. Всегда как идиотка отчаянно пыталась стать сильной и в результате сейчас оказалась в таком состоянии. Если ее мир так легко уничтожить, то, может быть, прямо следовать своим желаниям было бы лучше. Ей не нужно было терпеть, она могла съесть пирожные, которые так сильно хотела. Ей не нужно было тренироваться, а лучше бы она поиграла со своими друзьями. Ей не нужно было вести себя так высокомерно, следовало давно сходить на свидание с Гленом. Мито думала о том, как вчера после школы посетила дом Глена. Она бросила тренировку и предпочла поиграть. У Глена она съела все чипсы и закуски, которые ей с самого детства запрещали даже пробовать. Играла в сеги. Смеялась со всеми. Это был первый раз, когда она пошла домой к мальчику.

Хотя Мито, очевидно, не должна была так поступать, так эгоистично следовать желаниям, по какой-то причине она была так счастлива, что горячие слезы навернулись на ее глаза. Может ли это быть ее наказанием за то, что она позволила себе такое счастье? Может быть. Так и есть. Потому что, разумеется, она больше не могла вернуться. Она не могла вернуться к своей жизни порядочной ученицы. Даже если она выживет, уже невозможно вернуться к прежней жизни. Потому что она влюбилась. Потому что она так сильно полюбила Глена. Нет, это было не совсем правдиво. Потому что она не смогла принять ужасающую реальность, кровавые события, происходящие у нее на глазах, и использовала свою любовь как средство побега. Столкнуться со смертью, зная о своих собственных желаниях. Зная о том, насколько она слаба и беспомощна. Из-за того что смерть находилась по ту сторону двери, Мито поняла, что независимо от того, была ли она наследницей рода Дзюдзо или будущей воительницей „Имперских Демонов“, ее жизнь ничто не спасет. В ее сердце были уродливые чувства. Если она выживет после того, что тут случилось, она хотела бы только играть в сеги, любить Глена и есть чипсы.

— Мито-сама!

— Что мы должны делать, Мито-сама?

Позади нее кричали одноклассники, которые даже не участвовали в битве. Она сама отчаянно защищала их. Искренне хотела защитить их. Если бы она была одна, у нее мог появиться шанс на выживание, но она по-прежнему так глупо защищала их.

— Мито-сама!

— Дзюдзо-сама, пожалуйста, придумайте план!

Мито сморщила лоб. На ее лице застыло такое выражение, как будто она вот-вот заплачет. Она больше не могла в одиночку держать дверь. Кровь не останавливалась. Сознание затуманилось. Она глубоко вздохнула. Она хотела сбежать. Мито хотела убежать отсюда ради своего выживания. Ее рука дрожала. Она чувствовала, что силы покидают ее, а барьерная защита ослаблена.

— Расслабьтесь. Прямо сейчас мне нужно придумать план эвакуации…

Но в этот момент кто-то с силой врезался в дверь с внешней стороны. Это было очень просто, ведь дверь уже трещала по швам. Замок сломался, и дверь открылась. В комнату бросились вооруженные солдаты. Вражеские войска. Как только они вошли, начался штурм всей школы. Мито слышала крики. За ее спиной взвизгивали и плакали умирающие одноклассники. Убийцы были бесшумными. Мито приготовилась сражаться с человеком, выбившим дверь, но ее движения были слишком медленными. Он легко увернулся и заговорил:

— Какой редкий алый цвет волос… Ты должна быть дочерью рода Дзюдзо. У нас есть приказ схватить тебя.

Затем он стиснул ее запястья. Мито лишь наблюдала за всем широко раскрытыми глазами. Она станет заложницей. Или ее вовлекут в эксперименты над людьми. Тогда правильным выбором для нее, должно быть, станет самоубийство. Она должна умереть. Потому что если она останется в живых, то превратится в проблему для семьи Хиираги. Однако она не может умереть. Не хочет умирать. Мито боялась смерти.

— Вот черт!

Несмотря на то, что она снова набросилась на того человека с кулаками, его движения были быстрее. Он отвесил ей сильную пощечину. Коленом прижал ее туловище к полу. Она не могла дышать и двигаться. Нападавший поднял ее и осторожно обнял со спины, удерживая девушку на ногах. Тогда она смогла увидеть то, что случилось позади нее. Все они были убиты. Одноклассники, для защиты которых Мито делала все возможное, были убиты. Солдаты рассмеялись.

— Что, даже знаменитый род Дзюдзо на таком низком уровне? Очевидно, что эти ублюдки из „Имперских Демонов“ тоже не очень сильны!

Солдат несколько раз пнул Мито. Мужчины снова рассмеялись. Она не могла ничего сделать. Только чувствовала страх. Ей нужна была помощь. Но у спасителя не было способа незамеченным пробраться в школу, так кого она звала?

— Помогите… — сказала она, ее голос дрожал. — Помоги мне, Глен.

Но эти слова никто не услышал, и они утонули в хохоте солдат.

***

В то же время в женском туалете на третьем этаже над мультимедийным классом. В одной из кабинок этого женского туалета Гоши Норито, сидя на унитазе, был погружен в свои мысли. Что он должен делать? Каким будет лучший выбор? Хотя он по общему признанию полагался лишь на заклинания иллюзий, он успешно пользовался магией, и это позволило Мито, Саюри и Шигурэ убежать во время первой атаки.

— Тогда как я должен свалить отсюда? — пробормотал он. Окно в этом женском туалете было слишком маленьким. Он не мог туда протиснуться. Он поджег талисман в туалете. Поместив его в небольшую трубку на ладони, первоначальная цель которой заключалась в том, чтобы атаковать врагов иллюзиями, Гоши смог с помощью дыма без цвета и запаха сделать вход в туалет невидимым. — Меня обнаружат в ближайшее время.

Возможно даже, что он уже был обнаружен. Враг был очень силен. Секта Хякуя — сильная организация, способная непосредственно атаковать „Имперских Демонов“. Теперь в школе много ублюдков, которые могут видеть сквозь иллюзии такого рода. Тем не менее, сейчас он тихо сидел здесь.

— Там, должно быть, ведутся ожесточенные бои, значит, я могу сбежать? Если это так, если я создам огромную иллюзию здесь, то смогу уйти?

Чтобы создать более сильный эффект в целом, он с силой выпустил дым из небольшой трубы. Он был похож на преступника, который пробрался в женский туалет и спрятался там, чтобы покурить.

— Преступник и в то же время плейбой, удивительно.

Гоши по-идиотски рассмеялся. Конечно, его положение было несмешным. Он уже видел, как эти люди убивали учеников. Он сам был ранен. Он также не знал, удалось ли Мито и девочкам сбежать.

— Если бы я только смог дождаться прибытия основных войск „Имперских Демонов“, или это тот случай, когда даже главные войска бесполезны?

Если это так, он должен был сдаться. Если „Имперские Демоны“ проиграют бой, у Норито нет никакого смысла сидеть здесь. В конце концов:

— Я, в сущности, не так уж предан Хиираги.

Так как он родился в уважаемой семье Гоши, он был всю жизнь вынужден тренироваться, хотя Норито сам поступил в эту школу, полную гениев.

— Я даже не старался на самом деле, — он вздохнул.

В первую очередь, он ненавидел прикладывать усилия. Во всяком случае, никто ничего не ожидал от него. Его родственники во главе с его родителями возлагали надежды на его младшего брата, который был более успешен в учебе и физически талантливее. Семейный бизнес, несомненно, также унаследовал его брат. Тогда почему он должен попытаться стать лучше него? Потому что он был старшим сыном в семье Гоши? Потому что он был мужчиной из рода Гоши, поэтому он должен стать сильным? Единственное о чем он мог думать — как сильно его раздражали их высказывания в адрес „старшего сына-негодяя“, на которого никто не возлагал надежд, который не смог унаследовать пост главы рода. Таким образом, он даже не хотел стараться. Не хотел ответственности. Просить такого плута как он о преданности, взывать его к ответственности и лояльности…

— …Невозможно.

Гоши рассмеялся. Но в последнее время ситуация несколько изменилась. Следуя воле Хиираги Курэто, он вместе с Ичиносэ Гленом, Хиираги Шиньей, а также Дзюдзо Мито был выбран в качестве члена сформировавшегося специального отряда. С тех пор отношение его родственников изменилось. Вдруг они его зауважали. Немного. Но даже тогда:

— Я до сих пор ненавижу прикладывать усилия.

Гоши смотрел на потолок женского туалета. Взрывы были такими громкими, что сотрясалось все здание Первой старшей школы Сибуи. Выстрелы. Заклятия. Взрывы. Во время первой атаки Гоши тут же воспользовался заклинанием иллюзии, чтобы его товарищи сбежали. Однако…

— Мито и другие, удалось ли им покинуть пределы школы?

Честно говоря, он почувствовал, что его действия были неудачны. Жертвуя собой, позволяя своим товарищам скрыться…

— Я не такой человек.

Взрывы раздались рядом с его местонахождением. Постепенно приближались. Возможно, этот туалет обнаружат в ближайшее время. Никакого спасения не было. Потому что он не старался изо всех сил как его младший брат, он даже не сражался в полную силу.

— Почему я вообще должен действовать?

Крики. Выстрелы.

— Это все потому, что Мито, Саюри и Шигурэ очень милые девочки. А к красавицам я испытываю очень сильную преданность, — Гоши рассмеялся. В коридоре послышались мужские голоса:

— Эй, здесь заклинание иллюзии, смотрите!

Ах, он был обнаружен. Полуприкрыв глаза, Гоши посмотрел в направлении голоса и сказал:

— Это туалет для девочек, так что вы, ребята, не можете входить сюда!

Но эти шуточные слова были тщетными, дверь с силой выбита.

— Убейте этого ублюдка внутри!

— Уничтожим его!

— Сотрем с лица Земли „Имперских Демонов“!

Думая о том, что эти гневные речи звучали очень страшно, Норито спрятал трубку. Уничтожил иллюзию, что уже была разрушена. Встал с унитаза, на котором сидел, и сказал:

— Подождите минуту! Ну, расслабьтесь. Я уже предал „Имперских Демонов“, так что если можно, пожалуйста, не применяйте силу…

В этот момент дверь кабинки слетела с петель. За ней стояли вооруженные люди. Один занес кулак над Гоши.

— Черт, — он заблокировал удар и сломал руку этого человека. Игнорируя крики парня, упавшего на пол, Гоши вышел из кабинки. — Как я уже сказал, я сдаюсь…

Тем не менее, другие солдаты тоже готовились нанести удар. Противники были быстрее. Норито ударили по лицу, и он упал на пол. В то же время сектанты схватили его за руки и ноги. Кто-то произнес:

— Эй, этот парень из семьи Гоши.

— Да? Так мы свяжем его?

Тем не менее, человек покачал головой.

— Нет, мы уже получили сообщение о том, что кое-кто из семьи Гоши сдался. Так что этот парень нам не нужен.

— Тогда убьем его.

Это был обмен. Кое-кто из семьи Гоши - это, вероятно, относилось к младшему брату Норито. Его выдающийся младший брат, который относился к старшему как к идиоту, на него вся семья возлагала надежды, и, по-видимому, он был схвачен. Он был в Кичиодзи, посещал там среднюю школу, находящуюся в ведомстве „Имперских Демонов“, и это означало, что Кичиодзи также был атакован. Или на дом семьи Гоши напали. В любом случае масштаб этого нападения был невообразимым. Они действительно пришли для того, чтобы уничтожить „Имперских Демонов“. Бесполезный человек, каким был Гоши, не играл никакой роли в этой битве. Солдат вытащил клинок. Усталый Гоши смотрел на него, полуприкрыв глаза. Но в этот момент меч, занесенный над ним, остановился, и человек заговорил:

— Ах, но ты только что сказал, что сдаешься. Так что если ты сообщишь нам о местонахождении своих товарищей, тех, кто родом из элитных семей, мы можем просто взять тебя в плен.

Такое предложение было удачей. Это было очень привлекательное предложение. Но Гоши выглядел еще более усталым и спросил:

— Мой младший брат, его уже поймали?

Солдат кивнул.

— Верно.

— Но мой младший брат намного лучше меня. Он олицетворяет все надежды семьи Гоши.

— И что?

— Если младший брат предал семью Хиираги и сдался, более того, даже старший брат предал Хиираги, это вроде означает, что род Гоши ныне бесполезен. Это нечестно. Выглядит как предательство семьи. Так что я…

Пока он говорил, он выкрутил правое запястье, которое стискивали враги. Когда он ударил солдата перед ним:

— Пожалуйста, позвольте мне работать на вас, не предавая своих товарищей! — сердито крикнул Гоши.

Тем не менее, это был конец. Его руку с легкостью поймали. Враг был сильнее. Скорее всего, даже если бы на его месте оказался его выдающийся младший брат, он тоже был бы беспомощным. Именно поэтому его младший брат сдался. Этот мелкий негодяй был поразительно умен. Отлично. Именно поэтому другие родственники надеялись на него. По сравнению с Норито…

— Ну ты и идиот, — бросил ему сектант. После этого Гоши по-идиотски засмеялся.

— Хоть я и сам так думаю, но даже бесполезный старший брат имеет что-то, называющееся самоуважением.

— Сдохни.

— Не хочу.

— Все кончено.

— Ах! Нет!

Лезвие мелькнуло у его головы. Рассматривая клинок, Гоши сглотнул.

— Я не готов, что я могу сделать? — прошептал он.

***

Чуть раньше этого. На крыше школы.

— Нет!

Юкими Шигурэ услышала крик Ханайори Саюри. На ее глазах мужчины готовились напасть на Саюри. Несмотря на то, что она отчаянно боролась, это был всего лишь вопрос времени, скоро они сорвут с нее одежду. Шигурэ наблюдала все это холодным взором. Она наполовину закрыла глаза. Человек, удерживающий ее за запястье, заговорил:

— Что это за выражение? Твою подружку вот-вот изнасилуют, ты знаешь? Ты должна бояться.

Шигурэ не ответила. У нее не было никаких причин, чтобы бояться. Объяснение оказалось простым: потому что она всегда знала, что подобное возможно. Здесь, в Первой старшей школе Сибуи, которая полностью находилась под контролем семьи Хиираги, помощников ненавистного им семейства Ичиносэ убивали или насиловали - нет, подвергали разного рода унижениям, и к этому Шигурэ уже была морально готова. Саюри тоже. Несмотря на то, что Ханайори слишком открыто демонстрировала свою привязанность господину Глену, когда дело доходило до важных вещей, она выполняла свой долг надлежащим образом. Ее крики сейчас, скорее всего, простая уловка. Привлечение внимания. Если у них не останется другого выбора, Саюри покончит жизнь самоубийством, не задумываясь. Даже если ее изнасилуют, она не будет кричать или плакать. Но теперь она отчаянно боролась. Сопротивлялась насильникам. Когда она извернулась, даже ее униформа не могла скрыть ее роскошную пышную грудь, так что она сделала это, пытаясь отвлечь внимание мужчин. Она отвлекла их, чтобы приготовить пилюлю с ядом. В то же время Шигурэ приготовилась убить себя по ее команде. Шигурэ внимательно искала на крыше брошенную в ее сторону пилюлю. Тогда заговорил человек в черном костюме, который был, вероятно, лидером сектантов:

— Ничего себе. А вы быстрые. Глену действительно повезло иметь двух таких хорошо подготовленных подчиненных.

Услышав его слова, Саюри перестала кричать. Шигурэ тоже посмотрела в его сторону. Этот ублюдок знал их господина. Он был полностью осведомлен о том, кто такой Ичиносэ Глен, и напал на его спутниц. „Дерьмово“, — подумали девочки. Остальные войска „Храма Хякуя“ не посмеют поднять руку на них. Они здесь лишь для того, чтобы лично убить этих девушек. Но на школьной крыше, по некоторым причинам, они внезапно захотели напасть на Саюри. Человек в черном костюме сказал:

— У этой девушки огромная грудь, и она очень милая, возьмите ее.

И он велел своим людям схватить Саюри. Они были атакованы человеком, который знал Глена. Другими словами, целью этого ублюдка был…

— Саюри! — позвала подругу Шигурэ. Та кивнула. Они совершат самоубийство. У них не было другого выбора. Их могли изнасиловать и даже убить, но позволить использовать себя, чтобы угрожать их господину было непростительно. Девушки приняли решение проглотить яд, который все это время держали во рту. Однако прежде чем они шевельнулись…

— Я не могу позволить вам сделать это.

Человек в черном костюме поднял обе руки. Цепь вылетела из его тела, проникла в рты девушек и вытащила пилюли с ядом. Все это произошло в одно мгновение. Они даже не могли среагировать, не говоря уже о сопротивлении. Сила этого человека была на ином уровне, чем у солдат „Храма Хякуя“. Он произнес:

— Ах, если вы хотите прикусить языки, пожалуйста, приступайте. Но, я думаю, вы должны знать, даже если вы прикусите языки, то не умрете от этого, и, что еще лучше, чем больше ранены, тем сильнее разозлится Глен.

Они понятия не имели о том, что он говорил. Тем не менее, они поняли, что ими воспользуются против их собственного господина.

— Кто ты, черт возьми? — спросила Шигурэ, и человек в черном ответил:

— У меня нет имени. Но Глен называет меня Сайто.

— Какова твоя цель?

Сайто рассмеялся.

— Трахнуть вас обеих. Ребята, времени мало, давайте заставим эту низенькую девушку присоединиться к нам.

Он протянул руку к Шигурэ, и ее юбка оказалась порвана. С лязгом скрытые в ее одежде оружия упали на бетонную крышу. Она не могла сопротивляться. Войска врага атаковали школу. Шигурэ была бессильна в сражении с ними. Враги оказались сильнее. Скорее всего, ее изнасилуют. Тем не менее, она не обращала на это внимание. Она следила за взглядом Сайто. Он смотрел не на них. Его взор был направлен за пределы школы. Он пробормотал:

— Ах, боже мой, вот и дьявол пришел. Разве войска пали так скоро?

Шигурэ тоже посмотрела туда. Через поле битвы, залитый кровью школьный двор, мчался мотоцикл. Прямо через стадион, наполненный войсками секты Хякуя. Тем не менее, мотоциклист, казалось, не заметил солдат и поехал напрямую. Это был молодой человек. Черные волосы, черные глаза, пронзительный взгляд — Ичиносэ Глен. Увидев его в тот момент, Шигурэ вздрогнула, и ее ледяное сердце вдруг наполнилось неописуемой теплотой. Она была глубоко тронута. Она знала, что в таком состоянии он может ее заметить, и слабо закричала:

— Нет, нет! Глен-сама, не приближайтесь!

Саюри тоже, казалось, заметила его. На ней остались жалкие лоскутки школьной формы. В этом состоянии она вяло крикнула:

— Если Вы придете сюда, Вы будете убиты! Пожалуйста, не подходите!

Они были настолько спокойны до сих пор, но теперь в их голосах звучал страх. Он не мог не прийти. Было очевидно, что Сайто напал на девушек именно здесь, чтобы привлечь внимание Глена. Тем не менее, он сказал:

— Ха, он идет сюда! Ладно, ребята! Поспешите и изнасилуйте этих девушек!

Он дал такую команду. Тем не менее, в то же время он приказал своим войскам приготовиться к бою. Как будто собирался отступать. В тот момент Глен поднял голову. Его глаза встретились со взором Шигурэ. Он вытащил лезвие. Клинок был черным. Чистого черного цвета. Глен сделал шаг вперед. Два шага. На третьем шаге он вдруг исчез. И в следующий миг Глен запрыгнул на крышу. Прежде чем он приземлился, он убил часть солдат на крыше. Одним взмахом меча он прикончил троих человек. Оставшиеся войска заметили его.

— Враг…

Слова сектанта прервались. Он собирался кричать, пронзенный насквозь Гленом. Ичиносэ продолжал двигаться к Саюри. К солдатам, которые собирались изнасиловать его Саюри. Секундой раньше там стояло пятеро солдат. В настоящее время не осталось ни одного. Лезвие Глена разрезало каждого из них пополам. Эти движения были не свойственны господину, которого узнала Шигурэ. Нет, это были совсем не человеческие движения. Все солдаты были убиты, прежде чем поняли что происходит. Мужчины, удерживающие Шигурэ, также были не в состоянии осознать случившееся и могли только ошеломленно смотреть на него. Саюри в шоке уставилась на Глена.

— Г-глен-сама… — раздался ее тихий голос. Глен посмотрел на нее сверху вниз, но не сказал ни слова. Затем он отвернулся. И тут Шигурэ поняла, что было не так. Глаза ее господина были черными. Даже белки его глаз были окрашены в чистый черный цвет. Выражение его лица оказалось пустым. Солдат, схваченный Гленом, залепетал:

— Э-э, у нас есть заложники…

Затем Глен чуть шелохнулся. Одним плавным взмахом его меча говоривший был разрезан пополам. Другой человек направил свой пистолет на Глена, но тут обнаружил, что его рука уже отрезана и взлетела в воздух. А следом полетела его голова. Еще один сектант попытался спастись. Но он сразу же был прижат к крыше школы лезвием, проткнувшим его спину.

— Помогите, помогите мне! — кричал он.

Глен взял руку Шигурэ и осторожно освободил ее от пут. Ее рука была теплой. Шигурэ не могла не застонать от боли в затекших мышцах. В то же время Глен посмотрел на орущего солдата:

— Не трогай мою женщину своими грязными руками.

При этом он убил его.

„Моя женщина“ — услышав эти слова, Шигурэ лишилась дара речи. Очевидно, что-то было не так. Лицо ее господина полностью изменилось. Несмотря на это даже два слова заставили Шигурэ чувствовать себя так, как будто ее сердце вышибли из груди. Это потому, что она была готова умереть? Или потому, что она была эмоционально готова к изнасилованию? Потому что она думала, что она никогда больше не увидит своего господина, она потеряла свое обыденное ледяное равнодушие. Повезло, что Саюри не слышала эти слова. Скорее всего, она была так рада видеть Глена, что уже забыла обо всем и ничего не слышит. Но сейчас только Шигурэ услышала эти слова. Даже если с ее господином было что-то не так. „Моя женщина“ — она была названа так Гленом Ичиносэ… И из-за этого лицо Шигурэ стало ярко-красным. В то время как она боролась со смущением, которое затопило ее сердце, девушка притворилась спокойной и сказала:

— Глен-сама. В нынешней ситуации…

— Вам нет нужды сражаться. Замолчи. Я убью всех врагов, — сказал он, стряхнув кровь с лезвия. Саюри встала. Она тоже была полуголая и залитая алой кровью.

— Глен-сама! — позвала она. Увидев Саюри в этом состоянии, Глен опустил голову.

— Черт, кровь тоже может вызвать похоть… Мое тело… — пробормотал он.

— Глен-сама?

Услышав ее голос, Глен ответил:

— Не подходи ко мне. Иначе я атакую тебя.

— Что?

— Я сказал тебе не подходить ко мне! — крикнул он. Вдруг девушки не смогли двигаться. Сайто хлопнул в ладоши.

— Удивительно. Достичь этой стадии… Еще лучше, чем я себе представлял. Каково это? Яд „Кидзу“. Отказаться от человечности, каково это?

Услышав его слова, Шигурэ вздрогнула. „Кидзу“ — запрещенное исследование, каждый в лаборатории „Имперской Луны“ думал, что этот эксперимент невозможно завершить. Ее дорогой господин вошел в контакт с этим проклятием? Но почему? Почему ему было так необходимо сделать подобное? Если бы дело было в нехватке людей для опытов над ними, то у лаборатории нашлось бы много вариантов. Саюри или самой Шигурэ хватило бы. Жизни множества людей в „Имперской Луне“ стоили меньше жизни юного господина. Нашлось бы еще больше людей, готовых принести себя в жертву ради Глена. Так почему же, почему он должен сам ввязываться в подобное? В этот момент одна мысль мелькнула в голове Шигурэ, мысль, которую она сама не хотела признавать. Самое худшее. Шигурэ пробормотала себе под нос слабым голосом:

— Может быть, он сделал это, чтобы спасти нас?

О нет. Это было ужасно. Ее господин обернулся. В отличие от недавнего зрелища белки его глаз больше не были черными. Его взгляд был живым, теплым, но наполненным непостижимой печалью.

— Ха, не думай о себе так много, Шигурэ. Ты просто слуга.

Лжец. В этом случае у него не было нужды защитить ее. Нет, она ненавидела саму себя за то, что Глен должен был защищать ее. На ее лице застыло выражение, будто она вот-вот заплачет, но она глубоко ненавидела себя. Именно из-за отсутствия у нее решимости она позволила своему господину осквернить свою душу проклятием. Сайто произнес:

— Позволь мне спросить, на какой ты стадии? Сколько в тебе прежней человечности и сколько было потеряно?

Глен уставился на Сайто.

— Ты, ты один из людей Махиру?

— Нет, я из „Храма Хякуя“.

— Не лги. Неважно, под пытками ты все расскажешь мне позже, — Глен с силой сжал клинок. Но Сайто только рассмеялся и развел руками.

— Хоть мы не могли закончить, что ты думаешь об этом спектакле? Запрещенная сила, использовать ее куда приятнее, чем ожидалось, верно? Ты спас своих подчиненных. Ты спас своих помощниц от изнасилования. Первоначально я хотел, чтобы ты впал в еще более глубокое отчаяние, так что я готовился покалечить их, и они бы не смогли встать снова, и это бы научило тебя получать удовольствие от мести.

В тот момент Глен вдруг бросился на него. В следующий миг тело улыбающегося Сайто было разрезано пополам. Тем не менее, верхняя часть тела Сайто осталась витать в воздухе, и он улыбался.

— Какой ты сильный! Очень, очень сильный. Какие замечательные движения. В таком случае в один прекрасный день ты сможешь обрести такую силу, которая позволит тебе убивать вампиров, — пока он говорил, его тело превратилось в прах и рассеялось. Это было заклинание иллюзии.

Глен наблюдал за ним. Затем он мрачно улыбнулся. От этой кривой безумной улыбки исходило зло. Из его приоткрытого рта показались острые зубы. Как у вампира. Как у демона. Прекрасный черный демон. И тут Шигурэ почувствовала отчаяние. Глен сказал:

— Ты не сможешь сбежать. Я чувствую, где ты находишься.

Он взмахнул мечом, и Сайто показался, стоявший посреди рассеянного дыма. Удивительно, Сайто все еще улыбался.

— Нет, нет, у тебя нет времени на подобную ерунду. Ты должен сконцентрироваться на удовлетворении своих желаний. Признай свои желания и затем исполни их. Ты должен заставить всех признать свою решимость. Ты сильный. И тебе нравится быть сильным. И ради собственного счастья ты отказался от своего права быть человеком. Ради собственных желаний ты предал свою человечность. Ты сможешь стать сильным. Очень, очень сильным, — Сайто исчез. Однако его голос все еще звучал. — Спасение своих товарищей, разве это не повод? Откажись от своей человечности, потому что у тебя есть близкие люди, которых ты хочешь защитить, ты всегда приводишь подобные оправдания. Я знаю. Если у тебя не будет такого оправдания, ты не сможешь двигаться вперед. Тем не менее, это просто ложь. Только потому, что твои амбиции несерьезны. Но как только ты сдался, ты должен преследовать свое счастье. Так что теперь настало время двигаться. У тебя больше нет времени разговаривать со мной. Ах, только что вспомнил. После того как ты спасешь Гоши в женском туалете на третьем этаже, отправляйся на помощь Мито в мультимедийный класс — если ты станешь соблюдать эту последовательность, то сможешь защитить всех. После этого ты точно попадешь в ловушку этой таинственной силы. Ты не сможешь убежать. Только не от этого удовольствия. Ты был мусором из Ичиносэ еще вчера, но сегодня ты станешь богом. Ты станешь Спасителем. Тогда твои эмоции станут яркими, положительными, и ты превратишься в настоящего демона.

Сайто произнес эти невероятные слова. Шигурэ не совсем понимала, о чем он говорил, но было ясно одно: Сайто хотел сделать с Гленом что-то совершенно неприемлемое. Глен зарычал:

— Кто ты, черт возьми?

— Как я уже сказал, я из „Храма Хякуя“, — его голос раздался с перил поодаль. Сайто стоял там. Рядом с ним была красивая девушка, одетая в униформу Первой старшей школы Сибуи.

Блестящие длинные волосы серо-пепельного цвета. Мерцающие карие глаза. Нежные бледные губы. Настоящая возлюбленная Глена — Хиираги Махиру. Она улыбнулась с выражением предельной радости на лице. Как будто она была в восторге. Она с нежностью смотрела на Глена. На ее поясе была пристегнута японская катана. Блестящая черная катана. Шигурэ уставилась на Махиру. Смотрела на женщину, которая словно по волшебству пленила своей красотой ее господина. Махиру заметила ее взгляд, но продолжала счастливо улыбаться. Нет, она стерпела этот взгляд.

— Глен. У тебя не так много времени осталось. Если ты не поторопишься, то опоздаешь. Дзюдзо-сан ожидает тебя в мультимедийном классе. Она умирает и раньше говорила что-то о желании оказаться в твоих объятиях, и все эти ее сентиментальные мысли стали всем известны. Поэтому иди и обними ее, как обнимал меня недавно, — сказала она.

„Как обнимал меня недавно“? Саюри обратилась к Глену дрожащим голосом:

— Что, что Вы наделали, Глен-сама?! — в ее словах звучало возмущение. Ее выражение лица быстро изменилось. Шигурэ испытывала те же чувства. Тем не менее, Махиру улыбнулась и ответила.

— Ты всегда хотела оказаться в его постели, но мы с ним уже переспали. Если ты ревнуешь, почему бы тебе не попробовать самой соблазнить его?

— Хватит шутить! — закричала Саюри. Но Махиру, казалось, не замечала ее гнева.

— Ах, я знаю. Ты каждый день просто думаешь о сексе со своим господином, не так ли?

Махиру умело манипулировала ими. Как будто наблюдала за муравьями, ползающими по земле, эта девушка смотрела на них сверху вниз. И тут же Шигурэ поняла, что это было неслыханное унижение. Она чувствовала себя так, будто ее лицо исказилось из-за гнева. Как будто кто-то коснулся той части ее сердца, которую она никому не позволяла задевать. Когда она это ощутила, то все поняла. Противник использовал заклинания иллюзии. Прямо сейчас на крыше Махиру использовала заклинания, которые позволяли манипулировать сердцами людей.

— Саюри! Успокойся!

Но было слишком поздно. В какую-то секунду Махиру уже бросилась вперед, чтобы встать рядом с Саюри. Она зашептала ей на ухо:

— Это не имеет значения, Ханайори Саюри-сан. Ведь плотские желания — первопричина человеческого бытия. Тем не менее, в нынешнем мире ты не сможешь получить желаемого. У тебя нет никакой силы, чтобы завладеть сердцем Глена. Потому что Глен любит меня. Ты никогда не будешь его любимой женщиной.

— Почему…

Что-то мерцало, и Саюри краем глаза могла видеть это. Заклинание вступило в силу. Махиру продолжила говорить.

— Так что ты будешь делать? Ты не можешь получить желаемое, что ты будешь делать? Убьешь меня? Убей меня, а потом покори Глена. Но твоей силы недостаточно. Недостаточно. Тебе не хватит сил, возникших из-за ненависти, чтобы направить их на противника. О Боже. Тем не менее, если бы ты смогла заполучить Глена, что бы ты сделала? В этом мече есть сила, которую ты так жаждешь.

Становясь перед Саюри, Махиру вытащила короткое лезвие. Клинок был черного цвета. Чистый черный. Цвет теней. Она не должна касаться его. Тем не менее, Саюри смотрела на него с жадностью. Она проглотила наживку. Это было сложное и сильное заклинание. Прежде чем Шигурэ заметила, Махиру уже расклеила талисманы по углам крыши. Это были талисманы, которых Шигурэ никогда прежде не видела, и казалось, что все они были под контролем одной Махиру. Она оказалась противником, которого нельзя было просто классифицировать как „слабого“ или „сильного“. Страх. Шигурэ могла чувствовать только непреодолимый страх. Она не должна оставаться в непосредственной близости к этой женщине. Неужели ей придется бросить Саюри? Было уже слишком поздно. Она уже желала „Кидзу“. Тем не менее, она хотела, чтобы ее господин бежал отсюда… Тогда Глен бросился на Махиру.

— Не…

Но голос Шигурэ уже не мог достичь его ушей. Махиру улыбнулась. Ее улыбка была ослепительной. Клинок Глена устремился к ее голове. Махиру молниеносным движением вытащила катану из ножен и заблокировала атаку Глена. Единственное, что можно было услышать — лишь звон удара стали о сталь. Стройную левую ногу Махиру пронзило мечом Глена. Он заговорил:

— Я убью тебя.

Она вытащила короткое черное лезвие и бросила его в сторону Саюри. Глен отреагировал немедленно. Его левая рука поймала короткий клинок. Это лезвие проткнуло его ладонь, и капли крови брызнули во все стороны. Кровь была черная. Махиру улыбнулась.

— Я действительно люблю тебя, ведь ты защищаешь людей даже сейчас, Глен. Я люблю тебя, такого жадного до силы. Я люблю тебя, ведь ты хочешь получить все, но не получишь ничего в конце концов. Вот почему я позволю яду демона просочиться еще глубже в тебя.

Рука Глена, сжимающая короткий клинок, в одно мгновение окрасилась в черный цвет. Он взвыл от боли.

— Глен-сама! — закричала Шигурэ. Она снова стала обузой своему господину, из-за нее Глен попал в затруднительное положение.

„Почему?“ — подумала Шигурэ.

— Почему я так бессильна? — сказала она себе. Махиру, казалось, услышала ее, потому что она повернулась к девушке и сказала:

— Потому что ты слишком медленно реагируешь. Выжидающий заяц позволил себе послеобеденный сон, в то время как черепаха усердно продвигается вперед дюйм за дюймом. Но черепаха не знает, что заяц бежит короткую дистанцию… Если ты действительно хочешь защитить человека, которого любишь, то почему бы тебе тоже не войти в эту тьму? Если же нет, если ты ничего не сделаешь, мир будет уничтожен.

Шигурэ хотела возразить ей, но она не смогла ничего сказать. Глен опустился на колени, его рука нещадно ныла, он сжимал свою грудь. Потому что из его головы медленно рос демонический рог. Махиру указала на Саюри и обратилась к Глену:

— Это больно, не так ли? Тогда убей эту женщину. Ты сможешь немного уменьшить боль.

Глен посмотрел на Саюри. Его глаза снова окрасились чистым черным цветом. Шигурэ не знала, как следует поступить. Она понятия не имела, как должна действовать. Тем не менее, она поняла кое-что. Ее господин не должен оставаться рядом с женщиной по имени Махиру. Ее инстинкты просто кричали об этом. Даже если это стоит ей жизни, ей придется отогнать эту женщину от Глена. Таким образом, она громко закричала:

— Глен-сама! Пожалуйста, не слушайте Хиираги Махиру! Если Вы должны убить кого-то, пожалуйста, сначала убейте меня! Подойдите ко мне, пожалуйста, и убейте меня!

Ее господин посмотрел в ее сторону. Он сделал шаг, как будто собирался подойти к ней. Тогда Саюри завизжала:

— Ах, нет! Убейте меня вместо Шигурэ!

Глен остановился. Он поднял меч и напал на Махиру. Она снова заблокировала удар и быстро отпрыгнула назад.

— Ох, даже с могуществом этого демона Глен все еще может вернуть свой разум… Удивительно. Ты действительно потрясающий. Но это прискорбно, — лицо Махиру снова приняло счастливое выражение, и она засмеялась. Глен заговорил болезненным тоном:

— Убирайся, Махиру. Твоим планам не суждено осуществиться.

Но девушка прервала его:

— Да. Все не так как я планировала. Потому что я позволила тебе действовать самостоятельно. После этого ты получишь соответствующую силу. Сила, чтобы бороться, сражаться и убивать, лишь тогда ты достигнешь такого счастья, что не сможешь вернуться обратно, — Махиру вскочила на перила. И тут же исчезла на их глазах. Сайто заговорил:

— Ну, если ты все еще можешь думать, тогда до свидания, Глен, — он попрощался и тоже пропал из виду. На этом и кончилась битва.

Глен задыхался от боли. Медленно повернув голову, он бросил взгляд в сторону входа на крышу школы. По словам Сайто ему нужно было спасать Дзюдзо Мито и Гоши Норито. Тем не менее, Шигурэ чувствовала, что он не должен делать этого. Она боялась, что произойдет нечто страшное. В соответствии со словами Сайто прямо сейчас яд „Кидзу“ вторгся в тело ее господина, эта отрава сочилась в его плоть, когда Глен помогал другим или пользовался этой силой. Если это так, она не могла позволить „Кидзу“ заразить тело юного господина. Шигурэ умоляла его:

— Глен-сама, пожалуйста, давайте вернемся домой в горы Айти! Давайте отступим в Айти! Мы не можем оставаться здесь!

Казалось, Саюри была того же мнения.

— Глен-сама, пожалуйста, успокойтесь и выслушайте нас! — Саюри схватила его за руку. Шигурэ тоже подбежала к ним. Им было важно уйти отсюда. Они не могли остаться здесь.

Однако Глен отшвырнул руку Саюри прочь. Из-за его силы тело Саюри отлетело на несколько метров. Она прокатилась по крыше и зарыдала от боли. Но Шигурэ не обратила на это внимание. Она взяла в руки свое оружие кунай, спрятанные под разорванной юбкой. Еще она воспользовалась талисманами-заклинаниями. Натянув нити кунай, она развела руки, намереваясь связать Глена. В сложившейся ситуации у нее не было иного выбора, даже если это означало причинить вред господину. Прямо сейчас, прямо здесь самое важное не позволить ему проникнуть в школу… Но заклинание Шигурэ даже не коснулось Глена. Он даже не развернулся, чтобы посмотреть на нее. Глен встал. Лишь небольшое движение его тела легко заблокировало атаку Шигурэ. Затем:

— Ши… гу… рэ…

— Я прошу Вас, Глен-сама! Не уходите!

— Мое, мое сознание… Не полностью исчезло… Са… юри… АХ! КРОВЬ! ДАЙТЕ МНЕ КРОВЬ… УБИТЬ, УБИТЬ, Я ДОЛЖЕН УБИТЬ ВСЕХ, КТО ПРОТИВ МЕНЯ!

Рог на его голове снова немного вырос. Глен высоко поднял меч и побежал вперед. Это были нечеловеческие движения. За ним невозможно следовать. Шигурэ смотрела ему вслед. Наблюдая за своим хозяином, который превратился в демона… Шигурэ вспомнила, что недавно сказала Махиру: „Потому что ты была слишком медленной“. Одна эта фраза прозвучала в ее голове несколько раз.

***

Вернемся в настоящее. Глен бросился прочь с крыши, а через несколько секунд лезвие, которое солдаты занесли над Гоши, вот-вот убьет его. Его жизнь закончится через секунду. Гоши смотрел на меч, которым ему снесут голову, лениво сознавая то, что ему пришел конец. „Я был бестактным и импульсивным парнем до самого конца“ — подумал он. Конечно, он не хотел умереть здесь. В конце концов, было много вещей, которые он хотел сделать. Переспать с симпатичной девочкой и сдать экзамен по управлению мотоциклом. Он даже никогда не был за границей. Нет, отпуск за рубежом или экзамен по вождению не были особенно важны для него. Тогда какова реальная причина того, что он еще не хочет умереть? Почему он не хочет умереть здесь? В его сердце появилась привязанность к друзьям. На самом деле, у него было много счастливых воспоминаний. Например, сёги. Он играл в сёги с Шиньей, Мито и Гленом. Он потерял своих друзей, едва они подружились. Он часто проигрывал Шинье. Тем не менее, он чувствовал себя очень счастливым. Вот почему он хотел играть в сёги с ними. Он хотел сыграть с ними еще раз. В его сердце были желания, например, упорно трудиться и научиться играть в сёги, выиграв у Шиньи в следующий раз, чтобы даже Глен сказал: „Этот мошенник Гоши довольно талантливый“. Или получить признание своей семьи, стать выдающимся старшим братом, такие мысли также присутствовали в его разуме. Подумать только, он умрет и не превзойдет своего младшего брата даже один раз, какое разочарование.

В командной работе. В тестах и способностях к заклинаниям. С точки зрения его родственников он проигрывал младшему брату. По какой-то причине даже в конце своей жизни он не мог сравниться с младшим братом. Даже если бы он превзошел его, родители все равно возлагали надежды лишь на младшего, и его родственники хвалили младшего внука больше, и даже мысль о скандале, который повлечет поражение младшего, была невообразимой. Ну, это было всего лишь оправдание.

Его брат был действительно выдающимся. В отличие от Норито его младший брат всегда делал все возможное. Гоши сам это признал и даже гордился им. Для сравнения ни он, ни его брат ничего не смогли сделать во время нападения. Норито был второсортным мусором. Существовал в тени своего выдающегося младшего брата. Он хорошо это знал. Даже если он знал об этом, даже если так, он по-прежнему хотел победить своего младшего брата хоть разок. Ему грозила смерть, и это был первый раз, когда он признал свои истинные чувства. Он разобрался в себе, и наиболее важным было его желание победить своего брата. Он действительно хотел победить младшего. Одолеть этого высокомерного засранца. Заставить своего брата, который смотрел на него свысока, сказать: „Старший братик лучше меня на самом деле“ или что-то подобное. Затем он понял, что размышляет о подобном даже перед лицом смерти:

— Ха, ха-ха, какое я позорище. Ужасно, — сказал он себе и рассмеялся.

Он знал, что в глубине его сердца нет желания умирать. Гоши понял, что не хочет проиграть своему младшему брату, и это желание стало расти в его груди. Этого никогда не случится. Было слишком поздно. Его сердце громко билось. Из-за недостатка кислорода дыхание затруднилось. Мысли об убийстве, у него были даже такие мысли. Убить своего младшего брата. Гоши заметил эти возрастающие удивительные чувства. Глаза его были полузакрыты, он огляделся. Он все еще был в ловушке в этом узком туалете для девочек. В то время как пятеро солдат секты Хякуя атаковали его. Солдаты, которые собирались разрубить его на части. Враги были сильными. Он мог победить их в одиночку. Тем не менее, кто-то другой напал на них. Норито заметил это. Заклинание иллюзии? Заклинание промывания мозгов? Слабое, незамысловатое. Лишь небольшие следы, но даже так Гоши заметил их. В конце концов, он был лучшим в заклинаниях иллюзии. Это была единственная вещь, в которой даже его младший брат не мог с ним сравниться.

Талисманы-заклинания загорелись. Без запаха. Бесцветный дым. Но эти темные заклинания горели по всей школе. Вероятно, это был эксперимент. Эксперимент огромного масштаба, и неизвестно кто его начал. Уже было много убитых. Войска „Храма Хякуя“ и ученики этой школы резали друг друга, обе стороны несли бесчисленные потери. Что все это значит?

„Ну, я собираюсь умереть здесь, так что это не имеет отношения ко мне“ — думал Норито.

Меч со свистом разрезал воздух. Направился к его голове. Если он не увернется, он сразу же умрет. Гоши расслабился. Во всяком случае, он не мог убежать или уклониться, предотвратить смертельную рану, его наверняка проткнут мечом несколько раз, прежде чем отпустят умирать. Лучше умереть с одного удара. Таким образом, Гоши не сопротивлялся. Он не уклонялся. Он просто лежал там, изумленно наблюдая за приближением лезвия к его груди.

— Черт!

Он не мог этого сделать. Само его тело проворно уклонилось, и он бесстыдно избежал быстрой смерти. Клинок впился в его туловище. Солдат с мечом промахнулся и не попал в его сердце. Кровь брызнула из груди Гоши. Нападавший обратился к нему:

— Не двигайся, маленький дьявол.

Кто-то сильно схватил его за волосы. Оказалось, они решили отрезать ему голову. Тем не менее, столкнувшийся со смертью Гоши:

— Нет, я не хочу умирать, — сказал это без чувства стыда. — Я не хочу умереть в таком месте!

Желание жить громко колотилось в груди. Он освободил руку и поднял ее. Расставив пальцы, он планировал ударить ими в глаза противника, но тот тоже уклонился. Меч снова приближался к нему. Прямо к его шее. Он снова увернулся. Лезвие воткнулось в стену.

— Держите этого ублюдка!

Двое мужчин снова стиснули руки Гоши.

— Черт!

Он не мог двигаться. Несмотря на это, Гоши снова попытался бороться и сопротивляться. Но он не мог сдвинуться ни на дюйм.

— Проклятье!

Хотя он вспомнил одно заклинание, хотел использовать талисманы из кармана школьной формы, он, казалось, был не в состоянии сосредоточиться.

— Черт!

Лезвие снова устремилось к нему. Как страшно. Смерть пугала его. Он не мог остановить слезы страха, скатившиеся по его красивому лицу. Но в самый последний момент солдат, в руках которого был меч, обернулся на ужасающий вопль из коридора. Лезвие остановилось в дюйме от шеи Норито.

— М-монстр?!

— Помогите мне, пожалуйста, помогите мне! Не убивайте меня!

Гоши понял, что эти звуки, эти крики постепенно раздавались все ближе. Сектанты переглянулись. Два парня, удерживающих Гоши, тоже повернули головы, чтобы посмотреть. Внезапно в коридоре стало тихо. Кто-то разрубил дверь туалета пополам, и всем стал хорошо виден школьный коридор. Стены, пол и потолок коридора были окрашены ярко-алым цветом. Фонтаны крови были повсюду. Словно кто-то разлил здесь яркую красную краску из огромных ведер, кровь заливала все вокруг. В центре этого красного месива стоял человек. Этот парень был хорошо знаком Гоши.

— Глен? — прошептал Норито. Ичиносэ посмотрел на него. Он стоял в луже крови, вся его одежда и волосы были пропитаны красной смердящей кровью. Среди этого алого ужаса Глен улыбнулся, обнажив зубы. Все заметили его заостренные клыки.

Солдаты, напавшие на Гоши:

— Что?!

Это было единственное, что они успели сказать. Глен ворвался в туалет. Он взмахнул клинком. Одним лишь движением его меча все солдаты в туалете превратились в куски плоти. Кровь брызнула во все стороны. Черные волосы Глена, его кожа и школьная форма были окрашены в красный цвет, но ужасный меч остался безупречно чистым. Его края были острыми и блестящими, но этот блеск был черным, такое зловещее черное сияние заставило Гоши задрожать. Гоши смотрел на этот черный блеск. Смотрел на черный свет, который спас его жизнь. Тем не менее, казалось, что он выжил случайно. Кроме того, он в очередной раз был спасен этим человеком. Он был спасен Ичиносэ Гленом. Безвольно лежа на полу, Гоши заговорил:

— Cерьезно? Я выжил в такой ситуации? Потрясающе!

Раньше он чувствовал, что умрет здесь. Он расслабился, чувствуя боль в мускулах. Он посмотрел на Глена, который был облит свежей кровью, и обратился к нему:

— Эй, Глен.

Он не ответил.

— Если ты всегда будешь спасать меня, я могу влюбиться в тебя, ты знаешь?

Он попытался пошутить, но Глен не ответил. Только смотрел на него. Его глаза были черными. В конце концов, белки его глаз стали обычного цвета. Он тяжело дышал. В выражении его лица была странная смесь боли и радости.

— Эй, Глен? Глен!

Наконец, Ичиносэ произнес:

— Кровь… — сказал он, словно ему было больно, словно он был рад. — Больше, дайте мне больше крови…

Очевидно, в его поведении было что-то подозрительное. Глен посмотрел на Гоши. Его глаза расширились, как у охотника, который обнаружил свою добычу. Он широко улыбнулся и поднял свой клинок.

— Убить и тебя тоже… Поспеши и беги, идиот. Я… Ах…

Он не мог построить связные предложения. Казалось, он отчего-то страдает. Тем не менее, выражение его лица быстро стало счастливым. Он колебался. Все его тело было странным. Эта ситуация была слишком странной. Что касается Гоши:

— Эй, эй, эй, что происходит? Кажется, с тобой что-то не так…

Но в этот момент лицо Глена исказилось. Сжимая грудь, он выбежал прочь. Покинул туалет.

— Подожди! — Гоши хотел преследовать его, но тело его не слушалось. Он не мог двигаться. Этого и следовало ожидать. Его грудь недавно проткнули мечом. Даже если рана не смертельная. Он прижал руку к груди, и кровь потекла в его горло. Возможно, лезвие пронзило легкое. Тем не менее, он все еще мог чувствовать боль. Ему было очень больно. Это стало доказательством того, что он еще жив. Его жизнь снова спас Глен. Это был третий раз. Кроме того, этот парень, его спаситель, одноклассник и друг, явно страдал. Если бы Гоши просто сбежал после этого…

— Тогда я стану настоящей сволочью.

Он терпел невыносимую боль в его груди, вышел из туалета для девочек. Тогда он понял, какое сложное задание выполнил Глен в одиночку. Потому что коридор стал морем крови. Остались только трупы. Мертвецы. Тела. Куски плоти. Мужчины и женщины, все они были мертвы. Не осталось больше врагов и союзников. Была только смерть, и тот, кто сеял смерть в этой школе, был прекрасным черным демоном с черными рогами. Гоши услышал крик в коридоре.

— Демон?!

— Монстр?!

Все люди, кричавшие от ужаса, все они без исключения умерли. Они были убиты острым мечом Глена. Гоши посмотрел на удаляющуюся фигуру Глена и почувствовал, что не должен вступать в контакт с ним. Он не должен приближаться к Глену. Хотя это было только ощущением, а не конкретным решением, Гоши как человек, который всегда играл незначительную роль и испытывал чувство собственной неполноценности из-за своего младшего брата, по-прежнему обладал предчувствием. Так что он не должен лезть на рожон в такой ситуации. Если он продолжит преследовать Глена, это ничем хорошим не кончится.

Он испытывал то же самое чувство раньше. Честно говоря, он уже думал о побеге. Если бы он не использовал заклинание иллюзии, чтобы Мито и другие сбежали, он нашел бы способ спасти себя.

Если бы он выдал местонахождение своих товарищей, он был бы в состоянии убежать от солдат.

Он был уверен, что смог бы улизнуть с эпицентра происходящей битвы, и что он сумел бы спрятаться, и все бы прошло мимо него. Впоследствии он чувствовал подобные предупреждения. Каждая клетка в его теле била тревогу, крича ему, что он не должен приближаться к Глену. Велела ему бояться ступать рядом с этим демоном. Тем не менее, Гоши решительно шел через этот коридор, скользкий от крови. Если бы его спросили, почему он рискует собой, он бы ответил, что это демон был его товарищем. И было ясно, что его друг Глен нуждался в помощи. Было ясно, что он не мог контролировать свою силу. Таким образом:

— Ах. Черт, какая досада, — бормоча себе под нос, шатаясь, Гоши погнался за Гленом.

***

Каждый раз, когда лезвие поглощало кровь Глена, он чувствовал, что его сила растет. Убийство. Каждый раз, когда он убивал человека, он чувствовал себя счастливым. Смерть. Каждый раз, когда отрубал кому-нибудь голову, он пребывал в эйфории. Кроме того, демон в нем становился сильнее. Его влияние на Глена также все возрастало. В его сердце желания постоянно шептали ему:

— Ну же, больше, еще больше!

В его сердце демон беспрерывно шептал ему:

— Чувствуешь себя прекрасно, не так ли? Ты сильный. Ты можешь доказать свою силу и чувствуешь себя замечательно, правда?

В его сердце Ноя говорил:

— Замечательно, ты спас Саюри!

— Как ты меня раздражаешь.

— Великолепно, ты спас Шигурэ!

— Ты действуешь мне на нервы.

— Потрясающе, ты спас Гоши!

— Заткнись, демон.

— Но ведь благодаря тому, что ты выбрал силу, теперь ты можешь спасти всех. Потому что ты принял меня. Вот почему ты должен идти и спасти еще кое-кого. Спаси больше жизней. Так много, что тебе не придется оглядываться назад. Вот почему ты сможешь спасти целую вселенную! Ну, пожелай чего-нибудь. Испытай желание силы. Возжелай меня. Больше. Больше. Больше!

Демон звал его. Ноя бормотал ему эти слова.

Глену уже стало известно, что вся школа была заколдована Махиру так, что это проклятие усугубляло его желания. Это чувство было очень комфортным. Заклинание, казалось, передавало то, чего он хотел, он сразу же чувствовал радость. Когда спасал друзей. Когда убивал. Его человечность постепенно поглощалась демоном. Он подумал о том, что это плохо. Если так продолжится, все произойдет в соответствии с планами Mахиру. В соответствии с желаниями демона. Он опасался того, что, если так будет продолжаться, в нем не останется никакой человечности. Он станет демоном. Он полностью превратится в демона. Он должен был сохранить рассудок в последний момент.

Не обращать внимания на огромное удовольствие, которое он получал каждый раз, когда убивал. Не обращать внимания на радость, которую он испытывал каждый раз, когда спасал кого-нибудь. Если он все еще сохранил свой разум, то он должен отступить прежде, чем станет слишком поздно. Тем не менее, это было трудно контролировать. Потому что у него было оправдание. Потому что у него было оправдание, пока все его товарищи не окажутся спасенными. В его сердце Ноя снова заговорил:

— Иди, спаси Мито. А вдруг ее изнасиловали? Накажи их и поставь на место, ты почувствуешь себя восхитительно. А вдруг ее убили? Отомсти за нее, и ты почувствуешь себя великолепно. Ах, почему в мире так много радости? Я хотел бы объединиться с твоим телом пораньше, тогда я смогу выйти и поиграть!

В тот момент Глен убивал. Убивал врагов. Как много врагов он убил к этому времени? Сколько учеников Первой старшей школы Сибуи он спас? Он не был уверен в этом. И самое главное, почему он убивает солдат «Храма Хякуя»? Даже причина этого была забыта в хаосе в его сознании. Но в любом случае ученики Первой старшей школы Сибуи не могли быть его союзниками. Как и род Хиираги. Тогда почему он защищает людей, которые даже не приходятся ему союзниками? Почему он убивал этих ублюдков, ведь он даже не был уверен в том, что они его враги? Что он делает? При всей честности, разве он будет чувствовать себя лучше, перерезав их всех? Он думал об этом. Если да, разве он освободится от своих горестей?

Ему не придется подчиняться Хиираги. Не придется сдаваться кому-либо. Не придется следовать за Хиираги. Не придется волноваться о ком-либо. Не придется работать вместе с кем-либо. Убивать всех. Или заставлять всех сдаться. Если так и будет, разве ему больше не придется беспокоиться? Такие мысли промелькнули в его разуме. Что касается этих мыслей, Ноя свободно и честно сказал:

— Да. Это на самом деле правда, Глен. Если ты никого не любишь, то тебе не будет больно. Если ты не будешь делать ничего важного, тебе не придется прислуживать Хиираги. Ты более самоотверженный, ты должен вытерпеть… Ты, безусловно, достигнешь всего когда-нибудь, никто не сможет этого изменить. Ты должен двигаться вперед, даже если стремишься сохранить свою прежнюю жизнь. Этот способ мышления — всего лишь ложь. «Когда-нибудь» — это просто иллюзия. Независимо от того, как долго ты будешь ждать, у человечества всегда будет нечто важное — печали, семья, друзья, товарищи. Таким образом, люди всегда молча терпят. Поклонись, терпи унижения от Хиираги. Тем не менее, люди до сих пор находят отговорки. Такова человеческая натура. Но ты уже сдался. Ты опередил их. Неплохо, Глен. Ты отказался от своей человечности.

— Нет.

— Да. Смотри, ты сдаешься. Ты можешь сдаться. Поспеши и откажись от всего, скажи, что никогда не будешь ограничен кем-либо снова. Серьезно отнесись к этому вопросу, разрушь пьедестал, на который ты вознес жизни всех остальных людей. Если ты сделаешь это, все изменится. Пусть тяга к убийству горит в глазах, скажи вслух, что ты уже отказался от своей человечности, и все изменится, ты приобретешь невиданную силу, как в сказке.

Тем не менее, услышав эти слова, Глен сказал:

— То есть, это побег от реальности?

— Это сила.

— Это бегство.

— Нет. Это происходит потому, что ты становишься сильным, и ты можешь сбежать от правды. Для того, чтобы становиться все сильнее и сильнее. Это и есть желание Глена, не так ли? Ты отказался от своей свободы и воли. Выбрал и принял меня. Таким образом, в тебе не так много человечности, о которой ты говоришь. Это слишком легко. Слишком легко опровергнуть твои доводы. Смотри, видимость важна, но ее принципиально даже не стоит упоминать. Словно твоя парта в школе завалена горой скучных вещей, попробуй избавиться от них. Теперь ты видишь, что самое важное находится прямо перед тобой. Прежде всего, сначала попробуй достичь этого.

Так сказал Ноя. В тот момент Глен уже бросился вниз по лестнице, пробежал по коридорам и ворвался в аудиторию с аудиовизуальным оборудованием. Там были солдаты секты Хякуя. Один из них держал Мито обеими руками. Она плакала. Командир этого отряда казался сильнее обычных солдат, которых он встретил в школе и уничтожил в один миг. Этот мужчина мог по силе сравниться с Сайто. Глен мог судить об этом по его поведению. Он, скорее всего, был тем противником, которого Мито не смогла одолеть. Тем не менее, Глен в своем нынешнем состоянии мог расправиться с кем угодно. Все потому, что он больше не был человеком. Солдат посмотрел в его сторону, прищурился и сказал:

— О, а вот и ты. Эй, ребята, не позволяйте этому мерзавцу войти в аудиторию, — приказал он. Тут же солдаты бросились на него с громким боевым кличем. Mитo заметила его. Она повернулась, ее заплаканное лицо вытянулось, когда она увидела Ичиносэ.

— Глен?! — закричала девушка. У нее было такое выражение лица, как будто она видела в нем своего спасителя. Словно видела в нем принца на белом коне. Словно он был супергероем, прибывшим ей на помощь. Происходящее прокомментировал Ноя:

— Твой привычный образ мышления уже рушится и прогибается под тяжестью этой ноши. Все эти убеждения — лишь подделка. Чем они благопристойнее, тем более приятным будет избавиться от них и убить всех врагов. Если ты не хочешь убивать, тогда отказ от своих убеждений — это тоже хорошо. Не похоже на то, что ты можешь это сделать… ведь ты не сможешь вернуть все обратно… Попробуй сделать что-то, чего раньше никогда не сделал бы.

Солдаты секты Хякуя приближались. Глен взмахнул своим мечом. Убить их всех одним ударом было бы слишком просто. Сила. Он был сильным. Один удар, два удара, три. И, таким образом, он убил восьмерых. Вдруг он подумал о том, как легко было лишить их жизни, и подобная мысль не соответствовала позиции того, который не хотел предавать свою человечность. Мужчина, державший Мито, вытащил бумажные талисманы. Это были взрывные проклятия. Они полетели в сторону Глена, но он разрезал их своим мечом. Несмотря на то, что они взорвались в тот момент, когда их разрубили, Глену это никак не навредило. Эти взрывы бы оторвали руку обычного человека, но, учитывая его нынешнее положение и нечеловеческое тело, заклинания даже не напугали его. В аудитории раздалось четыре взрыва.

— Да что с этим ублюдком?! — закричал кто-то. И тут же другие солдаты бросили свои талисманы на пол, собираясь воспользоваться заклинаниями, но этому не суждено было сбыться.

Потому прежде чем они успели активировать талисманы, Глен уже бросился на них. Потому что длинное лезвие его меча было быстрым и прямым. В один миг его длинное лезвие перерезало их глотки. И тут же все закончилось. Все его враги в аудиовизуальной аудитории лишились своих жизней. Mитo рухнула на пол. Глен протянул к ней руку. Ее глаза были полны слез, она смотрела на него.

— Ты… ты пришел, чтобы спасти меня…

Она испытывала чувство удовлетворения. Чувство, которое долго сдерживалось. Ее желания в значительной степени восхищали демона Глена. В его сердце Ноя снова зашептал:

— Убей ее.

Мито снова залепетала:

— Я, я… ты снова спас меня.

— Уничтожь ее.

— Я думала, умру… Я думала, что все кончено, я сдалась…

— Изнасилуй ее.

Его рука коснулась девушки и схватила ее за переднюю часть блузки. Лицо Mитo исказилось от шока. Но, нисколько не заботясь об этом, Глен разорвал верхнюю часть ее школьной формы.

— Нет! Что ты делаешь…

Он коснулся ее губ своими.

— Подожди…

Сначала она принялась вырываться. Но Глен кончиком языка проник в ее рот. Она перестала сопротивляться.

— Ах…

Тело Mитo обмякло. Она сдалась ему и позволила целовать себя. Ее глаза все еще блестели от слез. Но выражение ее лица казалось восторженным.

— Г-Глен… если это ты… — залепетала она.

Слишком легко эта девушка сдалась ему. Возможно, она тоже находилась под влиянием заклинания Maхиру. Свежая кровь, смерть, ситуация, когда ее жизнь висела на волоске, — все это промелькнуло перед ее глазами, это были переломные моменты, которые заставили ее потерять контроль над первобытными человеческими желаниями. Mахиру околдовала всю школу этими злыми чарами. Но здесь и сейчас сознание Глена вернулось к нему. Это было впервые за все время, что он пребывал в школе. Впервые за какое-то время его сознание на мгновение вернулось к нему, одолев демона в схватке. В этот момент он понял, что делает. Видел, что он убивает Мито. Видел, что он разрушает их отношения. Видел, что он уничтожает своего товарища.

— Поспеши и убегай от меня! — сердито закричал он. Он оттолкнул Mитo прочь. Она отступила на несколько шагов. Ее школьная форма была разорвана, и виднелась ее грудь в бюстгальтере. Он натворил все это. Это была его вина. Глен схватился за сердце. Он пытался контролировать эти уродливые, отвратительные, все же существующие в его сердце желания, которые пересиливали его. — Не… Не подходи ко мне!

Митo была полностью шокирована. Глядя на него с испуганным выражением на лице, она сказала:

— Что ты делаешь? — только когда она произнесла это, то, казалось, наконец-то поняла все. Она посмотрела на голову Глена и увидела его демонические рога. Увидела его острые клыки. Выражение ее лица изменилось. Она забеспокоилась. Но его больше ничего не волновало. Потому что он больше не был человеком. Потому что он больше не был частью человеческой расы. Потому что он был ослеплен своими желаниями и пошел по тому пути, на который он не должен был ступать. Он отскочил от Мито. Глен, казалось, хотел, чтобы между ними было как можно большее расстояние. Затем девушка попыталась подойти к нему.

— Пожалуйста… Пожалуйста, объясни мне происходящее!

— Я уже сказал тебе, не подходи ко мне!

— Даже если ты сказал так…

Взор Глена устремился на бедро Mито. Ей было больно, свежая кровь текла, не останавливаясь. Она стекала по ее белой коже, свежая кровь. Ярко-красная. Когда он увидел это, жажда крови распалилась внутри него.

— Убей, убей, убей!

— Заткнись!

— Убей ее! Убей! УБЕЙ!

— ЗАТКНИСЬ!

Его сознание погрузилось в хаос. Трезвость его ума собиралась исчезнуть в клубах дыма. Как бы контролируя слабость внутри своего сердца, Глен ударил себя в лицо левым кулаком. Его голова закружилась. В ушах раздался звон. Но он не мог больше сражаться. Он не мог сопротивляться. Не мог сопротивляться привлекательности отказа от своей человечности.

— Глен! — закричала Мито.

Но Глен умолял ее не подходить к нему ближе. Он умолял всех своих друзей не приближаться к нему. Если кто-нибудь окажется рядом с ним… Он боялся того, что не сможет контролировать свои желания. Он определенно изнасилует ее и с жестокостью убьет ее. После этого убийства он забудет ее в одно мгновение. Единственное, в чем он был заинтересован сейчас, — свежая кровь. Только уничтожение. Только для того, чтобы доказать свою собственную силу. Его волновало только это. Mитo медленно двигалась к нему.

— Не подходи! — крикнул ей Глен. Он отступил. Контролируя свои чувства и желание убить, он двигался в обратном направлении. Тем не менее, Mитo, его жертва, подошла к нему, несмотря на смертельную опасность.

— Я… Я хочу спасти тебя!

Что эта женщина говорит? Она ничего не понимает. Он не может быть спасен. Это все он виноват. Это все его вина.

— Даже если я не знаю о том, что происходит, ты выглядишь страдающим, так что я хочу помочь тебе!

Он хотел, чтобы она заткнулась.

«Эта жалкая девчонка никогда не может спасти меня. Вот почему я отказался от своей человечности. Потому что я никого не мог спасти, я отказался от своих убеждений».

— Все нормально… слушай, что я говорю тебе… — сказал Глен, глядя на Мито.

— Но сейчас я с тобой!

— Я уже готов… отказаться от человечности. Меня теперь нельзя спасти.

— Я хочу спасти тебя.

— Заткнись! Не подходи! Ты не можешь спасти меня! — его крик был полон злости и печали.

Его голос был настолько громким, что стены аудитории задрожали. Из-за силы его демона громкость его голоса намного превышала ту, на которую был способен человек. В ответ на это Мито замерла на месте. Она снова начала плакать. Лицо ее полностью стало красным, она горько плакала.

— Тогда что я должна сделать для того, чтобы спасти тебя? Ты уже спасал меня слишком много раз. Я хочу отплатить тебе тем же. Я уже ничего не могу сделать?

Услышав этот вопрос, Глен собрался с силами, призвал всю оставшуюся у него рациональность и ответил:

— Я ненавижу тебя. Один взгляд на тебя разозлил меня. Уйди и больше никогда не попадайся мне на глаза снова.

Лицо Mитo скривилось от боли. Слезы текли по нему.

— Если, если ты так хочешь этого… Но позволь мне спросить тебя в последний раз.

— О чем?

— Ты стал таким… Это моя вина? Потому что я попросила тебя спасти меня… Ты стал таким?

«Не будь такой эгоистичной. Исчезни. Исчезни с глаз моих», — он хотел сказать это. В конце концов, подобные слова помешали бы ей подойти к нему. Но в его сознании снова проснулся демон в обличии подростка. Это был Ноя. В его сердце Ноя засмеялся и сказал:

— Конечно, все из-за тебя. Из-за тебя я отказался от человечности.

Эти слова сорвались с губ Глена. Несмотря на то, что он сам видел, как глаза Мито расширились от шока, он все еще не мог подавить демона, говорящего его устами.

— Но я не жалею об этом. Потому что ты мне нравишься. Я стал таким… АААААА, Мито, не слушай его! Это демон! Это демон говорит с тобой! Я не могу больше сдерживать его, я прошу тебя, поторопись и беги отсюда… Нет, нет, нет, Митo. Это я. Глен. Подойди, спаси меня. Я действительно хочу, чтобы женщина обняла меня прямо сейчас. Сними одежду, встань на колени передо мной. Это по твоей вине я отказался от человечности, поэтому возьми на себя ответственность и удовлетвори мои потребности.

Эти слова исходили от Глена. Слова, о которых он никогда не думал. Нет, это были слова демона, пришедшие из глубины его сознания. Он больше не мог ясно мыслить. Разум был в беспорядке. Он стал одним целым с демоном. Mитo посмотрела на него со страхом в глазах и сказала:

— То есть из-за меня ты стал монстром? ..

Она упала на колени. Это спровоцировало очередную волну желания в нем. Все не могло стать еще хуже. Он больше не мог контролировать себя. Его тело постепенно сливалось с демоном и переходило под контроль его желаний. Он хотел изнасиловать ее. Хотел уничтожить ее. Хотел убить ее. Если он убьет ее, он, несомненно, будет освобожден. Число товарищей, которые стремились вернуть его обратно, будет уменьшено на единицу. Он сделал шаг вперед. Девушка не двигалась. Он сделал еще один шаг. Мито не шевелилась.

«Беги. Пожалуйста, поторопись и беги. Я не могу больше держаться. Ты не сделала ничего плохого», — хотел крикнуть Глен, но он не мог издать ни звука. Он высоко поднял меч. Mитo ошеломленно наблюдала за ним, сказав:

— В таком случае… Если ты убьешь меня, то тебе станет хоть немного легче?

— О да, — прорычал Глен.

— Тогда, — прошептала она. — Если это так… Если это заставит тебя почувствовать удовлетворение, я не буду сопротивляться.

Сказав это, она выглядела немного счастливее, улыбалась. Это было отчаяние. Улыбка от отчаяния, и Глен испытал чувство жалости к ней. Но ее убийство будет таким непревзойденным удовольствием. Но в тот момент Глен почувствовал, что к его спине что-то приклеилось. Это было взрывное заклятие. Едва коснувшись его, оно сработало и взорвалось. Несмотря на то, что талисман слегка обуглил кожу Глена, это не причинило ему большого вреда. Он оглянулся через плечо. Но косяк двери аудиовизуальной аудитории повело, и выход пропал из виду. Это было заклинание иллюзии. Кто-то создал здесь иллюзию. Тем не менее, Глена это не волновало. Все, что имело для него значение, — убить того ублюдка, что сделал это, когда тот нападет. Однако никто не атаковал. Внезапно он обнаружил, что Mитo, которая должна была находиться прямо перед ним, исчезла. Он посмотрел на человека, который оттащил ее прочь. Это был Гоши. Гоши Норито. Его грудь была залита кровью, он обнимал Mитo. Увидев, что они оба отскочили от него, Глен почувствовал небольшое облегчение. Он почувствовал, что его желание немного уменьшилось. Mитo крикнула:

— Гоши!

— Беги, Mитo-чан!

Она начала сопротивляться.

— Пусти, отпусти меня! Я хочу спасти Глена…

— Ай-ай. Как это раздражает. Даже если ты умрешь, Глена уже не спасти.

— Но, это я виновата в том, что Глен…

Гоши опустил голову, чтобы посмотреть на нее.

— Я тоже виноват. Этот негодяй спас и меня тоже. Это моя вина, что он стал таким!

Услышав это, она прекратила сопротивляться и посмотрела на него.

— Тем не менее, все не потому, что я не хочу быть убитой. Все из-за того, что я эгоистично полагаю, что он не хотел бы этого, поэтому он не сможет убить меня! Если подумать логически, почему этот парень, который спас нас, хочет убить нас?

Гоши взревел от ярости:

— Так послушай меня, Mито-чан. Мы собираемся бежать. Брось этого парня и беги.

— Но…

— И тогда мы вернемся и спасем его. Если мы умрем, кто поможет ему? Вставай!

Когда она услышала это, выражение лица Мито изменилось. Возможно, она избавилась от действия заклинания иллюзии Maхиру. Гоши имел большой опыт в этой области. Когда дело доходило до заклинаний иллюзии, он был непревзойденным мастером. Но он преуспел только в этом. Что касалось физической силы, ему оставалось только бежать. Глен поднял меч и сказал:

— Вернетесь и спасете меня? Вы не можете сделать этого. Почему? Потому что сейчас вы умрете здесь.

Гоши пнул и разбил окно аудиовизуальной аудитории и прыгнул на балкон. Оглядываясь через плечо, он позвал его:

— Глен. Пожалуйста. Дай нам уйти.

Он бросился на Гоши.

— Сдохни!

— Мы придем и спасем тебя. Скоро мы наверняка вернемся, чтобы спасти тебя.

— Умри, умри, умри!

Его меч приближался к Гоши. Он собирался зарезать своего товарища. Но Гоши улыбнулся. Улыбка эта была радостной и все же казалась застенчивой.

— Глен! Я… я считаю, что ты наш друг, ты добрый человек! Поэтому остановись! Мы приложим все усилия вместе! — Гоши прокричал эти слова.

«Добрый человек. Хороший человек, — подумал Глен. — Разве этот парень глупый?».

Кого может спасти добрый человек? Чего может достичь добрый человек? Человек, который настолько слаб, что не имеет никакой силы, может только проиграть. Он не может спасти свою возлюбленную, с которой встретился в детстве. Не может спасти свою семью. Не может выручить своих товарищей. Не может помочь своим подчиненным. Даже тех, кто находится рядом с ним, он не может спасти. Значит, нет. Нет, нет, нет. Он не может быть добрым человеком. Даже так. Однако почему эти лишенные логики слова нашли отклик в его сердце? Демон вздохнул и устало сказал:

— Прекрати бесцельно бороться, Глен, теперь иди и убей их.

Но в ответ на этот приказ Глен сказал:

— Ты невероятно раздражаешь меня, демон.

Лезвие меча замерло в одно мгновение. Оно остановилось в миллиметре от лица Гоши. Норито улыбнулся. Из-за этого лезвие слегка коснулось его лица, но он, казалось, не беспокоился об этом. Гоши сказал:

— Я обязательно вернусь!

— Не возвращайся, идиот, — простонал Глен, но его тело еще раз захватил демон. Сила вернулась к нему. Он все еще мог убить их. Он все еще мог убить Гоши.

— Ха-ха, я сказал тебе, что бороться бессмысленно, — хихикнул Ноя.

Но в тот момент раздался мужской голос:

— Огонь!

Глен посмотрел в ту сторону. В центр школьного двора. Там стоял Шинья. Позади него находились бесчисленные войска «Имперской Луны». В какой-то момент ему показалось, что солдаты секты Хякуя сбежали. Это потому, что Глен был слишком сильным? Или потому, что прибыли основные войска «Имперской Луны»? Солдаты рода Ичиносэ в настоящее время находились под командованием Шиньи, и никто больше не сражался с «Храмом Хякуя». Они только смотрели в сторону Глена. Среди них было несколько солдат, управляющими огромными пушками, одна из которых громко выстрелила. Из дула вылетели пушечные ядра. Прямо по направлению к Глену. Он разрубил эти снаряды. В тот момент, когда он разрезал их, из ядер вылетело несколько талисманов-заклинаний. Он собирался уничтожить талисманы, но из-за того, что он не был уверен в их назначении, он позволил им сработать. Возможно, он не должен был разрезать их. Таким образом, он сделал шаг назад, как будто отступал. И тут же расстояние между ним и Гоши увеличилось. Мито уже оказалась на руках Норито.

Они спрыгнули с балкона аудиовизуальной аудитории и приземлились на асфальт школьного двора. Они сбежали. Он больше не мог убить их. Пушки продолжали стрелять. Все их ядра содержали бесчисленное количество талисманов. Одно ядро упало на балкон. Талисманы сразу же облепили куски разбитого стекла, заделав дыру. Если эти заклинания коснутся его, он будет пойман. Глен быстро понял это. Талисманы содержали необычно мощные заклинания. В одно мгновение он не сможет двигаться. Конечно, учитывая его нынешнюю силу, он все равно будет в состоянии освободиться. Если он окажется поражен всего одним снарядом, то определенно сможет уйти. Но Шинья, вероятно, не позволит этому случиться. Глен был мишенью всех пушек. Если он окажется ранен несколько раз, то, возможно, он попадет в ловушку.

Глен вернулся в помещение. Темная аудиовизуальная аудитория. Позади него никто не подавал никаких признаков жизни. Как он и хотел. Потому что он уже убил их всех. Отвратительный запах крови. Тьма. Звуки стрельбы из пушек не утихали. Снаряды освещали окна, балкон, стены. Вся школа была покрыта талисманами из пушечных ядер. Это была печать. Тем не менее, пальба никак не прекращалась. Таким образом, Глен вместе со своим демоном оказался запечатан внутри. Вот так. Он сказал себе, окутанному темнотой, огражденный от света:

— Я спасен.

Он снова пробормотал это. Он уже был на пределе. Его сопротивление оказалось на исходе. Он хотел стать демоном. Его сознание было поглощено, его тело вот-вот трансформируется в образ демона. Тем не менее, основные силы «Имперских Демонов», вероятно, уже прибыли на подмогу «Имперской Луне», и они примут меры, чтобы справиться с ним. Они уже получили соответствующую информацию. Исследования, связанные с Maхиру, достигли завершения к настоящему времени. Если это так, то эти ребята…

— …смогут убить меня.

Размышляя над этим, он смог, наконец, издать вздох облегчения. После этого проклятие «Кидзу» снова завладело им.

Примечание к части