Примечание к части

В этом томе автор сначала поставил эпилог, он подходит по сюжету и у англ. переводчиков так же, так что никакой ошибки нет! Сам Кагами-сан решил, что сперва будет эпилог! Если кто начнет орать тут мне в комментах, почему сначала эпилог, получит люлей! Я всех предупредила!

---------------------------------------

Экран телевизора был очень ярким. Звуки игры раздавались по всей квартире. Два игрока с бомбами в руках. Бегали туда и сюда. Старая простая игра на приставке. Глен играл в эту игру постоянно.

— Так в сон клонит, — пробормотал он. — Неужели это так скучно?

Он был в своей комнате. Три часа ночи. В предрассветные часы. Парень, сидевший рядом с ним, как и следовало ожидать, был его партнером в этой игре, он тоже любил играть в эту бесполезную, простую и интересную легкую игру. Шинья Хиираги. Они оба сидели, скрестив ноги, перед экраном и играли.

— Подожди! Почему ты, Глен, так быстро улучшил навык игры?

Не обращая на него внимания, Глен уставился на экран с полузакрытыми глазами, искусно управляя игроком с помощью геймпада.

— После таких долгих тренировок, конечно, я стал более опытным в этом.

— На самом деле, ты, вероятно, играешь втайне от меня.

— Практикуюсь втайне?

— Тайно тренируешься.

— Нет. Если найдется тот, кто играет в это в одиночку, он, вероятно, довольно мрачный парень.

— А твоя речь, конечно, очень мрачная, — с радостью ответил Шинья. Глен буркнул:

— Сдохни.

Прежде чем он поставил бомбу.

— Так близко! — ответил Шинья, перемещая игрока по полю внезапно и быстро. Он дернулся и плечом врезался в плечо Глена. Конечно, даже если он чуть не упал на Глена, его человечек на поле не сдвинулся с места. Тем не менее, всякий раз, когда Шинья сталкивался с опасностью в игре, он дергал руками, кричал и словно сам пытался убежать от бомбы.

— Так больно.

— Ха-ха, ты должен был взорваться. Ты сделал это нарочно, ублюдок.

— Нет, мой организм машинально реагирует, когда игра становится захватывающей.

Невозможно. Отделение эмоций от физического тела было основной частью магических тренировок. Невозможно непроизвольно двигаться только из-за игры. Шинья, который преуспел в колдовстве, не случайно позволял своему телу дергаться. Глен посмотрел на экран телевизора и произнес:

— Если ты врежешься в меня снова, я убью тебя…

— Прошу прощения! — пропел Хиираги и снова приготовился хлопнуть друга по плечу. Тем не менее, Глен сказал:

— Как будто я позволю тебе добиться успеха, — тут он сам дернулся, пытаясь спасти своего игрока от нападения. Он продолжил: — Прости. Мое тело случайно шевельнулось…

В то же время, как будто пытаясь выбить геймпад из рук Шиньи, Глен приготовился поддеть его под левый локоть…

— Подожди! Будто я позволю тебе победить, — Шинья поднял правый локоть и защитился. Это было довольно болезненно — удариться друг о друга локтями, но оба парня отказались отступать. Шинья сказал, пихая Глена в бок локтем:

— Ах, Глен, ты ужасен. Почему бы тебе не победить меня с твоими игровыми навыками, а?

— А разве не ты врезался в меня первым?

— Это неправда! Мое тело случайно дернулось, когда я переволновался.

— Лжец.

— Я не вру, не вру!

— Ни в коем случае я не смогу поверить в это.

— Посмотрите на мое прекрасное лицо. Я говорю серьезно!

Глен взглянул на Шинью. Он по-прежнему легкомысленно улыбался.

— Определенно нет, я не могу поверить в это. Это лицо лжеца.

— Ты невыносим!

— Честно говоря, это неприятно, так что быстро прекрати. Мои локти уже болят. Радоваться этому немного глупо.

Шинья кивнул в знак согласия.

— Ну, это действительно слишком скучно.

— Хорошо, больше не буду. Я могу убрать свой локоть?

— Ладно… Но не вздумай обмануть меня. Я знаю, когда ты уберешь свой локоть, то снова пихнешь меня в бок.

— Разве я маленький дьявол? Я не буду больше.

— В самом деле? Глен, ты все еще такой ребенок!

— Это не имеет значения. Хватит. Ты тоже можешь победить меня, — сказал Глен. Шинья снова согласно закивал.

— Ладно. Мне теперь неинтересно. Давайте закончим игру. Гоши и Мито-чан крепко спят.

Все было точно так же, как он и сказал. Первоначально игроков было четверо. Но двое выдохшихся в настоящее время спали на диване позади них. Впоследствии, Глен и Шинья оказались единственными, кто остался играть. Тем не менее, игра на двоих слишком долго длилась. Наступит рассвет, если они продолжат играть.

— Перестань пихать меня локтем.

— Ты первым должен перестать толкаться.

Таким образом, Глен расслабил руку. Шинья последовал его примеру, перестал прижиматься к нему и тыкаться в него локтем. Битва, определяющая победителя и проигравшего, заканчивалась. Они играли слишком долго и немного устали. Они посмотрели друг на друга. Немедленно:

— Идиот!

— Ты попал в ловушку!

Они прошипели это одновременно и лихорадочно вцепились в свои геймпады. Два человечка установили свои бомбы в одно время. Оба погибли в результате взрыва. Ничья. Именно тогда Гоши, который должен был спать на диване позади, заговорил:

— Значит, битва команды из двух придурков закончилась ничьей?

Глен обернулся.

— Разве ты не видел, кто только что смошенничал?

— Нет, я только что проснулся.

— Какая досада, Гоши!

Шинья продолжил:

— Можешь также сказать что-то вроде: «Мой друг обманул меня», чтобы свалить всю вину на бедного Шинью.

Глен щелкнул языком, прежде чем приблизиться к Шинье. Шинья, как и ожидалось, улыбался слишком легкомысленно. Гоши спросил:

— Который час?

— Посмотри на часы, — буркнул злой Глен. Было уже 3:30 утра. Гоши посмотрел на них и сказал:

— Уже очень поздно. Пойду-ка я спать.

— Нет, вы все расходитесь лучше по домам.

— Метро уже не работает.

— Но твой дом находится в шаговой доступности! — сказал Глен, вставая, немного раздраженный. Глядя на подлокотник напротив того места, где сидел Гоши, Глен заметил очень милую тихую Мито, которая крепко спала. Кстати, королевой с наиболее непредсказуемым стилем игры в Бомбермэн была Мито. Она много тренировалась втайне от ребят, и ее движения в игре были богоподобны. Глен посмотрел на нее и пошел прочь. Он покинул гостиную и вернулся к себе в спальню, чтобы принести ребятам несколько одеял. Гоши пропел, заставив свой голос звучать по-идиотски:

— Ах, ты так нежен и заботлив, я влюбляюсь в тебя…

Глен бросил одеяла в его лицо.

— Укрой Мито.

— Ах, а если я лягу под одеялко вместе с ней, она рассердится?

— Почему бы тебе не попробовать?

— Хорошо! А как я укроюсь с ней одним одеялом на таком маленьком диване? Если я не помещусь и случайно коснусь ее тела, то она устроит мне настоящие проблемы…

Именно тогда голос Шиньи раздался из кухни:

— Глен.

— А?

— Что тебе принести: кока-колу или апельсиновый сок?

— Не заглядывай в чужой холодильник.

— Так что ты будешь пить?

— Мугитя.

— Я сказал: кола или апельсиновый сок?

— Почему только эти два варианта?

— Потому что поставить банку колы и упаковку сока обратно, после того как я уже взял их, причинит мне слишком много хлопот.

— Тогда я возьму то же, что и ты.

Гоши услышал их и сказал:

— Ах, Шинья-сама. Я тоже хотел бы апельсиновый сок…

Шинья простонал:

— Но я хочу колу!

Мито была разбужена шумом и открыла глаза.

— Как вы меня раздражаете, вы такие шумные… Что случилось? Уже так поздно, а вы, ребята, все еще так шумите… Погоди-ка, Гоши?! Почему ты спишь рядом со мной?!

— А? Ах, Мито-чан. Ты уже спала, и я подумал, что ты можешь простудиться…

С громким шлепком ладошка Мито отпечаталась на щеке Гоши, и он скатился с дивана. Какой идиот. Шинья спросил Mитo:

— Мито-чан, ты хочешь чего-нибудь выпить?

— Ах, Шинья-сама! Простите за все! Я принесу напитки, — Мито запаниковала и побежала на кухню. Она вырвала бутылку колы из рук Шиньи и налила ее в стакан. Она спросила Глена:

— А ты что будешь пить, Глен?

Тот кивнул и повторил:

— Мугитя.

Мито кивнула головой и мягко улыбнулась.

— Тогда я налью тебе чашку мугитя, — она взяла бутылку ячменного чая из холодильника. Гоши, который был за диваном, вернулся к жизни:

— Ах, тогда я буду апельсиновый…

— Ничего ты не получишь, потому что так подло подкрался ко мне.

Услышав ее раздраженный голос, даже подчиненные Глена, Шигурэ и Саюри, вышли из своих комнат. Шигурэ сказала:

— Даже если Глен-сама захотел пить среди ночи, у вас не было никакой необходимости оставаться здесь.

Саюри продолжила:

— Все бодрствуют, может, поедим?

Кажется, девочки хотели присоединиться к этой суматохе. Они даже предложили ужин. Если снова подадут карри, никто не захочет вернуться домой. Глен почувствовал раздражение, садясь на диван. Тем не менее, это было вроде тренировки. Время, когда было нечего делать. Время успокоить свое сердце. Время позволить себе двигаться вперед, не давая своим желаниям взять верх, что было, в определенной степени, эффективно в борьбе с демоном. Но Глен почти никогда не делал ничего подобного. Таким образом, он был немного смущен бездействием. Нет, здесь все должно быть именно так.

Все ребята здесь забывали о своем происхождении и фамилиях, с которыми родились. Все они выросли в конкурентной среде, их ждали суровые и строгие тренировки. Мир, в котором они должны были отличиться и выделиться среди всех, чтобы выжить. Таким образом, проводить время подобным образом, безусловно, не входило в привычный образ жизни. Ценности. Работоспособность. Победы и поражения. Даже если Глен был лучшим, он определенно не очень хорошо играл в видеоигры, ведь лишь идиот закатывал истерику из-за поражения или засиживался допоздна, чтобы играть Бомбермэна. Он не привык к этому. Даже если он не привык быть кому-то нужным…

— Я вовсе не несчастен, — пробормотал Глен. Шинья принес ему его напиток.

— Вот, Глен. Возьми это, — он передал ему стакан колы.

— Это мугитя?

Шинья радостно ответил:

— Другими словами, тебе просто нельзя пить кока-колу?

— Все-таки притащил ее? — Глен взял стакан с газировкой и выпил ее.

Ну, кола всегда была вкусной. Он чувствовал ее освежающее покалывание в горле. Его кровь насытилась сахаром, и Глен почувствовал, что его сердце обрело покой. Если бы он пил газировку каждый раз, мучаясь от жажды, он ощущал бы себя все еще живым благодаря нескольким глоткам. Все это было весело — игры, кока-кола… Если все закончится вот так, тогда он прекрасно проводит время. Он ощущал умиротворение и спокойствие. Если его история на этом закончится, тогда конец света, несомненно, будет весьма веселым. Если бы только это было так. Если бы. Тем не менее, мир был обречен.