Понять точно, что произошло, никто из присутствующих не мог. Но события продолжали развиваться. Поверхность Целни вдруг облепила стая гряземонстров. Но они, словно рассорившись, вступили друг с другом в бой. Одно их присутствие пробирало до костей — Нина сжала зубы.

Голос из терминала представился как Дельбоне. Представитель Грендана. Терминал рядом с Карианом передавал голос Фелли, а теперь оттуда заговорила эта женщина.

— Мы избавим вас от гряземонстров на поверхности, не извольте тревожиться.

Голос был безмятежный, старческий. Здесь он казался не к месту. Заставлял поневоле расслабиться. Да и сами слова несли успокоение. Военные Целни уже на пределе. Бой городов прервала серия боёв с гряземонстрами… появилось много раненых. О погибших пока не сообщалось, но часть тяжёлых ранений вполне может закончиться и так.

Спасены. Лица всех окружавших Кариана членов школьного совета изображали явное облегчение. Но у самого Кариана на лице читались противоречивые чувства. Да и у Нины. Цель пришедших связана со Свергнутым. Может, есть что-то ещё, но это неизвестно. Все действия их авангарда, Наёмников, были направлены на захват Свергнутого. Сейчас неизвестно, где он. Лишь недавно был в Нине. И куда-то пропал. Бросил её и, быть может, вселился в кого-то ещё. И что предпримет Грендан, если не найдёт искомого сразу? Или же, если Свергнутый в ком-то другом, и если этот другой студент Целни, что решит Кариан?

Но Дельбоне не касалась темы Свергнутого. Даже не намекала. Переговоры с Гренданом шли исключительно про зачистку гряземонстров, после чего Дельбоне ушла.

Кариан посмотрел на спроецированное психокинетиком изображение поверхности.

— Что-то происходит, — тихо сказал президент.

Он был прав. Но никто из собравшихся не мог сказать, что именно.

Он подозвал стоявшего за его спиной главу алхимического факультета. Здесь Нина увидела его впервые. Она знала имя. Но для неё оно не было связано с лицом.

— Это ведь те самые?

— Других вариантов нет. Зверь-стражи.

— Зверь-стражи? — склонила она голову, но тут же вспомнила.

Странное происшествие, в которое оказалась вовлечена Фелли. Задолго до поступления Нины алхимический факультет вёл исследование и разработку, которые затем прекратил. Проект «Зверь-страж». Нина тогда не успела. Так что своими глазами напавшее на Фелли чудовище не увидела.

Это которые? Впрочем, если они исполняют свою изначальную функцию, то это явно чудовища, похожие на червей. Они решительно, группой бросились на ещё одно чудовище, похожее на великана.

— Они хранились в неизвестном нам месте? В таком количестве?

— Исключено. Мы после недавних обвалов весь город проверили на тему живучести. Было бы такое место, мы бы заметили.

— Мы много чего не проверили. Под землёй настоящие лабиринты, — заговорили наперебой все члены школьного совета.

— Но для поддержания их жизнедеятельности нужны соответствующая техника и питание. И не заметить утечку… — прервался вдруг глава факультета. Судя по взгляду, он что-то придумал. — Кариан, я хочу кое-что проверить.

— Я бы тоже не отказался.

Они договорились о чём-то, понятном лишь им двоим.

— Но из убежища туда не пройти. Придётся выйти на поверхность.

— Пускай.

Он был парнем худым, даже хилым. Но взгляд горел, и ни малейшего страха перед вылазкой глава факультета не испытывал.

— Нужно сопровождение. Военные, психокинетик… лучше бы целый взвод, но вряд ли у нас хоть один в полном составе. Придётся отбирать, — бормотал Кариан, поправляя очки. — Свяжитесь с Вансом. Раз зачистку предоставим Грендану, в сопровождение можно набрать лучших.

Ванс явился тут же. С ним Горнео и Шанте. Кариан отвёл Ванса в сторону и стал объяснять.

— Живая? — заговорил Горнео, увидев Нину.

— Грендан пришёл.

— Что?

Его лоб был забинтован. Сочилась кровь. Взгляд удивлённый. Вряд ли притворялся.

— Что там со Свергнутым? Зачем он им так нужен?

— Подробностей сам не знаю. Но Свергнутый — это сила. Сила и нужна Грендану.

— То есть властям Грендана?

— Нет… Грендану, — тихо покачал головой Горнео. — И в Грендане об этом знает лишь группа людей. На самом деле об этом уже и Люкенсы не знают, так как не связаны с королевским домом. Я и в Свергнутого-то не верил. Считал это чьими-то сказками.

За его спиной продолжали говорить Кариан с Вансом. Кажется, немного спорили. Значит, на решение уйдёт ещё время.

— Зачем? Зачем электронному духу Свергнутый? Целни вот его будто отталкивает.

— Затем, что Грендан тоже Свергнутый.

— Как это?

Сперва Нина не поняла. Посмотрела в лицо Горнео. Он явно не шутил.

— Ведёт себя так, как не ведёт обычный город. Никогда всерьёз не задумывалась, почему? Нет, вряд ли. Я задумывался. Но получался бред, и я прекращал. Но в итоге есть факт. Грендан — Свергнутый.

Да, она вспомнила. В Маиасе, когда встретила Савариса. Что-то случилось с Лирин. А после явился он. Что он сказал? Точно…

— Истинная Воля…

Вот что сказал.

— У Грендана, помимо электронного духа, есть другая воля?

— Говорят, есть. Об этом тоже, кроме королевских семей, знаю лишь я. Потому что лишь Люкенсы сохранили в роду традиции первых Обладателей.

Это не звучало как хвастовство. Впрочем, если бы им и было, с чего бы всё так запросто разглашать? Вот что беспокоило больше.

— Я военный Целни. Может, потом и вернусь в Грендан, но сейчас так, — процедил Горнео, будто прочтя мысли Нины. — И если Грендан задумает что-то против Целни, я встану на защиту. Хоть я, возможно, и в противники им не гожусь.

В его голосе появилась горечь. Но лишь на секунду.

— Ноа!

Горнео вдруг откинулся назад.

Стоявшая поодаль Шанте прыгнула ему на голову. Сжала шею ногами, схватилась за короткие светлые волосы.

— Не боись! Я всех положу!

— Как у тебя всё просто.

— А я не люблю, когда сложно. Победить врагов. Этого хватит.

От бодрых слов Шанте взгляд Нины смягчился. Смущённый Горнео с забавным видом что-то пробормотал.

Кариан с Вансом договорились. Сопровождение выведет Кариана с главой алхимического факультета из убежища на поверхность и двинется к цели. В сопровождение выбрали и Нину. Ещё Шарнида с Горнео, Шанте. Ванс на случай непредвиденных обстоятельств остался в убежище.

— И всё?

Всего четверо. Слишком мало, чтобы вести ключевые фигуры школьного совета через опасный район.

— Из командиров лишь вы двое сохранили боеспособность.

— Печально.

Горькая правда. Не заговори Шарнид, Нина издала бы потрясённый возглас. Она проглотила рвущийся из горла звук. Положение чрезвычайное. Незачем изумляться каждой новости.

— Хочу, чтобы те, кого отправили на отдых, отдыхали. Вряд ли ради того, что мы идём проверить, стоит рвать жилы.

Видимо, это и вызвало разногласия. Ванс смотрел, как всегда, хмуро. Сейчас даже цвет лица недобрый. Ведь отряд во главе с Вансом останавливал первых личинок. Так он и прошёл всё сражение, осуществляя руководство оттуда. Он-то, наверное, вымотан так, что сон ему просто необходим.

Нина успела обработать болевшие запястья. Боль не прошла до конца, но смягчилась до степени, при которой можно не обращать внимания. Горнео и Шанте не обошлись без бинтов. Один Шарнид на первый взгляд казался совсем здоровым, но глаза покраснели. Видимо, снайперская стрельба всерьёз нагружала глазные нервы. Шарнид уже постоянно капал глазные капли, потирал виски и глаза.

— Безопасный маршрут прокладывается? — спросил он, глядя в потолок — видимо, капли щипали.

Психокинетик сделал из подвешенного экрана карту.

— Выйдете из E1, — стал объяснять Ванс. — До точки далековато, но там минимум гряземонстров. Мы предполагаем, что обнаружить могут с помощью обоняния, так что психокинетик выставит повсюду магнитный барьер, что позволит в какой-то степени сдерживать воздушные потоки. Но на визуальное обнаружение это не повлияет.

— Придётся ходить очень аккуратно, — полушутя сказал Шарнид, и Ванс кивнул.

— Именно. Лучше всего, если вас не заметят. Мы не знаем силы врага. Не знаем, одолеют ли их четверо раненых юнцов. А если бой затянется, придут другие. Чудовища пожирают друг друга. Эту сумятицу надо использовать по полной. Я обозначу маршрут.

— Может, дождаться подкреплений из Грендана? — спросил Горнео.

Ответил не Ванс, а Кариан:

— Мы не знаем точно их цели. К тому же, с нашей проблемой гадать нельзя. Может так повернуться, что и с Целни что-то случится.

— Вы про электронного духа? — уточнил Горнео.

— Конечно, — спокойно кивнул Кариан.

Услышав, что что-то случится с Целни, напряглась и Нина. Она не знала, чего хочет Кариан. Но пропустить мимо ушей проблемы электронного духа не могла.

— Вот предварительный маршрут. Пусть запомнит каждый. Запомнили? Тогда вперёд, — скомандовал Ванс, и они двинулись.

Пошли по коридору убежища. Там их застигли вкусные запахи. Столовая убежища. Она кишела людьми. В основном девушками. Готовили для военных. Нина слышала, что в убежище почти вся пища консервированная. Но сейчас не только на кухне, но и на столах для посетителей стояли переносные плиты, на которых готовили множество людей.

— По возможности делаем горячую еду, поднимает дух, — пояснил Кариан.

В столовой Нина увидела Лирин. Та тоже заметила Нину.

Надо же, подумала она. Лирин подошла. Она явно колебалась. Вид у неё был мрачный. Это не значит, что она тут ото всех пряталась. Но Нина беспокоилась.

— Вы куда?

— На задание, — без подробностей ответила она, и Лирин окинула их взглядом.

— Подожди секунду.

Она ушла в столовую и вернулась с большим подносом.

— Не можешь нормально сесть, хоть на ходу поешь.

На подносе лежали сэндвичи и стоял бумажный стаканчик с супом.

— Спасительница.

Нина не чувствовала голода, но вдруг поняла, что давно не ела. Она с благодарностью приняла еду.

— Ты как? — спросила Нина.

— Ничего, — улыбнулась Лирин. — У меня всё хорошо.

Но что-то зацепило. Нина уловила нечто хорошо знакомое. Наигранность. Но ведь и обстановка такая. Хочет выглядеть весёлой, даже если самой невесело, всех подбодрить. Может, отсюда и такая улыбка.

Но на расспросы времени не оставалось. Горнео тихо поторапливал. Нина двинулась, неся предложенную еду.

— Лирин, если глаз болит, покажись врачу.

Девушка изумлённо взглянула на Нину. Но зажмуренный глаз не открыла. Она надеялась, что это не очень серьёзно — останавливаться не стала.

Лирин не спросила про Лейфона. Даже беспокойства за него не проявила, что странно. Верит в него, предположила Нина, и в груди кольнуло. А сама-то что, ничего не сказала.

Она попробовала суп. Тепло разлилось по телу.

***

Они покинули вход, и ноздри ощутили другой воздух. Разница с фильтрованным воздухом убежища оказалась разительной. Это даже не «песочный» воздух боя с личинками.

Небо успело превратиться в ночное. Звёзд не было. Луны тоже. Будто всё заволокли плотные облака. Почти всё надземное электричество отключили, освещения не было. Лишь аварийные фонари местами тускло светили вдоль дороги, очерчивая границу мрака.

Отовсюду доносились звуки. Вой гряземонстров. Но пока далеко. Они пришли с неба, но новых вроде не прибывало. И гораздо более резкий, отчётливый звук накрывал весь город. Ритмичная пульсация и сулила надежду, и внушала зловещие предчувствия. Топот Грендана.

— Поспешим, — двинулся вперёд глава алхимического факультета.

Горнео и Шанте шли впереди, сопровождаемые в середине, Нина с Шарнидом замыкали. Это позволяло задействовать ночное зрение Шанте. Ведь ей не нужен свет, чтобы видеть. Обстоятельства, в которых она росла, дали такую способность. Горнео задавал путь, полагаясь на свет аварийных фонарей. А она следила, чтобы никто не приблизился.

Пока изменений в маршрут не вносилось. Возможно, помогла идея Ванса — сдерживать воздушные потоки магнитным барьером.

Нина тоже напряжённо смотрела по сторонам. Следил и Шарнид. Приближения кого-либо не ощущалось.

Что вообще происходит? Куда они идут, что за события разворачиваются вокруг города? Ситуация явно из ряда вон выходящая. Это всё, что понимала Нина. И чувствовала, что пока она не понимает, процессы идут. Как эта темнота. В этом освещении, в едва различимой реальности, они должны маневрировать в поисках выхода из нелёгкого положения. Происходит нечто крупное. Может ли Целни выжить в этом потоке? Тревоги всегда сводились к этому вопросу. Что со Свергнутым? Грендан уничтожит гряземонстров и уйдёт? Или будет упорно преследовать Свергнутого? Когда выяснится, что он неизвестно где, что они предпримут?

Тогда Нине, возможно, придётся предложить себя. Так она думала. Если у них нет способа обнаруживать Свергнутого, то можно их ввести в заблуждение. Что будет, когда обман вскроется? Об этом лучше не думать.

— О чём-то мрачном, поди, думаешь?

Шарнид заговорил тихим голосом.

— Ты ж человек простой. На роже всё написано, — шепнул он удивлённой Нине, не забывая следить за окрестностями. — Себя взамен, да? Брось. Никого ты этим не осчастливишь.

— Но ведь…

— Лейфон дел натворит.

— С чего бы это? — растерялась она. — Он лучше всех знает Грендан, уж он-то не должен.

— Ты бы видела его, когда ты исчезла. Тогда б хоть немного дошло.

Он говорил о её пребывании в Маиасе. Она вспомнила, как вернулась. Посмотрела на Кариана. Сзади было заметно, что он занят тем, чтобы не отстать от Горнео, и не вслушивается в разговор.

Кариан тогда сказал. Она сделала Лейфона прежним. Так и сказал. У него, как военного, нет цели, причины сражаться он доверил ей. А Кариан считал, что так нельзя. И наверное, считает до сих пор. Сражаться, потому что военный. Эта естественная для Нины, для военного причина с Лейфоном не работает. Он слишком сильный. И среда, в которой он родился, слишком особенная. Тех, кого он хотел защитить — и защищал — он ради них же самих и предал, после чего был брошен. И что Нина — снова отправила его в бой? Она постоянно себя так спрашивала, и каждый раз соглашалась. Не могла иначе. Проще говоря, не могла без силы Лейфона.

— Да, он до отвращения первоклассный военный. И это мягко говоря. Вечно рассеянный, но в бою практичен. Только вот в боях он не разборчив. Если задастся целью — бросится, наверное, и в проигрышную схватку. Так мне кажется.

— Ну вряд ли. Должен ведь понимать.

Во время тренировок он и правда другой. Нет, просто, когда речь о Военном Искусстве, он проницателен, холоден. Кажется даже неприятным. Слабого прямо зовёт слабым. Так жесток путь, которым он прошёл. Получил Небесный Клинок в десять лет. И с тех пор, нет, даже ещё раньше, бился с гряземонстрами. Чем занималась Нина до десятилетнего возраста? Ей и дайта не давали. А Лейфон тогда уже ходил в бой — вот жестокая, безумная реальность, которую осознала Нина.

Чтобы такой Лейфон глупо повёл себя в бою? Не верится. Но Шарнид, похоже, считал иначе.

— А тебе не приходило в голову, что будь он такой мудрец, то и здесь бы не оказался? — прошептал он, вздыхая.

Возразить было нечего. Лейфон сражался за приют. Казалось бы, на его содержание вознаграждения военного хватало с избытком, но Лейфон этим не удовлетворился. Он хотел помочь всем сиротам Грендана. Ради этого пошёл на подпольные бои и был разоблачён.

Лейфона считали героем, а он таковым не оказался. Сироты чувствовали себя преданными, и Нина не могла их винить. Быть может, она чувствовала то же.

Возможно, Шарнид прав, и есть другие решения. Не принципиальная позиция, о которой раньше говорила Нина, а практичный, грамотный подход.

Лейфон сказал, что хотел убить, но не убил. Была возможность убить того, кто раскрыл проступок Лейфона, но он не смог. Что-то его остановило. Нина предполагала, что он тогда почувствовал взгляды сирот — видевших в нём героя. В тени он бы, может, и справился. А перед множеством людей, залитый солнечным светом, наверное, не смог.

Есть в Лейфоне какая-то неуклюжесть. Так считала и Нина.

— Он же на тебя похож. Может делать лишь то, во что поверит. Не думает о том, что это ошибка, или что сделает хуже. А если и думает, то не делает выводов. Вряд ли ему есть дело, что расклад не в его пользу.

— Не думаю, что он из-за меня на такое пойдёт. К тому же, если я прикажу не вмешиваться…

— Будет очень наивно с твоей стороны думать, что он послушает.

Она замолчала. В основном потому, что сопровождаемые начали отдаляться. Дальнейший разговор заставил бы копаться глубоко внутри себя. Обстановка к этому не располагала. Шарнид, видимо, тоже понял и не стал продолжать.

Они продвигались ещё какое-то время. С гряземонстрами не сталкивались. Но послышались звуки боёв. Шаги Грендана тоже со временем становились всё громче. Раздавались они по ту сторону школьного совета. Отсюда вряд ли можно было что-то увидеть, но создавалось отчётливое впечатление, что там небо темнее.

Группа приближалась к зданию школьного совета по большой дуге. Звуки раздавались уже совсем рядом. Неприятно осознавать, но источник в опасной близости. Кариан выглядел бледным. Лишь глава алхимического факультета будто ничего и не заметил. Он просто стремительным шагом двигался к цели. Похоже, раздражался, что нельзя пройти напрямую. Из темноты выплыла башня с часами, своего рода символ здания школьного совета. Циферблат светился. Ориентир в любое время суток — его не отключали. Двигаясь в сторону башни, они вступили на лесную дорогу.

Перед тропой, идущей вглубь леса, Шанте остановилась. Широкий проход среди деревьев, хоть и скрытый сухой травой. Где-то там должно быть здание, в котором Фелли пережила своё приключение.

Шанте вдруг приготовила копьё, пригнулась и посмотрела за спину Нины.

«Один приближается», — с запозданием сообщил психокинетик.

Их застали врасплох. Приближалась огромная тень, сопровождаемая жутким треском падающих деревьев.

— И сюда добрались, — цокнул языком Кариан.

— Нина, вы с президентом. Мы с Шанте задержим, — встал Горнео лицом к приближающемуся шуму.

Шанте встала рядом с копьём наизготовку. Кэй вспыхнула красным и выстрелила. Напоминало сгусток пламени.

— Но вы…

— Некогда обсуждать. Марш.

Глава факультета уже бежал к разрушенному зданию. Кариан звал Нину.

— Выживите только.

— Нас так не возьмёшь, — раздался ответ, и она поспешила за Карианом.

Лес содрогался от рёва. Деревья валились одно за другим. Эхо разнесло боевой клич Шанте. Взрывы внешней кэй не прекращались. Нина, не оборачиваясь, спешила за скрывшимися в здании гражданскими. Шарнид сел у входа со снайперской винтовкой, прикрывая. Поддержать огнём. Мысль на секунду возникла, но команды Нина не дала. Нельзя привлекать внимания. Шарнид, видимо, тоже понимал, и спускового крючка не трогал.

Шарнид вошёл сразу за ней. Внутри было темно. Но Кариан с его спутником шли уверенно — похоже, знали дорогу. Психокинетик тоже не извещал о каких-либо здешних угрозах. Но они на ходу внимательно смотрели по сторонам.

Наконец, дошли до конца здания. Глава факультета пошарил тонкой рукой по стене, и она открылась внутрь.

— Потайной ход? — коротко присвистнул Шарнид.

— Здесь секретная лаборатория, — объяснил Кариан.

— Ничего себе, — попыталась вглядеться Нина.

Но света вообще не было, кромешная тьма ничего не позволила разглядеть.

— В ней изучали один побочный результат проекта «Зверь-страж». Город никогда не прекращал исследований. Но до сих пор не получил ответов.

Кариан нырнул в темноту следом за главой факультета. Нина пошла за ними. Темнота здесь казалась жидкой. Стоило переступить порог, как почувствовалось лёгкое сопротивление. И почудилось, что дышать чуть труднее. Может, воздух спёртый, подумала Нина. Но чувствовала, что дело не в этом.

Темнота. Она переполнила Целни. Гряземонстры захватили поверхность. Загадочные существа дали им бой. И совсем близко подошёл Грендан. И до сих пор Нина ощущала в этой темноте давящее присутствие их всех. Темнота, в которой всё иначе.

Тимиморё — демоны лесов и гор. Вспомнилось это слово. Много видов тьмы нависает над Целни. Но здешняя тьма живёт в городе с давних пор. Что же здесь обитает?

Наконец, что-то разогнало тьму. Бледный зеленоватый свет. Казалось, тьма стремится приблизиться к источнику света, но не удаётся. Она живая? Эта тьма? Мысль заставила поёжиться.

Свет исходил от большой стеклянной трубы. Она была заполнена жидкостью. Жидкость и испускала зелёное свечение. Труба напоминала медицинскую капсулу для содержания тяжёлораненых. Впрочем, похоже, так и использовалась.

Нина сделала ещё шаг. Глава факультета стоял неподвижно и тоже не говорил ни слова. Из-за него было почти не видно капсулу. Пришлось шагнуть вбок, чтобы увидеть всю картину.

— Что это? — только и смогла промолвить Нина.

Кариан тоже молчал. Увидев такое, даже Шарнид не стал отпускать своих обычных шуточек.

Она была слишком красива. Девушка. Спящая девушка. Спящая девушка с чёрными волосами и белой кожей. Девушка по-прежнему спала. Обнажённая. Почти всю её скрывала зелёная жидкость. Но даже наполовину скрытая, её красота лишала дара речи.

— Жива. Жива, — сухо рассмеялся глава факультета.

Он казался одержимым. Нина не смотрела на него, опасаясь почувствовать омерзение.

— Президент, это же…

Эксперименты над девушкой. Выглядело всё именно так.

— В ходе работ над проектом «Зверь-страж» неудачный эксперимент кончился мощным взрывом. Это факт.

Нина посмотрела на Кариана. Ей это как-то удалось. Даже оторвать взгляд от девушки казалось тяжёлой задачей.

— В документах значится, что взрыв серьёзно повредил подземную энергетическую сеть. Но вместо того, чтобы разбушеваться, вся энергия осталась в этой точке и приняла такую форму.

— И она…

— Часть Целни, электронного духа. Так заключили тогдашние исследователи с алхимического факультета. Но она спит. А ещё у неё есть плоть. Но клеточная структура не как у обычных людей. Пришли к выводу, что это высокоуровневый электромагнитный барьер, но детали неясны.

— Она часть Целни?

То есть она тоже Целни? Но внешне не очень похожа. Однако беспокоила одна вещь. Нина вспомнила. При словах о части Целни снова всплыл этот вопрос. Перед бегством Фальнира его электронный дух общался с ней. Неизвестно о чём. Они о чём-то договорились, и она внешне повзрослела. Вряд ли есть человек, понимающий жизнь электронных духов. Даже Нина не понимала, а она росла в Шнайбеле — там, где они рождаются. Она не знала, кончается ли взросление духа с обретением города. Не знала даже, каким образом рождённый Шнайбель электронный дух рождает город. Но предполагала. Предполагала, что означает вырастание маленькой девочки. Либо следующий шаг в процессе взросления, либо попытку восстановить некогда утерянный облик. Если второе, получалось, что это и есть утерянная часть. Но ведь, но ведь…

Нина снова посмотрела на девушку в капсуле и испытала нечто вроде головокружения. Что-то билось в глубинах памяти. Нина будто уже где-то видела девушку. Наверное, просто дежа вю. Но ощущение это никак не уходило. Загадка. Ах да, Маиас. Для Нины все загадки вели к происшествию в Маиасе. Оно случилось после странного знакомства с Диком, и часть его судьбы зацепила её. И оно сказывалось на её судьбе. Нина до сих пор не понимала, как именно. Внутри неё тьма. Но она, возможно, из той же серии, что окутывает Целни.

Видела ли Нина это же в Маиасе? Было ли такое и там? Вряд ли. Почудилось? Но название не выходило из головы. Там всё-таки было что-то загадочное. Вспомни. Из спешно перебираемой коллекции словно выпало несколько воспоминаний. Уж не среди выпавших ли?

Лирин. Резко всплыло это имя. В Маиасе она в сопровождении Нины несла духа в отделение центрального механизма. Помешал Волколикий. Наполовину обездвиженная буйным Свергнутым Нина оказалась на грани гибели. Откуда пришло спасение? Что усмирило Свергнутого? Что-то за спиной Лирин. Нечто, чего не увидеть при всём желании. Должно быть, это то, что Саварис назвал Истинной Волей. Но почему Нина вспомнила это, придя сюда? Из-за разговора с Горнео в убежище? Оттого, что очень хотелось связать всё воедино? Она не могла избавиться от ощущения, что то, тогдашнее невидимое, здесь.

— Что?

Это воскликнул глава факультета. Возглас привёл её в чувство. Она перехватила хлысты, ожидая схватки. Но сюда не доносились даже звуки от Горнео и Шанте — они, наверное, ещё дрались снаружи.

Что-то происходило с капсулой. Глава факультета смотрел на установленную сбоку шкалу. Он так к ней прильнул, что чуть лбом не стукнулся. Нина не знала, что означают перемены на шкале. Но, судя по реакции главы, происходило что-то невиданное. С бурлением снизу всплыло несколько крупных пузырей.

Девушка открыла глаза.

— Проснулась. Неужели… — шептал Кариан.

Глава факультета трясся, не в силах вымолвить ни слова.

Она шевельнула рукой. Преодолела сопротивление жидкости и коснулась капсулы. Через секунду весь свет погас. Но лишь на мгновение, после чего зелёный свет разлился вновь.

Девушки в капсуле не стало. Глава факультета взвизгнул. Откинулся назад — и упал. У пытавшегося его подхватить Кариана тоже подкосились ноги. Колени подогнулись, и он рухнул. Так же сзади упал и Шарнид. С Ниной же ничего не произошло.

— Всё-таки у оригинального тела состояние лучше. Ну и ты тут кстати оказалась. Всё-таки тень — это тень. Так людьми не подвигаешь. Чистая голова нужна.

Откуда голос? Она обернулась. Шарнид лежал. Дальше тьма. Затаилась, отогнанная зелёным светом. В её глубине белело лицо.

— Здравствуйте, барышня.

Там стояла девушка.

— Кто ты?

— Нильфилия, так меня звали. Прежде. Теперь звать некому. Но другого имени нет, так что пусть будет Нильфилия, — сказала она, будто разговор забавлял. Её слова будто затягивали Нину. — А тебя как звать?

— Нина.

Напряги волю. Она мысленно прикрикнула на себя. Казалось, стоит расслабиться, и окажешься во власти девушки. Эта красота опасна. Так подумала Нина. От того, что девушка открыла глаза и стала так непринуждённо себя вести, её красота словно возросла.

Нильфилия не была голой. Похоже, она в чёрном. Девушка приблизилась. Юбка колыхнулась — казалось, покачнулась сама тьма. Подземный толчок чуть тряхнул помещение. Нильфилия посмотрела вверх.

— Привлечённый тенью, наконец-то явился, — прошептала она.

***

Великан заметил. Органы чувств на груди моргнули, лицо, на котором был только рот, обратилось вверх, будто изображая человеческую реакцию.

В темноте плыл большой шар.

Заметил. Или почуял. И сделал движение, чтобы удостовериться. И это всё, что великан успел сделать.

В следующую секунду шар ударился в его грудь. Шок пробежал по державшему человеческую форму скелету, и тот рассыпался. Раскрошившая скелет волна прошлась и по плоти, тело покрылось трещинами. Отлетевший великан упал.

Шар со множеством шипов крепился к цепи. Цепь тянулась по воздуху к огромному, возвышающемуся за пределами города силуэту.

Железный шар. Его натянутая цепь дрогнула. Гулкий звук сотряс поверхность Целни. А через секунду рядом с шаром оказалась гигантская фигура. Она была меньше великана. Но по человеческим меркам этот мужчина был невероятно большим. В Целни великанами считались Ванс и Горнео, но с этим человеком не могли сравниться даже они. Жуймэй Гарант Мекринг. Так звали гиганта.

— Аа? — недовольно сморщил он лоб, глядя на придавленного шаром великана — у того отовсюду сочилась жидкость.

Великаны собрались, привлечённые грохотом. Но Жуймэй на них не смотрел.

— Это что? Хлюпики. С таким важным видом про ад вещали, неужто Её Величество ошиблись? Спросонья, может? Впрочем, когда она вела себя здраво?

Под шаром зашевелился великан. Начал восстанавливаться. Тот удар его не прикончил. Но Жуймэй не двигался.

— Трата времени, не нужен я здесь. Может пусть Кальван, рожа смазливая, тут всё сам разгребает?

Он неспешно поднял ногу. И поставил на грудь пытавшегося вырваться из-под шара великана. С виду даже силы особой не приложил. Но массивная грудь великана провалилась. Органы чувств издали звон бьющегося стекла. Великан лишь раз резко дёрнулся и на этом затих.

— Лежать, насекомое.

Жуймэй вдобавок раздавил лицо с пастью.

— Не видишь, я говорю? Слушай, да? Хорошо слушай, да? Раз нет мозгов рыдать и прощения просить, так слушай молча. Да? — ровным голосом разговаривал он с неподвижным великаном.

Видимо удовлетворившись его неподвижностью, Жуймэй дёрнул зажатую в руке цепь. Шар поднялся. Цепь сократилась и повисла на плече.

— Нельзя тебе, начальник, тут свирепствовать, — пробормотал Тройатт чуть в отдалении.

Момента его высадки в Целни не заметили даже окружавшие Жуймэя великаны. Тройатт просто вдруг появился в их кольце.

Оба не носили доспехов. Если бой в городе, доспехи не нужны. Так они считали. Даже против гряземонстров. Если бой не во внешнем мире, доспехи тоже мешают. Одежда недостаточно прочна для их кэй и движений, хоть и не в такой степени, как у Каунтии.

— Это школьный город, слышь? Сюда съехались беззащитные юноши и девушки. К тому же из-за всего этого они сейчас трепещут в убежище. Надо их спасать.

— До юношей-то тебе дела нет, — сплюнул в ответ Жуймэй.

— Конечно нет, начальник. Мужчина, само собой, с любой угрозой должен справляться своими силами. А женщина, само собой, должна настоящему мужчине это позволять. Проще говоря, мне. Тройатту! — повысил голос Тройатт и поднял руку. Рука сжимала дайт в форме жезла. — Для начала разгоним тьму над городом. Слишком тут темно для моего пребывания!

Тинкл-тинкл… лайт ап.

Глупец глупости бормочет, подумал Жуймэй. Всё равно Тройатту, как что называть. Меняет имена приёмов под настроение. Да, в прошлый раз на памяти Жуймэя этот назывался Ваирокана[1].

Поднятая рука. Сжатый жезл. На продолжении образованной ими линии над городом резко вспыхнул свет. Огромный шар. Он испускал свет, озаряя весь Целни. Тьма вокруг Обладателей рассеялась. Стало светло, как днём. Во всём городе, конечно, так ярко не стало, но даже на ободе должно было создаться впечатление утра.

— Свети. На меня больше всех! — возбуждённо кричал Тройатт.

Словно подталкиваемые этим светом, великаны двинулись. На Жуймэя и на Тройатта — который, раскинув руки, подставлял себя свету. Жуймэй небрежно махнул рукой с железным шаром. Шар полетел. Попал в великана и снёс верхнюю часть тела. Полетел дальше по прямой, взрывая ещё нескольких, стоявших за первым, и напоследок придавил ещё одного. Остальные воспользовались моментом и сдавили кольцо вокруг здоровяка. Обнажили клыки, занесли оружие и набросились.

Жуймэй не паниковал. И даже не пытался вернуть шар. Вытянул свободную руку к ближайшему великану. Приложил к груди. Вцепился пальцами в плоть. Напрягся, бесцеремонно поднимая его в воздух, и блокировал телом опускавшиеся клинки.

Из большого рта поднятого великана донеслось рычание. Он выгнулся. Руки и ноги вытянулись немыслимым образом. Тело разбухло. И лопнуло. Взорвалось. Окружавших великанов просто смело. Внешняя кэй, Взрывающая Ладонь.

Дым тут же рассеялся. На ногах остался лишь Жуймэй. На нём не было ни царапины, ни ожога. Он как ни в чём не бывало принял железный шар обратно.

Тройатта тоже окружали великаны. И он тоже не сдвинулся. Раскинув руки, он ловил свет лично созданного солнца. Топот приближающихся шагов тряс землю. Тройатт не двигался. Но наблюдатель заметил бы странное.

Через секунду великаны разом побагровели. И загорелись. Внезапно часть тела — плечо, грудь, голова… одна из этих частей вспыхивала, мгновенно расплавлялась, и жар превращал великана в комок пламени.

На множестве участков между Тройаттом и солнечным шаром над ним происходило странное искажение пейзажа. Превращённая кэй создала там атмосферные линзы под нужным углом к приближающимся великанам, и солнечный свет фокусировался на них. Будь это свет обычного солнца, размера линз не хватило бы, чтобы мгновенно создать такой нагрев, да ещё и на множестве участков. Но в этом свете сосредоточилась кэй-сила Тройатта. Огромная разрушительная энергия. Именно её фокусировка делала такое возможным.

Линз насчитывалось больше десятка. К Тройатту с разных сторон подобралось пятьдесят великанов. Уже целая стая. Столько же у Жуймэя, по соседству. Они сгорали один за другим. Сгорали мгновенно. Сгорал один, и тут же вспыхивал другой. Не так много времени понадобилось, чтобы создать море огня.

— Как же бесит, — крикнул Жуймэй, разбивая голову великану. — Дали бы весь город снести, за секунду управились бы.

— Начальник, мы ж так злодеями станем, — рассмеялся Тройатт, поправляя солнцезащитные очки. — Мда, слабее старых особей, но сильнее самцов. Чудная незавершённость. Числом страшны, видимо? Для студентов-военных один самец-то беда, а с этими и вовсе не управятся.

— Здесь же Лейфон. Где сопляк шляется?

— Его Саварис, поди, задирает. Тоже не видно.

— Малышня, — процедил Жуймэй и стал осматривать город.

Очертаниями залитый светом тройаттова солнца Целни слегка отличался от Грендана. В Грендане много домов попроще. Целни же был каким-то менее однообразным. Причина в том, что приезжающие студенты привносили культуры разных городов — что Жуймэя не особо впечатляло.

— Так и раздолбал бы весь город.

— Терпение, начальник.

Пока они спорили, снова явились великаны. Возможно, ими кишел весь город. Выходит, больше десятка тысяч? Дельбоне не дала точной численности. Возможно, знала, но королева решила не сообщать. Не хотят пугать цифрами? Жуймэя такое предположение злило. Однако сюда отправили лишь его с Тройаттом. Линтенс и Бармелин будут позже, но с другой задачей. То есть было решено, что Жуймэй и Тройатт управятся со здешним противником? Но другие Обладатели стоят наготове в точке стыка. Там ожидаются проблемы? Это злит ещё больше.

— Снесу. Снесу, снесу, всё разнесу, — зашагал Жуймэй к великанам, снова взвалив шар на плечо.

— Я тогда займусь теми, кого пропустишь.

— А они будут?

— Точность не твой конёк, начальник.

Да уж, подумал Жуймэй. В его стиле скорее взорвать город. С этой мыслью Жуймэй запустил шар в стаю великанов.

***

Стояла ночь, но было светло.

Знакомое зрелище. Лейфон приземлился, вспоминая. Встал на ободе Целни. Запустение просто кожей чувствовалось. По спине пробежал холодок.

Лэндроллер таки дотянул. Лейфон полагал, что сражение уже кончилось. И что началось новое — Грендан пристыковался. Но случилось иначе. Что-то случилось иначе. Не витало в воздухе того изнеможения, какое бывает по окончании боя, когда ждёшь серии новых.

— Фелли, — обратился Лейфон к терминалу, наблюдая за стоящим впереди человеком.

Саварис ждал. Ничто в нём не выдавало замешательства — быть может, знал, что происходит.

«Вот что случилось после уничтожения изначального гряземонстра…»

Фелли изложила ход событий до настоящего момента. А там было чему удивляться. Внезапное сошествие с неба. О таком Лейфон в жизни не слышал. Он внимал, не отрывая глаз от Савариса.

Она рассказывала дальше. О представительнице Грендана. О терминале-бабочке. Дельбоне. Лейфон сразу так подумал. Произнесла это имя и Фелли. Число личных встреч с Дельбоне можно было пересчитать по пальцам, но старуха она непростая. Говорит всегда в одной манере. Но антипатии как таковой не вызывает. Непростая — лишь так можно охарактеризовать эту женщину.

Грендан изничтожит этих гряземонстров. Не исключено. Беспокоил вопрос, почему Грендан здесь. Ему не должно быть дела до школьного города. Больше всего удивляло, что Грендан оказался в такой близости. Лейфон по дороге в Целни сменил множество хоробусов. Захотелось спросить, ну и зачем он так мучился?

Цель Грендана — Свергнутый. Стоявший напротив Саварис ясно дал это понять.

— Как командир?

— В порядке. Сейчас с братом на каком-то задании.

И Фелли сообщила, что Свергнутый, видимо, покинул Нину. Хотелось спросить, каким это образом — но времени на подробные расспросы, кажется, не оставалось. Лучше просто принять факты.

Лейфон начал задавать следующий вопрос, но слова повисли в воздухе. Время ли сейчас о таком спрашивать?

«У Лирин-сан тоже всё хорошо».

Но Фелли словно поняла, о чём думает Лейфон. Стало немного неловко, однако он не мог позволить себе задержаться на этой неловкости даже на секунду.

— Ну что, понял расклад, наконец?

Потому что Саварис заговорил. Он не занимал стойки. Стоял как обычно — но с явно боевым настроем. Травмированной правой рукой, похоже, работать ещё не мог.

— У командира больше нет Свергнутого.

Но Лейфону не лучше. Лишился оружия. Под рукой только лёгкий адамантовый дайт. Лейфон сменил оружие на катану и, начиная с боя с Фальниром, имел возможность хоть немного освежить стиль Сайхарденов — и это сейчас очень кстати.

— Уу, — ничуть не смутился Саварис. — Но Свергнутый же не оставит без внимания бедственное положение города? А значит, рано или поздно в кого-нибудь вселится.

— Грендан пришёл.

— Верно. Этого даже я не ожидал. Они могут не доверять, что я справлюсь, но на движение самого города это не повлияло бы. Должна быть иная причина.

— Небесные Клинки с ними разделаются.

Внимание обоих на секунду обратилось к огромному светилу, превратившему ночь в день. Над Целни вознесся светящийся шар. Лейфон его помнил. Превращённая кэй Тройатта. Выходит, он здесь? Человек неприятный, но эта его фантасмагория идеальна для оборонительных городских боёв.

— Проблема, да. Но ещё кое-кто создаст проблему иного рода.

И действительно, ощутилась ещё одна кэй. Свирепая.

— Жуймэй…

Худший вариант. О чём думала королева? Как можно было задействовать Жуймэя в городском бою? На это и намекнул Саварис. Мелкие стычки утомят Жуймэя, он попытается решить всё одним ударом и разрушит город. Приемлема ли такого рода угроза для Свергнутого? Нет… Не станет ли сама Целни Свергнутым? Не этого ли добивается Грендан? Если Целни разрушат, а жители погибнут, как поступит Свергнутый? Разве не отправится на поиски нового места, с живыми военными? А Грендан совсем рядом.

— Я Грендан покинул давно и не знаю, что там Её Величество надумали…

Саварис улыбался. Как всегда. Но сейчас его вид бесил.

— Ну, что делать будем? Я на твоём пути. А Жуймэй через какое-то время может сорваться.

Ситуация веселила Савариса. Он загнал Лейфона в угол, хотел битвы всерьёз.

— Затянули мы с прелюдией. Не время ли для главного выступления?

Саварис поднял левый кулак. Правая рука висела. Видимо, травма не позволяла задействовать. Или же такая стойка — обман.

— Это лишь твоя прихоть.

— Конечно. Но ты сделаешь по-моему. Ведь на тебе жизни людей Целни.

Лейфон вздрогнул. От одной мысли затошнило. Нервы. Когда он только прибыл в Целни, то взялся за меч лишь со слабым осознанием этого факта. Но уже тогда было кого защищать. Семнадцатый взвод во главе с Ниной, Мэйшэн, Мифи и прочих. Тех, кто его, Лейфона, звал другом. Они заменили ему приют Грендана. А главное, врагами были лишь стая личинок да самка. Лейфон знал, что справится и без Небесного Клинка. А сейчас?

Грендан. Название давило. Лейфон даже в недавнем бою со старой особью дошёл до отчаяния. Теперь же расклад сил известен. Десять с лишним человек, равных по силе Лейфону с Небесным Клинком — или превосходящих. Бесчисленное число ветеранов-военных.

И главное — если этого вдруг покажется мало — на вершине этой пирамиды стоит непревзойдённая королева. Ту старую особь убил загадочный луч. Явно дело рук королевы.

— Тяжеловато для одного, — сочувственно произнёс Саварис, но в глазах стоял смех.

Лейфон молча сорвал шлем и поднял лёгкий адамантовый дайт. По клинку цвета ночи пошла кэй.

Быстрее, как можно быстрее одолеть этого противника — и к Жуймэю. Но справится ли и с ним? Если речь и правда о разрушении Целни, мало лишь победить Жуймэя. Любой из Небесных Клинков может разрушить город, если по-настоящему захочет. Жуймэй просто на таких масштабных боях специализируется. Каунтия, само собой, может. И Реверс, если напряжётся — но перед ним встанет моральная проблема. Угроза Целни существует, пока на ногах любой Небесный Клинок или королева.

Катана стала тяжёлой. Настолько тяжёлой она казалась впервые. Но в теле бурлила кэй. Так бурлила, что жгло каждый нерв. Если влить её в нынешний дайт, он сломается. Серия битв должна была привести к утомлению, но кэй-артерия не допускала такого чувства.

Что это за ощущение? Лейфон сомневался, что стал сильнее. Просто что-то будто понемногу накапливалось. Будто нечто, что он когда-то где-то загнал в подсознание, грозило вырваться наружу. Возможно, лицо Лейфона уже выдало это чувство. Улыбка Савариса делалась всё шире. Так он ликовал. Так смотрит человек, знающий лишь танец битвы. Лейфон так смотреть никогда не сможет. Бой — всегда лишь средство. И этот человек, для которого бой стал целью, вряд ли может понять Лейфона. Ему уже некогда было размышлять, что из этого следует и есть ли разница.

Саварис прежде всего. Остался лишь этот факт.

Примечания

1. Ваирокана - в буддизме Космический Будда, который распространяет во все стороны свет Буддийской Истины, Будда, который воплощает мудрость Закона Вселенной