1
  1. Ранобэ
  2. Госик
  3. Том 3

Глава 1 – Волшебное Кольцо

Лето почти началось. Даже поздним днем солнце по-прежнему яростно палило. По деревенской дороге плелись лошади, тащившие телегу, поднимая одно за другим облачка пыли.

Телега оставила после себя горько-сладкий запах сена, ощутимое предзнаменование грядущего лета. Кадзуя Кудзе спешил в другую сторону по сельской дороге к школе Святой Маргариты, но, столкнувшись с этим запахом, он остановился и оглянулся, прищурившись из-за сияния солнца.

Большая дряхлая телега отъезжала все дальше и дальше, сильно трясясь из стороны в сторону на неровной дороге. Несколько пучков сена рассыпались по земле при каждом толчке. По обе стороны дороги тянулись покрытые виноградниками холмы. Когда дул ветерок, ярко-зеленые листья дрожали.

Кадзуя снова двинулся вперед, в этот раз медленнее. Он вспомнил, что у него еще много времени до того момента, когда школьные ворота закроются на комендантский час, так что спешить не было нужды.

Он был невысок и худощав для мальчика. Его черные волосы слегка отросли и теперь наполовину закрывали его черные же глаза. Он был одет в форму известной школы Святой Маргариты, чьи земли занимали обширное пространство у подножья Альп. Его шляпа плотно сидела на голове, как того требовал этикет, в одной руке он нес коричневый пакет.

Продолжая идти, Кадзуя распечатал пакет и достал другой рукой письмо. Не останавливаясь, он радостно просмотрел содержание.

Но вскоре его лицо помрачнело.

«Дорогой Кадзуя-сама,

Как поживаете? Это Ваша старшая сестра. Эй, только послушайте! Папа жесток со мной. И Ваши братья тоже. Насколько жесток, можете спросить Вы...».

Кадзуя переворачивал страницы на ходу. Ей понадобилось десять страниц, чтобы объяснить, «насколько жестока» была их семья по отношению к ней. Тем временем, он миновал большую часть пути по деревенской дороге и уже видел вдалеке школьные ворота.

Пока он был погружен в чтение, мимо него проехала громыхающая телега. Он подпрыгнул, ощутив поток воздуха, пронесшийся мимо его щеки.

Письмо было от его сестры, бывшей на два года старше. С виду его семнадцатилетняя сестра казалась хрупкой, как дикий цветок на ветру, но, на самом деле, обладала твердой волей. Хоть обычно она и была сдержанной, ее характер позволял ей высказывать все, что она хотела, без обиняков, и иногда это приводило к конфликтам с их отцом и братьями. Сам Кадзуя считал, что его сестра с ее твердым характером, куда больше напоминала их отца, чем он сам когда-либо. 

Поскольку вскоре ей предстояло выпуститься из ее школы для девочек, их отец требовал, чтобы она нашла «имперской солдата с квадратной рожей на десять лет старше ее» и вышла за него замуж. Но вместо того, чтобы выходить замуж за кого попало, она решила стать учительницей в школе, в которой училась. И потому она с отцом и братьями бесконечно спорила по этому вопросу дни и ночи напролет.

«Кадзуя-сан, Вы просто обязаны занять мою сторону».

Дойдя до одиннадцатой страницы и прочитав эту строчку, Кадзуя поблагодарил свою счастливую звезду за то, что сейчас он находился в Совилле. Как младший в семье, он был слишком тихим, чтобы вступать в борьбу между его сестрой и остальными. Что касается его матери, обычно она быстро занимала наиболее выгодную для себя позицию, прикрываясь улыбкой. Она была нежной и изящной женщиной, но совершенно ненадежной.

Кадзуя все еще читал письмо, когда оказался перед воротами школы Святой Маргариты. Железная ограда, такая высокая, что при одном взгляде на нее голова кружилась, была выкована в виде причудливых узоров, поблескивающих легкими намеками на позолоту. Не поднимая взгляда от письма, он проскользнул через ворота на школьные земли.

Письмо неожиданно превратилось в список незнакомых предметов.

«Я хочу три хлопковых блузки с милыми воротничками. И клетчатый воротничок тоже. И темно-коричневые кожаные туфли с украшенными носами. Вышитые носочки и стеклянную ручку. Не забудь о чернилах. Хмм, что еще...».

Видимо, она просила Кудзе прислать из Совилля вещи, которые ей понадобятся при работе учительницей. И ее список покупок только начинался.

Изумленный Кадзуя остановился. Он понятия не имел, где и как купить вещи из списка сестры, так же как и то, что они из себя представляли.

Он тяжело вздохнул и поднял взгляд к небу. В этот миг…

- Смотрите, вон тот мальчик! Это он преступник. Видите, тот, о котором я Вам говорила!

Услышав слова «это он преступник», Кадзуя удивленно обернулся. Для него это уже стало привычным делом, но если он сталкивался с загадочным преступлением или чем-то хоть немного странным, он быстро составлял краткий пересказ и спешил по лестничному лабиринту доставить его своей прекрасной, но странной подруге, постоянно достававшей его недовольными восклицаниями о том, что...

«Мне скучно! Найди мне загадку!».

Тем не менее, Кадзуя узнал голос, кричавший о «преступнике» - он принадлежал его учительнице, мисс Сесиль. Это была женщина,  с темными волосами до плеч, которые раздувал ветер, и в круглых очках, она напоминала пухлого щенка.         

Почему-то мисс Сесиль указывала прямо на Кадзуя.

- ...Преступник? – Кадзуя обернулся.

Мимо просвистел ветерок.

За его спиной никого не было.

Он снова посмотрел на Сесиль. Как он и думал, указывала она на него.

Кадзуя озадаченно уставился на Сесиль и ее палец.

Затем у ног Сесиль зашевелились ветки изгороди. Шевеление это было таким сильным, как будто через кусты продирался крупный зверь, так что Кадзуя инстинктивно отступил назад.

Из изгороди высунулась голова. Она принадлежала бородатому грузному старику с парой больших садовых ножниц.

Все еще указывая на Кадзуя, Сесиль сказала:

- Простите, мистер! Преступник – этот мальчик. Он затоптал фиалки и проделал в изгороди дыру.

- Ай! – воскликнул Кадзуя. Всего пару недель назад ему пришлось покинуть школу намного позже комендантского часа, и вышел он через дыру в изгороди. Сесиль это узнала, и Кадзуя получил суровый нагоняй.

Вероятно, это был садовник, которого попросили заделать дыру. Его жесткое загорелое лицо скривилось, когда он, нахмурившись, посмотрел на Кадзуя.

- Так-так. Так это ты дыру в изгороди проделал! Ты хоть представляешь, скольких трудов мне стоит ухаживать за этими растениями? Иди сюда, чтобы я мог отрезать твои хулиганские руки!

Ожидая, что Кадзуя попробует сбежать, садовник угрожающе замахал в воздухе своими огромными ножницами.          

Но Кадзуя лишь побледнел и торопливо склонил голову.

- Простите!

Садовник удивился и тупо уставился на затылок Кадзуя. Наконец, он усмехнулся.

- Ладно. Сесиль, наверное, тебе уже устроила взбучку. Просто забудь.

На этом он, шурша ветками, вернулся к изгороди. Сесиль хихикнула.

Кадзуя уже двинулся было прочь, когда ему в голову пришла одна мысль, и он вернулся.

- Простите, мисс Сесиль. У меня небольшой вопрос...

- О, о чем?

- Ну... – Кадзуя указал на письмо, которое держал. – Вы слышали о «синей розе»?       


*****


1924 год, Королевство Совилль, маленькая европейская страна.

Залив Лион, известный как место летнего отдыха аристократии, служил изящным входом в Средиземное Море для этой длинной и узкой страны. Она тянулась подобно тайному проходу к Альпам через всю Европу. В центре страна граничила со Швейцарией; граница с Италией проходила через живописную местность у океана; а столица, окружавшая королевский дворец, примыкала к французской границе. Несмотря на то, что королевство было окружено сильнейшими странами, оно могло похвастаться богатой историей, тянувшей с античных времен, и выжило в вихре Великой Войны, получив прозвище «Маленький Гигант Восточной Европы».

В преддверье тайного прохода, ведущего в Альпы, стояла школа Святой Маргариты, так же обладавшая длинной и выдающейся историей, хоть и =настолько, как само королевство. Школа была известна далеко за пре

делами страны как элитное учебное заведение для детей аристократии. Она была дотошно выстроена посреди спокойной природы. Величественное школьное здание, сверху напоминавшее формой подкову, возвышалось над полными зелени садами, окруженными высокой изгородью. Школа придерживалась строгой политики закрытых дверей, так что посещать ее могли лишь учащиеся и персонал.

Но после завершения войны, которую однажды назовут Первой Мировой, школа Святой Маргариты начала принимать состоятельных учеников из избранных союзных государств.

Среди них был пятнадцатилетний Кадзуя Кудзе. Его оценки были отличными, а моральные устои нерушимыми. Учитывая тот факт, что его отец служил имперским солдатом, а два старших брата тоже преуспели в жизни, он получил рекомендацию для обучения заграницей в школе Святой Маргариты. Но хоть Кадзуя и приехал, полный ожиданий новой жизни, ждало его лишь предубеждение со стороны детей аристократии, языковые и культурные барьеры и безумная страсть к страшилкам, необъяснимым образом охватившая всю школу...

И там он встретил Викторику де Блуа: девочку красивую, но странную и по-своему жестокую...

За несколько месяцев после начала занятий Кадзуя пережил множество странных испытаний, но теперь жизнь в Совилле, наконец-то, начинала казаться ему более приятной.           


*****


- ...«Синяя роза»? – ответила Сесиль, слегка склонив голову.

Кадзуя кивнул. Вместе с учительницей они сидели на деревянной скамейке в школьном саду.

Школьные земли включали в себя подковообразное главное здание, роскошное общежитие для учащихся, библиотеку и часовню. А пространство между дорожками, соединявшими между собой здания, было заполнено очаровательно затейливыми садами, полными ухоженных цветочных клумб, фонтанов и соблазнительных газонов.

Сидя на лавочке, стратегически расположенной на окраине газона, Кадзуя показал Сесиль полученное письмо.

- Моя сестра хочет, чтобы я ей кучу всего выслал, вроде одежды, обуви и канцелярии. Но одна вещь в списке...

В конце письма было приписано: «И синюю розу тоже. Рассчитываю на тебя!». Кадзуя ни малейшего понятия не имел, о чем там говорилось, но что если...

- Я подумал, может, это одна из тех вещей, о которой женщины знают.

- О, Кудзе, ты не знал?

Кадзуя осознал, что Сесиль смотрит на него шокировано. Он выдавил:

- Н-нет. А? А это так известно?

- Полагаю, мальчики об этом мало что знают.

- Простите?.. – Благодаря беседам с Викторикой и Аврил у Кудзе выработалась привычка рефлекторно извиняться. Хоть он ни на миг и не поверил, что виноват.

- «Синяя Роза» - один из крупнейших в мире бриллиантов.

- Бриллиант?..

- Ага. Примерно таааакого размера. Формой он напоминает розу, поэтому его назвали «Синяя роза», в честь герба королевского семейства Совилля, большой голубой розы. Он был драгоценностью королевской семьи. Помнится, в одном из твоих учебников должна быть картинка.

Кадзуя вспомнил фотографию синего бриллианта в учебнике по искусству и кивнул. Но через пару секунд на его лице появилось озадаченное выражение.

- Если я отошлю его сестре, это может стать международным скандалом.

- Ха-ха-ха! О, Кудзе. Нет, твоя сестра говорит о стеклянной копии, которая выглядит в точности как «Синяя Роза». Это пресс-папье. Сейчас оно довольно популярно среди женщин. Если я правильно помню, его можно купить в «Жантан».

- «Жантан»?

- Это крупный торговый центр в Совреме.

Кадзуя нахмурился. Соврем был столицей Совилля. Этот город находился на равнинах, граничащих с Францией, далеко от деревни, где располагалась школа Святой Маргариты. Однажды он проезжал через Соврем после прибытия в Совилль, но с тех пор у него не было причин ездить так далеко.

- ...Ясно. Значит, мне придется покупать его в Совреме.

Сесиль поинтересовалась с любопытством:

- А ты не можешь просто сказать ей, что это слишком далеко для тебя?

- Хмм. Но мне кажется, она очень ждет этого, – трезво рассудил Кадзуя.

На миг Сесиль уставилась на него, а потом протянула руку и начала гладить его по волосам.

- П-п-прошу прощения?

- Ты такой хороший младший брат!

- Х-хватит! – Кадзуя уклонился от ее руки. – В любом случае... на миг я был шокирован. Потому что, если Вы говорите о «Синей розе», я решил, что она может подразумевать настоящую.

- О, нет. Но, знаешь, настоящего синего бриллианта здесь больше нет.

- Нет?

- Во время всей этой военной суматохи он исчез из королевской сокровищницы. За войну много и других произведений искусства пропало. Но сейчас я уверена, что их уже вывезли из страны и выставили в поместье какого-нибудь коллекционера из Нового Света, хоть они и были частью драгоценного наследия Совилля... – тихо произнесла с легкой грустью Сесиль. – «Синей Розой» дорожили как символом страны, поскольку она так напоминала герб королевской фамилии. Бриллиант на многие поколения был помещен в королевский трон, и его потеря стала тяжелым ударом для королевской семьи. С ним так связана история из жизни прекрасной прежней королевы. Это и есть причина, по которой бриллиант так любят девушки в этой стране. А еще он красивого цвета и милой формы, как цветок... Так что это большая потеря. Интересно, где он сейчас может быть...

Она встала и двинулась прочь, но потом обернулась.

- Ах, да, Кудзе!

- Да, мадам!

- Если поедешь в «Жантан» за «Синей Розой»...

- Да, я знаю. Я должен заполнить заявку на отъезд на выходных и пройти через главные ворота в дневные часы...

- Купи и мне одну.

- ...А?

- Я всегда ее хотела, – продолжила она весело. – Но с поездкой в Соврем столько проблем.

- Эм, мисс Сесиль... Мне не нравится, когда меня делают мальчиком на по...

- Пожалуйста? И не забывай о домашних заданиях. – Сесиль притворилась, что не слышит жалобы Кадзуя, и ушла с улыбкой.

Кадзуя чувствовал себя слегка ошарашенным. 

- Почему мне кажется, что после моего прибытия в Совилль женщины вечно... Почему это происходит? Они на меня свысока смотрят? Я должен решительно воспротивиться. Да, хоть раз, решительно воспротивиться, ради своей мужской чести...

- ...Кудзе, купи и мне одно!

- Аааа! – завопил Кадзуя и подпрыгнул на лавке. Дрожа, он обернулся и увидел знакомое лицо девушки, высунувшейся откуда-то из-за лавки.

У нее были короткие светлые волосы, отсвечивающие на солнце, большие голубые глаза, оживленно поблескивающие, и длинные стройные ноги – как будто само здоровье и жизнерадостность обрели физическую форму юной девушки.

Это была Аврил Брэдли, иностранная ученица из Англии. Она присоединилась к классу Кадзуя три  месяца назад и подружилась с ним, поскольку они оба участвовали в «Деле о Фиолетовой Книге». 

Почему-то она лежала на животе на лужайке. Юбка слегка задралась на ее длинных ногах, крепких, хоть и тонких, когда она невинно вытянула их на траве.

Кадзуя слегка покраснел.

- Ч-что ты делаешь?

- Купи и мне одно, Кудзе.

- Эм?..

- Пресс-папье в форме «Синей Розы».

Кадзуя вздохнул и сел назад на лавку.

Аврил выглянула из-за его спины, ее лицо расплылось в улыбке.

- Как долго ты там была, Аврил?    

- Я валялась там на траве. Погода такая хорошая и приятная, лето уже почти наступило.

- Ха.

- А потом подошли вы с мисс Сесиль. С виду вы так мило общались, что мне не хотелось вас прерывать.

- Какое еще «мило»?! Садовник угрожал мне ножницами, а потом мисс Сесиль отправила за покупками!

- Ха-ха-ха! Кудзе, ты такая тряпка! – произнесла она это добродушно, но Кудзе эти слова сильно задели. Упрямо пытаясь сохранять самообладание, он отвернулся от нее. Он ощутил хлопок по плечам и обиженно повернулся назад, так что его щека уперлась прямо в поджидающий ее указательный палец.

- Ха-ха-ха! Ты попался, попался! – радостно закричала Аврил.

- ...Аврил, какого черта ты делала на газоне?

- О, верно. – Аврил убрала палец от щеки Кадзуя и встала. С обычной ловкостью она побежала по газону с развивающейся юбкой и вернулась, прижимая что-то к груди. – Смотри, смотри! – она села рядом с Кадзуя. – Та-дам!

Это была книга с множеством картинок и крупным шрифтом... очевидно, детская книга. Но Аврил продемонстрировала ее с гордостью.

- Я заказала ее в деревенском книжном. Вчера она наконец-то пришла, так что я всю ночь ее читала. Теперь от недосыпа страдаю. Видишь, как у меня глаза покраснели? – Она оттянула пальцем нижнее веко. Но это была вечно здоровая Аврил; может, она и утверждала, что не выспалась, но никаких признаков этого не наблюдалось.

Кадзуя взял у нее книгу. Называлась она просто «Страшные Истории». Он тут же попытался вернуть ее назад.

Аврил спрятала обе руки за спиной, отказываясь забирать книгу.

- Брось, это весело! Ты тоже должен почитать!

- Я уже говорил, что подобные вещи меня не интересуют. К тому же, разве это не детская книга?

- Правда? Но мне она показалась весьма содержательной. – Аврил взяла у Кадзуя книгу и раскрыла ее. – «Одна леди зашла в примерочную магазина. Но когда продавец открыл дверь, там не было ничего, кроме отрезанной кровавой головы!» Аааа!

- ...Я больше на это не куплюсь.

- А как на счет этой: «Маленькая девочка в красивом платье плакала, и любой, посчитавший ее сиротой и заговоривший с ней, исчезал. Они заходили за угол и исчезали, оставляя после себя лишь одежду... потому что их утаскивал в Ад дух, принявший форму девочки!».

Перестав слушать Аврил, Кадзуя переключил внимание на полученный от сестры пакет.

А?.. Он думал, что пакет казался слишком тяжелым для одного письма, но внутри, видимо, лежало что-то еще. Он заметил голубую ткань.

- А еще есть кровожадная убийца, одевающаяся как бродяга. Под слоями старой одежды она носит трупы многочисленных детей. На самом деле, она – злая почитательница дьявола, совершающая ритуалы, пришедшие из какой-то колониальной страны. Тела мертвых детей трясутся под ее одеждой при каждом шаге! Эй, что это?

- Эм, ничего... Это пришло с письмом... – Кадзуя вытащил бирюзовую ткань. Развернув ее, он восхищенно вздохнул. Аврил рядом с ним ахнула.

Ткань была шелком. Его вид всколыхнул что-то в памяти Кадзуя. Это было маленькое элегантное бирюзовое кимоно, украшенное изящными мазками, изображавшими свежие лилии, плавающие в воде.

Это было лучшее и самое любимое детское кимоно сестры.

На колени Кадзуя выпала короткая записка, и он подобрал ее.

«Маленький подарок в обмен на покупки. Кадзуя-сан, Вы писали, что подружились с маленькой девочкой, верно? Пожалуйста, передайте это ей. – Ваша старшая сестра».

Подружился с маленькой девочкой?..

Кадзуя прищурился.

Конечно, он уже писал семье о своем новом друге. Но «подружился с маленькой девочкой»...

Видимо, его сестра по ошибке посчитала ее маленьким... ребенком. Кимоно и правда было настолько прекрасно, что вызвало вздох у него и заставило Аврил затаить дыхание, но размера оно было детского.

А Викторика – моя ровесница...

Тем не менее, чем больше Кадзуя об этом думал, тем больше понимал, что оно должно идеально подойти миниатюрному телу Викторики. Поскольку, кроме ее безумно большого мозга, способного превзойти нескольких вместе взятых взрослых, сама она было мелкой, как ребенок. Убрать горы кружева и оборок – и останется не так уж много.

Кадзуя улыбнулся и радостно подскочил, желая показать кимоно Викторике.

- А? Кудзе? – с любопытством окликнула Аврил в ответ на внезапный уход Кадзуя. Она пыталась встать вслед за ним, но, все еще слишком сонная, села назад на лавку, наблюдая, как Кадзуя исчезает вдалеке. – Полагаю, он туда пошел... Уж это тетушка Аврил знает, – тихо пробормотала Аврил себе под нос. Она сонно потерла глаза и медленно закрыла их. – Потому что, в итоге, он всегда туда уходит...

Страницы детской книги с картинками в ее руках зашелестели на летнем ветерке...

В глубине школьной территории, внушительно нависая с высоты холмов, стояла библиотека святой Маргариты, храм знаний, три сотни лет известный по всей Европе. Века воздействия стихий нанесли тяжелый урон пустотелому камню башни, смотревшей свысока на обширные школьные земли, подобно безмолвному великану.

Облик башни был настолько безыскусен, что Кадзуя не сразу нашел вход. Но вскоре ему на глаза попалась обитая кожей дверь с круглыми латунными клепками. А когда он осторожно повернул ручку, чтобы открыть ее...

...Он медленно вошел в холл, поднимавшийся до самого головокружительно высоко потолка. Стены были покрыты книжными полками. Кто мог сосчитать мириады стоявших на них томов? Толстые обитые кожей книги боролись за место на полках.

Подняв взгляд, Кадзуя увидел вдалеке величественную религиозную фреску, украшавшую потолок. Но, прежде всего, его взгляд привлекала узкая деревянная лестница странной формы.

Лестница-лабиринт...

Согласно легенде, во время постройки башни в начале семнадцатого века, король Совилля твердо настоял на высоком лабиринте. Короля жутко допекала жена, и когда он не смог найти подходящее место для тайных встреч с красивой молодой любовницей, он использовал маленькую комнату на вершине башни. И чтобы никто кроме них двоих не мог найти путь наверх, лестница была построена в форме лабиринта.

Конечно, в настоящее время уже произошли некоторые перестройки, и в задней части холла установили гидравлический лифт. Тем не менее, лифт держали только для персонала и некой «особой» ученицы.

И эта особая ученица снова была на последнем этаже библиотеки, погрузившись в книги, ее длинные светлые волосы свисали, как у Рапунцель, так она проводила каждый день.

Комната на самом верху, некогда служившая будуаром короля для встреч с любовницей, была полностью переделана в маленькую и уютную оранжерею. Тропические деревья и крупные яркие цветы грелись в ярких солнечных лучах, падавших сквозь стеклянный потолок.

Между садом и верхним лестничным пролетом кто-то оставил изящную фарфоровую куклу, лежащую на полу.

Кукла, ростом примерно метр сорок, была облачена в бледно-голубое атласное платье, вздымавшееся слоями красивого черного кружева, наподобие шикарного букета. Ее крошечные ножки были облачены в ботиночки с цветочным узором, а копна прекрасных светлых волос ниспадала на пол подобно распущенному тюрбану.                              

С непонятным выражением на лице она склонилась над своими книгами. Взгляд ясных изумрудно-зеленых глаз был затуманен, как будто прикован к чему-то далекому. Кадзуя это лицо казалось самым прекрасным из всех, что он видел, но, в то же время, и самым холодным. 

Эта фарфоровая кукла – нет, юная девушка, достаточно миниатюрная и изящная, чтобы ее по ошибке принимали за фарфоровую куклу, - деловито попыхивала керамической трубкой, зажатой между губами.

Тонкая струйка белого дыма лениво поднималась к потолку. Временами пролетающий ветерок бесцельно колыхал линию дыма.

Этой девочкой была Викторика де Блуа.

«Принцесса в заточении» школы Святой Маргариты.

По неизвестным Кадзуя причинам, ей было запрещено покидать школу. Возможно, в качестве протеста она отказывалась посещать занятия и проводила свои дни за чтением в этой оранжерее. Она была очень красивой и очень загадочной.

Как обычно, ее окружали разложенные на полу ряды открытых книг. Куря свою трубку, она читала с невероятной скоростью.

Напоминая сцену с какой-нибудь яркой картины, Викторика протянула свободную руку, чтобы перевернуть страницу, тихо шурша одеждой. Кроме шелеста ее прекрасного атласного платья, других звуков не было – ни голосов, ни шума, совсем ничего. Здесь властвовала тишина, и это казалось удивительно нереальным, как будто она сидела здесь, читая книги, веками напролет.

И все же...   


*****


Ее чудесную молчаливую сцену потревожил пришелец.

Ощутив чье-то присутствие, Викторика подняла голову. Это движение было как у животного. Так рыба чувствует первые толчки землетрясения. Мелкий зверек, унюхавший хищника. Перелетная птица, предчувствующая зиму.

Она слегка нахмурила брови.

В тот же миг из холла снизу раздался хлопок двери. Кто-то открыл ее и вошел в библиотеку.

Викторика ощутила направленный на нее снизу вопросительный взгляд. А затем раздался тихий скромный голос...

- Викто-о-орика? Ты там?

Голос мальчика.

Викторика нахмурилась.

- Конечно, я здесь, – прошептала она в ответ.

Голос у нее был странным – сиплым, больше подходящим старухе. Более того, свет ее глаз был бездонным, как у того, кто прожил много лет, и до странного далеким от реальности. Это, в сочетании с ее изящным кукольным телом, создавало впечатление резкого несоответствия.

Судя по эху ритмичных шагов, вошедший в холл мальчик, Кадзуя Кудзе, видимо, начал подниматься по запутанной лестнице. Шаги перешли в устойчивый равномерный ритм, такой же серьезный, как и сам старательный мальчик, которому они принадлежали.

Покуривая трубку, Викторика праздно слушала звук этих шагов.

Топ, топ, топ, топ...

- ...Ай?!

Она услышала странное короткое восклицание; скорее, оно больше напоминало крик. Затем до нее донесся яростный перестук, как будто кто-то скатился по ступеням. Удивленная Викторика перегнулась через перила и посмотрела вниз.

Кадзуя нигде не было видно. Похоже, он оступился и упал.

- Викторика, помоги!.. Стой, что я говорю. Конечно, ты не поможешь; это я и так знаю. Попробую сам справиться, так что жди меня!

Викторика пожала плечами и вернулась к чтению, как будто ничего не случилось.           


*****


Несколько минут спустя...

Кадзуя, наконец, оказался у входа в оранжерею, тяжело дыша. Вытирая пот с бровей, он радостно, хоть и устало, подошел туда, где сидела в окружении книг его миниатюрная подруга.

- Я столько раз поднимался по этой лестнице, что на миг ослабил бдительность. Лишняя осторожность никогда не помешает. Если упаду с этой лестницы, то точно умру.

Викторика презрительно фыркнула.

Кадзуя коротко улыбнулся, глядя на холодное выражение его подруги, пренебрегшей им ради книг. Пару секунд спустя он снова выпрямился.

- О, да...

Он встал и начал деловито собирать обертки от конфет и прочий мусор, оставленный Викторикой на полу. Она слегка склонила голову, раздраженно наблюдая за ним, а затем вернулась к книгам.

После этого она тихо пробормотала:

- Письмо от сестры?

Кадзуя запихнул пустые обертки в карман своей формы.

- Ага. Я забрал письмо на почте. И оно такое длинное... Хмм? Подожди. Как ты узнала об этом?

- Источник мудрости. Точно так же, как всегда узнаю, – ответила Викторика снисходительно. Она потянулась перевернуть станицу... но, почему-то, одернула ее назад и сжала руки вместе. – Нет ничего невозможного для моего всеобъемлющего источника мудрости. Даже если я просто сижу здесь и ничего не вижу, я все равно все знаю. Я оттачиваю свои чувства, собирая из мира фрагменты хаоса развлечения ради. Да, я играю с ними. Я восстанавливаю фрагменты с помощью моего источника мудрости, и остается лишь холодная суровая правда. Так я провожу дни и, при желании, могу даже откликнуться на просьбу разложить процесс, чтобы его поняла унылая посредственная личность вроде тебя. Но это слишком хлопотно, так что я предпочитаю молчать...

- ...Тц!

- Все очень просто, знаешь ли. Другими словами, по пакету в твоих руках, я могу сказать, что ты ходил на почту. Будь это письмо от твоего отца или братьев, ты бы плелся с жалким выражением на лице. Но сегодня ты весел. Поэтому я решила, что письмо не от них.

- Ну, так все и правда простым кажется. – Кадзуя вздохнул и обнял колени. Он подобрал с пола конфету, снял с ее фантик в горошек и запихнул в рот. Конфета оказалась больше, чем казалась поначалу, и, жуя ее, он тайком рассматривал лицо своей маленькой и очень эксцентричной подруги.

Викторика де Блуа.

Эта загадочная девушка называла его посредственностью, хотя он был стипендиатом с Дальнего Востока, его учителя считали его выдающимся. Если бы другие ученики называли его так же, он не стал бы с этим мириться. Он приехал в Совилль, намереваясь стать представителем нации, так что его оценки и поведение были безукоризненными.

Но, несмотря на все это, когда миниатюрная Викторика де Блуа бросалась в него одним из своих оскорблений – попутно поглощая сложные книги одну за другой, хоть и не посещала занятий, - он почему-то не в силах был противиться.

Возможно, отчасти причина заключалась в их первой встрече, когда она спасла его, раскрыв правду о деле, по которому обвинили его. После этого они столкнулись еще с несколькими происшествиями, и каждый раз, логично и наглядно, она быстро объясняла процесс восстановления хаоса ее источником мудрости.

И все же, в некоторых вопросах она могла быть удивительно беспомощной. Доходило до того, что перетаскивать один-единственный стул ей приходилось, стиснув зубы.

Хотя Кадзуя ее поразительный разум сильно удивлял, а обидные слова глубоко ранили, но ее слабость пугала его, и он никогда не отказывал ей в помощи.

Его гордость, его здравый смысл и скрытое внутри чувство нежности – за пару месяцев после первой встречи с ней все это по полной подвергалось испытанию и готово было взорваться. Даже сейчас он не знал, уйти ли обиженно в ответ на ее невыносимо грубое отношение или остаться с ней, жуя конфету, просто глядя на ее изящный холодный профиль...             


*****


- Думаю, страшилки – это просто огромное массовое заблуждение, – внезапно произнесла Викторика.

Конфета Кадзуя растаяла, и он как раз думал, дожевать ее остатки или еще посмаковать, так что посмотрел на Викторику удивленно.

- Е-еще раз? 

- Я размышляла о факторе, известном как «страшилки», пропитавшем эту школу.

- Можно спросить, почему?

- ...Потому что мне скучно.

Кадзуя скривился.

 Викторика вытащила трубку изо рта и наградила его до странного неодобрительным взглядом. Ее изумрудно-зеленые глаза зловеще поблескивали.

- Поскольку ты не принес мне ни одной загадки из внешнего мира, я совершенно, основательно заскучала. Хоть я и продолжаю вечно жаловаться на бесконечную скуку, ты не принес мне ни одного интересного дела, и тебе не хватило порядочности создать его самому.

- Если я его сам создам, это превратит меня в преступника. Меня посадят на корабль и тут же депортируют. Ради Бога, ты такой неразумной бываешь…

- Кудзе, это приказ от твоей принцессы. – Викторика подняла голову, мало заботясь сердитой реакцией Кадзуя. – Даю тебе времени до завтра ввязаться в какое-нибудь странное дело, даже если ты умрешь в процессе.

- С чего бы это? Нет, спасибо!

- Нечего бояться. Если я буду в настроении, то раскрою его для тебя довольно быстро.

- Да помогут мне небеса, если ты не в настроении окажешься! – Кадзуя повернулся к ней спиной.

Викторика несогласно фыркнула и потянулась перевернуть страницу своей книги. Затем она ойкнула и быстро одернула руку. Она снова сжала руки и с тревогой посмотрела на Кадзуя, боясь, что он сейчас ее видел.

Но Кадзуя все еще смотрел в другую сторону. Она вздохнула с облегчением.

Затем Викторика лениво потянулась, как кошка, неожиданно сильно растянувшись. Ее голубое атласное платье и слои тяжелого черного кружева тихо зашуршали.

- Итак?

- Хмм?

- Что на счет страшилок?

- Ах, это. – Викторика закончила потягиваться и вернула трубку в рот, чтобы затянуться. – Ты осознаешь, что мы живем в век беспрецедентного бума страшилок? Оккультные онтологии просто слетают с полок, а поместья, в которых, по слухам, живут призраки, наводняют туристы.

- Ха... Ну, кое-кто в моем классе любит такие истории. Но меня они не интересуют.

- Ты заметил, что эта причуда чаще в городах встречается?

Кадзуя покачал головой.

- Не-а. – Но он подумал, что во всех услышанным им от Аврил историях действия происходили в городских магазинах или на улицах, и почувствовал, что понимает, о чем она говорит.

- Знаешь, такие вещи начали набирать популярность на смене веков. Быстрая модернизация заставила мировую тьму рассеяться. Когда необъяснимые феномены и прочие диковинки подвергаются научному анализу, тайны теряют всю свою таинственность. Но люди проживают свои жизни, основываясь не только на том, что видят и понимают. Потому и настал бум страшилок. Все это происходит от желания, видишь ли.

- От желания?..

- Да. Это самое основное человеческое желание – получить невиданное и неизвестное. Кто-то ищет его в религии. Потому что никто не видел Бога. Кто-то ищет его в любви. Потому что она тоже неосязаема. А теперь люди начинают искать и в страшилках.

- Религия и любовь, это да, но включать сюда страшилки странно.

- Странные здесь только подарки, что ты мне дарил.

- Т-тут ты права. Прости за это... – Плечи Кадзуя поникли. Он посмотрел на стоявшую на полу рядом с Викторикой конфетницу. Изначально это была экзотическая шляпа, которую он ей подарил, но Викторика перевернула ее и набила конфетами, превратив в конфетницу. Что касается золотого черепа размером с кулак, лежавшего внутри шляпы, Кадзуя не мог придумать ему применения, хоть принес его сюда он сам.

Кадзуя засунул в рот вторую конфету.

- Я все равно не верю в страшилки. То есть, разве это не выдумки? Нет ничего в этом мире, что нельзя объяснить с помощью логики. За всем стоит куча причин, просто куча – даже для Бога, даже для любви. Так что я никогда не поверю в сверхъестественное, ни за что.

- А когда происходит что-то необъяснимое, люди вроде тебя первыми уступают, – заявила Викторика, презрительно фыркнув.

Кадзуя нахмурился.

- Н-неправда... -  он обиженно замолк.

Викторика взглянула на него с любопытством.

- Больше нечего сказать? Почему ты просто сидишь с таким глупым видом?

- ...П-прошу прощения за глупый вид. Я с таким лицом родился.

- Значит, ты совершенно уверен, что не купишься на такое. Тогда как на счет небольшого теста? Позволь доказать тебе, что ты дурак, подлец и свинья, – произнесла Викторика со странным оживлением. А затем, очень непривычным движением, она повернулась к Кадзуя лицом. Кадзуя тревожно следил за ней уголком глаза.

Глядя на Викторику с этого угла он понял, какая она поразительно маленькая. Она больше походила на изящную куклу, оставленную на полу. Даже движения ее рук, когда она курила трубку, больше напоминали медленные движения марионетки. Только эти глубокие зеленые глаза с их невероятным захватывающим сиянием говорили о наличии сознания.

- ...Что?

- Посмотри сюда, Кудзе.

- Хмм? – Кадзуя наклонился вперед.

Викторика торопливо показала ему кулак, который до этого держала сжатым. Он против воли удивился, какая у нее маленькая ручка. Что-то блеснула на ее правом кулаке – кольцо. В него был вделан тусклый камень оливкового цвета, установленный на золотом ободке в форме змеи.    

- Это волшебное кольцо.

Кадзуя тупо уставился на Викторику. Лицо у нее было совершенно серьезным. Не похоже было, чтобы она шутила, но глаза ее улыбались. Она явно что-то замышляла.

- Это волшебное кольцо, – повторила Викторика тоном невинного ребенка.

Кадзуя поскреб голову в унынии.

- Знаешь, иногда ты себя так по-детски ведешь!

- Заткнись. Так что это за волшебное кольцо? Оно способно определять, Кудзе, когда ты врешь.

- ...Викторика, хватит уже. Оно просто не способно на такое.

- Оно может распознать ложь. Еще не боишься?

- К-конечно, нет!

- А теперь навостри свои дурацкие уши и слушай внимательно. Это кольцо покраснеет, если сказать правду. Но если соврешь, оно позеленеет. Потому что это магическое кольцо. Понимаешь, да? Кивни головой, даже если не понимаешь.

- ...Хорошо.

- А теперь начнем опрос. – Викторика картинно кивнула.

Ее поведение казалось странно детским по сравнению с ее обычным благоразумием, и это удивило Кадзуя. Но, поскольку он не мог придумать, как выпутаться из ситуации, то решил подыграть и повернулся к ней лицом. Стоило мне подумать, что я избежал страшилок Аврил... Он вздохнул.

- Ты готов?

- Да, но...

- Кадзуя Кудзе балбес.

- ...Минуточку!

- Теперь ты отвечай.

- Я не балбес, – обиженно ответил Кадзуя. – Я нормальный. Нет, возможно, немного умнее нормы.

- Это ложь.

- О, брось!

Но выражение лица Викторики было таким самоуверенным, что он засомневался. А потом Кадзуя опустил взгляд на ее руку и увидел, что весьма невероятно...

Кольцо стало темно-зеленым.

Кадзуя подозрительно нахмурился.

- Ты только что незаметно поменяла кольцо, верно?

- Нет. Если не веришь мне, смотри на кольцо.

- Л-ладно... – Кадзуя опустил взгляд на кольцо.

Викторика перешла к следующему вопросу.

- Кудзе – бабник.

- ...

- Развратник.

- ...Это уже слишком.

- Ты кровожадный и совершенно никчемный зверь, удовлетворяющий свои похотливые желания независимо от места и времени.

- То есть... Незачем так громоздить... 

- Кудзе.

- Нет, мадам! О, ради Бога! Стой, что?..

Кадзуя наклонил голову. Кольцо стало темно-зеленым.

Он задержал дыхание и присмотрелся, а Викторика безжалостно рассмеялась.

- Я же говорила, это волшебное кольцо.

- Хорошо. Я кровожадный и совершенно никчемный зверь. Пусть и так. Глупая Викторика...

- Успокойся. Последний вопрос. Кудзе, ты – унылая посредственность.

- Хорошо. Да, видимо, я - унылая посредственность.   

Викторика протянула руку Кадзуя с улыбкой на лице.

Будто в дурном сне, кольцо изменило цвет.

На темный зловещий кроваво-красный.        


*****


У Кадзуя челюсть отвисла. Через окно залетел сухой летний ветерок, взъерошив его челку, пока он пялился на кольцо, сияющее зловещим красным. Цветущие тропические растения и крупные яркие цветы оранжереи зашумели на ветру.

Викторика внезапно отвернулась от Кадзуя и снова погрузилась в мир книг. Кадзуя подождал минуту, но она даже не пыталась заговорить. В итоге, ему пришлось обратиться к ее миниатюрной спине.

- ...И?

Ответа не было.

- Как оно работает? Викторика, ты такой шум подняла, желая показать мне кольцо, здесь должен быть какой-то трюк, верно? Рассказывай.

Молчание.

- Эй, Викторика. Рассказывай!

Викторика подняла голову и удивленно оглянулась на него через плечо.

- Кудзе, ты еще здесь?

- Да, я еще здесь! И если тебе интересно, почему, я жду твоего объяснения.

Викторика недоуменно уставилась на Кадзуя.

- Я книгу читаю, можешь, пожалуйста, помолчать?

- Викторика!

Из-за внезапного крика Кадзуя глаза Викторики округлились, а затем она обиженно надула одну из щек.

- Кудзе, ты... очень громкий.   

- Потому что хочу знать ответ.

- Но я уже устала тебя дразнить.

- Т-ты действительно испытываешь мое терпение, ты в курсе? Зачем?!

- Полагаю, ты сам виноват в своей посредственности.

- ...Викторика, я на тебя злюсь. Иногда мне очень тяжело терпеть твои оскорбления. Я вчера ночью уснуть не мог, думал, можешь ли ты и правда меня ненавидеть...

Викторика сидела, отвернувшись, ее выражение слегка изменилось. Не подумала ли она, что сказала слишком много? Но для Кадзуя позади нее легкая перемена осталась незамеченной.

Тем не менее, она не готова была смягчиться. Она сжала губы в упрямую линию и фыркнула своим изящным носиком.

- Я кое-что читаю и предпочла бы, чтобы мне не мешали.

Кадзуя погрузился в унылое молчание.

Снова подул ветер. Через стеклянный потолок падал яркий солнечный свет раннего лета. Светлые волосы Викторики, напоминавшие распущенный тюрбан, блестели в лучах солнца. С другой стороны ее миниатюрной головки Кадзуя видел струйку поднимавшегося к потолку дыма.

Наконец, тихо, не поднимая головы, Викторика произнесла.

- Кудзе. Полка слева, семнадцатый ряд сверху и именно двадцатая книга слева.

- ...Да?

- Это книга. Просто принеси ее.

Кадзуя поднялся в угрюмом молчании. Звук его ритмичных шагов зазвучал вниз по лестнице. Он снял книгу с полки и поднялся наверх.

- Страница семисотая, седьмая строчка сверху, – рявкнула Викторика.

- ...Да? – Кадзуя сел рядом с ней и начал листать страницы тяжелого тома.

Темой книги были редкие драгоценные камни. В седьмой строчке на семисотой страницы говорилось о камне под названием александрит.

Пока Кадзуя читал, на него снизошло понимание, и он закивал.

Александрит был камнем, меняющим, будто по волшебству, цвет на темно-зеленый при искусственном освещении и на темно-красный при естественном освещении. Из-за этой особенности в древние времена его использовали для гадания предсказатели. В книге так же говорилось, что и культы почитания дьявола, появившиеся по всей Европе в конце прошлого века, и те, кто исповедовал местную религию колоний, так же использовали этот камень в черной магии...

Теперь Кадзуя вспомнил, что когда Викторика пыталась запугать его камнем, она незаметно поднесла руку к солнечному свету, падающему через окно, и тогда камень покраснел. А когда он становился темно-зеленым, ее руки были обращены к яркой лампе, освещавшей оранжерею.

- Понял, – сказал, кивая, Кадзуя. – Камень на твоем кольце – александрит.

- ...Ты подумал, это магия, так ведь?

- Н-нет! Конечно, я слегка... нет, очень встревожился, но все же...

Викторика подняла взгляд. На ее маленьком личике красовалась дьявольская улыбка.

- В детстве этим кольцом я запугивала Гревиля.  

- Инспектора де Блуа?

- Да. Почему-то, Гревиль каждый день приходил молча пялиться на меня в башню, где я была заключена, и меня это очень нервировало. Так что я получала информацию от своего источника мудрости, но притворялась, что делала это с помощью кольца. Гревиль так пугался, что мог лишь реветь.

- Теперь мне его даже жалко...

После того, как Кадзуя высказал свое сочувствие, лицо Викторики слегка напряглось, и она наклонилась вперед с совершенно серьезным взглядом.

- Это не все. У меня был посланник из ада, светящийся в темноте и бегающий по комнате башни. Гревиль такой глупый; он считал меня настоящим демоном. Так я, наконец, смогла от него отделаться.

- Посланник из ада?

- Светящаяся крыса?

- А? Как это?

- Тебе к каждой мелочи цепляться надо, Кудзе?!

Раздраженный Кадзуя замолк. Викторика проигнорировала его реакцию и нетерпеливо продолжила: 

- Страница двухтысячная той же книги, пятая строчка снизу.

- Д-да?.. – Кадзуя открыл страницу.

Этот раздел касался необычной разновидности флюорита «Синий Джон», образовавшейся из кристаллического известняка в английской пещере. Поскольку он излучал бледный фосфоресцентный свет, долгое время его использовали при строительстве винных погребов и изданий... а в прошлом веке его так же использовали спириты, чтобы убедить участников сеансов, что те видят духов.

Кадзкя восторженно спросил:

- Викторика, значит, ты этим пользовалась?

Викторика устало кивнула.

- Ммм-хмм. Я растолкла его в пудру и посыпала крысу. Глупый Гревиль был до глубины души испуган и так злобно на меня посмотрел.

- Но разве он не разозлился, когда узнал, как ты его разыграла?

- Когда узнал?.. – повторила озадаченная Викторика.

Подул очередной порыв ветра. Вдалеке зазвонил колокол в школьной часовне. Небо слегка потемнело, воздух оранжереи пропитал вечерний туман.

Озадаченная на миг Викторика уставилась на Кадзуя. Наконец, она произнесла, как будто раньше ей это никогда не приходило в голову:

- Я так и не рассказала ему, что это был розыгрыш.

- П-почему?!

- П-потому Гревиль убегал до того, как я успевала, и еще, эм... – Викторика слегка надулась. – Это было бы слишком хлопотно.

Кадзуя зарылся лицом в ладони.

Викторика всегда была холодной и жестокой, но, в то же время, инфантильной и ранимой. Иногда ее  чрезмерно дурной нрав сильно обижал Кадзуя. И все же он не мог ненавидеть ее, поскольку начинал понимать, что с ним она ведет себя совершенно не так, как относится к другим. Викторика ни с кем больше не разговаривала так грубо. И вовсе не из вежливости или дружелюбия – нет, просто остальные ее не волновали.

Ему в память запали слова, сказанные однажды ее биологическим братом, инспектором де Блуа. «Кудзе, ты, может, сам этого не понимаешь, но любезности, которые она тебя оказывает, действительно необычны и чудесны, это все равно, что постоянно получать пачки наличных от жадного ростовщика без каких-либо условий».

Даже объяснять на счет волшебного кольца она не стала бы никому, кроме него.

И когда он, наконец, все это понял, то осознал, что никогда не сможет действительно возненавидеть ее.        


*****


- О, совсем забыл! – внезапно произнес Кадзуя, вставая, чтобы уйти.

Викторика была поглощена чтением, все еще сжимая руки.

Кадзуя не знал, слушает она или нет, но не позволил этому себя остановить. Он открыл пакет, полученный по почте, и из него выпало голубое кимоно, слегка зашуршав.

Викторика глянула на кимоно и мягкий розовый пояс оби, лежавший на полу подобно огромному цветку, а затем вернулась к чтению.

- Мне это старшая сестра прислала. Знаю, подарки я странные дарю, но этот должен подойти. Если хочешь, можешь носить его как ночную сорочку. Нужно оно тебе?

- ...

- ...Ладно. Если не нужно, тогда придется просто забрать его...

- Нужно!

- Да? Правда? Значит, оно тебе нравится? Твое мнение сложно отгадать! – поначалу Кадзуя был разочарован, но стоило ей сказать, что кимоно ей нужно, как его лицо озарилось улыбкой. Он торопливо начал показывать ей, как носить кимоно. – Смотри, оби надо вот так завязывать, а потом так... Эй, Викторика, будь внимательней!

Викторика раздраженно повернулась к Кадзуя спиной и коротко ответила:

- Для моего источника мудрости нет ничего невозможного.

- ..Ух-ха?

- Незачем объяснять мне что-то настолько обыденное, как завязывание пояса. Я устала от твоего вечного ворчания.

- Прошу прощения?! – Кадзуя негодующе развязал оби, который обернул вокруг собственной талии, и аккуратно положил его на кимоно.

Викторика, как обычно, его проигнорировала.

Кадзуя вздохнул.

- Ну, я пошел. Увидимся, Викторика.

Когда она не ответила, он медленно повернулся к деревянной лестнице, слегка удрученный.      


*****


Викторика курила свою трубку и рассеянно прислушивалась к звуку удалявшихся шагов. Вскоре шаги затихли, и секундой позже она услышала, как дверь библиотеки открылась и Кадзуя вышел. Когда дверь за ним закрылась, поток воздуха в библиотеке как будто совершенно замер, и снова воцарилась тишина, как было последние сотни лет.

Стены с поднимающимися до потолка книжными полками, величественная религиозная фреска на далеком потолке и запутанная лестница, изгибающаяся под прямым углом... все в башне оказалось в плену тишины, и единственным источником движения была девочка в ее пышном платье, сидевшая в высокой оранжерее с трубкой в руке.

Она лениво поднесла трубку ко рту и затянулась.

Теперь она осталась одна. Легкая тень одиночества пробежала по ее лицу. И тогда она медленно разжала кулачки, которые держала сжатыми все время, что Кадзуя был там. Ладони у нее были крошечными, как у искусно сделанной куклы. Даже ногти были маленькими, как у ребенка, а пальцы странно тонкими. Ладони обеих рук были ярко-красными и болезненно опухшими.

Хотя Викторике было запрещено покидать школу Святой Маргариты, недавно она сбежала оттуда и направилась в загадочную деревню глубоко в горах. Кадзуя стал свидетелем ее побега и настоял на том, чтобы отправиться с ней. Он помог ей в критической ситуации, но при этом она чуть не потеряла его, и отчаянно пыталась спасти Кадзуя своими крошечными ручками, никогда не носившими тяжестей и не применявшими силу. Поэтому плоть на ее руках была нежной, и даже сейчас они были опухшими, красными, и болью отзывались на прикосновения.

После их возвращения Викторика, само собой, продолжила доставать Кадзуя своими обычными злонамеренными жестокими издевательствами, и потому он не заметил, что она сжимала свои руки в кулаки, скрывая раны на ладонях…

Долгий миг Викторика смотрела на свои опухшие ладошки, как будто они были чем-то незнакомым для нее. Она удивленно склонила голову набок, не в силах понять состояние своих ладоней, как бы ни старалась.

С озадаченным выражением лица она, наконец, уронила руки на колени.

А затем медленно повернулась к красивому кимоно, лежавшему на полу.

Пока Кадзуя был там, она сдерживалась, но, на самом деле, кимоно околдовало ее бирюзовым цветом и экзотическим дальневосточным фасоном. Туман вокруг ее сердца – образованный апатией, скукой и серыми чувствами, не находящими выхода, чем-то вроде печали и гнева, - покинул ее.

Викторика протянула дрожавшие руки к загадочной одежде, чтобы впервые коснуться ее. Шелк на ощупь был гораздо грубее, чем западные платья, которые привыкла носить Викторика. Водные лилии, нарисованные на ткани кисточкой и белыми чернилами, были для нее незнакомым видом цветов.

Затем она осторожно потянулась к оби. Розовый, пышный на вид пояс оказался накрахмаленным и неожиданно жестким.

Викторика нежно прижала к груди прекрасное кимоно и оби и тихо вздохнула.

- О... как красиво! – пробормотала она еле слышно.

С невинной и радостной улыбкой, которую она никому не показывала, Викторика терлась лицом о кимоно и оби снова и снова...

Солнце начало садиться за горизонт, освещая красным светом земли школы Святой Маргариты. Вскоре сумерки, подобно тяжелому савану, должны были окутать фонтаны, мостик над бурлящим ручьем и высокую изгородь.

Клепаная дверь библиотеки бесшумно открылась, и маленькая Викторика вышла на улицу. Она шла медленными и осторожными шагами, нежно прижимая обеими руками к груди оби и кимоно.

Викторика шла и шла.

Мимо фонтанов.

Мимо мостика.

По дорожке из белого гравия.

Она пришла к садовому лабиринту в закутке школьной территории напротив библиотеки. Цветочные кусты были высотой с человека, высаженные с целью воспроизведения сада, любимого средневековой аристократией. Квадратные изгороди цвели разнообразием золотистых, сиреневых и ярко-красных цветов.

Викторика без колебаний вошла в лабиринт, ее маленький силуэт исчез из виду, подобно юному приведению, поглощенный сумеречными тенями. Она спокойно шла по цветочной дороге. Дорога явно была ей знакома; тот, кто зашел в лабиринт впервые в жизни, точно потерялся бы.

Она проскользнула через лабиринт и оказалась на маленькой прогалине. Там она нашла двухэтажный домик с маленьким двориком. Снаружи дома, казавшегося слишком маленьким для человека, железная винтовая лестница соединяла первый этаж со вторым.

Викторика торопливо вошла внутрь. Дом был таким маленьким и ярким, что вполне заслужил звание пряничного. Интерьер напоминал кукольный домик. Мебель была элегантной, но уменьшенной, смутно напоминая яркие игрушки. В спальне стояла девичья кровать под пологом и платяной шкаф. В другой комнатке, напоминавшей гостиную, у окна стояло кресло-качалка детского размера. На сундуке стояла милая тарелка в форме клубнички и вышитая бисером картинка.

Стопки книг поднимались от пола к потолку.

Викторика, зевая, вошла в свою комнату и мягко положила кимоно и оби на маленький столик. Она снова и снова гладила кимоно своей ручкой с улыбкой, полной искреннего восторга, на лице. Голосом тихим, как у старухи, едва открывая рот, она напевала странную мелодию.

- Кимоно, кимоно... Кудзе дал мне кимоно!

Довольная Викторика сделала медленный пируэт, едва не потеряв при этом равновесие. Пошатнувшись, она вернулась в прежнее положение и радостно продолжила гладить кимоно.

Викторика открыла дверь большого шкафа, собираясь повесить туда кимоно, но потом передумала.

- Этот слабак вроде говорил, что его можно носить как ночную сорочку...

Итак, она начала снимать свое витиеватое платье из голубооко атласа и черного кружева, первым делом занявшись многочисленными рядами тонкой ленты на груди.

Она развязывала один ряд за другим.

Развязывала и развязывала, сверху вниз...

Лента опадала, и под ней начали появляться одна за другой маленькие пуговки. Закончив, она перешла к пуговицам.

Она расстегивала их и расстегивала.

И расстегивала...

Когда с этим было покончено, Викторика развязала ленты на рукавах и расстегнула на них пуговицы.

Наконец, покончив со всеми лентами и пуговицами, она остановилась передохнуть. Дальше шло само платье, но ее тело напряглось, так что понадобились некоторые усилия, чтобы она, наконец, смогла выскользнуть на свободу. После этого двумя руками она стянула подъюбник – часть белья, приподнимавшая ее юбки на бедрах наподобие раскрытого кружевного зонтика, - затем опустилась на пол и после нескольких попыток стащила с ног свои ботинки с цветочным узором. Потом последовали ее прелестно сшитые шелковые чулки, после чего босые ноги Викторики скользнули в мягкие балетки, которые она носила дома.

Викторика вздохнула и снова встала. Без каблуков, добавляющих ей роста, ее фигура казалась намного меньше, чем раньше. Она все еще напоминала пышный белый шарик в своей объемной кружевной сорочке,  трехслойной нижней юбке и вышитых панталонах, но при этом значительно уменьшилась по сравнению с тем, когда была полностью одета.

Викторика вытянулась на цыпочках и через пару секунд сумела засунуть свое голубое атласное платье в шкаф. А потом, наконец, повернулась к лежавшему на столе кимоно.

Ее лишенное выражение лицо, как всегда, казалось холодным, но на нем читалась и крупица радости.

Викторика робко просунула руки в рукава кимоно.

Сначала правую.

Потом левую.

Ниспадающее кимоно мягко окутало ее хрупкую фигуру. Уголки ее рта заметно расслабились. Тем не менее, когда она потянулась завязать оби, ее лицо приняло озадаченное выражение.

- Это ремень?.. Нет пряжки. Это лента?.. Но она слишком длинная.

Следующие несколько минут она вертела оби, как кошка, играющая с игрушкой.

Затем, наконец, она тихо пробормотала:

- Это хаос.

Теперь уже изрядно расстроенная, Викторика решила запахнуть оби вокруг ее хрупкой тонкой талии, силой завязав жесткую ткань как ленту. После этого она довольно кивнула.

Викторика вздохнула и опустилась в свое кресло-качалку, устав размышлять над оби. Качаясь в кресле в своем кимоно, она потянулась за ближайшей книгой и начала листать страницы. Держа трубку в одной руке, она зажгла огонь и начала курить. Вскоре она затерялась в мире книг, просто переворачивая страницы и медленно качаясь туда-сюда...            


*****


Опустилась ночная тьма, и тихий лунный свет пополз по обширным землям школы Святой Маргариты. Главное подковообразное здание опустело, тишина воцарилась в залах ученических общежитий. Кроме тихих шагов старост, совершающих обход, и тусклого света их фонарей, никого больше не было видно, никакого движения.

По темным и тихим землям медленно двигалась тень в форме миниатюрной фигуры с коричневыми волосами до плеч и большими круглыми очками, вечно готовыми съехать вниз – это была мисс Сесиль.

Фонарь в ее руке сиял оранжевым светом. В своей легкой серой сорочке, соответствующем чепце и тонкой шали, она осторожно шла по дорожке из гравия.

Она достигла входа в цветочный лабиринт и на одном дыхании вошла в сад, исчезнув с гравийной дорожки, как призрак, растворившийся в воздухе.

- Уверена, она в порядке... но с ней что-то не так давно произошло. Лучше быстренько провести ночную проверку и убедиться, что мисс Викторика еще там... У меня будут большие проблемы, если она опять рука об руку с Кудзе сбежит, – бормотала она себе под нос, ловко скользя по лабиринту.

Сесиль оказалась на скромном дворике и вошла в маленький, напоминавший кукольный, домик. Свет был выключен, внутри стояла непроглядная тьма. Она пробралась в спальню и осторожно подняла фонарь над кроватью с балдахином.

Фонарь осветил большую кружевную подушку. На ней лежало маленькое личико спящей Викторики. Ее длинные волосы рассыпались по простыням, словно золотые нити сна. Спала она, подложив под голову обе руки, как маленький ребенок.

Сесиль вздохнула с облегчением.

- Все на... местах?..

Но чего-то не хватало. Она осторожно осветила фонарем кровать.

На Викторике была незнакомая Сесиль сорочка – светло-голубая, странного фасона. Большая жесткая розовая лента была обернута вокруг ее талии, но она уже, по большей части, развязалась. 

Сесиль озадаченно уставилась на нее. Для Викторики крайне необычно было делать что-то, выбивающееся из ее ежедневной рутины. Она всегда ходила в библиотеку в одно и то же время, возвращалась в одно и то же время и одевала одну и ту же сорочку.

Сесиль снова посветила фонарем на кровать.

- О, Боже!

Во сне Викторика едва не выскользнула из своей восточной сорочки. Ее крошечный пупок выглядывал над панталонами с красивой вышивкой. В тусклом свете фонаря ее живот сиял желтоватой белизной.

Сесиль не удержалась и хихикнула.

- О, Господи. Мисс Викторика, Вы так от простуды умрете! – пробормотала она, ставя фонарь. Она нежно запахнула сорочку Викторики.

Сесиль вышла из спальни, все еще хихикая.   


*****


- Угх...

Викторика перевернулась.

Сорочка, которую плотно запахнула Сесиль, снова распахнулась. Выставив на воздух свой белый животик, Викторика спала, сладко посапывая, как мелкий зверек. 

Ночь продолжалась...


*****


Кадзуя тем временем сидел за столом в своей комнате мужского общежития.

Перед большим окном до пола висели тяжелые вышитые шерстяные шторы. Рядом стоял письменный стол красного дерева с выстроившимися на нем аккуратными рядами учебников и словарей. Бледная газовая лампа на стене безмолвно мигала.

Кадзуя открыл письмо от старшей сестры, полученное тем вечером на почте, перечитывая его снова и снова.

- Пресс-папье в виде «Синей Розы» и белая хлопковая блузка. Что еще она хотела?.. Что за воротничок в клеточку? Туфли и носки, ручки и чернила... – Он положил письмо, тяжело вздохнув.

Взяв себя в руки, Кадзуя начал просматривать карты, расписание поездов и путеводители по торговым центрам, которые он привез с собой в Совилль. Он раскрыл один из буклетов на столе.

- Хмм... Значит, станция здесь. А этот «Жантан» вот здесь... Вполне можно пешком дойти. Посмотрим. Куда мне потом идти?..

Дочитав буклет до конца, Кадзуя вытаскивал следующий и тщательно его изучал. До поздней ночи он делал скрупулезные записи, медленно подготавливая свой план атаки для поездки за покупками на следующий день...

- Апчхиии! 


*****


Тихая темная ночь, наконец, закончилась, принеся яркое утро на спокойные земли школы Святой Маргариты, начинался очередной день, ничем не отличающийся от других.

Когда утреннее солнце встало над садами, Кадзуя спустился в столовую своего общежития даже раньше обычного, поприветствовал пышнотелую рыжую заведующую и взял свой завтрак. Он быстро поел, встал со стула, распрощался с заведующей и вышел из общежития со своей школьной сумкой, в которой лежали его пометки для поездки.

Стоило ему направиться к главным воротам, как он услышал звук легких бегущих шагов вдалеке. Кто бы это мог быть в такую рань, еще и в выходной?.. подумал он и обернулся. Бежавшая тоже остановилась и удивленно посмотрела на Кадзуя, прищурившись на солнце – это была мисс Сесиль.

- Доброе утро.

- Кудзе... – Сесиль казалась непривычно взволнованной. Она подбежала к Кадзуя, шатаясь из стороны в сторону.

- Что такое?

- Простуда!

-Правда? Но, как по мне, Вы здоровой кажетесь...

- Н-нет, я не об этом, – произнесла явно встревоженная Сесиль, лихорадочно махая вверх и вниз своими пухлыми ладонями. – Не у меня; у мисс Викторики. Она простудилась!

- Викторика?.. – Кадзуя был поражен. Сесиль посмотрела на него в ответ не менее удивленно и недоверчиво.

Чтобы мало передвигавшаяся Викторика, проводившая все время в библиотеке, подхватила простуду... Ему это казалось бессмыслицей.

Сесиль казалась не менее озадаченной, чем он сам.

- Знаешь, прошлой ночью, она надела сорочку, которую раньше не носила, с такой большой штукой вроде ленты. Она была не завязана, и выглядывал пупок, так что я попыталась снова ее накрыть. А утром она почувствовала головокружение и слабость...

Кадзуя закрыл лицо руками. Ему хватило слов про «сорочку, которую раньше не носила» и «большую штуку вроде ленты».  

Сесиль заметила его реакцию, а потом обратила внимание, что одет он на выход, с пальто и сумкой.

- О, точно; я забыла, что ты собирался за покупками в Соврем. И разрешение на отъезд у тебя есть... Прости за беспокойство. Ну, тогда я пойду.

- Эм... – Кадзуя тревожно окликнул Сесиль, когда та двинулась прочь. – Эту ночную сорочку, наверное, я Викторике подарил. Пояс там сложно завязывать и, готов поспорить, она не смогла догадаться, как именно. Я могу записать для нее инструкции, минуточку. 

- Хорошо! – Сесиль обернулась и посмотрела на него. Кадзуя, рефлекторно, в страхе отпрянул от нее. – О, Кудзе. Я понимаю, ты хотел порадовать ее, подарив что-то экзотическое, но надо было и объяснить, как им пользоваться!

- Но, ум, я пытался сказать...

- Не хочу больше от тебя оправдания слышать. Извинись перед учительницей.

Кадзуя встретился взглядом с Сесиль на краткий миг, но за считанные секунды проникся ее взглядом и повесил голову. 

- ...Простите.

- А теперь иди и напиши мисс Викторике письмо, – произнесла Сесиль резким тоном, хотя на ее лицо вернулась улыбка.  


*****


Кадзуя побежал назад в свою комнату в общежитии, где достал бумагу и ручку. Он сел за стол из красного дерева и написал подробные указания, как завязывать оби, дополненные схемами. Когда он закончил и собирался сложить бумагу в три раза, ему в голову пришла идея. Он открыл шкафчик и поискал в нем ручки с цветными чернилами, которые давно уже не использовал. А потом он начал аккуратно раскрашивать схему, покрасив кимоно голубым, а оби розовым, сделав письмо красивей для Викторики.

Все-таки, она была его подругой, сказавшей именно ему, что красивые вещи неприязни у нее не вызывают. Если он превратит обычное письмо во что-то красивое, возможно, это ее порадует.

Кадзуя сложил лист бумаги и вложил его в конверт, сделанный из традиционной бумаги его родины. После этого он вышел из общежития и отправился к некоему цветнику, который уже навещал раньше. Он нашел крошечный золотистый цветок и вложил его в конверт.

- Готово. – кивнул Кадзуя, довольный своим творением.

Затем он двинулся к особняку Викторики, следуя указаниям Сесиль. Он пытался представить Викторику где-то еще в школе кроме библиотеки, но не смог. Оказавшись, наконец, на месте, он в шоке уставился на огромную стену цветов, образующую лабиринт.

- ...Какого черта? – озадаченный Кадзуя замер на миг. Другого выбора у него не было, так что он боязливо ступил в лабиринт, но проделал лишь часть пути, прежде чем задуматься. Он не просто боялся потеряться, он мог даже не найти снова входа. Он вышел назад.

Пока Кадзуя беспомощно пялился на цветочную изгородь, мимо проходила Сесиль. Поняв его дилемму, она сказала, что доставит письмо. Учительница взяла конверт из его рук и спокойно скрылась в цветочном лабиринте.

Глядя, как Сесиль уходит уверенной походкой, Кадзуя почему-то ощутил странную смесь чувства одиночества и тревоги. Не в силах истолковать свои чувства, в ожидании возвращения Сесиль он погрузился в хандру.   


*****


- Апчхи! Апчхи! Апчхи! – Викторика чихала снова и снова, сильно содрогаясь всем своим маленьким телом.

Тем утром она проснулась, не понимая, почему кружится потолок, или почему пылает ее лицо, или почему ей так не хочется вставать из постели. Впервые в своей жизни Викторика подхватила простуду.

Ее маленькое и слабое тело не было создано для трудностей. Но с самого детства она вела правильный здоровый образ жизни в четырех стенах, в комнате на вершине башни или в особняке в школе Святой Маргариты. Поэтому подхватить простуду, и оказаться прикованной к кровати, было для нее новым опытом, хотя, возможно, и не отвечающим ожиданиям.

- Апчхи! – При каждом чихе ее длинные светлые волосы взлетали в воздух, а затем падали назад на шелковые простыни. Минуту она сидела молча со странно несчастным выражением на лице.

Викторика протянула свою тонкую ручку за салфеткой.

- Пфф-ффффффт!

И высморкалась.

- Пфффт! Пфффт! Пфффт!

Ей на глаза навернулись слезы; видимо, сморкалась она слишком сильно. Она тихо сидела, прижав руки к носу, ее плечи неловко подрагивали.

Дверь тихонько отворилась и в комнату заглянула Сесиль.

Викторика медленно обернулась.

- О, это Вы, – устало пробормотала она. Ее напряженный голос охрип еще больше, а ярко-красные щеки опухли еще сильнее обычного.

Сесиль осторожно зашла с кувшином воды, пакетом с лекарствами и маленькой кружкой молока и поставила все это на прикроватный столик. Затем она замерла, припоминая что-то.

- Я столкнулась с Кудзе.

- Хммм?

- Я сказала, что Вы заболели, он из-за этого так разволновался и расстроился. Наверное, он Вас очень ценит. – Она хихикнула, но внезапно вспомнила о своем поручении. – Вот. Письмо для Вас.

- ...Письмо?

- Я увидела, как он перед садом ходит, так что решила занести письмо вместо него. Попытайтесь побыстрее ему ответ написать. Выглядел он так, будто спешил.

- Чего это он так спешит? Апчхи! – пока Викторика озадаченно смотрела на Сесиль, ее голова дернулась вперед из-за чиха.

Сесиль улыбнулась.

- Он едет в Соврем за покупками. Его родственники много чего ему заказали. Он вроде из-за этого изрядно разволновался.

- Такой как Кудзе разволновался?.. Апчхи! – осуждающе чихнула Викторика.  

Но когда Сесиль вышла из спальни, чтобы убраться в остальном доме, Викторика рассмотрела конверт в восточном стиле в ее руках с довольным блеском в глазах. Бумага была грубой на ощупь, что напомнило ей о кимоно, о которое она вчера  так радостно терлась щекой. Викторика с любопытством перевернула конверт, затем снова посмотрела на лицевую сторону. После нескольких секунд любования, она с энтузиазмом распечатала его. Из конверта выпал золотистый цветок, и это воодушевило ее еще больше.  

А затем, с широкой улыбкой на ее красном от жара лице, она развернула письмо. Сначала ее глубоко впечатлив красиво раскрашенный рисунок оби и кимоно, но когда она начала читать первую строчку, ее изумрудно-зеленые глаза тут же прищурились от гнева. 

Письмо начиналось так:

«Викторика, ты как? Слышал, ты уснула, выставив живот, как полная балбеска. Мисс Сесиль мне рассказала об этом. Боже, ты точно глупышка, Викторика! В любом случае, вот как надо завязывать оби...».  

Викторика скомкала письмо в шарик своими ручками. Она чихнула, затем взяла все то же письмо и высморкалась в него. А потом подняла свою маленькую белую ручку и кинула письмо в стену. 

- Мисс Викторика, напишите ответ Кудзе. Он так волновался о Вас, – окликнула ее Сесиль из другой комнаты.

- Хмпф. – Зеленые глаза Викторики прищурились в тонкую злобную линию...


*****


Кадзуя все еще ждал на дорожке из гравия, тревожно ерзая. Когда он увидел появившуюся из садового лабиринта Сесиль, то торопливо окликнул ее:

- Как она?

- Все время чихает, и лицо у нее ярко-красное. – Сесиль небрежно вытащила из кармана сложенный листок бумаги. Бумагу украшали очень красивые водяные знаки, изображавшие розы в птичьей клетке. Она была пропитана цветочной отдушкой и источала слабый приторный запах.

Кадзуя впервые получил письмо от Викторики. Он терпеливо подождал, пока Сесиль уйдет, и, оставшись, наконец, один, жадно развернул листок.

Там, неровными буквами, была написано одно большое слово:

«ДУРАК».

Плечи Кадзуя поникли.

Теперь он ощущал себя полным идиотом из-за того, что открывал записку с таким волнением. Долгое время он удрученно стоял на месте. Но, вспомнив, наконец, что скоро отходит поезд, развернулся и двинулся прочь.

Кадзуя сделал несколько шагов, а потом обернулся. Повернувшись к спутанным зарослям цветов, скрывавшим особняк Викторики из виду, он закричал:

- Какого черта это было?! Сама ты дура, Викторика! 

Ответа не было. С растущей досадой, Кадзуя добавил:

- Такая грубиянка не получит от меня никаких подарков! Ты меня слышишь?

Его крик вернулся к нему жалким эхом.

Ему показалось, что из цветов раздался странный звук, звучавший как «апчхи!». Но вскоре все бессердечно затихло...

Кадзуя медленно двинулся прочь, раз за разом оглядываясь через плечо, все еще обремененный мыслями о Викторике.