Глава 2 – Синяя Роза

Послышался свисток поезда.

Держа в одной руке свою школьную сумку, Кадзуя бросился на платформу единственной в деревне железнодорожной станции, трясущуюся из-за вибраций от приближающегося паровоза. Это был выходной день, и едущие с гор поезда были набиты людьми. Селяне в своих лучших воскресных нарядах, пихая друг друга, лезли в поезд. Кадзуя встал в очередь и забрался в поезд через большую железную дверь.

Он шел по узкому коридору, заглядывая через стеклянные окошки в маленькие купе. Но в каждом уже сидело по три-четыре человека, удобно устроившихся за чтением книги или открывающих коробки с обедом, жареной курицей и хлебом. Где бы Кадзуя ни смотрел, поезд был переполнен, и он не решался зайти в какое-либо купе. К тому же, если он наткнется на взрослую даму с детьми, стоит им увидеть экзотического мальчика с Востока, как они начнут засыпать его вопросами о его имени, возрасте, школе и всех подробностях его жизни. Он уже прошел через это, когда ехал на поезде в школу Святой Маргариты после прибытия его корабля.

Кадзуя нашел купе, в котором сидел лишь один молодой мужчина, смотревший в окно, положив подбородок на руку. Решив, что это место подойдет, Кадзуя осторожно открыл металлическую дверь и вежливо спросил:

- Можно мне здесь сесть?

Мужчина, не отрывая взгляда от окна, равнодушно ответил:

- Садитесь.

Кадзуя закрыл дверь и сел напротив мужчины, который выглядел, как аристократ. На нем настолько безупречно смотрелись прекрасная шелковая рубашка, серебряные запонки и лакированные туфли, что Кадзуя задумался, стала бы женщина тратить столько усилий на свой наряд. И эта его поза – смотрит в окно, со скрещенными ногами, устало положил голову на руку – казалась подозрительно картинной.

Мужчина вздохнул и повернулся к Кадзуя.

Кадзуя вскрикнул и соскочил со своего места.

Волосы мужчины были неестественно закручены на голове и сияли, подобно золотому сверлу. Это мог быть лишь инспектор Гревиль де Блуа.

Когда инспектор тоже понял, кто сидит перед ним, сначала у него от шока челюсть отпала, а потом на его лице появилось сильно недовольное выражение.

- Ну, это ты!

- Это я собирался сказать! Черт, может, мне стоит перейти в другое...

- Они все забиты.

- ...Пожалуй. – Кадзуя неохотно сел назад.

Через пару минут молчания инспектор произнес вслух то, о чем они оба думали.

- Это так раздражает. Почему мы должны даже в таком месте встречаться

- Мои мысли читаете.

И больше они ничего друг другу не сказали. Один перевел взгляд на окно, другой – на список покупок, но часа через пол им, наконец-то, стало нечем заняться.

- Итак, Кудзе, хочешь немного поболтать?

- Поболтать? Вам и мне?

- Ну, нам здесь больше нечем заняться.

Кадзуя недовольно кивнул, и инспектор мрачно повернулся к нему.

И все же, о чем вообще они могли говорить? Сначала они попытались обсуждать глобальные проблемы и недавнюю мировую войну, но, само собой, инспектору полиции, принадлежащему к аристократии влиятельной восточноевропейской страны, и школьнику из простой семьи с островного государство на Дальнем Востоке с глазу на глаз говорить было почти не о чем. Но, поскольку Кадзуя все еще учился в школе, и потому обладал преимуществом в знаниях, его аргументы были сильнее, чем у инспектора, так вскоре тот вынужден был торопливо сменить тему. 

- Я тут вспомнил, Кудзе.

- Да? – ответил Кадзуя затаив вдыхание. У него давно не было возможности одолеть кого-то в споре, и теперь он почувствовал оживление.

- Говоря о Великой Войне. Ты знаешь, почему я сейчас еду в Соврем?

- ...И как, по-вашему, я могу знать? Я не Викторика. Я не могу узнать то, о чем раньше не слышал. – Кадзуя небрежно добавил: - Все-таки, я – всего лишь полудурок с посредственными способностями.

- Почему ты об этом с такой гордостью говоришь? – спросил, нахмурившись, инспектор де Блуа. – Ладно, я еду в Соврем, поскольку меня вызвала национальная полиция Совилля. Нынешний суперинтендент – мужчина по имени Сигноре. Для своего возраста он высокий пост занимает, и все равно совершенно лишен воображения. Полиция ломает голову над неким делом, и они попросили меня, великого детектива, раскрыть его вместо них.

- Вы уверены, что сами справитесь? – спросил Кадзуя без намека на сарказм, все еще удивленный сменой темы.

Инспектор его проигнорировал.

- Мальчик мой, ты знаешь, чего наша страна лишилась во время Великой Войны?

- Что потеряно? Сама по себе война была выиграна, но в битвах сгинули юные жизни, старые здания были разрушены при бомбежке и...

- Я говорю о сокровищах королевской семьи. – Инспектор раздраженно прищелкнул языком. – Сокровищница совремской королевской фамилии была ограблена в хаосе войны, многие исторически ценные произведения искусства пропали. Считалось, что они давно уже пересекли Атлантику, чтобы попасть в руки какому-нибудь богачу из Нового Света, но теперь кажется, что все это время они пробыли в Совилле. А значит...

Кадзуя начинало казаться, что он уже слышал недавно похожую историю. Пока он размышлял и пытался вспомнить, кто ему об этом говорил, инспектор продолжил:

- Несколько дет назад один из таких шедевров всплыл на черном рынке Соврема. И это не все. Ценности семьи Романовых считались пропавшими без следа после того, как их переправили в Европу перед революцией в России в 1917, но они так же оказались на европейском черном рынке вместе с археологическими артефактами, прибывшими из колоний. А находится этот черный рынок в Совреме. Нам донесли, что в последнее время коллекционеры со всей Восточной Европы тайно собираются в Совреме. Но мы не смогли на них выйти. Поэтому суперинтендент и просит помощи моего великого мозга. Что думаешь?

- Что я думаю?..

- Чудесно, да?

- Эм, конечно, – сказал Кадзуя, кивая.      

Инспектор вздохнул и покачал головой, затем поднял руки к своим заостренным, похожим на сверло волосам и начал любовно перебирать.

- Хмм... – Гладя волосы, он смотрел на Кадзуя, поскольку больше делать было нечего.

Затем он вытащил карманные часы, поднял крышку и уныло объявил:

- Остался один час.

- Точно.

- Теперь твоя очередь. Расскажи мне что-нибудь интересное.

- Нет, спасибо! – Кадзуя торопливо отвернулся от него и сосредоточился на пейзаже за окном.

За время их разговора поезд миновал горные аллеи с пышной зеленью и теперь уверенно приближался к городу. Видимая из окна листва редела, открывая мягкие равнины с плотными рядами домов, выстроившихся в улицы, забитые автомобилями и экипажами.

Одному за покупками точно одиноко ездить, внезапно подумал Кадзуя.

А потом он начал вспоминать предыдущие два раза, когда он отправлялся в неожиданные путешествия со своей маленькой подругой Викторикой де Блуа. Он впал в ярость, когда она назвала его «глупым» в том письме, но теперь произошла страннейшая вещь – его чувство раздражения полностью исчезло. Вместо этого остались лишь воспоминания о несравненно странном поведении Викторики, когда они отправились в путешествие в первый раз.

Она даже не знала, как покупать билеты, не понимала, сколько денег надо с собой брать и каждый раз терялась. Едя на поезде, она восторженно смотрела в окно, а когда они доехали до вокзала, ее вопросам о том и этом не было конца. А когда Кадзуя засвистел, подзывая экипаж, ее глаза так широко распахнулись...

Тогда Кадзуя ничего не знал об обстоятельствах Викторики. Поэтому, когда он спросил «Ты не особо часто выходишь, да?», она тут обиженно замолчала. Но ему это ее недовольное лицо все равно казалось красивым.

А их вторая совместная поездка была совсем не приятной. Викторика с самого начала была не в духе, и большую часть времени игнорировала Кадзуя. Но в самом конце она сказала: «Кудзе, поедем домой вместе!».

Одно лишь это оправдывало для него все остальное. Его злость из-за ее ехидства, ее чертовски острого языка и циничного юмора всегда исчезала, как по волшебству, стоило лишь ему услышать от Викторики всего несколько слов...  

Ощутив на себе чей-то взгляд, он поднял глаза и обнаружил, что инспектор де Блуа смотрит на него очень пристально усталым взглядом.

Кадзуя нарушил молчание.

- Почему я должен был оказаться здесь с Вами?

- Прямо с моего языка слова снял. – Глаза инспектора, такие же зеленые, как у его сестры, были слегка влажными; возможно, он погрузился в собственные печальные мысли. Он осуждающе посмотрел на Кадзуя. – Ради Бога... Такая встреча с тобой меня просто из себя выводит.

- Это взаимно.

- Я устал уже тебя видеть.

- То же самое.

Паровоз продолжал стучать по рельсам, неся двух недовольных мужчин.

Вскоре прошел час, и поезд, наконец, прибыл на место назначения, Соврем.

Главный железнодорожный узел Соврема, получивший имя Вокзала Чарльза де Гилета в честь короля, правящего во времена его постройки в конце девятнадцатого века, был большим красивым зданием, созданным для демонстрации силы маленького королевства. Потолок зала был полностью сделан из стекла, пропускавшего яркий солнечный свет, мягко падающий на десятки платформ, выстроившихся далеко внизу. Высокие колоны из черного кирпича и большие круглые часы высились над железными площадками между платформами.

Люди бесконечно сновали там, как крошечные пылинки. Когда на вокзал подъезжал с оглушительным ревом новый поезд, прибывшие пассажиры толпились на платформе. Носильщики в красной форме утаскивали их багаж. Над головами дам колыхались перья на шляпках. Мимо проходили джентльмены аристократичного вида, стуча по полу изящно сделанными тростями с рукоятками в форме голов животных. Дети ковыляли, держа за руки матерей.

Огромное здание из толстого, плотного стекла и черного железа – оно было роскошным, но удобным, архитектурный стиль, становившийся все популярней в то время. Возможно, он символизировал настоящее Соврема, города у реки, не только ставшего домом для старой и известной королевской семьи, но так же стремительно превращающегося в важный финансовый центр Европы и город индустриальный, пахнущий железом и углем.

- ...Жаклин!

Кадзуя подпрыгнул, от внезапного крика инспектора у него зазвенело в ушах. Он обернулся и увидел, что инспектор окликнул девушку, проходившую мимо него по платформе. Одета она была элегантно, но в спокойные цвета, которые обычно носят замужние женщины постарше. Ее прямые коричневые волосы, зачесанные наверх в простой прическе, потеряли часть своего блеска.

Девушка обернулась, но, увидев прическу инспектора, удивленно отпрянула от него. Он посмотрел на ее лицо и разочарованно произнес:

- Простите, я принял Вас за другую.

Девушка понимающе улыбнулась и отошла.

- Кто такая Жаклин? – спросил Кадзуя.

Инспектор притворился, что не слышит его и пошел быстрее по железному настилу к большим пропускным воротам. Кадзуя двинулся в ту же сторону, размышляя, что же такое он видел.

Инспектор слегка приуныл. Даже его острое сверло слегка поникло.

Они покинули Вокзал Чарльза де Гилета, и им в лица ударил ослепительный солнечный свет, на миг скрыв от них улицы Соврема. Когда, наконец, их глаза привыкли, они увидели большой перекресток перед вокзалом, по которому, не сбавляя скорости, носились омнибусы, запряженные лошадьми, и начищенные до блеска автомобили. Броские витрины выстроились вдоль тротуара. Плотный поток джентльменов с тростями и прекрасных дам с зонтиками тек в магазины и из них. Перед вокзалом теснились дороги, магазины и высокие здания.

Взгляд Кадзуя упал на некую витрину. Среди остальных броских фасадов, этот выделялся сделанной со вкусом и неприметной вывеской – магазин трубок. Окно было заполнено трубками различных размеров и из разных материалов, включая керамику и метал, а так же подставками для трубок. В качестве украшения там стояла домашняя дамская туфелька, сделанная из блестящего стекла. До него дошло, что, на самом деле, это подставка для трубки, сделанная в форме туфельки из нефрита. Он сам не заметил, как открыл дверь магазина и спросил торговца о цене. Для Кадзуя, обычно избегавшего ненужных покупок и копившего свои карманные деньги, цена была приемлемой, так что он без колебаний купил ее.

- Можете повязать ленточкой? Это для девушки. О, да, красная подойдет.      

Взгляд торговца упал на подставку для трубки.

- Для девушки? – удивленно спросил он.

Кадзуя вышел из магазина в приподнятом настроении. И в тот же самый миг дверь соседнего магазина тоже открылась, и из нее вышел инспектор де Блуа. Видимо, он тоже что-то купил, так что покидал магазин легкой походкой. Но когда эти двое увидели друг друга, их улыбки тут же сменились гримасами.  

Инспектор долго смотрел на сверток в руках Кадзуя, а потом презрительно фыркнул.

Кадзуя тоже посмотрел на руки инспектора. Он нежно сжимал дорогую старинную фарфоровую куклу с длинными светлыми волосами, большими глазами и платьем, щедро украшенным кружевом.

Кадзуя скривился. Он вспомнил, как однажды пришел в полицейский участок и увидел кабинет инспектора, заставленный такими куклами. Он глазам своим не поверил, когда увидел, как инспектор радостно посадил одну из них себе на колени. 

- Вам очень идет.

- Хочешь еще какую-нибудь чепуху сказать с этим твоим никчемным лицом? – рявкнул инспектор. Затем он указал на большое кирпичное здание, темневшее через дорогу. На входе стояли в карауле несколько полицейских в форме. – Я пойду представлять мой блестящий разум в центральное управление полиции. Пока, Кудзе. – Он торопливо двинулся прочь, но потом, видимо, что-то вспомнил, и повернулся назад к Кадзуя. – Будь осторожен, Кудзе.

- А? Чего это?

- Хмпф. Как видишь, Соврем за последние пару лет был модернизирован – транспортная система развивается, быстро строятся высокие здания... Город оживленней некуда, настоящая приманка для туристов. Но все это означает и всплеск преступности. 

Кадзуя не удержался и быстро огляделся. Инспектор де Блуа нахмурил брови.

- Мальчик мой, город – ужасное место. Он очаровывает своим великолепием, но иногда он открывает свою зияющую утробу и проглатывает новичков целиком. А потом закрывает рот, как будто ничего не случилось, и проглоченный пропадает навсегда.

- ...О чем Вы?

- Говорю, он становится опасным. Ты слышал слухи о тех, «кто исчез во тьме»?

- Нет...

- За последние пару лет в Совреме было несколько случаев внезапного исчезновения. В основном, девушки и дети. Они отправлялись за покупками в торговые центры, а потом исчезали без следа, или пытались проводить того, кого принимали за потерявшегося ребенка, в полицейский участок, но пропадали по дороге. Это происходило по разным сценариям. Видимо, в главное управление поступило много жалоб о девушках, пропавших таким образом. Ну, вероятно, сюда и множество побегов входит... Тем не менее, необычайно много людей исчезли во тьме города. Так что тебе стоит быть осторожнее.

- Д-да, сэр... – Кадзуя внезапно вспомнил книгу Аврил.

«Одна леди зашла в примерочную магазина. Но когда продавец открыл дверь, там не было ничего, кроме отрезанной кровавой головы...».

«Маленькая девочка в красивом платье плакала, и любой, посчитавший ее сиротой и заговоривший с ней, исчезал. Они заходили за угол и исчезали, оставляя после себя лишь одежду...».

«А еще есть кровожадная убийца, одевающаяся как бродяга. Под слоями старой одежды она носит трупы многочисленных детей...».

Наверное, страшилки в этой книге были основаны на случаях исчезновения в Совреме.

Инспектор де Блуа вытащил из нагрудного кармана часы и посмотрел время. Затем он рассеяно попрощался с Кадзуя и двинулся к высокому зданию – центральному управлению национальной полиции Совилля. Явно свободно чувствуя себя в городе, он ловко пересек улицу, уклоняясь от едущих экипажей, и исчез в здании.

Кадзуя посмотрел ему вслед, а затем и сам двинулся по дороге.

*****

Улицы Соврема были забиты зданиями, экипажами, автомобилями и, конечно, людьми. Толкучка была невероятная. Никто не стоял на месте. Люди, спешившие по своим делам, возможно, на работу, были одеты в простые и удобные костюмы. Кадзуя подумал, что они работают неподалеку. Периодически из экипажей появлялись аристократки в элегантных платьях или аристократы в костюмах-тройках, исчезавшие в первоклассных ателье или галереях. Люди различного сложения, в основном, туристы, так же сновали туда-сюда, идя с картой в одной руке и указывая на какую-нибудь достопримечательность другой.

На краю поля зрения были бездомные: одетые в лохмотья, жмущиеся на каждом углу, протягивающие жестянки прохожим, выпрашивая мелочь. Некоторые из них были пожилыми, встречались и женщины. Кадзуя несколько раз даже видел детей младше себя. Всевозможные люди заполняли Соврем, город древних традиций и быстрого развития, как будто разные скорости жизни раздельно сосуществовали в одном большом городе.

- ...А? – Кадзуя покинул участок перед вокзалом и двинулся к Совилльскому дворцу. В таком современном городе один дворец с куполами сохранял остатки средневековой красоты. На площади перед дворцом развивался флаг Совилля. Дворцовые стражники в красной с золотом форме маршировали в точном построении, как игрушечные солдатики. Это был дом королевской семьи, квинтэссенция Соврема, которую должен был увидеть каждый турист.

- Мне казалось, он где-то здесь должен быть, но... – Кадзуя крутил головой, высматривая «Жантан». Элитный торговый центр должен был находиться в одном из высоких зданий на другой стороне дворцовой площади.

Открыв сумку, чтобы достать карту, он случайно уронил кошелек. Кадзуя успел подхватить его налету, но вся мелочь из него выпала на землю.

- ...Девятьсот пятьдесят семь, – услышал он тихий голос.  

Кадзуя быстро подобрал деньги и повернулся на голос. Прохожие быстро проходили мимо, не собираясь обращать внимание на незнакомца, уронившего мелочь. Кадзуя огляделся, задаваясь вопросом, кто же говорил, и… сквозь людской поток пара зорких глаз блеснула из темноты под расписным фасадом здания.

- Это он?.. – Кадзуя, собрав мелочь, встал. Маленькая фигура с темными беспокойными глазами появилась из тени.

Это был ребенок не старше десяти лет. На нем была грязная порванная одежда, из дырявых парусиновых туфель выглядывал большой палец. Глаза у мальчика были синими, он казался европейцем, но был настолько грязным, что определить цвет его волос и кожи было тяжело.

- Вы их уронили. Я смотрел, – тихо произнес он.

На обычного ребенка он не похож... Кадзуя нахмурился.

- Если ты смотрел, то почему не помог?

- Если бы я помог по доброте душевной, Вы бы ударили меня, обвинили в попытке воровства и сдали полиции. Я решил не быть добрым с людьми. – Мальчик наградил тяжелым взглядом темных глаз руки Кадзуя. Он смотрел очень пристально, хотя Кадзуя и не держал ничего. – Куда Вы идете? Вы не знаете дорогу, да?

- ...В «Жантан». Думаю, он где-то здесь.

- Его здесь нигде рядом нет, Вы, провинциал. Вам еще долго идти. А дорогу тяжело объяснить. Вместо этого я могу Вас отвести.

- Правда?

- Дайте мне бумажку.

- ...Бумажку?

Мальчик раздраженно притопнул, а затем указал на кошелек Кадзуя.

- Бумажки, которые у Вас там. Дайте мне одну, и я стану Вашим гидом.

- О... – Кадзуя явно заблудился, но узнал, что идти ему еще долго, так что принять предложение все равно получалось дешевле, чем нанимать экипаж. Он протянул мальчику купюру.

Мальчик выхватил ее с удивительной быстротой; купюра как по волшебству исчезла в его лохмотьях. А затем он отошел на пару шагов, закрывая голову двумя руками, как будто боясь удара, и указал на здание через дорогу.

- Он прямо там.

- А?

- Это «Жантан». Пока, глупый китаец!

- Ай! Ты меня надул! Эй, стой! – Кадзуя замахал руками и попытался броситься вслед, но мальчик быстро ускользнул, растворившись в тени здания. Кадзуя опустил взгляд и увидел небольшую дыру, которая, судя по всему, вела в подземную сточную трубу; ее размера как раз хватало, чтобы ребенок мог быстро спрятаться внутри.

- Ты кого китайцем назвал?! – гневно закричал Кадзуя, но потом взял себя в руки и снова двинулся в путь. Раньше он его не заметил, но через дорогу стояло огромное восьмигранное здание, построенное в старомодном стиле; оно явно многое повидало. На нем было развешено множество вывесок в форме таких же восьмиугольников, как и само здание, с напечатанным на них словом «Жантан». На улицу выходил плотный поток покупателей с блестящими фиолетовыми пакетами в руках.

Кадзуя начал переходить улицу. Неожиданно он почувствовал, как что-то ухватилось за его лодыжку. Большая сухая холодная рука, как у трупа, обхватила его лодыжку и отказывалась отпускать. Он испуганно посмотрел на свою ногу.

Это была старая женщина, закутанная в слои поношенной одежды. Ее волосы торчали, как будто ветер дул со всех сторон, кожа была сухой и грязной. Ноги были босыми, а ее волосы и глаза были черного цвета. Вцепившись в лодыжку Кадзуя, старуха пронзительно кричала на французском с акцентом:

- Мою дочь съели!

Кадзуя в шоке уставился на нее. Она посмотрела в ответ с пронзительным блеском в глазах. Старуха в своих лохмотьях казалась раздутой, как будто она запихнула под низ три кома свернутой ткани, которые сильно дергались при каждом движении. Взмахи ее грязной одежды почему-то казались зловещими. Кадзуя внезапно вспомнил услышанную от Аврил страшилку.

«А еще есть кровожадная убийца, одевающаяся как бродяга... Под слоями старой одежды... она носит трупы многочисленных детей!». 

Неужели... И все же, выглядит она так, будто та страшилка ожила, подумал Кадзуя.

Внезапно старуха выпалила:

- Оно съело мою дочь! – Ее трясущийся почерневший палец указывал прямо на здание «Жантана».

Восьмигранное здание поблескивало в лучах солнца.

Кадзуя посмотрел на нее удивленно.

Старуха открыла рот, собираясь что-то добавить, но как раз в этот момент...

Молодой швейцар подбежал к ним от входа в «Жантан». Забросав старухи проклятиями, он с силой ее пнул. Она испустила пронзительный печальный крик и приземлилась на булыжник улицы на четвереньки, как животное.

Пока пораженный Кадзуя замер на месте, швейцар вежливо обратился к нему:

- Мои извинения, сэр. Эта женщина создает неудобства нашим гостям, входящим в здание.

- Она всегда это делает? – спросил Кадзуя, все еще под впечатлением от увиденного.

- Каждый день. Когда мы ее видим, то обязательно прогоняем.

Кадзуя подумал, что страшилка и правда основана на происходящем в Совреме. Эта женщина, должно быть, стала прототипом.

- Пожалуйста, простите за неудобство. Позвольте, сэр. – Молодой швейцар провел Кадзуя к восьмигранному зданию и открыл двойную стеклянную дверь. – Добро пожаловать в «Жантан», – уважительно произнес он. – Здесь Вы найдете все, что угодно! Пожалуйста, входите!

В «Жантане» потолки были высокими, а просторные помещения оформленными в белом цвете. На этаже возвышались пирамиды коробок. Многим вещам, вроде дорогих украшений, плюшевых мишек или дамского белья было отведено отдельное место в соответствующих отделах, другие же магазины отделялись стеклянными дверьми.

За прилавками стояли молодые и привлекательные мужчины и женщины. Среди них наблюдалось красочное разнообразие национальностей, включавшее всех от североевропейских мужчин с точеной внешностью до девушек с экзотической оливковой кожей.

Кадзуя подошел к напоминавшему северянина работнику-мужчине и спросил, где можно купить «Синюю Розу». Работник на ломанном французском отправил его в удаленную от главного торгового зала зону. Кадзуя доехал на лифте до последнего этажа и двинулся по коридору, не переставая размышлять по дороге, как странно, что такой популярный товар держат в таком неподходящем месте.

Чем выше он поднимался, тем больше отделенных стеклом дорогих магазинов ему попадалось. Белый коридор тянулся вперед, ярко поблескивала вывеска случайного магазина, но покупателей там было мало.

- Это здесь?.. – Кадзуя остановился перед одной из дверей. Похоже, к этой двери продавец его и послал – но вывески на ней не было, и дверь была сделана не из стекла, а тяжелого дуба. Неуверенный, туда ли он попал, Кадзуя осторожно открыл дверь.

Она вела в магазин. Пол между коричневыми стенами был выложен черно-белой, как шахматная доска, плиткой. Поблескивала свисавшая с потолка люстра в форме цветка, делая акцент на прекрасном, сделанном со вкусом оформлении.

Посреди магазина стояли ряды стеклянных шкафчиков. Среди прочего, в них были выставлены наручные часы, украшенные блестящими драгоценными камнями, декоративные короны и узорчатые кинжалы.

Кадзуя неуверенно вошел в магазин, недоумевая по поводу отсутствия продавцов. Затем он воскликнул:

- Вот оно!

На верхней полке одного из шкафчиков спокойно лежало пресс-папье в форме «Синей Розы». Для простой стеклянной копии синего бриллианта оно обладало ослепительным блеском, и Кадзуя заметил, как красиво оно повторяет форму большой розы. Пресс-папье идеально легло в его ладонь. Будь это настоящий бриллиант, он стоил бы целое состояние.

Повсюду в комнате было выставлено множество товаров: прекрасный фарфор, брошка и гребень изящной работы. Кадзуя брал каждую вещь и внимательно рассматривал.

Неожиданно зазвенел громкий голос:

- Кто там?!

Кадзуя от удивления уронил все, что держал. Фарфор он сумел словить вовремя, но пресс-папье, брошь и гребень упали на пол. Несмотря на произведенный ими громкий шум, ничего не сломалось. Кадзуя вздохнул с облегчением.

- И-извините! Пожалуйста, простите меня. – Подняв все уроненные вещи, он посмотрел на стоявших перед ним людей.         

Одним из них был крупный мужчина в элегантном костюме. На вид ему шел четвертый десяток, он обладал смуглой кожей и  развитым телом. Взгляд у него был на удивление проницательный.

Позади него маячили мужчина и женщина в фиолетовой форме работников «Жантана». Мужчина направил на Кадзуя пронзительный взгляд. Но женщина казалась просто удивленной.

Крупный мужчина осуждающе посмотрел на Кадзуя.

- Что ты здесь делал?

- А? Эм, я пришел купить «Синюю Розу»...

Двое мужчин переглянулись.

- Возвращайся вечером, – произнес старший мужчина.

- В-вечером?.. – Кадзуя озадаченно нахмурился. Разве магазин не весь день работает? – Почему вечером?

- Ты «Синюю Розу» пришел купить, да?

- Да. Три «Синих Розы».

Мужчины медленно повернулись, чтобы переглянуться. Наконец, работница магазина зашептала что-то двум мужчинам. Они кивнули.

- Три пресс-папье в виде «Синей розы»?

- Да...

- В таком случае, тебе нужен канцелярский отдел на втором этаже.

- О.

Со смутным ощущением на краю сознания, что что-то здесь было не так, Кадзуя вышел из комнаты...

*****

И вскоре потерялся.

К тому времени, как Кадзуя это заметил, он уже приехал на грохочущем слабо освещенном лифте на первый этаж и прошел по сумрачному коридору. Он развернулся и пошел по коридору назад, но потом понял, что произошло. Покинув ту странную комнату со стеклянными шкафчиками и направившись вниз, он случайно вошел не в тот лифт, на котором ехал ранее. Он догадался, что этот лифт, вероятно, предназначался только для персонала. Освещение было очень слабым, пол был покрыт непонятными красновато-коричневыми пятнами, а внутри витал застарелый запах рыбы...

И этот коридор на первом этаже, в который он вышел из лифта, тоже был темным и давяще узким. Простые безыскусные лампы свисали как головы змей, повешенные неестественно высоко на стенах, бросая свой слабый голубоватый свет на Кадзуя. Лампы висели через большие интервалы, из-за чего пространство между бледными огнями тонуло в густой темноте, оставляя лишь смутную границу между полом и стенами.

Шипящие огоньки газовых ламп неуверенно колыхались, как будто готовясь погаснуть в любой момент. Кадзуя ощутил тревогу и решил идти по коридору быстрее.

- ...ти!

Кадзуя услышал голос. Он замер и тут же опустил взгляд – ему показалось, что голос исходил из-под половых досок.

Он навострил уши, но ничего не услышал.

Но стоило ему снова двинуться вперед...

- ...е...ти.

- Так и знал! Я слышал голос... женский голос. – Кадзуя снова остановился. Он медленно поднял взгляд на потолок. В этот раз голос исходил как будто сверху. Но, конечно, там никого не было; на потолке он разглядел лишь красновато-коричневые пятна какой-то жидкости, которые складывались в узор, смутно напоминавший человеческое лицо.

- Черти! – неожиданно закричал кто-то у Кадзуя под ухом. Он вскрикнул и крутанулся. Там никого не было. Дальше по коридору он увидел лишь бледные голубоватые тени, дергавшиеся и шипевшие под газовыми лампами.

Черти?..

Газовые лампы неожиданно зашипели. На миг голубое пламя подскочило до потолка. Оно осветило другой конец коридора, и там он увидел нечто, напоминавшее несколько связанных тонких белых палок.

- Тело?! – выпалил Кадзуя.

Широко распахнутые глаза смотрели на него безучастно. Тонкие белые палки оказались руками и ногами. Они были вывернуты, скручены в невозможном для человеческого тела положении, создавая угловатую груду, из которой на него смотрели раздосадованное бесчисленные пары глаз.

Кадзуя опасливо подкрался к ним. Затем он вздохнул с облегчением.

- О... так вот это что. – Сначала, они показались ему холмиком свежих трупов, но при ближайшем рассмотрении оказались манекенами. Лежа на полу, некоторые из них сохраняли те же позы, в которых представляли одежду, у других же были оторваны руки и ноги, разбросанные рядом, и остался лишь торс...

Под грудой манекенов на полу стояло несколько деревянных коробок. Из тех, что были приоткрыты, выглядывали новые конечности манекенов.

Пол покрывали те же странные красновато-коричневые пятна, что и в лифте. Они были сухими, поверх собрались похожие на хлопок комья пыли; вероятно, возраст пятен исчислялся годами.

Кадзуя внезапно заинтересовала стоявшая подальше с закрытой крышкой. Он подошел ближе и осторожно потянулся ее открыть.

Но, как он и подозревал, внутри был еще один манекен. Этот свернулся в позе эмбриона. Длинные волосы цвета песка окутывали тело. Кадзуя начал закрывать коробку, но потом ему в голову внезапно пришла одна мысль.

Интересно... почему только у этого манекена закрыты глаза?

У него возникло такое чувство, как если бы его спины коснулась холодная рука, и он содрогнулся.

А затем манекен открыл глаза.

Кадзуя вскрикнул и отскочил.

Девушка с волосами цвета песка крикнула из коробки:

- Здесь черти!

Поначалу он не понял ее из-за сильного русского акцента. Ее напоминавшие драгоценности глаза были темно-фиолетовыми и мутными, как вода, в которую капнули молока. Она поднялась из коробки так, будто была сделана из шарниров и пружин, а затем схватила запястье Кадзуя двумя руками, чтобы не дать ему сбежать. Сила ее хватки была настолько пугающе сильной, что, казалось, не могла принадлежать девушке... 

Но ее руки сильно дрожали, а маленькие, жемчужно-белые зубки стучали.

- Черти! Черти! – повторяла она снова и снова на французском с сильным акцентом, крутя головой сильнее, чем, казалось, позволяли человеческие возможности. Каждый раз, когда она дергала головой, ее песочные волосы взлетали в жуткую тьму, ударяя Кадзуя по лицу.

Кадзуя охнул.

- П-прекрати! Что такое?! – лихорадочно спросил он.

Но девочка его не слушала. Она кричала снова и снова со своим русским акцентом, так четко произнося «р», что ее едва можно было понять.

- Здесь черти! Здесь черти!

А затем она потянула Кадзуя с пугающей силой и приоткрыла свои тонкие бескровные губы. Внутри ее открытого рта маленькие, но острые клыки отражали бледный свет газовых ламп.

- Позови – позови полицию! Здесь черти! Много чертей! Они убивают нас!

- Что?! Ты стала свидетелем преступления? Я должен сообщить служащим...

- Нет, нет. Полиция, вызови полицию!

Девочка выпустила руку Кадзуя, зарылась лицом в свои ладони и захрипела громко и болезненно. Он инстинктивно отпрянул.

Лампы снова зашипели. Пламя всколыхнулось и резко погасло.

- Э-эй?.. – позвал Кадзуя в темноту.

Ответа не было.

Кадзуя бросился бежать. Он понятия не имел, что происходит, но должен был что-то сделать... 

*****

Кадзуя выбежал из «Жантана» и свистнул, подзывая экипаж. Остановился маленький экипаж с одной лошадью, которым управлял старый кучер. Справа налево через лицо кучера тянулся большой шрам.

Кадзуя бросился к экипажу и запрыгнул внутрь.

- Центральное Управление Полиции Соврема, перед вокзалом Чарльза де Гилета!

Израненное лицо кучера скривилось. Он кивнул и щелкнул кнутом. Лошадь поскакала по булыжникам мостовой.    

Кадзуя посмотрел на восьмигранное здание. Вытирая холодный пот с бровей, он заметил пару голубых глаз, уставившихся на него из тени под фасадом здания.

Маленькие глаза. Глаза ребенка. Это был тот самый мальчик... Странный уличный беспризорник, обманувший его.

Кадзуя внезапно вспомнил, как тот мальчик выпалил «девятьсот пятьдесят семь». Что бы это могло значить? На тот момент ему ничего не пришло в голову.

Мальчик упорно смотрел на Кадзуя. Его губы сложились в улыбку...