1
  1. Ранобэ
  2. Ди — охотник на вампиров
  3. Дополнительные истории

Армагеддон

Где-то вдалеке закричала тьма. Яростно завывая и вопя все время проклятия, ветер всосался в прогрызенное измерение.
Он посмотрел вверх.
Темное облако необычайной плотности, которое неслось и тряслось, как замедленная киносъёмка, следовало за ветром от горизонта до горизонта.
Ох, какое великолепное это громыхающее облако!
В темноте, такой густой, что даже свет не может проникнуть в неё, будучи свидетелем силы пожирателя пространства, которую он высвободил в качестве последнего средства, он чувствовал себя немного усталым, а также питал восхищение к врагу, который выдержит эти ужасные атаки.
Даже призывая пространственного пожирателя, который использовал структуру обычного пространства в качестве единственного источника энергии, невозможно было воспрепятствовать продвижению его врага.
От западной части неба свет крошечным драгоценным камнем наклонился круто к земле и поспешно породил бледное полушарие.
Из-за далёкого горизонта, который, возможно, был на расстоянии несколько миль или несколько тысяч миль, череда ударных волн от электронных боеголовок потрясла воздух и наносила ему удары с головы до ног.
Оглушительный звук раздавался позже.
Он прекрасно знал, что всё это было напрасно.
Сорвался ветер, развевая его чёрный плащ и издавая запах, который он слишком хорошо знал.
«Как я и ожидал: это произойдёт здесь, не так ли?»
Одна эта мысль была непреклонна.
Он перевёл взгляд на дальние равнины. Соревнуясь с мощью бури, его глаза разгорелись. Краснее, краснее, краснее. Голоса смешались с шумом ветра.
Эти отголоски конденсированной злобы и агонии, эти отголоски, которые, несомненно, доведут обычного человека до сумашествия тогда, когда ему понадобится время, чтобы закрыть уши, звучали для него так мелодично, как церковный хор, который когда-либо слышали небеса.
Вокруг него, или, скорее, даже из глубин равнины у самых его ног извивалось присутствие.
Казалось бы рождённые из самой тьмы, бесчисленные чёрные руки схватили его за лодыжки. Обожжённые, распухшие руки и гнилые, сморщенные руки. На месте их слияния была прикреплена какая-то голова, и ветер, и голоса, казалось, исходили из того, что было бы их ртами.
«Наконец-то пришел конец», - сказал один из них.
«Я умер семь тысяч пятьсот лет назад».
«Шесть тысяч лет назад для меня».
«Четыре тысячи девятсот пятдесят шесть лет назад в моем случае».
«Все мы умерли здесь. Скоро ты тоже умрёш. Нет, мы убьём тебя первыми!»

Он смеялся. Мрачнее высказываний самой Смерти, это был смех, который высмеивал мертвых.
Возможно, они боялись этого голоса, потому что руки, которые его окружали, тотчас же обратились в прах и были унесены ветром.
Он оттолкнулся от земли одной ногой.
Появилась другая рука.
«Я сражался здесь и залёг на дно», - сказал тихий голос. «Это была битва с мировым злом. У меня нет причин стыдиться».
Он снова громко рассмеялся. Праведный мертвец! Фигура, что говорила о праведной смерти, распалась на тысячи осколков, которые ушли в землю.
Руки и головы появлялись одна за другой.
«В чём дело? Ты вернулся из загробной жизни с ничем, кроме этих слов?», - рассудительно спросил он.
«Те, кто уже вкусил смерть, больше не должны бояться её. Пропитанным фальшивой жизнью вновь, тебе подобает продолжить этот бой».
Изящное движение правой рукой, бросок - и его кинжал поплыл по воздуху. Прежде, чем он столкнулся бы с землей, рука поймала его.
Все руки ухватились за него.
У его ног разразилась ожесточённая борьба до самой смерти.
Звук стали об сталь. После этого полетели искры. Битва среди мёртвых, лишённых ненависти или неровного дыхания, или даже язвительного соблазна. Всякий раз, когда сталь отрубала части их тел, прах дул ему в лицо в качестве подарка мёртвых на память.
Как долго это продолжалось даже он не знал. Одна темнота поселилась вокруг него и застыла. Казалось, время совсем не шло.
Он заговорил:
«Ты умер ещё раз. Разве это так прекрасно, без конца восставать, чтобы вкушать истинную смерть снова и снова?»
Не было никого, кто бы мог ответить, и никого, кто бы мог услышать.
Он позволил названию этой равнины выскользнуть из его рта, снова и снова. Как колдовство, как молитва, как гимн.
Армагеддон.
Святой том описал это как место финальной решающей битвы между добром и злом.
Но сколько раз велась эта решающая битва заново?
Его глаза различали формы тех, кто пал в этом месте; их пол было трудно определить под его ногами.
То, что считалось бы землёй, было полностью разрушено и испускало ужасающее зловоние, и после каждого шага оставался черный отпечаток гнилой крови. Ибо сама земля сама была плотью мёртвых.
Внезапно, свирепый ветер заставил его отвернуться, и грохот раскалующей небеса вспышки молнии сотряс тьму.
Когда он обратил взгляд снова, он увидел это. Увидел одинокого всадника и лошадь, которые бесстрашно продвигались во все ещё мерцающем блеске.
Поднимаясь со вспышкой, растворяясь с темнотой, всадник был несомненно тот, кто нёс бремя тьмы и света, и был ненавидим обоими.
Вероятно, тоже самое относилось и к этому мужчине.
«Ты многое пережил, чтобы зайти так далеко», - сказал он всаднику и лошади, что остановилась возле тени, которая некогда была на большом расстоянии, и всё же прямо перед его глазами. «Я подозревал, что ты придёшь. Именно сюда. Я ждал, знаешь ли».
Вспышка высветила фигуру, облачённую в чёрное, стоящую несколько ярдов вдали. Его противник носил широкополую дорожную шляпу и чёрный плащ, который легко можно было спутать с его собственным; но более ярким, чем всё остальное, был синий медальон, что мерцал на его груди.
Вот они здесь, лицом к лицу, наконец. До прибытия сюда, он вспоминал долгие-долгие годы, которые давно прошли.
Что-то блестящее вытащилось со спины его врага, от чего отскакивали вспышки; размахиваясь в дугу без колебаний, клинок, хвастаясь длинной за пределами лимита, врезался в его талию. Он засмеялся беззвучно.
Разворачиваясь с невероятной скоростью и красотой, меч распорол форму, облаченную в эбеново-черное, от макушки головы до его живота. Пронизывающая агония настигла его.
«Ты прошел большой путь».
И, испуская этот крик восхищения, он активировал устройство атаки/защиты, впечатанное в ладони его правой руки. Без видимой причины, толстый, раскаленный столб взорвался под ногами его противника и окутал эту изящную фигуру. Это был поток магмы, который вызвало устройство а/з. Ах, но при тщательном осмотре, в этом пламени, которое окрасило небеса в красный как цветок лотоса цвет, несмотря на плотность темноты, когда оно распространялось по отвесной стене, кто знает, насколько высоко в небе, возникли бесчисленные лица.
Те, кто пал в Армагеддоне, были даже в кипящем, расплавленном камне.
Его противник тоже был пойман в ловушку пламени. Он просто прикрыл лицо краем плаща; никакая дрожь не сломала его позу. Создалось впечатление, что огненный гейзер не мог прикоснуться к волосам на его голове.
Внезапно, равнина перекрасилась с тёмно-красного в чисто белый.
Столб пламени перестал двигаться в одно мгновение, и на этой возвышающейся колонне и вокруг диска, который расширялся на тысячи миль в каждом направлении, чтобы поддержать небо, сверкающие драгоценные камни начали присоеденяться друг к другу, как будто они были там с самого начала.
От раскалённо-горячего к интенсивно-холодному - это были две стадии его атаки, выполненных даже без малейшего отдыха.
Потом он увидел его.
Минус 459 градусов - замёрзший до абсолютного нуля, где движение даже на молекулярном уровне должно прекратиться, его противник медленно открыл глаза.
Оттенок, который истощал его взгляд, изменил белый столб: перекрасил его алый.
Так же, как и его глаза.
Как только его противник позволил защищающему его лицо плащу упасть без усилий, тюрьма из льда, которая должна была держать его целую вечность, исчезла без следа.
Пламя рассекало темноту. Оно было количеством деревянных кольев, которые, затем, пронзили его тело. Трение воздухом их подожгло.
«Отличная работа».
Он получил впечатление, что то, что должно случится с ним, было решено давным-давно.
Его противник спрыгнул с земли. Поднимая бурю, он приближался.
Его правая рука издала слабый звук.
Его противник напрягся.
Между двумя из них там стоял кто-то ещё. На вид полупрозрачная фигура, пропитанная спокойствием и мимолётностью - женщина.
Хотя ему хорошо известно, что это было результатом его собственных голографических проекторов, было в самом образе что-то, что могло ослабить напряжённость его сердца, хотя оно и было покрыто более десяти тысячелетий кровью и железной пылью.
Вместо того, чтобы победить своего врага, не призвал ли он эту женщину, чтобы просто увидеть её на мгновение?
Он боялся работы своего сердца, покачиваясь с этим странным новым ветром.
Капкан, который он поставил, был опасной ловушкой также и для него.
Теперь противостояние в вихре было, на самом деле, сражением до победного конца, зависящим не от физического оружия, а от уровня, до которого формировалась их соответствующая психика.
Гнев, ненависть, любовь - остатки самых основных эмоций, даже самую маленькую йоту из них следует страшиться из-за фатальных последствий, которые она могла бы вызвать.
Насколько хорошо его противник разрушил эти чувства?
Он включил схемы личного усмотрения на запрос устройства а / з и атакующих механизмов. Устройство, затем, отделится от его воли и начнет атаки, основанные на психическом состоянии его врага.
Волосы женщины вздымались на ветру.
Фразу, которую беззвучно произнесли её губы, он и его противник прочитали одинаково хорошо: «Я соскучилась по тебе».
Внезапно, огромная часть равнины, скрывающая три фигуры, осела без звука.
Темнота, окружающая их, приобрела более густую физическую плотность и неуклонно возросла.
Это не была земля.
Это были слои, сформированные из трупов, сваленных в кучу одни поверх других. Зловонные тела, которые, казалось, только что испустили дух, восстали за их головами, и, вскоре, ряд разлагающихся, сочащихся гноем трупов окружил их со всех сторон и возвысился над ними.
Они выли.
«Итак, вас занесло сюда тоже?»
«Вы последние воины. Спешите, торопитесь и присоединяйтесь к нам!»

Голоса тысяч, десяток тысяч мертвецов столкнулись в воздухе над головами троих, сотрясались и были всосаны назад в похожие на пещеру рты тех, кто издавал их раньше.
Они его заманивали? Каким-то образом у него сложилось такое впечатление.
В этот момент неистовая агония пронзила его затылок.
Перед ним было лицо одного из самых красивых юношей в мире.
Обнажённый клинок, выступающий из рук его противника, который он вонзил прямо в грудь, наполовину рассёк шею, остановившись у кости.
«Да, ты был сильнее», - как раз подумал он, когда почувствовал, как непрерывно течёт его кровь. «Это ведь ты даже не радуешься приглашению присоединиться к тем, кто закончил жизнь. Как это ужасно, повернуться спиной к живым и быть глухим к предложениям мёртвых. Что же я передал тебе, мой единственный успех?»
«И почему ты не отрубишь мне голову одним ловким ударом? Это будет стоить тебе жизни.»
Всю кровь, что потекла назад в его рот, он выплюнул одним махом на врага перед ним.
На секунду его тёмно-красные глаза потеряли свой блеск.
Выполняя особое движение, он развернулся и оказался за спиной женщины. Клинок не может достать его здесь, пока женщина не будет сражена.
Белая вспышка пронзила тьму, и, затем, остановилась у груди женщины.
Его правая рука поднялась автоматически, и чёрное сияние пронзило грудь его врага.
В глазах, которые наблюдали падение его врага, был неожиданный намёк на сочувствие.
Следующее, что он знал, он стоял в одиночестве на темной равнине, которая простиралась бесконечно. Больше не было никаких признаков женщины.
«Все кончено?»
Почему-то, он почувствовал необоснованную неудовлетворённость. «Это неправильно», - подумал он. Но хотя где-то в глубине души он упрямо отрицал реальность всего этого, не было больше ничего, что он мог сделать.
«В очередной раз я не смог умереть. Куда мне теперь идти?»
В момент, когда он полностью повернулся спиной к телу его врага, он понял, что что-то было странное в том, каким образом зашевелилась левая рука этого падшего врага.
И только тогда, когда он обернулся в изумлении, огромный порыв ветра смёл кусок равнины. Оттенок молнии, что расколол небеса, был тёмно-красным. Нет, всё его поле зрения было окрашено красный, в то время как буря крови хлынула с мощью землетрясения.
Над головой его противника, эта буря сжалась в форму воронки, затем истончилась, и направилась единым потоком в ладонь левой руки.
Потом ударила молния.
В открытый рот на этой ладони.
Два крошечных глаза периферийно глядели на него, а, потом, весело улыбнулись.
Наконец он заметил, что жизненная кровь, что течет из его горла, следовала за бурей крови.
Его противник стоял. Его лицо было красивым, но вся его форма, окутанная фосфоресцирующими и излучающими электромагнитными волнами, была скульптурой из потусторонней голубой иллюминации.
«Еще не кончено», - пробормотал он; его слова окрашивались потоком эмоций. Но произнес он их в глубине его души. «Тебе и мне действительно суждено сражаться целую вечность в этом кровавом конфликте, отвергнутым и смертью и жизнью, не так ли? Разве не так?»
Клинок его врага затанцевал.
Парируя зловещую атаку, его тело взмыло в воздух, как лист с дерева.
Когда он приземлился, обнажённая сталь пронзила его грудь без малейшего колебания.
«Этого хватит».
Среди печали и радости, которые бьют ключом, он принял все. Впереди не было никакой жизни, смерть была далекой, и было некуда отступать.
Два силуэта, которые перекрывали друг друга, будто обнимались, были окутаны небесно-голубым светом, равнина была еще голубее, а воющий ветер набирал силу.
Это был путь бесконечного конфликта.