Ёкодзава оглянулся на звавший его голос Киришимы.

—Ох... ладно.

—Ты вымыл посуду? Спасибо.

—А ты меня накормил, это благодарность. Плюс – Хиё помогала мне и только минуту назад ушла; если хочешь сказать спасибо, скажи ей.

—Она ушла спать?

—Ага; она выглядела измотанной, я отправил ее в постель.

—А Сората?

—Вместе с Хиё в ее комнате.

Живя у Ёкодзавы, Сората спала в его постели лишь холодными ночами; здесь же независимо от погоды кошка ночевала у Хиёри. Должно быть, они в самом деле нравятся друг другу...

Киришима вытащил из холодильника банку пива и сделал большой глоток – должно быть, после ванны страдал от жажды.

—Будешь?

—Нет, выпью после ва... Так, забудь. Дай мне тоже.

—Да на здоровье.

—Спасибо.

Он просто чувствовал, сейчас нужно выпить, и тому было несколько причин. Взяв банку у Киришимы, прошел мимо и плюхнулся на диван. Он хотел избавиться от этих чувств, сомнения и отчаяния, с помощью алкоголя.

Открыл банку, поднес к губам – но сегодня смог ощутить не наслаждение от освежающей прохлады, а лишь горький привкус на языке.

—Эта дурацкая жара последние дни... Зато пиво как будто вкуснее.

—Ах... эй, не понижай температуру только потому, что хочешь!

Слова были вызваны тем, что Киришима сел рядом, взял пульт от кондиционера и убавил несколько градусов.

—Да брось, я только что из ванны – все нормально. Тут как в печке...

Главный Редактор задрал футболку – и Ёкодзава вздрогнул от созерцания открытого участка кожи и исходящего от нее легкого запаха мыла, пытаясь скрыть внезапное волнение.

—Эй, у тебя голова мокрая, диван же намочишь!

—Ты начинаешь воспитывать меня так же, как Хиё это делает...

—И кто же в этом виноват?

—Да-да, я очень извиняюсь~

Мужчина наклонился вперед и принялся просушивать волосы полотенцем, что принес перекинутым через плечо.

—...

Сердце Ёкодзавы сделало сальто в груди при виде этого зрелища, и на мгновение... он поймал себя на том, что не в силах отвести взгляд... потому что это внезапно напомнило ему, с чего вообще начались эти отношения.

Объективно говоря, собственно «начало» состоялось за несколько часов до, в баре изакая, где они вместе сидели, но Ёкодзава этого почти не помнил. Проснувшись в номере незнакомого отеля, он не мог поверить своим глазам, когда Киришима вышел из ванной.

Прим.перев. Если вдруг кто забыл это выражение лица – прошу в ИЁТ, глава 1, часть 1.

Такого потрясения он не испытывал никогда в жизни – а в конце концов оказалось, что ничего и не произошло между ними, что бы он ни думал в тот конкретный момент. «Как далеко они зашли, кто был снизу» - неспособность вспомнить хоть что-нибудь очень угнетала его. А потом позволить шантажировать себя этим? Он явно был не в своем уме.

Конечно, сейчас он мог легко оглянуться на прошлое и даже найти это несколько забавным, но тогда потерял пару километров нервов.

—Через несколько недель у Хиё летние каникулы... Думаю, что это могут только дети – отдыхать целый месяц. Может, мне тоже взять отпуск – съездить на курорт. Думаю, у меня достаточно накоплений...

—Эй – если ты на месяц пропадешь, любой из твоих комиксов загнется.

Ёкодзава и сам хотел бы взять длинный отпуск, если бы мог, но он волновался, что сначала будет бездельничать, а потом всю гору работы придется делать в сжатые сроки, при одной мысли об этом желудок скручивало.

Считается, что это симптом «трудоголика» - но Ёкодзава считал, что это нормальное состояние для любого служащего.

—Да ну, все будет нормально; все справятся и без меня. Мои подчиненные – профессионалы своего дела. Да и работаться им будет явно лучше, если никто не будет дышать в затылок.

Ёкодзава вздрогнул от комментария Киришимы – Главный Редактор произнес это в шутливой манере, но было не похоже, что он шутит.

—Эй – скажи мне, что ты не всерьез рассматриваешь возможность взять месячный отпуск?

—Уехать куда-нибудь было бы совсем неплохо. О, в котором часу утра мы уходим?

На следующий день планировался поход в кино с Хиёри на фильм, который она хотела посмотреть, а потом обед и поход за покупками. С тех пор, как Ёкодзава был в кино последний раз, прошло некоторое время, всегда, когда шло что-нибудь, что его интересовало, так получалось, что он узнавал об этом после окончания показа.

—Ну, наши места забронированы, так что если мы выйдем около девяти, думаю, успеем. Но – Хиё ведь ранняя пташка...

Уделение большого количества времени ребенку изменило привычный ритм жизни Такафуми. Хиёри была жаворонком, рано ложилась и рано вставала, и даже в воскресенье поднималась около шести. Она была заботливой и внимательной и не будила их, но завтракать-то надо. Вскоре Ёкодзава принял себе за правило вставать рано вместе с ней даже в выходные.

—Может, тогда лучше сходим ранним вечером? Хиё расстроится, если мы проспим.

—Ты действительно не можешь вытащить свою задницу из постели в выходные?

Несмотря на то, что Киришима проводил с Хиёри выходные еще до Ёкодзавы, он мог проваляться в постели абсолютно весь день. В дни, когда они с Хиёри что-то планировали, Хиёри обычно приходилось стаскивать с него одеяло и кричать в ухо.

—Я ничего не могу поделать, внутренние часы знают, что это выходной, вот и все – но я уверен, что мог бы найти в себе силы проснуться рано, если бы получил от тебя поцелуй...?

—Кто бы сомневался.

Он холодно посмотрел на Киришиму и опустил банку. Киришиме нравилось наблюдать за реакцией на такие слова – и пока Ёкодзава все так же остро реагировал, тот продолжал.

—Эй – а пойдем спать вместе?

—Чт... какого черта?

Киришима проговорил этот вопрос-предложение ему в ухо, а Ёкодзава поперхнулся пивом. Пытаясь откашляться, он поставил банку на стол и повысил голос, покрасневший, глядя на смеющегося Киришиму.

—Я польщен, что тебе настолько нравится моя идея.

—Мне... не нравится!

—Да ладно?

—... Что это должно означать?

—Ничего~

Киришима стоял, таинственно улыбаясь, а затем подался вперед и взъерошил волосы Ёкодзавы.

—Эй, прекрати! Я не ребенок – я сказал, перестань!

—Прости-прости, рефлекс!

Ёкодзава наблюдал, как Киришима прошел на кухню, держа в руке банку, и запустил пальцы в волосы, пытаясь пригладить их.

—... Рефлекс, так его и растак.

Несмотря на его возраст, иногда он реагировал как ребенок – ни одного отличия от какого-нибудь одноклассника Хиёри, привлекающего ее внимание путем дразнения.

Киришима был точен – в его словах была не только рисовка, но вести себя так постоянно ему было сложно. Было бы неплохо, если бы он был так же кристально честен, как Хиёри, но это было абсолютно невыполнимо, с его-то тщательно взращиваемым характером.

—...

Такафуми допил пиво, встал, чтобы выбросить банку, и обнаружил, что Киришима склонился перед открытым холодильником.

—Что ты ищешь? Не говори мне, что собираешься еще пить?

—Проверяю сроки годности. Может быть, завтра стоит зайти в продуктовый магазин.

—Не покупай много, ты часто берешь всякую ерунду подряд.

Главный Редактор обычно покупал оптом, из-за неких распродаж или скидок, не задумываясь, действительно ли это необходимо. В этом плане Хиёри была куда более разумной.

—Ничего не могу поделать – я не готовлю и поэтому не знаю, сколько чего нужно.

—Удивительно, что ты это осознаешь.

—В основном, это благодаря моей маме и Хиё – Хиё очень похожа на свою мать, на нее можно полностью положиться.

—... А, ясно.

Свою мать.

От одного только слова похолодело в груди. Может, то, что чувствовал Ёкодзава, было не беспокойством или опасением... а виной. Виной за то, что он занимает то место, которое должна занимать жена, что ему адресуются улыбки, которые должны адресоваться жене.

Разумеется, не то, чтобы он украл Киришиму и Хиёри у жены; но тем не менее – место, которое он занимал... было не его местом.

—Ладно, неважно; думаю, все будет нормально, если я поручу покупку продуктов Хиё... Ёкодзава?

—А... что?

—... Я должен задать тебе вопрос. Что с тобой сегодня? Ты задумчивый сверх обычного – это же не депрессия, правда?

—Я в порядке – просто сегодня закрутился. Наверное, я просто устал.

Ответив кратко, но емко, Ёкодзава стряхнул волнение, смял в руке банку и бросил ее в мусорное ведро.

Он прекрасно понимал, что чувства сомнения и беспокойства не те, которые нужно скрывать и держать в себе, но признаться сейчас не хватало мужества.

—Ну, не выматывайся. То, что ты работаешь изо всех сил, прекрасно, но однажды они могут и кончиться.

—Да-да, я знаю.

—Давай купим завтра чего-нибудь мясного? Будем наращивать твои силы, даже в такую жару.

—Мясо, да... Я и правда не ел мясного последние дни...

Возможно, это было связано с жарой, но у него никогда не было такого времени, когда не хотелось есть совсем. Ёкодзава никогда раньше не испытывал изменений аппетита в связи с временем года, возможно, он действительно становился старше.

—И какой же хренью страдает молодой парень, что заставляет его говорить как старика? Ты еще слишком молод для проблем с аппетитом!

—Эй, что ты...!

Киришима обвил Ёкодзаву руками и запустил пальцы под футболку.

—Всего-о-о-о лишь проверяю, нет ли у тебя какого-нибудь внезапно образовавшегося животика.

—Проверил уже.

С высоты своего роста Киришима наблюдал, как Ёкодзава отскочил от его рук, которые по воле своего хозяина чуть спустились с пол рубашки на пояс брюк.

—И не висни на мне, и так жарко.

—Да брось, не красней~

—Я не краснею. Я же сказал: тут жарко.

—Ммм, кстати о птичках... Что ты скажешь, если благодаря мне станет еще чуть жарче?

—О какой это хрени ты думаешь? Ты только что предложил «лечь пораньше»!

Он до сих пор не привык к прикосновениям Киришимы. Не то, чтобы ему не нравилось, но удовольствие было омрачено стыдом и неловкостью. Плюс – Хиё жила тут; расслабиться полностью было совершенно невозможно.

Киришима позволил Ёкодзаве чуть-чуть поколебаться, и приступил к ремню его брюк, как бы случайно скользнув туда рукой.

—Все нормально... лишь чуть-чуть?

—Нгх!

Такафуми не смог сдержать стон, сорвавшийся с его губ, когда Киришима вдруг крепко обхватил пальцами его член. Если он не понизит голос, можно быть уверенным, что Хиё проснется.

—Ты, идиот, убери! – предупреждающе прошипел Ёкодзава вполне довольному собой Киришиме, который предпочел не услышать. Ёкодзава не мог легко сбежать, пока эти руки крепко держали его бедра.

—Я сделаю все быстро, не волнуйся; тем более ты собираешься в ванну, верно? Какая разница, будешь ты чуть более или менее вспотевшим.

—Это... не аргумент...!

Он схватил руки Киришимы и попытался их оттолкнуть, но замер, услышав прозвучавшие слова.

—Продолжай возмущаться и разбудишь Хиё.

—Это... низко...

—Зато действенно.

Голос был весел, потому что Главный Редактор знал, что Ёкодзава не может с ним бороться, когда Киришима на каждом слове ласкает дыханием кожу его шеи.

—... Нгх...!

Пальцы, сжимавшие его, начали непристойно двигаться, а Ёкодзава стиснул зубы, сдерживая дыхание и стоны, стремившиеся сорваться с его губ. Он чувствовал спиной тепло чужого тела и обонял запах шампуня, отчего чувствовал, что температура растет.

Движения были плавны и нежны, пальцы кругами разминали головку. Скользящее движение пальцев наглядно показало, насколько влажен был его член, и, хотя он ненавидел это, он должен был признать: пальцы Киришимы были бесподобно умелыми.

—Видишь? Ты становишься тверже... – прошептал Киришима, запечатлев поцелуй чуть ниже уха.

—Не... нуждаюсь в твоих... чертовых комментариях...

Но правда ситуации заключалась в том, что Ёкодзава уже закипал. Каждый раз, когда он оказывался в объятиях Киришимы, он чувствовал себя подростком в период полового созревания. Все, что он пережил за жизнь, казалось ему мелким и незначительным, оставляя наедине с происходящим. Он не мог не думать о том, что это лишь иной вариант Киришимы играть с ним – сломить его и без того не особо прочное сопротивление.

—Почему... всегда... только я...

—Ничем не могу помочь; если я не буду делать первый шаг, до таких моментов не дойдет никогда. Оставь тебя одного, и ты будешь сидеть тут, болтая о работе, Хиё или Сорате. Попробуй чуть-чуть сменить настрой.

—Это...

Такафуми попытался возразить. Он никогда не был особо хорош в изменении настроения – или хотя бы принятии предлагаемого. Беспокойство и неловкость – вот что первым делом в нем просыпалось, он не мог себя перебороть.

—Так... почему бы не оставить все мне?

—Пере... стань, я не могу сдер... ах!

Киришима придал чуть больше силы гладящим Ёкодзаву пальцам, заставляя того инстинктивно сутулиться, а Такафуми рефлекторно впился ногтями в другую руку Киришимы, крепко удерживающую его от падения.

—Если я правильно помню... это одно из твоих чувствительных местечек, верно?

Киришима скользнул пальцами от основания к головке, Ёкодзава едва сдержал стон, чуть не выплеснувшись.

Он немного повернулся к Киришиме, хрипло отвечая на наглые комментарии.

—Хаа... ах! К...ак охрененен этот... настрой...

—Я же говорил... Но твой ответ и так очевиден.

Киришима наклонился и нежно прикусил мочку его уха, заставив Ёкодзаву дернуться.

—...!

Язык скользил по ушной раковине, на мгновение погружаясь внутрь, а голос посылал по спине волны мурашек.

—... Не позволяй больше никому тебя коснуться.

—!!

Голос, произнесший эти слова, был глубже, чем обычно, и Ёкодзава инстинктивно опустил взгляд на тыльную сторону своей ладони. Казалось, царапина на его руке, закрытая повязкой, наложенной Хиёри, больше заботила Киришиму, чем самого Такафуми. Столкнувшись с таким неожиданным проявлением собственничества, Ёкодзава почувствовал, что его температура взлетела, а чувства обострились, толкнув его к точке, где нет пути назад.

—От... пусти меня...!

—Уверен? Если я прекращу, ты первый будешь сожалеть.

Киришима еще чуть плотнее сжал кольцо пальцев, и из горла Ёкодзавы вырвался стон.

—... Ах! Нгх... ах...!

Доведенный до предела, Ёкодзава больше не мог сдерживать голос.

—Не будь таким упрямым – расслабься и получай удовольствие.

—За... ткнись...

Указания как маленькому ребенку взбесили его, как ничто другое, - но хоть спокойный и размеренный голос Киришимы продолжал его бесить, сам Такафуми был уже достаточно далеко, чтобы повернуть назад. Он попытался стиснуть зубы и сдержаться, но волна удовольствия накрыла его, затопив все возражения, оставив его беспомощным на пике ощущений.

—Не сопротивляйся – давай, давай.

—Нгх... а – ах!

Он вознесся на вершину удовольствия, пачкая собственные брюки, с рукой на его члене, а голова лихорадочно горела.

Киришима пристроил подбородок ему на плечо, что должно было раздражать Ёкодзаву, постепенно вновь обретающего свое тело и свои чувства.

—Вот умничка.

Комментарий прозвучал, как награждение ребенку, и Ёкодзава огрызнулся в ответ, неосознанно повысив голос.

—Ты...

Эта высокомерная часть личности Киришимы безмерно бесила его. Может, дело было в возрасте, но тем не менее, созерцание такого лица довольного своей выходкой человека дергало каждый нерв.

Он хотел сказать больше, но с возвращением самообладания вернулся и стыд того, будто всего произошедшего хотел только он, и лицо Такафуми снова начало краснеть.

Киришима с невозмутимым выражением лица споласкивал руку над раковиной.

—Спорим, тебе сейчас стало лучше? Я мог бы попросить тебя продолжить – но можно и в следующий раз.

—Кто, черт возьми, говорил что-то о «продолжить»?

—Шшш! Не повышай голос.

—...!

Киришима прижал палец к губам, призывая к тишине, Ёкодзава мгновенно вспомнил, где они находятся; если Хиё проснется, им придется как-то оправдываться. Ёкодзава прикусил язык, чтобы не усугублять свое положение. Он ненавидел трусливо сбегать, но сейчас это, казалось, было бы самым разумным вариантом.

—... Я в ванну.

—Да на здоровье~

—Просто... промолчи!

Киришима весело смотрел на Ёкодзаву, и тот, нехотя, признавался себе, что все-таки не может искренне ненавидеть этого парня, несмотря на кипящее внутри раздражение.

Липкое и скользкое ощущение было невыносимым, и Ёкодзава скрылся в ванной, пытаясь развеять неприятности.