– Монахиней? – повторил Казума безучастно, услышав такое странное определение.

Сначала он подумал, что Джуго пошутил, но тот выглядел совершенно серьезным.

– Вы смеетесь?

– Не в этот раз.

После отца Аяно тоже высказалась, причем весьма грубо:

– Мисао решила уйти от мира и использовать весь остаток своих дней, чтобы искупить грехи. В ее сердце нет больше места для тебя. Ты это заслужил.

Девушка рассмеялась от всего сердца. Она казалась совершенно счастливой. А почему она счастлива?.. Сейчас неподходящий момент спрашивать об этом.

Игнорируя пребывающую в упоении Аяно, Казума спросил Джуго:

– Итак, она ушла.

– Еще нет. Она собиралась попрощаться со всеми напоследок. Если поторопишься, возможно, все еще успеешь застать ее.

– Вы должны были раньше сказать.

Казума немедленно поднялся и вышел из комнаты, не оглядываясь. Джуго неторопливо отправился его проводить. Это естественная реакция.

Его дочь шла вместе с ним, что тоже в пределах нормы. По пути глава клана завернул в японскую комнату, чтобы заварить себе чай. О чём он думал в тот момент? Кто знает.

– Зачем ты за мной идешь? – недоуменно спросил Казума у шедшей за ним Аяно.

Аяно подняла голову и пристально уставилась на Казуму. Так смотрят надзиратели на заключенных.

– Как я могу оставить тебя и Мисао наедине? Ты стал бы ей угрожать и тащить за собой в мотель.

Казума не ответил, только пожал плечами, направляясь к задней двери.

– Ко-комната Мисао не здесь.

Он проигнорировал заикающийся голос и открыл дверь. Мисао оказалась внутри.

– Казума-сан.

Её возглас казался удивленным, но она не отвела взгляд и посмотрела прямо на Казуму.

– Ты всё-таки уезжаешь.

– Да. Я уже все решила.

Мисао ответила без тени сомнения.

– Просто молясь в одиночестве, я не уменьшу свои грехи. И я решила переосмыслить свою жизнь. Буду учиться. Может, узнаю, что нужно сделать для искупления.

– Если так, то удачи.

Казума ответил с лёгкостью. Глаза Мисао широко открылись в недоумении.

– Что-то не так?

– Нет… Ошиба…

(Обещание…)

Когда разрушалась голова Вритры, Казуме было дано обещание. Встав на

избранный путь, она уже не сможет сдержать слово. Но девушка не сожалела об этом.

Хотя ранее она думала, что когда-нибудь, встретив Казуму, выполнит свое обещание, по крайней мере, однажды.

Однако такая замкнутая девушка как Мисао могла набираться храбрости, чтобы заговорить об этом, целую жизнь.

Кроме того, за спиной у парня стоит Аяно, буравя их страшным взглядом…

Видя колебания девушки, Казума решил закончить беседу:

– Прощай!

Он попрощался и повернулся к выходу. Мисао поспешно крикнула вслед:

– Подожди… Подожди минутку!

- Гм?..

(Я должна это сказать.)

Мисао набралась храбрости и… Вопрос, который сорвался у неё с языка, был абсолютно не по «этому

делу».

– Почему ты помог мне? Даже получил тяжелую рану.

– Я не собирался подставляться.

Казума обернулся и посмотрел на Аяно через плечо:

– Если бы одна глупая девочка не делала глупых поступков, я бы обошелся вообще без царапин.

На лице Аяно отразилось чувство вины, но она не стала возражать и оправдываться. Потому что она никогда не станет лукавить и искажать факты только лишь для того, чтобы поспорить с Казумой.

– Даже если так, не было бы быстрее просто убить меня?

Мисао не прекращала допрос. Даже несмотря на то, что уже прозвучавшие ответы были далеки от того, что она ожидала, но есть и множество других вопросов. Она должна узнать правду.

Возможно, чувствуя её решимость, Казума ответил, горько улыбнувшись:

– Прошло уже десять лет с тех пор… Ты была маленькой тогда.

Говоря это, Казума развел большой и указательный палец на три сантиметра для демонстрации.

Мисао вежливо пожаловалась:

– Эм… думаю, даже при рождении я не была настолько маленькой. Я не гном.

– Опустим неважные детали. В то время когда меня изводили клановые маги, ты спасла меня однажды.

Она ожидала пояснения, но Казума не собирался больше говорить. Тишина окружила этих двоих.

– Из-за этого?..

– Да.

Казума просто кивнул в ответ на вопрос, заполненный вопросительными знаками.

Ни Мисао, ни Аяно – никто из них не знал. В то время над ним издевались и унижали все, кто его окружал. Когда тело и разум бились в агонии, доброта, проявленная даже один-единственный раз, для его сердца была все равно, что самая величайшая поддержка.

Молодой человек никогда не забудет тот дрожащий голос и маленькую спину, закрывшую его. Картина встает перед глазами так, как будто это было вчера. Так что он не колебался.

Спасти Мисао… Это единственный приемлемый вариант, не требующий размышлений. Он жив до сих пор только потому, что Мисао протянула ему руку тогда.

Но это слишком личное, чтобы произнести вслух, поэтому Казума попытался свернуть разговор.

Он приподнял лицо Мисао за подбородок и приблизил лицо. Мисао застенчиво покраснела и прикрыла глаза.

– Эй! Минутку!

Замечание за спиной было проигнорировано, и их губы мягко соприкоснулись. Беседа завершилась эффективно и приятно.

Казума нагло улыбнулся и мурлыкнул на ухо покрасневшей Мисао:

– Продолжим в следующий раз. Я всё равно стребую с тебя долг, а сейчас можешь идти.

– Да, буду ждать.

Мисао, кивнув, улыбнулась.

Сладкое обещание. В глубине души Мисао понимала, что никогда не сдержит его. Казума говорил это девушке, которую, скорее всего, никогда не встретит снова. В контексте этой фразы больше подразумевалось: «я никогда тебя не забуду».

Это также способ сказать обездоленной девушке, потерявшей семью и изгнанной из клана, что она не одна.

– Спасибо вам за всё, Казума-сан, Аяно-сама. Прощайте.

Мисао глубоко поклонилась и вышла за дверь. В её шагах не было и тени сомнения. Она ни разу не обернулась, пока не скрылась с глаз, смотрящих ей вслед. Двое тихо смотрели, как она уходила.

Но…

– Что ты только что сказал? – закрыв дверь, незамедлительно спросила Аяно. Её глаза смотрели прямо на него.

– Ты обеспокоена тем, что я сказал, теряешь контроль от одних моих слов?

– Конечно, нет! Но если ты посмеешь потревожить Мисао, я не позволю тебе уйти! Не расскажешь, как ты собираешь пробраться в монашескую келью?

Казума закатил глаза. Создавалось впечатление, что он представляет Мисао в костюме монашки.

– Это было бы неплохо.

Услышав, что тот бормочет про себя, Аяно сразу вышла из себя:

– Ка…. зу… ма… !!!

Глубокий низкий звук отразился от земли. Сжатый кулак дрожит от переизбытка вложенных в него опасных чувств. Мощный взрыв в руке.

Аяно всё ещё не понимает, почему она так злится. Откуда взялось это незрелое ребяческое желание держать Казуму при себе.

Поймет ли она, что это за чувство… Это совсем другая история.

Конец тома.