1
  1. Ранобэ
  2. Сага о Гуине
  3. Воин в пустыне

Глава первая По Реке Смерти

1

В Приграничье наступил рассвет.

По поверхности реки Кес стлалась утренняя дымка. За гладью вод простирались до горизонта безлюдные земли — пустыня, сплошь песок и камни. Даже редкие пучки травы были песчаного цвета. И все-таки в этом пейзаже просматривалась своеобразная, дикая красота. Она будто бы заявляла: «Здесь нет плодородной почвы, нет полезных растений, нет дорог к селениям. Здесь есть только смерть». На картах эти земли обозначались как часть Приграничья. Но по сравнению с пышным зеленым лесом, в котором прятались близнецы, это был совсем другой мир.

Листва Крестового Леса шелестела так мирно… Однако Ринда подумала, что любое спокойствие может оказаться обманчивым. Она потянулась и зевнула. Половина леса совсем недавно превратилась в золу, а мощный оплот гохрцев, укреплявшийся десятилетиями, рухнул в одночасье.

— А ведь все казалось таким прочным, таким… несокрушимым, — произнесла девочка вслух и обхватила себя руками за плечи. Откинула назад отливавшие платиной волосы, спадавшие прямо на глаза, и поглядела на груду камней, оставшуюся от крепости. Над руинами все еще поднимались струйки чернильного дыма. Застава, казавшаяся неприступной, пала под натиском дикарей-семов менее чем за сутки. Ринда моргнула и в очередной раз поежилась. Ей подумалось о том, сколько народу здесь полегло.

— Ты что-то сказала? — донесся из-за спины заспанный голос.

Обернувшись, Ринда увидела приближающегося брата. В утреннем свете оба выглядели совершенными существами. Их прекрасные лица с правильными чертами, похожие как две капли воды, обрамляли платиновые волосы, только у девочки они были чуть длиннее.

Мальчик казался полным отражением сестры, вплоть до цвета глаз. Лишь выражения лиц были разными. Ремус, наследник парросского трона, производил впечатление слишком мечтательного — его взгляд был мягким, линия губ плавной. Он с наслаждением вдыхал свежий утренний воздух. А у его сестры, Ринды-Провидицы, взгляд был не по годам серьезным.

Да и как же ему не быть серьезным? Она уже не в первый раз видела падение крепостей. Хрустальный Город Парроса тоже казался несокрушимым, пока по его брусчатке не прошли сапоги варваров-гохрцев. В тот день погибли родители близнецов, король и королева. Детям же удалось спастись благодаря какой-то таинственной уловке. Они неизвестно каким образом оказались здесь, в Приграничье, совсем близко от пустыни Носферус. Близнецов и их нового странного друга схватили воины со Стафолосской Заставы. Но тут, на счастье или на горе, ее осадили орды дикарей.

Их новый друг Гуин, человек с головой леопарда, прыгнул вместе с близнецами в реку прямо с верхушки пылающей башни. Сейчас он спал под прибрежным утесом, откуда открывался вид на разрушенную крепость. Гуин решил, что до тех пор, пока в небе не появится колесница солнечного бога Руаха, здесь будет безопаснее всего. Напряжение прошедшего дня постепенно исчезло, и беглецы устроились на ночлег.

Сон, охвативший Гуина, был глубже, чем темные подземелья Доала, но Ринда знала, что при первом же подозрительном звуке он вскочит на ноги и обнажит свой длинный меч. При этой мысли девочка улыбнулась и глянула через плечо на руины крепости.

— Ринда… — Ее брат наконец-то стряхнул с себя последние паутинки сна и теперь говорил приглушенным голосом, словно опасаясь нарушить утреннюю тишину. — Неужели нам удалось бежать? И мы до сих пор живы?

— Конечно живы, — огрызнулась сестра.

— Тише! — произнес Ремус. — А вдруг враги все еще поблизости?

— Как бы не так! — воскликнула девочка, отчасти чтобы взбодриться самой. — Даже ты мог бы догадаться! Дикари понимают, что сюда вскоре налетят войска с других застав. Вполне вероятно, что уже сегодня могут нагрянуть альвонские и талосские отряды. Поэтому семы этой ночью переправились обратно за реку. В противном случае они бы сейчас хоронили убитых и праздновали победу. Нам повезло. Неужели ты думаешь, что если бы они не торопились, то не обыскали бы все окрестности?

— Мне это в голову не пришло.

— Ох! И когда ты только научишься включать голову! — Но внезапно нахлынувшее чувство голода заставило Ринду прекратить перебранку. Она потерла пустой живот и вздохнула: — Есть охота. Но мне не хочется питаться рыбой после того, как по реке протекло столько крови. Ты видел, сколько трупов несло по течению? Наверняка все рыбы обожрались ими!

— Это точно! Наверное, поэтому теперь река такая чистая. Даже не верится, что вчера она была запружена покойниками, — пробормотал Ремус растерянно.

— Их снесло по течению, дурачок. — Ринда прищелкнула языком. — Никаким рыбам не под силу сожрать за одну ночь все, что тут плавало!

Принцесса ошибалась, но откуда ей было знать об этом! Она выросла в Срединных Землях, да к тому же в королевском дворце. И подлинная суть реки Кес, называемой Черным Потоком, оставалась для нее тайной. Впрочем, подобные вещи сейчас мало занимали ее.

— Видимо, придется умереть от голода… Это все же лучше, чем от рук гохрцев. И если мы не хотим, чтобы нас схватили, нужно поскорее убираться отсюда.

Ринда замолчала и огляделась по сторонам. У воды было немного безопаснее, чем в лесу, где в любой момент могли появиться новые силы гохрцев. Но кто знает, какие бесчеловечные темные силы могут таиться на противоположном берегу реки?

— Гуин, должно быть, скоро проснется и скажет, что намерен делать дальше, — произнесла девочка и стала нервно покусывать губу.

— Все будет нормально, — ответил Ремус как можно бодрее. — Гуин наверняка знает, как нам выпутаться.

— Хорошо бы. Нам предстоит выбирать между лесом и пустыней. То есть выбора-то, можно сказать, и нет.

— Гуин! Суни! — позвала она своих друзей, видя, что те наконец-то пробудились и направляются к ним.

Парочка казалась довольно забавной. Чтобы поспеть за гигантом, маленькой дикарке Суни приходилось почти что бежать. При этом она затравленно озиралась кругом. Оно и понятно, после вчерашних ужасов. Ринда и Гуин уже трижды спасали ее от неминуемой ужасной смерти. Малышка была из семов, но принадлежала к племени Раку, более миролюбивому и культурному, чем племя Карои, захватившее крепость.

Несмотря на племенные различия, все дикари выглядели примерно одинаково — рост около метра, приземистое телосложение и шерсть, покрывающая все тело, включая лицо. Они напоминали скорее обезьян, чем людей, и мыслили тоже, большей частью, по-обезьяньи. Но беглецы уже успели убедиться, что это далеко не обычные животные.

У семов был свой язык, они могли делать оружие, пробивавшее доспехи гохрцев. Во время штурма стало ясно, что они умеют пользоваться огнем. У них даже имелась и простейшая одежда, изготовленная из звериных шкур. А пообщавшись с Суни, Ринда и ее друзья поняли, что этим существам знакомы такие чувства, как любовь и благодарность. Именно они светились сейчас в глазах малышки.

Маска Гуина, напротив, ничего не выражала. Она оставалась неизменной с тех пор, как близнецы впервые встретили его в Крестовом Лесу.

Сейчас он замедлил шаг, чтобы Суни не отставала. Рассветное солнце играло на его маске. Он был вдвое выше малышки и в шесть раз тяжелее, но при этом в нем не было ни грамма лишнего веса. Стальные мускулы говорили о многих годах упорных тренировок. С первого взгляда было видно, что это настоящий воин. Кожу Гуина покрывало множество боевых шрамов — и старых, и совсем свежих. Благодаря маске леопарда он был похож на звероподобного бога. Впрочем, временами казалось, что это настоящий дикий зверь.

— Вы уже встали? — спросил Гуин в своей обычной рычащей манере, из-за которой близнецы с трудом научились понимать его речь. — Вам надо набираться сил. Если мы не уберемся с гохрских земель до заката, то нам придется туго.

— Мы должны покинуть Гохру? Но каким образом? — Глаза Ремуса расширились.

— Самым простым. Пересечем реку и окажемся в пустыне. Как же ты сам не догадался?

Суни коротко вскрикнула и бросилась к ногам Ринды, не сводя глаз с ее серебристых волос. Та осторожно погладила маленькую подружку по голове. На фоне рассветного солнца принцесса и впрямь казалась богиней.

— Но в пустыне с нами может произойти все что угодно… — выдавил Ремус, поежившись.

— Ты можешь предложить что-нибудь лучше? — ответил Гуин. — Я думал об этом всю ночь. Мы должны переправиться через реку, потом углубиться в пустыню и добраться до восточных границ Срединных Земель. Все остальные пути куда более тяжелы и опасны. Во всяком случае, мне и Суни в человеческих краях делать нечего.

— Но как мы выживем в пустыне? — спросил мальчик.

— Ты кое о чем забываешь, Гуин! Есть еще один путь! — раздалось откуда-то сзади.

Все четверо обернулись и увидели красивое, свежее лицо беглого наемника Иставана Валачского.

* * *

Накануне вечером оказавшемуся на крыше башни Гуину пришлось выбирать: либо предать себя и детей в руки разъяренных орд, либо кинуться в черные воды реки. Ринда запомнила навсегда падение в темноту ночи, а после — удар о водную поверхность и холодный мрак, поглотивший беглецов.

Она не знала, сопутствовала ли им простая удача или Судьбоносный Дзарн приглядывал за ними. Так или иначе, они выжили. Прыгая с высоты тридцати трех метров, беглецы могли запросто разбиться о прибрежные камни. В этом случае у них не осталось бы ни одной целой косточки. Однако они упали в самую середину реки и лишь на время потеряли сознание. Их понесло вниз по течению.

Тут им снова улыбнулась удача. Они не попались на глаза ни крупным рыбам, ни людям. Но кое-кто наблюдал за их полетом из укрытия у подножия утеса. Это был Иставан. Молодой наемник родом из приморского района Валачия, смелый и находчивый, еще раньше сбежал из камеры, находившейся рядом с той, в которой держали Гуина и Ремуса. Он попал туда за оскорбление начальника заставы. Иставан решил бросить вызов своей судьбе, выбравшись из башни по веревке, сделанной из связанных между собой простыней. Его недаром прозвали Колдовским Мечом — у него был нюх на опасность.

Иставан успел покинуть крепость как раз вовремя. Если бы он хоть немого промедлил, дикари убили бы его, как всех оставшихся в крепости. Несмотря на прекрасное владение мечом, ему не удалось бы выстоять перед тысячами противников.

Дзарн весьма капризен, поэтому судьба крепости переменилась всего за одну ночь. Но Иставану повезло и в том, что он смог проскочить незамеченным меж орд дикарей, ожидавших начала атаки в лесу и переправлявшихся через реку.

Когда Гуин и дети прыгнули вниз, наемник все еще оставался в своем укрытии у подножия утеса. Сообразив, в чем дело, он сразу же кинулся к ним.

Иставан нашел на берегу веревку, соорудил петлю и после нескольких бросков смог заарканить плывущие по воде фигуры. С большим трудом вытащил их из реки. И вовремя — едва он успел выволочь всех на берег, как из воды показалась огромная пасть, усеянная множеством острых зубов. Это был большерот. Вскоре он исчез, прихватив один из плывших по течению трупов. Иставан невольно вскрикнул, потом сделал защитный знак от демонов.

Убедившись, что тварь исчезла, наемник оглядел спасенных. Он не обратил никакого внимания на маленькую дикарку и прежде всего занялся Гуином. Как следует встряхнул воина, а после осторожно приподнял его голову.

— Клянусь огненной шерстью адского пса Гармара, — пробормотал наемник удивленно. — Кажется, у него действительно голова леопарда! А я думал, что он просто скрывает лицо под маской.

Присвистнув, Иставан ощупал мускулы Гуина, затем вытащил его меч. Потом наемник повернулся к близнецам, и его раскосые глаза неожиданно прищурились.

— Да это же мальчишка из соседней камеры, а с ним, должно быть, сестра, о которой он говорил. Клянусь бледным лицом Эрис, лет через десять все мужики будут драться из-за нее! Может быть, она будет мне весьма полезна!

Иставан опустился на землю, вглядываясь в прекрасное бесчувственное лицо Ринды, и скрестил ноги по-турецки, как было принято в Валачии. Он мог бы еще долго любоваться ее чертами, но неожиданно вскрикнул и вскочил на ноги.

Перед ним вырос один из дикарей, отбившийся от орды, и немедленно пустил ядовитую стрелу. Но было уже поздно. Иставан увернулся, потом взмахнул мечом, и голова дикаря полетела в реку.

Наемник огляделся по сторонам в поисках остальных семов, потом услышал какой-то шорох. Это Гуин и его друзья приходили в себя.

Весь остаток ночи они провели среди высоких камней под присмотром наемника.

* * *

— Извините, что подслушал ваш разговор. — Иставан скрестил руки на груди и насмешливо поглядел на Гуина.

Хотя наемник не обладал таким же массивным телосложением, как человек-леопард, но был довольно высок. В его гибком теле чувствовалась сила. Да и как же иначе, если он с детства жил среди воинов? На нем была форма гохрцев, только без гербов — их оторвали, когда бросили его за решетку. На поясе у него висело два меча, короткий и длинный. На ногах красовались кожаные сапоги.

Забрало на шлеме Иставана было поднято, и солнце ярко освещало его молодое лицо. На вид ему можно было дать около двадцати лет. «У него вытянутое лицо, но довольно приятное», — подумала Ринда. Как и все монгаулы, наемник носил короткую стрижку. На губах Иставана играла ироничная улыбка.

Самыми необычными в его облике казались глаза. Они все время оставались хитрыми и даже подмигивали как-то особенно. Но Иставан обладал таким обаянием, что мог очаровать собеседников даже в том случае, если они заведомо знали о его ненадежности.

— Ты утверждаешь, что есть другой путь? — спросил Гуин, обернувшись к нему.

Наемник кивнул, с трудом разобрав его слова.

— Мы продержались здесь одну ночь, и дикари не нашли нас. Однако, как ты сказал, вскоре здесь будут гохрские войска. Значит, надо уходить. Но сперва я должен кое-что сделать.

— Что же?

— Подкрепиться. — Иставан улыбнулся и полез в свою сумку. Оттуда, как по волшебству, появилось множество провизии — холодного мяса и лепешек. Все это он захватил перед побегом.

При виде еды близнецы затряслись от голода. Иставан по-братски поделился со всеми, но скривился, отдавая Суни ее порцию.

Все расселись на камнях, принялись жевать мясо, завернутое в лепешки, и обсуждать дальнейшие действия. Всем, кроме Суни, нужно было одно — выбраться из Приграничья и попасть в цивилизованные края, стараясь не оказаться на территории Гохры.

— Думаю, у этой дикарки найдутся друзья и без нас, — сказал Иставан. — Я — другое дело. Беглый преступник никому не нужен. По правде говоря, у меня и раньше были враги в столице, поэтому я и попал в Приграничье.

На его лице появилась широкая ухмылка.

— Я… скажем так, укоротил жизнь одного дворянского отпрыска. На меня объявили розыск в Юлании, поэтому пришлось бежать в Кумн… Там я ввязался в дуэль, после чего, наконец, попал в Монгаул. Словом, меня никто не ждет с распростертыми объятиями в трех гохрских герцогствах. Но и со здешними обезьянами мне делать нечего. Значит, остаются лишь Чейрония на севере и древнее королевство Хайнам.

— Ну, а мы… — начала Ринда, но подумала, что не стоит болтать лишнего. — Мы тоже думаем отправиться в Чейронию или в Эарлгос.

— В луговой Эарлгос? Куда выдали замуж младшую сестру парросского короля… то есть бывшего короля? — уточнил Иставан с самым невинным видом, но при этом пристально посмотрел на близнецов. Они переглянулись, но не ответили.

— А ты что, человек-леопард? — поинтересовался наемник у Гуина.

— Я… — Гуин задумался. — Я должен узнать, что означает слово «Аурра». А еще выяснить, кто я такой, откуда родом и что это со мной случилось. Ни больше ни меньше.

— Значит, ничто не мешает тебе отправиться в Чейронию?

— Ничто.

— Тогда решено! — объявил Иставан. — Ну, а теперь о другом пути. Если повезет, мы найдем пару плотов, уцелевших после битвы. Хватит и одного, если удастся его починить. В этом случае мы сможем спуститься вниз по течению.

— Плыть по реке? — воскликнул Ремус. — Да ты с ума сошел! Даже я знаю, что еще никто не пережил подобного путешествия. Так нам говорил учитель. Кес течет между цивилизованными землями и пустыней Носферус! Считается, что там живут страшные твари… твари из другого мира.

— Малыш, я знал это, а также многие другие вещи еще до твоего рождения! Пока ты пачкал пеленки, я уже сражался! — ответил наемник и громко расхохотался, не обращая внимания на яростный взгляд принца.

— И что с того? Разве от этого путешествие по реке станет менее опасным? — спросила Ринда, разделявшая опасения брата.

— Кес впадает в Постное море возле города Рос. Там мы сядем на купеческий корабль и переплывем море. Мы сможем отправиться в Чейронию или даже в Валачию и будем делать все, что угодно.

— Вряд ли меня пустят хоть на один корабль, — заметил Гуин.

Иставан хмыкнул, облизал с пальцев застывший жир, потом коротко хохотнул.

— Да, с твоей башкой нужно что-то делать. — Тон наемника стал серьезным, но в глазах плясали веселые искорки.

— Если бы можно было что-то сделать, то он давно бы это сделал, — возразила Ринда. — Думаю, что на нем лежит какое-то заклятие, иначе он уже снял бы маску. Поэтому остается лишь закрыться капюшоном или чем-то еще…

— Ладно, об этом думать еще рано. — Иставан махнул рукой и отхлебнул из фляжки, висевшей у него на поясе. — Разберемся, когда попадем в город. Большеротам и прочим хищникам, населяющим пустыню, не важно, какая у тебя голова. Ведь это не влияет на вкус. Поэтому…

Наемник внимательно оглядел Гуина и покачал головой:

— Думаю, тебе будет непросто выяснить, кто тебя заколдовал. Я сражался чуть ли не по всему миру — от Талума и Земли Королевы на севере до южных архипелагов, от прекрасной Симахры до грязной Замазки. Я бывал даже в проклятом богами Ферахла, Королевстве Уродов, и повидал такое, чего лучше бы не видеть. Но еще нигде мне не встречались существа, похожие на тебя…

— Малышка, — продолжал он, обернувшись к Ринде, — ты не слыхала о холодной Земле Королевы? Ею правит Ледяная Королева Тавия. Там со всех сторон один снег, и все-таки она живет! Еще мне запомнился правитель Симахры, сокровище Корсеи. Это был человекобык, великий жрец… с хвостом! Правда, его бычья голова на самом деле — всего лишь маска, украшенная драгоценностями. Она кажется довольно страшной, но, как и большинство удивительных вещей, все-таки является творением человеческих рук.

— По-моему, Гуин носит что-то в этом роде, — заметила принцесса.

Иставан поглядел на Гуина и вздохнул:

— Такое впечатление, будто ему оторвали голову и пришили на ее место кошачью, при этом оставили его собственные мозги и, может быть, душу. От одного вида такой башки — мороз по коже! Словом, мне не нравятся вещи, не имеющие логического объяснения.

«Этот наемник говорит так, будто Гуин сам выбрал эту маску, — подумала Ринда сердито. — Но ведь он ни в чем не виноват!»

— Ты права, малышка, — произнес Иставан спокойно. — Гуин стал человеком-леопардом не по своей вине. Поэтому он и должен узнать, что такое «Аурра». Может быть, в этом слове лежит разгадка ко всему случившемуся. На его месте я сделал бы то же самое.

Ринда так и подпрыгнула. Она не произнесла ни звука, а он будто бы прочел ее мысли.

— Так или иначе, ситуация мне совсем не нравится, — продолжал наемник. — За всем этим стоят какие-то силы, дергающие за веревочки. И Иставан Колдовской Меч не собирается сидеть сложа руки! Да и вы, кажется, тоже. Кстати, малышка, не слыхала ли ты о Сверкающей Госпоже?

— О Сверкающей Госпоже? — Ринда на мгновение задумалась. Ей явно доводилось прежде слышать это имя. Она переглянулась с братом, потом покачала головой. Однако когда девочка попросила Иставана объяснить, кто это, тот лишь пробурчал что-то невнятное и замолчал. Она попросила снова, но наемник, будто не слыша ее, внезапно поднялся и стряхнул крошки со штанов.

— Сейчас не до разговоров! Ну, так что же мы предпримем? Будем искать плот, чтобы спуститься вниз по течению, или нет? Вы собираетесь вечно шагать по пустыне, сражаясь с дикарями, демонами и кем-нибудь похуже? Или все-таки плыть по реке? Конечно, по дороге может случиться пара неожиданностей, но если мы достигнем моря, то сможем сразу же попасть в Чейронию. Я бы поискал плот. Войска Альвонской Заставы будут здесь очень скоро, и к этому времени мы должны оказаться как можно дальше отсюда.

Близнецы взялись за руки и встревоженно посмотрели на Гуина. Суни не понимала, о чем идет речь, но видела, что обсуждается нечто очень важное, поэтому сидела на камне и молча дожевывала остатки пищи. Пронзительные черные глаза Иставана пристально глядели на близнецов в ожидании решения.

Гуин медленно кивнул. Всем было ясно, что последнее слово за ним. Как-то само собой вышло, что он стал лидером. Видимо, так происходило всегда, кем бы ни были его товарищи. Даже гордая принцесса Парроса ждала от него окончательного решения. Человека-леопарда словно окружала аура величественности, подобающая истинному руководителю.

Наконец Гуин произнес своим низким голосом:

— Если искать плот, то лучше начать с подвалов.

Иставан хлопнул себя по бокам. Солнце блеснуло в его черных глазах и на клинке. Решение было принято.

2

Найти плот оказалось не так трудно, как ожидалось. Хотя дикари крушили все подряд, их не интересовали плавсредства гохрцев, сложенные в подвалах.

Арбалеты гохрцев прошлой ночью тоже поработали на славу. Лишь немногие дикари были одеты в шкуры, поэтому близнецы по пути к крепости морщились от отвращения, переступая через голые тела. Испуганная Суни держалась за рукав принцессы.

Но на Гуина и Иставана ужасное зрелище не произвело никакого впечатления. Они шагали вперед, механически прокладывая дорогу между трупов, и остановились лишь для того, чтобы разобрать завал у дверей в подвал. Хотя на фоне человека-леопарда наемник казался хрупким, его руки были довольно сильными. Он с легкостью оттаскивал в сторону покойников в тяжелых доспехах.

Когда путь стал наконец-то свободен, Иставан скользнул внутрь. Вскоре раздался его торжествующий крик — он нашел то, что искал.

Плот состоял из толстых деревянных брусьев, скрепленных металлическими полосами. На нем были даже небольшой ящик для провизии и мачта. Для такой реки, как Кес, он подходил куда больше, чем лодка, которая бы в два счета перевернулась.

Плот волокли все пятеро, включая малютку Суни. Добравшись до реки, они успели изрядно вспотеть, несмотря на то, что, следуя предложению Иставана, использовали в качестве катков толстые ветки.

Спустить плот с обрыва к воде оказалось делом непростым. Но этот вопрос решился почти сразу же. Иставан сбегал в крепость и вернулся с веревкой и блоком, которые служили гохрцам именно для спуска плотов. Пришлось еще немного попотеть, и вскоре можно было отправляться вплавь по реке. К этому времени солнце уже стояло высоко и палило нещадно.

Друзья решили отдохнуть. Пот катился градом, застилая глаза. И мысли о приближающихся гохрцах не придавали сил. Даже Иставан дышал тяжело. А близнецы и вовсе валились с ног от жары и усталости. Суни принялась обмахивать Ринду широким листом, и та благодарно улыбнулась.

— Послушай, Гуин, а ты действительно человек? — спросил наемник.

Но тот слишком устал, чтобы огрызаться, поэтому промолчал.

— Клянусь хвостом змея Гетоха, если ты человек, то я не знаю, кто мы все! Ты силен как бык! — продолжал Иставан.

Гуин снова промолчал.

Иставан окинул взглядом плот, на котором им предстояло проделать долгий путь. Его мысли метались из стороны в сторону.

— Какой чудесный плот! Построен специально, чтобы плавать по этой реке. Кстати, знаешь, Гуин, чем занимались наемники после прибытия на заставу? Мы в течение нескольких месяцев пытались выстроить плоты в одну линию, чтобы сделать мост для проклятого графа. Герцогу Владу было мало владений, простиравшихся вдоль реки, и он приказал возвести мост, чтобы присоединить пустыню к территории Гохры! Видимо, пытался произвести впечатление на остальных герцогов. Тарио Кумнского и Олу-Хана Юланского, должно быть, очень заинтересовали бы его планы. Влад так сильно желал новых земель, что позарился на Носферус!

— Мне на это плевать, — ответил Гуин. Если бы он только знал, что жадность монгаульского герцога вскоре коснется и его!

Иставан поглядел на близнецов, обессиленно растянувшихся у подножия утеса, и сказал:

— Нужно взять с собой как можно больше продуктов и воды. Пить из этой реки нельзя, да и есть то, что в ней водится, по-видимому, тоже. А еще надо запастись оружием.

Он произнес все это таким тоном, будто отдавал подобные распоряжения много раз.

Вспомнив о приближающейся угрозе, дети поднялись на ноги и отправились к руинам на поиски всего необходимого. Они подбирали любую еду, даже если она казалась неаппетитной. Самое лучшее давно смели дикари. Кувшины с водой и вином они унести не смогли, поэтому перебили их.

И все-таки удалось найти немного вяленого мяса и фруктов, а также муки, правда, частично промокшей. Все это путники собрали в кожаные сумки, которые привязали к поясам.

Иставан принялся осматривать погибших дикарей. На вопрос Ринды, зачем ему это нужно, он ответил с беззастенчивой улыбкой:

— Я просто ищу разные блестящие безделушки, которые они могли стащить.

Принцесса покачала головой. Этот человек был еще более бессовестным, чем ей казалось! Значит, за ним нужен глаз да глаз.

И как будто в подтверждение ее мыслей, Иставан обернулся к ней:

— Послушай, малышка, а для чего тебе нужно в Чейронию? Где твои родители? Ты не похожа на крестьянскую девчонку, это точно.

Девочка сначала опешила, а после кинулась в контратаку:

— Я могла бы спросить у тебя то же самое! И что это за Сверкающая Госпожа? Ведь ты ищешь ее, не так ли?

— А ты девчонка бедовая! Не хотелось бы иметь такую дочку. С тобой хлопот не оберешься! — добродушно рассмеялся Иставан. — Знаешь, при таком освещении ты напоминаешь прелестную серебряную куклу. Может быть, ты и есть та самая Сверкающая Госпожа, которую я ищу? Откуда же ты родом, девочка?

Эти расспросы еще сильнее рассердили Ринду, но она лишь прикусила покрасневшую губу. Приблизившийся Ремус взглядом спросил ее, в чем дело. Она тоже глазами ответила, что все нормально, и произнесла, вновь повернувшись к наемнику:

— Какое тебе дело до моей семьи? Даже если я та, о ком ты говоришь, то мне не хочется иметь ничего общего с типами вроде тебя!

Она откинула свои платиновые волосы за плечи.

— Но если бы ты действительно была Сверкающей Госпожой, то тебе пришлось бы иметь со мной дело. Ведь в ее руках моя судьба.

— Твоя судьба?

— Да. По правде говоря, я сам толком не знаю, что это значит. Гадалка…

Иставан захлопнул рот, будто внезапно осознав, что наболтал лишнего. Ринда собиралась выпытать у него побольше, но в этот момент появились Суни и Гуин, державший в каждой руке по арбалету. Взгляд его был тревожным.

— Нужно отчаливать как можно скорее, — произнес человек-леопард. — Из-за Талосского Леса поднимается дым. Если не ошибаюсь, это готовит обед гохрское подкрепление. Значит, его передовой отряд может появиться здесь в любую минуту.

— Мы будем двигаться вплавь значительно быстрее и к закату достигнем Альвона. Давайте собираться, — сказал Иставан, направляясь к утесу. Дети двинулись за ним по узкой тропинке.

Оживленные разговоры сменились напряженным молчанием. Путники двигались, словно затравленные звери. Гуин обернулся к разрушенной крепости — ему хотелось убедиться, что они не оставили никаких следов. На руинах больше не было ничего живого. Пламя поглотило все, даже злого духа, ставшего господином заставы и ее проклятием.

* * *

Как только Гуин поднялся на плот, брусья, схваченные железом, прогнулись под его весом. Иставан поспешно перескочил на противоположную сторону для равновесия.

— Ринда, держись поближе к наемнику, а ты, Суни, встань посередине, — скомандовал Гуин. — Да, вот так.

Как только все заняли нужные места, Иставан крикнул:

— Отплываем!

Его голос прозвучал по-мальчишески звонко, как будто ему вспомнилось давнее детство, проведенное в Валачии. Он перерубил мечом веревку, державшую плот у прибрежного валуна. Быстрое течение понесло плот на самую середину бурного потока.

Ринда поежилась и схватилась руками за железные перила, тянувшиеся по бокам плота. Уж больно стремительным было течение!

— Слушайте! — крикнул Иставан. — Если кто-то из вас бухнется в воду, то мы не успеем его подобрать!

Гуин уперся ногами в брусья и стал править плотом с помощью длинного шеста.

Солнце все так же припекало, но над водной поверхностью дул сильный ветер, поднимавший холодные брызги.

Вскоре Ринда привыкла к большой скорости, и путешествие даже стало нравиться ей.

— Какая прекрасная река! — воскликнула она, вглядываясь в воду. — Кажется, я вижу камни на дне! Даже не верится, что эту реку называют Черным Потоком!

Иставан только покачал головой. Он стоял на переднем крае плота, опустившись на одно колено, одной рукой держась за перила, а другой за меч.

— Приглядись как следует, — произнес Гуин. — Река глубока настолько, что ты не увидишь дна. Оттуда, где я стою, она кажется черной, словно смерть. А если ты видела что-то, похожее на камни, то это, скорее всего, какие-то твари. Будьте осторожны, дети. Приграничье полно опасностей!

Говоря все это, он не переставал следить за направлением и орудовать шестом.

Близнецы переглянулись расширившимися глазами, потом кивнули.

— Мы уже, наверное, очень далеко от Стафолосской Заставы, — сказала Ринда. — Может быть, пора сойти на берег?

— Отсюда до города Рос добрая тысяча тадов — много дней пути, если скакать верхом, — откликнулся наемник. — Течение, конечно, намного быстрее лошадей, но все-таки нам придется провести на этой смертоносной реке не один день. Будем надеяться, что всевидящий Дзарн окажется в хорошем настроении!

— Понятно, — грустно вздохнула Ринда. Ее платиновые волосы, которые ласково трепал ветер, сверкали на солнце. Иставан улыбнулся в ответ.

Путники следили за тем, чтобы плот не сбился с курса. И хотя все дружно смотрели на воду, острое зрение позволило Гуину заметить всадника на одном из прибрежных утесов.

Это был воин, вглядывавшийся в Черный Поток. Его забрало было опущено, а белый плюмаж эффектно развевался по ветру. Доспехи всадника тоже были совершенно белыми. Даже конь был белым, а его сбруя, сделанная из светлой кожи, сверкала драгоценными камнями.

Воин смотрел на реку сквозь забрало. С вершины утеса все, плывшие на плоту, казались ему муравьями, оседлавшими листок.

Всадник глядел на них недолго, потом удовлетворенно кивнул и, натянув поводья, направил коня прочь. Из-под его шлема выбивались длинные светлые волосы.

— Но! — крикнул воин, взмахнув кнутом с серебряной рукоятью. Белый конь поскакал по тропинке, ведущей через лес к Альвону.

Путники поняли, что их заметили сверху.

— Послушай, Гуин! — крикнул Ремус сквозь шум потока. — Пора подумать о том, как тебя замаскировать, когда мы прибудем в Рос. И что делать с Суни?

— Там видно будет.

— Но Суни…

— Мы не станем удерживать ее, и она сможет вернуться к своему племени, — ответил человек-леопард.

— Ты прямо как девчонка, — покосился на принца Иставан. — Все время из-за чего-нибудь дергаешься. Твоя сестра больше похожа на парня, чем ты.

— Эй, да как ты… — начал было мальчик, сильно задетый за живое, но не закончил фразы. Его лицо внезапно побледнело, пальцы изо всех сил сжали перила.

— Что случилось? — спросила Ринда.

— Там… там что-то страшное! — Ремус указал дрожащей рукой на воду.

— Страшное? — Сестра посмотрела в ту сторону и воскликнула: — Что это?

Вода забурлила ключом. Что-то огромное поднималось со дна и приближалось к плоту.

Наконец появилось существо, состоявшее, казалось, из одних лишь белых, как слоновая кость, зубов!

— Это большерот! — крикнул Иставан, перехватывая меч поудобнее.

Огромная распахнутая пасть надвигалась прямо на них.

3

Ринда громко вскрикнула, в страхе отпустила перила и зажала ладонью рот.

— Дура! — заорал Гуин, лихорадочно орудуя шестом. — Не смей отпускать перила, или тебя выбросит!

— А в эту пасть ты как раз целиком поместишься! — добавил Иставан. Он и сам держался за перила одной рукой, другой сжимая меч. Его глаза не отрывались от приближающегося создания.

Что это было за существо! С первого взгляда можно было понять, почему оно называется большеротом. Собственно, оно представляло собой одну огромную пасть! Она составляла в поперечнике около двух метров и могла заглотить обоих близнецов. А зубы! Они напоминали острые кинжалы и ничуть не уступали акульим.

Но само строение существа наводило куда больший ужас, чем пасть. У него вовсе не было тела. Ни головы, ни туловища, ни плавников, ни хвоста — абсолютно ничего. Весь большерот состоял из этих устрашающих челюстей. Он был настолько ненасытным, что казался младшим братом Доала.

При виде этого кошмарного чудовища Ринда задрожала. Пасть приближалась, то открываясь, то закрываясь. Всякий раз, когда она захлопывалась, позади нее била струя белой пены. Принцесса поняла, что за счет этого большерот движется. Он буквально пропускал воду через себя!

Хуже всего было то, что после каждого глотка поднимались огромные волны, качавшие плот из стороны в сторону, отчего пассажирам приходилось цепляться за поручни изо всех сил.

Очередная волна так тряхнула плот, что Гуин чуть было не свалился в воду. И лишь благодаря своему удивительному умению сохранять равновесие он смог устоять на ногах, балансируя шестом.

К счастью, волны относили плот к восточному берегу, возле которого река была намного мельче. Гунн, державшийся на одной ноге, нашарил шестом подводный камень, оттолкнулся и с невероятной легкостью перескочил на середину плота.

— Гуин! — воскликнул Ремус облегченно.

— Эта тварь не отстает! — крикнул Иставан. — Лягте на палубу и держитесь крепче! И опустите головы, если они вам дороги! А я разрублю доалово отродье, чего бы это мне ни стоило!

Большерот прыгнул вперед!

Челюсти захлопнулись, во все стороны разлетелись брызги. Путники буквально ощущали голод чудовища.

— Берегитесь! — крикнул наемник и взмахнул мечом в воздухе. Налетевшая волна чуть было не опрокинула его. Но он не выпустил меча и успел схватиться за перила.

Увидев все увеличивавшиеся волны, Ринда снова вскрикнула и прижалась к палубе, держась за перила. Когда чудовище нависло над ней, она открыла глаза и увидела его раскрытую пасть, а в ней — пару маленьких глазок, горевших ненавистью. Хотя у принцессы были лучшие учителя по всем наукам, она никогда не слышала о существах, у которых все органы чувств находятся во рту!

Именно такое странное строение тела давало большероту сильное преимущество. Вылетев из воды и оказавшись прямо над головой у Иставана и близнецов, он закружился в воздухе. Затем, выпустив очередную струю воды, направился к Гуину, по-прежнему управлявшему плотом с помощью шеста.

Но тот не стал дожидаться, пока его сожрут. Воин размахнулся шестом и, как только большерот приблизился, подставил ему свое орудие. Зубы сжали шест. Гуин размахнулся пошире и сбросил тварь обратно в реку.

Большерот плюхнулся в воду боком и тут же скрылся. Огромная волна подбросила плот.

— Хиии! — раздался громкий визг.

— Суни! — вскрикнула Ринда.

Маленькая дикарка выпустила перила и начала падать за борт. В этот момент вновь забурлила вода. Это означало, что большерот вот-вот вынырнет на поверхность и Суни упадет прямо в его пасть.

— Кто-нибудь, спасите ее! — воскликнула Ринда.

Гуин успел подхватить малютку своей огромной рукой как раз вовремя. Большерот всплыл и кинулся было за плотом но отчего-то… снова опустился на дно так же внезапно, как и появился.

Некоторое время стояла тишина.

— Черт возьми! — нарушил молчание Иставан, словно пробудившись от дурного сна. — Вот это тварь! Никого не съела?

Все промолчали. Тогда он отвернулся, отжал воду из рукава и произнес:

— Глядя на нас, можно подумать, что мы пережили шквал на море!

Действительно, все пятеро промокли до нитки и теперь спешно взялись выжимать одежду и проверять, что уцелело на палубе.

Ринда наклонилась к Суни и прошептала:

— Все нормально. Эта тварь исчезла. Мы в безопасности. В безопасности.

И только один Гуин казался невозмутимым. Он по-прежнему стоял на краю плота и правил шестом на середину реки. Его желтые глаза сверкали, всматриваясь в темную водную поверхность.

— Кажется, эта тварь действительно исчезла, — сказал Гуин наконец. — Может быть, она была не так уж и голодна. К тому же нам повезло — большерот попался не самый крупный.

Он помотал головой, стряхивая капли, как это делают звери.

— Как? Ты хочешь сказать, что эти создания бывают и больше? — воскликнул Ремус.

— Большинство из них, малыш, — откликнулся Иставан. — К тому же в этой реке водятся твари похуже большерота. Думаешь, куда девались все трупы, еще вчера переполнявшие ее? Большинство обитателей Кеса вечно голодны.

— И мы могли бы присоединиться к этим трупам, — добавил Гуин.

— Вот именно! — Наемник улыбнулся ему, потом взглянул на свою сумку. — Черт! Я вымок, как мышь, и мой сухой паек превратился в суп!

Хотя за время нападения песок в самых маленьких песочных часах мог пересыпаться всего один раз, близнецам показалось, что прошла целая вечность. Река вновь сделалась спокойной. И при виде солнечных бликов, заигравших на ее поверхности, страхи постепенно исчезли.

— Интересно, он вернется? — спросил Ремус.

— Разумеется! — ответил Иставан бодрым тоном. — Но не бойтесь. За время службы в этой дыре я перебил уйму большеротов и песчаных пиявок.

«Хм, чудовище-то одолел Гуин, — подумала Ринда. — Может быть, у большерота действительно здоровая пасть, а вот самый длинный язык на этой реке — у наемника».

Иставан метнул в ее сторону взгляд, полный ярости, словно хотел ответить на непроизнесенное вслух замечание. Но все-таки промолчал, закусив губу.

Плот по-прежнему плыл по реке, послушный одному лишь шесту.

* * *

Во двор Альвонской Заставы ворвался всадник на взмыленном коне. Граф Рикард, начальник крепости, командовавший Красным войском, с нетерпением ждал донесения. Он разослал гонцов во все концы, по дорогам, тянувшимся от Торуса, словно паучьи лапы, и этот вернулся первым.

Граф выслушал посланца, и лицо его тут же побелело.

— Как?! Ты говоришь, уже в Альвонском Лесу? Но почему не было сигналов с башен? А впрочем, уже не важно. Седлайте моего коня! Я должен мчаться к воротам, чтобы поприветствовать…

— В этом нет нужды, граф Рикард. Я уже здесь, — раздался твердый голос где-то у него за спиной.

— Ч-что? — Граф обернулся и окинул взглядом крепостную стену.

В воротах остановился тот самый всадник, что наблюдал за плотом с прибрежного утеса.

Он пришпорил коня и въехал во двор. За ним следовало еще несколько воинов, одетых в белое. Издалека все казались настолько похожими, что было неясно, кто из них главный. Но вблизи становилось понятно, что все, кроме первого, всего лишь рядовые воины.

— Путешествовать с таким маленьким эскортом слишком… — начал граф, но всадник, спустившийся на землю с помощью троих оруженосцев, прервал его взмахом руки.

— Отряд моих белых воинов ждет в Альвонском Лесу. Пошлите к ним проводника и подготовьте для них жилище. А еще… не спрашивайте меня, что я здесь делаю.

Его голос был таким чистым и звонким, что невольно хотелось взглянуть на лицо говорившего. В нем чувствовались сила и благородство, дающие право командовать людьми. Сразу было видно, что это генерал.

Хотя граф был намного выше и массивнее, ему пришлось согнуться в низком поклоне и сказать:

— Все будет исполнено.

— Стафолосская Застава пала, — продолжал белый всадник. — И теперь Альвон стал аванпостом в защите приграничных земель.

Рикард, переживший множество тяжких сражений, прикусил губу.

— Я послал кавалерийский эскадрон на помощь графу Ванону, как только наши дозорные увидели черный дым. Я думал, что мои люди прибудут туда вовремя и…

— Они опоздали. Племена дикарей не пересекали реку уже много лет. Видимо, Ванон чем-то их прогневил. Монгуальская империя потеряла Стафолосскую крепость. А это значит, что вся Гохра под угрозой.

— Нужно было как следует наладить сообщение. — Рикард распрямился, достал из ножен меч и приложил его к левой стороне груди в приветственном жесте. Генерал протянул руку в белой перчатке и дотронулся до меча.

— Вы ни в чем не виноваты, граф, — произнес он ободряюще. — Стафолосская Застава разгромлена, и тут ничего не поделаешь. Но надо срочно обдумать наши последующие действия. Вы слышали о затруднениях, связанных с Войной Черного Дракона?

— Да.

— В таком случае вам известно, что по плану, разрабатывавшемуся долгие годы, наши элитные силы захватили Паррос, сокровище Срединных Земель. Когда пал Хрустальный Дворец, король-жрец Алдросс и его супруга, королева Таня, были убиты, но кое-кто из правящего дома успел улизнуть.

— Принцесса Ринда и наследник трона принц Ремус, именуемые Жемчужинами Парроса, верно?

— Верно. Неизвестно, белой ли магией они воспользовались, но только вскоре их обнаружили в Крестовом Лесу. Весь Дворец Золотого Скорпиона сгорает от любопытства, пытаясь понять, как двое беззащитных детей ускользнули от элитных воинов и оказались в Приграничье всего за одну ночь! Если тут замешаны какие-то неизвестные нам силы, то необходимо поскорее раскрыть эту тайну. Она может оказаться жизненно важной не только для Гохры, но и для всех Срединных Земель! Ну а теперь, граф Рикард…

— Да, генерал?

— Не видите ли вы связи между появлением близнецов в Крестовом Лесу и внезапным падением Стафолосской Заставы?

— Связи? — Граф нервно сглотнул. — Вы, доверенное лицо герцога, командир Белого войска, спрашиваете об этом меня?

— Вот именно.

— Ну… к сожалению, я не думаю, что двое маленьких детей приложили руку к разрушению целой крепости, битком набитой пехотой и кавалерией!

— Болван! — воскликнул генерал, будто щелкнул кнутом. — Крепость разрушили орды дикарей. Это же очевидно.

Граф побледнел.

— Я спрашиваю, — продолжал генерал, — не кажется ли вам странным, что дети и дикари появились в одно и то же время? Неужели у наследников парросского трона может быть что-то общее с семами?

— Но это же чистое безумие! — помимо воли вырвалось у Рикарда. — Чтобы священный королевский род Срединных Земель водил дружбу с полуобезьянами?

— Не делайте столь поспешных выводов, граф, — ответил генерал, указывая кнутом в сторону реки Кес. — Возможно, Паррос привлек дикарей из Носферуса на свою сторону, как бы невероятно это ни казалось. Если королевские воины, уцелевшие в Войне Черного Дракона, объединятся с семами, то Гохра окажется перед лицом серьезной опасности. Кстати, граф, вы должны кое-что знать. По пути сюда, при взгляде на реку с утеса, мне попалось на глаза кое-что странное.

— Какое-нибудь водяное чудовище? В этих краях их полно…

— Нет, — оборвал его генерал. — Это был одинокий плот, плывущий по реке, может быть, от Стафолосской Заставы и направляющийся, видимо, к Росу.

— Одинокий плот на этой реке? — Граф невольно расхохотался, но тут же замолчал. Ходили слухи о том, что генерал в белом, правая рука герцога Влада, был очень скор на расправу. И вовсе не хотелось проверять это на собственной шкуре. Поэтому Рикард откашлялся и спросил серьезным тоном: — Может быть, это дикари?

— Нет, — ответил генерал после краткого раздумья. — Точно не могу сказать, кто это был. Я могу разглядеть сокола на расстоянии многих тадов, и все-таки мне до сих пор кажется, что глаза меня обманули. На плоту было пятеро — два мужчины, две женщины или два ребенка, и еще одно маленькое существо, похожее на сема. При этом один из мужчин…

Граф невольно подался вперед, движимый любопытством. Что же заставило знаменитого генерала, посланца герцога, сделать паузу?

— Один из мужчин… выглядел… довольно необычно.

— Вы говорите, необычно?

— Нет, скорее всего, это была всего лишь игра света. — Генерал щелкнул языком. — Но мне показалось, что более крупный из двух мужчин обладал головой огромной кошки — леопарда или тигра!

— Леопарда? — Граф снова с трудом удержался от смеха. Конечно, это солнечные лучи сыграли с генералом шутку! Но Рикард понимал, какой реакции ожидает генерал, поэтому поспешно распорядился послать людей на поиски плота.

— Да, поверить глазам было трудно, — сказал генерал. — Но все-таки пришлось отправить дымовое послание небольшому отряду моих белых воинов, чтобы они перехватили плот и доставили ко мне тех, кто на нем.

Это произвело впечатление на графа. Сразу видно, что генерал умеет взяться за дело.

— Отправьте следом своих людей, — продолжал генерал, — пусть помогут выловить добычу из реки. Надеюсь, упражнения в переправе через Кес, которые постоянно обсуждались во дворце за чаем, шли по плану?

— Да, генерал.

— Замечательно. Тогда подготовьтесь к переправе. И когда станете отправлять дымовое послание о Стафолосской Заставе, не упоминайте об этом.

Последние слова поразили графа. Неужели генерал собирается что-то скрыть от герцога?

— И не нужно лишних вопросов, — продолжал генерал. — Вы лишь должны проследить за тем, чтобы мои приказы выполнялись немедленно. Приготовьте для меня комнату. Дорога слишком утомила меня, поскольку скакать из Торуса пришлось почти без отдыха и сна.

— Как прикажете.

Граф отправил пажа распорядиться насчет комнаты. А генерал начал медленно снимать свой великолепный белый шлем.

Рикард стоял и молча наблюдал за ним. Ему почему-то было интересно узнать, как выглядит генерал.

Наконец тонкие пальцы справились с завязками, и генерал снял шлем. Все, кто находился во дворе, обернулись к нему.

Сперва показалось, что его освещает какой-то внутренний свет, но это было лишь солнце, игравшее на золотистых волосах. Граф Рикард едва не вскрикнул, пораженный открывшимся зрелищем. Перед ним была настоящая красота! Оказалось, что шлем скрывал лицо молодой женщины. Ее черты были настолько безупречными, что она казалась самой богиней войны Ираной.

Подойдя ближе, Рикард ясно увидел, что это скорее юная девушка, чем женщина. Однако она обладала достоинством, заставлявшим невольно повиноваться ей. Золотистые волосы, обрамлявшие лицо, спадали за плечи, а строгая линия рта говорила о непоколебимой воле. Но как очаровательно должны улыбаться эти губы, такие полные и розовые! А ее зеленые глаза, глубокие, как река Кес, были наполнены решительностью и страстью, редкой даже для мужчин. Словом, она была благородной и целеустремленной, элегантной и грациозной.

Да, девушка-генерал казалась воплощением красоты. Она напоминала зарю нового, прекрасного и счастливого дня.

«Нет, — подумал граф. — Она совсем не похожа на бледную и утонченную Эрис. Вот действительно богиня войны!» И Рикард понял, что зрелище заворожило не только его.

В этот момент вернулся паж и сказал:

— Ваши комнаты готовы, госпожа Амнелис.

Она кивнула и зашагала через двор. Теперь уже вся крепость знала о том, что сюда приехала любимая дочь герцога по имени Амнелис, командир белых воинов, руководивших завоеванием Парроса.

4

Некоторое время на плоту было спокойно. Не появлялись ни большероты, ни прочие ужасы, о которых предупреждал Иставан. К удивлению Ринды, путешествие по реке вновь начало казаться ей приятным. Золотая повозка Руаха медленно двигалась по небу и сейчас уже опускалась за горы. Так легко было забыть о том, что кругом Приграничье и что эта река — зловещий Кес.

С одной стороны бесконечный зеленый лес. И единственным разнообразием за всю дорогу был неожиданно появившийся дымок домашнего очага. Время от времени на глаза попадались живые существа: над вершинами деревьев порхали огненно-красные и угольно-черные птички. Иногда путь плота пересекала быстро двигавшаяся водяная змея.

С другой стороны располагалась пепельно-серая пустыня Носферус, где не было ничего, кроме песка и камней. И все-таки там тоже виднелись какие-то признаки жизни — камни покрывал зеленый лишайник. Этот берег составлял полный контраст с противоположным. Сразу было видно, что пустыню населяют одни лишь злобные твари.

Где-то далеко за песками, словно мираж, поднималась горная гряда.

— Это горы Ашгарн, крыша мира. Они стоят между Приграничьем и Северными Землями, — сказал Иставан, указывая в их сторону. — За ними находится Земля Королевы. Ее владычица живет среди вечных снегов. А еще дальше на север находится Талууан, страна великанов. Потом Ванхейм, страна богов, которой правит герой Бардор, а за ней — Норн, самая северная страна в мире. По крайней мере так говорят.

Все остальные молчали. Приняв это за знак уважения, Иставан продолжал свою лекцию:

— Монгаульский герцог весьма сильно интересуется тем, что находится в этих пустынных землях. Мы провели много ночей, отрабатывая переправу через реку. Конечно, Приграничье — далеко не рай, но все же оно такое зеленое, там можно жить, черт возьми! Но стоит только переплыть эту проклятую реку, и окажешься в безлюдном краю. Дзарн, должно быть, был в дурном настроении, создавая его.

А может быть, он знал, что делает, поместив с одной стороны людей, а с другой — нелюдей. Барды сложили много песен о ядовитых парах и огнедышащих тварях, населяющих Носферус.

И это не самые страшные истории! Говорят, что два народа, живущие в пустыне — великаны лагоны и крохотные семы, которые не слишком похожи на людей, — когда-то были такими же, как мы. Но под влиянием колдовства пустыни изменились их тела и разум, словом, они стали дикарями! Мой дедушка пел эти истории под кифару. И слыша их, все ощущали атмосферу того, что происходило в незапамятные времена. Как будто наползал туман, изменивший обитателей пустыни, сделавший их чудовищами. Именно благодаря ему твари, вроде большерота, песчаной пиявки и летучих велолитов, населили воду, землю и воздух. А еще появились призрачные творения Доала, которые даже не имеют названия!

Иставан неожиданно обернулся к Гуину:

— Послушай, человек-леопард, может быть, ты как раз из них?

— Гуин не призрак! — воскликнул Ремус.

Ринда смерила наемника ледяным взглядом. А сам Гуин лишь покачал головой, давая понять, что не знает ответа.

— Но ты же должен хоть что-нибудь помнить, хоть самую малость! Не пойму, то ли ты безмозглый, как водяная змея, то ли только прикидываешься?

— Иставан, ты бессовестный… идиот! — воскликнула принцесса яростно.

Но наемник только рассмеялся в ответ:

— Когда ты гневаешься, твои глаза становятся из фиолетовых лиловыми, словно две вечерних звезды! Почему бы тебе не посветить ими на воду в поисках большерота? В этом случае мы будем наготове.

— Скотина! — прошипела Ринда, но все-таки окинула взглядом окружавшую их воду. Уже опускались сумерки. Альвон был совсем близко. Дальше путь лежал к Тауриде, северо-восточной части Монгаула.

Путники перекусили вяленым мясом, сушеными фруктами и плодами васьи. За время, прошедшее после сражения с большеротом, солнце уже успело высушить их одежду. Гуин по-прежнему правил с помощью шеста.

— Что-то слишком тихо, — заметил Иставан, жуя васью.

— Вот и хорошо, — огрызнулась принцесса, глядя на него. Было в молодом наемнике нечто такое, что постоянно бесило ее и в то же время ставило в тупик. Почему он всегда ведет себя по-хамски и так странно ухмыляется?

— Я сказал «слишком тихо». Как-то не верится, что здесь чертова река Кес, которая не очень-то годится для летних прогулок под парусом… Сдается мне, что-то должно произойти, и в самом лучшем случае это будет вдвое хуже того большерота.

— Так подсказывает твое чутье, Иставан Колдовской Меч? — спросила Ринда ехидно. С нее было довольно его выпендрежа.

— Послушай-ка, человек-леопард, — продолжал наемник, — ты ведь не собираешься провести эту ночь на воде?

— Нет, конечно, — ответил Гуин, не оборачиваясь. — Здесь плавают по ночам лишь демоны и всякая нежить. Для людей это было бы чистым самоубийством. Нужно пристать к берегу до наступления темноты, развести костерок, совсем небольшой, чтобы его не заметили, и выставить часовых. А утром продолжим путешествие по реке.

— Замечательно! — произнес Ремус с явным оживлением.

Ринда с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть от облегчения. До чего же здорово, что их защищает Гуин, настоящий воин! Кто знает, что произошло бы, будь с ними один лишь наемник. Скорее всего, ими бы уже давно полакомились всякие демоны! Кажется, даже Иставан признавал первенство Гуина, хотя и недобро сверкал глазами. В его взгляде и насмешках просматривалось что-то нехорошее, заметное одной лишь принцессе… Подумав об этом, она невольно поежилась.

— Я согласен, — сказал наемник, как будто не замечая взглядов близнецов. — Как только мы выберемся из Монгаула, все станет значительно проще. От Тауриды до Роса простираются земли вольных крестьян.

— Да, — откликнулся Гуин. — Но сегодня придется рискнуть и остановиться на монгаульской территории. Ночевать в Носферусе не лучше, чем на плывущем плоту.

Иставан что-то пробурчал и украдкой посмотрел на него. За время пути Гуин заметил, что наемник не сводит с него глаз. Вряд ли это было вызвано необычным обликом. А понять истинную причину такого любопытства никак не удавалось. Гуин поднял голову. Его дикие желтые глаза встретились с черными, насмешливыми глазами Иставана. Тот первым не выдержал и стал разглядывать утесы на дальнем берегу. Неожиданно его лицо сделалось серьезным.

— Гуин! — Наемник не выкрикнул, а прошипел это имя низким, напряженным голосом. В это время человек-леопард уже направлял плот к берегу. Закатное солнце окрасило воду в багровый цвет. — Там кто-то есть!

— О чем ты говоришь… — начал Ремус, но сестра схватила его за руку, заставив замолчать.

Иставан вглядывался в лес, надеясь увидеть какое-то движение, потом махнул рукой Гуину.

— Стой, стой, поворачивай обратно! Я точно чувствую… Там… на берегу, где деревья спускаются к воде… Их там множество!

— Гохрские солдаты! — воскликнула Ринда.

Иставан глянул на нее краем глаза.

— Может быть. А может быть, всего лишь местные жители, если Дзарн в добром настроении. Все равно нельзя причаливать.

— Их там целый отряд, — заметил Гуин.

— Что-то не похоже на регулярную армию. Они одеты в белое! — Глядя на показавшихся всадников, Иставан скорчил гримасу. Теперь они были отчетливо видны среди деревьев.

Несмотря на страх, закравшийся в ее сердце, Ринда не могла не отметить определенную красоту этого зрелища. Всадники появлялись из-за деревьев, как белые призраки, будто высеченные изо льда, покрывавшего Ашгарнские вершины. Позади развевались белые плащи, а на шлемах качались белые перья. И кони тоже были белыми.

— У них доспехи гохрского образца, — заметил Гуин.

— Белые воины? Невероятно! — воскликнул Иставан.

— Почему? — спросила Ринда. — Всем известно, что монгаульская армия состоит из пяти подразделений — Черного, Белого, Синего, Красного и Желтого…

— Прибереги лекции на потом, — обрубил Иставан. — И не болтай о том, чего не знаешь. На Стафолосской Заставе служили черные воины графа Ванона, на Альвонской — красные воины графа Рикарда. Понимаешь? В Приграничье бывают лишь черные и красные.

— А белые?

— Ими руководит госпожа Амнелис, генерал, дочь герцога Влада. Это гвардия, обычно находящаяся в Торусе, и здесь ей делать нечего.

— И все-таки эти всадники здесь, — сказал Гуин.

Иставан молча вцепился в перила, глядя на воинов. Стало ясно, что удача покинула беглецов. Правда, еще оставалась слабая надежда, что всадники не заметят их в полумраке. Но тут самый рослый из них приблизился к кромке воды, сложил ладони рупором и крикнул:

— Эй, вы, на плоту!

Гуин быстро обменялся взглядом с Иставаном. Наемник потянулся было к мечу, но человек-леопард отрицательно покачал головой, давая понять, что им не выстоять против стольких воинов. К тому же намерения всадников еще не были известны.

— Что будем делать? — спросил Иставан негромко. — До темноты осталось совсем немного.

— Пусть они сделают первый ход, — ответил Гуин.

— Эй, вы, на плоту! — снова крикнул всадник, на этот раз громче. — Это приграничный патруль с Альвонской Заставы. Кто вы такие и куда направляетесь? Пристаньте к берегу и отвечайте!

Иставан досадливо щелкнул языком.

— Мы с близнецами еще могли бы как-то выпутаться, но человек-леопард и девочка-обезьянка… Слушай, Гуин, кажется, лучше всего сматываться.

— Нет, — возразил тот. — Посмотри-ка.

Беглецы взглянули в сторону всадников и хором вскрикнули. Стало ясно, что те намерены остановить плот во что бы то ни стало. В его сторону смотрело тридцать арбалетов, готовых выстрелить в любую минуту.

— Что вам за дело до нас? Мы мирные путники! — крикнул Иставан сердито. Командир всадников повелительно взмахнул плетью.

— Вопросы задаю я. Мне приказано доставить всех, кто плывет на плоту, на Альвонскую Заставу. Сходите на берег — или мы стреляем.

— Великолепно, — пробурчал Иставан. — Гуин, поднажми. Дети, ложитесь ничком. После заката они вряд ли в нас попадут.

— Держитесь крепче, — сказал Гуин и оттолкнулся шестом от речного дна, увеличивая скорость плота.

Всадник снова закричал, приказывая остановиться. Под шест попался твердый камень, и Гуин оттолкнулся еще сильнее, так, что во все стороны пошли волны. Воздух наполнился испуганными криками:

— Йипс!

Обернувшись на звук, Иставан увидел, как Суни, цепляющаяся за перила, расширившимися глазами смотрит на…

— Большерот! — заорал наемник.

Теперь все находившиеся на плоту и на берегу отчетливо видели струю белой пены, движущуюся с невероятной скоростью.

Плеск воды заглушили громкие вопли.

Иставан подивился точности своего предсказания — этот большерот был почти втрое крупнее первого.

— Он разрушит плот! — воскликнул наемник, выхватывая меч и опускаясь на колени, чтобы сохранить равновесие: волны, расходившиеся в стороны от приближающегося чудовища, могли сбить его с ног.

Большерот раз за разом налетал на плот, пытаясь опрокинуть его. При каждом ударе беглецы дрожали, словно насекомые, прицепившиеся к листу в бурю. Нечего было и думать о защите. Оставалось лишь изо всех сил цепляться за жизнь.

Всадники, которые получили приказ доставить пленников живыми, начали стрелять из арбалетов. Но чудовище не обращало внимания на стрелы. К тому же приходилось тщательно прицеливаться, чтобы не задеть людей на плоту.

Плот трясло так, что даже Гуину и Иставану пришлось изо всех сил схватиться за перила. Тем временем большерот поднырнул под плот и стал колотиться об него снизу. Стало ясно, что скоро всем настанет конец.

Гуин зарычал. Пришла пора действовать! Бросив шест, он подполз к самому краю. По-прежнему держась одной рукой за перила, другой достал короткий меч, который в данном случае подходил куда больше, чем длинный. Зажав клинок в зубах, быстро снял перевязь и бросил ее на плот. Только теперь Ринда, сжимавшая перила онемевшими руками, заметила, что он делает, и увидела яростный огонь в его желтых глазах. Кровь отлила у нее от лица.

— Нет, Гуин! — воскликнула она, отпуская перила и продвигаясь к нему. — Что ты задумал? Не смей! Он сожрет тебя!

— Держись за перила, девчонка! — прорычал Гуин, вынув меч изо рта лишь на мгновение.

Но когда он уже собрался прыгнуть навстречу разверзшейся, словно преисподняя, пасти, принцесса снова завопила:

— Постой, Гуин! С большеротом что-то творится!

Все уставились на воду и вскрикнули. Чудовище выбралось из-под плота. Казалось, что вода вокруг него превратилась в желе. Рядом с ним был кто-то еще. Какое-то существо накинулось на большерота и охватило его.

— Это червеглот! — воскликнул Иставан с надеждой.

Огромное прозрачное существо с тысячами коротких щупалец, напоминавших реснички, по ширине втрое превышало рост Гуина. Это создание двигалось в воде с помощью своих ресничек и обволакивало пищу собой.

Большерот пытался вырваться, но тщетно. Тысячи маленьких щупалец впрыснули в его тело яд, который медленно парализовывал его.

«Значит, большерот вовсе не король реки», — поняла Ринда.

Обреченное чудовище изо всех сил боролось за свою жизнь. Последние солнечные лучи обагрили воду, и казалось, будто плот плывет по кровавому потоку.

Как ни вырывался большерот, он не мог освободиться от червеглота. Всего за мгновение охотник превратился в жертву. Он изо всех сил впивался в желеобразное тело противника. Но червеглот не кровоточил и как будто не испытывал боли.

— Пора бежать! — воскликнул Иставан.

— Невозможно! Я потерял шест! — ответил Гуин.

Плот снова закачало, и Ринда вскрикнула. Большерот и червеглот затряслись в конвульсиях, отчего поднялась гигантская волна, подкинувшая плот. Все находившиеся на нем выпустили-таки перила и полетели в воду.

* * *

— Все живы? — спросил, откашливаясь, Иставан, вынырнувший первым.

Его юность прошла на море, поэтому он прекрасно плавал. Выпустив изо рта фонтан, наемник направился к монгаульскому берегу. Однако крики воинов, на что-то указывавших, заставили его развернуться. Ему совсем не хотелось оставаться рядом с двумя чудовищами, но пришлось плыть на другую сторону.

Ринде повезло. Когда плот перевернулся, ее отбросило на мелководье почти к самому берегу Носферуса. Подоспевший Иставан обхватил ее за шею и потянул за собой. Вскоре они добрались до суши. Наемник выполз, словно промокшая крыса, и вытащил за собою бесчувственную принцессу.

Едва леопардова голова Гуина показалась на поверхности, он сразу же направился к остальным. Прежде чем выбраться самому, он вытолкнул на прибрежные камни малышку Суни. Ремус обошелся без посторонней помощи. Иставан протянул руку человеку-леопарду, вылезавшему из воды. И вовремя — желеобразное существо покончило с большеротом и теперь протягивало свои щупальца к Гуину.

Оказавшись в безопасности, друзья долго молчали. Они вытянулись, ощутив под собою твердую землю, и дышали прерывисто, чувствуя, что промокли до костей.

Солнце почти скрылось за горизонтом. Белые всадники на дальнем берегу будто бы остались в другом мире. «На дальнем берегу», — подумала Ринда, приходя в себя и выплевывая воду.

Итак, они оказались в Носферусе.