Фукуока в одноимённой префектуре — второй по величине город в западной Японии. Именно здесь несколько лет назад познакомились Тока Тодо, Утаката Мисоги и Каната Тотокубара. Тока и Утаката выросли в приюте «Дом юной листвы», которым управлял социальный фонд, принадлежащий семье Канаты.

Они втроём прилетели в Фукуоку уже после полудня, как раз к тому времени, когда город окутывал неописуемо притягательный аромат тонкоцу рамэна*, источаемый бурлящими кастрюлями в многочисленных рамэнных. К этому моменту завтрак успевал усвоиться, голод цепкой хваткой впивался в желудок, и ноги сами несли прохожих к кафе-ларькам.

Немногие могли противиться искушению так называемой святой земли тонкоцу рамэна.

Не успели Каната и Утаката опомниться, как Тока исчезла.

Недоумевая, ребята оглянулись, увидели, как подруга словно бы в трансе шагает к занавеске ближайшего кафе, бросились за ней, окликнули, и девушка резко пришла в себя.

«Так, Тока, держи себя в руках, — приказала она. — Мы приехали домой, никаких остановок по пути!»

Она поблагодарила друзей и хотела развернуться, но не смогла.

Каната и Утаката обречённо пожали плечами.

«Она уже через квартал снова отстанет. Как будто в первый раз», — усмехнулись они про себя.

Действительно, это повторялось каждый год.

— Давайте зайдём пообедать, — предложил Утаката. — Ну, знаете, наши и так не шикуют, а тут мы завалимся и обчистим их холодильник.

Он нашёл очень удобное оправдание, поэтому девушки сразу согласились, и они втроём зашли в рамэнную, чтобы насладиться таким желанным вкусом родных краёв.

◆◇◆◇◆

— Как вкусно!

— Наша Тока без ума от рамэна.

— Да она так каждый раз.

Они сидели у заляпанной жиром стойки и обедали рамэном. Разумеется, тонкоцу. В Фукуоке принято есть только его. Соевый соус? Мисо? И думать забудьте! Это же Фукуока, здесь другой бульон, другая лапша — она тонкая, как пшеничный сомэн, поэтому мгновенно разваривается и расползается.

Будучи местной, Тока знала об этом, так что мгновенно прикончила первую порцию лапши, попросила добавку, положила её в бульон и потянулась за красным имбирём.

— Ах, вот оно счастье — полакомиться богатым вкусом тонкоцу, заказать вторую порцию и добавить имбиря. Не зря мы приехали в Фукуоку!

— Рад, что тебе нравится. Вот только мы ни на миллиметр не приблизились к цели, — проворчал Утаката.

Наевшись, Тока могла запросто вернуться на вокзал, сесть на синкансэн и вернуться в Токио.

— Но ты права. В токийских рамэнных я почти не замечал на стойках имбирь.

— Именно. Листья горчицы подают, а вот имбиря нет, — вставила Каната.

— В Токио всюду бульон с соевым соусом. И при упоминании тонкоцу все сразу думают про вакаямский соевый бульон с тонкоцу. Ну, нет так нет, ничего не попишешь. Я люблю и экстра-солёный, и соевый бульоны. Но ты, Ута, должен меня понять… Когда заказываешь рамэн по-фукуокски, а тебе с самого начала подают тонкоцу рамэн с имбирём сверху, то…

— То?

— То руки так и тянутся придушить гада.

— Не надо никого душить! Вы тут все дикие какие-то!

Тока родилась и выросла в Фукуоке, но Утаката попал в «Дом юной листвы» по распределению, поэтому не разбирался в местных вкусах и не мог поддержать подругу, чересчур радикальную в вопросах кулинарии.

— Ладно, не ссорьтесь, — примирительно сказала Каната. — Кстати, Тока, ты в курсе, что у тебя родной говорок снова прорезался?

— Что? Ой!

Тока покраснела и прижала руки ко рту. Это произошло настолько плавно и естественно, что она действительно ничего не заметила.

«Стыд и позор! Совсем за собой не слежу!» — подумала девушка, побледнев от волнения.

— Какой кошмар! Я столько приучала себя к стандартному языку, чтобы в Токио надо мной не смеялись, а после одной тарелки рамэна все старания пошли псу под хвост! Это всё из-за лишней соли в крови! Моя фукуокская личность вырвалась на волю!

— Ага, в тебе живёт настоящее чудовище.

— Д-да ладно тебе, Ута, мы ведь не в Токио! Раньше люди так разговаривали, и никто не смеялся! И вообще, в чужой монастырь со своими правилами не ходят! И в свой с чужими тоже!

— Хорошо-хорошо, не паникуй так, — усмехнулся Утаката.

«Так даже лучше. Тока очень живая и весёлая, когда не сковывает себя формальной речью. И такая милая!»

Но, конечно, вслух он ничего из этого не сказал — постеснялся, поэтому переменил тему.

— О, вспомнил вот. Тока, это правда, что Пожиратель мечей и бывший Король меча семи звёзд сражались на тренировочной арене в Японском отделении?

— Кхм… Да, ты прав.

— Ой, что такое? А как же родной устав?

— Перебьётся, — отрезала Тока.

Видимо, она всё-таки смущалась фукуокского говора.

Утаката немного расстроился.

— И они не сражались, а скорее вышли подраться. Юдай просто вызвал Кураудо, и тот согласился.

— Эх, жаль меня там не было. Можно было бы неплохо подняться на ставочках!

— Ты работал.

— Вот да! Всех отпустили, а меня оставили! Где справедливость? — недовольно пробурчал Утаката.

Недавно улёгшаяся обида снова подняла голову.

Пока остальные ученики слушали речь представителя Федерации и получали награду, Утаката по просьбе рыцарей-магов продолжал ловить преступников. С помощью благородного искусства Чёрный ящик он влиял на исход событий и определял местоположение беглецов, находящихся в зоне его досягаемости. Именно благодаря этой силе Тока, следуя указаниям друга, пробралась незамеченной прямо в центр вражеской организации на подпольной арене в Синдзюку.

Утаката Мисоги по прозвищу Пятьдесят-на-пятьдесят не был боевым блейзером, однако в поддержке не имел себе равных даже среди профессиональных рыцарей.

— Без тебя мы никогда не справились бы так быстро. Твоя помощь была неоценима.

Немного повеселев, Утаката подставил Токе стакан, и девушка наполнила его водой из кувшина. Затем парень залпом осушил его и сказал:

— Так, мы отвлеклись. Я правильно понимаю, что победил Пожиратель мечей?

— Да.

— Но бились они красиво?

— Как сказать… Юдай много раз пытался выцарапать превосходство, но так и не нанёс решающий удар. Нам с трибун казалось, что Кураудо постоянно теснил его, — ответила Каната.

— Серьёзно? — удивился Утаката.

— Более чем. Как оказалось, Пожиратель мечей очень сильный. Хотя и его противник был не лыком шит. Да, на последнем турнире Юдай проиграл в первом матче, но не забывай, что год назад он одолел Току и занял первое место.

— Кураудо с первой же секунды показал себя отличным бойцом с развитым чутьём. Ну, оно и неудивительно. Опытная рука наставника и усердие порой творят настоящие чудеса.

— Усердие? Мы точно сейчас про этого бешеного пса говорим? Интересно, что на него нашло?

— Кагами недавно выпустила номер стенгазеты, где написала статью о том, что Икки победил Кураудо в неофициальном поединке. Возможно, с этого всё и началось. Кураудо захотел во что бы то ни стало одолеть Икки и стал работать над этим.

— Значит, пошёл на поклон… А ведь вроде бы весь из себя такой крутой перец, — хмыкнул Утаката, пожимая плечами и вспоминая эпизод в ресторане незадолго до Фестиваля.

«Кто бы мог подумать, что найдётся наставник, который обуздает Пожирателя мечей и сделает его сильнее бывшего Короля меча».

— Слушай, Тока, а ты победишь Пожирателя мечей?

— А? — Тока оторвалась от рамэна и уверенно ответила: — Скорее всего.

— Ого, так сразу? Но ведь ты проиграла бывшему Королю, а он уступил Пожирателю.

— Есть такая штука как совместимость. Кураудо хорошо держится против копья, ему плевать на антимагию — он один из самых нежеланных противников для Юдая. А вот со мной ситуация обратная.

— Правда?

— Да, — ответила Тока, кивая. — Кураудо — универсал, он может сражаться как вблизи, так и на расстоянии. Я точно такая же, причём вдалеке у меня будет преимущество из-за более широкого арсенала магических приёмов. Единственное, нельзя подпускать его совсем вплотную, иначе я рискую нарваться на крайне быструю технику Ямата-но Ороти, но это не такая уж и проблема.

Утаката и Каната согласились про себя.

В схватках накоротке Тока Тодо обладала абсолютным оружием.

— Только он замахнётся своими ножами и нападёт, как его сразит мой Райкири.

Разумеется, Мгновенный расчёт и необыкновенные физические способности превращали Кураудо в грозного воина. Пожиратель атаковал так стремительно, что казалось, будто он машет одновременно несколькими клинками. Это заметно подкашивало его соперников морально.

Однако в чистой скорости Райкири оставлял его далеко позади.

— Да, ты ведь умеешь выпускать молнии и из девайса, а это отличный вариант для дальних атак. Против них долго не продержишься.

— Значит, рано или поздно Пожиратель мечей не выдержит, нападёт, и тогда ты встретишь его? Хм, неплохая тактика. Пожалуй, ты действительно сможешь контролировать все его действия.

— В теории — да, но как оно будет на самом деле, никто не знает… По крайней мере, такой план я придумала после того поединка. Мне кажется, он рабочий. А вот с Юдаем всё намного сложнее.

— Хотя он проиграл Пожирателю мечей.

— Говорю же, дело в совместимости. Юдай нейтрализует все мои молнии. Его девайс — копьё. Оно длиннее меча, так что для Райкири нападать придётся уже мне. Все мои преимущества перед Кураудо против Юдая становятся недостатками. Кроме того, у него ещё есть эти Слепые уколы.

— Какие-какие уколы? — переспросил Утаката.

Он не видел поединок, поэтому ничего не знал о них.

— Слепые. Юдай придумал технику, в основе которой лежит природный изъян человеческого глаза, — объяснила Каната.

— А-а, то есть они так называются из-за слепого пятна? Но ведь наши глаза постоянно в движении. Мне кажется, человек не способен подгадать момент и нанести удар, — ошеломлённо проговорил Утаката.

— И ты прав, — согласилась Тока. — Просто Юдай овладел копьём на сверхчеловеческом уровне. Мне никогда не повторить за ним. Что важнее, на Фестивале у него этой техники ещё не было, значит, он растёт над собой с каждым днём. И ещё…

Внезапно она прервалась и задумчиво уставилась в тарелку с рамэном.

— Тока? Что «ещё»?

— Ну… У Кураудо после матча было очень странное лицо.

— Какое?

— Кана, ты не заметила?

— Н-нет. Я переживала за Юдая…

— Кураудо удивился победе… Хотя нет, он не удивился, а испугался. Да, со стороны казалось, будто он контролирует ход матча, но в решающей момент он, видимо, увидел нечто, что ускользнуло от нас…

«Возможно, Юдай скрывает ещё что-то».

— Впрочем, ладно, забудьте. Всё равно у меня нет никаких доказательств, — сказала Тока и неуверенно добавила. — Сомневаюсь, что Юдай бросил бы вызов и при этом припрятал какую-нибудь тайную технику. Наверное, у меня просто воображение разыгралось. Нельзя недооценивать противника, но и чересчур перестраховываться тоже вредно, особенно если речь о Юдае, гении тактики.

«Понятно. Да, такое может быть», — подумал Утаката.

За этот год он много раз пересматривал с Токой её поединок с Юдаем и успел составить представление о знаменитом рыцаре-ученике из Осаки.

— Слушай, он вроде бы собрался в Китай, да? Хочет принять участие в Лиге Бога войны. Похоже, вам придётся ненадолго расстаться.

— Придётся, — с сожалением вздохнула Тока. — Зараза! Победил и сбежал, а мне теперь даже реванш не взять!

— О, то есть ты считаешь, что тебе не повезло?

— Ещё бы! Я же весь год тренировалась, чтобы победить его!

Утаката проводил много времени с подругой и видел её старания.

Помня о Хокибоси, Тока даже изобрела благородное искусство Инадзума, которое создавало особое электромагнитное поле и позволяло менять траекторию удара. Правда, девушке так и не довелось выйти на арену против Юдая, поэтому она впервые воспользовалась Инадзумой, помогая Икки готовиться к финалу Фестиваля.

«Я так и не узнала, насколько улучшила свои навыки», — горько подумала она.

Утаката заволновался.

— Надеюсь, ты не станешь участвовать в Лиге Бога войны? — спросил он.

«Неужели она хочет стремиться к новым вершинам плечом к плечу с Юдаем? Неужели она погонится за ним в Китай?»

— На самом деле было бы интересно. Юдай едет туда, у наставника там связи есть… Но я останусь в Японии. Я хочу сражаться там, где меня будут поддерживать близкие.

Страх Утакаты оказался беспочвенным.

Тока вышла из «Дома юной листвы» и стремилась быть символом подражания для других сирот, вдохнуть в них храбрость. Вот для чего Райкири Тока Тодо в своё время взяла в руки меч.

Так было раньше, так будет и впредь.

— Думаю, так я стану намного сильнее.

— Понятно.

Утаката выдохнул.

Он тоже преследовал силу не ради себя, а следовал за самой яркой, самой благородной… и самой любимой девушкой в своей жизни.

— Ну что, пойдём? Нас уже заждались, — предложил он.

— Да, пора бы, — согласилась Каната и встала.

Тока торопливо сделала последний глоток и вздохнула так уныло, будто наступил конец света:

— Ну вот, размокли.

◆◇◆◇◆

Пообедав, друзья вышли из рамэнной, дошли до остановки и сели на автобус. По пути они разговорились о пейзаже, открывавшемся за окном.

Раньше вокруг были только горы, фермы, странно пахнущие пруды и ветхие одноэтажные домики. Однако несколько лет назад в окрестностях построили большую фабрику крупной компании «Автомобили Саяма» из Первого сектора Токийской фондовой биржи. Из-за этого в Фукуоку потекли люди, и муниципалитет решил облагородить город. Северные районы, считающиеся деловой частью Фукуоки, практически не поменялись, все силы были брошены на юг, примыкающий к горам. Возвышенности сровняли, поля закатали в асфальт, пруды вычистили и обустроили, старые дома снесли, а на их месте возвели новые, с покатыми крышами, на которых сверкали набравшие популярность солнечные панели.

Бедная деревенька двадцатого века превратилась в представительный современный город.

Изменились и жители. Больше нигде не было видно пожилых фермерских пар, бредущих вдоль обочины в грязных кожаных башмаках. Теперь по тротуарам гордо шагали замужние дамы, щеголяющие дорогой косметикой и красивой одеждой западного образца; дети выгуливали больших белых собак, играя на смартфонах; по дорогам ездили уже не тракторы, а новенькие сверкающие иномарки.

«Как всё поменялось», — вздохнули друзья.

Они одновременно восхищались силой человечества, способного за считанные годы изменить местность до неузнаваемости, и грустили по утраченной родине.

Наконец автобус остановился.

Ребята вышли на идеально ровный тротуар, добрались до жилого района и остановились перед невзрачным одноэтажным строением, разительно отличающимся от аккуратных ухоженных соседей.

Именно здесь, в приюте «Дом юной листвы», выросли Тока и Утаката.

◆◇◆◇◆

Друзья миновали открытые ворота и сразу же почувствовали приятный сладковатый аромат цветущих ромашек.

«Вот теперь я точно дома», — с радостью подумала Тока.

Она подбежала с входной двери со стеклянным окошком, распахнула её и громко крикнула:

— Это я!

И сразу же…

— Вы слышали?

— Это она!

Послышался топот, и в прихожую выбежали пять дошкольников. Увидев Току, они с улыбками бросились к ней, обступили со всех сторон и обняли.

— Тока!

— Ура, ты наконец-то вернулась!

— Привет, Тока!

— Да-да, всем привет, — с улыбкой ответила Тока. — Ну что, вы были умничками?

— Да!

Следом за малышами показались мальчик и девочка из старшей группы. Их звали Рио Хасэкура и Андзу Като, они уже ходили в среднюю школу.

— А ты всё такая же популярная, сестрица, — усмехнулся Рио.

— Братец Утаката, Каната, привет, — поздоровалась Андзу.

— Хи-хи, здравствуй, Андзу. Полгода уже прошло, да?

— Рио, ты что, опять подрос? Вот жучара.

— Я не виноват, оно само! Братец Утаката, ты никак усох?

— Ничего подобного!

— А вот если бы ты не капризничал и пил молоко, то вырос бы.

Утаката фыркнул:

— Зато я стройный и милый, все девчонки от меня без ума. Тебе, дылда, об этом только мечтать.

— Ух… Прямо на мозоль…

— Так, мальчики, прекращайте! Потом наедине поворкуете!

В этот момент из дома медленно вышла пожилая женщина с крашеными волосами. Это была заведующая приюта Хисако Нисиката.

— Ну и ну. Вы уже приехали? Что же вы не позвонили? Мы бы вас встретили.

— М-матушка! — Тока неловко отстранила детей, шагнула вперёд, улыбнулась так, как никому никогда не улыбалась, и сказала: — Матушка, я дома!

— Вижу-вижу. И ты не одна. Здравствуйте, ребятки. Какие же вы у меня молодцы!

Тока, Утаката и Каната сразу поняли, что Хисако хвалит их за Фестиваль. Правда, Утаката не участвовал в нём…

— Прости, в этом году у меня ничего не получилось, — виновато извинилась Тока. — Вы все так старались, поддерживали меня, а я…

— Нет-нет, сестрица, не наговаривай на себя! Это мы бежали впереди паровоза! — поспешно воскликнула Андзу.

— Ага. Да и этого парня теперь везде крутят. Ну, которому ты проиграла, — добавил Рио.

Разумеется, Тока и остальные ребята тоже видели эти новости.

Стоило включить телевизор, как почти на любом канале можно было услышать о том, что «юный герой Японии Бог меча Икки Куроганэ протянул руку помощи Вермилиону в час нужды».

— Он классный. Ещё школьник, а завалил четвёртого рыцаря мира и спас целую страну. Его нельзя было выпускать на арену. Не повезло тебе, сестрица.

Рио пытался по-своему приободрить Току, но этого не требовалось.

— Не повезло? А мне кажется, наоборот.

— А?

— Конечно, я хотела взять реванш у Юдая, но в поединке с Икки я выжала из себя все соки, нет, даже больше и стала сильнее. Да, проигрывать грустно, но это того стоило.

— В этом вся наша сестрица.

— Как хорошо, что ты не унываешь! Не переживай отомстишь ему на профессиональной арене!

— Да… Хотя Икки, наверное, не будет участвовать в национальной лиге. Меня ждёт суровый путь.

— Правда? — удивился Утаката. — А я думал, он нырнёт туда с головой. Ну, он же любит сражаться.

— Да, ты прав, однако после Вермилиона Икки стал Богом меча. Он перерос национальный уровень. Думаю, он после школы перепрыгнет сразу же в А-лигу.

А-лига — это жаркие бои на высшем уровне между лучшими рыцарями-магами Федерации. Чтобы попасть туда, нужно получить рекомендацию от своей страны, то есть как можно лучше проявить себя в национальной лиге. Но при наличии выдающихся достижений можно пропустить этот этап.

— Скорее всего, сразу после школы Икки женится на Стелле и перейдёт в её семью. В Вермилионе сейчас из выдающихся рыцарей только Стелла, а вакантных мест для А-лиги много, так что они запросто дебютируют вместе.

Икки одолел Чёрного рыцаря, в полной мере продемонстрировав свои способности. Никто не станет возражать, если он попадёт сразу в А-лигу, ведь в национальной лиге Вермилиона от него будут одни хлопоты.

— Значит, тебе нужно будет попасть в А-лигу, чтобы снова встретиться с ним на поле боя?

— Именно так. Впрочем, я и сама туда стремлюсь. Сейчас между нами небольшая пропасть, но я быстро догоню и перегоню Икки.

Ребята восторженно загомонили, всячески выражая поддержку. Они гордились Токой — своей старшей сестрой, выросшей в этом же приюте, получившей грозное прозвище Райкири и прославившейся на всю страну.

Хисако хлопнула в ладоши.

— Ладно, что-то мы заговорились. Не стойте на пороге, заходите, я напою вас чаем. Так, все за мной, будете помогать!

— Хорошо! — дружно ответили дети и с шумом вернулись в дом.

Тока взяла сумки и хотела идти следом за всеми, но не смогла ступить и шагу. Хана, одна из воспитанниц, девочка с длинными прямыми волосами, по-прежнему обнимала её.

— Хана, что с тобой? Не хочешь к ребятам?

— Я… У-у… Уа-а-а!

Хана заплакала, изо всех сил стараясь сдерживать громкие всхлипывания.

Утаката усмехнулся:

— Ну даёт. Так обрадовалась, что аж разревелась.

— Нет, тут другое, — возразила Тока, качая головой.

Конечно, у Ханы часто глаза были на мокром месте, она очень скучала по Токе, но сейчас плакала не из-за этого. Что-то определённо произошло.

Тока подняла голову, собираясь спросить об этом у Хисако, как вдруг…

— Ик!

— У-у-у…

— Уа-а-а! Тока!

Пятеро младших детей подбежали к ней и тоже расплакались.

— Что случилось?!

Тока, Утаката и Каната остолбенели.

И тут Каната заметила синяки на руках и ногах малышей.

— Это ещё что такое?

Девушки помрачнели.

Они обе были рыцарями, прошли через множество боёв, поэтому прекрасно разбирались в травмах и ранениях и мгновенно поняли — кто-то избивал детей.

— Матушка, что произошло?

Рио и Андзу стыдливо опустили головы. Хисако глубоко вздохнула.

— Ах, ребята до самого утра просили не рассказывать вам. Вы так редко приезжаете, они не хотели волновать вас.

— Издеваются, да? — догадался Утаката.

Тока подумала о том же самом.

Никто никогда не любил приютских. В детстве их с Утакатой самих частенько обижали.

Рио кивнул:

— Ну да, типа того… Просто…

— Кана! — внезапно воскликнула Тока.

— Да!

Закалённое боевое чутьё в очередной раз не подвело девушек.

Шедшая в хвосте — то есть ближе всего к выходу — Каната резко взмахнула длинным подолом, точно матадор плащом.

Пронзительно зазвенело стекло, окошко на двери разлетелось вдребезги, осколки застучали по ткани и упали на пол, а вместе с ними… бейсбольный мяч.

— Ха-ха! Видели, а? Хоум-ран по лачуге нищебродов!

— Эй, Кэнта, сгоняй за мячом.

— Ну не, Китанэ, они ж попрошайки и сироты, наверняка не моются! У них там такая вонища стоит, что хоть вешайся!

— Ха, точняк! Э, вонючки, мы вас даже тут чуем!

— Где вы там? Несите сюда мяч, быстро! А то мы пойдём в полицию и скажем, что вы украли его! Вы ж нищеброды! Чуть что, сразу воруете!

С улицы послышались крики вандалов.

Ребята поморщились.

— Никто не порезался?

— Нет, спасибо. Хотя вот это всё…

— Да, это чересчур даже для детской шалости, — согласилась Тока, с трудом сдерживая гнев.

Она стукнула носком о пол, поправляя лоферы, которые хотела снять, и развернулась.

— Тока, пожалуйста, держи себя в руках. Не позорь своё имя, — попросила Каната. — Мы заставим их родителей заплатить за ремонт стекла.

Тока кивнула и выскочила наружу.

— Смотрите! Это ещё кто?!

— Она бежит сюда!

— Валим!

Три пацана увидели незнакомую девушку и, струхнув, со всех ног кинулись к жилым домам. Скорее всего, они хотели стряхнуть её с хвоста, петляя между домов, однако не на ту напали.

— Кана, за ними! — крикнула Тока, резко свернула к метровой ограде приюта и одним махом запрыгнула на неё. Благодаря тренировкам ей даже не требовалось прибегать к магии для этого.

Затем Тока перемахнула через дорогу на узкий соседний забор, пробежала по нему, обогнала мальчишек и спрыгнула прямо перед ними.

— Ой!

— Чего?! Откуда?!

— Назад, назад! Ай!

Хулиганы тут же развернулись, но там их уже настигла Каната.

Пути к отступлению были перекрыты.

— Так, ребятки, давайте-ка поговорим, — сказала Тока, опасно сверкая глазами.

◆◇◆◇◆

Небольшое расследование показало, что вандалы были одноклассниками Ханы и остальных ребят из младшей группы.

Каната попросила Хисако найти телефоны их родителей — пусть придут, заберут своих сыновей и заплатят за стекло.

Сами мальчишки сидели на тротуаре перед приютом. Они не раскаивались в своём поступке, не хмурились из-за того, что попались на горячем, а просто смотрели в землю и дулись. Но хотя бы бежать не думали — помнили, как быстро их догнали.

— Зачем вы разбили стекло? — как можно спокойнее спросила Тока.

— …

— Как я поняла, вы постоянно обижаете ребят из «Дома юной листвы». Зачем? Что они вам сделали?

— Не твоё дело, уродина!

— Да! Ты кто вообще такая? Чего раскомандовалась?

— Ах вы!..

Вспылив, Рио хотел схватить одного за ворот, но Утаката не позволил:

— Тише-тише, придержи коней.

Затем он подошёл к мальчишкам, присел перед ними, посмотрел каждому в глаза и проговорил:

— Вы понимаете, что натворили?

— Просто кинули мяч! Что с того?

— Да! Подумаешь, стекло разбили. Мама заплатит!

— О да, просто кинули. Знаете почему? Потому что Каната закрыла всех собой. А теперь представьте, что вместо неё там стоял бы кто-то другой. Он бы сильно порезался. А вдруг осколки попали бы в глаза? Он остался бы слепым на всю жизнь. Или же мяч мог проломить кому-нибудь череп. Вы стали бы убийцами, а это уже не детские шалости.

— Да ладно, это всего лишь стекло! Чего нудишь? Вроде бы взрослый…

— Всего лишь? Правда? Тогда… как вам такой исход?

Утаката поднял правую руку и нарочито медленно приставил большой палец к среднему.

Мальчишки негромко взвизгнули, почувствовав непонятный страх.

И не зря. Благодаря своей способности Утаката мог претворить в реальность худший вариант развития событий — тот, где он оказался бы на месте Канаты и девушка не успела защитить его.

Стоило щёлкнуть пальцами — и он предстанет перед всеми окровавленным.

Мальчишкам нужно было понять, что такое необдуманные действия и к чему они могут привести.

— Ута, не надо. Ты переходишь границу, — сказала Тока.

Конечно, дети поступили неправильно, и они, взрослые, должны преподать урок, но не настолько радикально, иначе это получится уже угроза, а не наставление.

— Ладно, как скажешь, — уступил Утаката.

— Братец Ута, это тебе надо придержать коней, — вставил Рио.

— Ой, молчал бы.

Тока снова присела перед мальчишками, чтобы быть с ними на одном уровне, взяла одного за руку.

— !

— Мой друг немного перестарался, но он прав. Если бы не эта девушка в платье, вы могли кого-нибудь серьёзно ранить. Разве можно причинять боль тем, кто ничего вам не сделал? Неужели вам нравится жестоко обращаться с ними?

— Гх…

Тока не повышала голос, не делала резких жестов, лишь держала за руку, смотрела в глаза и задавала вопросы. Она издавна заботилась о младших, поэтому знала, что криками ничего не добьёшься. Дети только озлобятся. Важно показать, что они сделали не так, за что их ругают, и терпеливо объяснять, пока не поймут.

Вот что значит — учить. И Тока мастерски владела этим навыком.

Она не торопила мальчика, не повторяла свой вопрос, а ждала ответ.

В конце концов хулиган не выдержал.

— Нет, нельзя.

— Да, нельзя, — согласилась Тока. — Вам бы не понравилось, если бы вас ни с того ни с сего начали бить, пинать и обзывать, правда? Или понравилось бы?

— Нет.

— Всегда нужно поступать так, как хотите, чтобы поступали с вами.

— Угу…

Тока не давила, а вела спокойную беседу. Ребёнок должен был понять, за что на него сердятся.

— Значит, теперь нужно извиниться, так?

Мягкие укоры делали своё дело. Враждебность постепенно сдавала позиции.

Глубоко внутри мальчишки и сами понимали, что набедокурили, просто не хотели признаваться. Тока же осторожно, неторопливо снимала колючий панцирь упрямства, заставляя осознать это. После такого они уже не могли найти себе оправданий.

Наконец хулиганы подняли головы и посмотрели на воспитанников «Дома юной листвы». Один из них виновато вздохнул и начал:

— Ну, мы, это…

— Кэнта, не смей! — перебил его мальчик с бейсбольной битой — явно заводила в их компании.

— Макото, ты чего?

— Даже не думай извиняться! Мы ни в чём не виноваты! Мамы же говорили, что здесь живут одни уголовники, от которых весь город стонет! И они запретили нам с ними водиться!

— ?!

Тока, Утаката и Каната затаили дыхание.

— Мы просто боролись со злом! Это они плохие, а не мы!

— Д-да! Мы всё сделали правильно! Нам не за что извиняться!

Из-за Макото остальные двое снова заупрямились и, забыв про укоры Токи, ощетинились иголками.

Уголовники…

Слишком сильное слово. Сами дети такого не придумали бы.

— Погодите… В смысле «уголовники»? — спросила Тока, не скрывая недоумения.

И ровно в этот момент на всю улицу, укутанную вечерними сумерками, прозвучал истеричный вопль, ещё более пронзительный, чем крики мальчишек:

— Макото!

◆◇◆◇◆

Хулиганы обернулись и дружно закричали:

— Мама!

На сцене появились новые действующие лица: три женщины, одетые по последнему слову моды.

Это были мамы мальчиков; Каната и заведующая дозвонились им.

Завидев сыновей, женщины побежали к ним. Вперёд вырвалась особа в фиолетовом платье. Подскочив к Токе, она со всей силы залепила ей пощёчину.

— …

— Что ты сделала моему мальчику, тварь?!

— Мама!

— Кэнта! Они не были тебя?

— Ах, бедненький мой! Дрожишь весь от страха!

Мамы обняли своих детей и грозно уставились на Току и остальных.

— Я тебя знаю. Ты рыцарь-ученик Тодо, верно? И ты посмела запугивать маленьких детей своей силой! Поверить не могу!

— Я никого не запугивала. Как вам сказали по телефону, ваши сыновья разбили окно в «Доме юной листвы» и хотели убежать, и мы просто поймали их, — объяснила Тока.

Однако мамаши и слушать её не хотели.

— Мой Макото не мог так поступить!

— И мой Кэнта! Вы просто повесили всё на них!

— Вот именно! Наши сыновья не такие! Мы учим их извиняться, если они что-то натворят! Не то что в вашем приюте!

— ?!

Теперь оскорбления посыпались и в адрес детей из «Дома юной листвы».

Тока яростно сверкнула глазами и хотела резко ответить, но не успела.

— Тока, я поговорю с ними, — сказала Каната.

— Буду благодарна.

Разумеется, Тока не позволила эмоциям взять верх и отступила в сторону.

Дочь рода Тотокубара и бывшая управляющая «Дома юной листвы» как нельзя лучше подходила для таких переговоров.

Каната вышла вперёд и изящно поклонилась.

— Прошу прощения, что позвонила в такой час и, возможно, оторвала вас от ужина. Позвольте представиться, Каната Тотокубара, наследница рода Тотокубара и консультант по общим вопросам в социальном фонде Тотокубара.

— Т-Тотокубара?!

— Из того крупного конгломерата… Угу, видела её по телевизору…

Каната действительно занимала должность консультанта по общим вопросам — пусть лишь на бумаге, чтобы к будущей свадьбе иметь какие-нибудь достижения, однако её слово значило немало.

— Тока сказала правду. Ваши дети разбили бейсбольным мячом стекло на входной двери «Дома юной листвы». К счастью, никто не пострадал, однако ущерб есть ущерб, и ответственность за него понесёте вы, родители.

Мамаши скривились и принялись перешёптываться:

— Ито, вот незадача…

— Может, получится не платить? Это же пустые расходы.

— Макото, вы правда разбили окно?

Один из мальчишек поморщился и кивнул. Его мама глубоко вздохнула.

— Мне всё понятно. Но я более чем уверена, что их заставили сделать это. Ваши приютские наверняка издевались над нашими мальчиками, вот они и дали сдачи, — сказала она и погладила сына по голове.

Утаката выпучил глаза.

— Чего? То есть мы ещё и виноваты?!

Мамаши уставились на него и возмущённо заголосили:

— А кто ещё?! Хотите сказать, мой Макото станет просто так кидаться мячами в чужие дома? За дуру-то меня не держите!

— Именно так! Ишь чего удумали, виноватыми нас выставить хотят! Ни стыда, ни совести!

— Кэнта не хулиган! Вы начали первыми и ещё деньги с нас требуете! Постеснялись бы!

Они воспользовались тем, что никто, кроме самих детей, не знал историю конфликта, и попытались склонить чашу весов на свою сторону.

Утаката потерял дар речи. Он очень редко встречал настолько наглых, эгоистичных личностей.

Но Каната не растерялась. Благодаря происхождению она общалась с разными людьми и умела обуздывать неуправляемых типов.

Их стратегия — постоянно давить на собеседника, пока он не сломается. Однако зачастую они излишне самоуверенны и недооценивают противников. Стоит выбить почву из-под ног, и они сразу сдуваются.

— Вы предлагаете провести официальное разбирательство?

— Ч-что?!

— Мы можем спорить бесконечно, выясняя кто виноват, кто первый начал. Но если вы так настаиваете, мы обязательно проведём обстоятельное расследование. Я думаю, камеры уличного наблюдения прекрасно запечатлели момент, когда ваши дети бросили мяч. Также наверняка найдутся очевидцы, которые слышали их оскорбления. Что касается прошлых конфликтов, достаточно обратиться в школу. Уверена, учителя и ученики с радостью помогут нам составить общую картину их взаимоотношений. Естественно, придётся обратиться к правоохранительным органам, так что замять инцидент не выйдет. Я же выступлю официальным представителем социального фонда Тотокубара. Такой вариант вас устраивает?

— К-какая чушь! Ты в своём уме? Судиться из-за детской шалости, из-за разбитого стекла! Ты же похоронишь будущее моего Макото! Ты готова взять на себя ответственность за это?

— Ваши дети уже учатся в пятом классе, и им не пришло в голову ничего лучше бейсбола посреди жилого района. Ответственность ляжет на родителей, которые не научили их правильному поведению в общественных местах.

— Гх…

— Вообще, социальный фонд Тотокубара старается не вмешиваться в конфликты между подшефными учреждениями и их соседями. Однако нынешний инцидент — случай особый. Учитывая умысел хулиганов, одним разбитым стеклом дело не ограничится. Я не могу закрыть глаза на это и сделаю всё, что в моих силах, чтобы восстановить справедливость.

— !

Каната говорила спокойно, но каждое её слово падало тяжело, словно камень.

Мамаши побледнели. Конечно, они осознавали, что пытаются исказить правду и, если вмешается третья сторона, они проиграют.

— Ито, знаешь… Не нужно раздувать из мухи слона.

— Да, иначе папа рассердится.

— Ладно, заплатим мы, слышали? Заплатим!

Как и предполагала Каната, женщины отступили.

Их излюбленная тактика не сработала, теперь только и оставалось, что брюзжать и плеваться ядом.

— И всё-таки, Каната, вы перегнули палку. Я не такая богатая, как вы, но на вашем месте я бы просто посмеялась: мол, детям некуда девать энергию. Социальный работник не должен придерживать настолько узких взглядов и бежать в суд из-за какого-то стекла. Правда, девочки?

— Д-да, Ито, ты права.

— Абсолютно.

Напоследок они попытались спровоцировать Канату, но безуспешно, девушка даже бровью не повела.

— Макото, мы уходим, — сказала Ито, сдавшись.

Однако кое-что нельзя было оставить безнаказанным.

В запале мальчишки обронили слово, чрезвычайно обеспокоившее Току, Утакату и Канату.

— Одну минуточку.

— Что? Мы же сказали, что заплатим.

— Ваши сыновья назвали детей из «Дома юной листвы» уголовниками и сказали, что это слова их родителей. Не потрудитесь объяснить, как это понимать?

Это оскорбление было слишком серьёзным, чтобы оставлять его без внимания.

— А-а, вы про это? — Ито растянула накрашенные губы в ядовитой улыбке и переглянулась с подругами. — Ну, мы же не всерьёз. Просто разные слухи ходят. К примеру, у нас тут есть супермаркет, и из него недавно украли продукты. Говорят, это сделали приютские.

Тут уже не выдержали воспитанники и принялись кричать из-за ворот:

— Это не мы!

— Совсем границ не видите со своей клеветой! Мы столько раз говорили, что ничего об этом не знаем!

— Да! Тем более, что там всё очень дорогое, поэтому мы закупаемся в оптовом магазине у подножия на обратном пути из школы. Мы и были-то в том супермаркете всего лишь один раз — на открытии!

Мамаши насмешливо прищурились:

— Ну да, ну да, оправдывайтесь.

— Как вам не стыдно.

— Люди видели, как вы воровато крутитесь около полок.

— Какая… Какая ложь! — вскричала Андзу, чуть не плача от обиды.

Тока поняла, что девочка не обманывает, и вмешалась:

— У вас есть доказательства? Только не вот это ваше «кто-то там видел», а записи с камер, свидетели, их имена?

— Нет, конечно. Ведь это слухи.

— Тогда кто начал распускать эти слухи? Кто заметил, как дети воруют продукты?!

— Мне откуда знать? Один сказал другому, другой — третьему. Так молва и разносится. Ну, если ваши дети ничего не делали, им не о чем переживать.

— Вот именно. Вот только они очень подозрительно реагируют. Рыльце-то, небось, в пушку?

— ?!

Голова уже шла кругом.

Эти люди легкомысленно заклеймили ребят из приюта уголовниками и при этом даже не задумались, какой удар нанесли детской психике.

— Значит, не разносите эти слухи!

— О, разумеется, я сделаю всё, что в моих силах. Правда, кое-что нельзя исправить, как ни старайся.

— О чём вы?

— В новом городе никому не нужно воровать, чтобы исполнить желания своих деток.

— Продукты редко воруют из-за недостатка денег. Куда чаще преступник хочет просто рискнуть, получить дозу адреналина.

— И это тоже, да.

— ?

— Мы с мужем учим нашего сына, что так делать нельзя. В других семьях, скорее всего, поступают так же. А у вас? Сомневаюсь, что одной бабушке под силу воспитывать толпу сорванцов. Ко всему прочему, сироты лишены родительской любви, у них случаются перепады настроения, они чаще затевают драки и грабят. Не зря же говорят правильно выбирать друзей и при этом советуют сторониться приютских. В каком-то смысле Макото с мальчиками просто защищались от враждебных элементов, не получивших должного, человеческого воспитания. Я не могу обвинять их за эти действия…

— Тока, нет! — закричал Утаката, но было поздно.

Девушка больше не могла молчать. Рванувшись вперёд, она схватила Ито, маму Макото, за отвороты фиолетового платья и необычайно зло, с перекошенным от небывалой ярости лицом закричала:

— Как вы смеете называть себя матерью?!

— Ч-что ты себе позволяешь?! — пискнула Ито.

— Тока, не надо! Отпусти её! — воскликнула Каната.

— Сестрица, прекрати! Ты же рыцарь-ученик! — поддержал Рио.

Однако Тока не отступила. Кровь ударила ей в голову, девушка даже не слышала друзей.

— Надеюсь, вы понимаете, что ни один из этих детей не просил остаться сиротой?! Зачем вы говорите такие вещи?! Откуда в вас такая жестокость?!

Её родители были очень добрыми, любящими и заботливыми. Тока понимала, что все взрослые не могут быть такими, но ведь они должны стремиться к идеалу! Должны подавать пример своим детям! Но несмотря на это…

— Это вы враждебные элементы! Это ваши слова вредят и детям из «Дома юной листвы», и вашим собственным сыновьям!

Кем станут ребята, окружённые ложью и коварством? Правильно — точно такими же мразями, способными подставить других ради собственной выгоды.

Тока задыхалась от гнева. По щекам текли слёзы бессильной злобы.

— Тока!

— !

— Отпусти её сейчас же! — сердито приказала Хисако.

— Матушка…

— Спасите! Она убьёт меня!

Воспользовавшись моментом, Ито вырвалась из хватки и спряталась за подружками.

— Она вас не поранила? Вы в порядке? — обеспокоенно спросила Хисако.

— Если бы! — истерично завизжала Ито. — П-поверить не могу! Блейзер осмелился поднять на меня руку! Чему только учат в этом вашем приюте?!

— Примите мои глубочайшие извинения. Я обязательно накажу её.

— Не верю! Чуть что, сразу кулаками махать! Никакого воспитания, о чём я и говорила! Я отвалила кругленькую сумму за свой дом и ради чего? Чтобы у меня соседями были уголовники?! Кошмар! Тамура, звони в полицию сейчас же! Я поймала эту девку с поличным! Пусть её арестуют за рукоприкладство!

Похоже, Ито забыла, что первой залепила пощёчину.

Удивительно, с какой виртуозностью люди подобного сорта упускают неудобные для себя моменты.

Но в одном она была права — Тока действительно применила силу, и, если в дело вмешается полиция, у неё возникнут небольшие неприятности.

Впрочем, до звонка дело не дошло. Только мамаши достали телефоны, как послышался грохот.

Все обернулись.

Немного в стороне, на углу улицы, на тротуаре, лежал старик лет семидесяти в кимоно цвета пожухлой листвы и с забинтованными глазами.

— Ч-что?!

— Эй, что это с ним?!

— Ох-ох-ох… Ну вот, упал… Трость… Где же трость? — бормотал старик, шаря вокруг себя костлявой рукой. — А, вот она. — Наконец он нащупал её, поднялся на ноги и подошёл к Хисако и всем остальным. — Прошу прощения, вы были так заняты, что я хотел немного подождать, пока вы не закончите… Но вы так разошлись… А у меня уже совсем не осталось сил. Скажите, у вас не будет корочки хлеба или хотя бы каких-нибудь объедков? Пожалуйста, — попросил он.

◆◇◆◇◆

Неожиданное появление старика охладило пыл спорщиков.

— Уй, откуда взялся этот неряха?

— Вечно у этой развалины трутся всякие бомжи!

Сыпля оскорблениями, мамаши схватили сыновей и поспешно удалились.

Тока осмотрела старика.

Босой, в рваном кимоно цвета пожухлой листвы, на шее крест из связанных между собой палочек. В волнистых волосах запутались листья и веточки — видимо, бедняге пришлось пробираться сквозь заросли. Глаза завязаны грязными бинтами; он или слепой, или прячет уродливый шрам. Весь исхудалый, оголодавший, изнывающий от жажды.

В общем, жизнь основательно потрепала беднягу.

Естественно, его сразу же пригласили к столу «Дома юной листвы».

Старик вцепился в крест, в молитве поблагодарил своего бога и принялся за еду.

— Ах, я чувствую, как меня вновь наполняет жизнь, — проговорил он немного погодя. — Я не ел так вкусно уже не один десяток лет.

— Ха-ха, вы льстите нам. Но вам очень повезло, что сестрица Тока вернулась именно сегодня и накормила нас. Наша заведующая готовит ещё хуже, чем Андзу.

— Да, Тока готовит очень вкусно!

— Тока, спасибо!

— Да, большое спасибо. Вы буквально вытащили меня с того света.

— Что вы! Это вам спасибо за то, что вмешались в самый подходящий момент и разняли нас, — ответила Тока, стоящая у плиты.

Они с Ито и остальными мамашами чересчур распалились, даже не заметили старика, выжидающего неподалёку.

Чувства возобладали над разумом.

Если бы приехала полиция, досталось бы всем.

Тока глубоко сожалела о своей несдержанности.

«Но это подождёт. Сейчас мы должны позаботиться об этом дедушке. Он представился как Тэндо Харима. Но кто он такой? Откуда пришёл?»

Утаката как раз спросил об этом:

— Дедушка, что ж вы так оголодали? Уж простите за прямоту, но перепачкались вы страшно. Откуда вы?

— Не знаю, — ответил Тэндо. — Я сбежал из закрытого учреждения и всё это время брёл, не разбирая дороги.

— Брели? Вслепую?

— Да. Это был кошмар.

— А что за учреждение? — продолжил расспрашивать Утаката.

— Простите, но я не хочу говорить об этом. Сбежал — и хорошо, — сказал Тэндо, качая головой. — У меня нет семьи, не осталось родственников, обратиться мне не к кому… Да и оголодал я, причём так, что не вытерпел и вмешался в ваш разговор.

— Тогда возьмите мои жареные креветки!

— Я поделюсь с вами сосисками!

Старик разжалобил детей, и Хана с другими ребятами из младшей группы наперебой принялись предлагать ему свои порции.

— Ах, какие добрые дети, — тепло улыбнулся Тэндо, сложив ладони. — Спасибо, я приму ваши чувства… Но не более.

И он отодвинул тарелки.

— Не будете? Почему? — удивилась Хана.

— Как бы я ни оголодал, как бы ни умирал от жажды, я никогда не обворую ребёнка. Вы должны есть, чтобы вырасти большими.

— А если не будем, то останемся маленькими, как братец Утаката?

— Эй, ты опять помидорки оставил! А ну ешь давай!

— Гх! Я уже взрослый, сам разберусь!

— …

Тэндо с удовольствием общался с детьми и терпеливо отвечал на вопросы, заданные из чистого, невинного любопытства.

«Такими и должны быть взрослые», — улыбнулась Тока.

— Тока.

Девушка обернулась.

В полутёмном коридоре, ведущем к гостиной, стояла Каната и манила её.

— Ну что, Кана?

— Как ты и просила, я связалась со своими людьми в полиции и спросила, не поступали ли к ним объявления о пропаже Тэндо Харимы. Они быстро обзвонили местные отделения, но ничего не обнаружили. Сейчас опрашивают полицию в других префектурах. Как закончат, сообщат.

— Спасибо.

Тока специально не стала обращаться напрямую в полицию, а воспользовалась связями подруги.

Тэндо оговорился, что сбежал из какого-то учреждения. Первым на ум пришёл дом престарелых, причём неважный, где персонал, пользуясь тем, что за стены почти ничего не выходит, плохо обходится со стариками. В Японии это не редкость, в новостях время от времени проскальзывают такие репортажи.

Если бы они просто передали Тэндо обратно, то старик, вероятно, вернулся бы в настоящий ад. Но благодаря семейным связям Каната могла неплохо устроить его.

Впрочем, они не угадали.

«Значит, в полицию префектуры никто заявлений не подавал?»

— У дедушки нет при себе удостоверения личности. Может, он и не Тэндо Харима вовсе. Я послала также его фотографию, но…

— Да, по одному снимку искать его будут долго. Я ещё подумала, что раз он сбежал, то, возможно, связан с заключёнными, сверилась со списком, полученным во время вызова, но его там не нашла.

Скорее всего, установить его личность будет непросто. Придётся оставить Тэндо в приюте на пару-тройку дней.

Конечно, никто и не собирался выставлять его вон после ужина, но теперь у них был повод присмотреть за стариком.

— Значит, он сбежал не из тюрьмы. Да и внешне он на злодея не похож. Однако всё-таки кому-нибудь нужно постоянно присматривать за ним.

— Ясно.

Затем Тока рассталась с Канатой, миновала коридор и оказалась на маленькой кухне, где Хисако и Андзу мыли посуду.

— Матушка.

— О, Тока. Прибраться хочешь? Не надо, я справлюсь. Ты и так приготовила ужин на всех.

— Да-да, сестрица, мы всё сделаем. Иди поешь со всеми.

— Нет, я помогу. Всё равно за столом мест нет, — отказалась Тока, взяла полотенце и принялась вытирать тарелки. — Простите, что сорвалась. Сама не знаю, что на меня нашло. Услышала их, и внутри будто что-то перемкнуло…

— Не надо, сестрица, не извиняйся, — поспешно сказала Андзу. — Уж ты-то точно ни в чём не виновата.

— Всё правильно, — поддержала Хисако. — Теперь мы с теми мальчиками знаем, что не стоит разбрасываться нехорошими словами, иначе кое-кто рассердится не на шутку. Однако руки распускать всё же нельзя, — тут же оговорилась она. — Как-никак ты блейзер.

Она переживала за Току, как за родную дочь, поэтому предостерегала её от чистого сердца.

Блейзеры и простые люди несли разную ответственность. Пусть даже Тока пылала праведным гневом, закон и общество были не на её стороне.

— Ты права, — послушно кивнула девушка.

Вот только злость по-прежнему кипела в груди. Увидев синяки у младших ребят, Тока подумала, что их просто задирают сверстники, но всё оказалось куда серьёзнее.

— Я уже довольно давно не сталкивалась с тем, чтобы кого-то обижали просто потому, что он живёт в приюте, и сперва хотела списать всё на обычные детские разборки. Сами знаете, сирот не жалуют. Но теперь я поняла, что хотел сказать Рио. Хану и остальных начали задирать как раз из-за тех мамаш.

— Да, дети всегда повторяют за родителями, — согласилась Хисако.

Ито и её подруги изо дня в день пренебрежительно отзывались об обитателях «Дома юной листвы». Естественно, сыновья слышали их и, полностью доверяя родителям, воспринимали такое отношение как должное. Отсюда и травля.

— Ещё полгода назад всё было хорошо, но потом сюда переехала эта Ито и, кажется, принялась распускать ужасные слухи про нас, а все ей поверили… Конечно, мы не можем жить богато, как соседи, но по крайней мере едим три раза в день и поддерживаем гигиену. Люди из рода Тотокубара тоже очень добры к нам. А она говорит, что мы воняем, что нищие и воруем… Откуда в ней столько злобы?..

Андзу поморщилась и прикусила губу, по всей видимости, вспоминая оскорбления мальчишек.

— Ладно мы с Рио. В средних классах дети уже более-менее самостоятельные и не повторяют слепо за родителями, а вот младшие… Хана и остальные ребята уже не хотят ходить в школу.

— И что же школьное руководство? А отдел образования? Неужели все молчат?

— Мы спрашивали, но тут такое дело… Отец этой Ито занимает высокий пост в отделе образования префектуры, а сама Ито возглавляет ассоциацию родителей и учителей начальных школ.

— Её муж — начальник отдела по управлению персоналом в «Автомобилях Саямы». Все соседи хотят устроить туда своих детей, поэтому дружат с Ито.

Чем больше Тока слушала, тем отчётливее понимала — враги со всех сторон.

— Раз она такая важная, зачем поливает вас помоями? — спросила она, стиснув зубы.

— Кто ж её знает… Может, завидует, что мы бесплатно живём на земле, за которую ей пришлось немало заплатить. А может, просто любит издеваться над слабыми. Я не знаю, что движет людьми, способными так жестоко обращаться с милыми детками, — ответила Хисако, устало вздыхая.

Тока почувствовала, как в груди всё сжалось.

«Матушка, моя бедная матушка… Как же ты постарела за эти годы. А ведь тебе не так много лет. Довели они тебя… Нет, пора взять всё в свои руки!»

Закончив с посудой, девушка взяла полный мусорный мешок.

— Пойду выкину.

— Ой, сестрица, не надо!

— Оставь у заднего входа, я сама завтра выкину.

— Тут же идти всего пару шагов, — удивилась Тока.

«Зачем ждать утреннего мусоровоза? Сейчас лето, всё быстро сгниёт и завоняет».

— Понимаешь, на контейнере поменяли замок, а дубликат нам не дали, — грустно призналась Андзу.

— …

Мешок выскользнул из ослабевшей хватки и с мягким стуком упал на пол. К счастью, ничего не рассыпалось — горловина была завязана.

— Так над вами издеваются не только в школе?

— Все наши соседи живут здесь недавно. Я недавно разговаривала с Канатой, предлагала поберечь детей, переехать в другое место, но увы. Найти землю и построить новый приют — задача не из лёгких. Как нам быть?..

— …

Току словно ударило молнией.

Травля шла от взрослых — значит, доставалось не только детям в школе. Хисако жила одна в окружении недоброжелателей, науськивающих собственных сыновей и дочерей. Очевидно, ей тоже приходилось многое терпеть. Однако она не могла дать слабину перед воспитанниками, не могла заплакать от усталости и бессилия, пожаловаться кому-нибудь. Ради детей она держала всё в себе и поддерживала их в это нелёгкое время.

Всего за каких-то полгода Хисако будто бы постарела на несколько лет. Она крепилась благодаря прочному внутреннему стержню, но, увидев Току, не выдержала, позволила накопившейся усталости просочиться наружу.

В голове Токи словно щёлкнул невидимый курок.

Бурлящие чувства захлестнули её.

«За что?.. За что матушке всё это?!»

Заведующая круглый год жила с совершенно чужими ребятами, заботилась о них, воспитывала.

Это была не работа и не служба, а жизненный уклад.

Хисако Нисиката посвятила всю себя детям, лишившимся родителей. На такое способен далеко не каждый. Это очень возвышенный, благородный путь.

Но при этом ей приходится терпеть бесчестные, необоснованные обвинения.

Тока вспомнила, как перед матчем за третье место в Фестивале получила весточку, что Хисако слегла с сердечным приступом. В тот момент у неё точно земля ушла из-под ног.

«С таким отношением недалеко и до рецидива. Но я не допущу этого! Теперь я буду защищать вас, всех вас от несправедливых притеснений!»

— Не переживайте, — холодно сказала Тока, поднимая мешок с мусором. — Отныне защищать вас буду я.

— Тока…

Игнорируя просьбу заведующей, девушка покинула кухню через чёрный вход.

◆◇◆◇◆

Как и положено, мусорный контейнер был обнесён оградой, запертой на висячий замок. Разумеется, такая преграда не могла остановить Току. С помощью своей силы девушка создала электромагнитное поле, привела в движение механизм, открыла калитку, выкинула мешок и вернулась в «Дом юной листвы».

Всё это время у неё перед глазами стояло грустное лицо Хисако.

Заведующая предлагала переехать, но, как справедливо заметила Каната, это весьма непросто. Прежде всего нужно найти большое здание, способное вместить всех детей, в хорошем районе. Потом покрыть стоимость переселения — тоже немаленькую. Наконец стоит убедиться, что местные жители не возражают, ведь может получиться, что они не желают иметь таких соседей. Вдруг начнут обвинять в резком снижении цены на землю или ещё чём-нибудь. Тем более, что недавно по стране прокатилась волна протестов против вмешательства в компоновку спальных районов.

Поэтому даже социальный фонд Тотокубара стремился сохранить «Дом юной листвы» в Фукуоке как можно дольше.

Тока поддерживала такое решение, потому что переезд лишит детей привычной жизни. Родина, дом, друзья — всё это исчезнет.

«К тому же мы поселились здесь первыми. По какому праву новые жильцы диктуют свои условия? И ведь почти добились своего! Хотя ведут себя так только из-за того, что матушка уже старенькая и не может дать сдачи, а заступиться за неё из взрослых некому. Вон, стоило появиться Канате, как они быстро сдулись».

Значит, выход один — нужно перебраться в «Дом юной листвы».

За время мобилизации Тока сделала достаточно, чтобы получить лицензию рыцаря-мага. Она могла больше не ходить в школу каждый день, а появляться там, скажем, раз в месяц, всё остальное время проводя с Хисако. Тогда соседи, скорее всего, поутихнут, а если даже попытаются навредить, Тока со своей способностью легко почувствует их.

«Лучше пусть попытаются. Наследят — я соберу доказательства и вынесу всё на общественный уровень. Уж насколько наша полиция нерасторопная, она активно займётся этим делом. Будет надо, воспользуюсь именем Райкири. Всё-таки я не последний человек в стране и уж точно не какая-то там глава ассоциации родителей и учителей или начальник отдела в компании».

Тока не любила злоупотреблять властью, но ради «Дома юной листвы» могла и смириться с совестью. Более того, она избавилась бы от угрызений на корню и растоптала негодяев.

За такими размышлениями Тока почти ничего не замечала. Она на автомате нагрела воду для ванны, по просьбе Хисако нашла старику юката, понесла ему, без стука открыла дверь в гардеробную…

— Ой…

…И замерла на пороге с выпученными глазами.

Тэндо как раз вышел из ванной. Естественно, он был голым.

— Что? Кто-то пришёл?

— …

— Судя по дыханию… Тока, это ты?

— П-прошу прощения! — опомнившись, поспешно выпалила девушка. — Я немного задумалась и совсем забыла…

— Ага, угадал. Ничего-ничего. Я уже не в том возрасте, чтобы стесняться наготы, — благодушно усмехнулся Тэндо. — Ты что-то хотела?

«Ах да, он же ничего не видит».

— Ваше кимоно ещё не высохло, поэтому наденьте эту юката. Правда, она женская и будет вам коротковата…

— Ого, вы постирали мою одежду?

— Н-ну да, она ведь была грязной.

— И даже приготовили смену. Ну и ну. Да я перед вами в неоплатном долгу.

Тэндо вытер руки и потянулся за одеждой. Тока вложила юката ему в ладони, ещё раз извинилась за свою неосторожность и поспешно вышла в коридор, закрыв за собой дверь.

— …

Но не ушла.

Она не могла забыть сетку жутких шрамов, покрывавших костлявое тело.

— Простите…

— Да-да?

— Можно поинтересоваться, откуда у вас эти шрамы? — спросила Тока через дверь. — И скажу сразу: я знаю, из-за чего они у вас.

— Неужели? И откуда же?

— Я рыцарь.

Тока прекрасно знала, что нужно сделать, чтобы оставить те или иные шрамы, и не обратила бы внимания на следы от обычных ран. Однако Тэндо как будто прошёл через ужаснейшую камеру пыток. Его тело рубили, кололи, рвали, прижигали, разрезали на животе и боках и сшивали снова, ему ставили какие-то уколы, вживляли непонятные модули с нарезанными отверстиями, ломали скелет, не позволяя костям срастись правильно… И в довершение всего вырвали глаза.

— Прошу прощения. Тебе, должно быть, неприятно смотреть на меня.

— Нет, что вы! Просто мне стало любопытно, зачем вас так мучали.

— Понятно, — негромко ответил Тэндо. — Я уже очень давно не видел своего отражения в зеркале, но, судя по отзывам окружающих, выгляжу я лет на семьдесят. Однако на самом деле я немного старше. Я сражался ещё во Второй мировой.

— Значит, эти шрамы…

— Да, с войны. Мой батальон действовал на континенте. Мы далеко оттеснили силы неприятеля, но именно это сыграло с нами злую шутку. Во время отступления основные силы бросили нас. Потом враги окружили нас, взяли в плен… Ну а остальное точно не для ушей такой юной девушки.

Тэндо не стал раскрывать подробности, но Тока и так догадалась, какие ужасы ему довелось пережить.

Тогда японцы вторглись на континент, поэтому в плену с ними обращались очень жестоко. Измывались так, что несчастные молили о смерти, лишь бы больше не страдать.

— Возможно, я действительно слишком юная и не имею права так говорить, но вы сражались ради нас. Благодаря вам мы можем жить спокойно, я могу жить спокойно. Спасибо.

— Хе-хе. Ты очень вежливая и воспитанная. Я в твоём возрасте о таком мог только мечтать. Слышал, ты тоже выросла в этом приюте? Значит, у вас отличная заведующая.

— Да, матушка и члены семьи Тотокубара — очень хорошие люди, — кивнула Тока. — Простите, пожалуйста, что заставила вспомнить неприятное прошлое. Теперь я точно больше вас не побеспокою.

Девушка шагнула было прочь, как вдруг Тэндо окликнул её:

— О, постой. Можно тоже задать один вопрос?

— Конечно.

— Судя по тому, что я поневоле услышал во время ссоры на улице и ужина, ваш приют переживает тёмные времена, да?

— Так вы всё слышали?

— Да, прости, что подслушивал. Я слеп, уши — моё всё.

«Вот оно как. В принципе, можно было догадаться. Он понял, что это я, по одному звуку дыхания, а мы ругались на повышенных тонах да и за ужином особо не шифровались, — рассудила Тока. — Ну, что уж теперь, не могу же я стереть ему память. Важно другое: зачем он спрашивает об этом? Он совершенно чужой человек».

— Ты пообещала защитить всех. Поведаешь как?

— Формально я заканчиваю школу в следующем году, но на самом деле моих достижений уже хватит на лицензию рыцаря-мага. Я думаю на какое-то время бросить школу и поселиться здесь.

Тока не собиралась ничего скрывать — не видела причины.

— Обо мне знает вся Япония. Моего авторитета хватит, чтобы утихомирить соседей.

— Ты ослепительна, — внезапно сказал Тэндо.

— Осле… пительна? — переспросила Тока.

«Как это? Он же ничего не видит. Что он имеет в виду?»

— Но я настоятельно не рекомендую этого делать, — продолжил старик, причём так резко, будто рубанул невидимым клинком.

— П-почему?

Девушка обомлела. Она не знала, с какой стати Тэндо переживает о судьбе «Дома юной листвы», и не понимала, почему он против её замысла.

— Тока, позволь мне задать встречный вопрос. Как ты думаешь, из-за чего возникают конфликты?

— Потому что люди преследуют свои интересы за счёт других.

— Ты ошибаешься. Конфликты возникают, потому что люди не знают друг друга.

— Как это?

— Тока, я прошёл войну, поэтому могу с уверенностью сказать, что люди по своей природе добрые. Они яркие, как звёзды на ночном небе. Они не могут вредить другим просто так и ищут причину, хотя бы самую надуманную. Вот о чём я толкую — всегда есть мотив. Да, и у тех матерей с сыновьями тоже. Если ты не разберёшься в ситуации и ответишь силой на силу, вспыхнет война.

— Хотите сказать, я должна опустить руки, а они пусть и дальше издеваются над нами?! Но ведь матушка и ребята ни в чём не виноваты! Как я могу позволить такое?!

«Лучше уж драться!»

— Разумеется, некоторые преграды можно преодолеть только силой, — сказал Тэндо. — Но мне кажется, у вас иной случай. Неужели ты знаешь тех людей как облупленных? Сомневаюсь. Как и в том, что они знают о вас всё.

— Вы…

— Незнание — очень неприятная вещь. Оно поселяется в душе жучком-древоточцем и неустанно подтачивает душевное спокойствие, не позволяя расслабиться ни на секунду. Ты постоянно переживаешь, опасаешься… Ты ведь опасаешься меня, правда?

— !

Тока шумно вдохнула.

Раз Тэндо был в курсе разговора на кухне, то подслушал и диалог с Канатой.

Разумеется, Тока остерегалась незнакомого старика. Тэндо пытался сказать, что местные жители чувствуют то же самое по отношению к обитателям «Дома юной листвы».

— Но… Но ведь…

В его словах имелось зерно истины, но девушка отказывалась принять его.

Тут дверь гардеробной открылась, и в коридор вышел Тэндо, облачившийся в коротковатую юката Хисако.

— Когда люди узнают друг друга, ненависть исчезает. Тока, вы сделали для меня столько всего. Позволишь отплатить добром за добро и помочь в решении вашей проблемы? — мягко спросил он.

◆◇◆◇◆

На следующее утро воспитанники «Дома юной листвы» дружно отправились в большой парк нового города.

— Мы будем собирать мусор? — удивилась Андзу.

Хисако кивнула.

— Да. Сегодня мы собираем мусор в общественном месте. Сейчас я раздам всем перчатки. Будьте осторожны, не порежьтесь об осколки бутылок.

— А зачем?

— Потому что всем приятно, когда город и парк чистые. Правда?

— М-м… Правда, но…

— К тому же мы и сами постоянно гуляем здесь. Вот и наведём порядок.

— А-а, ясно.

— Хорошо!

— Ну что! Устроим соревнование, кто больше соберёт?

Младшие дети поддержали Хисако, а вот Рио и Андзу явно колебались.

«Почему наша заведующая ни с того ни с сего занялась волонтёрством?» — недоумевали они и небезосновательно. Ведь идею подала вовсе не Хисако.

— Сэнсэй притворяется, будто она сама додумалась до этого, но на самом деле за всем стоит дед, да? — спросил Утаката.

Тока кивнула:

— Да. Они договорились вчера вечером.

После разговора в гардеробной Тэндо подошёл к Хисако и предложил свою помощь. Сперва заведующая сомневалась, но, судя по всему, в конце концов согласилась.

Пока Хисако раздавала перчатки, к ней обратилась какая-то девушка:

— Простите, это вы из приюта «Дом юной листвы»?

Она носила спортивную куртку и щеголяла панковским ирокезом. Её сопровождали десять парней, одетых по той же моде.

Дети оробели и попятились.

— А, это я с вами разговаривала вчера по телефону? — дружелюбно ответила заведующая.

— Агась. Я Конно, командир отряда волонтёров из универа «Эйтоку», а это мои ребята. Спасибо, что вызвались помочь нам!

— Нет, это вам спасибо, что разрешили присоединиться к вам. Вы такие молодые, а уже помогаете наводить порядок в городе. Изумительно!

— Так в этом-то всё и дело. Мы молодые, энергии через край, так почему бы не направить её в благое русло. Верно я говорю, парни?

— Да!

— Ладно, давайте начинать. Эй, барабанщики, раздайте детишкам мусорные пакеты.

Каждый получил мешок, предоставленный муниципалитетом.

Видимо, студенты из «Эйтоку» только внешне казались страшными, но на самом деле были весёлыми и трудолюбивыми. Не зря же они состояли в отряде волонтёров.

— Значит, убираться будем не только мы, — проговорил Утаката, стоявший рядом с Токой неподалёку.

— Именно так, — ответил Тэндо. — Это студенты из университета у подножия горы. Сами мы можем запланировать всё что угодно, но при сборе мусора нужно заранее оповестить местные власти. На этот раз так получилось, что нам разрешили присоединиться к команде, уже взявшейся за это дело.

— А-а, так вот почему всё так быстро вышло.

Теперь Тока поняла, откуда такая скорость.

— Тока передала мне ваши слова. Ну, про то, что важно знать друг друга, — сказал Утаката и с подозрением взглянул на Тэндо.

— Так оно и есть.

— Значит, вы хотите волонтёрством набрать репутацию «Дому юной листвы»?

— Ты абсолютно прав.

— Вам не кажется, что это, наоборот, только оттолкнёт людей от нас?

Тока разделяла опасения друга, но Тэндо решительно возразил:

— Нет. Какими бы ни были мотивы, искренность никуда не денется. Ваши дети очень добрые, они были готовы отдать мне, чужаку, свой ужин. Они чисты и невинны. Люди почувствуют это.

Ведь они по своей природе склонны к добру.

Затем Тэндо отправился к ребятам, опираясь на трость.

Однако его слова не возымели должного эффекта.

— Как-то не верится… — пробормотал Утаката.

«Угу. Я очень сомневаюсь, что так мы помиримся с теми мамашами», — поддержала его Тока про себя.

— Думаю, дедушка прав, — внезапно сказала Каната. Она немного задержалась и подошла только сейчас.

— Вы только посмотрите! Каната в спортивной куртке!

— Пришлось переодеться. Моё платье совсем не подходит для уборки. — Девушка передала друзьям полученные от муниципалитета мусорные пакеты и продолжила: — Благотворительность всегда сопровождается осуждениями. Слышали, наверное, что говорят про богачей, делающих пожертвования. Мол, гляньте, святошу из себя строит, пытается выставить себя в лучшем свете и так далее.

— Да, слышали.

— Вероятно, отчасти так оно и есть… Но разве это так важно? Да, может, «святоши» жертвуют не от чистого сердца, но их деньги могут спасти чью-то жизнь. Они делают хотя бы что-то, а критиканы просто сидят на попе ровно и бухтят. К счастью, не все такие. Некоторые следуют благому примеру, становятся волонтёрами, и общество принимает их. — Каната сделала паузу. — В общем, важен сам факт деятельности. Мы взялись за уборку, и теперь о «Доме юной листвы» начнут говорить. Конечно, Ито и её подпевалы могут взяться за старое и снова распустить дурные слухи, но сейчас дети не одни. Мы защитим их.

— Да, — согласилась Тока.

Конечно, лучше предпринимать какие-то действия, чем сидеть сложа руки.

Кроме того, даже если худшие опасения подтвердятся и мамаши начнут вставлять палки в колёса, они придут на помощь и заслонят сирот собой.

Друзья переглянулись и кивнули друг другу.

— И всё же… Дедушка не так-то прост, — прошептала Каната.

— В смысле?

— Студенты и различные корпорации занимаются волонтёрской деятельностью почти по всей Японии. Однако про них мало кто знает. Думаю, даже Хисако не в курсе. Как и про то, что они приглашают людей поучаствовать.

— Вот как…

— Тэндо всего лишь за один вечер составил план, нашёл подходящее занятие и записал нас. Он много знает, умеет выставить активность в позитивном свете. За день такому не научишься. Скорее всего, в прошлом он уже занимался чем-то подобным. И ещё…

Каната прищурила голубые глаза и взглянула на Тэндо, крутившегося среди ребятни. Старик слепо шарил по земле и поминутно просил детей о помощи, и те не отказывали ему. Конечно, он больше мешал, но никто не сердился.

Все работали вместе.

— Это он неспроста, — добавила Каната. — Дети любят подражать взрослым и заботиться о ком-нибудь. Тэндо прекрасно знает об этом и время от времени поддерживает добрым словом, не позволяя заскучать от однообразной работы. Он привык завоёвывать сердца. Думаю, когда-то он возглавлял какую-нибудь команду, компанию или даже крупную организацию.

— Чем же он занимался?

Тэндо не хотел говорить о своём прошлом. Тока ещё и поэтому отнеслась к его предложению помочь без особого энтузиазма.

«Я не думаю, что он плохой. И всё-таки…»

— Эй, вы там! Хватит отлынивать! Помогайте давайте! — закричал Рио.

— Да, прости, мы сейчас! — откликнулась Каната и повернулась к друзьям. — Ладно, отложим расследование на потом, а сейчас займёмся уборкой. Должны же мы хоть немного повысить репутацию «Дома юной листвы».

— Ты права.

— У нас каникулы, а мы мусор собираем, — пробурчал Утаката.

И они втроём присоединились к остальным.

◆◇◆◇◆

Вскоре друзья втянулись и даже начали получать удовольствие от процесса, тем более что Тока любила помогать другим. Но больше всего убираться нравилось младшим ребятам. Благодаря тактичному Тэндо, они совершенно не капризничали из-за того, что взрослые заставляют их работать на каникулах.

Студенты тоже не оставались в стороне.

— Так, это потянет на тридцать эмо!

— Чего? Тогда моя кукла полуголой Ририки на все сорок!

Вместе с ребятами они по какой-то системе начисляли непонятные очки собранному мусору, строили из него причудливые скульптуры, а во время обеденного перерыва играли в «пни банку».

После полудня все разделились на две команды — студентов и «Дома юной листвы» — и принялись соревноваться, кто соберёт больше мусора. Дети с жаром принялись за дело, победили и получили от студентов роскошный приз — старую настольную игру. Разумеется, взрослые юноши и девушки не могли проиграть. Скорее всего, они незаметно переложили часть мешков в чужую кучку, чтобы порадовать маленьких соперников.

Конечно, этим волонтёрская деятельность приюта не закончилась. Они ещё несколько дней убирались в парке, затем принялись красить деревья и ограды, потом отправились в дом престарелых.

Везде инициатором выступал Тэндо.

Он не уставал повторять, что нельзя останавливаться на достигнутом, нужно двигаться дальше, и только тогда будет результат.

К тому же сейчас, летом, дети не ходили в школу и с готовностью брались за поручения, которые выкладывались на интернет-порталах. Им очень нравилось приносить пользу.

В современной занятой Японии волонтёрами становились по большей части бескорыстные, добросердечные люди, не жалеющие личного времени. Естественно, они тепло относились к своим маленьким помощникам, не злословили, как Ито с подпевалами, терпеливо учили разным приёмам и хитростям, правилам старых забав, в которые можно было поиграть с обитателями дома престарелых, и многому другому.

Дети во многом подражают взрослым.

Воспитанники «Дома юной листвы» уже успели познакомиться с неприятными субъектами, поэтому важно было показать, что не все они такие, в мире полно хороших людей.

Параллельно с этим Тэндо приучил детей ещё к одной вещи — каждый день улыбаться прохожим и здороваться. Да, Хисако тоже говорила им об этом, но многие из новых жителей, включая Ито, язвили и отпускали оскорбления, поэтому ребята перестали с ними общаться.

Однако Тэндо призвал их перебороть нежелание:

— Они очень трусливые. Да, вы не ослышались, взрослые тоже много чего боятся. Они не знают вас и держатся настороже. Будьте добрыми и храбрыми, подойдите к ним, покажите, что вы совсем не страшные.

Через пять дней наметились первые изменения.

Вечером дети вернулись из магазина с продуктами для ужина и принялись наперебой хвастаться, как соседи похвалили их за уборку и дружелюбные приветствия.

Увы, язвы никуда не делись. Тока да и все остальные слышали, что Ито с подружками за глаза обливают «Дом юной листвы» грязью и высмеивают их волонтёрство. Однако в новом городе жило несколько тысяч людей, и лишь немногие позволяли себе подобное. Кто-то, наоборот, открыто защищал приютских, большинство же с самого начала занимало нейтральную позицию — не злословили, но и клеветников не вразумляли. Они не знали, какие дети живут в «Доме юной листвы», как их воспитывают, но благодаря стараниям Тэндо постепенно стали склоняться на сторону правых.

Теперь даже Тока и Утаката перестали сомневаться в методах старика.

Конечно, помириться с мамашами не вышло, зато с населением они подружились. Выходит, не зря старались.

И только всё начало налаживаться, как пришла беда.

◆◇◆◇◆

Однажды утром Тока услышала, как плачут дети из группы Ханы, выбежала во двор и остолбенела.

— Что… это?..

По всему садику «Дома юной листвы» кто-то разбросал вонючие отбросы.

— Матушка, откуда это?

— Не знаю. Я проснулась утром, почувствовала неприятный запах, вышла и увидела это, — грустно ответила Хисако. Она сидела на веранде и обнимала младших детей.

— Но кто это сделал? У кого наглости хватило?! — проговорила Андзу.

— Да ясно кто! — сердито бросил Рио. — Тётки эти, вот кто! Больше некому! Чёрт! Ну всё, больше никакого мира с ними!

Он зло пнул колонну веранды — вероятно, чувствовал ответственность за произошедшее как старший и как мужчина.

Тока и Утаката всецело разделяли его точку зрения. Они побледнели от гнева, кулаки затряслись.

И ровно в этот момент…

— Ну и ну! А я-то думала, откуда так завоняло? И что тут такое?

Все обернулись.

Перед воротами стояла молодая женщина в фиолетовом платье — та самая Ито. Её, как обычно, сопровождали две подружки.

— Нет, девочки, вы только гляньте. Раскидали мусор у себя по двору. Что только творится в головах у этих людей?

— Д-да… И правда…

— Ужасная вонь.

Её подпевалы сморщили носы.

«Надо же, как вовремя подошли. Совпадение? Не думаю», — подумала Тока и спросила:

— Ваших рук дело?

Две подружки вздрогнули, но Ито даже бровью не повела.

— Милочка, будь так добра, избавь меня от своих ложных обвинений. Я слышала, вы тут повадились мусор собирать? Ну вот, сами собрали, сами раскидали. Правда, девочки?

— Д-да.

— Угу.

— Если вы так любите мусор, в следующий раз заберите и наш тоже. Нам очень не помешает ещё одна помойка. Ха-ха-ха!

«Может, это и не они… Но почему тогда они смеются?!»

Непонятно. Совершенно непонятно.

Эта капля стала последней. Чаша терпения переполнилась.

— Тока, я со своей способностью сейчас же узнаю, кто это сделал. Не останавливай меня.

— Давай. Мне самой это всё уже поперёк горла стоит.

— А? С-способностью? — Ито заметно напряглась.

— Как и Тока, я учусь в академии Хагун, — пояснил Утаката. — Моё благородное искусство Чёрный ящик способно влиять на результаты. С его помощью я как бы окажусь здесь в момент преступления, и тогда у меня в голове появится образ того, кто это сделал.

Теперь запаниковали уже все три женщины.

Причинно-следственные способности очень редкие. Те же стихийные встречаются куда чаще, поэтому простые люди считают, будто блейзеры всего лишь швыряются огненными шарами, бьют молниями и всё в таком духе. Видимо, Ито с её подружками не исключение.

— Но рыцарям-ученикам запрещено пользоваться своей силой за пределами школы! — закричала Ито, брызжа слюной.

— Я вице-председатель студсовета Хагуна, а потому обладаю определёнными полномочиями. Моя способность относится к разряду несмертельных, так что в экстренных случаях я могу пользоваться ею и вне школы.

— Что?..

— Правда, сейчас каникулы, а на них это послабление не распространяется… Ну ничего, потом отработаю. Но сперва уничтожу мразей, надругавшихся над домом моей семьи!

— Нет, стой!

Естественно, Утаката не послушался. Он сложил пальцы в форме пистолета, приставил их к своему виску и воззвал к магии…

— Погоди.

…Как вдруг Тэндо схватил его за руку.

— Вы чего?! — рявкнул Утаката.

Старик не дрогнул и с бескрайним спокойствием ответил:

— Конечно, ты можешь воспользоваться своей силой и узнать, что, возможно, во всём виноваты эти дамы, но тогда ваши отношения непоправимо испортятся. Пусть всё останется, как сейчас. Так будет лучше, не правда ли?

— Нет, не правда!

— Уф, ну и запах! Сил моих больше нет! У меня вся одежда провоняет! Девочки, мы уходим!

Ито не упустила благоприятную возможность и вместе с подружками сбежала.

Впрочем, это было бесполезно. Утаката собирался применить Чёрный ящик на себя, поэтому их нынешние действия никак не изменили бы утренние причинно-следственные цепочки.

— Ута, действуй. Ответственность я беру на себя.

— Тока…

— Тэндо, я благодарна вам за заботу о «Доме юной листвы». Вы очень помогли нам.

«Но этого мало. Нельзя прийти к взаимопониманию с людьми, у которых сердце черно от злобы, и они сегодня доказали это».

— Однако мы больше не можем молча смотреть, как наша семья страдает от несправедливости.

— Терпение — это тоже один из видов сражений. Некоторые битвы нельзя выиграть, действуя спешно и необдуманно.

— Нет.

— Давай сперва выслушаем их, а потом уже будем судить.

— Что? Кого? — недоумённо переспросила Тока.

— Я знаю, что вы там. И вы, кажется, хотите что-то рассказать нам? Выходите, не бойтесь, — сказал Тэндо, повернувшись к бетонной стене у ворот.

Из-за неё вышли трое мальчиков.

— …

— В-вы?!

— Макото…

Это были одноклассники Ханы.

— Мы… Это самое…

— Вы сыновья тех дам. Что вы хотели сказать? — спросила Хисако, подойдя к ним.

Мальчишки неловко переглянулись, замешкались, взглядами побуждая друг друга начать, наконец не выдержали, дружно поклонились и сказали:

— Простите нас!

— Это мы раскидали мусор, — признался один.

— Вместе с мамами, утром, — продолжил другой.

— Тётя Ито, ну, мама Макото, попросила помочь, — добавил третий.

— ?!

Честно говоря, все и так догадывались, чьих рук это дело, поэтому особо не удивились. Однако никто не ожидал, что сыновья придут извиняться за матерей.

Хисако посмотрела на своих воспитанников и задала вопрос, терзавший всех:

— Ясно… Но почему вы пришли с повинной?

Макото как самый главный взглянул на Току и ответил:

— Потому что сестрица очень рассердилась.

— !

— Дразнить Хану и остальных было очень весело, мамы не ругали нас за это, поэтому мы думали, что ничего плохого не делаем. Но сестрица рассердилась на мам, то есть мы всё-таки поступали неправильно.

— Ну и это… Мы же всегда играем в парке, а теперь там так чисто… Значит, мамы зря наговаривали на вас. Ну, что вы плохие и бедные, поэтому всё время воруете.

— Поэтому решили извиниться. Вот.

Затем мальчишки поклонились детям из младшей группы.

— Хана… В общем… Извини.

Хисако погладила их по головам.

— Мне всё понятно. Вы молодцы. Ребята, вы всё слышали? — Она повернулась к своим. — Я знаю, что вас обижали в школе, но они попросили прощения, причём сами, не по принуждению. Это очень храбрый поступок. Я понимаю, забыть прошлое не получится, но почему бы нам не отпустить его и не начать с чистого листа?

Дети смущённо потупились. Видимо, растерялись от неожиданности.

Наконец Хана спустилась с веранды и подошла к мальчишкам со словами:

— Ну что, давайте убираться?

Те просияли.

— А-ага, давай! Парни, поможем ведь?

— Конечно! Вперёд!

И они ринулись во двор.

Ребята из приюта пригласили их войти, обменялись несколькими словами. Пока что они держались на расстоянии, но явно пытались сделать шаг навстречу.

— Не понимаю… Почему?

Тока и Утаката ошеломлённо смотрели на них.

«Почему они простили? Как смогли помириться?»

— Люди — благородные создания, тяготеющие к добру, — в который раз объяснил Тэндо. — Они не ранят других просто так. Все беды от незнания. Оно ведёт к недопониманию, а то — к конфликту. Эти мальчики поняли, что мамы обманывают, рассказывая им про вас. А вы узнали, что они смелые и честные ребята, не стесняющиеся извиниться за причинённый вред. Теперь вам незачем ссориться, правильно?

Все люди с рождения хорошие, это потом они пятнают себя злом — вот что пытался сказать Тэндо.

Дети ещё маленькие, в них добро выражено намного ярче, чем у взрослых, поэтому и искренности у них больше.

— Может, взрослые внешне и не изменятся, но ваши благодеяния совершенно точно не обойдут их.

Тут послышались голоса:

— Ого, ну и вонизм! Откуда?

— А? Вы тут мусорное ведро перевернули, что ли?

Тока и все остальные обернулись.

Перед воротами стояли два студента с причёсками-ирокезами.

— О, волонтёры. Чем обязаны? — спросил Рио.

— Ну как же, приз вам принесли, настолку. А адрес узнали у вашей заведущей, — ответила девушка, подняв пакет. — Вы мне лучше вот что скажите: у вас тут ураган прошёлся?

— Не, это так… На нас тут немного бочку катят.

— Чего?! На ваш приют?! Но тут же дети! Не, это уже ни в какие рамки не лезет! Кто посмел? Я их!..

— Не надо, забей. Нет худа без добра, и добро это мы получили, — ответил Рио и шмыгнул носом.

Студентка удивлённо склонила голову набок.

— Ладно, вам виднее. Мы навязываться не будем. Но от помощи не отказывайся — чем нас больше, тем быстрее управимся. Эй, барабанщик, у тебя нигде резиновых перчаток не завалялось?

— Где-то были. Мы ж тут недавно стоки чистили.

— Так доставай. Всем доставай. Не будем же мы эти отбросы голыми руками собирать.

— Сейчас всё будет.

Студенты развели бурную деятельность, хотя их никто не просил.

— Ута.

— Да-да, сам знаю.

Выходит, Тэндо был прав.

Тока и Утаката поняли, почему сперва не могли согласиться с ним.

Они неосознанно игнорировали заложенное в человеке добро и видели только плохое.

Блейзеры с рождения наделены силой, способной уничтожить большинство препятствий. Тока и Утаката в своём высокомерии считали, что сами должны защитить свой дом, что только они могут отвратить кризис.

Теперь им стало очень стыдно.

— В общем, Тока, мы с тобой совсем ещё зелёные.

Они не верили в других, не пытались узнать мальчишек и в результате чуть было не уничтожили росток зарождающейся дружбы.

«Позор мне», — подумала Тока и поклонилась старику.

— Тэндо, спасибо вам. Если бы не вы, я бы совершила нечто непоправимое. Мне ещё никогда не было так стыдно за поспешность. Мне ещё расти и расти над собой.

— Не принижай себя, — ответил Тэндо. — Ты рассердилась из-за того, что на твою семью напали, и изо всех сил пыталась защитить родных. Это настоящее благородство. У тебя очень доброе сердце, а ваша заведующая — прекрасный воспитатель. Благодаря этому вы помирились с мальчиками. Я же всего лишь помог окружающим понять, какие замечательные люди живут в «Доме юной листвы». — Он погладил Току по голове. — Может, ты ещё не такая хорошая мама, как заведующая, но старшая сестра из тебя хоть куда.

— !

Ладонь Тэндо была такой тёплой…

Тока вспомнила родителей и заплакала.

— Теперь я могу уйти без сожалений, — продолжил старик.

Девушка вскинула голову.

— Вы уходите? От нас?

— Да, — кивнул Тэндо, убирая руку. — Как раз сегодня собирался. Я и без того злоупотребил вашим гостеприимством. К тому же вы пробиваете меня по официальным источникам, не так ли?

— Ну…

Тока смутилась.

«Он столько всего для нас сделал, а мы до сих пор подозреваем его».

Тэндо покачал головой:

— В этом нет ничего страшного. Наоборот, это правильно. Однако прошу меня простить. Я туда пока что возвращаться не собираюсь.

— Там вас обижали? Давайте я помогу… Нет, я обязательно добьюсь того, чтобы те люди исправились!

Тока хотела хоть как-то отплатить за добро, однако Тэндо отказался:

— Дело не в этом. Просто… Я должен убедиться, для чего пробудился и ступил на земли этой страны в нынешнюю эпоху.

— ?

Девушка удивлённо склонила голову набок, но Тэндо не стал пояснять.

«Он уйдёт ещё до наступления вечера, — поняла Тока по выражению его лица. — Скорее всего, мы никогда больше не увидимся. Но я должна…»

— Пока вы здесь, можете выполнить ещё одну мою просьбу? Я хочу кое-куда сводить вас.

Тока очень редко проявляла эгоизм, но на этот раз она очень сильно хотела познакомить Тэндо кое с кем.

◆◇◆◇◆

Наступил вечер.

Небо на западе расцвело всеми оттенками красного.

Тока и Тэндо вышли из «Дома юной листвы» и стали взбираться на холм.

Немного погодя старик прислушался к своим чувствами и спросил:

— Мы на кладбище?

— Да, — с удивлением отметила Тока. — Как вы узнали?

— Здесь своеобразные запахи, ветер дует по-особому.

«Вот это чувствительность!» — обомлела девушка и пояснила:

— Вы правы, это садовое кладбище. Здесь… Здесь покоятся мои родители.

Вскоре Тока остановилась перед одной из могил.

На камне было выбито: «Тодо».

Девушка достала кое-что из пакета и сложила руки в молитвенном жесте.

— Ромашки? Как я понял, они из «Дома юной листвы», да?

— Да. Мои родители тогда ещё были живы. На мой последний день рождения они посадили их в нашем саду, и когда те распустились, я просто не нашла слов. Это было так красиво… Потом, когда родителей не стало, я спросила разрешения у матушки… заведующей и пересадила их в «Дом юной листвы». С тех пор я каждый год приезжаю в Фукуоку в сезон цветения и приношу их на могилу родителей. Но в этот раз столько всего навалилось, и я опоздала на несколько дней… Эх, ни капли почтения, — грустно усмехнулась она.

— Не наговаривай на себя, — возразил Тэндо. — Заведующая рассказывала, что ты даришь сиротам всю ту любовь, которую получила от родителей. Возможно, я слишком расчувствовался, но всё ж таки не наговаривай.

— Вы видите меня насквозь.

— И восхищаюсь тобой. Когда я был в твоём возрасте, то думал лишь о себе. Я уверен, что у тебя осталось много счастливых воспоминаний о родителях.

Тока смутилась, но не стала скрытничать.

— Честно говоря, я их практически не помню.

— Да ну?

— Они постоянно болели — не помню, чем именно — и всё время лежали в кровати. Я не помню, чтобы мы вместе обедали или куда-то ездили. Когда друзья хвастались, как они вместе с родителями ходили в походы и парки развлечений, мне становилось очень обидно. Сейчас-то я понимаю, что они болели и не могли никуда со мной ходить, но тогда… Потом они умерли, меня определили в «Дом юной листвы». Признаюсь, я ненавидела их всей душой.

— Почему же приняла их любовь?

Разумеется, не просто так.

Как-то раз Хисако рассказала Токе, что на языке цветов означают ромашки — те самые ромашки, которые родители посадили на её последний день рождения, которые сейчас лежали у них на могиле.

— Тэндо, вы знаете, что на языке цветов означает ромашка?

— Увы, нет. В этом я, честно говоря, не разбираюсь.

— «Сила в победе над невзгодами».

— …

— Когда они посадили эти цветы, то уже не надеялись выздороветь, не пытались найти лекарство и просто доживали остаток дней. Наверное, им было очень плохо. Но они собрали последние силы и за несколько дней сделали мне такой подарок.

В тот раз родители не рассказали Токе про язык цветов. Возможно, они считали, что, если оставляют маленькую дочь одну, то не имеют права навязывать ей свои желания.

Однако…

— Когда заведующая мне всё объяснила, я узнала, что мама с папой хотели мне передать. Я ощутила всю ту любовь, которую они вложили в последний подарок.

Должно быть, они корили себя, осуждали, проклинали за беспомощность, за неспособность сходить с дочкой в поход, сводить её в парк развлечений — то есть быть нормальными родителями.

Но они не сдались.

«Живи сильной. Как бы горько тебе ни было, не отчаивайся и иди дальше», — пытались донести они.

— Если это не любовь, то что же?

По-другому это никак не назвать.

Вот почему Тока могла с гордостью заявить, что, может, она провела с родителями не так много времени, но они любили её сильно, крепко, горячо.

— Когда я узнала о послании, то именно воспоминания о распустившейся в нашем саду ромашке стали моей непоколебимой опорой. Теперь я хочу сделать для кого-нибудь то же самое.

Тока поднялась с колен, повернулась к Тэндо и смущённо добавила:

— Правда, сегодня я поняла, что мне ещё расти и расти. Но ваши наставления помогли мне сделать шаг навстречу мечте, поэтому я захотела познакомить вас с моими родителями, пока вы ещё не ушли. Извините. Я даже не спросила, хотите вы этого или нет.

Она взяла старика за руку и вложила ему в ладонь несколько купюр.

— Вам ведь на самом деле некуда идти, и я очень хотела бы оставить вас, но не нахожу повода. Так что возьмите хотя бы это, пожалуйста. Это деньги, которые я получила за мобилизацию. Тут немного, но, надеюсь, на дорогу хватит…

Внезапно Тэндо сдавленно ухнул и согнулся пополам.

— Т-Тэндо, вам нехорошо?!

Первым делом она подумала на приступ. Всё-таки Тэндо был уже немолод.

Тока присела рядом с ним, чтобы оказать первую помощь, и замерла.

«Это не приступ…»

— О-о-о! Уо-о-о!

Тэндо плакал.

Из ввалившихся глаз не текли слёзы, повязка также оставалась сухой, и всё же брови выгнулись, морщины врезались глубже, губы скривились.

— Какая ты яркая… Какая ослепительная! — простонал он.

Тока вспомнила, что Тэндо уже говорил ей такое. В тот раз она удивилась — мол, как он, слепой, видит её, — но теперь поняла, что это такая метафора. Она хотела поблагодарить, однако не успела.

— Человек по своей природе склонен к добру. Я убедился в этом, когда потерял зрение на войне и научился видеть внутренний свет. Люди — это свет. Каждый человек — это звёздочка на ночном небе. Тока, твоя звезда маленькая, но поистине прекрасная. Ты напоминаешь мне тех храбрых учеников из-за границы!

Обычно Тэндо вёл себя сдержанно, но сейчас по непонятной причине говорил истово, исступлённо.

«Что с ним? Нет, это потом. Сперва…»

— Каких учеников?

«О ком он?»

— О, это дела давно минувших дней. Когда Япония только вступила в Федерацию, к нам из-за моря прилетели храбрые детки, чтобы подружиться с бывшими врагами. Ах, как же им не повезло! Они не выдержали божественную любовь и не смогли принять благословение! Но ты, ты! Ты такая же, как и я! Ты пройдёшь испытание божественной любви и будешь благословлена!

— Простите?! — воскликнула Тока, однако Тэндо не позволил ей продолжить.

Он будто бы впал в экстаз.

Сжимающие крестик руки побагровели от прилившей крови.

А замотанные глаза…

— Сила в победе над невзгодами! Эти слова лучше всего описывают свет, источаемый людьми! Сейчас, прямо сейчас я уразумел, зачем вновь ступил на землю этой страны! Зачем вернулся после того, как позорно бежал от Великого героя Рёмы Куроганэ и других ярчайших звёзд того времени! Понял, чего хочет от меня Бог!

…Озарились жутким зелёным светом.

Вне всяких сомнений, это была магия.

— Это испытание! Всё-таки Он избрал меня вести неопытные, но яркие, как у тебя, души к новым высотам, к божественной благодати, превосходящей даже мятежную душу, донести до вас любовь Всевышнего! Сперва я колебался. Застой мирных времён длится вот уже почти сотню лет, и я боялся, что ваши съёжившиеся огоньки не выдержат и погаснут, как погасли огоньки тех школьников! Однако я заблуждался! Люди! Будущее! Вы сияете ярко, как никогда раньше! И я не подведу вас! Я изолью всю свою душу! Возможно, во время испытания слабаки, как дети из тех семей, погибнут, но я не боюсь! Испытание — это божественная любовь! Его милосердие, которое ведёт людей к новым высотам! Тока, ты потеряла родителей и выросла над собой! Значит, ты должна лишиться новой семьи, знакомых, друзей, пасть на самое дно, но затем воспарить вновь, и тогда Господь благословит тебя! Да, человеческая душа горит ярче всего именно во тьме отчаяния и горя!..

— Райкири!

Тока без колебаний призвала Наруками.

Очевидно, Тэндо был опасным сумасшедшим. Интуиция говорила, что нужно пленить его.

Но ничего не вышло.

«Он… остановил удар?!»

Девушка округлила глаза.

Она изо всех сил взмахнула мечом, однако лезвие застыло перед самой сонной артерией. Его блокировал девайс Тэндо… Нет, ещё не девайс, а всего лишь зелёная дымка магической энергии.

Наконец повязка сгорела.

Взору открылись глазницы, в которых полыхал зелёный огонь.

Они не могли принадлежать человеку.

— Кто… Кто вы такой?!

— Тэндо Харима, прозванный Пламенем. Основатель культа, известного как «тэндовцы». Тот, кто несёт божественное испытание, любовь нашего Господа.

С этими словами сила старика материализовалась.

Зелёная дымка уплотнилась и превратилась в изъеденный коррозией бронзовый меч, лишённый лезвия и гарды.

Тэндо изрёк его название:

— Явись, Амэ-но Муракумо.

1. ↑Рамэн со свининой на костном бульоне.