Ещё до наступления зимы время сна подошло к концу.

Всё случившееся вокруг этого дитя, и всё, что будет происходить дальше…

Творится согласно мелодии презумптивной судьбы, что уже приняла форму звука.

Всё вокруг существует только благодаря этому дитя.

Всё вокруг существует только благодаря моей и его жертве.

Уже совсем скоро придёт время понять. Понять… а затем осознать…

Что именно алое дитя, цветущее на потустороннем берегу, есть самая красивая, самая печальная…

Скованная цепями истинная Selaphenosia [Селафеносия — заветное имя]

Красный — подобный горячей крови и так похожий на пламя — страстный цвет.

Синий — подобный замёрзшему морю — прозрачный и ясный цвет.

Зелёный — подобный свежим листьям густого леса — величественный, освещающий жизнь цвет.

Жёлтый — подобный блестящему золоту — яркий и полный энергии цвет.

Белый — подобный заиневевшим деревьям на снежном поле — эфемерный, но сильный цвет.

В тёмном мире, где рождался и исчезал свет в виде крохотных частичек пяти разных цветов…

В мире настолько заброшенном, что в нём терялось чувство времени и даже ощущение собственного я, и из которого исчезло само понятие звука…

— Отвечай, Женщина Истока.

Холодный и напряжённый девичий голос распространялся во все стороны, будто пропитывал замёрзшее пространство.

— На что, Армаририс?..

Кроме него здесь был и второй девичий голос. В отличие от первого он был монотонным, будто пробудившимся ото сна.

— Почему ты намеренно даровала тому мальчику новое имя? Пусть Клюэль и доверяет ему, но её причин я понять всё никак не могу.

— Ты о Нейте?..

— Ты ведь понимаешь, что этот ребёнок не способен спеть мантру песнопений цвета Ночи? — Поскольку второй голос не ответил, первый продолжил расспросы. — Ночь, Радуга, Пустота. У каждого из этих цветов существует своя единственная истинная мелодия на истинном языке. Та совершенная музыка, что пробуждает настройщика. Однако мальчик, которому ты дала имя Нейт, неспособен исполнить её, поскольку лишь один человек способен спеть мантру. Десять и пять лет назад именно ты исполнила истинную песню цвета Ночи, поэтому она принадлежит только тебе.

В голосе не было ни грубости, ни даже тени презрения, казалось, что он всего лишь спокойно и уверенно зачитывает факты.

— Безусловно, ты доверила мантру Нейту. Однако она всего лишь музыкальный инструмент, который слишком велик для него. И даже если он сумеет её исполнить, у него получится только напев, лишённый решающих нот. Способен ли этот мальчик превзойти Ксео и защитить Клюэль? Только лишь это меня и тревожит.

— Меня тоже. Но ведь так будет в любом случае?

По мрачному, освещаемому напевами пяти цветов миру плыла ещё более мрачная тень девушки, похожая на волшебный огонёк.

— Это такое желание, которое не могут исполнить ни Ночь, ни Пустота, ни тем более включённые в презумптивную судьбу пять цветов. В конце концов, наше с тобой истинное желание лежит ещё дальше за ним.

— Ева… О чём ты думаешь?

— Наверное, о том же, о чём и ты. Точно также, как ты дорожишь Клюэль, я дорожу моим мальчиком. Именно поэтому я хочу, чтобы он… Нет, он и Клюэль не забыли о стремлении к рассвету даже посреди самой тёмной, самой холодной ночи.

А прямо перед ней тускло сиял второй, алый огонёк.

— Как странно… Похоже, я единственная противостояла тому, чтобы Клюэль выбрала Нейта. Все вокруг дали им своё благословение. Почему же Клюэль выбрала ребёнка, у которого нет ни силы, ни песни?

— Мне кажется, что на самом деле ты тоже всё понимаешь.

— Кто знает…

На мгновение первый голос стал выше, будто бы смеялся.

Но и его смех вскоре исчез в темноте, не создав и малейшего эха.

— Если я, Армаририс — «цветок», то Клюэль — поддерживающий меня «росток». Но я уже вышла из-под её защиты, потому-то в соответствии с Ветхим Заветом её свойства меняются обратно с «ростка» на «глаз». А если это так… Времени уже не осталось.

Несмотря на напряжённый до заледенения мир вокруг… В голосе алой девушки не было дрожи.

— Не важно, что станет со мной. Но вот одну лишь Клюэль я хочу спасти от сковывающих её вечных цепей.

— Я запомню это…

Ещё до наступления зимы время сна подошло к концу.

Всё случившееся вокруг этого дитя, и всё, что будет происходить дальше…

Творится согласно мелодии презумптивной судьбы, что уже приняла форму звука.

Всё вокруг существует только благодаря этому дитя.

Всё вокруг существует только благодаря моей и его жертве.

Уже совсем скоро придёт время понять. Понять… а затем осознать…

Что именно алое дитя, цветущее на потустороннем берегу, есть самая красивая, самая печальная…

Скованная цепями истинная Selaphenosia [Селафеносия — заветное имя].

Времени уже не осталось. Но…

Клюэль, я никогда не свожу с тебя глаз.

Потому что я бесконечно люблю тебя.

Эта мантра — моё единственное желание, о котором я молюсь для неё.

Моя любимая Клюэль.

Моя вторая душа и крылья, старшая сестра, которой я никогда не смогу коснуться.

Молюсь, чтобы крылья рассвета были с тобой вечно.