Глава 4 - Потомки Богатого событиями Клуба Классики

В воскресенье Читанда предложила мне встретиться. Она сказала, что хочет встретиться со мной вне школы, но выбор места встречи оставила мне, так что кончилось всё тем, что сейчас я ждал её в кафе «Ананасовый сэндвич». Кафе, в котором подавали самый кислый килиманджарский кофе, который я когда-либо пил, было обставлено в мрачно-коричневых тонах. Наружную яркую витрину тяжело пропустить.

Ни радио, ни телевизора в кафе не было, так что стояла тишина. Хоть обстановка и была приятной, ждать было скучно. До назначенного времени оставалось всего несколько минут, и я, глядя на стоявшую в одном из отсеков стола чашку с моим кофе, начал немного беспокоиться.

Наконец, Читанда вошла в кафе, и, если верить моим часам, аккурат в назначенные полвторого. В таком маленьком кафе нашла она меня быстро. Одетая в большей частью белое платье, она подошла и села рядом. В кафе не было людей, одетых лучше, чем надевшая это платье непредумышленно Читанда.

− Прости, что позвала тебя так срочно.

− Ничего, − ответил я, осушив свою чашку кофе, и позвал официанта. Читанда заглянула в меню и сказала:

− Какао по-венски, пожалуйста.

Она выбрала сладкий напиток. Я, как обычный старшеклассник, такой дорогой заказ сделать не в состоянии.

Перед тем, как перейти к повестке дня, мы завели беседу, начавшуюся с благосклонных слов Читанды, относящихся к кафе. Затем я заметил, что, не заказав в кафе кофе, она поступает так же, как человек, пришедший в зоопарк Уэно и не посмотревший на панд. Какао Читанде принесли тогда, когда она начала перечислять сорта кофе, небогатые кофеином. Я удивился, увидев, сколько в чашке крема. Похоже, она любит сладкое.

Читанда начала помешивать ложечкой крем. Судя по всему, ей это нравилось. Если ничего не изменится, то, попив кофе и поговорив, мы разойдёмся по домам. Наполовину серьёзно, наполовину робко, я сделал первый шаг:

− Ну, так что ты хотела?

− А?

Ты что, просто так зовёшь людей, тратя их драгоценные выходные?

− Зачем ты меня сюда позвала?

Тихо потягивая свой напиток и приговаривая: «Вкусно», Читанда подняла голову и сказала:

− Ну, место выбирал ты.

− Так, я ухожу.

− А! Пожалуйста, подожди! – оставив на столе чашку и ложку, она выпрямилась и сказала: − Прости. Я, я немного нервничаю.

Хотя она выглядела так, будто успокаивала себя, на её лице было довольно напряжённое выражение. Похоже, в таком состоянии она сможет разве что что-нибудь выпалить. Так что я решил поддразнить её, спросив:

− Нервничаешь? Ты хочешь мне в чём-то признаться?

Сказав это, я заметил, что эта общая шутка слабо на неё подействовала.

− Нет, я…

Словно пытаясь скрыть своё смущение, она нерешительно и медленно кивнула.

Я запаниковал и быстро позвал официанта:

− Ещё кофе, пожалуйста.

Не заметив моей реакции, Читанда тихо заговорила:

− Может быть, это и можно назвать признанием, но это, скорее, просьба к тебе. По правде, это только моя проблема, так что я не уверена, могу ли я обратиться к тебе за помощью. Может, сначала выслушаешь меня?

Читанда уже не смотрела на свою чашку какао. Это правда?.. Хоть я и не дружу особо с серьёзностью, я ответил:

− Ладно, послушаем.

− Спасибо.

И, глотнув, Читанда начала медленно говорить:

− У меня есть дядя, старший брат моей мамы. Его звали Секитани Дзюн. Десять лет назад он уплыл в Малайзию, но семь лет назад пропал. Когда я была юна… Нет, это я сейчас, наверно, юна… Десять лет назад я была к нему сильно привязана. Сколько я себя помню, он отвечал на все вопросы, которые я ему задавала. Всё, что он мне говорил, для меня тогда казалось потрясающим, хотя я уже не могу точно вспомнить всё, что он мне говорил. Единственное, что я о нём помню, − это то, что не было того, чего бы он не знал.

− Удивительный, похоже, человек.

− Он был умным и красноречивым, хотя я не уверена, правда ли это сейчас.

Я улыбнулся и полушутливо ответил:

− По крайней мере, ты знаешь, что он был таким, пока был рядом. У меня самого два или три дяди, правда, ни один из них не пропадал. А зачем тебе моя помощь? Ты ведь не думаешь, что я поеду в Малайзию и буду его искать, да?

− Нет. Последний раз моего дядю видели в Бенгалии, это, вроде, в Индии. Ты мне нужен, чтобы… Чтобы ты помог мне вспомнить, что мой дядя сказал мне.

Читанда закончила этими словами, а вот я, естественно, ничего не понял. Она просит, чтобы я помог ей вспомнить, что её дядя сказал ей?

− Это слишком смешно.

− Я, похоже, поспешила, да? Просто у меня о дяде есть только детские воспоминания, и сама я не смогу всё вспомнить. Но одно событие оставило в моей душе сильный отпечаток. Я хочу его вспомнить, − у Читанды пересохли губы и она глотнула какао. Потом она продолжила, понизив голос: −Тогда я ещё была в детском саду. Так случилось, что я услышала от своего дяди о «Клубе Классики». Я сначала подумала, что это «Клуб Квасика», и мне стало интересно, потому что мне нравится квас[1].

«Клуб Квасика», «Клуб Классики» - это глупая игра слов, хотя дети часто неправильно выговаривают слова. Может, поэтому. Видимо, тогда Читанда Эль, живое воплощение Любопытства, и родилась.

− Дядя рассказал мне много историй о своём «Клубе Классики». И однажды я пришла к дяде и спросила у него что-то про «Клуб Классики». Обычно он бы сразу ответил, но тогда он отвечал крайне неохотно. Он начал печально заламывать руки, но, успокоившись, он ответил на мой вопрос. Услышав ответ, я…

− Что ты?

− Я заплакала. Не знаю, почему, из-за грусти или из-за страха, но я плакала во всю силу. Моя мама так испугалась, что пришла посмотреть, что случилось, и больше я ничего не помню. Помню только, что дядя не собирался меня утешать, хотя обычно утешал.

− Ты была в шоке?

− Да, немного, думаю. Я запомнила тот день на всю жизнь. Потом, да, в средней школе, это начало меня беспокоить. Почему мой дядя был таким печальным? Почему он не успокоил меня?.. Ореки-сан, что ты думаешь?

После того, как она меня спросила, я начал думать. Почему человек, который терпеливо отвечал на каждый вопрос, который задавал ему ребёнок, оставил её плакать в такой момент?

Я быстро понял причину и объяснил всё так хладнокровно, как только мог:

− Твой дядя сказал тебе такие слова, какие он не смог забрать назад. Он не хотел врать ребёнку и, наверно, хотел, чтобы ты знала, что он сказал правду.

Читанда вздохнула и улыбнулась:

−Да, я тоже так думала, − сказала она, глядя прямо на меня… Эмм, когда мне там кофе-то принесут?

− Поняв это, я начала осознанно интересоваться, что он сказал мне в тот день. И я принялась за дело: сначала попыталась восстановить обстановку того дня. Я пробралась в дом семьи Секитани, с которой мы тогда начали отдаляться.

Она явно из того типа людей, которые пойдут на что угодно ради того, чтобы сделать дело.

− Ясно. Вот что ты имела в виду под «личными причинами», когда говорила, зачем вступила в клуб?

Читанда кивнула.

− Да. Я только недавно точно узнала, что Клуб Классики был на грани закрытия. Я знала, что раскрыть правду будет нелегко, но не думала, что в клубе не останется ни одного человека, который может её знать. Я решила поспрашивать у учителей, но все, кто работал в школе 33 года назад, когда в ней учился мой дядя, уже ушли из школы.

− И почему ты попросила о помощи меня?

− Потому что…

Как только Читанда осеклась на середине предложения, официант принёс мой кофе. Этот бородатый официант привычными движениями заменил мою старую чашку на новую. Когда он ушёл, Читанда отпила немного какао из своей чашки, будто вспоминая всё сначала, и сказала:

− Во время случаев с ключом от клубной комнаты и библиотечной загадкой, которую подняла Ибара-сан, ты смог найти решения за пределами моего воображения. Может, говорить так значит позорить себя, но я верю, что только ты сможешь найти ответ на мой вопрос.

Я нахмурился.

− Ты меня переоцениваешь. Я просто положился на свои догадки, которым сопутствовала удача.

− Тогда мне нужна твоя удача.

− Я не думаю, что смогу тебе помочь.

Причина, по которой я так думал: во-первых, я не обязан помогать ей с такими скучными делами, во-вторых, если я ничего не раскрою, то подведу её и буду чувствовать себя бесполезным. Это не была какая-то телевикторина, просто Читанда слишком преувеличила способ, которым хотела найти значение одного из эпизодов своей жизни. Ты думаешь, что такой энергосберегатель, как я, возьмёт на себя такую ответственность? Да ты, наверно, шутишь.

− Почему именно я? Я уверен, что не только я могу тебе помочь.

Глаза Читанды расширились. Не зная причины тому, я продолжил:

− Не действеннее ли будет привлечь к делу больше людей? Ты можешь спросить Сатоши, Ибару или других своих друзей.

Ответа не последовало. Читанда в ответ на мой отказ просто молчала. Она опустила голову и медленно пробормотала:

− Я… Ореки-сан, я не из тех людей, кто рассказывает о своём прошлом кому попало.

− …

− Я… Я никому больше эту историю не рассказывала.

Я был поражён. Теперь всё понятно.

Зачем ещё Читанда специально позовёт меня поговорить с глазу на глаз в воскресенье? Ответ прост: чтобы не дать узнать об истории о своём дяде слишком большому числу людей. Читанда решила довериться мне, человеку, которого она почти не знает, а я ей ещё и «довериться большему числу людей» предложил. Конечно, ей будет стыдно, если такую личную информацию узнает много людей. У всех же есть свои холимые и лелеемые сокровенные тайны.

Я почувствовал, что краснею, и опустил голову.

− Прости.

Увидев, что Читанда улыбается мне, я почувствовал, что, вроде, прощён.

Затем наступила тишина. Читанда, наверно, ждала, что я продолжу разговор первым. А мне, как назло, ничего подходящего на ум не приходило. Между нами стоял пар от моего кофе. Какао по-венски Читанды уже остыл, и от него пар не шёл.

Я держал свою чашку в руках. Будто чтобы развеять неловкость, Читанда мягко сказала:

− Я сказала это, не подумав. Я знаю, что вовлекаю тебя в то, во что не должна, но всё равно, я…

− …

− Ореки-сан, когда ты отвечал на мои вопросы… Наверно, ты напомнил мне дядю. Ну, просто ты тоже ответил на много моих вопросов. Потому-то… Нет, это слишком эгоистично.

− У тебя ещё есть три года обучения в старшей школе, время есть. А если не успеешь, то стоять в стороне я точно не буду.

Читанда медленно покачала головой.

− Я хочу вспомнить то, что случилось в тот день, до смерти дяди. Я хочу узнать, почему он сказал мне слова, которые не мог взять назад, и что это были за слова, до похорон.

− До его смерти?

Какой странный способ описания человека. Мёртвый человек мёртв стопроцентно, а пропавший без вести – нет.

Хотя подождите.

Точно, пропавшие без вести люди считаются умершими.

− С тех пор, как мой дядя, Секитани Дзюн, пропал, прошло семь лет. Если ты не знал, то именно через семь лет пропавшие люди признаются погибшими… Комитет по без вести пропавшим людям оповестил об этом семью Секитани, и они задерживали похороны на надлежащее время. Поэтому я и хочу решить этот вопрос до них.

Рассказав мне это, Читанда отвернулась и начала смотреть в окно. Я проследил за направлением её взгляда и увидел обычную улицу.

Я сделал глоток из своей чашки кофе. Похоже, Читанда закончила.

Я начал думать.

Есть воспоминания, которые не должны оказаться забытыми, и есть воспоминания, которые стоят того, чтобы их не забывать. Причину этого было тяжело определить, опираясь на мой девиз. У такого человека, как я, вечно избегающего кризис за кризисом, не очень много воспоминаний, стоящих того, чтобы оставить их в памяти.

Однако Читанда ищет способы вернуть все утраченные воспоминания. Сейчас я понимаю, что именно любопытство толкало её на копание в собственной памяти, так что то, что она копается в своём прошлом, не странно. Она делала это не ради своего дяди – ради себя. А что случится, если ей не удастся сделать то, что она планировала?

Пока я думал, в моём сознании вспыхнул отрывок из письма моей сестры: «В конце концов, тебе всё равно нечем заняться, не так ли?»

Конечно. Я энергосберегатель Хотаро. Я не буду делать то, что мне не нужно.

А не будет ли слишком странно, если я помогу другому человеку сделать то, что он должен сделать, раз так?

Я поставил свою чашку на стол и щёлкнул пальцами, почувствовав внутри себя странное ощущение. Керамическая чашка, коснувшись стола, издала глухой звук, и Читанда отвернулась от окна и повернулась ко мне. Я медленно заговорил, пытаясь привлечь её внимание:

− Я не буду нести ответственность за то, что ты собираешься делать.

− ?

− Вот почему я не сказал, что приму твоё предложение. Однако я не отрекаюсь от него, и если узнаю что-нибудь, что сможет тебе помочь, сразу же скажу тебе. Для того, чтобы потом мне не пришлось много объяснять.

− Ладно.

− Если ты не против этого, я помогу.

Читанда быстро выпрямилась, а затем поклонилась ровно на 45 градусов.

− Большое спасибо. Это может доставить тебе много проблем, но я у тебя в долгу.

Доставит мне много проблем, да?

Я отвернулся от Читанды так, чтобы она не видела моего лица, и мягко улыбнулся. Я удивлялся сам себе – я не отказал другому человеку в просьбе. Интересно, что скажет Сатоши, если об этом узнает. Наверно, удивлённо расширит глаза и выразит своё удивление, используя выражения, которых я раньше никогда не слышал, например, вот так: «Но Хотаро из тех людей, которые мгновенно отвергают все просьбы».

Интересно, как я потом буду перед ним объясняться.

Пока Читанда благодарила меня, я всё глубже уходил в себя. Я уже успел выпить две чашки кофе, а у неё только первая чашка какао остыла.

1. В оригинале было «котэнбу», «Клуб Классики», и «суконбу», «кислые водоросли, приготовленные с чёрным уксусом». Слова, вроде бы, непохожие. Но пришлось подстраиваться