– Я назначаю четвёртого принца Идана новым императором. Доказательством квалификации для замены императора является меч императора-основателя Сахарана.

– …

В тронном зале повисла тишина. Люди были ошеломлены абсурдным заявлением гроссмейстера.

Первым пришёл в себя герцог Гренхаль.

– Зикфректор! Закон гласит, что император сам решает, кто станет его преемником! Ты не имеешь права ни назначать, ни снимать с должностей императоров!

– Тебе не хватает осведомлённости. Я уже представил меч первого императора как доказательство компетенции Идана. Или тебе не известно, что этого достаточно для избрания нового императора? – небрежно ответил гроссмейстер. Настолько небрежно, будто всё происходящее вгоняло его в глубокую скуку.

– Откуда такая информация? Впервые слышу, чтобы меч императора-основателя наделял кого-то властью! К тому же, ты ещё не доказал, что это меч императора-основателя! – вскинулся Морс.

– Возможно, ты и слышишь впервые, но кое-кто другой – нет, – бросив взгляд на Хуандера, произнёс Зикфректор. – Тебе же известно значение этого клинка, верно?

– …

– Ваше Величество!

Император молчал, от чего герцогам стало совсем не по себе. Это молчание могло означать лишь одно – согласие.

– Если мои потомки не выполнят обещание, ты можешь в любое время забрать трон.

– …?

– Это предсмертные слова Сахарана, оставленные им всем последующим правителям Сахаранской Империи.

– Что…? Что это значит? – пробормотал Бэйн. Почему император-основатель сказал это? И о каком именно обещании шла речь? Нет… неужели… Неужели это было сказано гроссмейстеру? Сколько тысяч лет он существовал…?

Впрочем, самому гроссмейстеру было совершенно наплевать на их растерянность. Глядя исключительно на императора, он продолжил говорить:

– Хуандер. Ты не сделал того, что должен был.

– …

– Ты несколько раз проигнорировал мои предупреждения и отвернулся от Бездны.

И вот…

– Прости, – наконец-то заговорил до сих пор молчавший император. – Но ты ведь тоже ничего не объяснил. Ты даже не дал мне должного предупреждения. Ты лишь порекомендовал мне исследовать Бездну и бездействовал каждый раз, когда я откладывал это. Разве не следовало сказать об этом прямо? Я не знал, что обещание между тобой и моим предком связано с Бездной. За эти годы многие вещи были потеряны и забыты!

– Всё-таки ты обычный, невежественный мечтатель, – произнёс гроссмейстер, взгляд которого впервые за долгое время изменился.

Теперь это был сочувствующий взгляд, словно перед ним стояло какое-то поистине жалкое существо.

– Ты отвернулся от того места, за которое обязан был отвечать ещё в тот самый момент, когда стал императором.

С этими словами гроссмейстер сделал шаг вперёд.

– Ты даже не пытался понять, что это за обещание.

Шаг.

Ещё шаг.

– Вместо того, чтобы признаться в невнимательности и нежелании исполнять свои обязанности, ты перекладываешь ответственность на других.

Ещё один шаг.

Гроссмейстер сделал всего три шага, но оказался прямо перед императором. Складывалось такое ощущение, будто само пространство сложилось.

– Ты – самый некомпетентный и эгоистичный из всех императоров. Ты использовал оправдание в виде потери своей любимой женщины, но при этом ты с самого начала был некомпетентным и скучным. С другой стороны… – безжалостно проговорил гроссмейстер, после чего перевёл свой взгляд на Идана и добавил. – У твоего сына есть одна очень хорошая черта. Он заметил то, чего я хотел после посещения Бездны, и предложил сделку. Мне показалось, будто я увидел второе пришествие Сахарана. Впервые за долгое время я по-настоящему обрадовался.

С этими словами гроссмейстер постучал пальцем по лезвию клинка Сахарана, из которого тут же хлынуло гигантское количество энергии, окрасив тронный зал в красный цвет.

И это свечение было настолько мощным, что его увидела даже группа Грида, только-только прибывшая на окраину Титана.