Услышав это, принцесса Гоуюй застыла от ужаса, не в силах ничего с собой поделать. Пусть она прекрасно понимала, что Цзян Чэня не сможет привлечь ни богатство, ни процветание, однако она не могла не спросить:

– И что ответил Цзян Чэнь?

– Мой юный господин презрительно фыркнул и сильно обругал посланника, после чего прогнал его, – без утайки ответил Цяо Байши.

По какой-то причине сердце Сун Тяньсина болезненно сжалось, когда он услышал, как Цяо Байши сказал: "Мой юный господин", словно он утратил нечто важное.

Принцессу Гоуюй немного тронули эти слова, после чего она внимательно посмотрела на Цяо Байши, а затем сказала:

– Поскольку я теперь знаю об этом, то немедленно отправляюсь к Цзян Чэню.

– Хорошо! – кивнул Цяо Байши.

– Подождите немного, я возьму с собой Жо'эр… - чувствуя себя слегка неуверенной, принцесса Гоуюй вдруг вспомнила о Дунфан Джижо.

Гоуюй задумалась, не была ли Дунфан Джижо наилучшим рычагом для воздействия на его эмоции? Сможет ли она с ее помощью убедить Цзян Чэня?

Когда Гоуюй услышала, что королевство Темной Луны вот-вот нападет на них, поначалу она почувствовала легкую панику. Но по какой-то непонятной причине некоторое время спустя она смогла полностью расслабиться и отпустить тревогу в своем сердце.

Словно она получила душевную поддержку, благодаря которой обрела уверенность, что королевство Темной Луны не сможет успешно вторгнуться в Восточное королевство.

Что касается этой неосознанной уверенности, ей со смущением пришлось признать, что это чувство, само собой, исходило от Цзян Чэня.

Сильный шок и впечатления от той битвы около Второй Заставы наложили отчетливый отпечаток на ее сердце, и он не исчезнет даже спустя сотню жизней. Это был такой тип душевного отпечатка, который невозможно было стереть.

Цзян Чэнь был столь непостижимым, сильным, таинственным, самоотверженным и гордым. И его натура полностью проявила себя в той битве.

Такой юноша был идеальным мужчиной в глазах принцессы Гоуюй. Он был единственным мужчиной, кто смог завоевать ее гордое сердце.

Дунфан Джижо уже спала, но, услышав, что они собираются повидаться с Цзян Чэнем, очень этому обрадовалась. Ее сонливость как ветром сдуло, и она, не прекращая, тараторила, желая поскорее отправиться в путь.

Поскольку сейчас это было важным и неотложным делом, то, возвращаясь на южную границу, Цяо Байши, не колеблясь, взял с собой принцессу Гоуюй, Дунфан Джижо и толпу личной королевской гвардии.

Они летели всю ночь и вернулись в земли Цзян Хань еще до рассвета.

Когда принцесса Гоуюй вновь увидела Цзян Чэня, она испытала целый вихрь смешанных чувств. Ей показалось, что лицо этого спокойного и решительного юноши слегка изменилось.

Это лицо вовсе не было чуждо ей, а наоборот, выглядело, как всегда, очень знакомым.

Однако у нее возникло стойкое чувство, что расстояние между ними вновь немного увеличилось.

И действительно в Цзян Чэне было что-то такое, из-за чего Принцесса Гоуюй ощущала смущение за свою собственную неполноценность. Это было некое неописуемое благородство, отдающее неясным мистическим чувством.

– Цзян Чэнь, ты уже стал мастером одиннадцати меридианов истинной Ци?

Несмотря на то, что она и прежде знала о его невообразимом темпе развития, она все равно считала, что такое было попросту невозможно.

Лишь полгода назад он был тем, кто не мог сдать даже базовые экзамены Испытания Затаившегося Дракона!

Как кто-то мог за какие-то полгода настолько кардинально измениться?

Принцесса Гоуюй не могла этого понять, да и особо не стремилась.

Цзян Чэнь слегка кивнул:

– Давай не будем говорить о таких мелочах. Кстати, Гоуюй, я слышал, что у твоего Восточного клана есть предок. Однако он не появился во время восстания семьи Лун. Неужели он не появится, даже если королевство окажется под угрозой вторжения сильного врага?

Принцесса Гоуюй печально улыбнулась:

– Предок находится в закрытой тренировке. Однако, полагаю, он уже скоро должен выйти?.. - говоря эти слова, она не была в них уверена. Кроме того, раз даже у них имелся предок, то и у королевства Темной Луны он тоже был.

Если дело дойдет до сражения между предками, то стоит заметить, что предок королевства Темной Луны был старым монстром, живущим уже больше тысячи лет. Его продолжительность жизни и уровень развития были выше, чем у предка Восточного клана.

Цзян Чэнь лишь улыбнулся и не стал что-либо говорить по этому поводу.

– Кстати, эта девчушка Джижо тоже пришла?

– Да, но из-за спешки мы летели сюда всю ночь, поэтому она толком не выспалась. И сейчас ее, должно быть, уже сморило. Ты скучал по ней? – тон принцессы Гоуюй стал немного странным.

– Скучал по ней? – вдруг засмеялся Цзян Чэнь. – Красавица, твои мысли всегда полны всякой чепухи. Не хочешь ли ты сказать, что вы обе пришли сюда только ради того, чтобы выполнить свое обещание?

Очаровательное личико принцессы Гоуюй тут же покраснело. Естественно, она сразу же поняла, о каком обещании говорил Цзян Чэнь. Она когда-то обещала, что если он сможет победить семью Лун на Испытаниях Затаившегося Дракона, то сможет взять себе либо Джижо, либо ее, либо их обеих.

Сама же принцесса Гоуюй до сих пор не понимала, откуда она только набралась смелости пообещать нечто подобное. Честно говоря, она чувствовала себя предельно противоречиво. Она испытывала смущение и страх, но также смутно чувствовала, что если ее обещание воплотится в жизнь, то это будет не так уж и плохо.

Однако, когда Цзян Чэнь заговорил об этом, стоя перед ней лицом к лицу, даже обычно наглая принцесса Гоуюй не могла не покрыться румянцем.

– Цзян Чэнь… Ты… Ты… Ты… – принцесса Гоуюй действительно хотела превзойти его и сказать что-нибудь такое, что укрепило бы ее волю. Однако, когда ее очаровательные губы разомкнулись, она поняла, что все слова вылетели у нее из головы.

– Видишь, ты ведь уже пожалела об этом? Можешь притвориться, что я ничего не говорил, – сказал Цзян Чэнь, сознательно сделав каменное лицо.

– Нет, все не так… Цзян Чэнь… – принцесса Гоуюй поспешно принялась объяснять, а ее глаза застенчиво засверкали, образовав картину, которую просто невозможно было бы увидеть при обычных обстоятельствах. Ее голос был столь тих, что даже она сама не могла его услышать: – Цзян Чэнь, ты… Не пойми меня неправильно. Если ты действительно хочешь этого, то ты… Ты можешь… Взять меня.

Эта гордая женщина закусила губу и, набравшись храбрости, сразу же продолжила:

– Я понимаю, что ты… Наверное, ты презираешь меня. Однако я, Гоуюй, могу взглянуть с одобрением лишь на тебя и ни на кого другого в этой жизни.