В соответствии с законом, за убийство при оправданной самообороне не полагалось никакого наказания.

А когда дело об оправданной самообороне рассматривалось как дело об убийстве, а невиновного бросали в Узилище – это уже само по себе можно было считать грубейший ошибкой.

Старейшина Нин отправила записку, а Лу Уцзи не только порвал ее, но и сделал дерзкое замечание в отношении старейшины Нин, которая была женщиной и потому изначально была эгоистична и сверхчувствительна к любым проявлениям неуважения! Да даже если бы на ее месте оказался сам Ци Тяньнань, то он, скорее всего, тоже не смог бы принять этого.

Достопочтенная старейшина была унижена подобным образом, так что неудивительно, что она стала настолько озлобленной.

– Старейшина Нин, я немедленно вернусь в штаб и займусь расследованием этого дела. Если этот Лу Уцзи действительно такой подонок, то мой главный начальник несомненно даст этому объяснение. Дадите ли вы мне полдня на решение этого вопроса?

Старейшина Нин слегка похлопала своей нефритовой рукой по раскрытому в зевке рту:

– Вроде бы я только что поспала, но почему по-прежнему чувствую себя такой уставшей?

Ци Тяньнань поспешно встал:

– Старик Ци вынужден попрощаться с вами. Я уверен, что в течение дня мы непременно предоставим старейшине Нин удовлетворительный ответ.

***

Дворец Бесчисленных Сокровищ, двор Ши Сяояо.

– Старик Чжоу, если бы не твой почтенный возраст, я бы не разрешил тебе даже попробовать такого вина, – в гневе процедил сквозь зубы Ши Сяояо.

Чжоу Кай мог лишь заискивающе улыбнуться:

– Старший брат Ши, в чем причина твоего гнева? Наши дома всегда были в дружеских взаимоотношениях. Так почему...

– Почему? – холодно усмехнулся Ши Сяояо. – Старик Чжоу, ты прожил на этом свете уже достаточно лет, и если один из учеников моего Дворца вдруг ударит по твоей чести, о чем ты подумаешь?

– Ударит по моей чести? – в замешательстве спросил Чжоу Кай.

– Не валяй дурака. Ведь у ваших Гвардейцев Драконьего Клыка на все хватает способностей, так? Держа в своих руках такую военную мощь, они совсем распоясались, не уважая даже короля. Вы можете арестовать кого захотите и убить любого по своему желанию. Вы и дела можете вести как вам угодно. Кто бы сомневался, что вы самая великая сила в королевстве.

Чем больше Чжао Кай слушал его, тем сильнее обливался холодным потом. Слова Ши Сяояо были пронизаны сарказмом и язвительной насмешкой. И что это означало? А это означало только то, что у него в душе горело пламя необъятного гнева.

– Старший брат Ши, не ходи вокруг да около. Убивать преступников – обычное дело. Старший брат, ты же видишь, что сегодня я прибыл с искренним намерением разобраться в ситуации. Неужели кто-то из моих людей обидел вас? Просто скажите мне, и я как следует изобью и накажу виновника по возвращении.

– Избиения? Наказания? Да как я могу? Как я могу вмешиваться в дела Гвардии Драконьего Клыка? Как я посмею вмешаться? Не дай бог, меня самого бросят в Узилище! – утрировал Ши Сяояо.

Чжоу Кай наконец-то почерпнул немного сути из этого потока сарказма. Было похоже, что один из Гвардейцев Драконьего Клыка совершил необдуманный поступок, чем совершенно выбесил Ши Сяояо.

– Старший брат Ши, прошу, будь предельно откровенен со мной. Какой идиот тебя обидел? Я посажу его перед тобой, и если он действительно виноват, то вы сами решите избить его или же убить.

– Избить или убить? Старик Чжоу, ты думаешь, что я один из твоих Гвардейцев Драконьего Клыка? У меня нет достаточной власти и авторитета. Представитель, которого я послал от своего имени, был почти избит до смерти вашей Гвардией Драконьего Клыка.

Несмотря на то, что Ши Сяояо на словах постоянно принижал себя, на самом деле он указывал этим на свое унижение. Фэн Янь был тем, кого он послал от своего имени.

Фэн Янь был практически избит Лу Уцзи, и это, несомненно, являлось пощечиной по чести и репутации Ши Сяояо.

– Начальник Чжоу, как младший, я изначально не имею права что-либо говорить, однако этот Лу Уцзи из вашей Гвардии Драконьего Клыка переходит всякие границы. Он даже не обращает внимания на доказательства, когда ведет дела, и дело об оправданной самообороне превратилось в дело об убийстве. Как очевидец событий, я также считаюсь свидетелем. Но когда я пришел поговорить с ним по приказу главы, еще чуть-чуть и меня бы избили, – сказал Фэн Янь и возмущенно продолжил: – Если вы хотите избить меня, то это ничего, ведь я простой ученик. Но он посмел вести себя столь нагло и даже сказал, что никто по своему желанию не имеет права вмешиваться, когда Гвардия Драконьего Клыка расследует дело. Значит ли это, что мой господин не может даже обсудить обстоятельства дела? Он ошибся с определением классификации дела, из-за чего страдает друг моего господина, и мы даже ничего не можем сказать по этому поводу?

Чжоу Кай, наконец, понял, в чем заключалась суть проблемы. Лу Уцзи!

Он сразу же поверил, когда услышал эти два слова. Подняв свою чашу, он сказал:

– Старший брат Ши, я наказываю себя этой чашей вина и заранее приношу свои извинения за случившееся. Если все было именно так, как сказал младший брат, то я не буду сидеть сложа руки. И моя Гвардия Драконьего Клыка в течение дня обязательно даст вам удовлетворительное объяснение.

В основе этого дела лежало то, что Ши Сяояо все еще цеплялся к проявленному в отношении его неуважению. Чжоу Кай не смел задерживаться. Он знал, что Лу Уцзи был беспредельщиком, не признающим законов. Если из-за него по ошибочному приговору тот невиновный человек погибнет в Узилище, то это дело перерастет для них в огромную проблему. И тогда станет просто невозможно восстановить прежние отношения с Дворцом Бесчисленных Сокровищ, даже если они очень сильно этого захотят.

***

Ци Тяньнаню и Чжоу Каю еще повезло. Шангуань И же столкнулся с более жестким отношением. Этот эксцентричный старик, старейшина Фэй, был еще более вспыльчивым, чем тот же Ши Сяояо. Шангуань И даже не смог попасть к нему во двор. Старейшина Фэй лишь послал своих слуг, чтобы передать сообщение: "Если хотя бы один волос упадет с головы Цзян Чэня, то покатится множество голов Гвардейцев Драконьего Клыка!"

– Цзян Чэнь? – Шангуань И всегда интересовался лишь важными делами и потому был мало знаком с этим именем, в отличие от своих подчиненных.

В конце концов, нынешнее положение Цзян Чэня было слишком низким для него. Он еще не достиг того уровня, на котором бы Шангуань И стал бы лично заниматься его делом.

– Цзян Чэнь? Это имя кажется мне знакомым. Неужели он родственник старика Фэя или еще что? Черт, неужели мои Гвардейцы арестовали этого Цзян Чэня и...

Когда мысли Шангуань И дошли до осознания этого факта, он занервничал.