Кто бы мог подумать, что с неба вдруг упадет девушка?

Я прошлой ночью фильм смотрел, вот там такое было. Отличная идея для аниме или манги. Предвестник надвигающихся таинственных и загадочных событий. Главный герой — борец за добро и справедливость, и понеслась эпичная история.

Но для начала нужна падающая с неба девушка! Если вам интересно мое мнение, такие мысли — просто чушь. Эта девушка, с неба которая, никоим образом не может оказаться нормальной. Случись такое, и вы окажетесь втянуты в странный мир, на вас взвалят амплуа главного протагониста. И если подумать логически, ничего кроме опасности и неприятностей вас не ждет.

По крайней мере, я, Тояма Киндзи... был бы рад, если бы с небес не падали девушки. Я хочу жить нормальной жизнью как обычные люди. Но для начала надо уйти из этой нелепой школы...

Динь-дон!

Я открываю глаза, услышав негромкий звонок в дверь. Ох. Похоже, в одних трусах заснул. Я смотрю на мобильник около подушки... Семь утра (и кого принесло...). Притвориться что ли, что меня дома нет. Но звонок в дверь с точными равными промежутками внушает подозрение. Я неохотно надеваю рубашку и форменные брюки, при этом проходя через комнату... и подсматриваю в замочную скважину, кто пришел. Так я и думал — ОНА.

— ...Ой-ёй...

Шираюки. Кипенно-белая блузка, ярко-алый галстук и юбка. Шираюки смотрится в зеркальце блестящей пудреницы, поправляет волосы, чтобы прическа соответствовала безупречной школьной форме старшей школы Бутей. «Что она делает? Здесь?..» — задаюсь вопросом я, а она вдруг несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает. Как обычно, я ее вообще не понимаю. И открываю дверь.

— Привет, Шираюки.

В мгновение ока девушка захлопывает пудреницу и убирает ее. А потом...

— Кин-тян! — лучась улыбкой, она называет меня детским прозвищем.

— Кажется, я просил так меня не называть.

— Ой, п-прости... Просто я думала о Кин-тяне, а потом ты вышел, и... Ой, прости! Я снова назвала тебя Кин-тяном, и, ой-ёй, прости, пожалуйста, Кин-тян, эм...

Она медленно бледнеет и вдруг прикрывает ладонью рот. И жаловаться отчего-то расхотелось.

Шираюки Хотоги.

По тому, как она меня назвала, можно догадаться — мы дружим с детства. Насчет внешности — у нее снежно-белая кожа, точь-в-точь как ее имя, и длинные черные волосы до пояса. У нее спокойный ласковый взгляд и длинные ресницы. Чего еще ожидать от жрицы храма Хотоги. Ямато-надэсико в чистом виде.

— Так, это мужское общежитие, и ты не можешь просто прийти сюда.

— Эм, н-но до вчерашнего дня я была в тренировочном лагере в Исэ-дзингу... И ничего не могла для тебя сделать, поэтому...

— Да и не надо.

— ...Н-но... ой...

— Ладно-ладно!

Пусть войдет, решаю я, видя, как ее глаза наполняются слезами.

— На... надеюсь, я не помешаю.

Она низко кланяется, а потом аккуратно снимает туфли, педантично составив их у двери.

— И что тебя привело? — мне слишком лень садиться на стул, присаживаюсь за низкий столик.

— Я-я хотела отдать тебе это. — Она развязывает фурошики, тоже садясь к столику. Ставит на него малинового цвета бенто и снимает расписную крышку. Внутри мягкий на вид тамагояки, аккуратно выложенные в ряды сладкие вареные креветки, ломтики серебряного лосося, дольки хурмы и едва не сияющий белый рис.

— ...Вот не сложно тебе было все это готовить? — спрашиваю я у Шираюки, которая подает мне расписанные палочки, и она отвечает:

— Н-не волнуйся, всего лишь встала чуть раньше обычного. И я переживала, что все весенние каникулы ты питался полуфабрикатами из магазина, поэтому...

— Тебя не должно это беспокоить.

Несмотря на собственные слова, я беру бенто, решая съесть завтрак, который она для меня приготовила. Еда превосходна, как всегда, японская кухня ей удается особенно хорошо. Шираюки смотрит в столешницу, розовый румянец заливает ее лицо. Она начинает чистить мандарин, снимает с него белые волокна, кладет фрукт на блюдце. Похоже, она чистит его для меня. Ну... Наверное, надо поблагодарить ее, как минимум. Я жую дольку мандарина, расправившись с остальной едой, и смотрю на Шираюки.

— ...Э, спасибо, что всегда готовишь для меня.

— Ой, нет, это я должна тебя благодарить, большое тебе спасибо!

— И за что ты меня благодаришь? Эй, перестань так кланяться, будто ты на колени передо мной встала или что-то типа того.

— Н-но ты съел все, что я приготовила, и даже поблагодарил меня за это, поэтому, наверное, это я должна благодарить...

Она смотрит на меня с нескрываемой радостью и слезинками в уголках глаз. Так, минуточку. Почему ты всегда так робеешь? Будь увереннее в себе. Смотри, как тебя природа грудью одарила. И под такие мыслишки я, ни с того ни с сего, вдруг и внезапно...

Пялюсь на ее грудь.

Она кланяется так низко, что в вырезе блузки виднеется черное кружево лифчика (Черный... да не об этом речь!). Я пытаюсь отвести взгляд от этой груди в белье, какое не должна носить школьница. Но... эта пульсация. Опасное ощущение, когда кровь во всем теле рвется в одну точку.

Это плохо.

Я отрекаюсь от себя. Я отвергаю это чувство.

— Спасибо за еду.

Я вскакиваю, пытаясь удрать от Шираюки. Фуф. Удалось. На сегодня спасся. Шираюки забирает пустое бенто, отходит к дивану, берет мой школьный пиджак.

— Вот, Кин-тян. Сегодня мы идем во второй класс, верно? Твоя пуленепробиваемая форма.

Надев бронепиджак, я шагаю к телевизору и беру пистолет.

— Вряд ли оружие тоже надо, сегодня же только церемония начала года.

— Ты должен его взять, Кин-тян, это школьное правило, — говорит она, присев передо мной и застегивая ремни брюк и кобуры.

Школьное правило... «Учащийся Старшей Школы Бутей обязан иметь при себе пистолет и нож в течение всего времени пребывания на территории школы», да?

Ага, ненормально.

Ненавижу это признавать, но в Бутей нет ничего нормального.

— Кроме того, мы не знаем, когда Убийца бутеев нападет снова...

Она обеспокоенно смотрит на меня снизу вверх.

— Убийца бутеев?

— Да. В новогодние каникулы пришла информация о деле серийного убийцы.

Я слабо помню, чтобы получал такое сообщение. Но насколько я знаю, речь о психопате, который минировал транспортные средства, угрожал жертвам, посылал дистанционно управляемый вертолет с пулеметом и в итоге заманивал жертву к океану, заставляя сброситься с обрыва.

— Но его же арестовали?

— М-может появиться подражатель. А еще, когда я сегодня утром гадала, мне открылось, что у тебя скоро возникнут проблемы, связанные с девушкой... Я не вынесу, если с тобой что-то случится...

Проблемы, связанные с девушкой? Скажем, зерно правды есть, если прямо с утра пришлось сдерживать ЭТО. Шираюки снова едва не плачет, а я вспоминаю, что, если нарушу еще хоть одно правило, точно в нормальную школу не переведусь. Может, вооружиться — не такая плохая идея.

— Ладно, беру я оружие, беру. Перестань плакать.

Я вздыхаю, достаю нож-бабочку — наследство от погибшего брата — и кладу в карман. Шираюки почему-то продолжает смотреть на меня, прижав ладошки к щекам.

— Кин-тян... ты так здорово выглядишь. Нет сомнения, что все твои предки боролись на стороне правосудия... У тебя такая аура.

— Эй, перестань. Будто я ребенок.

Шираюки словно из ниоткуда достает черную карточку с именем и прикалывает ее на лацкан, пока я возмущаюсь.

На карточке имя «Тояма Киндзи».

В школе Бутей в апреле учеников обязывают носить такие именные карточки. Естественно, я собирался на нее забить, но Шираюки, видимо, это предусмотрела. Чего еще ждать от президента школьного совета, клубов садоводства, шитья и волейбола. И ее оценки по всем предметам только высшие. Лентяю вроде меня с ней непросто.

— Пойду, когда почту проверю. А ты иди, не жди меня.

— Эм, в таком случае я, может быть, посуду помою, пока...

— Не утруждайся.

— ...Эм, ладно. Ну, мм, я буду рада, если ты мне напишешь попозже, в общем, вот, — бормочет она смущенно, а потом низко кланяется. И, попрощавшись таким своеобразным способом, выходит из комнаты.

...Фуф.

Наконец-то никаких помех. Я сажусь за компьютер, лениво проверяю почту и лезу в интернет. Когда я смотрю на часы, уже без пяти восемь. Ой, увлекся. Опоздаю я на автобус в без двух восемь.

И до конца жизни.

Я буду жалеть о пропущенном в без двух восемь автобусе.

Потому что не сильно позже с неба упала девушка. И девушку эту звали Ария Х. Канзаки.

Примечание к части

"Шира" — белый, "юки" — снег, кандзи не назову, уж простите.
Ямато-надэсико — концепция идеальной японской женщины, дальше прошу в Википедию.
Исэ-дзингу — синтоистское святилище, подробнее Гугл в помощь.
Фурошики — ткань для заворачивания и переноски предметов, дальше к Вики.
Бенто — упакованная в специальную коробку еда, домашняя или покупная. Вики :)
Тамагояки — яичный рулет, слои тонюсенькие, как бумага.

>