Я зачитался в библиотеке и потерял счет времени. Когда я взглянул в окно, солнце уже почти скрылось за горизонтом. Пора идти домой. Выйдя из библиотеки, я вспомнил, что забыл спортивную форму в классе.

Уроки уже закончились, а ученики либо разошлись по домам, либо занимаются в клубах, поэтому в школе было тихо.

Я шел по янтарно-красному коридору в полном одиночестве.

Когда я дошел до класса 2-Д, я услышал смех из-за двери.

– Хахаха, хватит, это неправда.

…кто-то там есть. Женский голос. Такой, знаете, очень приятный голос: не слишком высокий, но и не слишком низкий. Ласкает слух.

Но я не помню этого голоса.

Я учусь в этой школе уже месяц, и я считал, что знаю голоса всех своих одноклассников. По крайней мере, такой голос я бы точно не забыл.

Скорее всего, она разговаривает по телефону.

Наверное, если я войду сейчас, это ведь не испугает ее, верно? Не хотелось бы пугать эту девушку, возникнув из ниоткуда.

Что же делать?.. Подождать, пока она договорит и уйдет?

Подождите минуточку. Я же не думаю ни о чем плохом, верно? Почему бы просто не зайти в класс и не взять свои вещи, как любой другой нормальный человек? Разве так не лучше будет?

Я захожу в класс и вижу девушку.

Она сидит рядом с открытым окном. Ее стройные ножки блестят в янтарном свете заходящего солнца. Она весело болтает.

Ее волосы, развиваясь на ветру, переливались темно-синим цветом. Она не очень высокая и не очень низкая, но у нее очень стройное тело. В общем, она была очень миловидной, я бы даже назвал ее «красавицей».

Если память мне не изменяет, ее зовут Ёзора Миказуки.

Обычно у меня плохая память на лица и имена. В отличие от парней, я едва ли смогу назвать имена своих одноклассниц. И Ёзору я знал весьма поверхностно.

Она учится вместе со мной в одном классе.

Значит, Ёзора Миказуки, учится во 2-Д классе Школы Св. Хроника… я озадачен.

– Ахахаха, я же сказала, это неправда. О, ну ты же знаешь этого учителя…

Сколько себя помню, ни разу не видел, чтобы Ёзора с кем-нибудь общалась, как обычная старшеклассница. Она всегда ходила мрачнее тучи, будто окруженная какой-то темной аурой, а на больших переменах она всегда сидела одна.

На уроках английского, когда мы должны были составлять диалоги в парах, она обычно просто сидела на своем месте и смотрела в окно. Скорее всего, она была такой с начальной школы, поэтому учитель давным-давно перестал обращать на нее внимание.

Когда же учителя задавали ей какие-нибудь вопросы, она всегда отвечала коротко и правильно, совсем не таким жизнерадостным голосом, какой был у нее сейчас – кстати, я ни разу не слышал, чтобы она ответила неправильно.

– Что? Правда? Ахаха, как это мило…

Сейчас Миказуки выглядела совсем другим человеком. Она… на самом деле очень милая.

…Это правда Ёзора Миказуки?

Я не сводил с нее взгляда, пытаясь ответить на этот вопрос, и вдруг обнаружил еще более странную вещь.

У нее не было сотового.

В классе больше никого нет, и я никого не слышу, кроме нее. Она смотрит в одну точку и разговаривает, как будто там кто-то есть.

В пустом классе, озаренным закатным солнцем, красавица разговаривает с невидимым собеседником.

…Кажется, так было написано в прологе фантастического романа, который я недавно читал в библиотеке.

Да, я все понял.

Я случайно узнаю ее страшную тайну и тем самым вмешиваюсь в ее бесконечную борьбу с призраками и монстрами, которые не принадлежат этому миру. На нашем пути мы с красавицей преодолеем множество препятствий и переживем тысячи сражений, постепенно влюбляясь друг в друга… Мне что, судьбой предназначено оказаться героем такого банального рассказа?

Но с другой стороны, это ведь невозможно. Эти фантастические рассказы просто очень мне понравились, поэтому мне всюду мерещится всякая паранормальщина.

Но как бы там ни было, мне было не по себе от происходящего.

Я случайно задел дверную ручку и –

Брам!

– дверь открылась.

«Кстати, ты тогда сказала…»

Наши взгляды пересеклись.

На секунду она потеряла дар речи. Вскоре она перешла в режим хмурой девочки, который она включала во время занятий, а ее щеки почему-то стали краснее, чем закатное солнце.

Это супер плохо.

Все, что я могу сейчас сделать, это притвориться, будто я ничего не видел, сказать, что я просто забыл вещи, забрать их – и свалить подальше отсюда. Но из-за какой-то адской случайности она ее место около окна было напротив моего. Поэтому мне пришлось приблизиться к ней. Несмело улыбнувшись, я подошел к ней (ну, фактически, я подошел к своему месту). И в этот момент у нее был убийственный взгляд.

«Как у орла, который предвкушает добычу», – затряслись мои поджилки.

Как я и думал, она не сводит с меня взгляда. Она явно недовольна моим присутствием.

– Это… – я посчитал, что если так и буду молчать, она так и будет сверлить меня дьявольским взглядом.

– Что? – спросила она.

Она не дает мне спуску!

– Ну… это… – к сожалению, я не полицейский и не психолог – вести переговоры не умею. Да и, в конце концов, не такой уж я и общительный. Откуда мне знать, как правильно начинать беседу с незнакомой девушкой?

– Ты… типа, приведений видишь или как вообще? – в любом случае, мне надо было что-то сказать. Вот я и сказал.

Миказуки ответила мне своим «Чё?» с таким выражением лица, словно я самый страшный дебил на всем белом свете.

– Откуда здесь взяться приведению?

– Но ты же с кем-то разговаривала…

Щеки Миказуки вспыхнули, и она отвела взгляд.

– Так ты видел…

Тяжело вздохнув, она снова заглянула мне в глаза и гордо объявила:

– Я просто разговаривала со своим невидимым другом!

…?

Секунд тридцать я пытался понять, что она сказала. Потом я, наконец, понял – мне никогда не понять, что она сказала.

– С невидимым другом?

Нахмурившись, Миказуки уверенно кивнула.

– Как это?

– Как сказала, так и есть! Возьми толковый словарь, если не знаешь таких слов.

– Вот как…

Подняв ладонь ко лбу, я принял позу «задумчивого человека».

– Значит, у тебя есть воображаемый друг, с которым ты разговаривала. Тогда почему…

– Не воображаемый! Томо-тян настоящая! Смотри, вот же она!

Видимо, Томо-тян – это имя ее подруги. И, разумеется, в том месте, куда указывает Миказука, никого нет.

– С ней всегда весело, за разговорами с ней время пролетает так быстро. Как это хорошо – иметь друзей…

Миказуки явно говорила от всей души, даже покраснела немного.

– Мы только что разговаривали о том, как в младших классах пошли в парк развлечений и как за нами тогда приударили местные мальчишки, а еще о том, как встретили того крутого нового учителя – вот такая задумка.

– «Задумка»! Ты только что сказала слово «задумка»!

– Ничего я не сказала! Все это правда!

– До каких слов ты говорила правду?

– До слов «в младших классах».

– Так ты вообще все выдумала?! Хотя бы «пошли в парк развлечений» тоже должно быть правдой!

– В чем смысл ходить в парк развлечений в одиночку?

– Ты же сказала, что была не одна!!!

– Это не считается. Видишь ли, Томо-тян такая милая, что если бы мы пошли вместе в парк развлечений, то нам наверняка начали бы докучать охотники за юбками, поэтому мы можем пойти в парк только в своем воображении.

– Ты что, только что сказала, как твой воображаемый друг в твоем воображении пошел в воображаемый парк развлечений?

– Это очень плохо… если я ничего не смогу сделать, то…

– Что с тобой вообще?

Миказуки кинула на меня быстрый взгляд.

– Нет, это…

Я отступил:

– Если уж тебе настолько скучно, почему бы тебе не завести друзей? Я имею в виду настоящих друзей, не вымышленных, – мне надоел этот бред, поэтому я решил перейти прямо к делу. Однако, Миказуки, судя по всему, не понравилось мое предложение.

– Легче сказать, чем сделать…

Уааа!

Что это она вдруг стала такой честной?!

Миказуки снова уставилась на меня своим пронзительным взглядом.

– Кстати, ты случайно не тот парень, которого недавно перевели в нашу школу, который постоянно на переменах сидит один?

Господи, женщина, ты только сейчас заметила, с кем ты разговариваешь?!

– Не тебе осуждать других людей за то, что у них нет друзей, новичок.

– Я уже месяц учусь в этой школе. Не называй меня новичком.

Как бы там ни было, Миказуки была явно уязвлена моим замечанием.

– Как тебя зовут?

Она даже имени не знает. Черт.

– Кодака Хасегава, – удрученно я назвал свое имя.

– Кодака, да? Значит, не тебе осуждать других людей за то, что у них нет друзей, Кодака.

– Ты что меня уже по имени зовешь?*

– Да. А что? – ее это явно не смутило.

– Ничего…

Последний раз меня называли по имени мои одноклассники из старой школы. Это было так давно, что мне стало даже как-то приятно.

А вот Миказуки, судя по всему, не разделяла моих эмоций.

– Прошел уже месяц, а у тебя до сих пор нет друзей. Тебе наверняка так одиноко.

– Не желаю слушать упреков от девушки, которая разговаривает с невидимыми друзьями.

Миказуки вздохнула.

– По-твоему, Томо-тян глупая? Томо-тян такая милая, умная, спортивная, дружелюбная, общительная, всегда готова выслушать и… и она меня никогда не предаст.

От своих последних слов она, похоже, сама умилилась.

– Невидимые друзья – это так здорово! Почему бы тебе тоже не завести хотя бы одного?

– Нет, спасибо. Если я это сделаю, я окончательно потеряю связь с реальным миром.

– Говоришь так, словно я уже безнадежна…

Я отвел взгляд от Миказуки. Она снова покраснела и начала бубнить:

– Я знаю. Знаю, что пытаюсь убежать, знаю это. Но я не могу ничего с собой поделать, я просто не знаю, как завести друзей, – бубнила она угрюмым голосом.

– Как завести… друзей… – тяжело вздохнув, задумчиво протянул я.

Миказуки тоже вздохнула.

– Скажи, Кодака, у тебя ведь и в старой школе не было друзей?

– Были, – кивнул я.

– А? – она явно не поверила.

– Правда были. Так уж получилось, что я сидел рядом с каким-то забавным парнем. Так уж получилось, что он был очень популярен, поэтому вокруг него собиралось много народу. Было весело.

– Хи-хи-хи… и ты поддерживал связь с одноклассниками после того, как перевелся?

Я молча отвел взгляд.

– За день до того, как меня перевели, мы устроили прощальную вечеринку в местном ресторане. Все говори что-то типа «будешь в наших местах, заходи» или «не забудь прислать сообщение»… и все такое…

– Другими словами, они тебя просто кинули, – без колебаний Миказуки высказала всю правду. – Ты можешь сказать, что они были твоими друзьями, но это лишь потому, что тебе самому хочется в это верить, – с каждым ее упреком я все глубже и глубже погружался в депрессию.

– К тому же, когда нам принесли чек, они даже не заплатили за меня, в честь которого устраивали вечеринку…

Даже Миказуки выглядела так, словно она жалела меня.

Я решил закрыть тему и заявил:

– Что было, то прошло. Мы не о прошлом должны думать, а о настоящем и будущем!

– И что?

– Ну…

– …

Опять тишина.

– Может, просто попросим кого-нибудь стать нашим другом, как это делают нормальные люди?

В ответ Миказуки лишь фыркнула.

– Такие вещи случаются только в телевизоре, и я все равно не понимаю. Получается, если этот кто-то согласится, то он тут же волшебным образом становится твоим другом? Даже учитывая, что он тебя совсем не знает? И что дальше – у вас ведь даже общих тем для разговора нет.

– Ну… и не поспоришь…

– Вот-вот. Ах, точно!

Миказуки хлопнула в ладоши.

– У тебя появилась идея?

– Да, – кивнула она.

– Что если мы будем платить им за то, чтобы они были нашими друзьями? Деньги связывают покруче всяких устных договоров.

– Это слишком гнусно.

– Например, тысяча йен за общение в школе, включая еду и напитки. Как тебе?

– Любовный… нет, «дружеский» контракт?

– А ты быстро схватываешь! Забавная шутка. Да, контракт.

Миказуки не выглядела так уж воодушевленно. Тогда она предложила:

– Если платить за дружбу не получится, как насчет того, чтобы прикупить видео-игр?

– Видео-игр?

– Если бы у тебя были новые видео-игры, то возможно у тебя получиться привлечь внимание, будь у тебя VirtualBoy или NeoGeo.

– Что такое VirtualBoy и NeoGeo? – мне были незнакомы эти иностранные слова.

– Я просто назвала несколько игровых приставок, о которых знаю. Разве ты не воодушевляешься, когда слышишь слова типа «Virtual» или «Neo»?

– Слова хорошие, но… я их впервые слышу. Ах, да какая разница? Как бы там ни было, только школьники начальных классов могут повестись на это, ты так не думаешь?

– Наверное…

Миказуки выглядела подавленной. Вскоре она сказала:

– С другой стороны, мне не так уж и сильно друзья нужны…

– Что?

– Я имею в виду, что я не особо парюсь по этому поводу. Я просто не хочу, чтобы в меня тыкали пальцем и говорили «смотри, у нее нет друзей, бедняжка».

– А, вот оно что…

Принято считать, что иметь друзей – это хорошо, так что нет ничего удивительного в том, что обратное правило тоже верно. Но, знаете, лично я считаю, что с этим определением что-то не то.

– Мне все равно, что у меня нет друзей. Мне вполне хватает общения с другими людьми, когда у меня к ним появляется какое-нибудь дело, – мне показалось, что она просто упрямится.

А потом она горько засмеялась:

– Но ведь все такие, верно? Скольких, по-твоему, людей на всем свете связывает искренняя, а не показушная, дружба?

– …

Мои так называемые «друзья» перестали общаться со мной только из-за того, что я перевелся в другую школу, так что я прекрасно понимал, о чем она говорит.

– Но я все равно хочу завести друзей, – сказал я, и Миказуки мягко ответила мне:

– Хихи. Так что ты предлагаешь? Способ быстро завести друзей.

–Я?

Я призадумался и, поборов некие сомнения, высказал:

– Как насчет того, чтобы вступить в какой-нибудь кружок?

– Кружок?

– Если ты с кем-то занимаешься каким-нибудь общим делом, то вам просто приходится находить какие-нибудь общие интересы. Участвовать в деятельности кружка не так уж плохо, – я считал, что это хорошая и вполне реализуемая идея.

Раз уж Миказуки после школы сидит здесь и общается с невидимками, едва ли она состоит в каком-нибудь кружке.

– Ни за что, – отвергла она мое предложение.

– Почему?

– Я стесняюсь.

– Эй!

Я уставился на нее. Она взглянула на меня и продолжила:

– Сам подумай: мы отучились в старшей школе уже полтора года*. Во всех кружках уже давно сформировались внутренние отношения. Как, по-твоему, ты не будешь стесняться, если вот так просто ворвешься в уже сформировавшееся общество?

– Тоже верно…

– Правда?

Почему-то Миказуки была рада тому, что оказалась права.

– Но даже так, нам все равно придется как-то преодолеть это препятствие, – сказал я.

– Скажи, Кодака, есть у тебя какой-нибудь талант? То, чем ты постоянно занимаешься, и то, в чем тебе нет равных? – внезапно спросила Миказуки.

Я на секунду задумался.

– Нет, ничего, – ответил я с сомнением.

– Представь: ты вступаешь в кружок, где каждому уже отведена своя индивидуальная роль в этом маленьком обществе. И все только потому, что тебе захотелось «завести друзей», и ради этого ты вклиниваешься в устоявшийся порядок вещей, при этом даже не имея какого-либо особого умения, в котором тебе нет равных. Думаешь, они будут рады этому?

– Угх… – я сглотнул.

С этим сложно не согласиться.

Неудачная мотивация, отсутствие способностей и, наконец, разрушение командного духа. Не лучшим образом скажется еще и то, что я учусь здесь только месяц.

Вдруг Миказуки забубнила:

– Но… деятельность кружка… – она о чем-то крепко задумалась, а потом вскрикнула: – Точно, деятельность кружка!

– А? – растерялся я.

Миказуки улыбнулась мне.

А она милая, когда смеется… ТОЛЬКО когда смеется…

Сразу после этого Миказуки встала и ушла из класса. Сбитый с толку, я знал только одно: оставаться в классе было бессмысленно. Я взял свою спортивную форму и направился домой.

Вернувшись домой и поужинав, я вынул из портфеля все свои тетрадки.

– Эх… – вздохнул я, открывая учебник английского.

Ненавижу английский. Не то, чтобы я его совсем не понимаю. Дело в том, что моя мама британка, так что на самом деле я очень хорош в нем. Просто бесят сами уроки – точнее, как на них нам предлагают составить диалоги с друзьями. Для парня, у которого нет друзей, это непосильная задача.

Кстати, по той же причине я не люблю физкультуру.

Я, Хасегава Кодака, менял школы, как перчатки, из-за работы отца. Однако месяц назад он стал работать за рубежом, поэтому в середине мая, я вернулся в свой старый добрый дом в городе Тойо.

Так получилось, что мои родители знакомы с директором Школы Св. Хроника, поэтому меня туда и направили.

Так я и оказался здесь.

Как бы это сказать – малолетний преступник? Гангстер? Так меня воспринимали окружающие.

В основном из-за моего внешнего вида.*

Как я уже сказал, моя мама британка. И у нее шикарные светлые волосы.

А так как я ее сын, то я тоже блондин, но мои волосы не такие, как у мамы. У меня есть вкрапления медового цвета, как будто мои волосы местами выглядят выгоревшими. Такой угрожающий вид только способствует моему «грозному» имиджу.

Поэтому все думают, будто я крашу волосы.

Люди, которые не знают, что это мой натуральный цвет, думают обо мне что-то вроде «о, это тот малолетний преступник, который пошел в салон, чтобы покрасить волосы, но у него не хватило денег, поэтому он попытался покрасить их сам и в борьбе с краской для волос потерпел сокрушительное поражение».

Плюсом ко всему этому идет еще и то, что я позаимствовал внешность от своего японского отца. Черные зрачки, лицо как у обычного японца. И взгляд у меня какой-то недобрый.

В моих предыдущих школах было много случаев, когда я вел себя нормально, но окружающие все равно спрашивали, почему я веду себя так агрессивно.

Школа Св. Хроника славится своей дисциплиной. Слухи оказались правдой: школьники здесь очень спокойны. Интересно, это из-за того, что им никогда не приходилось сталкиваться с преступниками или они о них даже не слышали? Остается только догадываться.

Ко всему вышесказанному, я… я еще и опоздал в свой первый день. Думаю, такая непростительная ошибка тоже сыграла свою роль.

Это было месяц назад.

Я знал, что как новичку мне критически важно составить благоприятное впечатление о себе, поэтому опаздывать никак нельзя. Поэтому я вышел из дома за два часа до начала занятий – то есть в шесть утра.

До автобусной остановки десять минут ходьбы, на автобусе я доезжаю до школы за двадцать пять минут. Когда я дошел до остановки, я был единственным, на ком была форма Школы Св. Хроника.

Я был уверен, что приеду заранее. Вскоре я сел на автобус, который шел до Савара Кита – где находилась школа.

Я ехал по городу в этом автобусе почти час. Другими словами, я так и не попал на остановку «Св. Хроника». Что-то было явно не так, но я не мог спросить у водителя, потому что автобус был напичкан служащими, да и я стеснялся спросить у кого-нибудь из взрослых. Поэтому я доехал до конечной.

После того, как все вышли, я таки набрался смелости заговорить с водителем. Тогда я узнал, что автос шел не на Савара Кита, а на Сагара Кита. Эти два места не только звучат практически одинаково, но еще и оба находятся на севере. Сложно было их различить.

Поэтому я вернулся на автобусе обратно, потратив еще час, и стал ждать правильного автобуса (я опять был один в форме «Св.Хроника, потому что час пик уже закончился), простояв на остановке еще 20 минут.

В мой первый день я опоздал на первый урок. Когда я наконец-то добрался до школы, я чуть не разревелся.

Так как наш классный руководитель уже ушел вести другой урок, у меня не оставалось выбора, кроме как ворваться в класс прямо посреди урока. И вот он я – стою один перед ошалевшими одноклассниками.

Мои глаза все еще были красными от еле сдержанных слез, а тело предательски тряслось. Я пытался скрыть нервозность и успокоить голос. Без всяких эмоций я проговорил:

– Я новый ученик. Меня зовут Хасегава Кодака.

Мои новые одноклассники начали беспокойно шептаться. Учитель социологии, на вид немного хрупкий, тоже был сбит с толку. Он посадил меня за свободную парту.

После звонка никто не подошел ко мне и не попытался заговорить со мной.

Обычно когда в классе появляется новый ученик, его спрашивают «где ты живешь?», «чем ты увлекаешься», «сколько ты весишь?» и «какой у тебя рост?» Я даже потратил свое драгоценное время, чтобы подготовить забавные и шутливые ответы на такие вопросы, чтобы обо мне подумали «о, какой веселый парень» (я был так уверен, что отвечу на любые вопросы, что даже измерил свой вес и рост, до сих пор помню, хихихи). Это было самым бесполезным убийством времени в моей жизни.

И так продолжалось целый месяц.

Я, так грубо заваливший свое собственное первое впечатление, так и не смог оправдать себя.

На уроках английского моим партнером в диалогах всегда был учитель (американец, ему, похоже, нравилось мое правильное произношение). На физкультуре меня всегда определяли в группу с парнем, который, как и я сам, оставался в стороне другого, своего класса (по ходу, он меня тоже боялся). Когда мы учились делать пасы, играя в футбол, мне очень редко передавали мяч. Никто не выкрикивал мое имя и не пинал мяч в мою сторону. Иногда мне пинали мяч чисто случайно, но потом они подходили ко мне и извинялись. Когда такое происходило, мне тоже было неловко, и я мог выдавить из себя какое-нибудь не членораздельное «Аа…». Однажды я попытался улыбнуться и сказать «Да не проблема», и тогда мой собеседник почему-то побледнел, а его зрачки сузились в ужасе. На следующий день он подарил мне бутылку сока и попросил не убивать его.

Я всегда обедаю в классе в одиночестве.

Был еще случай, когда я пошел в буфет купить хлеба, девушка из параллельного класса заняла мое место. Когда я вернулся, она вместе со своими подругами, увидев меня, поспешно выбежали из класса. Для подростка такой опыт, когда «от тебя бегают девушки» может оказаться весьма болезненным. В тот вечер, в ванной, я не смог сдержать слез.

Все это случалось уже не раз. Каждый раз, когда я вспоминаю о чем-то подобном, боль одиночества возвращается. Еще чуть-чуть, и моя психика не выдержит.

Вытирая слезы, я закончил свою домашнюю работу (если бы на сотовых телефонах* пользовались популярностью романы типа «Трагическая История Молодости», я смог бы недурно заработать).

Я почему-то вспомнил разговор с Миказуки.

Трагическая история о том, как старшеклассница общается с невидимками.

Она такая милая… как это печально.

Но… невидимый друг, хм… она выглядела счастливой…

Нет!

Я поймал себя на мысли о том, что я думаю завести невидимого друга! Я закрыл лицо ладонями и начал убеждать себя:

– Нет, нет, ни за что. Завести себе невидимого друга – последнее дело.

Я должен что-то придумать.

Я думал, что вступить в кружок будет хорошей идеей. На самом деле, я думал об этом еще до того, как заговорил с Миказуки. Но все именно так, как она сказала: у меня не хватит смелости вклиниться в уже четко собранный кружок. Я понимаю, о чем она говорила, что я всего лишь буду разрушать устоявшееся устройство внутренних взаимоотношений в кружке. Мне не стать популярным. На самом деле, если они отклонят мою заявку (я стараюсь даже не думать об этом), я этого просто не переживу.

– Эх, – тяжело вздохнул я.

Даже от одной мысли об этом у меня мурашки по спине пробегают.

Раз уж с домашкой я закончил, почему бы не принять ванну и лечь спать пораньше…

Следующий день, большая перемена.

Когда я сидел и в одиночестве ел свой обед, внезапно передо мной появилась Миказуки.

– Кодака, на минутку, – она излучала свою повседневную темную ауру.

Не дожидаясь моего ответа, она вышла из класса.

– Что? Эй! Подожди! – я послушно пошел за ней.

В коридоре было очень шумно.

Я преследовал ее вплоть до самого дальнего угла школы, самого непопулярного у учеников места. Когда она наконец остановилась, она повернулась ко мне и сказала:

– Все бумаги готовы.

О чем она?

– Какие бумаги?

– Бумаги, которые помогут нам создать новый кружок.

– Новый кружок?

– Видишь ли, раз уж мы не можем вступить в уже существующие кружки, почему бы нам тогда не сделать еще один?

Я наконец понял, что это продолжение вчерашнего разговора.

– А, ты по поводу друзей. Думаю, это неплохая идея. Если это будет совершенно новый клуб, то беспокоиться об устоявшихся отношениях не придется.

Но идея не выгорит, если в клубе никого не будет. Чтобы не мешать отношениям существующего клуба, ты делаешь клуб сам. Те же яйца, только в профиль.

– Подожди-ка. Ты сказала «все бумаги готовы»?

– Так и есть.

– И что это будет за кружок? – полюбопытствовал я.

Миказуки гордо объявила:

– Кружок Соседей.

– Кружок Соседей?

Она кивнула.

– Учения Христианства говорят нам о том, что те, кто ходят в одну и ту же школу, должны любить и уважать своих одноклассников как своих соседей – дружелюбно, чистосердечно, помогать им во всех начинаниях… такова цель Кружка Соседей.

– Как-то подозрительно, – не мог не заметить я.

Я так и не понял, чем будет заниматься этот кружок!

– И ты хочешь сказать мне, что с таким описанием твоя заявка на создание кружка была одобрена?

– Неважно, насколько ты непослушен, эта школа видит в тебе только добро. Если учителям рассказывать о том, как ты восхищаешься учениями Христа или добротой Девы Марии, ты можешь прогнать им любую пургу. Религия такая беззаботная.

Мне показалось, или она только что сказала слова, за которые христиане распяли бы ее?

– И ты подготовила все бумаги за один день? Похоже, ты слишком сильно загорелась этой идеей – удивился я.

Раз уж ты такая энергичная, почему бы тебе тогда не вступить в нормальный клуб?

– У меня просто есть талант заниматься скучными и монотонными работами типа заполнения всяких форм и написанием предложений.

– Ты назвала это «талантом»?

– Да. А еще у меня талант в «Магазине на диване» по телеку.

Почему-то Миказуки была очень довольна собой. Она кивнула.

Как можно быть талантливой в теле-распродажах?

…Хотя мне самому страшно звонить другим людям по телефону.

– Так для чего на самом деле Кружок Соседей?

На этот вопрос у Миказуки уже был готов ответ:

– Разумеется, для того, чтобы сделать друзей.

– Я не об этом…

– А потом ты сможешь с удовольствием взглянуть в глаза тем, кто раньше смотрел на тебя сверху вниз только из-за того, что у тебя не было друзей. Потому что к этому времени у тебя будет целая куча друзей, и однажды ты даже найдешь человека, которого сможешь назвать «лучшим другом»! Ну? разве я не умница? – гордо вопросила Миказуки.

Я вздохнул.

– Как хочешь. Делай, что хочешь.

Моя реакция удивила Миказуки:

– Почему ты говоришь так, словно не имеешь к этому никакого отношения? Ты ведь один из членов кружка!

– Я ЧТО? – удивленно воскликнул я, но Миказуки продолжала:

– Это потому что ты ушел домой, и мне пришлось заполнять анкету за тебя. Мог бы и спасибо сказать.

– Что за?..

– Учителя тоже волновались о тебе. Когда я сказала, что ты тоже хочешь вступить в кружок, они очень обрадовались. Один из них сказал: «Я молюсь о том, чтобы на него снизошел добрый дух Христианства в этом кружке. Да свернет он с ложного пути и раскается».

– Что за «ложный путь»? Я не какой-то там преступник! – даже учителя считали меня таким! Я безнадежен.

– Как я и сказала, уважаемый Кодака, наш кружок открывается сегодня же, – сказала она, развернулась и ушла.

По крайней мере я понял одну вещь: одна из причин, по которой у Миказуки не было друзей, заключалась в том, что она не слушает других. Совсем.

Вот так все и произошло.

Вот так я, Кодака Хасегава, и девушка с тараканами в голове Ёзора Миказуки, открыли свой странный Кружок Соседей.

---

Примечания переводчика:

«– Ты что меня уже по имени зовешь?»

В Японии существуют строгие правила этикета, и «вежливый японский» очень сильно отличается от «разговорного японского». Помимо опускания известных именных постфиксов (-сан, -кун, -тян и так далее), очень грубо считается называть собеседника по имени, если вас не связывают очень тесные отношения.

«– Сам подумай: мы отучились в старшей школе уже полтора года».

Японская система образования разительно отличается от Русской, больше напоминая систему образования, принятую в США. В старшую школу японские школьники поступают в возрасте 15 лет, учатся там 3 года – до 17 – а дальше либо поступают в ВУЗЫ, либо идут на работу.

«В основном из-за моего внешнего вида».

В Японии очень расхож стереотип, что белобрысые парни – это преступники или какие-нибудь гопники. Уж не знаю, откуда такой стереотип – но факт остается фактом.

«Если бы на сотовых телефонах».

Помимо шоколада со вкусом помидора и туалетной бумагой с анекдотами (это НЕ выдумки, это чистая правда) в Японии так же за символическую цену распространяются короткие рассказы на мобильные телефоны. Существует огромное количество жанров и тем, которые они могут поднять, и эта сфера массовой культуры вовсе не чувствует себя ущербной. Писательство коротких рассказов для мобильников даже упоминается в манге «BAKUMAN» о жизни двух подростков-мангак.

---

Перевод: Икарос.