Теперь до Нин Синь дошло, что с самого начала она ошибалась!

Она недооценила способности Цзюнь Се, а еще была неправа касательно факультета, на который он был зачислен. Все ее уловки с самого начала были построены на основе ложной информации, и теперь, когда все это раскрылось, ни один замысел не принесет ей ни малейшей пользы.

- Старшая Нин... - казавшийся ужасно испуганным Инь Янь смотрел на Нин Синь. Еще до того как была раскрыта настоящая личность Цзюнь Се, выбор слов Гу Ли Шэном зародил в его сердце некоторые подозрения, но тогда он так и не смог определить, что было не так.

Только когда все стало ясно, он понял, что его, как и всех остальных, обманула история, рассказанная Ли Цзы Му.

- Этого не может быть... Как такое возможно... - внезапно Нин Синь овладела паника, и Инь Янь поспешил поддержать ее.

- Старшая Нин, что нам теперь делать? - Инь Янь по-настоящему испугался. Он еще раньше начал побаиваться Цзюнь Се. Теперь же Гу Ли Шэн перед всей Академией Западного Ветра от души раскритиковал всех учеников факультета исцеления духа за отсутствие способностей. Когда он осуждал всех за то, что они так легко поверили слухам, конечно, он говорил и о учениках факультета исцеления духа.

В конце концов, ученики с факультета исцеления духа тоже были виновны в проклятиях и наветах на Цзюнь Се!

Если бы Цзюнь Се был всего лишь обычным учеником, все, возможно, было бы не так плохо, но юноша оказался единственным учеником, которого Гу Ли Шэн лично признал и высоко оценил. Если это учесть, то Гу Ли Шэн, скорее всего, не станет продолжать наставлять тех учеников, которых ранее он заставил себя принять...

Одна только мысль об этом заставляла Инь Яня содрогаться от последствий.

Всем, на что он полагался во время пребывания в академии, было его достойное зависти положение на факультете исцеления духа.

Если он потеряет его, то в итоге...

- Фань Цзинь знал... - Нин Синь внезапно словно тисками сжала руку Инь Яня и выпрямилась. - Фань Цзинь с самого начала обо всем этом знал! Он должен был знать! Иначе почему бы он столько раз упорно защищал Цзюнь Се?! Или с чего бы ему рисковать своей собственной репутацией ради безопасности Цзюнь Се?! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Потому что все это время он знал! Что Цзюнь Се был учеником, которого ценил Гу Ли Шэн! Ха-ха-ха! Фань Цзинь, о, Фань Цзинь! Я, Нин Синь, действительно недооценила тебя! - изо рта Нин Синь внезапно хлынула кровь. Вся ее жизнь в академии протекала гладко, но с тех пор, как она встретила Цзюнь Се, ей приходилось сталкиваться с бесчисленными препятствиями. Все планы, которые она так старательно продумывала, были разрушены и разорваны в клочья еще до того, как начали действовать. Она гордилась тем, что была очень умной, но теперь опустилась до того, что превратилась в шута!

Она только на секунду запнулась, и тут же потеряла все, что имела!

Теперь Цзюнь Се просто не мог проиграть. Со стоявшим за его спиной Гу Ли Шэном не осталось ни единой возможности, что Цзюнь Се станет презираемым всеми неудачником и подчинится ей.

Ее план по привлечению Цзюнь Се на ее сторону пошел прахом.

Тогда как Фань Цзинь с самого начала поддерживал Цзюнь Се, и их союз уже стал нерушимым!

При этой мысли узел, затянувшийся в груди Нин Синь, едва не задушил ее.

Она стояла, истерично смеясь, словно сошла с ума.

Нин Синь своими глазами видела кольцевой дух Цзюнь Се, так что она никогда бы не поверила в истинность объяснения Фань Ци.

Крошечный кот?

Ради всего святого, это был огромный и свирепый черный зверь!

Но этот факт был известен только ей и Инь Яню. Перед остальными Цзюнь Се всегда показывал свой кольцевой дух в виде черного кота, и даже если бы они вдвоем рассказали всем, что на самом деле кольцевой дух Цзюнь Се не являлся простым черным котом, им бы ни за что не поверили.

На этот раз она проиграла, и проиграла с треском!

Истеричный смех Нин Синь продолжал звучать, как и кровь, которая все еще текла из ее рта. Сильная ярость, разбивающая ее сердце, и невыносимое чувство поражения, которое переполняло ее, заставили Нин Синь утратить свое спокойствие и напускное приличное поведение, позабыв о своем обычном изяществе и благородных манерах.