- Юный господин Цзюнь, вы здесь, - голос Му Цянь Фаня был наполнен радостью.

Цзюнь У Се ответила ему легким кивком.

Му Цянь Фань поспешно отступил, чтобы дать им войти, и бодро сказал:

- Пожалуйста, входите и присаживайтесь.

Цзюнь У Се и ее спутники вошли в дом и обнаружили, что внутри он выглядел еще более обветшавшим, чем снаружи. Кроме старой и потрепанной деревянной кровати, потертого деревянного стола и стула, весь этот дом с его четырьмя голыми стенами можно было назвать пустым.

- Э-эх, почему все это кажется настолько знакомым? - Цяо Чу окинул взглядом невероятно бедную обстановку комнаты, и ему невольно вспомнилось то отчаянное положение, в котором они пребывали до встречи с Цзюнь У Се.

Все эти годы их положение было не намного лучше, чем у Му Цянь Фаня.

- Вы получили за тот кусок камня так много денег, тогда почему вы все еще... - спросил Цяо Чу, озадаченно глядя на Му Цянь Фаня.

Черный кусок скалы был продан за несколько сотен тысяч таэлей, и это была немалая сумма. Всего несколько сотен таэлей из той суммы сделали бы жизнь Му Цянь Фаня намного проще.

Му Цянь Фань слегка смутился, когда посмотрел на молодых людей, удивленных его бедностью, и сказал:

- Я отдал все эти деньги семьям моих собратьев по оружию. Многие мои братья были главными кормильцами своих семей, и большинству из них приходилось содержать стариков и детей, которые полностью зависели от их дохода. Теперь, когда их больше нет в этом мире и они оставили здесь в одиночестве своих осиротевших детей и овдовевших жен, как я мог позволить себе покуситься на эти деньги? По крайней мере, я все еще жив и достаточно силен, чтобы себя содержать. Их семьи нуждались в деньгах больше, чем я.

Му Цянь Фань отдал им не только все деньги, которые получил на аукционе, но даже выкопал все свои сбережения, которые кропотливо копил все эти годы, не оставив себе ни единой монетки.

Цяо Чу и Фэй Янь переглянулись, и глаза их были наполнены жалостью, в которой можно было заметить оттенок уважения.

Му Цянь Фань сам уже жил в такой бедности, но он не позволил себе взять ни медяка из той суммы. Ему было так стыдно за безвременно почивших собратьев по оружию, что он скорее позволил бы себе страдать, чем прикоснулся к деньгам, на которые обменяли свои жизни его товарищи.

Возможно, потому что жалость в глазах Цяо Чу и Фэй Яня была чересчур очевидна, но Му Цянь Фань еще больше смутился.

- У меня очень мало места, пожалуйста, простите меня. Вы не против... присесть на кровати? - Му Цянь Фань быстро подошел к кровати и стянул с нее одеяло, уже потемневшее из-за того, что его давно не стирали. Он попытался разгладить ужасно скомканную простыню руками, а затем с робкой улыбкой отступил в сторону, пригласив Цяо Чу и других садиться.

Увидев Му Цянь Фаня в таком состоянии, Цяо Чу почувствовал, что ему стало трудно дышать.

Цяо Чу не волновало, насколько богатым был человек или какими силами обладал, для него имело значение только сердце этого человека.

В Му Цянь Фане он увидел уверенное чувство ответственности зрелого человека, который, даже если сам живет в такой крайней нищете, совершенно не жаждет денег, идущих ему в руки. Независимо от способностей Му Цянь Фаня, его самоотверженный поступок по отношению к семьям погибших братьев уже заслужил искреннее уважение Цяо Чу и его спутников.

Цзюнь У Се окинула взглядом обстановку дома и просто сказала:

- Все на выход, - и тут же пошла впереди.

Му Цянь Фань еще больше смутился. В глубине души он понимал, что, пока его дом в таком состоянии, ему не стоило принимать у себя гостей. Хотя пришедшие к нему молодые люди были еще очень юны, судя по их одежде, у них было необычное происхождение.

Цяо Чу и остальные покорно вышли из дома, и Му Цянь Фань поспешил за ними. Выйдя из дома, Му Цянь Фань даже тщательно закрыл за собой дверь.

Он так и не оправился от своих ран и не смог найти работу. По крайней мере, этот крошечный домик защищал его от дождя и ветра.

Однако Му Цянь Фань едва успел отойти от дома, когда Цзюнь У Се внезапно вытащила палку с тлеющими углями и раздула их. Затем она забросила этот пылающий огонек на крышу дома Му Цянь Фаня!