Глава 12

Эту ночь молодой человек просидел рядом с телом.

Ямабэ пожелал быть кремированным, и на кремации присутствовали немногие: личное окружение у сэнсея было небольшое. Все прошло чинно, без истерик и бурных слез.

Примерно тогда же стало ясно, что состояние сэнсея получит Токива, которого Ицки не видел с больницы, хоть они и жили в одном доме. Касаока стал секретарем Токивы, Ицки же сообщили, что его контракт уже не актуален. Он выполнил свой долг: оставался с Ямабэ до самого конца.

Прах доставили в похоронный зал, сделали алтарь. А Ицки пошел к себе.

С утра моросил дождь - гнетущая, тягостная погода.

Пустынные прежде коридоры кипели жизнью, но Ицки отстранился от всеобщей суеты. Его мир перевернулся с ног на голову. Сэнсей называл его личным секретарем лишь для вида, на самом деле, Ицки приходился Ямабэ скорее компаньоном. И теперь чувствовал себя потерявшейся болонкой. Никому нет дела до чужого питомца. Кукла, любимая одним, - мусор для другого. Со смертью Ямабэ Ицки не представлял ровно никакой ценности.

- Хасимото, ты один? А где Токива-сэнсей?

Рядом шагал один из подмастерьев - Курасава. Он появился в мастерской прошлой зимой. Худощавый, примерно с Токиву ростом, и всего на год младше Ицки.

- Понятия не имею, - отозвался молодой человек.

- А правда, что Токива-сэнсей унаследует мастерскую? - поинтересовался Курасава.

Ицки смерил его недоверчивым взглядом:

- Почему ты спрашиваешь?

- Кто-то говорит, что да, кто-то - что нет. А если он станет новым хозяином, ты пойдешь к нему в секретари?

- Я...я...я... нет... - подавился Ицки.

Курасава искоса глянул на него:

- А что? Говорят, ты ему нравишься. Так в чем проблема? Ведь последние пару недель ты у него провел?

- Я пока не знаю, что буду делать дальше, - сухо сказал Ицки. - А у Токивы-сэнсей я был по делу.

Кровь отхлынула от лица. Вот она, первая ласточка... Очень скоро мельница слухов завертится вовсю. И не без оснований. Ицки жил у Токивы без малого две недели, а ведь все в курсе, что скульптор не терпит в жилище посторонних. А уж тем, кто знает, как он раньше к Ицки относился, убедительнее довода и не требуется.

Молодой человек расстался с Курасавой и поковылял дальше. Было плохо. То ли недосып виной, то ли нервное напряжение - но пол упрямо не желал лежать спокойно. Ицки сполз на ковер. Люди смотрят, надо вставать...

- Ицки? Ты как?

Кто-то поднял его и прислонил к стене. Головокружение усилилось. Молодой человек плотно зажмурился, а когда открыл глаза, встретил тревожный взгляд одетого в траурный костюм Токивы.

- Извини, - выдавил Ицки.

Токива погладил его по виску:

- Ты сегодня вообще спал? Ел?

- Все хорошо, - солгал Ицки. - Спасибо, что спросил.

Здесь полно народу, они на виду... Нельзя быть вместе.

Токива испытующе посмотрел на него, вздохнул и ухватил за рукав:

- Можно тебя на пару слов?

- Токива-сэнсей, у вас что, дел нет? - проворчал как из воздуха появившийся Касаока.

- Пять минут, - рыкнул Токива и под укоризненным взглядом секретаря утащил Ицки в пустующую гостевую комнату.

Не успел молодой человек поинтересоваться, о чем, собственно, разговор, как ему заткнули рот поцелуем. Перед глазами снова поплыло, впрочем, шаги и голоса за дверью быстро привели Ицки в чувства. Многие гости проделали долгий путь: пока гостевая была свободна, но в любую минуту кто-нибудь мог зайти. Если их застанут в таком... недвусмысленном положении... У Ицки при одной мысли об этом волосы дыбом вставали.

- Прекрати, - прошипел он, пытаясь оттолкнуть Токиву.

Тот сдавил Ицки сильнее. Сопротивление по обыкновению не имело смысла. Как он там говорил? Расслабиться и получать удовольствие? Ицки таки дернулся для порядка и добился лишь того, что Токива своим телом буквально пригвоздил его к стене. Когда через пару-тройку вечностей скульптор оторвался от его губ, Ицки, тяжело дыша, повис на его плечах.

- Это правда..? - Токива прижал молодого человека к себе, проницательно заглянул в лицо. - Правда, что ты никогда не спал с Ямабэ-сэнсей?

Ицки тупо хлопал ресницами.

- Правда? - повторил Токива настойчивее.

Ицки кивнул, но скульптор по-прежнему хмурился. Потом, правда, заметил его испуг и смягчился.

- Надо поговорить, - низкий, мурлыкающий тон, хорошо знакомый по памятным ночам. - Я приду вечером. Сейчас нет времени.

Ицки не ответил ни "да", ни "нет".

- Ицки...

Тогда молодой человек нерешительно качнул головой. Токива довольно чмокнул его в нос и снова приник к губам. Пальцы, грубые момент назад, мягко гладили лицо. Ицки цеплялся за его пиджак, стараясь не задеть кожу. Коснется рук - не сумеет отпустить.

А потом у Токивы зазвонил телефон. Судя по всему, беспокоил Касаока. Коротко переговорив, скульптор поцеловал Ицки в лоб и скрылся в коридоре. Некоторое время молодой человек, распластанный по стене, не двигался. Затем сел. Вздохнул, оглядывая лежащие на полу костыли. Скоро начнется служба... гостей ожидалось не слишком много, но Токива будет занят. Они уже не встретятся. Отличный шанс реализовать давно вынашиваемый план. А план заключался в том, чтобы незаметно улизнуть после окончания церемонии. Ицки принял это решение, как только Ямабэ поставили смертельный диагноз.

Ведь контракт действовал лишь при жизни сэнсея. Теперь можно оборвать нити, связывающие его с прошлым, и начать все заново. О своих намерениях Ицки поставил в известность одного Касаоку и попросил держать язык за зубами. Наверное, предосторожность была излишней: пропажа ненужной игрушки никого не обеспокоит. Что бы ни хотел обсудить Токива, это уже неважно. Клетка сломана, окно открыто. Птица расправляла крылья.

Ицки опять вздохнул, подтягивая к себе костыли. Вдруг приглушенные прежде голоса зазвучали совсем близко, и молодой человек, вздрогнув, уполз за занавеску. Дверь скрипнула.

- Никого, - сказал голос.

- У тебя глюки, - ответил второй голос. - Думаешь, они стали бы уединяться в такое время?

- Уединяться? Хорошо сказано. Но Токива-сэнсей с гостями, а Хасимото был предан Ямабэ-сэнсей до конца.

- Преданность? Просиживать штаны и демонстрировать смазливую мордашку - преданность? Мог бы уже гостей поприветствовать, что ли. Только он, видно, не знает, как.

Ицки в своем укрытии навострил уши.

- Что это за мужчина, с таким личиком, - продолжал насмехаться второй голос. - Они по нему с ума сходили, оба - и Ямабэ-сэнсей, и Токива-сэнсей. При Ямабэ баклуши бил, теперь будет у Токивы на шее сидеть.

- Не надоело еще сказки сочинять?

Ицки узнал Курасаву и постарался превратиться во что-нибудь маленькое и незаметное.

- Ты оскорбляешь и сэнсея, и всех остальных. Не факт, что Хасимото пойдет к Токиве, он сам сказал, - добавил подмастерье.

- С каких пор правда называется оскорблением? - фыркнул сплетник. - Все в курсе, чем Хасимото и Ямабэ-сэнсей наедине занимались.

- Глупости, - отрезал Курасава.

- Разве? - был ответ. - Всю работу выполнял Касаока. Хасимото для других обязанностей нанимали.

- Точно не знаешь, так молчи лучше, - возразил Курасава. - Если Токива-сэнсей оставил Хасимото при себе, значит, ему действительно помощь нужна. Я слышал, Хасимото хорошо справляется с делами.

- Невинность он хорошо изображает, вот что он хорошо делает, - засмеялся собеседник. - Может, ты тоже на него глаз положил? Хасимото и Ямабэ-сэнсей жили в смежных комнатах, не наводит на мысли? И Токива-сэнсей с красавчиком наверняка переспал. Говорят, они и втроем развлекались. Тьфу, даже говорить тошно.

- А мне слушать тошно. Ты просто завидуешь, что мастерская досталась Токиве-сэнсей. Завещание есть завещание, сколько ядом не плюйся, не поможет, - хмыкнул Курасава. - Хватит. На Токиву-сэнсей наехать кишка тонка, так на Хасимото грязь льешь. Кстати, это не ты, случаем, сплетни о его с Ямабэ-сэнсей отношениях распускал, дорогуша?

- Что?! - взвизгнул любитель слухов. - Какой я тебе дорогуша?!

- А, прости, - без тени раскаяния откликнулся Курасава. - У меня имена сплетников в голове не держатся. С детства мучаюсь.

- Придурок!

Спор грозил перейти в полноценную драку, и Ицки поспешил показаться из-за занавески.

- Извините, не могли бы вы успокоиться?

На него уставились две пары ошарашенных глаз. Первым ожил обладатель язвительного тона:

- Черт... ты чего там сидел?!

- Плохо себя почувствовал, зашел отдохнуть, - легко соврал Ицки. - Имел честь слышать вашу беседу. Возможно, у вас есть, что высказать мне в лицо?

Злопыхатель побагровел и вымелся за дверь с такой скоростью, что сбил кого-то с ног, судя по возмущенному воплю.

- Ты в порядке? - неловко осведомился Курасава. - Помочь встать?

Ицки улыбнулся:

- Спасибо, все нормально. Впредь смотри, с кем общаешься.

Злопыхатель был одним из первых учеников Ямабэ. По окончании стажировки он выпросил у сэнсея разрешения остаться в мастерской на постоянной основе и был зачислен в штат. В целом, пренеприятный тип.

- Гадости он болтал, - Курасава поскреб затылок. - Всякую дрянь... Прости. Трудно теперь тебе придется...

- Все будет хорошо, - заверил Ицки. - Спасибо, что защищал меня и Ямабэ-сэнсей... но в такие разговоры лучше не ввязываться.

- Ты не злишься?

- Нет смысла, - откликнулся молодой человек. - Здесь без сплетен никак. Если на все обижаться, никому, кроме себя, хуже не сделаешь.

Ицки проводил уходящего Курасаву усталым взглядом.

Даже говорить тошно…

Плохо, очень плохо...Он запрокинул голову и уставился в потолок.

Отныне Ицки Хасимото не доставит Токиве никаких проблем.

Отправляясь с письмом к Токиве, Ицки, естественно, нервничал. И одновременно на седьмом небе парил от счастья: наконец-то, они смогут нормально поговорить. Простого разговора Ицки казалось достаточно, но молодой человек и мечтать не смел, что выпадет шанс пожить у Токивы. Эти десять дней были очень особенным временем. Конечно, не все воспоминания можно назвать безоблачными, но те часы умиротворяющего спокойствия рядом с любимым человеком он не забудет. И если он хочет уберечь эту память, то должен уехать.

Здесь его считают привлекательной вещью, украшением. В таком секретаре, как он, Токива не нуждается. Касаока свое дело знает... в крайнем случае Токива всегда сможет нанять помощника поопытнее. Может, скульптор об этом и собрался сказать?

Здесь Ицки совершенно не нужен. Значит, надо уходить.

Токива, вероятно, понимал его положение. Родители мертвы, дома нет, работу с его образованием и стажем он вряд ли отыщет. Возможно, Токиву тревожило его будущее, и скульптор хотел обсудить все в деталях. Может, и так...

Даже после того, как Ицки оказался у Ямабэ, для него оставалось величайшим наслаждением смотреть на работы Токивы. Притом, что по большей части приходилось обходиться фотографиями: ведь у Ицки почти не было свободного времени. Лишь изредка, проезжая мимо по делам, ему удавалось мельком что-нибудь увидеть. И тогда он улыбался.

Ицки с удовольствием следил, как Токива оттачивает мастерство, поднимается все выше. Железная воля, непоколебимая уверенность в своих силах. И все же что-то мягкое, воздушное проскальзывало в суровых очертаниях его скульптур. Ицки был фанатом творчества Токивы с самого начала. И дружба тут ни при чем: он влюбился бы в эти работы, пусть и не случилось бы у него личного знакомства с мастером.

За минувшие годы домыслы об отношениях Ицки и Ямабэ достигли невероятных размеров. На людях любопытствующие держались подчеркнуто вежливо, зато потом давали языкам волю. Ямабэ не только не пытался пресечь сплетни, напротив, находил их забавными. Ицки оставалось лишь криво улыбаться и терпеть, когда до его слуха доходила очередная глупость.

Теперь Ямабэ больше нет, и ситуация изменилась. Все нападки придется встречать в открытую. Многие недовольны тем, что именно Токива унаследовал дело - они будут рады любой возможности его очернить. Может пострадать репутация Масацугу Токивы как скульптора. Ицки определенно этого не хотел. Он никогда не позволит подобному случиться.

Ицки Хасимото - любимый зверек Ясуюки Ямабэ. Говорят, кошки уходят из дома, когда чувствуют скорую смерть хозяина. Человек, чей статус не слишком отличался от положения домашнего животного, тоже должен уйти.

Токива уже никогда до него не дотронется. Не будет больше теплых губ и прохладного лба, прижимающегося к его лбу. Лицо, голос, руки...

Надо уходить, повторил себе Ицки.

Только где-то в уголке сознания навсегда укроется желание остаться.

За дверью стало совсем шумно. Молодой человек глянул на часы: начиналась служба. Он подхватил костыли и поднялся.

А все-таки, о чем он хотел со мной поговорить, мелькнула мысль.

Ицки вышел из гостевой и торопливо поковылял по коридору.