Глава 7

Снегопад не утихал, и новости ничего утешительного по этому поводу не сообщали. Закончив дела в мастерской, Токива пришел в гостиную, где на диване дремал Ицки. Впрочем, сквознячок того разбудил. Токива осторожно стянул с него одеяло и подхватил молодого человека на руки. Затаившись, Ицки будто со стороны наблюдал, как его несут в спальню. Кажется, скульптор не понял, что Ицки уже не спит. Во всяком случае, он аккуратно расправил ему ноги. Потом прикрыл и бесшумно вышел.

Ицки вздохнул с облегчением, однако тревога не отпускала. Настенные часы показывали одиннадцать. Мысли без видимого повода перескочили на злополучное задание. Судя по всему, Токиве не слишком улыбалось унаследовать состояние Ямабэ. Как-то не в его стиле это было. И все же Ицки поручили его заставить... Не додумав, молодой человек вернулся к происходящему. Токива по-прежнему отсутствовал: верно, решил спать на диване. Ицки поймал себя на легком сожалении, разозлился и натянул на нос одеяло. Но тут в коридоре раздались шаги, затем отворилась дверь - скрип показался неестественно громким. Ицки застыл. Токива, думая, что Ицки спит, шагал тихо-тихо. Молодой человек слышал, как он раздевается и ложится рядом. Чем дальше Ицки притворялся спящим, тем больше напружинивался. И тщетно старался себя убедить, что Токива сюда улегся лишь потому, что надо же ему где-то спать...

- Ай! - Токива подтянул его ближе, и Ицки невольно себя выдал.

Холодные пальцы провели по горлу, сжали подбородок. Горячее дыхание на лице. И глубокий поцелуй... как в прошлый раз, до нехватки воздуха. Прикосновения - холодом - по животу, груди, соскам. Токива определенно наверстывал то, на чем остановился вчерашней ночью. Нетерпеливо, через завесу волос, целовал ухо, спускался на шею. У Ицки вдоль позвоночника побежала дрожь. Он закрыл глаза и напрягся. Рука погладила живот, скользнула ниже. Ощущение все еще пугало, однако тело с готовностью отзывалось. Токива медленно, но верно доводил его до возбуждения, ласкал языком и ладонями, заставляя кричать в голос. Ицки извивался в попытке освободиться, но Токива был намного сильнее. Внутри все пылало.

- Перестань...

У него уже шея болела головой мотать. Он сделал движение зарыться в подушку, чтоб не так гремело в ушах собственное надсадное дыхание. А почувствовав холодные руки под коленями, чуть не забился в истерике: слишком свеж оказался опыт предыдущей ночи. В кожу на внутренней стороне бедра вонзились зубы, но боль почти сразу сменилась влажным теплом.

- Не дергайся. Лежи спокойно. Тогда будет не так больно.

Ицки приподнялся на локтях - посмотреть - и в шоке возмутился:

- Прекрати! Это грязно!

- Ничего подобного, - съехидничал Токива. - Ты же мылся сегодня.

Тело таяло, Ицки крупно дрожал. От волос Токивы было щекотно - одно это ощущение уже заводило. Под веками расцвели алые всполохи. Он кончил и, задыхаясь, уставился в странно плывущий перед глазами потолок, вспоминая прошлый раз...

...Голос окончательно сел, Ицки даже говорить не мог. За окном занималась бледная заря.

Чем я его разозлил, недоумевал молодой человек. Почему он зашел так далеко?

Да, он надоедал бывшему другу разговорами о визите к Ямабэ. Но Токива ведь отказывался. И потом, это не вина Ицки, что просьба сэнсея пришлась скульптору не по вкусу.

Встал на дыбы из-за рисунка? Не хотел, чтобы Ицки узнал, что акварель по-прежнему у него?

Застал непрошеного гостя в своей студии - потому и разъярился?..

...Токива поднял его колени, придерживал все еще вздрагивающие бедра.

- Пусти. Не зажимайся, - мурлыкнул. - Я все сделаю сам.

Моментом позже он с силой проник. Ицки даже не пикнул, просто перестал дышать, сдерживая мощные рывки партнера.

- Не задерживай дыхание. Дыши медленно.

Ицки кивнул и глубоко вдохнул. Токива, будто ободряя, лизнул его в шею. Он не стал долго ждать - продолжил, как только Ицки немного расслабился.

- Ицки...

Я сейчас сгорю...Он поднял ресницы, прислушиваясь к ощущениям. Токива заметил это, придвинулся, внимательно вглядываясь, и Ицки снова закрыл глаза. Но даже с опущенными веками продолжал чувствовать на себе пристальный взгляд. Он отвернулся было, однако Токива повернул его лицо обратно и поцеловал.

- Ицки... - с небывалой нежностью в голосе. - Мой Ицки...

- З-зачем тебе это? - простонал молодой человек, не надеясь получить ответ.

Токива и не ответил, сохраняя тот же мягкий, неторопливый ритм.

Когда друг уехал, Ицки решил выбросить его из головы. Будучи твердо уверенным, что в глазах Токивы он форменный негодяй, Ицки думал, что так будет лучше. Но боль в груди почему-то оставалась яркой и свежей, словно краски в новой коробке.

В то время, когда Ицки был просто "Ицки", Токива честно выразил свое желание, а он слишком испугался. И, несмотря на это, Токива не порвал с ним отношения.

Неужели тот самый человек, который смотрел когда-то полными любви глазами, теперь видит в нем лишь бездушную вещь?

- Ицки...

Он изгибался в экстазе. Крики удовольствия - и странная тяжелая обреченность. Сопротивление - и невозможность оттолкнуть по-настоящему.

Если это то, чего хочет Токива, Ицки ему позволит. Чувства как смесь противоречий.

Руки, судорожно вцепившиеся в простынь... кажется, уже входит в привычку. Под жадными, требовательными поцелуями - кукла, неспособная даже ответить на объятия.