В тот день, когда Тули впервые пошла работать ученицей, я была совершенно ошеломлена. Я практически не могла выполнить никакой порученной мне работы. У меня были знания из моей прошлой жизни в современном мире, которые, как я думала, могли бы облегчить ситуацию, но они абсолютно не помогали. Тули была действительно отличной старшей сестрой.

Прежде всего, я не могла принести воды. Я даже не могла вытащить её из колодца должным образом. Я была слишком слаба. Лучшее, на что я оказалась способна – это набрать немного воды в ведро и подняться наверх по лестнице. Мне потребовалось сходить пять раз, прежде чем наполнить одно обычное ведро. Разумеется, одного ведра воды было недостаточно. Нам требовалось наполнить все кувшины для воды в нашем доме. Мама носила воду вместе со мной, но она была намного быстрее. Она могла наполнить весь кувшин к тому времени, когда принесённой мною воды хватило бы лишь на чашку. Я... я была бесполезна.

Мама попросила меня разжечь огонь в очаге, чтобы она могла приготовить обед. Я несколько раз ходила в походы, так что я знала, как нужно сложить дрова. Я положила толстые куски дерева рядом с тонкими, чтобы дрова легче разгорелись, оставляя проходы для воздуха. Я даже положила сухую траву сверху, так чтобы было легче разжигать. Всё это было легко. Но я не смогла разжечь сам огонь. Во время походов я использовала зажигалку. У меня не было опыта использования кремней. Я попыталась вспомнить, что делала Тули, и подражать ей.

— А-а-а?!

Я стукнула двумя камнями, и, естественно, полетели искры. Но искры удивили меня до такой степени, что я рефлекторно уронила камни. После чего я вообще боялась вновь ударить камнями, опасаясь, что искры сожгут меня. В конечном итоге, кто-то другой должен был сделать это за меня. Я... я была бесполезна.

Ну, по крайней мере, я могла бы помочь с готовкой. Или так я думала, но увы. Ножи были слишком тяжёлыми, и мне требовались обе руки́, чтобы поднять их. А ещё я впала в ступор, когда увидела тушку цыплёнка. Лучшее, что я могла сделать, это взять еду, которую мама уже нарезала, и нарезать на более мелкие кусочки, а также рассказать ей рецепты. Было очень мало того, что я могла бы сделать сама. Я оказалась настолько низкой, что не могла помешать еду в котле, даже стоя на чём-то. Мама похвалила мои рецепты, но моя слабость была просто удручающей. Я... я действительно была бесполезна.

— Майн, что случилось? — спросила Тули, вернувшись домой после первого дня работы и увидев меня в глубокой депрессии.

Мама с натянутой улыбкой ответила за меня:

— Ей грустно от того, что она не смогла выполнить ни одного из тех поручений, которые я ей сегодня дала.

— Что? Но разве мы не ожидали такого исхода?

Действительно... Все ожидали, что этим всё и закончится. Включая меня. И всё же, я была шокирована тем, насколько бесполезной я была на самом деле.

— Я пыталась делать много вещей, но они были слишком сложными для меня.

— Ну, теперь, когда ты знаешь свои проблемы, то почему бы тебе не заняться их решением?

— Майн, сейчас тебе может быть грустно, но знай, что ты убираешься лучше любой из нас.

Когда дело доходило до подметания метлой и протирания вещей, то ничего из этого не требовало много сил, и здесь у меня имелось достаточно опыта. Впрочем, я могла бы свалиться с лихорадкой, если бы слишком увлеклась. Кроме того, я не считала уборку частью своей работы. Я просто не могла жить в грязной обстановке. Я была и без того достаточно больна, так что мне не нужен был ещё и грязный дом, ухудшающий моё здоровье. Мои действия были мотивированы личными интересами и не более того.

Я умела убираться, мыть посуду и готовить благодаря моей прошлой жизни как Урано, но здесь эти знания не пригодились. Если честно, я понятия не имела, что работа по дому будет настолько сложной. Тули могла её выполнять, хотя она была всего на год старше меня. Почему я была такой слабой? Почему я была такой бесполезной?

Эх, я хотела бы переродиться в более здоровое тело. Достаточно здоровое, чтобы хотя бы не быть мертвым грузом.

— Хех, Майн. Ты действительно так беспокоишься о том, что ты такая бесполезная? — спросил папа.

— Конечно...

— Ну, это верно... Но, Майн, я в любом случае не ожидал от тебя многого.

М-м-м? Мне только показалось, или он действительно сказал что-то настолько значимое с улыбкой на лице? Я знала, что я была не самым полезным человеком в окру́ге, но я не ожидала, что отец, который так одержим любовью к своим дочерям, просто встанет передо мной и выскажет: «я в любом случае не ожидал от тебя многого» прямо мне в лицо.

Пока я стояла ошеломлённая, папа похлопал меня по голове и заговорил со слезами на глазах.

— В течение многих лет я беспокоился о том, что в следующий раз, когда ты заболеешь, это станет последним днём в твоей жизни. Но теперь ты стала здоровее, и этого мне достаточно, — сказал папа, сжав плечи Тули.

— Думаю, папа прав, но кто согласится нанять Майн такой, какая она есть? Я хочу сказать, что Майн ничего не может сделать сама.

Папа покачал головой.

— Нет. Мы могли бы нанять её у ворот.

— А? Но какую работу Майн смогла бы там выполнять?

Мама и Тули выглядели смущёнными, но честно говоря, я понятия не имела, почему. Мы с папой говорили с ними о том, что я делала у ворот раньше.

— Почему вы так смущены? Она могла бы заниматься оформлением документов. Майн помогает Отто каждый раз, когда мы ходим к воротам. Хотя бо́льшую часть времени он учит её читать и писа́ть.

— Что?! Она не просто отдыхала у ворот?

— Майн не преувеличивала обо всех этих вещах?!

Тули, почему ты удивлена? И, мам, это больно. Я не могу поверить, что ты думала, что я тебя обманывала.

— Как я слышал, Майн особенно хороша в счёте. Если она не найдёт работу, которой хочет заниматься до своего крещения, она может работать у ворот. И ты ведь всё равно захочешь работать со своим папой, верно, Майн?

— А-а? Ни за что! Я хочу быть [библиотекарем] или владельцем [книжного магазина].

К сожалению, в список тех работ, которыми я бы желала заниматься, не входила работа с документами у ворот вместе с папой. Хотя, естественно, поскольку я никогда не видела книжного магазина или библиотеки в этом мире, никто из них не понял того, что я только что сказала.

— Эм-м, Майн. О чём ты говоришь?

— Я хочу быть кем-то, кто продает книги, так что... вероятно, торговцем? М-м-м, я не думаю, что у меня есть необходимые качества, чтобы стать торговцем, но я хочу работу, которая связана с книгами.

— Ну, я не очень понимаю, что ты имеешь в виду, но надеюсь, что ты сможешь добиться того, что ты хочешь. А пока просто делай то, что можешь. Полгода назад ты не могла ходить в лес. Ты даже не хотела выйти на улицу. Но теперь ты в состоянии дойти до леса и вернуться самостоятельно.

— Ну да...

После всего сказанного, мне сказали приложить все усилия для сбора дров, поэтому мы с Тули вышли из дома с корзинами на спинах. Хотя было верно, что я могла ходить в лес, но мне требовалось сделать перерыв, после того как мы дойдём до него, прежде чем я снова могла бы двигаться, и если я не буду осторожна, то на следующий день я окажусь прикованной к постели. Я действительно ненавидела, насколько слабым являлось моё тело.

***

Добравшись до леса и отдышавшись, я принялась собирать дрова. Я просто оглядывалась по сторонам и подбирала всё, что выглядело достаточно подходящим, но Тули использовала нож похожий на садовый сека́ч*, чтобы рубить ветки с дерева.

— Тули, ты удивительная, — мне снова было продемонстрировано, насколько Тули умела, — думаю, что пока я должна просто подбирать ветки и делать лишь то, что могу.

У меня не заняло много времени, чтобы устать от подбирания веток. Я села на камень, чтобы отдохнуть, и достала свой нож, чтобы немного поработать над мокканом.

— М-м-м, я не ожидала, что он будет таким тяжелым.

Я вздохнула, держа тускло поблескивающий нож в руке. Возникло такое ощущение, словно я никогда в жизни не пользовалась ножом. Я использовала кухонные и канцелярские ножи всё то время, пока жила в Японии, но у меня не было опыта резьбы по дереву. Хотя, однажды, в начальной школе мне довелось воспользоваться маленьким ножом, чтобы вручную заточить карандаш. И теперь я почувствовала искреннее, мучительное сожаление по поводу того, что мне следовало бы научиться точить карандаши ножом, а не полагаться на точилку. Я имею в виду, что я едва могу правильно держать нож, не говоря уже о том, чтобы вырезать им моккан! Я была не в состоянии использовать нож, так как была слишком некомпетентна даже для того, чтобы заточить карандаш. Смогу ли я изготовить моккан?

Ради эксперимента, я попыталась слегка обрезать тонкую ветку, которую подобрала. Это была тяжёлая борьба с учётом моих крошечных слабых ручек, но мне всё же удалось снять часть коры, под которой показалась древесина. Ох... было довольно сложно, но я думаю, что мне это по силам. Я могла практиковать свои навыки работы с ножом, изготавливая моккан. Двух птиц одним камнем. Я чувствовала волнение, держа ветку и обрезая её ножом. Здесь можно найти много тонких веток примерно такой же длины. Если бы я просто обрезала их, чтобы они стали плоскими и связала их вместе нитью, то у меня вышел бы хороший моккан. Его даже можно бы было использовать вместо записной книжки.

Цивилизация Древнего Китая* и мои предки*, я искренне благодарю вас за эту великолепную мудрость. Я люблю всех вас. Папа, мама, спасибо вам за чудесный нож. Благодаря этому я могу сделать моккан. Поскольку для его создания просто нужно было собирать ветки и обреза́ть их, то это требовало гораздо меньше работы, чем копание глины для табличек и плетение волокон псевдо-папируса. Как же хорошо.

Я понемногу обрезала деревяшку в моих руках, делая её настолько плоской, насколько это требовалось для письма. Было бы неплохо, если бы я была достаточно сильной, чтобы разрезать её пополам за один раз, но бесполезно хотеть чего-то, чего не могло быть. Мне просто пришлось не торопиться и заняться работой, чтобы изготовить столько моккананов, сколько я хотела. Для меня оказалось достаточно сложно обрезать ветки так, чтобы я могла написать хотя бы одну строку текста на каждом моккане, а это означало, что я хотела их как можно больше.

— Майн, ты делаешь это в качестве замены для [глиняных табличек]? — спросил Лутц, заглядывая мне через плечо, по-видимому, закончив собирать дрова. Его неожиданный вопрос выбил меня из колеи.

— А-а? Откуда ты знаешь, что это замена для [глиняных табличек]?

— Потому что, Майн, ты выглядишь так, будто получаешь от их изготовления массу удовольствия.

— Что? Удовольствие?

— Да, словно собираешься потереться об эти деревяшки щекой. Я помню, что ты точно так же смотрела на [глиняные таблички].

Подождите… Что? Пока я обрезала деревяшки, я действительно выглядела так, словно была в одном шаге от того, чтобы тереться о них щекой? Разве это не означает, что со стороны я выглядела, словно была влюблена... У-а-а-а! Но я не замечала этого! Как же стыдно!

В то время как я внутренне паниковала, ошеломлённая от смущения, Лутц пристально посмотрел на моккан, который я делала.

— Итак, что ты делаешь?

— Я делаю [моккан].

— Мо-что? Это что-то ещё на чём ты можешь писа́ть?

— Да. Поэтому я хочу их много. Мне слишком сложно было бы сделать большие самостоятельно.

Я снова приготовила нож и начала резать ветки. Лутц сел рядом со мной и схватил ветку потолще.

— Я помогу. Если ты захочешь отблагодарить меня, то... можешь познакомить меня с этим Отто, о котором ты говорила раньше?

— Зачем?

— Я хотел бы услышать о странствующих торговцах, так что... — тихо произнёс Лутц, как будто беспокоясь, что кто-то может его услышать.

Он и раньше так поступал, когда говорил, что мечтает покинуть город в качестве странствующего торговца или барда, чтобы посмотреть мир. Я могла предположить, что профессии странствующих торговцев и бардов не поощрялись в этом мире. Странно. Но независимо от того, что я думала, для Лутца лучше всего было бы, чтобы он встретился с Отто и услышал, что тот ему скажет.

— Кажется, у него много дел, но я попробую. Извини, если он откажет мне.

— Всё в порядке. О большем я и не мог просить.

Лутц облегчённо вздохнул, как будто тяжёлый груз сняли с его плеч. Думаю, что до сих пор он никогда не мог ни с кем об этом поговорить. Затем мы продолжили обреза́ть деревяшки, практически не разговаривая. Ничего удивительного, но у Лутца оказался такой же садовый сека́ч, как и у Тули, который позволил ему сделать несколько больших мокканов из толстых веток. Я же использовала свой нож, чтобы делать их поверхности более гладкими. Теперь у меня были деревянные дощечки для использования в качестве моккананов, и кроме того обе их стороны были чисто белыми.

...Интересно, позволят ли мне одолжить чернила у ворот? Чернила обычно использовались вместе с бумагой, поэтому они не продавались в магазинах для простых людей. А если говорить о том, что чернила и пергамент надёжно хранились вместе, то возможно, чернила были такими же дорогими, как и бумага.

Что ж, я попробую и посмотрю, смогу ли я договориться с Отто, чтобы теперь мне платили чернилами вместо грифелей. А заодно я могу упомянуть просьбу Лутца.

1. ↑садовый сека́ч — нож, верхняя часть которого загнута и похожа на крюк.https://ru.wikipedia.org/wiki/Садовый_секач
2. ↑под культурой Жёлтой реки в названии главы подразумевалась культура Древнего Китая.Хуанхэ́ (в переводе с китайского «Жёлтая река») — река в Китае, одна из крупнейших рек Азии.
3. ↑вероятно, Майн подразумевает, что мокканы были распространены в Японии до того как бумага стала общедоступна.