Перед тем, как мы отправимся на весенний молебен, служители должны отбыть в Хассе. Они поедут в каретах, предоставленных компанией «Гилбе́рта», в сопровождении солдат. Похоже, существует слух, что папу каждый раз назначают в эскорт потому, что он приходит в храм, чтобы лично забрать служителей. Таким образом на этот раз у заднего входа в храм выстроились все солдаты, что будут сопровождать кареты.

— Гюнтер, благодарю за помощь и в этот раз, — сказала я, широко улыбаясь.

Папа стоял передо мной на коленях с серьёзным выражением лица.

— Вы можете рассчитывать на меня. Я позабочусь о том, чтобы мы прибыли в Хассе без происшествий.

— Я доверяю тебе. Позже мы увидимся в Хассе.

Пока я разговаривала с солдатами, Марта и Делия, которые похоже очень сблизились за зиму, прощались друг с другом со слезами на глазах. Тор и остальные сироты из Хассе выглядели невероятно взволнованными тем, что вернутся в родной город, а служители, которых впервые отправляли в монастырь, нервничали, поскольку они ещё никогда не покидали город.

***

Утром, через два дня после того, как компания «Гилбе́рта» и служители отбыли в Хассе, наши с Фердинандом слуги и повара отправились в монастырь. Причина двухдневного перерыва между отъездом служителей и слуг заключалась в том, что Бенно должен был доставить мэру Хассе письмо с указанием даты и времени визита, целью которого будет наказание виновных в измене. Нам не требовалось ждать ответа, потому как это был указ с печатью герцога.

Я собиралась отправиться в Хассе на ездовом звере после пятого колокола. К тому времени письмо, скорее всего, уже должно быть передано. Полагаю, горожане сейчас настолько напряжены и напуганы, что даже не могут есть. Я и сама чувствовала себя неважно от того, что мне предстоит вынести смертный приговор мэру.

Размышляя о будущем Хассе, я отложила ручку и передала Фрицу стопку законченных бумаг.

— Фриц, это текст для зимней книжки с картинками. Пожалуйста, передай его Вильме и попроси её нарисовать иллюстрации, пока я буду на весеннем молебне.

Ранее я попросила Фрица и Гила постараться закончить осеннюю и зимнюю книжки с картинками к церемонии звёздного сплетения, что будет в середине лета. Иллюстрации для осенней книжки уже нарисованы, так что их осталось только напечатать, а вот для зимней книжки пока был готов лишь текст.

В связи с тем, что большинство моих слуг отбыло рано утром, в моей комнате сейчас присутствовали Фриц, чьей задачей является управление мастерской, и Фран, который отправится вместе со мной на ездовом звере. Так как слуги и повара Фердинанда уже отправились в Хассе, кроме моих слуг тут были ещё несколько служителей, что обычно работают в мастерской и ранее служили священникам. Я позвала их, поскольку Фердинанд будет сегодня обедать со мной.

— Фран, с подготовкой к обеду всё в порядке? — поинтересовалась я. — Полагаю, у Хуго не должно было возникнуть проблем.

Поскольку Элла отправилась на весенний молебен, сегодняшний обед готовили Хуго и его помощник, присланные Фридой и главой гильдии. Хуго закончил с подготовкой преемника для итальянского ресторана и теперь воспользовался возможностью помочь, чтобы укрепить свои отношения с приёмной дочерью герцога. Фран ответил:

— Несмотря на то, что кухня главы храма ему незнакома, она не слишком отличается от кухни в покоях директора приюта. С приготовлением обеда проблем нет. Главный священник будет доволен.

— Думаю, что Экхарт и Юстокс тоже.

Изначально я не планировала приглашать Экхарта и Юстокса на обед, потому как затем собиралась подождать до пятого колокола и отправиться на ездовом звере в Хассе. Однако мне прислали ордоннанца с сообщением, что они с нетерпением ждут возможности насладиться едой. Так что я была вынуждена пригласить их.

— Госпожа Розмайн, полагаю до прихода главного священника вам следует написать другое письмо, — заметил Фран.

После указания Франа я взялась за письмо, которое затем Хуго доставит Фриде. В нём я поблагодарила её, что она одолжила мне двух поваров, написала сезонное меню для итальянского ресторана и добавила, что снова посещу ресторан после окончания весеннего молебна. Закончив, я запечатала письмо и передала его Фрицу.

— Пожалуйста, отдай его Хуго, когда будешь платить ему за сегодняшнюю работу. Скажи, что он должен доставить его Фриде.

Из-за двери раздался негромкий звон колокольчика, извещающий о посетителе. Судя по звуку, это был Фердинанд. Когда Фран открыл дверь, в комнату вошёл Фердинанд в сопровождении Зама, а за ними Экхарт и Юстокс.

— Розмайн, прошу меня простить, что тебе пришлось позаботиться об обеде, — извинился Фердинанд.

— Вы не должны извиняться. Это я должна поблагодарить вас, за то что удовлетворили мою эгоистичную просьбу и позволили отправиться в Хассе на ездовом звере.

Вслед за Фердинандом, Экхарт улыбнулся и тоже извинился.

— Розмайн, я тоже прошу прощения. Тебе пришлось подготовить обед и для нас тоже.

Вот только мне бы хотелось, чтобы, извиняясь, он выглядел хоть немного виноватым. В отличие от маленькой меня, Экхарт был больши́м и ел столь же много, как и Карстед.

***

После обеда, приготовленного Хуго, я впервые за долгое время пила заваренный Франом чай и обсуждала с остальными предстоящий визит в Хассе. Мне требовалось объяснить Экхарту и Юстоксу текущее положение дел.

Убедившись, что все взяли предоставленные Фердинандом магические инструменты, блокирующие звук, я принялась объяснять ситуацию. Всё началось с того, что я собиралась распространять полиграфию в герцогстве, а для этого мне в Хассе были нужны монастырь и мастерская, которые я бы могла легко посещать.

— Однако я была плохо осведомлена…

Это было вскоре после церемонии крещения, и я почти ничего не знала о благородном обществе. Я планировала нанять строителей из нижнего города, чтобы построить приют и мастерскую. И если бы я действительно поступила так, то не было бы никаких проблем. Вот только я сказала, что хочу монастырь. А так как он являлся местом, которое могут посещать священники благородных кровей, то обычаи требовали, чтобы монастырь был белым зданием.

— Если бы я тогда знала больше о дворянах, то не попросила бы монастырь. И не обратилась бы с такой просьбой в месте, куда пригласила других людей на обед.

Фердинанд кивнул.

— Полагаю, если бы не тот факт, что Сильвестр оказался очень доволен едой, он бы не стал действовать столь поспешно. Мне следовало принять в расчёт, что ты плохо понимаешь культуру благородного общества.

Фердинанд всегда останавливал меня и Сильвестра, когда мы слишком увлекались, но в тот раз он полагал, что я использовала обед, чтобы повлиять на приёмного отца и получить преимущество, прежде чем высказывать свою просьбу. По словам Фердинанда, он был рад, что я стала вести себя как дворянка. Вот только то, как мы с ним по-разному рассматривали одну и ту же ситуацию, в итоге привело к недопониманию, у которого были далеко идущие последствия.

— В результате в тот же день в Хассе был построен монастырь.

В отличие от Экхарта, который был удивлён предысторией создания монастыря, Юстокс казался очень заинтересованным. С сияющими глазами он обратился ко мне.

— Вот значит как. Истина всегда полна сюрпризов, да? Именно поэтому сбор информации настолько интересен. Итак, какие проблемы это вызвало? Расскажите мне всё.

Мы мобилизовали многих ремесленников нижнего города, чтобы обустроить монастырь Хассе, сделав его пригодным для жизни служителей. Я также решила забрать в монастырь сирот, с которыми плохо обращались. Я полагала, что это уменьшит бремя Хассе.

— Мы действительно смогли помочь двум девочкам, которых собирались продать дворянам, и двум их братьям, однако из-за моих действий Хассе оказался в затруднительном положении. Я даже не осознавала этого, пока кое-кто из компании «Гилбе́рта» не сказал мне, что в Хассе сироты считаются общей собственностью.

— Разве не естественно, что вы не знали об этом? Здесь, в Эренфесте, о детях, осиротевших после крещения, заботятся там, где они работают, — сказал Юстокс.

— Правда? — удивлённо спросил его Экхарт.

Похоже, для дворян было необычным знать подробности того, как обращаются с сиротами.

— Поскольку мы забрали сирот в монастырь, мэр посчитал, что если попросит об услуге бывшего главу храма, то сможет разрешить проблему. И полагая, что у него есть могущественный покровитель, мэр решил напасть на монастырь, чтобы вернуть девочек.

— Постой! Но ведь монастырь — белое здание, построенное господином Фердинандом! — гневно воскликнул Экхарт, округлив глаза.

Я кивнула. Белые здания, в которых живут дворяне, могут быть построены только членами семьи герцога и только с его разрешения. Нападение на такое здание считалось нападением на семью герцога. И даже если напавшие этого не знали, за их деяния всё равно последует ответственность.

— Благодаря защитной магии монастыря никто не пострадал, но тем не менее Хассе стал городом изменников.

— Немедленно уничтожить! — вновь воскликнул Экхарт, создав штап и вскочив со стула. Фердинанд вздохнул и остановил его.

— Экхарт, успокойся. Я воспользовался Хассе как учебным материалом для Розмайн. Возникнут сложности, если город будет уничтожен раньше, чем её обучение закончится.

— Учебным материалом?

— Именно. Хассе является городом изменников, а потому его судьба не имеет значения. Чтобы добиться желаемой цели, Розмайн следует научиться управлять людьми, а также судить преступников. Поэтому я и называю Хассе учебным материалом. Розмайн должна увидеть, к каким результатам приведут её действия. Я поручил ей задание, и если она не хочет, чтобы Хассе оказался уничтожен, то она должна создать фракцию, противостоящую мэру, чтобы изолировать его от остальных людей, как изменника. Казнь мэра и его приближённых проведу я. Я не стану требовать от Розмайн избавляться от них самостоятельно, — пояснил Фердинанд, улыбаясь.

Экхарт в замешательстве нахмурился и, посмотрев на меня, сказал:

— Но разве простолюдины, которые напали на белое здание не опасные для герцогства изменники? Не было бы лучше избавиться от них? Розмайн, почему ты вообще их защищаешь?

Как можно было понять из слов Экхарта, мой здравый смысл и здравый смысл дворян в корне отличались. Я задумчиво наклонила голову и попыталась объяснить мою точку зрения, пусть и не думала, что он поймёт меня и посочувствует горожанам Хассе.

— Я считаю, что правитель должен защищать своих подданных, так что просто не могу понять идею о том, чтобы стереть с лица земли один из городов, которые он должен защищать. Это приведёт к множеству жертв. Погибших нельзя вернуть, а потому не лучше ли попробовать спасти жизни горожан, чтобы они могли раскаяться в своих ошибках?

— Спасти жизни горожан? Но с какой целью? — спросил Экхарт, непонимающе хмурясь.

— Но разве простолюдины не платят налоги дворянам? Поэтому я подумала, что куда выгоднее, если горожане и дальше продолжат их платить. Наказание, которое я предложила приёмному отцу — повышение налогов на десять лет.

— Хм-м... Похоже, простолюдины и дворяне думают совершенно по-разному, — пробормотал Экхарт, задумчиво поглаживая подбородок.

Он знал, что я была дочерью солдата, а потому, видимо, решил, что такая разница в мышлении происходит из разницы в здравом смысле между простолюдинами и дворянами. Экхарт продолжил.

— Розмайн, ты, конечно, права, и долг герцога защищать своих людей. Он наполняет землю магической силой и даёт им место для жизни. Герцог признаёт простолюдинов, как своих подданных, и в обмен на его покровительство они платят налоги. Но защиты достойны лишь те, кто готовы к послушанию. Разве можно оставлять в живых мятежников, которые не ценят то, что даёт им герцог?

Действительно, герцог использовал свою магическую силу, чтобы вдохнуть в землю жизнь, тем самым создавая и поддерживая условия для проживания людей. Простолюдины жили в герцогстве и пользовались результатом того, что герцог и другие дворяне наполняли своей силой землю. Поэтому, не было ничего удивительного в том, что простолюдинов, совершивших измену, казнили.

— В Хассе и ближайших деревнях проживает более тысячи человек, — ответила я. — И даже если не считать жителей этих деревень, только горожан Хассе насчитывается более двухсот человек. Если Хассе будет уничтожен, то количество налогов уменьшится. Разве это не доставит проблем герцогу и другим дворянам?

Я уже поняла, что руководствоваться моралью, пытаясь убедить дворян, бесполезно, равно как и пробовать объяснить, что простолюдины придерживаются других ценностей. Таким образом, я решила сделать упор на уменьшение налогов в результате разрушения города. Но, к сожалению, это не дало никакого эффекта.

— Никаких проблем не будет, — мгновенно ответил Фердинанд.

— Я не думаю, что это заметно скажется на налогах, — добавил Юстокс.

Они ответили настолько быстро, что я от удивления моргнула. Фердинанд недовольно нахмурился и продолжил.

— В настоящее время нам не хватает дворян и священников, а следовательно, и магической силы, чтобы в достаточной мере наполнить землю. Заботясь о жизнях подданных, нам приходится максимально распылять магическую силу между землями герцогства. После того, как ты присоединилась к храму и стала участвовать в весеннем молебне, магической силы в нашем распоряжении стало немного больше. Только этого всё равно недостаточно, потому что простолюдинов, истощающих магическую силу, больше чем дворян, что восполняют её. Поэтому потеря одного города не доставит никаких проблем. Скорее, это бы даже помогло.

— П-подождите! — выкрикнула я от неожиданности и вскочила со своего места.

— Не вставай так резко. Это некрасиво, — строго посмотрев, отругал меня Фердинанд. — Разве я не прислушался к твоей просьбе, не став казнить того грубого и глупого мэра на месте, чтобы ты смогла найти решение, как спасти как можно больше остальных горожан?

Хотя после слов Фердинанда мне и хотелось назвать его жестоким и кровожадным, но на самом деле он пошёл на максимально возможные уступки ради меня. Вот только Экхарту, похоже, не очень нравилась такая сдержанная позиция Фердинанда. Он с неудовольствием посмотрел на меня и сказал:

— Розмайн, лучше избавиться от дураков, пользующихся щедростью герцога, но способных направить оружие на его семью. Разве есть смысл обременять себя их спасением, когда проще сразу же устранить их всех?

— Нет, Экхарт, — возразил Юстокс. — Я согласен с идеей юной леди, что гораздо эффективнее выжимать из них больше налогов в течение следующего десятилетия. Требуется ждать много лет, прежде чем люди станут достаточно взрослыми и смогут платить налоги, а потому будет проблемой, если количество простолюдинов слишком сильно сократится. Учитывай, что во время эпидемий простолюдины часто умирают. Нужно заранее планировать такие вещи.

Услышав мнение Юстокса, весьма характерное для сборщика налогов, я опустила плечи. Всё-таки у меня никак не получается привыкнуть к дворянскому мышлению.

— Нам пора отправляться в Хассе. Вскоре мэр и его подчинённые будут казнены, как мятежники, — объявил Фердинанд, а затем усмехнулся. — Давайте посмотрим, насколько удался план Розмайн. Надеюсь, количество горожан, выступающих против мэра, увеличится, как она того и желает.

После его слов я почувствовала, как внутри меня всё сжалось.

***

Я создала ездового зверя у парадных ворот храма. Фран и Зам сели на задние сиденья моего пандобуса, а Бригитта, как мой эскорт, рядом со мной. Думаю, можно сказать, что переднее пассажирское сиденье было зарезервировано лишь для неё.

— Юная леди, не возражаете, если я загружу багаж в вашего ездового зверя? — спросил Юстокс.

Служитель принёс большой ящик с мощным замко́м. Размер ящика был таким, что взрослый мужчина едва мог нести его. Правда, если бы мне пришлось сесть на такой, то он был бы в самый раз. Поскольку ящик был слишком громоздким, чтобы везти его на обычном ездовом звере, я сразу же согласилась.

— Конечно, я не против.

Фран и Зам поставили ящик в пандомобиль, но когда я сама собиралась сесть, подошёл Юстокс. Он широко улыбнулся и сказал:

— Юная леди Розмайн, пожалуйста, позвольте мне тоже прокатится на вашем ездовом звере.

— Юстокс! — выкрикнул Фердинанд.

Его голос прозвучал подобно грому. Насколько я помню, подобное уже было во время праздника урожая. Я задалась вопросом, неужели Юстокс ничему не учится? Однако, увидев, как я наклонила голову, Юстокс широко улыбнулся и обратился к Фердинанду.

— Этот ящик доверили мне, а потому я должен за ним присматривать. Господин Фердинанд, вы же понимаете всю его важность? Разве я, как служащий, могу оставить его без присмотра?

Некоторое время Юстокс, выпятив грудь, явно гордясь придуманным им заговором, и Фердинанд, лицо которого потемнело, словно он всеми силами старался сохранить самообладание, чтобы не орать на Юстокса, сверлили друг друга взглядами. Наконец, секунд через десять, Фердинанд перевёл взгляд на меня.

— Розмайн, по пути в Хассе не обращай внимание на то, что говорит тебе Юстокс. Если ты отвлечёшься, то обязательно упадёшь.

— Господин Фердинанд дал мне своё разрешение, — обрадованно сказал Юстокс. — Юная леди Розмайн, пожалуйста, впустите меня.

— А-а? Что? Это сейчас было разрешение?

Сбитая с толку, я перевела взгляд на Фердинанда. Он повернулся ко мне спиной и создал ездового зверя.

— Ну же, скорее! — подгонял меня Юстокс.

Поскольку у меня не осталось другого выбора, я открыла дверь пандобуса.

— Фран, пожалуйста, научи его пристёгивать ремень безопасности.

— Понял.

Как только взволнованный Юстокс разместился в моей пандочке, мы отправились.

— Юная леди, а это что? Для чего вы это используете? — непрестанно задавал мне вопросы Юстокс.

Честно говоря, это раздражало. Сначала я вежливо отвечала на его вопросы, но затем осознала, что опасение Фердинанда, что я отвлекусь и упаду, может оказаться правдой.

— Юстокс, ты меня отвлекаешь. Пожалуйста, помолчи.

— В таком случае, юная леди, позвольте мне задать последний вопрос. Как вы сделали такого ездового зверя?

— Честно говоря, я не знаю, как тебе ответить. Это трудно объяснить. Я просто подумала, что мой ездовой зверь должен быть каким-то таким.

— Как жаль. Я бы тоже хотел себе нечто подобное…

Чтобы добраться до Хассе нам не потребовалось много времени. Как и во время праздника урожая, люди быстро расступились, позволяя нам приземлиться на площади. Вот только на этот раз, как только они отошли, то сразу же опустились на колени. Пусть они и низко склонили головы, но я заметила насколько болезненными выглядели их лица. Даже дети понимали царящую на площади тяжелую атмосферу, поскольку старались не шуметь, и вместо этого либо испуганно цеплялись за родителей, либо, как и взрослые, стояли на коленях.

От столь гнетущей атмосферы я плотно сжала губы. Было понятно, что все присутствующие ясно понимают сложившуюся ситуацию. Сможем ли мы ограничиться устранением мэра?

Я бросила взгляд на идущего немного впереди меня Фердинанда, но не смогла понять его намерений.

— Мы ждали вас с тех пор, как получили письмо через компанию «Гилбе́рта», — сказал Рихт.

На сцене, по обе стороны от Рихта, находилось ещё несколько человек. Вероятно, это были старосты окрестных деревень. Похоже, люди уже изолировали мэра, а потому Рихт управлял как домом для зимовки, так и выступал представителем собравшихся здесь людей.

— Достопочтенные глава храма и главный священник, добро пожаловать в Хассе, — продолжил Рихт. — Я бы хотел от всего сердца поблагодарить богиню воды Фрютрену за эту встречу.

Получив вежливое приветствие, мы ответили лёгкими кивками.

Поскольку Рихт стоял на коленях, когда он поднял лицо, наши взгляды встретились.

— Глава храма… Хассе ведь…

— Рихт, мне очень жаль, но всё так, как было сказано в письме. Хассе будет наказан. Как сильно бы я не упрашивала своего приёмного отца, он не сделает наказание мягче, — сообщила я.

После этого, я обернулась к собравшимся на площади людям. Держа усиливающий звук магический инструмент, как тот, что использовался во время концерта фешпи́ля, я обратилась ко всем.

— Слушайте, жители Хассе. Нападение на монастырь было расценено как измена герцогу и его семье. Сколько бы я не просила приёмного отца не наказывать вас, он не может закрыть глаза на такое преступление. Даже дворяне не избежали бы наказания, если бы пошли против семьи герцога. Нападением руководил мэр, и многие горожане участвовали в нём. За такое преступление обычно город признаётся мятежным и уничтожается.

После моих слов толпа загудела. Я слышала, как одни проклинают мэра, другие причита́ют, что не имеют к случившемуся никакого отношения, а третьи недовольно ворчат, что несправедливо наказывать и их тоже.

— Однако я знаю, что кроме горожан, в Хассе собралось и много крестьян из соседних деревень. Также я полагаю, что мэр мог обмануть некоторых из вас или заставил подчиняться ему угрозами. Я умоляла герцога не разрушать весь город из-за преступления, которое совершили некоторые горожане, и в конце концов он согласился пересмотреть наказание для Хассе, — объявила я.

Среди людей начали раздаваться удивлённые голоса, и мрачные лица людей посветлели. Не позволяя им сильно обрадоваться, я поспешно продолжила.

— Герцог лишь пересмотрел каким именно будет наказание. Наказание для города не избежать. Им станет запрет на посещение Хассе священниками в этом году во время весеннего молебна и повышение налогов на десять лет. Пусть мне и удалось сохранить ваши жизни, но наказание не будет лёгким. Мне жаль, но я не в силах сделать наказание ещё мягче.

В толпе раздавались радостные возгласы. Я видела облегчение на лицах людей. Некоторые обнимались, обрадованные такими новостями.

— Главное, что нас всех не казнят за преступление мэра и остальных. Большое вам спасибо, глава храма, — поблагодарил меня Рихт.

Радостный гомон в толпе всё увеличивался. Но тут Фердинанд неслышно шагнул вперёд и забрал у меня усиливающий голос магический инструмент. После этого на площади прозвучал его леденящий кровь голос.

— Приведите изменников. Они будут казнены.

В мгновение ока на площади воцарилась тишина. Было настолько тихо, что я даже могла услышать, как люди тяжело сглатывают. Рихт крепко зажмурился, а затем кивнул.

— Понял.

Затем, пробормотав: «Прошу прощения», Рихт отправился за мэром.