Настал день чаепития с Соланж. Мне вымыли волосы униша́мом, а затем Брюнхильда уложила их в причёску. Мой внешний вид соответствовал текущей моде дворянской академии, но в дополнение к этому на моих волосах и груди красовались цветочные украшения так, чтобы это было хорошо заметно во время чаепития.

Брюнхильда и Лизелетта, выполняя свои обязанности в качестве слуг, попытались отыскать какую-нибудь информацию о Соланж, которая помогла бы в подготовке к чаепитию. Как выяснилось, никто в общежитии Эренфеста не знал её предпочтений, как ничего не слышали о них и слуги-ученики других герцогств. Так как я не была уверена, какие сладости могут ей понравиться, то решила взять с собой простой фунтовый кекс.

— Никто ничего не знает о госпоже Соланж, — сказала Брюнхильда. — Похоже, в последнее время она вообще не участвовала в каких-либо чаепитиях. Я и сама не считала её кем-то, кого можно пригласить на чаепитие, пока вы не сделали это, госпожа Розмайн. Я бы хотела посетить библиотеку, чтобы лично расспросить её о том, что ей больше нравится, но, к сожалению, у меня не было на это времени.

Лизелетта кивнула.

— Всё как и говорит Брюнхильда. Госпоже Соланж, наверное, довольно одиноко, ведь у неё так давно не было возможности с кем-нибудь пообщаться. Надеюсь, чаепитие с вами поможет смягчить это чувство. Мы думаем подать к столу кексы с самыми разными добавками: сливками, мёдом, вареньем из рутреба и румтопфом. Госпожа Соланж сможет выбрать, исходя из своих предпочтений, а мы используем это, чтобы в процессе узнать о её вкусах.

Наш план состоял в том, чтобы дать Соланж возможность выбрать из нескольких вариантов, а затем, узнав о её вкусах, готовить для новых встреч такие кексы, которые бы полностью соответствовали её предпочтениям. Что касается чая, мы выбрали несколько сортов, которые хорошо сочетались со вкусами кексов.

— Не забудьте во время чаепития спросить госпожу Соланж о её предпочтениях, — сказала Рихарда и перечислила прочие темы, которые мне следовало затронуть. — Вы запомнили, юная леди? Вы не сможете использовать свой диптих во время чаепития, поэтому вас будет сопровождать служащий-ученик, чтобы записывать сказанное.

Рихарда имела в виду Филину, которая сейчас стояла рядом и выглядела намного более нервной, чем я, так как это должна была быть её первая работа в качестве писца. Хартмут был готов помочь и объяснить Филине, что от неё будет требоваться, но вполне возможно, что однажды я пойду куда-нибудь, куда мужчинам вход будет запрещён. На самом деле во время проведения большинства чаепитий присутствие писца не требовалось, но мы собирались обсуждать снятие мерок со шмилов, а потому мне понадобился бы служащий, который стоял рядом и делал заметки. Кроме того, я хотела узнать у Соланж, что она думает о моём сборнике историй о рыцарях.

Ну или таким было официальное объяснение, которое мы дали. Настоящая причина заключалась в том, чтобы дать Филине возможность попрактиковаться в качестве служащей, а также чтобы по просьбе Брюнхильды она смогла проследить за реакцией Соланж на продукты Эренфеста и сделать об этом заметки.

— Я понимаю, что это будет нелёгкая задача, Филина, но я верю, что ты прекрасно с ней справишься, — подбодрила её я.

— Я впервые держу в руках такую ​​дорогую бумагу. Не могу заставить руки перестать дрожать… — ответила Филина.

На самом деле я дала ей бракованную бумагу, которую обычно использовала для личных заметок. Её нельзя было продать, а выкидывать — жалко, но вряд ли Филина догадывалась об этом.

— Если нужно вести какие-то записи, без бумаги и чернил не обойтись, так что, полагаю, тебе просто нужно привыкнуть. Я могла бы одолжить тебе свой диптих, но тем, кто не имеет опыта записи заметок на воске, будет сложно вести записи мелко и кратко.

Диптихи делались относительно небольшими, чтобы их можно было держать в одной руке, а потому на них имелось не так уж много места для ведения записей. Филине следовало привыкать вести записи на бумаге.

— Отнесись к этой работе со всей ответственностью, — сказала Брюнхильда. — На основании заметок, которые ты сделаешь на этом чаепитии, мы будем как планировать распространение наших тенденций в будущем, так и искать способы заинтересовать ими представителей других герцогств.

Филина испуганно прижала к себе бумагу, а на глазах проступили слёзы. Смотря на неё, я не удержалась от смешка.

— Ох, Брюнхильда, не стоит так пугать её.

После моих слов все, кто немного нервничал из-за предстоящего чаепития, расслабились.

На это чаепитие меня сопровождали все мои последователи. Розина тоже шла с нами, но поскольку чаепитие должно было проходить в кабинете по соседству с читальным залом, играть она сможет только с разрешения Соланж. Но в любом случае, с моей стороны было бы грубо вообще не взять с собой музыканта.

— Так, я ничего не забыла?

Я ещё раз всё перепроверила перед тем, как покинуть общежитие. Рихарда взяла с собой тележку, на которую поместили сладости и чай, необходимые для предстоящей встречи. Брюнхильда осмотрела меня, чтобы убедиться в опрятности моей одежды и правильном положении украшения для волос, а Филина проверила, на месте ли её письменные принадлежности. Хартмут и рыцари сопровождения, которые видели, как мы повторяем эти проверки уже несколько раз, переглянулись и пожали плечами.

Вильфрид, увидев как я осматриваюсь, проверяя всё ли в порядке, покачал головой.

— Если Рихарда говорит, что всё готово, это значит, что всё готово. Я не так беспокоюсь о том, не забыла ли ты что-то, как о том, сможешь ли ты должным образом общаться, — сказал он, и в его голосе отчётливо слышалось беспокойство.

Я склонна забывать обо всём, когда в пределах видимости появляются книги, а также мне не хватает двух лет важного жизненного опыта, о чём недавно напомнила Рихарда. Зная это, Вильфрид беспокоился о двух предстоящих чаепитиях даже больше меня.

— Вильфрид, всё будет хорошо. Мы уже даже составили список тем для обсуждения, не связанных с книгами.

— Я думаю, что у тебя всё получится, но всё же, будь осторожна.

— Мне не придётся. Рядом будет Рихарда, так что беспокоиться не о чем.

Ещё раз проверив сладости и чай, мы вышли в коридор. Когда пробил третий колокол, мы уже находились в пути.

***

— Добро пожаловать, госпожа Розмайн, — поприветствовала меня Соланж.

— Госпожа Соланж, благодарю вас за приглашение. Я так давно ждала этой встречи.

Нас провели в кабинет Соланж, где стол и стулья, обычно используемые для регистрации студентов, были переставлены так, чтобы можно было провести чаепитие. Кроме Соланж тут присутствовала ещё одна женщина, видимо, её слуга.

Пока мы с Соланж приветствовали друг друга, наши слуги, не теряя времени, начали подготовку к чаепитию. Хартмут рассказывал Филине, куда ей лучше поставить чернильницу и как вести записи, а рыцари сопровождения разделились на две группы: одна находилась позади меня, а другая стояла на страже у двери.

— Юная леди здесь.

— Сегодня не брать книгу?

В кабинет через дверь, выходящую в читальный зал, вошли Шварц и Вайс. Наклонив головы в сторону, они смотрели на меня больши́ми золотыми глазами.

— Не сегодня. Сейчас у меня чаепитие с госпожой Соланж. Мы собираемся обсудить темы, связанные с вашей новой одеждой, так что поработайте пока в библиотеке, — ответила я.

— Новая одежда.

— Мы идти работать.

Я влила в камни шмилов немного магической силы, после чего Шварц и Вайс вернулись в читальный зал, покачивая на ходу головами. Соланж провожала их с улыбкой.

— Эм, госпожа Соланж… Если вас беспокоит происходящее в читальном зале, я не возражаю, если вы оставите дверь открытой.

— О нет, госпожа Розмайн. Сегодня не так уж много посетителей, и меня больше беспокоит, что аромат сладостей и чая может достичь читального зала, — усмехнувшись, ответила Соланж и закрыла дверь за Шварцем и Вайсом.

— А что вы думаете о музыке? По вашему мнению, может ли шум проникнуть в читальный зал? — спросила я.

Белые здания, созданные магией, превосходно изолировали звук, но двери делались из дерева и вряд ли были звуконепроницаемыми. Соланж посмотрела на Розину, затем на фешпи́ль в её руках и на какое-то время задумалась. Затем её голубые глаза задорно сверкнули.

— А может ли она сыграть те особенные песни, которые вы сочинили сами? Я определённо хотела бы услышать хоть одну. Обычно у меня нет времени участвовать в чаепитиях, поэтому у меня давно не было возможности развлечься, — элегантно намекнула она заговорщицким тоном.

Я взглянула на Розину.

— В таком случае, мой музыкант исполнит для вас песню, которую я планировала представить на чаепитии с учителями музыки. Она посвящена богине мудрости Местионоре, поэтому я считаю, что библиотека идеально подойдёт для того, чтобы впервые исполнить её именно здесь.

Соланж расширила глаза в удивлении.

— Ох, но будет ли это приемлемо? — спросила она, вопросительно поглядывая на моих слуг.

Я с улыбкой кивнула. Я ведь ничего не обещала учителям музыки. В конце концов, оригинальный текст моей песни восхвалял именно библиотеку.

Мои последователи, помнящие, какой текст я придумала изначально во время волнительного ожидания посещения библиотеки, изо всех сил старались сохранить безучастные лица и не засмеяться.

— В таком случае, пожалуйста, исполните эту песню после того, как мы выпьем чай, — сказала Соланж.

Розина села на стул, который для неё поставила слуга Соланж, и подготовила к исполнению фешпи́ль, чтобы иметь возможность начать играть в тот же момент, когда ей скажут. Рихарда подала нам чай, а Брюнхильда разложила на тарелках кусочки кексов и добавки для вкуса.

Соланж, моргая, удивлённо посмотрела на фунтовый кекс и добавки, выставленные перед ней.

— Госпожа Розмайн, что это? — спросила она. — Я никогда не видела подобных сладостей.

Как и ожидалось, сладости вроде фунтового кекса считались в Центре необычными. Я могла представить, как блестят сейчас янтарные глаза Брюнхильды, с большим интересом следящей за Соланж и анализирующей её впечатления от употребления незнакомых сладостей.

— Это фунтовый кекс, десерт, совсем недавно ставший в Эренфесте популярным. Как вы можете видеть, он немного отличается от привычных для Центра сладостей, но я надеюсь, что он вам всё же понравится, — объяснила я. — По желанию вы можете добавить сливки и варенье из рутреба. А ещё у нас здесь есть мёд и румтопф.

Я опасалась, что привыкнув к чрезмерно сладкой пище, подаваемой в Центре на десерт, она может найти фунтовый кекс немного пресноватым.

— Румтопф?.. Это ещё одно фирменное блюдо Эренфеста?

— Это фрукты, выдержанные в вине, чтобы сохранить их на зиму. Возможно, вы знаете их под другим названием, но у нас в Эренфесте это блюдо называется «румтопф».

Соланж, осмотрев мелко нарезанные кусочки румтопфа, кивнула. Как выяснилось, в её родном герцогстве очень кислые фрукты, похожие на лимоны, погружали в мёд, чтобы сохранить их на зиму.

— Я бы посоветовала сначала попробовать вкус оригинального фунтового кекса, а затем с какой нибудь добавкой на ваш выбор, — сказала я, откусывая кусочек и потягивая чай.

Соланж, сначала отпив немного чая, поднесла ко рту маленький кусочек кекса. Я с интересом следила за ней — мне было любопытно мнение дворянки Центра. Проглотив, Соланж легонько улыбнулась.

— Очень хороший вкус, — сказала она, — и приятное послевкусие.

Для приготовления фунтового кекса, как правило, использовалось столько масла, что его никак нельзя было назвать лёгким, но по сравнению с теми кусками слипшегося сахара, которые в Центре имели наглость называть сладостями, даже фунтовый кекс казался воплощением нежности. При этом, насколько я помнила, чай в Центре подавали довольно горький. Мы же подготовили более мягкие сорта, которые хорошо сочетались с нашими сладостями.

— Вы можете добавить варенье и мёд, если по вашему мнению фунтовый кекс недостаточно сладкий, — предложила я.

Демонстративно попробовав каждую из имеющихся добавок, я щедро добавила на свой кусок кекса сливок и приправила сверху кусочками румтопфа.

— Ах, так значит, я могу попробовать и в комбинациях… Мне не терпится узнать, как изменится вкус, — ответила Соланж.

Её слуга добавила на кекс капельку сливок и немного варенья. Соланж откусила немного кекса с каждой из добавок и широко улыбнулась.

— Мне кажется, я могла бы есть это вечно, — призналась она.

Те сладости, что подавались в Центре, выглядели чрезвычайно изысканно, но даже сами дворяне Центра не могли съесть больше одной, максимум двух сладостей за раз.

В конце концов, Соланж остановилась на мёде и варенье. Как и ожидалось, простой фунтовый кекс для неё, дворянки Центра, был недостаточно сладким. Возможно, медовый фунтовый кекс больше бы соответствовал её вкусу.

— Госпожа Розмайн, вы всегда носите довольно необычные украшения для волос. Они тоже стали популярными в Эренфесте относительно недавно? — спросила Соланж. — До этого я не видела, чтобы кто-то из студенток Эренфеста носил их.

— Их делает моя личная швея, — ответила я, нежно касаясь шпильки. — Впервые я представила их обществу Эренфеста во время своего крещения, а теперь декоративными цветами украшают не только волосы, но и одежду. Однако эта мода пока не стала широко распространённой, поскольку эти цветы довольно сложны в изготовлении.

По сути, эти украшения для волос были монополией компании «Гилбе́рта». Они производились уже несколько лет, но нельзя было сказать, что стали широко распространены.

— Они выглядят очень мило, — сказала Соланж. — Кажется, что даже здесь, в дворянской академии, есть много девушек, которые интересуются этими украшениями.

Я привезла с собой в дворянскую академию все имевшиеся у меня украшения и каждый день носила новое, чтобы продемонстрировать все доступные цвета и виды. Похоже, моё превращение в ходячую витрину всё же окупилось.

— Мой приёмный отец сказал, что, если наши украшения для волос привлекут достаточно внимания, он обсудит их на следующем собрании герцогов.

Взрослые не хотели, чтобы мы, дети, заключали важные сделки самостоятельно, поэтому максимум, что могли студенты, это рекламировать продукцию герцогства. Мы хвастались ею на чаепитиях, подчеркивая достоинства, а что-то даже отдавали в подарок. Но договоры о торговле этой продукцией будут заключены между аубами на собрании герцогов.

— Уверена, многие сочтут их достойными для заключения соглашений о торговле, — сказала Соланж. — Я никогда ещё не видела объёмных цветов в украшениях для волос, и ваши блестящие волосы лишь привлекают к ним ещё больше внимания. Могу я спросить, в чём ваш секрет?

— Я использую продукт, который называется «униша́м», во время мытья головы. Он в мгновение ока обрёл известность среди женщин Эренфеста, и я надеюсь, что он может стать основой экспорта Эренфеста. До сих пор наше герцогство не имело каких-либо ценных товаров для торговли, но ауб Эренфест стремится создать множество оригинальных продуктов, которые принесли бы достаток в наше герцогство, и я как кандидат в аубы хочу внести в это свой посильный вклад, помогая их распространению в меру своих возможностей.

Мы снова вернулись к сладкому, и разговор на время утих. Я воспользовалась этой возможностью, чтобы попросить Розину сыграть нам. Она прикоснулась к струне, и по комнате разнеслась первая высокая нота. Затем Розина высоким и красивым голосом запела песню, посвященную богине мудрости Местионоре.

«Увы, мой гимн библиотеке превратился в обычную песню во славу богине…»

После того, как я доверила Розине переписать песню, та полностью удалила слово «библиотека», но, тем не менее, Соланж слушала песню с превеликим удовольствием. Её голубые глаза наполнились слезами, пока звучала песня, посвящённая богине-покровительнице библиотек.

— Это было прекрасно, госпожа Розмайн. Песен, посвященных богине мудрости Местионоре, практически не существует. Я очень тронута, — сказала Соланж.

— Я рада, что она вам понравилась, госпожа Соланж.

Существовало довольно много песен, посвящённых Богу Тьмы и Богине Света, вечной пятёрке и богине искусства Кунцзил. Было также много таких, что посвящались Богу Войны и использовались для поднятия духа рыцарей, но почти не было тех, что были посвящены Богине Мудрости.

С окончанием песни пришла пора обсудить измерение Шварца и Вайса, чтобы сделать для них новую одежду. Я хотела закончить с этим побыстрее.

— Госпожа Соланж, могу ли я спросить, в какое время нам будет лучше всего прийти, чтобы снять мерки со Шварца и Вайса? Я полагаю, что чем раньше, тем лучше?

— С моей точки зрения, да, лучше сделать это в ближайшее время. Всё больше и больше девочек приходят в библиотеку, чтобы посмотреть на них… — сказала Соланж с тёплой улыбкой, в которой читалась ностальгия по прежним временам.

Похоже, что когда-то давно девочки точно также бегали сюда, чтобы посмотреть на две пушистых достопримечательности местной библиотеки.

— Где, как вы думаете, нам лучше всего провести эту процедуру? Если их нельзя выводить за пределы библиотеки, я думаю, что мы могли бы сделать это здесь, в этом кабинете.

— У Шварца и Вайса много дорогих магических камней, поэтому им и дали целый ряд защитных чар, предотвращающих возможное воровство, — ответила Соланж. — Было бы хорошо, если бы снятие мерок проводилось в таком месте, где вы, как хозяйка, сможете их защитить, когда они лишатся этой защиты.

Я опасалась забирать Шварца и Вайса из библиотеки, но раз Соланж сказала, что измерение следует проводить там, где шмилы будут в безопасности, то у меня не оставалось выбора.

— Правильно ли я понимаю, что могу отвести их в общежитие Эренфеста?

— Да, разумеется. Теперь вы их хозяйка. Пожалуйста, подарите им хорошую одежду.

— Честно говоря, у меня уже есть несколько набросков. Как вы думаете, что подошло бы им больше всего? На данный момент я планирую одеть Шварца в мужскую одежду, а Вайса — в женскую. Также, было решено украсить их одежду цветочными украшениями, как и у меня, а также дать им повязки членов комитета…

Я бросила взгляд на Лизелетту, и та тут же протянула стопку дощечек с прототипами дизайнов одежды. Соланж взяла их и стала рассматривать, расплываясь в улыбке.

— Они все выглядят очень мило. Я лишь попрошу вас не давать им слишком много аксессуаров, поскольку те помешают им выполнять свою работу, — сказала она.

Когда Соланж только начала работать библиотекарем, Шварц и Вайс, судя по всему, получили от своей новой хозяйки одежду, которая имела огромное количество аксессуаров и украшений, включая шляпы и броши. Были также и развевающиеся рукава, как у одежды их хозяйки, просто потому, что так шмилы выглядели особенно мило.

— Однако стоило Шварцу и Вайсу начать работать, как их шляпы каждый раз падали, а развевающиеся рукава смахивали на пол больши́е золотые монеты, которые оставляли в качестве залога, — объяснила Соланж. — Это создавало ужасный беспорядок.

— Ох!

— Но несмотря на это, Шварц и Вайс не хотели снимать эти наряды. Мы договорились о создании новых, и попросили сделать их как можно скорее, но до того момента нам приходилось выделять одного библиотекаря для непрерывного присмотра за шмилами. С тех пор их рукава, как правило, доходят только до локтей.

Поняв, что одежда Шварца и Вайса должна быть ещё и практичной, я полностью изменила свой взгляд на неё. Имеющиеся у нас наброски дизайна ставили своей целью лишь подчёркивать милоту шмилов, а значит, их, вероятно, придётся дорабатывать.

— Кстати говоря. Учитель Хиршура упоминала, что к Шварцу и Вайсу может прикоснутся только их хозяин. Будет ли безопасно для других людей снимать с них мерки?

— Все, кому вы дадите такое разрешение, смогут прикасаться к ним. Тем не менее, будьте осторожны с тем, кому вы даете это разрешение, поскольку люди, которые могут коснуться Шварца и Вайса, также могут украсть или повредить их.

— Я поняла. В таком случае я буду предельно осторожна.

«Особенно учитывая склонности учителя Хиршуры…» — мысленно добавила я.

Договорившись, что я заберу Шварца и Вайса на измерения через три дня, я сменила тему, достав мою подборку рыцарских историй.

— Я собираю истории, которые рассказывают барды, а также матери — своим детям. Госпожа Соланж, вы знакомы со множеством книг, и мне бы очень хотелось услышать ваше мнение по поводу этого, — сказала я, передавая стопку из нескольких десятков листов.

Соланж удивлённо моргнула, а затем начала проглядывать истории. Выражение её лица стало серьёзным, но улыбка так и не исчезла.

— Должно быть, было трудно собрать столько историй. Как вам это удалось?

— У меня было множество помощников. Детей воспитывают на подобных историях, поэтому достаточно просто попросить их написать те, что они помнят, и можно быстро достигнуть желаемого.

Я не могла прямо сказать, что сначала соблазнила детей учебными материалами, а потом пообещала им дать такие в обмен на истории, поэтому просто улыбнулась и понадеялась, что она не станет копать глубже.

— Как вы думаете, будут ли подобные истории продаваться? — спросила я.

— Кто знает… Эти истории наверняка понравятся детям, но вот взрослые и старшие студенты академии наверняка предпочтут истории другого рода.

— Да, определённо нужно будет подумать о книгах для взрослых. Я обсужу это с аубом Эренфестом.

До сих пор, думая о Камилле, я делала только книжки с картинками, но для того, чтобы развить в дворянской академии традицию читать для собственного удовольствия, мне требовались книги с более зрелым контентом, предназначенным для старших студентов. У меня появились идеи о том, чтобы преобразовать истории о рыцарях в более специализированные: одни могли быть с подробно описанными сценами боёв, основанными на данных о магических зверях, которые мы начали собирать, другие с описанием игры в диттер, с полезными подсказками для интересующихся, а некоторые для девушек, интересующихся романтикой.

Пока мой разум метался от идеи к идее, Соланж закончила читать истории о рыцарях и вернула рукопись. Очнувшись, я взяла листы и передала Лизелетте, стоявшей наготове позади меня.

— В Эренфесте так много необычных вещей, не правда ли? — спросила Соланж.

— Я впервые покинула Эренфест, поэтому мало знаю о том, что может считаться необычным за пределами нашего герцогства. Но если дворянка Центра вроде вас говорит, что есть много таких вещей, то, видимо, так оно и есть. Что именно вы считаете необычным? — спросила я.

Я надеялась, что её ответ поможет нам понять, как лучше всего подать товары Эренфеста в благородном обществе Юргеншмидта. Соланж посмотрела на мои волосы, прежде чем ответить.

— Продукт, придающий волосам блеск, украшения для волос, сладости… Есть много необычных вещей. Но что меня больше всего интересует, так это бумага, которой пользуются служащие-ученики Эренфеста. Права ли я, предполагая, что это не обычный пергамент?

— Да, это так. Обычный пергамент изготавливается из кожи животных, но не эта бумага. Эренфест сейчас как раз переживает период бурного становления новой отрасли по её производству. Главным достоинством этой бумаги является то, что, в отличие от пергамента, она может производиться в больши́х количествах. Я надеюсь, что о ней будет объявлено в конце этого учебного года.

Как того и требовала моя роль, я изо всех сил старалась подать новый продукт как можно лучше. Ну а заключать договоры о продаже будет уже Сильвестр на собрании герцогов. Он хотел знать, с каким сопротивлением мы можем столкнуться, и пока что мы могли рассказать людям лишь о новой растительной бумаге и чернилах, а существование печати должны были держать в секрете.

— Эта новая бумага дешевле в производстве, чем пергамент, но, поскольку на ней нужно писать особыми чернилами, её использование пока не слишком дёшево.

— Что? Особые чернила?

— Да. Чернилами, использующимися для пергамента, можно писать и на новой бумаге, но для долговременного хранения записей лучше использовать новый вид чернил. Однако для простых заметок и тому подобного подойдут любые, — объяснила я, заметив её интерес.

Я понимала, что Соланж интересует растительная бумага, но умолчала о том, как и из чего та изготавливается, ограничившись лишь преимуществами и недостатками самой бумаги.

— А-ах! — воскликнула Соланж, глядя на меня широко раскрытыми глазами. — неужели вы используете бумагу для заметок?!

— Я получаю бракованную бумагу из мастерских ауба Эренфеста, которую затем использую для самых различных целей.

Фран, Рихарда и многие другие тоже в своё время были шокированы самой идеей использования бумаги для заметок, заявляя, что это бесполезная трата бумаги, но, так как я всё равно продолжала делать личные записи на ней, они все так или иначе к этому привыкали. Честно говоря, прошло так много времени с тех пор, как кто-то выражал удивление по поводу моего использования бумаги, что реакция Соланж застала меня врасплох.

— Официальные договоры по-прежнему пишутся на пергаменте, поэтому эта новая бумага в основном используется вместо деревянных дощечек, — сказала я. — Вы бы освободили довольно много места на стеллажах, если бы заменили дощечки на бумагу.

— Какое восхитительное предложение. Отсутствие свободного места на стеллажах представляет для библиотеки большу́ю проблему.

— Если вам интересно, госпожа Соланж, я могу дать вам несколько листов. Обычные чернила продержатся на них несколько десятилетий.

Я протянула Соланж несколько листов бумаги, и та с большим интересом стала их изучать. Растительная бумага её заинтересовала больше, чем сладости или моё украшение для волос, но только я подумала об этом, как пробил четвёртый колокол. Соланж оторвалась от бумаги и посмотрела на свою слугу, которая в ответ слегка кивнула.

— Да, госпожа Соланж. Пора заканчивать чаепитие.

Если мы вскоре не вернёмся в общежитие, мои последователи могут опоздать на дневные занятия. Слуги аккуратно, но быстро убрали со стола, а мы с Соланж обменялись официальными прощаниями.

— Подумать только, четвёртый колокол пробил так быстро… Похоже, что богиня времени Дрефангуа ткала сегодня нити с исключительной скоростью и изяществом, — сказала я. — Я сожалею, что покидаю вас так скоро, но вынуждена уйти.

— Прошло так много времени с тех пор, как я получала столько удовольствия во время чаепития, — ответила Соланж. — Госпожа Розмайн, примите мою благодарность.

— Это, безусловно, было очень продуктивное чаепитие. Сегодня я узнала много полезной информации о Шварце и Вайсе. Я понимаю, что будет сложно найти для этого время, но очень хочу снова встретиться с вами во время чаепития.

— Полагаю, мне придётся с нетерпением ждать начала следующего учебного года, когда вы, без сомнения, снова досрочно сдадите все экзамены.

Я была очень довольна тем, что Соланж выразила радость по поводу того, как прошло её первое за долгое время чаепитие. Мои последователи выработали собственное мнение относительно того, что люди могут думать о продуктах Эренфеста, но у нас сейчас не было возможности поговорить об этом. Мы поспешили обратно в общежитие, оставив обсуждение и подведение итогов на потом.