«Ах, наконец-то всё закончилось. Приёмный отец, должна сказать, ты слишком много жаловался!» — заметила я про себя, когда приватное обсуждение итогов собрания герцогов и предстоящей церемонии звёздного сплетения наконец-то подошло к концу.

Вернувшись в свою комнату, я сразу же принялась читать полученное от Ханнелоры письмо. Там она написала, что тонкую книгу Эренфеста удобно держать в руках и что благодаря современному языку её оказалось легко читать. Похоже, прочитав рыцарские истории о любви и увидев иллюстрации, Ханнелора осталась под большим впечатлением. Она даже попросила одолжить ей ещё, если у меня есть.

«Пожалуйста, положись на меня! Я попрошу маму написать больше любовных историй!» — мысленно заверила я её.

О той любовной истории, которую написала я, Фердинанд сказал, что она никуда не годится. Поэтому я хотела, чтобы Эльвира и дамы из её фракции, любящие писать рассказы, хорошенько постарались.

«Ханнелора, в следующей раз я одолжу тебе "Истории любви дворянской академии". Эхе-хе».

Прочитав письмо, я посмотрела на книгу, которую одолжила мне Ханнелора. Та оказалась большой, богато украшенной и очень толстой. Обложка была настолько тяжёлой, что мне пришлось постараться, чтобы раскрыть книгу. В этот момент мне очень захотелось наклонный стол для книг, как в библиотеке храма.

Книга содержала в себе старые предания Дункельфельгера, написанные архаичным, трудно поддающимся пониманию языком. Первые оказались написаны в повествовательной манере, подобно историям в священных текстах, но по мере того, как я продолжала перелистывать страницы, книга становилось всё больше похожей на учебник истории. Если это действительно так, то Дункельфельгер существовал практически с момента основания страны.

«Хотя, возможно, они могли что-то добавить, чтобы показать герцогство в лучшем свете. Чтобы узнать правду, надо будет почитать книги из других герцогств».

Как ни посмотри, но Дункельфельгер — герцогство, где люди почитают военную доблесть, а потому, даже если они проигрывали, то считали, что нужно просто сражаться, сражаться и ещё раз сражаться. Среди историй нашлось немало таких, где рыцари продолжали бороться до победы, несмотря ни на что. Мне были интересны истории, в которых показывалась культура другого герцогства. В книге нашлось много такого, чего я не знала. Это, в свою очередь, намекало, что было бы неплохо эти истории скопировать.

— Филина, Хартмут, я полагаю, в предстоящем сезоне вы окажетесь очень заняты, поскольку придётся посещать то замок, то храм, но, пожалуйста, помогите мне с переписыванием этой книги.

— Означает ли это, что ауб разрешил ученикам сопровождать вас в храм? — с радостью в голосе спросил Хартмут.

— В результате обсуждения с приёмным отцом мы решили, что к работе в храме будут относиться точно так же, как и к работе в дворянском районе. Однако в храме имеются лишь две комнаты, подходящие для последователей, и они отведены для эскорта. Таким образом, только взрослые рыцари сопровождения смогут оставаться в храме. Мне жаль, но остальным придётся добираться из дома.

Хартмут тут же ответил: «Как пожелаете». При этом его оранжевые глаза сияли. Я же перевела взгляд на последовательниц, обеспокоенная тем, что им может не понравиться идея приходить в храм.

— Пусть у вас есть разрешение на посещение храма, но пойдёте ли вы туда на самом деле — это другой вопрос, — сказала я. — Если ваша семья против, или вам самим некомфортно, то я не собираюсь заставлять вас служить мне и в храме.

— Нет, всё в порядке. Я бы хотела попробовать храмовую еду, о которой рассказывала Ангелика, — ответила Юдит, казавшаяся взволнованной от идеи приходить в храм, чтобы поесть.

Храм имел плохую репутацию в дворянском обществе, но Юдит не возражала против его посещения. Возможно, потому, что, как и Бригитта, выросла не в дворянском районе.

Филина спросила, сможет ли она увидеть в приюте своего младшего брата Конрада. Конечно, мне следовало заранее связаться с Вильмой, но в целом я не видела никаких проблем с тем, чтобы привести Филину в приют. Леонора, высшая дворянка, казалась обеспокоенной, но когда Корнелиус сказал ей: «Почему бы тебе не принять решение после того, как увидишь храм собственными глазами?» — решила последовать его совету. Я тоже была согласна, считая, что лучше ей вначале посмотреть самой, чем сразу отказываться только из-за предубеждений.

— Похоже, все мои служащие-ученики и рыцари-ученики решили хотя бы раз посетить храм, но что насчёт слуг-учеников? — спросила я.

Лизелетта с Брюнхильдой переглянулись.

— Сейчас я бы предпочла сосредоточиться на вышивке, — сказала Лизелетта. — Когда мы закончим наряды, я бы хотела увидеть место, где вы выросли, госпожа Розмайн, однако пока…

— Всё в порядке, Лизелетта. Храм никуда не денется, поэтому, пожалуйста, отдай предпочтение нарядам Шварца и Вайса.

Похоже, Фердинанд весьма придирчиво относился к качеству новых нарядов, а потому я очень хотела, чтобы юная дворянка с ловкими руками ради меня позаботилась о вышивке. Лизелетта хихикнула на моё предложение, после чего потянулась к коробочке для шитья.

— В таком случае, — сказала Брюнхильда, — я останусь в замке с Лизелеттой и тоже займусь вышивкой. Полагаю, мы не нужны в храме, раз там у вас есть другие слуги.

Затем она заметила, что их с Лизелеттой присутствие как дворянок только помешает работе служителей в храме. Я даже не думала о таком, но замечание, безусловно, верное.

— Я сосредоточусь на своей работе в замке, — продолжила Брюнхильда, — но, пожалуйста, зовите меня на любые встречи, посвящённые окрашиванию… Кстати говоря, на днях я получила известие от отца. Грешель закончил подготовку к запуску полиграфической промышленности. Отец сказал, что скоро свяжется с госпожой Эльвирой.

Когда я получила от Брюнхильды — дочери графа Грешеля — такую новость, у меня перехватило дыхание.

— Это гораздо раньше, чем я ожидала, — призналась я. — Я полагала, что приготовления потребуют больше времени, поскольку требовалось решить многие вопросы с простолюдинами.

Новость оказалась неожиданной. Такими темпами другие земли могут закончить собственную подготовку уже в ближайшее время. Когда я углубилась в размышления о том, не следует ли пересмотреть планы по открытию типографий, Брюнхильда элегантно рассмеялась.

— Наш дом находится в родственных отношениях с госпожой Эльвирой, а потому получил много советов от гиба Хальдензеля, что позволило многое подготовить заранее.

— Вот, значит, как. В таком случае, как только Вильфрид проведёт окончательные проверки, мы сможем отправиться в Грешель вместе с Гутенбергами. Я с нетерпением жду возможности увидеть, что это за место.

— Пожалуйста, позвольте мне сопровождать вас, когда вы туда отправитесь, — сказала Брюнхильда.

Я согласилась и попросила Брюнхильду всё мне там показать.

***

Как только я разобралась с тем, кто из моих последователей чем будет заниматься, прилетел ордоннанц от Фердинанда. Мне сообщили, что завтра после завтрака мы вернёмся в храм.

В назначенное время я пришла к Фердинанду в компании последователей, на что он, нахмурившись, спросил:

— Тебе действительно нужно так много людей?

— Пожалуйста, считайте это экскурсией для учеников. Я планирую показать им храм и объяснить, чем они там будут заниматься. Когда нет каких-либо встреч, служащие могут подменять друг друга, да и двух рыцарей сопровождения мне там достаточно. К тому же, господин Фердинанд, вы ведь будете рады дополнительным помощникам, не так ли?

Естественно, я намеревалась взять своих последователей с собой, когда приду помогать ему после третьего колокола. Фердинанд хмыкнул и окинул взглядом собравшихся на экскурсию рыцарей-учеников. При этом его губы чуть изогнулись в весёлой усмешке.

***

Я вернулась в храм на пандочке в компании Хуго и Розины. То, что в этот раз меня окружало так много ездовых зверей, казалось странным. Когда все мы приземлились у храма, Фран и Моника посмотрели на нас с широко раскрытыми глазами. В то же время я заметила, что некоторые из моих последователей напряглись при виде пришедших поприветствовать нас служителей.

— Фран, Моника, это мои последователи. Отныне они начнут посещать храм, — сказала я, после чего обратилась к последователям. — Это Фран, мой главный слуга в храме, а это Моника. Пусть они и работают только в храме, но поскольку также служат мне, пожалуйста, считайте их равными.

— Благодаря Франу в храме я могу сосредоточиться на своих обязанностях рыцаря сопровождения, — гордо выпятив грудь, похвалила Франа Ангелика, поскольку он позволял ей избежать работы с документами. — Слуги, обученные господином Фердинандом, действительно превосходны.

Послышался негромкий смешок, после чего напряжение в воздухе спа́ло.

— Я отправлюсь в свои покои, чтобы переодеться. Дамуэль, Ангелика, пожалуйста, покажите остальным комнаты, которые используют рыцари сопровождения.

— Есть!

Поручив им двоим проводить остальных последователей, я направилась с Моникой и Франом в покои главы храма, где объяснила ожидавшему меня Заму текущие обстоятельства.

— С этого момента дворяне будут посещать храм. Я понимаю, что из-за этого вы можете нервничать…

— Госпожа Розмайн, вам не нужно беспокоиться о нас. Поскольку вы приёмная дочь герцога, мы уже давно знали, что этот день настанет.

— Я немного отдохну, а после третьего колокола мы отправимся помогать главному священнику. И, разумеется, я планирую, чтобы мои последователи ощутили на себе, как проходит жизнь в храме. Раз Дамуэль и Экхарт справляются, остальные тоже должны, верно? — посмеиваясь, сказала я.

Фран горько улыбнулся, несомненно, думая о том, как моим последователям придётся окунуться в работу сразу же после прибытия в храм.

— Госпожа Ангелика, как и прежде, будет стоять на страже у двери? — спросил он.

— Да. Нужно показать остальным, как здесь всё обычно происходит.

Когда Зам и Фран отправились на кухню, чтобы приготовить чай, я попросила Монику помочь мне переодеться.

— Моника, если кто-нибудь из посещающих храм дворян скажет тебе что-то неприятное, или ты почувствуешь, что тебе угрожает даже малейшая опасность, пожалуйста, немедленно скажи мне, даже если считаешь, что это пустяк, или тебе просто кажется. Я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал, пока я в неведении.

— Как пожелаете. Я сообщу о любой мелочи, — ответила она и улыбнулась, словно почувствовав облегчение.

Как и ожидалось, она нервничала из-за стольких незнакомых дворян, пришедших в храм.

***

Переодевшись, я позвала остальных, предложив им сладости Николы и приготовленный Франом чай.

— Давно я не ел храмовые сладости. Такие даже дома не попробовать, — заметил выглядевший счастливым Корнелиус и потянулся за угощением.

Он имел самый высокий статус среди моих последователей, а потому, как только он начал есть, все остальные последовали его примеру.

— Ух ты. Они такие вкусные... — пробормотала Юдит. — Неужели Ангелика и Дамуэль всё это время ели такое? Госпожа Розмайн, я хочу выступать вашим эскортом в храме так часто, как только можно.

— Я буду рада, если в те дни, когда у тебя нет специальных тренировок рыцарей-учеников, ты будешь моим эскортом здесь, — ответила я.

Дамуэля и Ангелики в качестве охраны в храме мне более чем хватало, так что ученикам следовало сосредоточиться на специальных тренировках Бонифация. Вот только Юдит чуть не расплакалась при моих словах.

После чая Дамуэль принялся объяснять, что представляет собой работа рыцаря сопровождения в храме. Тем временем я попросила Монику показать двум служащим-ученикам, какие письменные принадлежности мне нужны и где их найти. После этого я вместе с Франом начала просматривать письма и дощечки, которые накопились в моё отсутствие.

— Мне нужно немедленно ответить на письма от компаний «Гилбе́рта» и «Планте́н», а также от главы гильдии, — заметила я.

Компания «Гилбе́рта» сообщала, что моё летнее украшение для волос и украшение Эллы уже готовы. Глава гильдии спрашивал о вашене и конкурсе красильщиков. Компания «Планте́н» уведомила, что Иоганн закончил английскую булавку, и что они хотели бы узнать следующий пункт назначения Гутенбергов, как только тот будет определён.

— Фран, через три дня я встречусь с главой гильдии, компанией «Планте́н» и компанией «Гилбе́рта». Пожалуйста, разошли пригласительные письма.

— Как пожелаете.

***

Когда пробил третий колокол, я вместе с храмовыми слугами и последователями направилась в покои главного священника. Стоило нам войти, как Ангелика заняла привычное место рядом с дверью, всем своим видом давая понять, что никому не отдаст эту роль. Увидев кипящую в комнате работу, мои рыцари сопровождения затаили дыхание и распахнули глаза. Дамуэль же как ни в чём не бывало присоединился к Экхарту, занимавшемуся работой с документами.

— Каждый день в храме я помогаю главному священнику с работой, — пояснила я последователям. — Я очень рада, что теперь вы будете работать тут со мной.

— С таким количеством людей, что справятся с рутиной, Розмайн, как насчёт того, чтобы я научил тебя чему-нибудь другому? — спросил Фердинанд.

После этого Фердинанд повысил меня с простой «ответственной за расчёты» до «ответственной за бюджет храма» — большой карьерный рост.

— Госпожа Розмайн... Вы и правда каждый день занимаетесь всем этим? — спросила Юдит.

— Да. Между прочим, Юдит, твои руки остановились.

— Работа эскорта в храме совсем не проста… — пробормотала она, но её печальный шёпот потонул в ударах четвёртого колокола.

Мы обедали по очереди. Филина и Юдит оказались тронуты тем, насколько еда в храме вкусная. Корнелиус, пусть и привык вкусно есть дома, остался в восторге от возможности попробовать что-то новое. Правда, я заметила, что Леонора поту́пила взгляд.

— Леонора, ты хмуришься. Еда пришлась тебе не по вкусу? — спросила я.

— О, было очень вкусно. Я просто подумала, что может быть трудно приветствовать у себя дома вас или госпожу Эльвиру, учитывая, что вы привыкли есть такие вкусные блюда каждый день.

После обеда я дала Заму, остающемуся в покоях главы храма, несколько инструкций, после чего повела последователей в приют. Филина шла с крайне напряжённым выражением лица.

— Не волнуйся. Конрад в порядке, — попытался успокоить Филину Дамуэль, всегда сопровождавший меня в приют.

Филина ответила ему слабой улыбкой. Я чувствовала, что она хотела увидеть младшего брата как можно скорее.

Когда Фран и Моника распахнули двери в приют, мы увидели стоявших, преклонив колени, и ожидавших нас служительниц и некрещёных детей.

— Вы все можете вернуться к работе, — сказала я. — Конрад, а ты подойди.

После моих слов служительницы встали и вернулись к своим делам, явно нервничая из-за присутствия окружавших меня дворян. Конрад, которого Дирк подтолкнул в спину, побежал к Филине с криком: «Сестра!» — но, поймав на себе взгляды окружающих, остановился и перешёл на шаг.

— Конрад, я так рада, что ты в порядке. Как тебе живётся в храме? — счастливо улыбаясь, спросила Филина и обняла младшего брата, облачённого в серые одежды.

Конрад тоже тепло улыбнулся и начал рассказывать Филине о жизни в храме.

— Все добрые, еда вкусная, к тому же здесь есть Дирк, так что у меня всё хорошо. Сестра, от госпожи Розмайн я слышал, что ты теперь живёшь в замке. Тебе там не одиноко?

— У меня тоже есть друзья, с которыми я вместе работаю. У меня также всё хорошо. Правда, я скучаю по тебе. Хотелось бы, чтобы мы могли видеться чаще...

Я вздохнула с облегчением, радуясь, что Филина и Конрад могут вот так поговорить. Подумав, что стоит оставить их наедине, я решила показать остальным игровой уголок в столовой. Там находились копии всех книг, выпущенных компанией «Планте́н», не говоря уже о наборах каруты и игральных карт. Также там можно было найти несколько игрушек для маленьких детей. У увидевшего такую картину Корнелиуса округлились глаза.

— В приюте так много книг и игрушек?!

— Да. Ауб Эренфест тоже был ошеломлён, когда их увидел, — ответила я, хотя, если быть точной, в то время он переоделся священником, но сути это не меняло. — Наблюдая за реакцией на игрушки детей из приюта, мы решаем, что из сделанного можно продавать в замке. Я очень горжусь тем, что все дети здесь, кроме малышей, умеют читать и считать. Они учатся всем навыкам, которые ожидаются от слуг, ещё до того, как им исполнится десять.

— Я слышал об этом, но когда видишь всё своими глазами — это шокирует, — простонав, признался Хартмут, удивлённый не меньше Корнелиуса.

Леонора, оглядев обеденный зал, кивнула сама себе и отметила, что это место оказалось гораздо более красивым и чистым, чем она ожидала, исходя из слухов.

— Все помогают убираться, поэтому храм такой чистый. А благодаря усилиям по воспитанию дети ведут себя хорошо, — посмеиваясь, похвасталась я сиротами.

— Всё, что мы имеем сейчас — всё это благодаря госпоже Розмайн, — с улыбкой, словно у святой, сказала управляющая приютом Вильма. — Мы все бесконечно благодарны госпоже Розмайн.

На восторженные слова Вильмы немедленно отреагировал Хартмут. Подавшись вперёд, он обратился к ней:

— Не расскажите ли вы мне больше о том, что госпожа Розмайн делала в храме…

Напуганная напористостью Хартмута Вильма отступила на шаг. Она очень боялась мужчин, а потому, чтобы защитить её, я встала между ними.

— Хартмут, я не позволю тебе творить, что вздумается в моём приюте, докучая Вильме, — заявила я и развела руки, прикрывая Вильму.

— Творить, что вздумается? — переспросил Хартмут, выражение лица которого тут же стало каким-то грустным.

Наблюдавшая за этой сценкой Вильма хихикнула.

— Господин Хартмут, рассказывать о великолепии госпожи Розмайн можно очень долго. Сейчас на это нет времени, но, возможно, мы сможем поговорить позже.

— Ох, я с нетерпением буду ждать, чтобы услышать, какие легенды ходят в приюте о святой госпоже Розмайн, — радостно ответил Хартмут.

— Вильма! Зачем ты вообще предлагаешь такое?!

Мне хотелось знать, как так получилось, что Вильма смогла поладить с Хартмутом и теперь собиралась рассказывать ему легенды о святой? А судя по виду Хартмута, он теперь планировал частенько захаживать в приют.

«Я же вроде как защищала Вильму? Я не понимаю, что только что произошло», — пожаловалась я про себя.

Несмотря на некоторые поводы для беспокойства, кажется, у моих последователей сложилось довольно хорошее впечатление о храме. Подумав об этом, я почувствовала облегчение.