Когда все праздничные мероприятия в нашем районе закончились, повседневная жизнь вернулась в своё русло. Сегодня я собиралась вернуться в храм. Дамуэль и Фран пришли за мной, и вместе мы сперва направились в компанию «Гилбе́рта». Мне нужно было поблагодарить Бенно и остальных за подарок, а также рассказать о том, какой же милый Камилл. Если позволит время, я хотела бы поговорить ещё и о печати.

— Он ещё совсем маленький, потому как только родился. Он краснеет, когда плачет, и кожа в складочках. Он невероятно милый. Я даже не думала, что мой младший братик будет таким милым.

Задыхаясь, я пересказывала Бенно всё то же, что успела рассказать Лутцу, Франу и Дамуэлю по дороге сюда. Бенно сделал недовольное лицо и потёр виски́.

— Достаточно. Я уже устал слышать всю эту гордость про младенцев от Отто. Давай поговорим о печати.

— Что? Госпожа Коринна тоже родила? Я не слышала об этом! Когда это произошло?! — воскликнула я, распахнув глаза.

Бенно нахмурил брови.

— Я не говорил об этом? Ну, тогда ты всё ещё оставалась в храме, и, наверное, я просто забыл рассказать. Отто постоянно твердит о своём ребёнке, так что я думал ты уже слышала об этом от своего отца, Лутца или Леона, — объяснил Бенно.

Он перевёл взгляд своих красновато-карих глаз на Лутца, который в ответ пожал плечами.

— Леон сказал, что это не наше дело сообщать такие новости вместо вас, мастер, а потому я и не стал рассказывать.

— Да, думаю, так и есть. Я встречался с Майн после того, как родился ребёнок, но… не было подходящего времени, чтобы поговорить об этом. Сперва металлические литеры были готовы, затем экскурсия священников…

Бенно выглядел каким-то отстранённым, отвечая мне. Оба раза он был очень занят, так что хорошей возможности сказать, что Коринна родила, просто не представилось.

— Думаю, лучше поздно, чем никогда. Ребёнок родился в конце зимы. Её зовут Рената, и она унаследует компанию «Гилбе́рта». Будь с ней полюбезнее.

По сравнению с тем, как говорил о ребёнке мой отец, голос Бенно был таким ровным, что я не могла не наклонить в замешательстве голову.

— Господин Бенно, похоже вы не сильно взволнованы по этому поводу. Разве вы не хотели преемника?

— Так и есть. Взволнованности Отто более чем достаточно для нас обоих. Этот идиот собирается избаловать девочку. Если я не займусь её обучением, то компания «Гилбе́рта» развалится как только я уйду, — пробормотал Бенно, насмешливо ухмыльнувшись.

И всё же я считала, что он тоже избалует её, даже если говорит, что обучит.

— Что с твоим взглядом?

— Ничего. Я просто подумала, что вы тоже избалуете её.

— Эй!

Бенно пристально уставился на меня, на что я лишь пожала плечами.

— Ничего страшного, если вы оставите воспитание Ренаты на госпожу Коринну. Она вырастет и станет замечательным торговцем, при этом выглядя спокойной и нежной, но в любой ситуации обеспечивая максимальную прибыль.

Нежным поведением Коринны было легко обмануться, но я вспомнила, что множество раз проговаривалась ей о ценной информации, даже не осознавая этого. Бенно указывал, если я что-то не замечала, и давал подсказки, чтобы помочь мне понять, когда меня обманули, но Коринна ничего подобного не делала. Сладко улыбаясь, она выжимала меня досуха. Фрида напрямую расспрашивала меня о торговых делах и я нечаянно могла рассказать лишнего, а вот Коринна вытягивала из меня информацию в обычном непринуждённом разговоре. С точки зрения ведения дел с ней, она куда страшнее Фриды.

Честно говоря, среди знакомых мне торговцев Бенно явно был самым мягким. Похоже, после того как он пытался обучить меня как ученицу торговца, он всё ещё ощущал себя моим опекуном, так что относился ко мне по-доброму.

— Это я был тем, кто вырастил Коринну, знаешь ли.

— В таком случае компания «Гилбе́рта» ещё долго будет в безопасности.

— Разумеется.

Бенно кивнул, прежде чем перейти к делу.

— Ну так что у тебя за новости о печати?

— Главный священник сказал мне пока не печатать с использованием подвижных литер. В противным случае, у нас возникнет конфликт интересов с дворянами. У нас нет шансов на победу.

— Конфликт интересов с дворянами? Да, здесь нам не выиграть.

Бенно любил ввязываться в конфликт с чужими интересами, но тем не менее он не собирался затевать ссору с дворянами. От этого мне стало легче. Я пересказала ему то, что сообщил мне главный священник.

— Дело в том, что большинство книг переписывают дворяне, а потому важно, чтобы я не пыталась делать толстые, ориентированные на взрослых книги с большим количеством текста. Тем не менее, главный священник сказал, что они не будут вмешиваться, пока я буду делать лишь книжки для детей. Поэтому в следующие два года я вложу все силы в создание детских книжек с картинками.

Бенно прищурился и посмотрел на меня.

— Вложишь все силы? Хорошо, мне нужно услышать об этом подробнее.

Я кивнула и объявила о своих планах относительно «мастерско́й Майн».

— Если подробнее, то мне нужно создать цветные чернила, чтобы можно было делать красочные картинки. Затем мне бы хотелось разработать восковые трафареты, чтобы улучшить трафаретную печать. Нам нужно поторопиться, чтобы успеть сделать всё вовремя.

— Вовремя? О чём ты? — смущённо спросил Бенно.

Я гордо выпятила грудь.

— Мне нужно делать книги, по мере того, как растёт мой милый маленький Камилл. Я вложу в это все силы, а потому, пожалуйста, в ближайшее время представьте меня восково́й мастерско́й.

— У тебя есть разрешение на это от главного священника? — спросил Бенно со скептическим выражением лица.

Я бы не стала действовать без разрешения после того, как Бенно и главный священник дали мне ясно понять, что я должна получать разрешение на всё новое и сообщать им о каждой мелочи.

— Главный священник сказал, что книжки с картинками не вызовут конфликт интересов. Кроме того, именно он посоветовал мне сделать книжки с цветными картинками, сказав: «Навыки рисования Вильмы будут потрачено впустую, если делать их чёрно-белыми. Книги должны быть цветными…».

— Ну раз у тебя есть разрешение, то всё в порядке. Попробую в ближайшее время договорится о встрече с восковой мастерской.

Итак, когда мои дела с Бенно были завершены, и он пообещал мне, что в скором времени отведёт меня в восковую мастерскую, я покинула компанию «Гилбе́рта».

***

— Доброе утро. Я вернулась.

— С возвращением, госпожа Майн.

Делия и Розина поприветствовали меня в моих покоях и переодели в синие одежды. Попутно я рассказала им о Камилле.

— На днях родился мой младший брат. Его зовут Камилл. Он очень маленький, в складочках, он краснеет, когда плачет, и вообще он очень милый.

— Госпожа Майн, когда вы так говорите, то он совсем не выглядит милым, — хихикая, ответила Розина.

Его кожа в складочках и то, как он краснеет и правда было милым, но, похоже, с моих слов этого было не понять.

— Честно говоря, госпожа Майн, симпатичный ли ваш младший брат или нет, для нас это не имеет никакого значения. Зачем вообще вы нам о нём рассказываете? — спросила Делия.

— Я хочу, чтобы о нём знали как можно больше людей. Когда он родился, мне сказали, что важно, чтобы люди помнили о его рождении.

Когда я, в конце концов, закончила рассказывать о том, насколько милый Камилл, пришло время начать дневную практику фешпи́ля. Но через некоторое время обучение Розины было прервано стуком в дверь первого этажа. Чуть позже наверх поднялся Фран.

— Простите меня, госпожа Майн. У Вильмы срочное дело, — сказал он несколько обеспокоенным голосом.

— Пожалуйста, приведи её, — ответила я.

Если у Вильмы было срочное дело, то это значило, что в приюте что-то произошло. Я велела Делии убрать мой фешпи́ль и подошла к столу, чтобы поприветствовать Вильму.

Поднявшаяся по лестнице Вильма держала на руках младенца. Он был чуть больше Камилла. И Вильма, и Фран смотрели на меня, прося о помощи.

— Вильма, откуда взялся этот ребёнок? — спросила я.

По крайней мере, я не слышала о том, чтобы какая-либо из служительниц в храме забеременела. Я знала, что служительницы, что были слугами у священников возвращались в приют после того, как забеременели, а потому это явно был не ребёнок, что родился здесь.

— Он был подброшен. Привратник сказал, что ребёнка передали ему…

По словам Вильмы, к служителю, что был привратником, быстро подошла одинокая женщина и протянула ему небольшой свёрток, сказав, что это подношение богам. Люди нередко приносили такие подношения или делали пожертвования после того, как боги помогли им, а потому привратник принял свёрток не задумываясь.

— Для привратников обычное дело проверять каким было подношение, прежде чем передать его священникам,. Но когда он развернул свёрток, чтобы посмотреть что в нём, он обнаружил внутри ребёнка.

— Она предложила своего ребёнка богам?

Когда родители не могли ни убить, ни воспитать ребёнка, им не оставалось ничего другого, кроме как отдать его в приют, доверяя его будущее богам. Ребёнок был немного больше Камилла и уже мог двигать головой, но пока что был слишком мал, чтобы ползать. Я не могла не почувствовать гнев на мать, которая его бросила.

— Госпожа Майн, поскольку вы директор приюта, я сразу же принесла его сюда. Что нам делать?

Прежде чем нового ребёнка можно было принять в приют, требовалось разрешение его директора. Вот только с тех пор как я стала директором приюта, я впервые столкнулась с появлением нового ребёнка. Из-за этого я не знала, какие шаги мне нужно было предпринять.

— Боюсь, я не знаю, что делать. Я впервые столкнулась с тем, что в приюте появился новый ребёнок. Мне нужно посоветоваться с главный священником. Фран, не мог бы ты договорится с ним о встрече?

— Понял.

Фран поспешно вышел из комнаты. По тому, каким обеспокоенным было его лицо, можно было понять, что Фран тоже впервые сталкивался с такой ситуацией. Тем временем ребёнок крепко спал на руках Вильмы, совершенно не подозревая о нашем беспокойстве.

— Ребёнок сладко спит, — сказала я.

Глядя на спящего ребёнка, я вспомнила О Камилле и расплылась в улыбке. Но пусть этот ребёнок тоже милый, но мой маленький Камилл определённо намного симпатичнее.

— Всё хорошо, пока он спит, но я не знаю, что делать, когда он проснётся. Никто не сможет кормить его молоком, потому что сейчас нет служительниц, которые недавно родили. Что нам делать? — спросила Вильма.

В прошлом младенца, принесённого в храм, можно было просто отнести в подвал, где его могла бы кормить служительница, что была беременна, или недавно родила. Она бы заботилась об этом ребёнке вместе со своим. Однако сейчас не было беременных служительниц, как не было и тех, кто знал об уходе за детьми, поскольку такие знания передавались только в подвале. Все остальные служительницы и ученицы были молодыми девушками, которые никогда не принимали участие в подношении цветов. Они выросли в приюте без родителей, а потому ничего не знали о беременности, родах и воспитании детей, так что не представляли себе, что же им делать с младенцем.

— Госпожа Майн, вы знаете что-нибудь о том, как вырастить ребёнка без матери?

— Я читала, что матери, у которых исчезло молоко, заменяли его козьим. Для детей оно лучше, чем коровье. Это займёт время, но его придётся кормить по чуть-чуть с ложечки..

Это была вся информация, о которой я прочитала из художественной книги, действие которой происходило в разгар войны, но Вильма, которая совершенно не представляла что делать, услышав мой ответ, просияла. Её глаза светились от восхищения и уважения.

— Большое спасибо, госпожа Майн. Я быстро всё приготовлю.

— Нам также нужно будет подготовить для него подгузники и детскую одежду, — сказала я, вспомнив о том, что нам требовалось для Камилла.

Вильма покачала головой.

— У нас осталось достаточно с того времени, когда мы ухаживали здесь за младенцами. Возможно, через какое-то время нам потребуется больше, но пока у нас всё есть.

— Хорошо.

Когда Фран вернулся после разговора с главный священником, я попросила его принести козье молоко. Вскоре ребёнок проснулся и начал плакать и сосать пальцы.

— Я думаю, что ребёнок голоден, — сказала я.

Вильма поднесла ко рту ребёнка маленькую ложечку молока. Сначала он протестующе замотал головой, похоже поняв, что Вильма не являлась его матерью, но в конце концов голод победил, и он принялся понемногу пить козье молоко. При виде этого, все облегчённо вздохнули. По крайней мере, нам удалось не допустить смерти ребёнка от голода.

Когда пробил третий колокол, ребёнок удивлённо вздрогнул, но продолжил пить молоко, явно отдав предпочтение ему, а не неожиданному звуку.

— Фран, пойдём к главному священнику. Господин Дамуэль, пожалуйста сопровождайте меня.

Мы втроём поспешно направились в комнату главного священника. Возможно потому, что после рождения Камилла я хотела стать хорошей старшей сестрой, я спешила как только могла, чтобы подготовить надлежащие условия для этого ребёнка.

— Главный священник, я бы хотела с вами кое-что обсудить.

Я пришла к главному священнику, чтобы сообщить о брошенном ребёнке и спросить его, какие процедуры мне нужно будет соблюсти и как я должна заботиться о нём.

— Разве ты не можешь сделать всё так же, как это делалось обычно?

— Я пришла посоветоваться с вами потому, что в приюте больше нет служительниц, которые рожали и воспитывали детей.

После моих слов, глаза главного священника расширились от осознания.

— Верно. Но я ничего не могу с этим поделать. Возможно, следует нанять кормилицу… К сожалению, у меня тоже нет опыта воспитания детей.

— Мы можем нанять кормилицу? — спросила я, устремив на него взгляд своих сияющих глаз.

Если мы её наймём, то это заметно упростит работу. Но к сожалению главный священник медленно покачал головой.

— Только если мы найдём чудачку, которая добровольно согласится прийти в приют.

— Это будет непросто.

Главный священник, вероятно, упомянул о кормилице, думая о воспитании дворянского ребёнка. Однако трудно представить, чтобы кто-либо в нижнем городе добровольно пошёл в приют, учитывая, с какой настороженностью к нему относились. Возможно мама и могла бы помочь, но придётся подождать, пока она не поправится. Я не могла просить её об этом сейчас, когда она была слишком слаба, чтобы даже помогать по хозяйству. Я быстро пришла к выводу, что привести сюда кормилицу будет невозможно. Пока что мне придётся положиться в заботе о ребёнке на своих слуг. Я знала, что это станет большим бременем для них, но у нас не было других вариантов, если мы хотим, чтобы ребёнок выжил.

— Как нам его назвать? Ни на его одежде, ни на ткани не было имени, — спросила я главного священника.

— Ты можешь называть его как пожелаешь. Неважно, какое имя ты выберешь, главное чтобы оно не совпадало с именем какого-либо другого сироты.

— Поняла.

Закончив наш разговор, я сразу же вернулась в свою комнату. После того, как Вильма накормила ребёнка и поменяла подгузник, тот пребывал в хорошем настроении. Она сказала, что это мальчик.

— Нам придётся по очереди присматривать за ним. Вильма не справится, если ей придётся заботиться о нём одной.

Вероятно, с этим не было проблем, когда в подвале находилось несколько матерей и беременных девушек, вот только ни одна из служительниц в приюте никогда не занималась младенцами. Они не знали, как с ними обращаться, и у них не было никого, к кому они могли бы обратиться за советом. Я не могла взвалить заботу о ребёнке на одну лишь Вильму, не предоставив ей никакой помощи, в противном случае, она бы в конце концов свалилась бы от истощения.

— Его потребуется кормить и ночью. Нам нужно будет распределить ответственность за него между теми, кто ложится спать поздно, и теми, кто просыпается рано.

Мы решили, что Вильма будет присматривать за ним в приюте днём, а остальные мои слуги присмотрят за ним в моей комнате ночью. Розина привыкла поздно ложиться, а потому она будет заботится о нём первой, в то время как Фран ложился спать рано, и ему придётся проснуться раньше, чтобы присмотреть за ним вторым. После того, как проснётся Делия, она присмотрит за ним, пока не придёт Вильма.

— Вот же! И почему это я должна за ним ухаживать?! — потребовала ответа Делия.

Пусть она и помогала мне, как своей хозяйке, но она не понимала почему она должна ежедневно заботиться о брошенном ребёнке. Я могла понять, что она чувствовала, но ребёнок умрет, если мы не будем заботиться о нём.

Я внимательно посмотрела на Делию. Могла ли я дать ей достаточно вескую причину? Мне нужны были слова, которые бы заставили Делию самой захотеть позаботиться о ребёнке. Я на мгновение задумалась, а затем меня осенило. Делия выглядела завистливой, когда сказала, что не знает, что такое семья. Уверена, что её очень привлекала идея иметь свою семью.

— Думаю, для тебя естественно о нём заботится. В конце концов, Делия, ты его старшая сестра.

— Что? Старшая сестра? — воскликнула Делия, потрясённо переводя взгляд с меня на ребёнка.

— Ты слишком юная, чтобы быть его матерью. Так кем же, тебе, Делия, быть, как ни его старшей сестрой? Пожалуйста, позаботься о нём, как о члене семьи. С этого момента он твоя семья.

— Моя семья? — повторила она, смотря на ребёнка и всё ещё не понимая, что означают мои слова.

— Я сама лишь на днях стала старшей сестрой, а теперь и ты, Делия, тоже старшая сестра. Давай посоревнуемся, чтобы увидеть, кто из нас станет лучшей старшей сестрой?

— Я непременно выиграю! — заявила Делия, гордо выпятив грудь.

Я подумала, что Делия забавная. Теперь она посвятит всю себя заботе о ребёнке, как и положено хорошей старшей сестре. Делия была надёжной девушкой, трудолюбивой и прямолинейной. Другие мои слуги с теплотой наблюдали за внезапным энтузиазмом Делии. Если такая молодая девушка как она приложит все силы к воспитанию ребёнка, то бремя Франа и Розины станет меньше.

— Прежде всего, давайте определимся с именем. Оно не должно совпадать с именами детей в приюте, но в остальном мы можем выбрать любое. У кого-нибудь есть предложения?

— Я хочу, чтобы его имя было похоже на моё. Мы ведь семья, — сказала Делия, не сводя взгляд с ребёнка на руках Вильмы.

«Надеюсь, так она ещё больше к нему привяжется», — подумала я, размышляя об имени, которое бы звучало похоже на «Делия».

— Имя похожее на «Делия»… Как насчёт «Дитер» или «Дирк»*?

— Дитер… Дирк… Думаю, мне больше нравится «Дирк»! — сказала Делия, при этом её лицо светилось от явного одобрения. — Дирк, это я, твоя старшая сестра, — продолжила она, протягивая руку Дирку. Он улыбнулся, когда она погладила его по голове.

— Госпожа Майн, вы видели это?! Он мне улыбнулся!

— Ух ты, Делия. Со мной Камилл только плачет...

Я была немного подавлена тем, что Делия уже оказалась более способной старшей сестрой, чем я.

***

Я решила, что как только вернусь домой, то приложу все силы, чтобы позаботиться о Камилле и тем самым показать насколько замечательная я старшая сестра, но мама и Тули взяли на себя почти всю работу по уходу за ним, так что для меня почти ничего не осталось. Мне было интересно, есть ли какая-то уловка в замене подгузников, поскольку когда бы я ни пыталась их поменять, Камилл по какой-то причине в этот момент начинал писать, отчего задача заметно усложнялась.

— Ох, ребёнка подбросили в приют? Это тяжело, если нет женщины, которая могла бы о нём позаботится, — сказала мама, кормя молоком Камилла.

— Мама, как ты думаешь, я могу что-нибудь сделать?

— Ну-у… дневной сон значительно облегчит кормление ночью. Почему бы тебе не сделать так, чтобы каждый, кто ухаживает за ребёнком, спал как можно больше?

Получив ценный совет от мамы, имеющей большой опыт ухода за детьми, я уверенно кивнула.

— Хорошо, в таком случае я научусь менять подгузники Камиллу и Дирку, чтобы ты и все остальные могли побольше поспать.

— Пожалуйста, постарайся. Но я не очень-то на это надеюсь, — сказала мама, улыбнувшись.

***

Когда на следующий день я пришла в храм, Фран и Розина выглядели измученными. Похоже, им было весьма тяжело изменить свой обычный режим сна, чтобы кормить Дирка козьим молоком на протяжении ночи. Им точно требовалось поспать днём.

— Фран, Розина, после завтрака вам сто́ит вздремнуть на протяжении примерно одного колокола. Ночью вставать трудно, а потому отдохните.

— Прошу прощения. Спасибо, — с облегчением ответили Фран и Розина.

Для матерей было тяжело ухаживать за своими детьми, так что уход за внезапно появившемся в приюте чужим младенцем должен был быть особенно трудным.

— Госпожа Майн, это важно. С Дирком что-то не так, — с тревогой сказала Делия, глядя на ребёнка.

Он крепко спал, и я не видела ничего необычного.

— Это случилось утром. Дирк заплакал, а, поскольку молоко ещё не было готово, нам ничего не оставалось, как позволить ему плакать. После этого у него поднялся жар, и его щёки начали пузыриться. Когда мы дали ему молока, всё прошло, но мы понятия не имеем, что случилось, — сказал Фран, который, судя по всему, тоже это видел.

Щёки Дирка казались мне нормальными. Я в замешательстве наклонила голову.

— Я думаю, нам нужно подождать кормить его молоком и дать ему немного поплакать. Мне нужно убедиться в этом лично, прежде чем я смогу что-либо сказать. К сожалению, здесь нет никого, кто мог бы объяснить нам, нормально ли такое для младенцев.

Мы все наблюдали за тем, как Дирк плачет от голода. Вскоре плач превратился в пронзительный вопль, и у него внезапно поднялся жар.

— Видите, госпожа Майн? У него жар.

Я прикоснулась к Дирку и почувствовала нечто похожее на статическое электричество, после чего меня словно бы оттолкнуло от его кожи. Плач Дирка усилился.

— Госпожа Майн, его щёки снова стали бугристыми.

— Делия, немедленно дай ему молока!

— Поняла. Вот, Дирк, давай — сказала Делия, держа маленькую ложечку перед его ртом.

Как только молоко попало в его рот, Дирк перестал плакать и сосредоточился на том, чтобы пить его. Щёки снова стали нормальными, а жар мгновенно спал. Когда я прикоснулась к нему, ничего не произошло.

— Фран, попроси главного священника о новой встрече. Желательно как можно скорее, — сказала я резким тоном.

Фран тут же ушёл, а Делия с тревогой посмотрела на меня.

— Госпожа Майн, вы знаете, что происходит?

— Я не могу сказать наверняка, и я не хочу беспокоить тебя, сделав неверное предположение, — ответила я, покачав головой и опустив глаза.

Я хотела бы, чтобы моё предположение было ошибочным, но, вероятно, это не так. У Дирка было пожирание. И кроме того, у него было достаточно магической силы, чтобы убить его в младенчестве. Узнав, что я не могу ответить на её вопрос, Делия очень встревожилась и крепко сжала Дирка.

1. ↑ Дитер и Дирк — немецкие имена, являются сокращением имени Дитрих.