На следующий день Лутц привёл в покои директора приюта Иоганна и ещё одного мальчика. Вероятно, правильнее было бы назвать его парнем, учитывая, что он был того же возраста, что и Иоганн, но он был еще в том возрасте, когда сложно решить, стоит ли ещё называть его мальчиком, или уже следует называть парнем. У него были короткие волосы цвета ки́новари, подстриженные под «ёжик», а в его серых глазах горело пламя соперничества.

Однако, в отличие от него, полного энергии, Иоганн выглядел как-то подавленно. Вероятно, потому что сегодня на мне были одежды главы храма. До сих пор он думал, что его покровительницей была богатая простолюдинка, как-то связанная с компанией «Гилберта», и теперь он был поражён, узнав, что на самом деле я была той «крошечной главой храма», о которой ходили слухи в нижнем городе со времен звёздного фестиваля. Я не могла винить его за то, что он был так потрясён этим.

— Доброе утро, госпожа Розмайн, — вежливо произнёс Лутц формальным тоном, подходящим для обращения к дворянам.

Иоганн тут же поспешно упал на колени.

— Доброе утро, эм… госпожа Розмайн?

Наклонив голову, он посмотрел на меня, явно не понимая, почему изменилось моё имя. Я дала ему объяснение, которое заранее обсудила с Лутцем и Бенно.

— Иоганн, приношу прощения за столь внезапный вызов. Из-за того, что на меня возложили обязанности главы храма, я больше не могу так легко посещать твою мастерскую. С этого момента я буду вызывать тебя сюда, но я пойму, если ты решишь отказаться.

— Нет, я приду! Приду! Вы можете вызывать меня сюда! Я не смею просить, чтобы вы сами приходили ко мне в мастерскую! — воскликнул Иоганн.

Иоганн был доверчивым парнем, и похоже, пришёл к выводу, что раньше я была священницей-ученицей, которая тайком убегала из храма, чтобы прогуляться по нижнему городу. Всё прошло именно так, как полагали Лутц и Бенно, отчего я облегчённо вздохнула.

— Я очень ценю это. Кстати, Лутц… кто это с ним?

— Это Зак из мастерской Верде. Похоже, он тоже хотел бы получить ваше покровительство, — ответил Лутц.

Я попросила рассказать подробнее. Как оказалось, металлические литеры Иоганна были представлены ассоциации кузнецов вместе с работами других молодых кузнецов и оказались самыми восокооценёнными. Работа Зака ​​заняла второе место, и, похоже, что титул «Гутенберг» сильно повлиял на оценку.

— Немыслимо, что Иоганн, который так долго не мог найти покровителя и лишь вызывал недовольство у клиентов внезапно получил настолько высокую оценку, — сказал Зак. — Госпожа Розмайн, вы просто не знаете, на что способны другие кузнецы. Я считаю, что мне больше подходит титул «Гутенберг», чем ему. Пожалуйста, сравните мою работу с работой Иоганна.

— Как видите, Зак по своей воле очень хочет стать «Гутенбергом». Поэтому я привёл его к вам, госпожа Розмайн, — сказал Лутц с чуть заметной ухмылкой.

В глазах Лутца отчётливо читалось, что ему кажется забавным желание Зака ​​стать «Гутенбергом». Похоже, Зак был очень уверен в своих силах и хотел посоперничать с Иоганном. Я была очень рада, что такой мотивированный мастер хочет присоединится к моим «Гутенбергам». В конце концов, чем больше у нас будет умелых ремесленников, тем лучше.

— Зак, прежде чем принимать какие-либо решения, я должна увидеть твоё мастерство. Пойдём в мастерскую.

— Понял! — энергично ответил Зак и торжествующе посмотрел на Иоганна.

Я направилась в мастерскую в сопровождении Лутца, Франа и Дамуэля. Гил отсутствовал, так как повёл сирот в лес. Стража у ворот теперь узнавала их, а потому сейчас они могли ходить в лес без Лутца или Тули.

В мастерской работали всего несколько человек. Когда мы все собрались за стоящим в углу рабочим столом, я достала бумагу и чернила, чтоб легче было объяснить что именно мне нужно.

—Я хотела бы, чтобы вы сделали ролик для изготовления восковых трафаретов.

— А что такое восковые трафареты? — спросил Зак.

Это был первый раз, когда Зак выполнял работу для моей мастерской, да и Иоганн ещё не посещал мою мастерскую, поэтому Лутц объяснил производственный процесс, показав им тонкий восковой трафарет, печатный станок и стилус, которые ранее сделал Иоганн.

— Таким образом, для печати на мимеографе нам нужно, чтобы бумага была настолько тонкой, что сквозь неё можно будет видеть. Затем требуется покрыть её очень тонким слоем воска, вот только этот слой должен быть ровным. Для этого нам и нужен ролик.

— Ролик? Что-то вроде того, что я делал раньше? — спросил Иоганн.

— Не совсем, — сказала я, покачав головой.

Затем я посмотрела на Лутца, и он, подсматривая в подготовленную мной шпаргалку, принялся объяснить.

— Госпожа Розмайн хочет машину для нанесения воска. Она будет состоять из двух прижимающихся друг к другу роликов и лотка под ними. В лоток помещается воск, а под лотком разводится огонь, чтобы этот воск растопить. Должно выглядеть примерно вот так.

Лутц показал им набросок, который я нарисовала, после чего продолжил своё объяснение. Он рассказал, что если сделать несколько оборотов роликов, когда под ними находится нагретый воск, то расплавленный воск прилипнет к ним. После этого можно просунуть лист бумаги между двумя роликами, повернув их настолько, чтобы с другой стороны показался край листа. После этого зацепить лист тонкими кусочками дерева, вроде зубочисток. Дальше один человек будет поворачивать ручку машины, а второй, держа лист за зубочистки, будет медленно протягивать бумагу между роликами. В результате слой воска должен получиться настолько тонким, чтобы он мог сразу же застыть. Таким образом у нас получится вощёная бумага.

— Прошу прощения, что могу дать лишь грубое объяснение. Я недостаточно хорошо помню детали, чтобы нарисовать подробный чертёж.

Пока Лутц объяснял, Иоганн задумчиво хмурился, смотря на мой набросок. А вот Зак слушал с большим интересом. Смотря на мой набросок, он с сияющими глазами задавал различные вопросы.

— Госпожа Розмайн, если машина будет делать то, что вам нужно, вы не против если я изменю её форму?

— Конечно. Мне важно, чтобы машина могла наносить равномерно тонкий слой воска. Внешний вид не имеет значения.

В итоге мы решили, что они вернутся с черновыми чертежами через три дня. Тогда я и решу, какой дизайн мы будем использовать.

— Я обязательно стану «Гутенбергом»! — заявил Зак, выпятив грудь.

Зак был так взволнован, что его глаза просто сияли, отчего казались серебристыми. Видя, его пылающие соперничеством глаза, Иоганн отступил на шаг и недовольно покачал головой.

— Я не хочу терять своего покровителя, поэтому приложу все силы для работы, которую ценит госпожа Розмайн. Но мне не нужен этот титул. Зак, ты можешь забрать его себе. Пожалуйста, постарайся!

Титул «Гутенберг» был чисто символическим, но он подходил Иоганну, который стремился хорошо выполнять свою работу. Я надеюсь, чтобы все мои работники, помогающие распространению полиграфии, будут такими же скромными и преданными делу. Но когда я упомянула об этом, Лутц сзади прошептал мне что-то странное. Он сказал:

— Пойми уже, что Иоганн вовсе не скромничает.

***

В эти три дня, пока Иоганн и Зак занимались чертежами, я решила выбрать песни, которые Фердинанд будет играть на концерте, чтобы приступить к созданию программы. С этой целью я ворвалась в его комнату и попросила его сотрудничества.

— Программа? Что это?

— Это такая печатная продукция, где перечислены песни, которые будут исполняться во время концерта. Поскольку мы проводим этот концерт, чтобы собрать деньги для полиграфии, я намерена продавать печатную продукцию после концерта. Программа будет представлять собой лист бумаги с напечатанной иллюстрацией на лицевой стороне, а на оборотной стороне будут перечислены песни и кратко рассказано о чём они.

Она была чем-то вроде брошюры к фильму, и те, кто её купит, смогут сохранить её себе на память.

После моего объяснения Фердинанд принялся массировать свои виски. Выражение его лица ясно показывало, что хотя он и хотел бы сказать, что программа не нужна, логически же понимал, что продажа печатной продукции пойдёт на пользу полиграфии.

— Сперва покажи готовую программу мне.

— Хорошо.

Думаю, мне следует подготовить и обычный шаблон иллюстрации для обложки программы. Иначе у меня возникнут проблемы, если восковые трафареты не будут готовы вовремя.

— Какие песни вы хотите играть? Собираетесь ли вы отдать предпочтение песням, которые уже знакомы публике, и добавить к ним одну или две новые? — спросила я.

— Нет, я бы предпочёл новые песни, чем те, что играл уже бесчисленное количество раз, — ответил Фердинанд.

В результате я составила расписание, в которое вошли три песни, основанные на классической музыке, и две, основанные на песнях из аниме, чередуя эти два жанра. Итого, будет сыграно пять песен.

— Как хлопотно… Поклянись, что больше никогда не будешь использовать Рихарду против меня.

— Я не просила Рихарду вмешиваться. Она решила помочь мне от чистого сердца. Я уже сдалась, когда мне не удалось убедить вас, — объяснила я.

Я не думала, что Рихарда даст ему последний толчок, и уж точно не ожидала, что она сможет одолеть Фердинанда.

— Кто, как ни её госпожа, должен останавливать Рихарду?

—Я не думаю, что могла бы остановить Рихарду, даже если вы, главный священник, не смогли ей отказать. Если бы я могла противостоять ей, то прежде чем вернуться в храм я бы уже прочитала все книги, которые вы мне принесли. Главный священник, а почему вы согласились на этот концерт? — потребовала я объяснений, надувшись.

Фердинанд отвёл глаза.

— Хотя Рихарда и принудила меня к этому, но я человек слова. Можешь не беспокоиться, я сделаю то, что обещал.

— Главный священник, я и не сомневаюсь в вас.

***

Когда я вернулась в свою комнату, то обнаружила, что Розина играет песню, над аранжировкой которой она работала вместе с Фердинандом. Похоже, что из-за того, что она работала над ней вместе с Фердинандом, эта песня ей очень понравилась. Розина вела себя как влюбленная девушка, и пусть это и было мило, но я, честно говоря, уже устала слушать одно и то же. Мне так и хотелось сказать ей, чтобы она сыграла что-то ещё.

— Я пойду в приют, чтобы обсудить программу, — сказала я.

Я собиралась попросить Вильму нарисовать чёрно-белую иллюстрацию играющего на фешпиле Фердинанда в полный рост для обычного трафарета, чтобы он не смог узнать о моих истинных намерениях, и чтобы я имела запасной вариант на случай, если я не успею вовремя закончить восковые трафареты. Когда я сообщила Вильме об этом, она была так взволнована, что её светло-карие глаза сияли.

— Вы можете положиться на меня. В настоящий момент у меня такое сильное желание рисовать, что мне кажется, будто это благословение самой богини искусства Кунцзил*. Госпожа Розмайн, какие именно иллюстрации вам нужны? — спросила Вильма.

После этого она пригласила меня в свою комнату в приюте, поскольку там, похоже, было уже несколько готовых изображений Фердинанда. Так как Дамуэль и Фран были мужчинами, я оставила их в столовой и направилась в комнату Вильмы лишь с Моникой и Бригиттой.

— Невероятно! Вильма! Это потрясающе! — воскрикнула Моника, как только мы вошли внутрь.

— Да, это, безусловно, впечатляет, — согласилась Бригитта.

Когда я оглядела комнату, у меня просто отвисла челюсть. Там было такое количество иллюстраций Фердинанда, что я не могла поверить своим глазам. Похоже, она не шутила, когда говорила о благословении богини искусства Kунцзил.

— Я просто не могла перестать думать о том, как лучше всего запечатлеть его, а потому всё продолжала рисовать.

Похоже, сердце Вильмы было украдено Фердинандом, и в результате это привело к такой художественной лихорадке. Большая часть бумаги, которую я дала ей для набросков, была использована для портретов Фердинанда. При этом он выглядел красивее чем есть. Она явно смотрела на него сквозь розовые очки увлечённой юной девушки. Настоящий Фердинанд не настолько блистающий и уж точно так не улыбается. Судя по всему, что пусть мы с Вильмой и смотрели на одного и того же человека, но видели его совершенно по-разному. Конечно, когда он играет, выражение его лица более расслабленное, но он никогда так нежно не улыбается. Я вообще не верю, что он может столь нежно улыбаться.

Вильма сделала также несколько рисунков, на которых Фердинанд играл на фешпиле вместе с Розиной. Хотя я и собиралась продавать во время концерта лишь его иллюстрации, но эти рисунки и правда были замечательными. Казалось, каждый рисунок рассказывал романтическую историю о красивом мужчине и красивой женщине. Она также нарисовала Фердинанда вместе со мной, пока я пела, и я сразу заметила, что выгляжу примерно на тридцать процентов красивее. Похоже, что из-за того, что она смотрела на Фердинанда сквозь розовые очки, это повлияло и на то, как она видит меня.

— Значит вы хотите, чтобы я подготовила изображение Фердинанда в полный рост и играющего на фешпиле для обычного трафарета, который мы вырезаем. Я займусь этим немедленно. Пожалуйста, приходите забрать его завтра днём.

Я никогда раньше не видела Вильму настолько увлечённой. Честно говоря, меня пугало, что Фердинанд так восхищал Вильму, которая боялась мужчин. Я подумала, что на концерте фешпиля наверняка будут женщины, которые потеряют сознание или просто сойдут с ума. Вероятно, чтобы свести к минимуму любой возможный ущерб, следует заручиться поддержкой рыцарского ордена, чтобы они могли остановить любых неистовствующих поклонниц и отнести потерявших сознание женщин в медицинский кабинет.

***

Вильма действительно закончила изображение для шаблона уже на следующий день. Похоже, что вчера она и вправду сразу же взялась за работу. Это было изображение в полный рост, как я и просила, и, честно говоря, мне казалось, что она приложила к нему куда больше стараний, чем к иллюстрациям для книжек с картинками.

— Госпожа Розмайн, как вам? — спросила Вильма.

По лицу было видно, что прошлой ночью она почти не спала, но в её глазах читалось удовлетворение от проделанной работы.

— Я думаю, это замечательно. Как только я получу одобрение Фердинанда, то сразу же отправлю его в мастерскую для печати.

Когда я показала иллюстрацию Фердинанду, он остался доволен красивым и проработанным изображением. Он сказал: «Неплохо», разрешив использовать иллюстрацию для программ. Однако, у меня было ощущение, что он разрешил использовать его лишь потому, что это было изображение для шаблона в полный рост. Фактически, если бы ни причёска и общая атмосфера иллюстрации, в ней можно было бы и не узнать Фердинанда.

***

Не успела я опомниться, как пришёл день, когда Иоганн и Зак должны были представить на мой суд свои чертежи. Они принесут их в мастерскую, а потому я ждала их там вместе с Дамуэлем и Франом. Позади нас служители уже начали печатать программы. Пусть для печати иллюстраций мы и будем использовать тот же метод, что и раньше, но для текста мы впервые применим печать с использованием подвижных металлических литер. Поэтому служители выглядели очень сосредоточенными, подбирая литеры и выстраивая их на наборной верста́тке*.

— Госпожа Розмайн, я привёл Лутца из компании «Гилберта» и двух кузнецов, — объявил Гил.

— Спасибо, Гил. Давайте посмотрим ваши чертежи.

Иоганн, ссутулив плечи и немного наклонив голову, достал дощечку. На ней был чертёж машины, которая выглядела похожей на ту, что я нарисовала, и, вероятно, должна была работать согласно моему описанию, но, похоже, что он не был удовлетворен результатом. Судя по всему, чертежи были слабым местом Иоганна. Хотя он и мог точно следовать даже самым подробным чертежам, но не умел рисовать собственные, основываясь на потребностях клиентов.

В отличие от него, Зак с торжествующим видом достал несколько досок с чертежами. Он придумал различные уникальные подходы к машине для нанесения воскового покрытия, и каждая из них, казалось, имела свои достоинства. Они были сделаны весьма хорошо, так что я могла понять, почему он был так уверен в себе и имел много постоянных клиентов.

— Это впечатляет, — произнесла я.

— Действительно. Я никогда не мог придумать ничего подобного, — мрачно добавил Иоганн.

Неудивительно, что Иоганн повесил голову. Чертежи, которые предложил Зак, сделаны гораздо практичнее, чем предложенные мной. Поскольку он отталкивался от существующих технологий, его чертежи гораздо проще воплотить, чем то, что сделал Иоганн, основываясь лишь на моём описании.

— Зак, что из этого ты бы порекомендовал мне?

— Вероятно, вот этот будет работать лучше всего, но этот будет проще изготовить, — ответил Зак.

Я посмотрела на два указанных им чертежа, и спросила мнение Иоганна. Когда он начал сравнивать их, выражение его лица стало серьёзным. После недолгих раздумий он указал на тот, который, по словам Зака, будет работать лучше всего. Зак прищурился и впился взглядом в Иоганна.

— Это нереально! Вот эта маленькая деталь должна быть сделана очень точно. Изготовить её будет невероятно трудно!

Глядя на чертёж, Иоганн медленно покачал головой, отчего оранжевый хвост его волос, собранных сзади, тоже затрясся. В его глазах читалась уверенность, а глаза сияли решимостью. Энергично кивнув, он заявил, что сможет это сделать. Я хлопнула в ладоши, чтобы не дать Заку в гневе наброситься на Иоганна. Такое поведение было бы совершенно недопустимо перед покровителем. Зак пришёл в себя и опустил сжатый кулак.

— В таком случае, пожалуйста, сделайте ту машину, которую вы выбрали. Я намерена открыть полиграфические мастерские и в других городах, так что не против иметь две работающие машины для нанесения воска. Однако я не буду платить за те, что не будут работать.

Я думаю, нет смысла спорить без каких-либо рабочих примеров. Их спор может быть разрешён лишь после того, как будет создан готовый продукт.

В глазах Зака, смотрящего на Иоганна, был огонь соперничества, но сам Иоганн был поглощён чертежом.

— Когда вы закончите, то можете принести детали и собрать свои машины здесь, но обязательно сперва договоритесь с Лутцем, чтобы прийти вместе с ним. Гил, достаточно ли в мастерской места для машин? — спросила я.

Гил гордо выпятил грудь и указал на большой свободный участок.

— Мы прибрались здесь, так что места достаточно.

— Вот как. Спасибо, — сказала я, а затем посмотрела на Иоганна и Зака. — Я верю, что вы оба справитесь.

Я подумала, что на этом наш разговор закончен, но Лутц на мгновение озорно ухмыльнулся, а затем протянул письмо. Взяв его, я удивлённо посмотрела на Лутца.

— Госпожа Розмайн, мастерица нашего магазина, что делает украшения для волос, сделала для вас новое украшение, и хотела бы показать его вам. Когда вам будет удобно встретиться с ней?

Тули. Он говорил о Тули. Я снова смогу её увидеть. Я счастливо кивнула:

— Пожалуйста, приведи её завтра днём ​​в покои директора приюта! — воскликнула я.

Видя, что я не смогла скрыть волнение в голосе, на лице Лутца появилась лёгкая ухмылка и он кивнул.

Изо всех сил стараясь казаться спокойной, я покинула мастерскую вместе с Франом и Дамуэлем. Однако, когда я вышла на улицу, сзади до меня донёсся хохот Лутца.

Вернувшись в свою комнату, я прочитала письмо от своей семьи. Там сообщалось, что Камилл уже научился переворачиваться. А поскольку мама смогла получать стабильный доход, делая украшения для волос, она могла оставаться дома и присматривать за Камиллом, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы не нуждаться в ком-то вроде няни Герды*. Я была очень рада, что не придётся оставлять его Герде, которая фактически никак не присматривала за детьми.

Папа писал, что став командующим ворот, он был очень занят на работе, и что Бенно и глава гильдии часто выезжали из города и возвращались обратно. В письме он просил меня: «Не нагружай их слишком сильно».

Тули написала, что у неё готово новое украшение для волос, и что она хотела бы встретится со мной. Я была очень взволнована тем, что смогу увидеть её в ближайшее время.

Я сразу же принялась писать ответ. Я сообщила, что Фердинанд издевается надо мной, не давая мне читать книги; что я рада, что они пришли ко мне во время звёздного фестиваля; что я успешно провела церемонию звёздного сплетения в дворянском районе и что много работаю в храме над развитием полиграфии. Затем я сложила готовое письмо и положила его между страницами готовой книжки с картинками, которую собиралась передать Тули. После этого я попросила Розину завернуть её в ткань.

***

— Госпожа Розмайн, вы слишком взволнованы, — сказал мне Фран с горькой улыбкой.

Пусть я и понимала, что мне нужно вести себя как подобает благородной девушке, но я не могла подавить своё волнение от того, что вновь увижу Тули по прошествии столь долгого времени.

— Госпожа Розмайн, я привёл мастерицу из нашего магазина, что делает украшения для волос, — вежливо сказал Лутц, входя вместе с Тули.

Мне хотелось броситься к ней с криком «Тули!» и крепко обнять, как я делала это раньше, но хоть я и была готова расплакаться от счастья, но не могла, потому что нам было запрещено вести себя друг с другом как с семьёй. По лицу Тули тоже было понятно, что она хотела расплакаться. Её губы дрожали, но она удержалась от того, чтобы назвать меня «Майн».

— Здравствуйте, госпожа Розмайн. Я принесла вам украшение для волос, которое я сделала, используя новый метод вязания… — сказала Тули.

Затем она достала из сумки, которой раньше пользовалась я, завёрнутое в ткань украшение для волос. Она воспользовалась клеем из кожи, изготовлению которого я научила Лутца, чтобы сделать большой цветок с жёсткой сердцевиной и колеблющимися лепестками.

— Очень красиво… Я всегда использую украшения для волос, которые ты делаешь. В благодарность за это новое украшение для волос я хочу сделать тебе подарок. Я надеюсь, что он тебе пригодится.

Я дала ей свою вторую книжку с картинками, в которой рассказывалось о богах, подчиненных Богине Воды, а также эскизы дворянских нарядов, которые я видела во время церемонии звёздного сплетения. Я попросила Розину нарисовать их в обмен на новую песню. Надеюсь, эти эскизы помогут Тули в изучении дизайна одежды.

— Для меня это большая честь, — ответила Тули.

Похоже, что в компании «Гилбе́рта» её научили, как следует разговаривать с дворянами. Я никогда раньше не слышала, чтобы она говорила столь вежливо, и понимала, что Тули прикладывала много усилий, работая над собой.

— В нашем приюте есть ребёнок. Недавно он начал ползать, и мне сказали, что теперь за ним стало тяжело присматривать. Если ты знаешь о детях его возраста, не могла бы ты поделиться со мной опытом ухода за младенцами.

Тули на мгновение задумалась, а затем слегка улыбнулась.

— В таком случае, я могла бы рассказать вам о моём младшем брате Камилле. В последнее время он часто разглядывает книжку с чёрно-белыми картинками. Я не совсем понимаю, что ему в ней так нравится, но моя мама обычно раскрывает её и ставит на край кровати, прислонив к стене, и я часто видела, как он спокойно смотрит в книгу.

Вдобавок ко всему, Камилл, наконец, стал достаточно большим, чтобы держать погремушку в виде белого кролика, которую я для него сделала. Похоже, ему понравилось хватать её, а затем следить глазами, откуда исходит звук.

— Госпожа Розмайн, могу я принести вам новое украшение для волос, когда закончу его?

— Да, конечно. Я буду ждать.

Мы обменялись подарками, приятными словами и улыбками, и хотя мне было больно из-за того, что я не могла прикоснуться к ней, но тёплой улыбки Тули было достаточно, чтобы согреть моё сердце.

1. ↑Künstler (нем.) — художникZeal (англ.) — рвение, страсть
2. ↑Наборная верста́тка — инструмент типографского наборщика, применяемый при наборе шрифта или правке, представляет собой металлическую пластину, обрамлённую с 4 сторон стенками, одна из которых подвижна вдоль продольной оси пластины.https://ru.wikipedia.org/wiki/Наборная_верстатка
3. ↑Тётушка Герда — нерадивая няня, к которой Майн отправили в главе первого тома: «Учимся уважать культуру Древнего Египта»