***

Сегодня я проснулся как обычно, съел завтрак и умылся. И только тогда на меня вдруг нахлынуло осознание. Нет, я, конечно, и раньше всё понимал, но только сейчас всё стало таким реальным.

Школьную форму, что я носил три года, я больше не одеваю.

В конце февраля был второй раунд выпускных экзаменов, и до выпускной церемонии меньше недели. Вчера мне сказали, что я поступил в университет.

Вот и закончились мои суетливые деньки.

Я хотел проверить результаты на компьютере, но отец на работе сам тайком проверил и узнал всё раньше меня. О своём поступлении я узнал по телефону.

— Поздравляю, — его голос подрагивал.

— Спасибо, — только и сказал я.

Вот и весь разговор.

Однако после того, как отец повесил трубку, я почувствовал прилив поднимающейся радости.

Я запрыгнул на кровать и распластался на ней. Затем потянулся рукой к жёлтому свету настольной лампы. Почувствовав приятное тепло на ладони, я что было сил сжал руку. Было такое ощущение, что я что-то схватил. Разжав кулак, я ожидаемо ничего не увидел. Однако…

Что-то я точно схватил.

Рубашку заправил в джинсы, а сверху накинул кофту. Я шёл по дороге, по которой каждый день в течение трёх лет ходил в школу. Снег накопился за два месяца, но всё же в воздухе чувствовалось приближение весны.

В местах, освещённых солнцем, снег уже растаял.

Я гулял, смотря в светло-голубое небо, как вдруг, опустив взгляд, увидел знакомое лицо.

Я не видел её где-то неделю.

Странно было встретиться снова, хотя до этого мы виделись каждый день. Связь между людьми может исчезнуть очень быстро, если не делать ничего, чтобы сохранить её. Поэтому надо стараться и продолжать протягивать руку, что бы ни случилось.

— О, доброе утро, Аканэ, — я помахал ей рукой, и она помахала в ответ.

— Утро. Что ты делаешь тут в такую рань?

— Иду в школу, чтобы сообщить о своём поступлении. Вчера объявили результаты.

— Такой серьёзный. Я вот просто по телефону сообщила.

— Ну, хотелось бы лично сообщить хорошую новость, да и учителей поблагодарить тоже. Хочешь пойти со мной?

— Хорошо. Я, знаешь ли, добрейшей души человек. Так и быть, пойду с тобой.

— Спасибо.

В будний день народу на улице почти не было. Тут вдалеке замаячил чей-то маленький силуэт. Других прохожих не было.

По мере приближения силуэт становился всё больше, но был всё ещё на значительном расстоянии, так что было пока не понятно, девушка это или парень. Интересно, подойдёт он поближе или свернёт где-нибудь по пути, так и не дойдя до нас?

В голову приходила всякая чепуха.

Наверное, потому что я не задумывался о направлении своих мыслей, я сказал кое-что Аканэ.

— Аканэ, выслушаешь меня? Только не злись, ладно?

— Нет… Хочу сказать я, но ведь бесполезно. Ты хороший парень, Хару.

— Спасибо.

— Не благодари. Это был не комплимент. Мне в тебе это не нравится.

— Я понимаю.

— Ну, так что ты хотел сказать? — спросила Аканэ, ждущая моих слов, затаив дыхание.

— М-м, да так, про 14-ое февраля. Мне шоколад подарили.

С каждым словом Аканэ всё мрачнела. Ответ был понятен и без слов. А-а, чёрт, она и правда разозлилась. Или нет, скорее, дуется?

— Это была не я, — сказала, как отрезала. А потом ещё и ущипнула за щёку, так и не выпуская её.

— Чего расспрашиваешь меня о своих поклонницах?

— Так я же сразу сказал, не злись.

— Как будто у меня получится, — тут второй свободной рукой она схватила меня за другую щёку и принялась растягивать их из стороны в сторону.

Что за дела? Больно же.

Спустя некоторое время она рассмеялась: «Какой же ты страшненький».

— Ну ладно. Ты меня повеселил, поэтому я думаю, что мы квиты. На чём мы там остановились? Кто-то подарил тебе шоколад на 14-ое февраля?

— Фушти, — промычал я. Из-за того, что она так и не убрала руки с моих щёк, говорить нормально не получалось.

Аканэ это поняла. Она убрала руки, и я было подумал, что всё закончилось, как она начала бить меня опять-таки по моим многострадальным щекам. Было раз в пять больнее, чем до этого.

— А, ты не знаешь, от кого ты его получил? Тебе не напрямую его отдали? — я только кивнул, осторожно потирая свои щёки.

— Положили в почтовый ящик. Нашёл, когда забирал утреннюю газету. Я не знаю, кто положил его туда, но мне кажется, что этот человек знал, что я каждое утро забираю газету.

Такой шоколад везде продавался. На нём даже обёртки по случаю не было. Я эти шоколадки постоянно в средней школе ел, но у этой вкус как-то отличался. Она была очень сладкой.

— Я не знала, что ты за газетой утром ходишь.

— Если это не ты, то кто?

— Ну, разве это важно? Важно, что она отдала тебе этот шоколад. Это было то, чего она и хотела. Она, скорее всего, безответно влюблена, поэтому и решила подарить вот так. Я не думаю, что такие чувства бессмысленны, — сказала она. После этих слов я понял, что Аканэ отпустила свою безответную любовь.

Я не смог ответить на её чувства взаимностью, но тут уж ничего не поделаешь. Я ведь уже…

— Есть кое-что ещё, из-за чего ты можешь разозлиться.

— …Выкладывай.

— Как это, когда тебе кто-то нравится? — Аканэ уставилась на меня. — Я просто ни разу не влюблялся.

Ни разу за свои восемнадцать лет я не испытывал этого чувства. Я до сих пор не знал чувства, когда всё равно, даже если придётся противостоять целому миру ради этого жара. Не знал боли, опаляющей сердце.

Аканэ же не согласилась с моими словами: «Да нет, Хару. Ты знаешь, что это за чувство».

— Тот Хару, что отверг меня, был в кого-то влюблён. Хотя, может, это была и не любовь, но определённо что-то такое же сильное. Я чувствовала этот жар в тебе. У тебя было что-то, или кто-то, кто был гораздо важнее меня. Поэтому ты и не ответил на моё признание взаимностью, — сказав это, она отвернулась, уходя чуть вперёд. — Знаешь, девушки очень сильные, но и слабые одновременно. Как по мне, так ещё и невероятно глупые. Мужчинам ведь не дано понять того чувства удовлетворения, когда ты хранишь драгоценный камень и изредка достаёшь его, чтобы полюбоваться. Если такое чувство есть, то даже несмотря на степень отчаяния, девушка будет продолжать жить. То чувство, тот жар, который я тогда увидела, могу поспорить, что он стал чьей-то драгоценностью.

— Ты преувеличиваешь. У тебя ведь нет никаких доказательств.

— Не-а. У меня есть кое-что другое, что убедит тебя в правдивости моих слов.

— Что?

— Женская интуиция, — сказала она и замолчала.

На её спине будто было написано: «Я больше ничего не скажу».

Увлечённый разговором, я не заметил, как силуэт, раньше маячивший вдали, почти поравнялся с нами. Это всё-таки оказалась девушка. Краем глаза я увидел длинные волосы, которые почти сразу же пропали из виду. Я даже лицо не успел разглядеть. Лишь почувствовал весенний запах, шлейфом тянущийся за ней, как доказательство того, что она тут проходила.

Неожиданно мне в спину ударил сильный поток ветра, который донёс до меня слово. Всего одно.

Ёси-кун.

Будто кто-то позвал меня по имени, произнеся только половину.

Так меня никто не называет. Я резко обернулся, но там уже никого не было. Аканэ, ушедшая от меня, заметила, что я остановился и подошла ко мне.

А потом мы просто потеряли дар речи. Нам открылся невыносимо прекрасный вид: на весеннем ветру кружились белые лепестки, будто поздравляя этот мир. Они были похожи на снежинки, но…

Это была сакура.

Раскрыв ладонь, я поймал один из падающих цветков. В руке не растаял, но, подхваченный ветром, опять улетел куда-то вдаль.

Туда, куда моя рука не дотянется.

На какое-то мгновение мне стало немного грустно. С чего бы это?

Вдохнув полной грудью, я впустил в лёгкие прохладный воздух.

— Пахнет снегом.

— Нет же, снега уже нет. Это сакура. Пахнет сакурой.

Мне вспомнилась игра с младшеклассниками. Туалетная вода со вкусом сакуры, разбрызганная на снежки, чтобы различать, чьей команде они принадлежат. Такой снаряд прилетел мне прямо в лицо, и снег попал в рот. Было больно и холодно, но ещё в тот момент сладкий аромат сакуры впитался в моё сознание.

Это сочетание снега и сакуры было очень интересным, ведь эти два понятия несовместимы.

Было похоже, будто вселенная пытается что-то отчаянно спрятать… Какой-то секрет.

Мне кажется, это можно назвать чудом.

Я хмыкнул себе под нос. Воспоминания вызывали улыбку.

— Да нет же, пахнет снегом, — вынырнув из воспоминаний, я вернулся к нашему спору.

Каждый раз с наступлением весны я буду вспоминать запах снега.

Ведь почему-то, стоит мне подумать о снеге — и на душе становится тепло.