Глава 101 - Вэнь Мин

Стиль одежды мужчины средних лет был таким же обычным, как и трава, которую можно было увидеть на каждом углу Южной Пустоши.

На нем была рубашка из грубой джутовой ткани, шорты до колен, сделанные из того же материала, что и рубашка, и обувь, сплетенная из тонких лиан; Его длинные волосы были собраны и плотно завязаны мягкой, но упругой лозой. Простая и грубая одежда была до странного, чистой.

У человека было прямое и квадратное лицо, с яркими и сосредоточенными глазами, что внушало чувство благородства и надежности. Когда Цзи Хао впервые увидел этого мужчину, он даже почувствовал от мужчины следы отцовского, нежного и доброго чувства, которые он питал только к Цзи Ся.

Этот человек был намного меньше ростом, чем обычные воины Южной Пустоши по форме, но выше Цзи Хао на голову; Он никогда не смог бы сравниться с теми воинами Клана Огненного Ворона, которые достигали высоты до трех-четырех метров. Однако этот человек не казался тощим и слабым, напротив, когда он встал, каждое его движение сквозило силой и мужественностью, точно как у медведя, прогуливающегося по своей территории.

Цзи Хао не ощущал никакой сверхъестественной силы или магии, исходящей от тела мужчины средних лет. Он был таким же простым и естественным, как все эти древние деревья и гигантские скалы по всем джунглям. Даже чувство силы, исходящей от Новичка-Мага клана Огненного Ворона первого уровня было бы гораздо сильнее и крепче, чем от этого человека.

Тем не менее, когда Цзи Хао посмотрел на него, он почувствовал, что этот мужчина напоминал огромное море, о глубине и широте которого было совершенно неизвестно; Ощущение этого человека для Цзи Хао было еще глубже, оно было более загадочным и более непостижимым, чем чувство, которое он испытал, когда встретил По.

Дождь раскатами превращался в ревущий шторм, шлепаясь о землю с громким, свистящим звуком.

Но все же, тело мужчины оставалось чистым, без единого пятна воды или грязи. Что было еще более удивительно, после того, как он держал Цзи Хао и Мэн Мэн своими руками, ни одна капля дождя больше не попадала ни на Цзи Хао ни на тело Мэн Мэн. Шторм все еще бурлил и дождь хлестал, но, стоя рядом с этим мужчиной средних лет, Цзи Хао и Мэн Мэн чувствовали, что маленькое пространство, в котором они стояли, было солнечным и теплым, без ветра и дождя.

Гуль, Гуль ...

Голубь с черно-белыми перьями вылетел из рукава мужчины средних лет, держа траву в клюве, сел на плечо мужчины и начал осторожно клевать.

«Хе-хе, мой маленький приятель проснулся». Мужчина средних лет держал Цзи Хао и Мэн Мэн, тщательно подвел их к возвышающемуся дереву рядом с рекой и заставил их сесть. Затем он достал из кожаного мешка, размером с кулак, который был обвязан вокруг его талии, черную нефритовую бутылку.

Голубь с любопытством посмотрел на Цзи Хао, слегка поворковав.

Мистер Ворон высунул голову из-под ткани Цзи Хао и слабо посмотрел на голубя. Эти две птицы смотрели друг другу в глаза, время от времени выпуская из себя карканья, недовольные воркования и когти.

Мужчина высыпал две большие круглые таблетки из черной нефритовой бутылки, затем указал пальцем на них: они взорвались, превратились в две струйки зеленого дыма и затем просочились в тела Цзи Хао и Мэн Мэн.

Цзи Хао почувствовал, как его внутренние органы, похожие до этого на горящие угли, внезапно остыли; Бесчисленные раны начали заживать. Черная кровь начала просачиваться из его тела через поры в очень тонких струйках; Вскоре на его коже появился толстый слой черной запекшейся кровавой корочки.

Маленькое симпатичное личико Мэн Мэн перекосило от боли, ее плечи задрожали. Рана, которая достигла ее легкого, начала будто вибрировать. Внутри раны, потоки зеленого и кроваво-красного света бились и ударялись друг о друга; Кровь резко хлынула из раны. Вред и исцеление, две противоположные силы боролись внутри тела Мэн Мэн, принося ей несравнимую боль.

«Это разъедающая сила кровавой луны». Мужчина средних лет испустил презрительное принюхался и нахмурился: «Вы не лгали, это действительно группа монстров, которые вас преследовали. Эти проклятые ублюдки. Неужели они уже так от рук отбились в Южной Пустоши? Девчушка, твой отец ... хм, он не в Южной Пустоши, не так ли?»

Мэн Мэн в шоке уставилась на мужчину средних лет и спросила: «Дяденька, ты знаешь моего отца?»

Мужчина с улыбкой кивнул, похлопал ее по голове и сказал: «Меня зовут Си Вэнь Мин, я знаю вашего отца. Когда ты родилась, твой папа украл у меня около ста таблеток «хуан чжун ли», чтобы укрепить твое тело. Ха-ха»

Си Вэнь Мин во время разговора почесал свой нос, а затем прижал свою большую ладонь к ране на спине Мэн Мэн. Толстый желтый туман поднялся с его ладони и вырвал кроваво-красный дым, который пытался навредить телу Мэн Мэн.

Сила кровавой луны исчезла. Раны Мэн Мэн быстро исцелялись с помощью зеленого дыма. Она открыла рот и выплюнула несколько сгустков вязкой крови. После этого она, казалось бы, вернула всю свою энергию и стала еще более энергичной, чем Цзи Хао.

Си Вэнь Мин макнул мизинцем в кровь, которую Мэн Мэн выплюнула только что, затем поднес палец к носу, тщательно втянул ноздрями запах крови, рассмеялся и сказал: «Ха-ха, да, я был прав. Вы наверняка старшая дочь Чжу Жуна. Хм, если бы Ваш отец был в Южной Пустоши, то люди, которые избили вас, вероятно, бы же были бы выжжены и превращены в дрова.

Мэн Мэн схватила за рукав Цзи Хао, который уже стал похожим на клочья тряпок; Из ее глаз ручьями текли слезы. «Папы не было дома, поэтому Мэн Мэн прокралась, чтобы играть ... Старый Ян умер, и все охранники, хм, злая женщина из Би Фэн клана ополчилась с этими монстрами и убила Старого Яна!»

Цзи Хао смотрел на Си Вэнь Мина; Каким-то образом он почувствовал, что это имя было таким знакомым.

Сердце Цзи Хао внезапно екнуло, когда он услышал слова Мэн Мэн и Си Вэнь Мина. Так отец Мэн Мэн Чжу Жун? Семья Чжу Жун? Цзи Хао потратил немало усилий, чтобы сдержать свои эмоции и не дать себе заорать в голос. Как он думал, Мэн Мэн была дочерью этого легендарного человека, которого прозвали повелителем всей Южной Пустоши.

В легендах о том, что дети клана Огненного Ворона слышали от Жрецов, самым главным повелителем всей земли Южной Пустоши была семья Чжу Жун. Это были не люди, а боги, настоящие боги. В легендах, лидером семьи Чжу Жун был Бог Огня, который мог контролировать все виды пламени в этом мире, а также был самым высоким богом Юга.

Что касается легенды о боге, Цзи Хао сохранял нейтральное отношение к ней. Семья Чжу Жун, вероятно, была самым могущественным кланом, и они добавили к себе название «Бог». Тем не менее, он всегда был очень любопытен в отношении семьи Чжу Жун; И теперь, Мэн Мэн, младшая дочь этого легендарного человека, старого Чжу Жуна, сидит рядом с ним на самом деле и громко ревет.

Нежно поглаживая ее по голове, Цзи Хао спокойно сказал: «Хорошо, Мэн Мэн, злая женщина, Цзян Яо, уже убита мной».

Прежде чем его голос смолк, из реки вырвался резкий, злобный крик: «Ты убил Цзян Яо! Ты маленький ублюдок! Я, я покромсаю тебя в капусту. Черт! У меня даже не было возможности вкусить эту восхитительную женщину, и ты ее взорвал! А я не некрофил, и меня не интересуют мертвые тела!

На правой стороне груди Ди Ло зияла пробитая дыра; Его держали двое трехглазых юношей, стоя на мчащейся к Цзи Хао металлической многоножке, вдоль реки. За металлической сороконожкой, тысячи воинов клана Цзя, десять тысяч рабов-воинов кричали, тоже устремляясь вперед; У каждого из них было чрезвычайно свирепое лицо.

«Как вы и сказали, монстры! Ну, я мог бы проигнорировать их, если бы они не появились, но, поскольку они уже бросились сюда, хе-хе ... »

Си Вэнь Мин, смеясь, вытащил черный железный меч и просто указал наконечником вперед, к отряду во главе с Ди Ло.

Земля в радиусе тысячи миль внезапно содрогнулась, и ощущение несравненной великой силы вспыхнуло в воздухе; Ди Ло и большие группы элитных воинов Кровавого Клыка, которые следовали за ним, внезапно замерли. Их выражения лиц стали совершенно оцепеневшими. Ди Ло и все эти воины Кровавого Клыка с ветерком превратились в клочья дыма и рассеялись в воздухе.

Вся их броня, оружие, доспехи и прочие мелочи с лязгом попадали на землю.

Цзи Хао и Мэн Мэн широко разинули рты и еще долго не могли ни слова вымолвить.